Текст книги "Ген бесстрашия"
Автор книги: Антон Антонов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
15
Насчет жениться на инопланетянке – это Рита Караваева немного преувеличила, но вот о ребенке речь была, это точно.
Зеленоглазая миламанка так прямо и сказала:
– Для нас очень важно зачать от вас ребенка.
– Зачем? – удивился Неустроев, которому раньше никто из женщин ничего подобного не предлагал.
– Чтобы он унаследовал ген бесстрашия, – ответила миламанка по имени Ли Май Лим.
«Это не любовь», – подумал про себя учитель биологии, а вслух сказал:
– Никого зачинать не буду, пока не получу доказательства, что Рита возвращена домой.
Он решил выдержать характер до конца, хотя инопланетянка была соблазнительна до умопомрачения и даже специально осталась на корабле, когда ее коллеги отправились на землю, чтобы вернуть Риту в лоно семьи.
Первым делом Ли Май Лим попыталась заманить Евгения в гигиеническую секцию. Но он не поддался на провокацию и подтянул повыше свои семейные трусы. А заодно намекнул, что предпочел бы иметь на себе побольше одежды.
– Если вы не против, мы подберем вам комбинезон, – сказала женщина-наблюдатель из-за прозрачной стены.
– Буду очень благодарен, – ответил Неустроев и душераздирающе зевнул.
Он проспал почти целые сутки после гипериммунизации, но теперь прошел еще целый день, и Неустроеву снова хотелось спать.
– Зачем вам комбинезон, если наступает время сна? – удивилась Ли Май Лим.
– Чтобы был, – сказал Неустроев и удалился в биоритмическую секцию.
Он уже заглядывал туда днем, когда Рита захотела есть, и Ли Май Лим показала ей, как пользоваться клапаном в форме кормящей груди. Рита рискнула попробовать, и ей понравилось.
Тогда Неустроев тоже рискнул, но ему не понравилось. Питательная жидкость имела сладковатый привкус и напоминала разбавленную сгущенку – а Евгений Оскарович с детства не любил сгущенку и считал ее почти такой же противной, как манная каша.
Зато ложе в биоритмической секции впечатляло. Собственно, вся секция и состояла из этого ложа размером, наверное, два на три метра. И никаких признаков подушки или одеяла.
Днем Евгений Оскарович не стал заострять на этом внимание, но сейчас спросил – и обнаружил, что миламаны не понимают его вопроса. У них не было ни подушек, ни одеял. Зачем, если ровное горизонтальное положение тела гораздо удобнее, а в помещении поддерживается оптимальная температура – которую, впрочем, можно менять по своему вкусу.
– Нет, я так не играю! – заявил Неустроев. – Мне надо подложить что-то под голову. Иначе я не усну.
Тогда в биоритмическую секцию забралась Ли Май Лим и предложила в качестве подушки себя.
Неустроев уже привык, что она ходит по адаптационной камере голая и ведет себя не лучше, чем малолетняя хулиганка Рита, которая у мамы дурочка. Похоже, не зря они шушукались по углам втайне от него через миниатюрные наушники.
Ему тоже дали такой, и теперь он мог разговаривать с Ли Май Лим, не прибегая к помощи громкоговорителя.
И он принял ее предложение – благо размеры сексодрома позволяли с комфортом расположиться в любой позиции.
Возбуждение, которое охватило Евгения Оскаровича при первом появлении Ли Май Лим, давно улетучилось. Любое зрелище приедается, как нагота на нудистском пляже, а тут еще действовали на нервы наблюдатели за прозрачной стеной.
Когда наблюдатели это поняли, стена снова сделалась зеркальной, но Неустроев все равно помнил, что они там и смотрят на него.
А впрочем, знать и видеть – это действительно не одно и то же.
Неустроев подозревал, что в спальной секции тоже есть скрытые камеры, но Рита, пожалуй, была права. Когда не видишь наблюдателя, то кажется, что и он тебя не видит.
Когда Евгений пристроил свою голову на живот инопланетянки, возбуждение тотчас же вернулось снова, и это не укрылось от Ли Май Лим.
– Как странно… – произнесла она и замолчала.
– Что странно? – спросил Евгений сонным голосом.
– Странно, что ваш цветок любви расцветает без млечных слез.
Фраза была по миламанским понятиям самой обыкновенной, но Евгений, услышав перевод, не сразу понял, что она означает.
А когда понял, то смутился, и его цветок любви быстро увял.
– Все, я хочу спать, – заявил он, закрывая глаза. – Разбудишь, когда будут новости насчет Риты.
Но будить его не пришлось. Евгений так и не смог уснуть на живой подушке и без одеяла, да и времени у него было не так уж много. Как только с земли на борт крейсера поступила по каналу оперативной связи видеозапись возвращения Риты Караваевой к родному очагу, эту запись передали по корабельной сети в адаптационную камеру.
На стене спальной секции зажегся экран, и Неустроев смог увидеть всю операцию от начала и до конца.
Он, конечно, понимал, что подобную запись вполне можно сфабриковать с помощью компьютерной анимации, но решил отбросить подозрительность и выполнить свою часть договора.
Уж очень приятной казалась ему эта часть.
Даже привычная ипохондрия – навязчивый страх заразиться смертельной болезнью – куда-то отступила, исчезла без следа и ни единым намеком не напомнила о себе, когда Неустроев повернулся лицом к Ли Май Лим и прикоснулся губами к ее губам.
Он не поинтересовался заранее, принято ли у миламанов целоваться, но теперь убедился эмпирическим путем, что принято и еще как.
Однако это не помешало Евгению в паузах между поцелуями обговорить некоторые условия. Несмотря на всю свою безалаберность, рассеянность и непрактичность, иногда он мог быть весьма прагматичным человеком.
Как правило это случалось в самый неподходящий момент, и на этот раз вышло точно так же. Земная девушка вполне могла бы вышвырнуть его из своей постели за такой прагматизм, ибо Неустроев начал вдруг говорить о том, что за судьбу еще не зачатого ребенка он никакой ответственности не несет. Это целиком инициатива Ли Май Лим, так что пусть она не надеется на алименты или брак по залету.
Теперь настала очередь инопланетянки сетовать на трудности с переводом. Она не понимала, о чем речь, поскольку у миламанских женщин никогда не существовало подобных проблем.
А когда до нее все-таки дошло, о чем беспокоится землянин, Ли Май Лим утешила его соображением, которое ей самой доставляло скорее огорчение, чем радость.
Она сказала, что успешное зачатие прямо сейчас крайне маловероятно. Для этого нужна длительная подготовка, потому что они принадлежат к разным расам, которые просто так не скрещиваются. Даже при максимальной биосовместимости нужны специальные меры, чтобы родился гибрид.
«А на кой черт тогда тебе это нужно?» – чуть было не сказал Неустроев, но вовремя прикусил язык.
Когда девушка готова тебе отдаться, нет ничего хуже, чем спрашивать ее, почему она это делает.
Кто знает – может, это все-таки любовь.
16
На сухом языке военного рапорта это называлось «налаживание контакта». Если землянину понравится вкушение плодов сладострастия или, если угодно, простое соитие – то он, вероятно, не станет возражать против новых сеансов любви.
А главное – он не станет возражать против зачатия. Разумеется, важно, чтобы гостю было хорошо и он не чувствовал себя пленником. Но конечная цель в другом. И это сопряжено с дополнительными трудностями.
У землян не принято совершать соитие с несколькими партнершами одновременно. Более того, даже связь с несколькими партнершами поочередно часто осуждается, а кое-где и карается.
Конечно, у всякого правила есть исключения, и миламаны чуть было не впали в заблуждение, когда наткнулись на какой-то эротический телеканал. Там групповой секс встречался сплошь и рядом, а в фильме Тинто Брасса «Калигула» можно было увидеть такое, что даже у миламанов редко встречается. Или не встречается никогда, потому что миламанские мужчины, в отличие от женщин, стесняются вкушать плоды сладострастия в присутствии друг друга.
Но визуальное наблюдение за реальным общением между землянами показало, что групповой секс – это все-таки исключение, которое лишь подтверждает правило. И носитель гена бесстрашия, которого с легкой руки Ли Май Лим все стали называть Же Ни Йя, подтвердил это правило еще раз.
Судя по тому, как резко он одернул свою ученицу, когда она заговорила о групповом соитии, убедить Же Ни Йя в его необходимости будет непросто.
А без этого никакое зачатие невозможно. Чтобы насладиться любовью, миламанская женщина может обойтись без млечных слез. Но чтобы зачать инфанта, они необходимы – и притом обязательно чужие.
И что самое обидное – на воздухе млечные слезы очень быстро окисляются, и ферменты перестают действовать. Конечно, эту неприятность можно обойти. Есть консерванты и даже синтетические аналоги. На миламанов они действуют точно так же, как свежие млечные слезы.
Беда в том, что носитель гена бесстрашия – не миламан. А когда дело касается биосовместимости, любая мелочь может иметь решающее значение.
Поэтому и ученые, и военные ни на минуту не забывали о запасном варианте. О клонах носителя гена бесстрашия, чью биосовместимость можно корректировать еще в утробе родительницы. О клонингах, которых можно воспитать в миламанском духе и довести до нужной кондиции по мере роста и взросления. Пусть на это потребуется 15, 20 или даже 30 лет, но зато результат будет гарантирован.
Если, конечно, раньше до Земли не доберутся моторо-мотогалы.
Но даже и в этом случае клонингов можно вывезти в безопасное место и продолжать эксперименты там. До тех пор, пока на свет не появятся непобедимые воины, которые смогут спасти расу миламанов от бесславной гибели в неравной борьбе.
И единственное, что для этого нужно сделать – это доставить на орбиту как можно больше земных женщин.
Сначала ученые запросили двенадцать самок. Это гарантировало, что хотя бы один из клонов будет удачным. А если повезет, то даже два или больше.
Но когда спецназовцы сказали, что добыть двенадцать самок – это для них раз плюнуть, аппетиты ученых стали расти, как на дрожжах, и могли вообще не остановиться, не будь рядом благоразумных военных.
Они решили, что самок будет двадцать четыре. Двенадцать останутся на орбите Земли, в мобильной лаборатории миламанов, а другие двенадцать улетят на крейсере.
Тут возникала еще одна деликатная проблема. Ведь нет никаких гарантий, что земные женщины согласятся лететь в далекое звездное скопление, где идет война, только ради того, чтобы произвести на свет клоны носителя гена бесстрашия.
Нет гарантий даже, что они согласятся вынашивать клоны на орбите своей родной планеты. Как поняли миламаны в ходе своих наблюдений, затяжной процесс деторождения вовсе не доставляет земным женщинам удовольствия.
Однако этот вопрос миламаны решили раз и навсегда еще в начале войны. Спасение родины важнее свободы личности – и жителей иных миров это тоже касается. Миламаны готовы предложить им хорошее вознаграждение, но не оставляют права на отказ.
Для чистоты эксперимента ученые решили половину женщин взять из той же среды, к которой принадлежит носитель гена бесстрашия, а другую половину – из самых разных зон планеты, племен и локальных рас. И на всякий случай предложили оставить на борту мобильной лаборатории группу спецназовцев. Как знать – может быть, тех женщин, которые будут доставлены на орбиту за время стоянки, все-таки не хватит.
Военные очень не хотели затягивать стоянку. С тех пор, как они узнали, что на борту находится шпион, все их мысли были только о том, как бы поскорее покинуть орбиту Земли.
Шпион ведь не зря пытался добыть навигационные записи. Он хочет навести моторо-мотогалов на планету, где живут носители гена бесстрашия. И способ, который он испробовал, далеко не единственный.
А начальник службы безопасности корабля по-прежнему не мог предложить ничего, кроме общих рассуждений.
Его высказывания по этому поводу звучали примерно так:
– Есть два варианта. Либо агент внедрен в экипаж без привязки к конкретной операции – и тогда это могло произойти когда угодно; либо он внедрен специально для этого рейса – и тогда это произошло не раньше, чем стало известно, что с особой миссией отправится именно наш корабль. Во втором случае можно исключить всех старых членов экипажа, которые служили на крейсере, когда «Лилия Зари» сражалась на фронте.
– Но нельзя исключить меня, – заметил командир спецназа Ри Ка Рунг, услышав эти рассуждения. – Меня и всех моих бойцов, потому что мы сели на корабль перед самой отправкой.
– И у вас есть любые средства для взлома компьютерных систем, – невозмутимо кивнул начальник службы безопасности. Но тут же добавил: – Правда, лично тебя я как раз не подозреваю. Ты наверняка знаешь координаты этой планетки наизусть.
– А мои ребята вряд ли так бездарно засветились бы при первой же попытке взлома.
– Как знать, – сказал на это начальник службы безопасности. – Ошибки бывают у всех. К тому же ты сам упомянул своих бойцов. А кроме них есть еще масса миламанов, которые приписаны к крейсеру специально для этой экспедиции. В том числе и я.
– Но ты тоже знаешь координаты этой планетки наизусть.
– Вот именно. По этой причине можно вычеркнуть из списка подозреваемых вообще всех, кто имеет высший допуск секретности. И после этого останется не меньше сотни миламанов, среди которых может оказаться шпион. Это в том случае, если его подсадили к нам, зная куда мы летим. Если же он окопался здесь давным давно, то в числе подозреваемых окажутся остальные две сотни.
– И что ты предлагаешь? – задал свой любимый вопрос капитан корабля.
Но на этот вопрос начальник службы безопасности после четырех дней пребывания на орбите Земли стал отвечать стандартно:
– Убраться отсюда как можно скорее.
17
На дискотеку миламанские спецназовцы наткнулись случайно. Они пустили микробота за девушкой, которая шла вечером по улице, рассчитывая выяснить, где она живет, чтобы навестить ее ночью. Но оказалось, девушка шла не домой.
Она шла на танцы, и одного взгляда на зал ночной дискотеки миламанам хватило, чтобы понять – это как раз то место, о котором они мечтали. Большое скопление земных женщин, которые не расходятся по домам ночью, когда десантный катер может подобраться к зданию практически незаметно.
– Рискованно, – сказал Ри Ка Рунг, когда его заместитель Най Джи Нур предложил атаковать дискотеку прямо сейчас.
– Выход на цель займет не больше двух часов, и есть надежда, что все эти самки будут еще там, – сказал он. – Мы можем захватить двенадцать штук сразу, оптом, уже сегодня. Представляешь, насколько это все ускорит.
Ри Ка Рунг представлял. Он и сам пошел бы на такой риск, не задумываясь. А задумался только потому, что сам пойти еще не мог.
– Мы трижды подставились в этом городе. Его жители уже начеку. В месте скопления самок нас может ждать засада.
– Они пока не знают, что нам нужны самки, – возразил Най Джи Нур. – А это место – вовсе не их скопление. Самцов там тоже предостаточно. Что касается этого города, то ученые все равно требуют взять отсюда хотя бы четырех самок. Так возьмем уж сразу двенадцать.
На самом деле ученые не требовали, а просили, но у них действительно была теория, то повышенная концентрация гена бесстрашия в популяции и необычно высокая биосовместимость у отдельных людей может быть связана с их местом жительства. Не исключено, что экологическая обстановка в этом городе влияет на его жителей как-то по-особому. Или дело в географическом положении, климате, составе воздуха и воды, пищевом рационе – да мало ли факторов, которые поодиночке или в соединении могут дать искомый результат.
Так или иначе, спецназовцы получили конкретный заказ – доставить на орбиту хотя бы четырех человеческих самок из этого города. А вообще-то чем больше, тем лучше.
И Най Джи Нур нашел способ, как сделать это быстро и без лишних усилий. А Ри Ка Рунг, разумеется, одобрил этот способ. Он лишь хотел убедиться, что Най Джи Нур не кидается в заваруху очертя голову, а действительно знает, что собирается делать.
Правда, Ри Ка Рунг предложил отложить операцию до следующей ночи, но заместитель резонно возразил:
– А что, если они собираются не каждую ночь? Вдруг это какой-то праздник, и он повторяется, например, не чаще раза в год.
Довод был убедителен. На самом деле дискотека работала ежедневно, но чтобы установить это, миламанам пришлось бы наблюдать за нею как минимум еще сутки, а это означало лишнюю потерю времени.
Получив согласие командира, Най Джи Нур поднял отряд по тревоге. Зеленоглазая Ли Май Лим тоже встала в строй, но лидер сказал ей:
– Ты остаешься. У тебя особое задание.
– Опять? – воскликнула Ли Май Лим. – Я что теперь, всю жизнь должна сидеть с этим землянином, как приклеенная?
– Сколько понадобится, столько и будешь сидеть. У нас локальная акция, а от тебя зависит будущее цивилизации.
– Так уж прямо и будущее… Других девчонок что ли мало на корабле?
– Ты самая красивая.
– Думаешь, он это понимает?
– Конечно. Он же сам тебя выбрал.
Это было явное преувеличение. Выбирать Неустроеву пришлось из двух миламанок, причем вторая была явно старше. Землянин мог, конечно, этого не заметить, но Ли Май Лим сама оттеснила мичмана[Миламанские военные звания унаследованы от морского парусного флота, что соответствующим образом учитывается при переводе. из научной группы в тень. И не испытывала никаких угрызений совести по этому поводу.
Ее тревожило другое. Когда ее отряд отправлялся на боевое задание, а она оставалась на крейсере, Ли Май Лим чувствовала себя дезертиром.
Но приказ есть приказ. И пожаловаться некому. Даже на землянина огрызнуться нельзя. Ему запретили говорить про то, что на борт крейсера будут доставлены самки. А то он еще чего доброго потребует их возвращения на землю и откажется сотрудничать, пока это не будет сделано.
Они и так боялись сказать землянину, что он должен будет отправиться вместе с ними в звездное скопление Ми Ла Ман. Зеленоглазая Ли Май Лим доложила по возвращении из адаптационной камеры, что Же Ни Йя настойчиво интересовался, когда его собираются отпустить. Или, если дословно, он хотел знать следующее:
– Я должен только зачать вам ребенка, или мне придется дожидаться его рождения?
И Ли Май Лим, которая плохо учила биологию в школе, опять не поняла вопроса.
Только потом ей объяснили, что процесс деторождения у земных гуманоидов длится довольно долго. Хотя и не так долго, как может продлиться вынужденное пребывание носителя гена бесстрашия среди миламанов. План работ с его участием расписан на несколько лет вперед, а по большому счету ученые хотели бы подержать его у себя как минимум до тех пор, пока не повзрослеет клонинг, способный его заменить.
А Евгения Неустроева тем временем обуревали новые страхи. Он даже обрадовался, когда Ли Май Лим не сказала ничего определенного о его возвращении на землю.
Дело в том, что он боялся возвращаться.
Хорошо зная свое родное государство, а также взгляды мирового сообщества на проблему контакта, Неустроев не сомневался, что по возвращении на землю жить спокойно ему не дадут. Зато он сомневался, что ему дадут жить вообще. Могут ведь и уничтожить прямо на месте – испепелить из огнемета или еще как-нибудь во избежание инопланетной заразы.
Мировая фантастика десятки лет изощряется на тему вирусов, занесенных с других планет, катастрофических эпидемий, контроля над разумом и прочих разных «чужих», которые до поры до времени зреют в теле человека, побывавшего у инопланетян, а потом выбираются наружу и устраивают маленький конец света.
И во избежание такой опасности пленника пришельцев по возвращении домой запросто могут угробить без всяких разговоров. Безопасность цивилизации дороже свободы личности.
Неустроев уже жалел, что настоял на отправке на землю Риты Караваевой, и собирался просить Ли Май Лим выяснить, что с нею стало. Но не знал, как к этому подступиться, потому что выглядело это нехорошо – сам же вытолкал ее чуть ли не пинками с корабля, а теперь беспокоится, что дома ей будет еще хуже.
Но держать свои опасения в секрете он тоже не умел, и когда Ли Май Лим снова пришла к нему, такая же нагая и красивая, как и в прошлый раз, он поделился с нею своей тревогой.
Ни о чем не просил, просто сказал, что не уверен в правильности своего поступка. И уже не в первый раз произнес в разговоре слово «боюсь».
– Боюсь, ей могут грозить серьезные неприятности, – сказал он, и Ли Май Лим, которая плохо учила биологию, в очередной раз удивилась – как это носитель гена бесстрашия может чего-то бояться.
18
На самом деле Евгений Оскарович боялся зря.
Как раз примерно в то самое время, когда Неустроев беседовал с Ли Май Лим на борту крейсера «Лилия Зари», из его родного города в Москву на Лубянку ушла депеша, из которой следовало, что никаких объективных доказательств инопланетного вторжения не найдено, и все собранные данные говорят скорее в пользу версии о преднамеренной мистификации, организованной при активном участии душевнобольного Е.О. Неустроева и попавших под его влияние школьников.
Автором депеши был скептически настроенный полковник, но на его сторону склонялись многие из его подчиненных и коллег – особенно после того, как во все хоть немного компетентные органы от райотделов милиции и до областной Администрации включительно косяком поперли «очевидцы». И что характерно – все говорили разное и в большинстве своем несли полный бред и околесицу.
Основной удар пришелся, конечно, на городские газеты и областную телекомпанию. Стада «очевидцев» паслись там с утра до вечера, и журналистам приходилось даже вызывать милицию, чтобы хоть как-то отделаться от этих идиотов. Но милиция была занята – ее тоже осаждали ловцы НЛО и жертвы инопланетного террора.
Лучшего способа дискредитировать показания подлинных очевидцев нельзя было придумать. Еще вчера даже очень серьезные люди – например, начальник милиции, своими глазами видевший парализованных омоновцев – верили, что в городе происходят таинственные вещи. Но лично выслушав парочку новых «очевидцев», тот же начальник милиции начал сомневаться – а стоит ли верить своим глазам.
Какой-то потрепанный мужичок синюшного вида, доставленный в милицию за пьяный дебош в общественном месте, надседался до хрипоты, утверждая, что его похитили инопланетяне.
– Они ставили на мне опыты! – орал он, брызгая во все стороны слюной. – И еще отобрали сумку, а в ней бутылки были. Пустые. Не-не-не! Полные! Я требую компенсации.
И хотя от «жертвы инопланетян» за километр несло перегаром, перестраховщики из райотдела доставили его в управление, где общаться с алкашом пришлось лично генералу. А не успел он отделаться от пьяницы, как к нему прорвался псих, требующий спрятать его в надежную камеру, ибо он только что из самых достоверных источников узнал, что намечен в качестве следующего объекта для похищения.
– Они всегда начинают с учителе
й биологии, – кричал он. – А следующие на очереди – историки. Вы просто обязаны меня спасти.
– Вы историк? – ошалело вымолвил генерал.
– Какая разница! Историк, не историк – все равно они меня заберут и выпотрошат всю мою память. А я много чего помню…
Наконец генералу все это надоело и он категорически запретил подчиненным тревожить его по поводу инопланетян, хотя накануне сам же отдал прямо противоположный приказ. Теперь этот приказ выходил ему боком, и начальник милиции распорядился:
– Даже если сюда придут сами инопланетяне, ко мне их не пускать! Мне про них ничего не говорить, не звонить, не беспокоить. Я занят, я болен, я умер, у меня совещание.
Совещание действительно состоялось, но позже – ближе к вечеру. И затянулось допоздна, поскольку офицер ФСБ Долгополов, тот самый, который уверовал в инопланетян сразу и бесповоротно, мутил воду и совал под нос старшим по званию уточненные результаты экспертизы кровавых пятен, где было черным по белому написано, что данная кровь не принадлежит ни одному из известных видов животных, обитающих на земле.
Но он так никого и не убедил, и участники совещания разъехались по домам как раз примерно в тот час, когда десантный катер миламанского спецназа входил в атмосферу Земли, чтобы снова высадить боевой отряд в пределах их родного города.