Текст книги "Гарнизон Бездна (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12: Новый гость на корабле

– Белка! Срочно дефлекторы!

– Да там энергии два процента всего!

– И что теперь сдохнуть?!

– Нет, конечно!

Она побежала со всех ног на Внезапный к приборной панели, а мы втроём заряжали пистолеты тем, что есть.

– Сначала обрабатываем вокруг, затем двигаемся к центру, поняли?

Ребята кивнули. Иным способом заделать эту дыру не представлялось возможным. Герметик не присосётся к смоченной поверхности, значит надо стартовать с сухих участков, а это чертовски далеко от конечной точки. Но делать нечего. Я смотрю на приближающийся рой ртутных мушек, сердце колотится, как бешеное. Хоть бы Герда успела.

Они приближались всё ближе, Овцебык и Андрей тоже застыли.

– Герда…

Молчание.

– БЕЛКА!

Молчание.

– УМОЛЯЮ, НЕ ДАЙ НАМ СДОХНУТЬ!

В последний момент врубаются дефлекторы, освещая всё судно голубовато-фиолетовым отблеском. Секундой позже мушки влетают в поле и плавятся в нём, как сыр в микроволновке, падая вниз на песок.

Я выдыхаю, на лице у Овцебыка вера в бога, а Андрей потерял очки где-то в скафандре и вспотел, как в бане.

– Что стоим?! Это долго не будет продолжаться! Белка, врубай насос, надо выкачать столько топлива, сколько сможем!

– Есть!

Пистолеты заправлены, мы начали класть слой за слоем герметик, выстреливая плотными струями серо-зелёной плотной жижи.

– Точнее, точнее, не промахивайтесь! Овцебык, помолись, чтобы на дне бочки осталось немного герметика, которым мы потом будем латать дыры внутри корабля.

– Мать моя женщина, я и забыл, что у нас ещё и утечка кислорода…

Я чувствовал себя цирковым жонглёром, у которого вместо шариков проблемы с судном. А когда заканчивались проблемы, мне из толпы подкидывали горящий коктейль Молотова, и если я его не подхватывал, то рисковал попросту сгореть заживо.

Ситуация осложнялась тем, что топливо лилось, как из ведра. Каждый раз, когда струя герметика касалась этого потока, её смывало и приходилось начинать всё заново.

– Ребят, обелиски буквально взбесились! Рой становится всё больше! У нас один процент энергии на дефлекторы!

– Да чтоб меня!

Выругался я и оглянулся по сторонам в поисках какой-нибудь пластины. К своему удивлению, я обнаружил практически отвалившийся кусок амортизатора, с помощью которого удастся сделать то, что я задумал.

– Овцебык! Помоги! Андрей, продолжай делать то, что делаешь.

– Я-я… П-плохо вижу… Очки г-где-то в скафандре.

– А ты очень сильно постарайся!

Снова кольнуло в боку, Герде придётся меня зашивать в очередной раз. Надеюсь, за это время у меня не случится заражение. Я чувствовал, как горячий пот под скафандром тёк по всему телу. И эти солёные капли постоянно попадали в рану, что приводило к ощущению мерзкого пощипывания. Как будто ко мне присосалось сразу несколько пиявок.

– Отрываем этот лист! – ору Овцебыку в комлинк. – Взяли!

Мы схватились за лист стали с острыми зазубринами, который уже практически оторвался от обшивки амортизационных стоек. Но даже эта единственная заклёпка, на которой он держался, оказалась серьёзным препятствием. Мы гнули его во все стороны, как могли, но чёртов лист не поддавался. Наконец Овцебык психанул, заорал и каким-то нечеловеческим усилием-таки сумел её сорвать. Однако, рано радоваться. Из-за этого движения, он порвал себе перчатки, а на руках зияли огромные порезы.

– СОЖМИ КУЛАКИ! – скомандовал я. – Сейчас всё сделаем.

Достаю из-за пазухи тот предмет, который даже спустя тысячелетия останется незаменимым. Армированная изолента. Отматываю, командую ему разжать правую руку, закручиваю так, чтобы не оставалось ни единого отверстия. Даже самого маленького. То же самое проделываю со второй рукой.

– Ты молодец, Овцебык! Сейчас главное не сплоховать!

– Ребята! Герметик очень плохо схватывается!

– Половина процента, Антей! Поторопитесь там!

У меня голова идёт кругом, подбегаю к дырке, откуда льётся топливо, командую Овцебыку, чтобы приподнял меня. Едва дотягиваюсь до неё, прикладываю жестяной лист. Его площади вообще не хватает, чтобы перекрыть эту дырищу. Но уже гораздо лучше. По крайней мере больший простор для схватывания герметиком.

– ХЕРАЧЬ, АНДРЕЙ!

– Д-да, я х-херачу!

На стекло шлема стекало голубовато-прозрачное баросфеновое топливо. Сам белый скафандр постепенно темнел и приобретал синий отблеск. Овцебык подо мной стоял и кряхтел, судя по звукам из комлинка. Но дело пошло. Андрей начал активно заливать пластину, герметик стал лучше схватываться.

– Дефлекторы скоро упадут!

– Д-да, я тороплюсь!

Очередная бочка закончилась, Андрей подключил пистолет к последней. Оставалось немного, но нужно было заделать дыру полностью.

Если бы я стоял под этим напором баросфенового топлива без скафандра, наверное бы уже давно захлебнулся. Синицын перезарядил пистолет и начал наносить финальные «штрихи» на картине «убегающего» топлива. Ещё немного и всё!

Наконец поток сменился не небольшую струю, а затем и струя тоже исчезла под напором свежего герметика. Я спрыгнул на землю, покинув объятия Овцебыка и оглянулся по сторонам. Некогда полностью белый шаттл Черезникова превратился в чёрный. Мушки покрыли его так плотно, что ни иллюминаторов, ни элементов обшивки, ничего не было видно. Плотная, толстая тёмная масса пульсировала и клокотала. Только сейчас я понял, что до теперешнего момента нам действительно везло.

Вместе с шаттлом крошечные паразиты начали постепенно облеплять топливный шланг, который до сих пор качал омнисфен. Через несколько мгновений я услышал странный, резкий звук, напоминающий звук лопающегося металла. После чего обнаружил, что хвостовая часть борта Черезникова отвалилась и упала на землю.

– Что у вас там?!

Голос Герды меня пробудил из транса.

– Мы закончили, возвращаемся на Внезапный.

– Дефлекторам конец. БЕГИТЕ!

– Бочка!

Мы втроём рванули, прихватив с собой бочку с остатками герметика. Благо, она была не такая тяжёлая, но вот хватит ли этого, чтобы подлатать корабль?

Лилово-голубое свечение падающих дефлекторов растворялось на наших глазах, когда мы забегали на судно по трапу, таща с собой пресловутую бочку, щиты полностью упали, а на скафандры начали садиться чёртовы мушки!

Закрыв за собой дверь шлюзового отсека, мы буквально завалились на пол. Но следующую дверь открывать было нельзя, пока не избавимся от новых гостей. Внутри летало с десяток, может два этих чёртовых мушек, они приземлялись то на скафандры, то на элементы коммуникаций.

– Надо их уничтожить!

– Как?

– Без понятия! Может быть расплавить?

– Ребята! Может быть потом?! Эти твари облепляют корабль со всех сторон! – послышался голос Белки.

– Верно! Ты справишься одна? Мы не можем пускать этих тварей на борт! Что там с топливом?

– Шлангу кирдык, он больше не качает! Но прилично пополнили наши запасы топлива. Сейчас заполненность больше семидесяти процентов. – она сделала паузу. – Что касается того, справлюсь ли я… Вот сейчас и узнаем.

– Увози нас нахрен отсюда!

– Есть, капитан Керимов!

Слышится гудение судна. Пока она приводит системы в порядок, подхожу, к лазерному резаку, который лежит неподалёку. Мы его не успели затащить на корабль, оставили в шлюзовом отсеке. И не зря.

– Мать моя! Она села на стекло! СЕЛА НА СТЕКЛО! – заорал Андрей, пытаясь избавиться от назойливой стальной мушки.

– НЕ ДВИГАЙСЯ! – рявкнул я, и он застыл.

Аккуратно подхожу, беру её двумя пальцами и рассматриваю. Никакого вреда она мне пока не наносит. Сдавливать её – плохая идея. Может так случиться, что её внутренности лишат меня пальцев.

– Овцебык! Подай тот деревянный брусок! Откуда он вообще?!

– Не знаю, в общем хламе валялся, который ты скидывал из шаттла.

Я поморщился от того, как снова кольнуло в раненом боку, положил брусок размером сорок на сорок сантиметров перед собой, на него положил мушку. Подключил резак к сети корабля и начал её плавить.

– Как я и думал. Они не взаимодействуют с деревом!

Я глядел на расплавленное пятно, и оно не вступало в реакцию с деревом.

– Они переваривают и разрушают любые виды металлов. Понятно.

– Н-ну, д-да, это неорганическая жизнь, питающаяся энергией, в-выделяемой при уничтожении м-металлов… – вклинился учёный.

– Надеюсь, все держатся за поручни? – послышался голос Герды.

– Хватаемся!

Мы втроём отошли к стенам и вцепились в ручки. Не прошло и секунды, как Внезапный резко тряхнуло, после чего началась слабая вибрация всего судна.

– Белка, что происходит?

– Обелиски подключили гравитационно-магнитное поле. Мешают улететь.

– Врубай маршевые на полную! А потом маневровыми выравнивай и закрылками!

– Легко сказать.

Нас ещё раз знатно тряхануло. Судя по тому, что происходило с кораблём, я чувствовал, как Белка борется обелисками. Врубились маршевые, нас вжало в стенку. Затем поворот, крен, трясучка, вибрации. Всё, что было в шлюзовом отсеке летало по нему в разные стороны, лишь чудом никого не убив. Ещё один резкий рывок, затем торможение.

– Да чтоб тебя! – ругалась по комлинку Герда.

В какой-то момент я уже потерял надежду, и был готов услышать, что мы застряли в гравитационно-магнитном поле обелисков. Но машина внезапно выровнялась и полетела ровно. Сильная тряска сменилась лёгкой вибрацией, а затем и вовсе исчезла.

– Господа, мы взлетели!

– Молодец!

– Нет, я еле удерживаю эту посудину на траектории. Ты мне здесь нужен, как воздух!

– Понял! – я повернулся к Андрею и Овцебыку. – Ловим чёртовых мушек, плавим и на корабль. Надо действовать быстро.

Мы приступили к отлову этих мелких пакостников, я их плавил на бруске. Хорошо, что внутри шлюзового отсека всё было выкрашено в белый, иначе искать их была бы та ещё задачка.

– Кажется, это последняя. – сказал Овцебык, притащив уже двадцать третью тушку.

– Ладно, будем надеяться, что пронесёт.

Мы покинули шлюзовый отсек, я снял шлем, после чего меня передёрнуло. Запах топлива, впитавшегося в скафандр оказался довольно мерзким, чем-то напоминал бензин с жареным мясом. Времени терять было нельзя. Бегу со всех ног в сторону капитанского мостика, за мной Овцебык и Андрей.

– Овцебык, проверь Уголька. Он там не помер, я надеюсь?

– Есть! – десантник свернул в нужный коридор.

Мы с Синицыным влетели на мостик, Герда сидела за штурвалом и еле удерживала посудину. Каждый крен сопровождался серьёзным потряхиванием.

– Наконец-то!

Она была всё ещё в скафандре. Неудивительно. Свободной секундочки даже не было, чтобы скинуть его. Я сажусь вместо неё, она отходит назад и начинает всё снимать.

– Что у нас по герметизации? Сколько кислорода?

– Установка работает, но утечка превышает производство. Герметик остался? – Спросила Герда, стягивая нижнюю часть скафандра.

– Да, килограмм пятьдесят, может шестьдесят.

Выруливаю судно так, чтобы лететь прямо. Ставлю траекторию. Мы пока не планируем покидать планету. В открытом космосе залатать пробоины будет крайне тяжело из-за разницы давления. Герметик не успеет схватиться. Будет просто улетать сквозь дыры.

– Пусть Андрей идёт латает. У нас в каждом отсеке походу проело дыры.

– Учёный, возьми сенсор утечки. – я указал пальцем на дальний стальной ящик. – Задача: проверить каждый отсек, доложить, где есть разгерметизация и насколько ситуация плачевна. Быстро, быстро! У нас нет столько топлива, чтобы летать на Доминусе вечно!

– Е-есть…

Он поправил очки, взял из ящика нужный прибор и отправился выполнять задачу.

– Белка, как закончишь танцевать стриптиз без скафандра…

– Очень смешно!

– Вытащи бочку с Овцебыком и заряди пистолет. Я сейчас начну прокладывать траекторию выхода на орбиту с дальнейшим прыжком.

– И куда мы летим?

– Конечная точка маршрута – Гарнизон Бездна.

– И почему я не удивлена?

– Твоя задача не удивляться, а выполнять мои указания.

– Самопровозглашённый капитан вжился в роль?

– Не самопровозглашённый, а официально назначенный предыдущим капитаном!

– Угу, успокаивай себя.

С этими словами она покинула мостик, оставив меня в смешанных чувствах. Только сейчас я понял, что девка непроста, ой как непроста. К ней нужен особый подход. А ещё я понял, что хоть она и питает толику уважения ко мне за счёт того, что умудряюсь управлять этой колымагой, истинное уважение Белки мне ещё только предстоит завоевать. Другой вопрос, нужно ли завоёвывать? И не разбежимся ли мы по Гарнизону, когда окажемся там? Да и сами координаты Гарнизона мне пока неизвестны. Я точно знаю в какой системе он находится, но вот в самой системе его ещё предстоит найти. А с этим нам поможет наш «дорогой друг» по кличке Уголёк.

* * *

Спустя тридцать минут капитанский мостик гудел от докладов. Синицын рассказывал о том, что чуть ли не половину Внезапного расплавило и мы держимся лишь на честном слове. Герда с Овцебыком галдели, перебивая друг друга, что оставшегося герметика не хватит, потому что там не пятьдесят литров, а всего тридцать.

– То-то я думал, что бочка лёгкая.

Всё это я слушал, находясь словно в трансе, в тумане. Слова растворялись в воздухе, осознание происходящего куда-то испарялось, а через несколько мгновений я понял, что лежу на полу и гляжу в потолок. Тем временем, Герда проверяет мои зрачки фонариком, сверху смотрит Овцебык, рядом с ним стоит Андрей.

– Что произошло?

– Ты упал в обморок!

– Неудивительно… Ведь у меня кажется разошлись швы.

Белка посмотрела на Овцебыка, тот расстегнул мой плотный лётный комбез, который не пропускал влагу. Выяснилось страшное, я потерял много крови, поэтому и упал в обморок. Швы разошлись, рана вновь открылась, а кровь не было видно через комбез из-за тёмного плотного материала.

– О чёрт… – едва шевеля губами сказал я.

– Теперь понятно! Потерял много крови… Рассечение артерии? Нужно срочно с этим что-то делать! – отрапортовала Белка.

– Как мы будем улетать с этой планеты? – осведомился Овцебык.

– Я всё на… Настроил… – произнёс я, с заплетающимся языком. – Нужно только… Нужно только будет врубить тягу на максимум, траектория до системы Бездна… Давно… Проложена. До неё два месяца лёту…

– Вы поглядите, какой он у нас молодец. – произнесла ласковые слова совершенно холодным голосом Белка. – А сообщить мне о том, что у тебя рана вскрылась – это дело десятое, я правильно понимаю?

– Если бы ты… Что-то… Понимала… То была бы капитаном вместо меня.

Даже в тот момент, когда я едва ощущаю себя в собственном теле, я готов шутить до последнего. А ничего больше и не остаётся. За эти слова я получил от неё пощёчину, но очень лёгкую, слабую. Такую, что сложно понять, это нежная пощёчина или грубое поглаживание.

– Но… Вам надо успеть, – продолжал я. – залатать все дыры герметиком.

– П-простите, капитан, мы н-на алые ртутные озёра, в-видимо, не попадаем?

– Может как-нибудь в следующий раз, Синицын?

– Н-ну, да… В-вы правы. Ох… Ж-жаль, что не получилось.

– Да какие к чёрту ртутные озёра?! – Белка рассматривала мою рану и что-то надавливала рядом, уже успев нацепить резиновые перчатки. – Не понимаю, почему хлещет-то так?! Когда зашивала в первый раз, всё было в порядке!

– Просто… Моя кровь… Очень… Рада тебя видеть. Вот и рукоплескает…

В моей голове серый кот с выпученными глазами сыграл на барабанах: «бадум-тс-с-с». Жаль в реальной жизни нет такого сопровождения.

– Бадум тс-с-с. – произнёс Овцебык, широко улыбаясь. В его глазах промелькнула ребяческая радость.

Герда закатила глаза и выдохнула, всем видом демонстрируя, что мы шутники, каких только поискать. Я же поднял ладошку и Овцебык с радостью дал мне пятюню.

– Что-то серьёзное… – пробубнила себе под нос Герда. – Надо нести в медотсек.

Она посмотрела на десантника и учёного, те кивнули, а я начал снова отключаться. Далее всё было, как в тумане. Тесный медотсек. Настолько тесный, что я иногда чувствую на себе дыхание Герды. Мигающий свет. Ржавчина на потолке. Она надевает маску, очки, стерилизует помещение, перчатки. В общем, делает всё по науке. Затем провал, просыпаюсь, когда она говорит мне, что анестезии под рукой нет, будет делать на живую. Киваю, но не знаю, что меня ждёт. Она ножницами разрезает мою одежду вдоль и полностью убирает всё, что мешает. Затем я чувствую такую адскую боль, что просыпаюсь полностью и чуть ли не ору.

– Не вздумай дёрнуться!

Держусь из последних сил. Каждое прикосновение к ране ощущается, как будто вонзают нож.

– Глубоко застряла падла…

Засовывает мне щипцы так, что аж все мышцы сводит.

– Расслабь живот!

– Не могууу….

– Расслабь!

Приходится подчиниться, но я едва ли могу воздействовать на мышцы усилием воли. Приходится не только находиться в сознании, но и стараться контролировать рефлекторные спазмы. Это очень тяжело.

Она что-то вытаскивает. Это кусок пули. Острый.

– Вот что тебя беспокоило всё это время.

Кладёт находку на стол, снова всё заливает физраствором, затем дезинфицирует. Фонарик на её лбу горит так ярко, что аж слепит меня, когда луч случайно попадает в глаза. Она осматривает каждый миллиметр раны.

– Не расслабляйся, тут ещё зашивать.

Берёт иголку, начинает откуда-то изнутри. Видимо, зашивает вену. Очень больно, когда она её вытягивает зажимом, когда зашивает уже не так больно. Справляется быстро. Я в холодном поту, скорее всего бледный, как бумага, но какого-то чёрта ещё в сознании. Только я об этом подумал, она смотрит на меня и светит в лицо фонариком.

– Бедняга… Аж побледнел. Ничего, терпим. Острый осколок тёрся об артерию и сделал в ней дырку. – она сделала паузу. – Ты хорошо держишься. Мужчина, орёл! Ещё чуть-чуть и всё.

– Было бы… Неплохо… – произнёс я сквозь зубы.

Странно, даже не нашёлся о чём пошутить. Хотя очень хотелось. Думал, если я орёл, то какого хрена я прилетел на Доминус, а не в степи на охоту? Но даже у меня в голове эта шутка звучит не смешно. А коли на устах появится, так вообще со стыда помру потом, вспоминая эту нелепость.

Вижу, как она орудует корнцангом, движения точные, быстрые, уверенные. Да, во врачевании она явно лучше разбирается, чем в пилотировании. Как она поднимала Внезапный, судя по ощущениям, накосячила в процессе несколько раз, хорошо хоть не уронила посудину. С другой стороны, какой с неё спрос? Она никогда не была профессиональным пилотом.

Боль уже сковала всё тело, я чувствовал, как организм расходует неимоверное количество энергии, чтобы всё это терпеть.

– Почти всё.

Она уже аккуратно зашивает рану, предварительно всё обработав и залив физраствором. Я в напряжении, а ещё меня начинает потряхивать от озноба. Вроде в медотсеке не так уж холодно, но организм думает, что ему скоро конец. Поэтому врубается реакция. Хочу уснуть. Просто поспать, чтобы восстановить силы. Заходит Овцебык.

– Белка, ну как у вас тут?

– Всё нормально, жить будет.

– В общем, у нас тут есть… Проблемки.

– Что случилось?

– Как закончишь, приходи посмотреть…

– Чёрт подери! – она повернулась ко мне и продолжила своё дело. – Да, уж… подписала контракт, чтобы заработать денег.

Когда я увидел, как она сделала последний стежок, я успокоился, уставился в потолок. Жёлтые лампы медотсека слегка раздражали своей яркостью. Но как будто, всё уже позади. Дыру в топливном залатали, судно заправили, собрали с шаттла кучу важных вещей, ревизию которых ещё только предстоит провести. Курс в систему Бездна я построил. Беспокоиться не о чём. В конце концов, они не справятся с герметизацией ключевых отсеков? Уверен, что справятся. Не думаю, что мушки проели обшивку настолько сильно.

Единственное, что меня беспокоит, так это тревожный зов Овцебыка. Что там стряслось, что ему понадобилась Герда? Но мысли об этом уже растворяются в небытии, я проваливаюсь в туман, глаза закрываются, наконец-то засыпаю… Впервые за долгое время.

Глава 13: Полностью обесточенный

Когда я очнулся, вокруг было темно и тихо. Я ощущал бодрость, я хорошо отдохнул, боль в боку существенно поутихла, но не прошла полностью. На мне лежало шерстяное одеяло, даже слегка вспотел. Какое-то время приходилось вглядываться в темноту и приводить мысли в порядок. Ощущения такие же, как и после обморока, помнишь, что снилась какая-то дичь, но ничего конкретного. А ещё сновидения были будто на ускоренной перемотке. В голове мелькали миллионы сюжетов, начинающихся и заканчивающихся за доли секунды.

Спустя минут пятнадцать я попытался сесть на кровати, но с первого раза не получилось. Было слишком больно. Полежал ещё минуту и попытался снова. Уже не так больно. Сел. Немного выдохнул. Почувствовал, как по всему телу начала циркулировать кровь. Сколько я пролежал в отключке? Надеюсь, мы уже покинули Доминус. Посидев какое-то время, скидываю ноги с кровати, нащупываю холодный пол, морщусь, но быстро привыкаю. Потом поднимаюсь и иду к единственному источнику света, имеющемуся в помещении – тонкой белой окаёмке вокруг переключателя. Лёгким движением перевожу тумблер в активное положение, но ничего не происходит. На ощупь нахожу свой карманный комлинк, лежащий рядом на тумбочке, включаю его, там мало заряда, но мне хватит. Свечу экраном вокруг. Я в комнате отдыха с четырьмя кроватями. Да, негусто, но мы и не на галактическом крейсере «Федерация», где комнату отдыха сложно отличить от пятизвёздочного отеля.

Натягиваю трусы, осматриваю рану под слабым свечением мониторчика комлинка. Выглядит прекрасно, Герда проделала ювелирную работу. Стежок к стежку. Что ж… Когда-то я видел её обнажённой, теперь она меня. Получается квиты.

Полностью облачившись в свежую форму, я подогнал её к телу, так чтобы ничего не висело и нигде не зажимало. Мне не очень нравились эти довольно грубые по исполнению и внешнему виду комбинезоны для персонала Внезапного. Серые, без изысков, уже затёртые. Как капитан судна я ощущал стойкую потребность в униформе, которая будет меня как-то выделять среди остальных. К сожалению, форма Радона Кобальта была одна и в совершенно неприглядном виде. Если и имелись на корабле копии его капитанского кителя, то они погребены под обломками капитанской каюты, которую снесло неизвестным снарядом ещё при первой посадке на Доминус.

Беру лежащий рядом Скорпион, надеваю кобуру, выхожу в коридор. Темно. Корабль обесточен? Не слышу звучания движка. Не чувствую вибраций, нет гудения. Что произошло на этот раз?

Включаю комлинк, слышу сплошные помехи на линии. Ничего не работает. Выключаю, оставляя лишь светящийся монитор. Освещаю себе путь, чтобы хоть кого-то найти. Выхожу на капитанский мостик. Ни единой души. Сердце начинает бешено колотиться, подбегаю к иллюминатору и понимаю, что всё плохо. Мы до сих пор на Доминусе!

* * *

Бескрайняя рыжая пустыня с далёкими хребтами будто смеётся мне в лицо. Подбегаю к штурвалу, дёргаю тумблеры панели управления судном. Ничего не работает. Что с генератором? Что с движком? Где все?

Несусь, как ужаленный к шлюзовому отсеку. Не хватает скафандров. Четырёх штук… Стоп. Кто четвёртый? Уголёк? Корабль сломался и они вчетвером ушли, оставив меня здесь? Быть того не может…

В желудке начало урчать. Я понял, что не ел уже долгое время. Но сейчас думать о еде не к месту. Придётся выяснять, что произошло. Куда они все отправились? Может нашли новый корабль? Лечу в машинное отделение. Пусто. Темно. Тепло. Значит, движок заглушили относительно недавно… Смотрю на приборку. Не хватает того самого предохранителя. Понятно, решили по старой схеме. Осталось выяснить только зачем?

Может быть не смогли разбудить? Подумали, что я умер? Нет, быть того не может, каким надо быть идиотом, чтобы принять меня за погибшего? Или может Уголёк как-то выбрался и всех убил? Но я не видел нигде никаких следов борьбы. Бегу обратно на капитанский мостик, слышу стон из-за двери кладовой. Останавливаюсь. Кто-то просит о помощи и громко мычит. Резко открываю дверь и понимаю, что передо мной связанный Уголёк. Так… Значит версия о том, что он всех убил отпадает.

– Вот ты где!

– Дай что ли попить или поесть чего… Да льда принеси…

– Ещё чего?

– Мне кажется голову пробило, когда ты посудину эту тряс при взлёте.

– Это не я.

– Бабёнку свою посадил?

– Следи за языком… – я задумался на мгновение. – А я могу тебе принести лёд и еду…

– Будь так любезен, дружище.

– Но ты должен для меня кое-что сделать.

Уголёк насторожился.

– Что же ты хочешь от меня, друже?

Ишь, как запел. Какое-то время назад меня пристрелить пытался, а тут уже друже. Но учитывая обстоятельства, я не хотел его злить и говорить привычную фразу: «Не друже я тебе, ублюдок лысый». Хотя и очень хотелось. Мне нужно было сыграть в его игру и переиграть его в ней. Изящно, элегантно. Так, чтобы он сам меня привёл в нужное место.

– Мне бы надо понять, сколько мы тиснули ценностей с инженерного шаттла Черезникова.

– Хах! Шаттл Черезникова… Да откуда у этих бомжей инженерный шаттл?

– Вот ты мне и скажешь, а я тебе не только лёд, воду, еду, ещё и в долю возьму.

– Да кому ты стелишь, фраер, я таких как ты думаешь не видал? Говори прямо чего надо… Долей он мне тут перед мордой крутит.

Чёрт, прошаренный.

– Ладно, ты меня раскусил… Знаю я одного дельца, который предложил бы за всё тиснутое добро тысяч сто реалов, может сто пятьдесят. А мне больше нужно. Хочу найти какого-нибудь лоха, который деньгами располагает, да новичок в деле. Надо сбагрить ему все ценности, и дело с концами.

– Ха! А я так и думал, что ты алчный засранец, но тут могу тебя понять. – клюнул таки на приманку. – Сам порой мыслю так же, думаю, где навара побольше срубить. Но ты мне сначала ответь на пару вопросов… Я, если что, не спрашиваю, а интересуюсь, лады?

– Валяй.

– Первый, а чего вы там в шаттле-то нашли, я не понял? На сто тысяч реалов? Платину что ли для нейросинхронизаторов?

– Именно её и не только, ещё килограмм пять осмия, очищенный кварц, керамика, в общем, ребята летели явно не сюда. Что-то пошло не так.

– Базаришь, базаришь… Ну и вторая моя точка интереса к тебе. Ты, друже, неужто зла на меня не держишь за то, что шмальнул в тебя? Уж поверь… Ситуация накалилась, вы меня вообще выкинуть хотели вместе с модулем. Бесы попутали, знаешь ли, на эмоциях действовал. Не обессудь, братан.

Да какой я тебе братан, рожа ты немытая?

– Кто прошлое помянет, тому и глаз долой, как говорится. Ну что? Сможем договориться по поводу товара? Знаешь кому тиснуть?

– Ну положим знаю, но сидеть на корабле, как псина последняя не намерен. Вот освободишь меня и будет тебе разговор.

– Освобожу, но и ты меня пойми. Нужны какие-то гарантии твоего миролюбивого поведения. Обиды обидами, а мало ли чего ты задумал? Вдруг сам затаил зло на меня, да не сознаёшься?

– Да ты тоже людей беспочвенно не обвиняй в таком! Это знаешь ли серьёзная предъява. Я своё тут отсидел уже, мысли все прогнал, переосмыслил происходящее, остыл. На тебя зла не держу, зуб даю! Сам верно сказал, кто прошлое помянет, ну и всё такое. Лады?

– Лады.

– Освободишь?

– Нет.

– Да ты ж охренел, чёрт! Базаришь с тобой по-человечески, а ты вот так?!

– Да не ссы, освобожу, но позже. Мне сейчас надо дельце одно уладить. Один из членов команды себя ведёт подозрительно. Буду выяснять, что к чему. Как выясню, так и освобожу.

– Да киданули тебя твои члены, ха! Антей, ты, видимо, не догоняешь. Тут каждый сам за себя. И только я с тобой на диалог адекватный пошёл. А эти крысы втихую отсюда смылись. Я это слышал прекрасно. Да перешёптывались ещё бог знает о чём. – он прокашлялся. – Освободи меня друг, вместе поплывём, всё тёрки за кормой оставим. Ты мне кажешься человеком вполне адекватным, обязательным, да я и сам такой. Иногда конечно срываюсь, всякое бывает, все мы люди.

– Жди.

– Хоть пописать выпусти, гад! Сейчас мочевой лопнет!

Закрываю дверь, за которой слышатся ругательства всех мастей. Ему явно не нравится сидеть взаперти. Значит говоришь, ушли все? А куда ушли? Только наружу могли уйти, больше некуда. А зачем? Сейчас и проверим. Погода хорошая, тумана нет, бури тоже. Стало быть, если оставили корабль недавно, судя по теплоте в машинном, далеко уйти не могли. По следам вычислю. Надеюсь, они не нашли новый корабль и не оставили нас тут с Угольком подыхать. А ведь мы быстро закончим здесь своё существование, с учётом обелисков и мушек. Кстати, почему их до сих пор нет?

Надев скафандр, вываливаюсь в шлюз, а затем наружу. Вокруг ни души. Спускаю трап и уже внизу вижу следы. Но ведут они под кораблём на другую сторону. Отлично, сейчас и поймём, что к чему. Спускаюсь, разворачиваюсь смотрю вперёд и вижу картину, от которой у меня челюсть отвисает.

* * *

Огромное, раскидистое алое ртутное озеро. Внезапный стоит почти на самом берегу, едва ли не погружаясь в него. Из самого Внезапного вьётся шланг, но не топливный. А раза в два тоньше и длиннее. Это был шланг снабжения, он закачивает любые жидкости, взвеси или фракции в специальный вакуумный трюм. Можно использовать для чего угодно, начиная от закачки воды, заканчивая жидкой ртутью в ртутном озере… И если по поводу воды у меня серьёзные сомнения, то вот с ртутью план мне вполне ясен.

Вся моя команда стоит в скафандрах снаружи. Овцебык качает ртуть ручным насосом, ему в этом деле помогает Андрей. Затем они сменяются и на место Синицына встаёт тот самый четвёртый неизвестный. Герда же стоит и смотрит на происходящее. Я подбегаю к тусовке, готовый рвать и метать. Внутри всё вскипает.

– Вы что творите, мать вашу?!

Понимаю, что комлинк не работает… Почему? Герда поворачивается ко мне, и по губам я читаю: «Наконец-то очнулся». Лишь отдалённо слышу звуки её голоса, но очень плохо. Начинаю жестами пытаться выяснить, что происходит? Но внятного ответа не получаю. Всё выглядит так, как будто идёт по плану. Да вот только по плану мы должны были покинуть планету уже давным-давно… А мы всё ещё здесь. С минуты на минуту могут появиться обелиски, и нам снова от них придётся давать дёру. Тратить топливо. Да сколько можно?!

Вижу предохранитель, который валяется на земле. Он то мне и нужен. Хватаю без лишних церемоний, и направляюсь в сторону корабля. Но Белка начинает преследовать с ошалелым выражением лица, остальные машут руками, умоляя меня не делать этого. Ага, щас! Что ещё хотите? Поселиться здесь может быть?

Захожу по трапу, Герда несётся за мной, заходит следом, дёргает за руку, тем самым намекая на то, чтобы я этого не делал. Но я в ярости. Запускаю процесс очистки помещения, выравнивания давления. Открывается вторая шлюзовая дверь, захожу, снимаю шлем. Опешившая Белка залетает следом за мной и тоже снимает шлем.

– Да что ты творишь?! Ну подожди секундочку хотя бы!

– Что я творю? Я улетаю с этой планеты!

– Да ну послушай ты! Нельзя сейчас ставить предохранитель обратно! Подожди пока докачаем!

– Чтобы что?

– Чтобы нам было чего продавать! Я вообще на контракт из-за денег пошла! А не летать по системам и как побирушка надеяться на лучшее!

– А придётся, потому что другого выхода у тебя нет.