Текст книги "Гарнизон Бездна (СИ)"

Автор книги: Антон Щегулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Капитан уставился в монитор и какое-то время не двигаясь всматривался в дело. Затем медленно перевёл взгляд на меня и заговорил уже гораздо более спокойным голосом. Взгляд стал ещё более суровым, хотя казалось бы, куда ещё суровее? Появился прищур, я считал в его выражении лица неподдельный интерес скрытый за маской презрения ко всему сущему.

– Я сейчас задам тебе один очень важный вопрос, и постарайся дать на него правильный ответ, усёк?

– Так точно.

– Ты… Знаком лично с капитаном Артёмовым или нет?

Глава 6: Полезные связи

Я крепко задумался. Тут два варианта, либо он ненавидит Артёмова, либо он его обожает. Если ненавидит, тогда мне не стоит раскрывать тему наших профессиональных отношениях и дружбе. Если же обожает, тогда наоборот. Но одно я знаю точно, нужно сообщить, что я знаком с ним лично, иначе могут быть проблемы.

– Лично с капитаном Артёмовым знаком.

Решил пока не говорить, что он погиб в бою, да меня и не спрашивали. А капитан, видимо, не любил, когда отвечают не на поставленный вопрос или допускают лирические отступления.

– Какие между вами были отношения?

– Профессиональные.

– Вы были друзьями?

– Что вы имеете ввиду, товарищ капитан?

– Я сейчас, что имею, то и введу, Керимов! Я тебя спрашиваю, вы выпивали с ним вместе пиво в баре? Вы общались после боевых вылетов? Вы, мать твою, дружили или нет?

– Выпивали, товарищ капитан, общались, товарищ капитан. Получается, что дружили, товарищ капитан!

Я это всё выпалил уже не думая. Будь, что будет. Я уже один раз был на волосок от смерти, теперь видимо, мне предстоит каждый день ощущать дыхание костлявой в затылок. Капитан резко поднялся со стула. Мне удалось наконец разглядеть его вычурный китель. Тёмно-синий с тонкими красными стрелками на рукавах. Отлично сидит, прямо по фигуре.

По выражению лица капитана было сложно понять, какие у него намерения. Он собирается меня избить или наградить? Стоит и смотрит прямо в глаза. Будто пытается отыскать там священный Грааль. Товарищ капитан, если бы у меня был священный Грааль, который сможет наконец нарушить эту неловкую паузу, я бы его с радостью отдал!

– Значит друзья… – наконец произнёс он и вышел из-за стола. – А знал ли ты, Керимов Антей Роальдович, что у нас с капитаном Артёмовым были весьма и весьма противоречивые отношения?

Я замер в ожидании. Чёрт… Да что же он тянет? Ну скажи уже, что мне кирдык! Или наоборот, что нет. Или что ты там хочешь сказать, долбаный ты интриган?

– А главное противоречие всегда заключалось в том, что мы всегда спорили… Русский бильярд или американский! Ха!

Он заржал во весь голос, я выдохнул с облегчением, дальше капитана просто понесло.

– Я говорю ему, Игорь, ну какой ещё к чёрту американский бильярд? Это просто детский сад, ну! Давай в русский гонять, как настоящие мужики. Нет, упирается, говорит, мол, в американский бильярд я отдыхаю, а в русский думаю, напрягаюсь. А мне, говорит мол, напрягов и на работе хватает, ха! Прикинь, говорит, мол, напрягался по работе… Это он ещё круизером моим не управлял, вот тут-то бы напрягся так, что аж вена на лбу бы пульсировала! Ха-ха! И не одна.

Он подошёл к столику с алкоголем и заполнил два рокса до верху вискарём, даже не добавив льда. Хотя, оглядевшись, я понял, что льда здесь нет. Возможно, лёд отсутствует на корабле, как явление. Всё-таки мы на очень… Очень старом судне. Затем этот рокс оказался в моей руке.

– Если не выпьешь залпом до дна, будешь полировать столовую тряпками завтра на дежурстве! А все, кто будет проходить мимо, станут пинать тебя ногами, как мячик. Понял?

– Есть выпить залпом.

Осушил. Он секунд пять посмотрел на меня и тоже осушил стакан полностью, а после вернулся обратно за стол и присел в своё огромное кресло.

– Рассказывай…

– Что именно рассказывать?

– Как там поживает Артёмов? Где его черти носят? Сто лет уже не видел чертягу! Мы с ним одно лётное заканчивали. Потом пересекались пару раз, а меня потом унесло за абсолютный рубеж, он же мотался по системам. Слышал, что он на Тайрисе, думал как-то встретиться, всё-таки две системы рядом… Да не свезло. Как у него дела? У тебя в деле написано, что ты дезертир с Тайриса, эскадрон Пульсар. Всё верно?

– Так точно.

– Ну и?

– Артёмов погиб, товарищ капитан…

Тот моментально помрачнел, отвернулся в сторону. Затем посмотрел в окошко, где простирался бескрайний космос.

– Значит всё-таки Пегас смертен… А я так надеялся, что услышу о его сто первом полёте…

Мы какое-то время молчали, напряжение висело в воздухе, хоть ножом режь.

– Что ж, никто не вечен. Расскажи хоть, что стряслось? Как это произошло?

– ОДП Микрон Сциллис, тврщ капитан! Один залп, мы не знали на что шли, разведка доложила одно, в итоге столкнулись с противником, к которому были не готовы.

– Ты не похож на дезертира…

– В душе им и не являюсь, тврщ капитан, но по факту осуждён за дезертирство.

– Сколько вас осталось?

Он как будто всё понимал. Как будто даже не требовалось ему подробно рассказывать, что к чему. Он меня считал буквально в тот момент, когда я пересёк порог его каюты.

– Трое.

– Ты им приказал уходить вместе с тобой?

– Так точно.

Капитан встал и прошёлся по помещению.

– Керимов, в чём, в чём, а в людях я разбираюсь неплохо. В основном, благодаря тому что половину сознательной жизни работаю с конченым отребьем. – он сделал паузу и закурил, включив предварительно вентиляцию. – Я видел всех бандитов, негодяев, отбросов, какие только существуют. Никто кроме них работать за абсолютный рубеж не идут. И когда ты появился здесь на пороге, со своей этой осанкой, со своим говором, складными предложениями и субординацией… Я даже удивился. Нечасто к нам такие гости захаживают. Ты не убийца, у тебя глаза воина, но не дезертира. Ты, на секундочку, расправился с тремя людьми в рукопашную! Отребье может только кишки вспарывать ножами, да огнестрелом махать в разные стороны. Честный бой они никогда не принимают.

Я стоял, слушал и внимал.

– Учитывая всё то, что я сказал, хочу задать тебе ещё один очень важный вопрос. Настоятельно рекомендую дать на него правильный ответ. – он подошёл ко мне почти вплотную. – Ты что-нибудь знаешь о готовящемся мятеже на корабле?

Вопрос воистину с подвохом. Если скажу да, может счесть стукачом, если скажу нет, может счесть предателем… С другой стороны, а что я знаю-то? То, что какой-то идиот задумал захватить корабль и использовать меня, как пилота? Последнее – это вообще мои домыслы. Напрямую он ничего не говорил.

– Бунт на корабле вещь серьёзная, тврщ капитан, за такое следует наказывать. Если мне будет что-то известно помимо влажных фантазий наркоманов, подписавших контракт по ошибке, я обязательно дам вам знать.

По его выражению лица было видно, что он впечатлён.

– Неплохо, Керимов, неплохо. Не стукач, но и не лгун… Не выгораживаешь, но и не подставляешь. Такой человек, как ты мне очень бы пригодился. – он бросил на меня недовольный взгляд. – Только не возгордись там, а то мигом покажу твоё место.

– Никак нет, тврщ…

– Я НЕ ДАВАЛ КОМАНДЫ ГОВОРИТЬ!

Снова включил режим изничтожающего господства. Ладно, я не против. Тем более вискарь начал давать в голову, в глазах всё плывёт уже.

– У нас будет две недели для подготовки после того, как вся команда и контрактники выйдут из криосна. Как только ты очнёшься, ты должен оказаться на капитанском мостике так скоро, как это возможно. Мой предыдущий старший помощник погиб, а ты наверняка знаешь, как трудно найти не только умного, но и надёжного человека. Поэтому за две недели у нас будет достаточно времени, чтобы тебя проверить. Покажешь себя хорошо? Получишь должность, будешь рулить этими отбросами, что сейчас коптятся в столовой. Покажешь себя плохо? Будешь гнить с ними целый год, каждый день сражаясь за место в стае.

Я приподнял брови.

– Ну, а что ты думал, Керимов? Один раз подрался и до самого конца неприкасаемый? Здесь это так не работает.

* * *

Криосон – это ещё более мерзкая штука, чем прыжки между анамнионами. Крионикс – жижа крайне вонючая, вязкая и гадкая. Чем-то напоминает куриный бульон со свежесваренным яйцом по запаху. Но то низкокачественный крионикс. Хороший бы отдавал ещё и древесиной.

До погружения в эти капсулы я прошёл ещё через несколько этапов естественого отбора, поначалу мне пытались напакостить, когда я ел в столовой на второй день, потом атаковали Овцебыка, пришлось вписываться. Девчонке тоже не повезло, её схватил за жопу какой-то боров, уже не контролирующий свои животные позывы. Но она оказалась не промах и чуть не всадила ему вилку промеж глаз. Тот, конечно, напрягся и отстал, но по глазам «пассажиров», видно было, что надолго этого урока им не хватит.

Старшина и надзиратели, конечно, старались её немного прикрывать, но увы, в тёмных уголках мало кто защитит, а таких на круизере хоть отбавляй. Помимо прочего, ей крайне не повезло с расположением каюты, которая находилась в самом конце жилого блока. Учитывая количество поворотов и зигзагов, которые приходилось преодолеть, пока доберёшься до места, произойти могло всё, что угодно. Даже крик мог не помочь.

Один раз я спросил, нужно ли её проводить, она на меня глянула взглядом загнанной волчицы, какое-то время пыталась понять, хочу я её изнасиловать или нет, после чего неохотно согласилась. По пути выяснилось, что зовут её Герда Камова, а оказалась она здесь вынужденно. Отчасти её обманули, как и меня, отчасти привела нужда. Раньше управляла беспилотниками, потом вошла в открытый конфликт с руководством. Турнули. Учитывая, что над ней сидел такой же обидчивый урод, как и Лемешев, ещё и в чёрный список добавили. После сотни неудачных попыток устроить свою жизнь, ей попался какой-то старый знакомый, иными словами, проходимец, предложил контракт. Деньги хорошие, условия средние, делать много не придётся. Вот она и на крючке.

Удалось познакомиться и с другими персонажами, например со спецназовцем с чубом. Зовут его Сергей, ему двадцать восемь лет, прошёл через многое. Моя интуиция меня не подвела, он действительно оказался спецназовцем. Пренебрегал духологами, не прорабатывал дефективные протоколы через «П.У.Л.», был уверен, что он машина для выполнения боевых задач. С этого и начинаются большие проблемы. Затем множественные переработки, слишком большое количество смертей на глазах, попадание в плен, пытки, освобождение, надлом. Застрелил своих боевых товарищей, ибо провалился в неконтролируемый ПТСР. Суд, приговор, контракт.

Уже к концу второго дня вокруг нас с Овцебыком уже сколотилась своя небольшая коалиция. Осталось только надеяться, что она сохранится после того, как мы выйдем из криосна.

Погружение прошло успешно, я задержал дыхание, чтобы не чувствовать вонь, ложась в эту ванну с вязкой жижей. По консистенции было сразу понятно, что разбавлено, поэтому возможны пробуждения посреди пути. Я провалился в грезы очень быстро, а очнулся в тот момент, когда сработала аварийная система оповещения.

Странно, по ощущениям, я будто лишь пару мгновений назад сомкнул глаза…

* * *

Капсула освещалась красно-синим мерцанием в отсеке для криосна. Где-то отдалённо гудела сирена, крышка капсулы резко открылась, и я вывалился из неё не понимая, что творится вокруг. Весь отсек разделялся на боксы, в каждом боксе по четыре капсулы. Из одежды на мне ничего не было, поэтому я спешно накинул на себя, предварительно повешенные в шкафчик вещи, включая нижнее бельё, комбез, обувь и берет.

Остатки крионикса на коже мерзко хлюпали, но на помывку времени не было.

Как правило, после криосна люди шатаются, их тошнит, они голодные и у них мало сил. Но я был в кондиции. Значит времени прошло не так много. Корабль начало потряхивать, да так, что я бухнулся на пол. Почему остальные капсулы не срабатывают?

Память тоже работала хорошо, я прекрасно помнил, что произошло незадолго до моего отключения в криокапсуле, я помнил всё, что мне рассказывал Серёга Антипов, я помнил слова Герды, я помнил драку в столовой… Подхожу к календарю, включаю подсветку. Прошло шесть месяцев и двадцать восемь дней! Мы почти на месте… Странно. Вспоминаю, что первым делом я должен явиться на капитанский мостик, как очнусь. Как только подумал об этом, сработал коммуникатор. На экране было написано: «КАПИТАНСКИЙ МОСТИК!!!». Я его настроил как раз на своё пробуждение, чтобы не забыть.

Бегу со всех ног к месту, попутно смотрю на капсулы. Все закрыты. Мельком улавливаю капсулу Герды. Она лежит там обнажённая. Капитан всё сделал весьма корректно. Сначала отправил спать всех мужиков, затем её. Проснётся она раньше остальных на день, чтобы успеть прийти в себя. Ну теперь уже не раньше остальных… Я-то проснулся.

Пока бежал меж отсеками, впечатался в стену, рассёк себе лоб. Пошла кровь, заливая правый глаз. Этого ещё не хватало. Вылетаю на капитанский мостик, вижу нашего бессменного капитана Радона Ивановича Кобальта, одетого полностью с иголочки, расставившего широко ноги и стоящего ко мне спиной. Уверенно подбегаю к нему, стирая с лица безостановочно льющуюся кровь, смотрю по сторонам.

Когда я говорил, что этот корабль архаика, я даже не подозревал насколько. Здесь не было ни одного монитора состояния. Сплошные лампочки, тумблеры, кнопки, изредка рычаги. Чтобы управлять подобным судном, надо быть очень подкованным. Сейчас гиперджеты оснащены нейродрайвом, который делает за пилота практически всё. Тут же пилот – это бог. Повелитель тумблеров.

Чёрт, а вертухай, походу знал, в чём дело. Только сейчас до меня дошло, что эти технологии не только позволяют сэкономить некоторые ресурсы во время строительства, а также упростить ремонт, если случиться поломка. Они, по сути, выполняют функцию защиты от угона. Ибо немногие способны управиться с такой махиной.

Тут чёрт ногу сломит, что к чему, вот, например, дальняя панель управления дополнительными маневровыми соплами. Здесь примерно пятьдесят одинаковых тумблеров. По своей профессии я обязан знать их назначение, поэтому я с уверенностью могу сказать, что вся панель предназначена для полноценного управления, как силой выброса сжигаемого топлива, так и направлением. Но на этом мои компетенции заканчиваются, потому что я не знаю конфигурации судна. Если дополнительные маневровые располагаются не так, как я себе представляю, можно допустить роковую ошибку при маневрировании.

– Антей! Рад, что ты здесь, как мы и договаривались семь месяцев назад. – произнёс капитан спокойным голосом с улыбкой.

– Товарищ капитан! Что происходит?!

На мостике кроме нас никого не было.

– Почему капсулы не открываются?!

Нас мощно тряхнуло. Обзор из кабины был нулевой. Окна как будто заволокло дымом или что-то вроде того. Однако дым был светлый… Равномерно светлый. Такой свет бывает только, если судно находится в атмосфере какой-либо планеты.

– Антей, дело в том, что они и не должны открываться, я намеренно разбудил тебя раньше остальных – он продолжал улыбаться. – На «Внезапном» предусмотрен только один сценарий, при котором происходит открытие криокапсул.

– Какой же?

– Повреждение судна.

– Тогда почему нас так трясёт? Почему ничего не видно? Снаружи сплошной дым! Разве это не повреждения? Корабль в порядке?!

– Не переживай, корабль в полном порядке и даже не повреждён.

– Тогда, что чёрт возьми происходит?!

– Всё просто, мы притягиваемся к планетоиду, вошли в плотные слои атмосферы.

– Мы что, падаем?!

– Всё верно, Антей, мы находимся в состоянии свободного падения. Благо, у нас ещё есть около пяти… В лучшем случае семи минут, чтобы всё исправить.

– И что вы предлагаете сделать?

– Мне кажется текущая ситуация, как нельзя лучше подходит для того, чтобы проверить твои навыки и пройти первое тестовое задание на должность помощника капитана.

– Да вы должно быть шутите…

– О, нет, Антей, ни в коем случае. А теперь ступай к панели управления дополнительными маневровыми, тебе предстоит выравнивать нашу птичку.

А можно мне другого капитана?

Глава 7: Авария на Доминусе-552

– Да я даже не знаю схему их расположения!

– О, это не проблема, вон в том ящике… – он показал пальцем на грязный железный ящик рядом со мной. – В этом ящике лежат чертежи.

– Чертежи?!

Я был готов разрыдаться.

– Ну да, чертежи… Надеюсь, ты не прогуливал занятия в лётном училище.

Нас снова мощно тряхнуло.

– Время тик, так, Антей, чего стоим?

Чёрт подери, этот не капитан, а какое-то недоразумение… Значит в спокойной обстановке он на меня орёт, затыкает и вообще всячески показывает мне моё место. А сейчас он спокоен, как удав, улыбается и предлагает мне посмотреть чертежи?!

Я метнулся к ящику, но он был заперт. У меня уже опускались руки, судно трясло всё сильнее. Радон стоял бездействовал. Он самоубийца?

– ЗАКРЫТО!

– Ой… Точно. – он швырнул мне ключ, и я каким-то чудом поймал его левой рукой. – Специально закрыл, чтобы всякие вертухаи не имели доступа к информации.

Каким-то чудом я открываю ящик с первого раза, смотрю огромную гору блюпринтов. Быстро нахожу схему расположения дополнительных маневровых сопел.

– Нашёл! – подбегаю к нему. – Вы же включили обратную тягу?

– Нет, конечно, Антей… Ну чего как маленький, давай, давай, подсуетись! – он посмотрел на наручные часы. – До поверхности осталось не так уж много.

В голове паника, начинаю носиться, как ошпаренный между панелями. Каждую из таких я видел в лучшем случае на страницах учебников… Обратная тяга… Отлично. На панели с десяток тумблеров и две кнопки. Так, вспоминай! Да, точно, в режиме межзвёздного перелёта кнопка в утопленном состоянии блокирует сопла в определённом положении. Тумблеры находятся друг напротив друга. Так, калибровка… Сила обратной тяги и сужение сопел. Настроить. Направление… Ещё несколько тумблеров справа.

Я перебегал из одной части мостика в другую, переключая всё подряд. Потихоньку ситуация улучшалась. Благодаря тому, что я выпустил нужные закрылки, тряска ушла, судно стабилизировалось. Но оно всё ещё падало в опасном пике.

Подхожу к основной приборной панели, где есть всего один миниатюрный лампочный мониторчик. На нём отображаются полётные данные и немного информации о планете. Мы приближаемся к поверхности. Так, понятно, у неё есть твёрдая поверхность. Гляжу в окно. Всё ещё ничего не видно. Высота двадцать тысяч метров. Скорость пятьдесят метров в секунду. Это не сравнится с теми скоростями, которые я выжимал из гиперджета. Поэтому я почувствовал уверенность в своих действиях. Здесь не нужна реакция, нужно просто выставить правильные параметры, исходя из ситуации.

Долго смотрю на приборку, в голове постепенно складывается паззл. Капитан бездействует. Интересно, он настолько во мне уверен? Или просто такой отчаянный, что готов умереть в любой момент времени?

Отрубаю маршевые двигатели. Чёрт, это надо было сделать с самого начала… Какой же я идиот! Подбегаю к панели главных маневровых, половину перенастраиваю на обратную тягу, другие направляю под углом для балансировки. Иначе может повести и нам конец.

Чувствую эффект. Вибрации прекратились. Но мы всё равно несёмся прямиком вниз. Что я делаю не так? Смотрю чертежи, вижу основные закрылки для балансировке в атмосфере… Ну конечно! А я ковырял дополнительные. Выпускаю закрылки, тут же начинается тряска похлеще, чем была.

Капитан начинает смеяться во весь голос.

– Ладно, Антей, посторонись.

Он спокойно подходит к каждой из панелей, переключает те тумблеры, которые мне и в голову не приходило переключать. Затем делает и вовсе наоборот, включает маршевые, убирает закрылки, полностью перенастраивает маневровые. Машина пару секунд трясётся так, будто всё к чертям сейчас развалится на куски, потом всё резко выравнивается, стабилизируется. Я чувствую небольшой крен.

После он вырубает маршевые, оставляя лишь маневровые, полностью перекидывает всю энергию выброса на левый борт, корыто делает резкий поворот. В это время он подходит к небольшому мониторчику на панели управления, чешет подбородок.

– А ну да, совсем забыл, точно.

Подходит к дальней части мостика, разбивает стекло одного из пятнадцати рычагов, о назначении которых я даже не знал. Слышится отдалённый грохот, машина как будто воспряла духом, ещё немного выровнялась и разворот стал гораздо мягче. Кажется, он сбросил один из топливных отсеков. Надеюсь, пустой.

После этого он так же спокойно подходит к штурвалу, немного калибрует вручную, глядя на лампочки и прислушиваясь к трелям электроники. Кивает головой, отходит в сторону и указывает ладонью на окно, приглашая меня посмотреть.

Через несколько мгновений после этого движения весь туман за окном пропадает, а моему взору открывается вид планеты, на которую мы прибыли. Пустынная, красно-оранжевая, чем-то напоминающая Марс, да только с непонятными зеркальными озёрами серо-зелёного цвета. Повсюду наблюдались испарения, будто в каждом сантиметре этого места находились подземные гейзеры. Несмотря на крайне непривычный гористый ландшафт с загибающимися верхушками скал, будто на них кто-то непрерывно дул несколько столетий, зрелище было поистине завораживающее.

– Тврщ капитан! Как вы… Что произошло?

– О, пустяки, я хотел побыстрее добраться до места назначения, поэтому слегка откалибровал скорость, когда на третий месяц хождения по пустому кораблю почувствовал подступающую апатию.

– Вы не погрузились в криосон?! – опешил я. – Нет, стоп… Как вы выровняли машину?

– Ах это, тут всё просто. Только я знаю, где центр массы. Тебе, как пилоту гиперджета это не очень было нужно. Тачка слишком маленькая. А когда управляешь круизером, ты по сути управляешь центром массы. – он закурил сигарету. – Но надо отдать тебе должное, действовал ты правильно. Как по инструкции. Знания проснулись в нужный момент, ха!

Я стоял, открыв рот.

– Да не бзди, Капустин, отдерём и отпустим. Вот смотри. – он подвёл меня к панели. – Это панель баланса. Вот эти лампочки – это индикаторы баланса. Зелёная зона – хорошо, красная зона – плохо. Когда гаснут, значит ты в неуправляемом штопоре и нам всем конец. Дополнительные маневровые в данном случае были нахрен не нужны. Тебе нужно было просто сбалансировать судно по этой шкале, потому что мы клевали жёстко носом. А носом эта дура клюёт, потому что её дерьмово спроектировали, у неё аэродинамика спереди ублюдская. И никакие закрылки ситуацию не исправляют. Можно только основными маневровыми и маршевыми это всё выравнивать. Причём, парадокс такой, что чтобы выровнять, нужно не тормозить, а поддать.

Он рассмеялся во всё горло.

– А ты её оттормаживал обратной тягой, дубина! Ну ничего, боевое крещение пройдено. За старания пятёрка, а по факту двойка. Будешь сидеть штудировать чертежи и мануалы, пока не научишься.

Я вытер пот со лба, выдохнул и сел на кресло.

– Ты куда пристроил жопу свою, солдат?! НУ КА ВСТАЛ ЖИВО! КОМАНДЫ «ВОЛЬНО» НЕ БЫЛО!

Я подскочил, как ужаленный.

– То-то же. Ты давай меня за отца не принимай. Я хоть старше, мудрее, опытнее, но думаешь мне охота с тобой возиться?! ЗАРУБИ НА НОСУ! Я НЕ МАМКА!

У него аж слюна летела прямо мне в лицо.

– Так, дальше. Сначала будишь девку. Как её там зовут?

Молчу.

– Как её зовут, я тебя спрашиваю?!

– Герда. Герда Камова.

– Вот, да. Её. Разбуди её, иначе, если она проснётся со всеми остальными, её трахнет вся команда, и я не смогу этому препятствовать.

– Есть.

– Поможешь ей прийти в себя и всё такое. Ты не выглядишь, как похотливое животное, так что надеюсь шишка не задымится. А если задымится, то потуши. Понял?! После этого придёшь ко мне в каюту. Есть что обсудить.

– Есть, тврщ капитан!

Ухожу в боксы криосна, подхожу к капсуле, где находится Герда, запускаю процесс пробуждения. Какое-то время ничего не происходит, затем она начинает двигаться, а крионикс постепенно стекает в специальную трубу для утилизации. Использовать повторно его нельзя. Через пять минут крышка открывается, и я смотрю на неё обнажённую. Хороша, подтянута. Верно будет подметить, что в меру красива. Бывают цацочки прям ноги от ушей, все такие декоративные, прекрасные. Эта хороша ровно настолько, насколько может быть девушка с военной профессией. Сваливается на пол, кряхтит на коленях, я подкидываю полотенце, накрываю её. Герда поднимает голову, смотрит на меня с немым вопросом.

– Разбудил раньше остальных. – говорю я. – У тебя есть время, чтобы прийти в себя и восстановиться. Не знаю, когда будут вскрываться другие капсулы, но точно не сейчас.

– Сколько ещё лететь?

– Мы уже на месте.

– Что у тебя с лицом?

– Иди умойся и оденься.

С этими словами я и сам отправляюсь в душ, чтобы смыть с лица кровь и всю налипшую жижу крионикса, которая постепенно начала раздражать кожу. Врубаю ледяную воду, отскакиваю назад от неожиданности, пытаюсь найти кран горячей, но ничего нет. Здесь только холодная. Точнее ледяная. Понял. Скрипя зубами встаю, смываю всё, чувствую прилив бодрости. Кровь по венам начала течь быстрее. Я уже было успокоился, но судьба распорядилась иначе. Посудину мощно тряхнуло. Так мощно, что я подлетел к потолку, а затем резко приземлился на пол. Пыхтя, пердя и матюгаясь, встаю, оглядываюсь. Снова красно-синее мерцание повсюду и сирена, вопящая так, что хоть уши затыкай.

Но что привлекло моё внимание и заставило начать волноваться, так это резко откинувшиеся все крышки капсул для криосна. Если Радон мне не соврал, это означало лишь одно. Повреждение судна.

* * *

Пока я бежал по коридорам, посудину трясло из стороны в сторону. Проходя мимо каюты капитана, я обратил внимание на то, что она плотно заперта. Причём не обычной дверью, а аварийной стальной заслонкой толщиной десять миллиметров. Вдоль всей длины заслонки тянется плотный кровавый след. Капитан был внутри? Где он? Он жив? Едва вылезаю на мостик, оглядываюсь. Никого. Присматриваюсь внимательнее, в углу сидит капитан, держится за бок.

Бегу со всех ног спотыкаясь, он смотрит на меня впервые за всё время снизу вверх, на лице кровоподтёки, рука вся в вязкой багряной жиже.

– Забыл про дефлекторы, Антей… Забыл про дефлекторы.

Выглядит он очень плохо, лицо бледное. Что же произошло, я выясню потом, а сейчас нужно посадить нашего раненого зверя, и я не про капитана. Встаю, бегу к панелям, смотрю на балансировку, как учил раненый Кобальт. Не клюёт, но кренится на правый борт. Высота всего пять тысяч метров. Точка назначения? Куда мы вообще летим? Неважно. Смотрю в окно. Практически ничего не видно, только огромное поле из песка далеко впереди.

Выглядит приемлемо. Нужно как-то зарулить туда и попытаться обеспечить относительно мягкую посадку. Подбегаю к капитану, он почти в бессознанке.

– Товарищ капитан! Где панель посадочных амортизаторов?! Где она?

Он закрыл глаза. Толку ноль. Умрёт? Если я не посажу это корыто, то умрёт не только он. Чёрт, да что здесь вообще произошло?!

Начинаю жадно искать глазами панель посадочных амортизаторов. Нахожу что-то похожее. Не знаю точно оно ли. Да пофиг! Времени думать нет, до поверхности уже три тысячи метров… Слышу какой-то звук снизу и скрежет металла. Да это оно! Сажусь в кресло, хватаюсь за штурвал. Надо снова выравнивать посудину. Как он там говорил? Поддать маршевыми? Врубаю на полную, стабилизирую маневровыми, закрылки не выпускаю. Чёрт возьми, а ведь работает!

Веду машину параллельно земле с постепенным снижением. Проверяю систему мягкой посадки… Ну разумеется. Она вышла из строя. Бахнемся на пузо. Точнее на амортизаторы. Остаётся только молиться, чтобы топливные отсеки оказались достаточно надёжными, и вся эта конструкция не рванула бы при касании с землёй.

Начинаю судорожно осматривать приборки. Вижу ту, что светится полностью красным, подхожу, изучаю. Судя по форме из крохотных лампочек – это и есть наш «Внезапный». Повреждения в боковой корме, недалеко от мостика. Как раз примерно там, где находится каюта капитана. Доступ к ней уже закрыт навсегда. Смотрю высоту. Полторы тысячи метров. Скоро будет контакт.

Разворачиваю дополнительные маневровые в обратную сторону и даю немного обратной тяги. Надо максимально замедлиться. Выравниваю штурвал, машину всё ещё кренит, но это не проблема. Крен как раз с ту сторону, куда мне нужно. Подбегаю к капитану.

– Радон Иванович! Товарищ капитан!

Бью его ладонью по лицу, он открывает глаза. Только сейчас я понимаю, что держится он не за бок, он держится за руку. Точнее за то, что от неё осталось. Тут же вспомнился алый след на заслонке. Ему отсекло конечность, когда он выбирался из каюты. Вероятно, ещё несколько осколков прилетели прямо в торс, ибо униформа была не только в крови, но и местами разорвана в лоскуты.

– Товарищ капитан, я выровнял судно, мы приземлимся на твёрдую поверхность. Вы должны назначить меня новым капитаном! – я был вынужден это сказать, отбегаю к ящику с блюпринтами, нахожу в соседнем отсеке потрёпанный судовой журнал, возвращаюсь с ним к капитану. – Напишите в бортовой журнал!

– Отнеси… Меня… В медотсек…

Чёрт… Его нельзя сейчас никуда вести. При посадке мы можем помереть оба, если окажемся в коридоре и не зафиксированными на месте. Единственное, что я мог сделать – это пристегнуть его к креслу второго пилота. Что я и намеревался сделать. Но сначала он должен назначить меня капитаном. Иначе всё пойдёт наперекосяк.

– Товарищ капитан, я могу только зафиксировать вас в кресле второго пилота. Я не успею вас донести до медотсека. Если понесу сейчас, мы оба погибнем.

– Думаешь… Ты… Достоин управлять «Внезапным»?

Мда, только он мог перед смертью задавать подобные вопросы. Надо было дать правильный ответ.

– Я лишь могу выполнить свой долг по контракту, а также усмирить всё отребье. Достоин я или нет, только время покажет.

Он улыбнулся и кивнул головой, жестом прося ручку.

– Один хрен, на борту больше нет пилотов, кроме тебя и меня, Антей… Ко всему прочему… – он прокашлялся. – «Внезапный» не выдержит столкновения… С поверхностью… – Он подписал указ о моём назначении. – Мы все… Кха! Помрём при посадке. – Капитан снова прокашлялся. – Если ты, конечно, не баловень судьбы, который всё идеально сделает миллиметр в миллиметр… Но даже если да… То смерть всё равно ждёт от кое-чего другого.

От чего другого? Здесь формирования Сциллис? Или Черезниковы? Времени выяснять нет. Я начал его тащить в кресло второго пилота. Туша просто неимоверно тяжёлая, даже с учётом того, что ему отсекло руку. За капитаном тянулся густой кровавый след. Он уже точно не жилец, но я не могу бросить человека вот так. Усаживаю его на кресло, пристёгиваю, он хрипит, кашляет, ему очень плохо.

Весь в крови почти с головы до ног я сажусь на соседнее кресло, беру в руки штурвал, активирую нейрошторм и начинаю управлять этой дурой.