Текст книги "Птенцы Дамбалы (СИ)"

Автор книги: Антон Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Птенцы Дамбалы

Глава 1

Раздражающе наглый и яркий солнечный лучик, упирающийся мне прямо в лицо, все-таки заставил открыть глаза, точнее, попытаться сделать это. Слишком… Слишком ярко, слишком мутно, слишком больно. И отвернуться от солнца не получается. Так, еще раз, осторожно, слегка приоткрываю глаза, пред взором все плывет, голова болит, когда пытаюсь перевести взгляд, солнце слепит. Но кое-как, урывками, сумел разглядеть-таки, что лежу на кровати, в помещении, с кучей медицинского оборудования, сам весь в бинтах и гипсе. «Реанимация, а почему? Точно! Я же вчера … М-м-м-мать.»

Вспомнил. Меня вчера бросила женщина. Невеста, как я привык думать. Та, кому я собирался сделать предложение. «Ты женат на своей работе, зачем тебе вторая жена?», – так она сказала. По ее словам, она устала, оттого, что меня нет рядом, оттого, что она живет, будто в клетке. «И еще я встретила другого мужчину», – огорошила она меня: «того, кто может быть со мной рядом, кто ценит меня, а не пропадает вечно на операциях»

Я был в ярости, сначала не верил, что онавсерьез поступает так со мной, наорал на нее, назвал «шалавой». Сказал выметаться, нахер, из моей квартиры. Прыгнул в мобиль, и уехал, чтобы не сорваться, и не кинуться на нее с кулаками. Поехал в бар и большую часть этого мартовского вечера потратил на то, чтобы напиться. Нет, не так, не напиться – «нажраться», «в сопли», «до поросячьего визга», «в говно», наконец. Дальше помню отрывочно: вот бармен предлагает мне вызвать такси, а я отказываюсь, говоря, что доеду на автопилоте, вот я еду по ночному городу, вот решаю, что автопилот отчего-то глючит, и выключаю его, дальше управляю сам, причем еду быстро, буквально мчусь навстречу судьбе, вот кто-то выскочил на дорогу перед машиной, я дернул руль вправо, и, кажется, врезался в бордюр. Дальше не помню. Да и сейчас, все плывет, мысли, словно каменные, ворочаются тяжело-тяжело. И чертовски холодно, буквально до дрожи. Больно не только глаза, болит, кажется вообще все, что может болеть, ломит мышцы, болит голова, саднит горло, тошнит. В общем, ощущения как после наркоза. А ну да, я ведь, скорее всего после наркоза и есть. Попыталсяпозвать врача, вместо голоса раздалось вялое сипение. Но видимо, уже заметили, что я очнулся, раздался звук открываемой двери и последующих легких шагов. Кто-то остановился неподалеку от моей койки.

– Очнулся, говоришь? Ему же солнце прямо в глаза, почему тонировка не включена-то, включи! Приставучий солнечный луч тут же стал, словно бы размываться, и пропал.

– Можешь открыть глаза? – Это уже видимо мне. Я открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на говорящем, сейчас, это оказалось намного проще.

– Говорить можешь? – я снова просипел, пытаясь ответить.

– Понятно. Тогда, моргай в ответ, если отвечаешь «да». Узнаешь меня? – Я моргнул, это был мой коллега, Александр Петрович Григорьев, отличный хирург и хороший товарищ, правда, со специфическим чувством юмора. Из-за специфики своей работы он с насмешкой относился к смерти, при этом, отдавая ей дань в виде доскональной аккуратности и, я даже сказал бы педантичности при работе. У него все всегда было на своем месте, все всегда записано, и в электронную историю болезни, и продублировано от руки на бумаге. А других врачей и вообще медперсонал, которые, по его мнению, слишком поверхностно отнеслись к своим обязанностям, он троллил нещадно, в красках рассказывая как именно, может умереть в муках пациент, из-за подобного «разгильдяйства», причем обычно для таких красочных рассказов выбирал время приема пищи. Конечно медработники люди привычные к особенностям процесса жизнедеятельности, но кое-кого, обычно молодых и впечатлительных, все же пробирало, особенно когда он подкреплял свои рассказы фотографиями и видеозаписями. Александр работал хирургом еще до того, как я в медицинский поступил, и поэтому шуток его и в мой адрес перепадало, особенно поначалу, но не скрою, многое он до меня донес, теперь и я стараюсь за всем следить и считаю, что лучше перестраховаться. И раз он мой врач, значит, и лежу я в медцентре, в котором работал, правда, в непривычном для себя амплуа.

– Итак, ты, Странницкий Степан Всеволодович, две тысячи двенадцатого года рождения, тридцать три полных года, нейрохирург в московском филиале клиники “HyperMed”

Он замолчал и выжидающе посмотрел на меня. Я моргнул, все правильно, все так.

– Ох и натворил же ты дел Стёпа! Но ладно, все потом, тебе нужен покой и отдых. Сейчас тебе поставят обезболивающее с панацином, и спи, восстанавливайся.

На следующий день мне уже хватало сил, чтобы тихонько, шепотом сипеть. Я пробовал шевелить руками и ногами, несмотря на то, что они были неподвижно закреплены, мышцы слушались, и все, вроде бы, было нормально, но меня раздражало неудобное положение правой руки. Кто-то закрепил ее так, что ногти трех пальцев упирались в ладонь, а большой и указательный пальцы были оттопырены, и этими пальцами можно свободно шевелить. Рук своих я, правда, не видел, они были подняты вверх и разведены в стороны, а голова не поворачивалась. Еще через два дня и состоялся наш разговор:

– Ну, ты, конечно, додумался, отключить автопилот, и пьяным лихачить, – начал Александр, – Хорошо не убился сам и никого не убил.

– Чуть не убил, я перед аварией видел кого-то, поэтому и дернул руль в сторону, даже не успел разобрать, мужчина это или женщина.

– Ни то, ни другое, дроид это ремонтный, заграждение там подкрашивал, он и на человека-то не похож, так, бочка с колесами и манипулятором. Так что и врезался ты не героически, жертвуя собой ради сохранения чужой жизни, а по пьяной глупости. После аварии твоя машина подала SOS сигнал, и по корпоративной страховке тебя сюда и доставили. Потрепало тебя знатно, переломы ребер, перелом межпозвоночного диска, множественные ушибы, сильное сотрясение, травматическая ампутация правой руки, спасти ее не получилось. Но мы тебе нейромодуль вживили. Так что все нормально будет, не волнуйся, – голос Александра звучал размеренно, спокойно и почти без выражения, и я как раз вспомнил о раздражающих меня пальцах, упирающихся ногтями в ладонь

– Кста-а-а-ати, я как раз хотел попросить руку мою нормально уложить, какой болван ее так…Что ты сказал?! Какая ампутация!? Что с рукой?! Задолбал ты своими шуточками тупыми, я сам понимаю, какую глупость совершил пьяным за руль сев! Не надо мне мозг полоскать! – я с силой попытался повернуть голову или сдвинуть руку, чтобы своими глазами взглянуть на нее

– А ну цыц! Спокойно лежи и не дергайся, а то успокоительного велю поставить, и будешь как будда в нирване, спокойный и просветленный максимально. И не ори мне тут! Я когда-нибудь шутил над пациентами? Да, никогда! Я вас раздолбаев осторожности и аккуратности пытался научить. По-другому же никто не понимает, только через мрак и чернуху. Успокаивайся давай! – произнес он, видя, что я все еще вошкаюсь на кровати, пытаясь посмотреть на свои руки – ты мужик, хирург, а не девка истеричная! Да, ты потерял руку – запястье и предплечье перемололо практически. Я конечно профессионал, но из каши кости и нервы с сосудами стряпать все же не умею.

Я медленно с усилием вдохнул, стараясь успокоиться, не кричать и не нервничать. В голове испуганной птицей билась одна единственная мысль: «Это все не взаправду, это розыгрыш, или я сплю. Точно, сплю! Вот проснусь, и все хорошо будет!»– Потому что, если я не сплю, то… Даже представить не могу. Это конец. Крах. Фиаско, братан. Песец, и все остальные синонимы одновременно, но все это, все равно не отражает степень бедствия. Я нейрохирург! Я почти девять лет потратил на обучение и пять работал по специальности. И теперь у меня нет руки. Да, современный киберпротез позволяет абсолютно нормально жить. Чувствовать прикосновение, тепло, холод, даже боль. Во многом он превосходит человеческие руки. В том числе в точности движений, вот только руками я учился пользоваться тридцать три года! А киберконечностью… не учился, в общем. И значит, сейчас придется это учиться чуть ли не с ноля. По статистике даже на обучение простейшим, бытовым нуждам уходит несколько месяцев. А с мелкой моторикой, с которой у многих людей со своими-то руками не все гладко… В общем, практически нереально. Да, я все еще могу писать скрипты для робоассистентов, но уже не оперировать. В первую очередь, не допустит никто! Больше я не хирург! Но блин, я же чувствую руку.

– Ну, хватит же! Я, вон пальцами шевелю, сам посмотри, шевелятся же? А то мне не видно!

– Эх… Нечему там шевелиться! Нет пальцев! Я же сказал уже. А то, что чувствуешь.… Да, бывает так. Фантомные ощущения. Довольно часто бывает, конечность может чесаться, ей может быть неудобно, горячо, холодно, она может казаться деформированной. Это твой мозг сам себя обманывает, если угодно, он еще не привык, что нервы никуда не идут. Постепенно эти ощущения исчезнут. Правда рука может начать болеть.

– Ее же нет, как она болеть – то будет? – спросил я, сам, при этом, зная ответ. Просто, видимо, пытался зацепиться за что угодно, даже не напоминающее соломинку. Фантомные боли это одна из до сих пор неразгаданных тайн медицины. В том плане, что до сих пор нет однозначного ответа, как и отчего они появляются, возможных причин несколько, и есть препараты, которые их ослабляют. Можно сказать, «фантомное обезболивающее». Самое противное, что даже при современных технологиях не у всех пациентов они проходят. Даже с киберпротезами, которые, в буквальном смысле, подключаются к нервным окончаниям, и управляются с помощью системного анализа выходного сигнала из моторной коры и сигнала на культе. То есть такой протез имеет мощную аналитическую нейросеть, которая быстро учится взаимодействовать с носителем. А вот сам носитель учится намного медленнее, все-таки реакции, динамика и центр тяжести киберконечности отличаются от родного тела. Кстати, все по той же статистике именно внедрение в массовое употребление вот таких, киберпротезов, позволило существенно сократить количество фантомных болей. Раньше и вовсе всего двадцать процентов ампутантов от них не страдало. Сейчас страдает меньше десяти.

Умудренный жизнью хирург понимал мою осведомленность и безжалостно вырывал из под меня один спасательный круг за другим:

– Не надо мне тут Ваньку валять! Знаешь! Прекрасно все знаешь и понимаешь! Про фантомные боли не можешь не знать. Вот только раньше сядешь, раньше выйдешь, привыкай. После 24-гог марта вся твоя жизнь изменилась и скорее всего навсегда. Так вот, вернемся, пожалуй, к нашим баранам, базовый нейромодуль, как я уже сказал, тебе подсадили, да и нейроресивер кольцевой на культе уже вживили. Заживает все нормально. Теперь только за интерфейсом и нейропротезом дело.

– А что мне делать-то теперь, я же оперировать не смогу?

– Ты читал «повесть о настоящем человеке»?

– Ну, ты сравнил, две самолетных педали, в условиях войны, когда каждый летчик на счету и операции на человеческом мозге с использованием лазерного скальпеля.

– Ну, так и протезы у него, по сравнению с современными, это все равно, что деревянная пиратская нога.

Да в этом Александр, несомненно, прав. Однако мы оба прекрасно понимали, что вероятность того, что у меня получится вернуться в профессию, крайне мала. Да, устройство в моей голове это чудо современной науки, да, оно уже изменило мир, и его разработчикам прочат нобелевскую премию. Все равно, полное восстановление мелкой моторики с нейропротезом сродни чуду. Нейромодуль – устройство, основанное на технологиях компании миллиардера Элона Мазко «Neuroline». Сейчас это – симбиотическая псевдоорганическая нейросеть, подселяемая в мозг пациента. На этапе развертывания она практически как дополнительные нейроны, создает связи с настоящими клетками мозга, участвует в ионном обмене, подпитывается за счет создаваемых мозгом токов, создает интерфейсы ввода – вывода информации. С которыми могут взаимодействовать внешние нейроинтерфейсы, способные на поистине впечатляющие действия. Собственно только за счет этой технологии человечеству доступны передача мыслей, запись видео с глаз, погружение в виртуальную реальность, даже оцифровка сознания человека. Огромные деньги крутятся в области контента дополненной реальности. Сейчас совершеннолетний человек имеет право решить, в каком мире, и каком теле ему находиться. Многие переселяются в виртуальные миры. Кто-то с концами, словно на другую планету, кто, то с возможностью возвращения. Есть те, кто решил заменить свое тело на искусственное. По факту человекообразные роботы, управляемые оцифрованным разумом, сохраненным на квантовую личностную матрицу. Причем этой технологии всего пять лет. До этого нейромодули выступали только в роли интерфейса мозг компьютер. Цены на услуги оцифровки, даже в темной сети, все еще очень существенные, около семидесяти – восьмидесяти тысяч коинов. Квартиру в хорошем районе Москвы я в свое время покупал за половину этой суммы. У официальных корпораций услуга оцифровки и вовсе в десятки раз дороже. Плюс к этому еще нужно купить «тело» – робооболочку, что тоже недешево. Обычные синтетические тела с возможностью удаленного управления тут не подходят, требуется наличие квантовой матрицы для копии сознания. А «тела» еще и разные бывают. Дизайнерские. Например, в виде древнеегипетских богов, с головами животных. Но приобретается не столько готовое изделие, сколько права на использование дизайна, со всеми моделями, по которым можно самостоятельно, с помощью 3d принтера обновлять тело. В печати используется полностью перерабатываемый биополимер, поэтому и вреда для экологии никакого, и достаточно экономично.

Года три назад целый скандал был. Несколько состоятельных граждан «Города Рыцарей» – Найтсити, сложились активами, купили биолабораторию, образцы яйцеклеток и сперматозоидов, космический корабль, биополимерный 3d принтер и заявили, мол, что полетят на “тау кита”, в автоматическом режиме, сами в это время, находясь на внутреннем сервере, а на месте развернут лабораторию, построят купол, произведут оплодотворение и вырастят получившиеся эмбрионы. И станут править этим получившимся новым человечеством, как «Ра и компания». При этом, фактически, никаких законов нарушено не будет, потому что биоматериалы куплены законно, исследование и работа с ними разрешены и на земле, запрещено клонирование и рабство, но это уже другой мир, и там уже, как говорится чужой монастырь, со своим уставом. Ну да, лететь им, если все-таки долетят, больше тринадцати лет. Но для их нестареющих тел это вполне нормально. И вот тут общественность проняло, люди поняли, что теперь они могут и жить чуть-ли не вечно, и по космосу путешествовать, благо ионный двигатель позволяет развивать ускорения до одного g. Да, скорость света так и осталась непреодолимой преградой, но для таких бессмертных это просто временная трудность. Живешь себе на сервере несколько лет, потом по прилету создаешь тело и переносишься в него. И все, ты бог, можешь создавать свою цивилизацию, ну если планета пригодна для жизни человека. Если нет, то придется без цивилизации мучаться, или пытаться стать богом туземцев, главное чтобы они были. В общем, до этого бывшая мечтой фантастов и гиков оцифровка, резко стала популярной, получила правовой статус, и началось «переселение душ». Одним из, если так можно сказать, преимуществ «нового человечества» является крайне низкая требовательность к ресурсам, особенно к пище, поэтому карта мест планеты, в которых живут люди и есть города, значительно расширилась. Тот же Найтсити расположен частично на архипелаге Тристан-да-кунья, частично на огромном искусственном самодвижущемся острове, удален от всего остального мира на тысячи километров, но благодаря глобальному интернету существует без проблем. Там даже туристы есть, из плоти и крови, для них пищу доставляют специальными подводными беспилотными рефрижераторами. Ну а цифровые туристы могут и напрокат тело снять, в любой точке мира. Почти телепортация, только цифровая. При этом жители Найтсити двигают прогресс вперед семимильными шагами, гораздо легче ведь творить и исследовать, не отвлекаясь на глупости вроде еды и сна. Чистый разум, лишенный ограничений плоти и подспудного контроля гормонами, становится очень продуктивен, оттого и такое самоназвание, жители этого города – цифровые рыцари, без страха, упрека и потребностей. Что интересно, оказалось, что переселение сознания в новое биологическое тело невозможно. Возможен только перенос относительно небольшого объема информации для его последующего сознательного усвоения. Это связано с тем, что информация – это свойство самой структуры мозга, а поэтому, при запоминании нам требуется создавать нейронные связи, что ограничивает скорость принятия информации. Обсуждения возможности переноса личности в тело клона с помощью медленного постоянного потока в данный момент ведется в научной среде. Но пока подобные исследования, несмотря на узаконенное выращивание анабиотических клонов для трансплантации органов, признаются неэтичным. Ибо клоны-доноры просто растут, подобно овощам, не приходя в сознание, а тут уже игры с самой сущностью человека, и это неприемлемо. Во всяком случае, пока. Вот и получается, что спасение от болезней и старости найдено, но для него нужно умереть, отказываясь от бренной плоти, причем, возможно, навсегда. Население «города рыцарей» растет, как на дрожжах, если 5 лет назад, на архипелаг приплыло чуть больше двух тысяч разумных, сбежавших в цифру от смерти, болезней и непонимания обществом, то сейчас их больше миллиона. Да, прирост этот, естественным не назовешь, одни мигранты, но и убыли населения в Найтсити нет.

И весь этот колоссальный технологический центр существует только благодаря изобретению нейромодуля – устройства установленного и мне в череп. Условно говоря, я получил право на получение пропуска в цифровое бессмертие. Однако в данный момент я не видел никаких светлых моментов. Я. Просто. Лишился…. Всего. Руки, работы, женщины, смысла жизни. Будущее до того представляемое в светлых красках превратилось в серый туман. Именно с такими мыслями я сидел и механически перетирал зубами больничную еду. Не чувствуя вкуса, раз за разом набирал левой рукой ложечку пищи, аккуратно, чтобы не пролить подносил ее ко рту и жевал. Старался отвлечься, не думать о том, как неудобно ногти впиваются в ладонь. Фантомные ногти, в фантомную ладонь, да. Иногда закрадывались странные мысли, что на самом деле руку от меня спрятали, с помощью какой-нибудь технологии камуфляжа, и она просто невидима. Или в другом измерении пространственно-временного континуума. Потому что не могу же я столь упорно чувствовать то, чего нет. Но в то же время, я уже принимал произошедшее со мной. Рассматривал подолгу свои руки. Одну здоровую и функциональную, которой я раньше уделял столь мало внимания и доверял мало обязанностей, и вторую, внезапно оканчивающуюся на уровне воспаленного, опухшего предплечья словно бы татуировкой с рисунком микросхемы. Так выглядела контактная площадка для будущего протеза, И, по сути, этот узор и правда был микросхемой, вросшей в небольшой кусочек моей искусственно выращенной кожи. Весь абсурд ситуации заключался в том, что мне не повезло. Сейчас легко можно вырастить любой орган кроме мозга, любую ткань, кость, да хоть весь скелет, но внедрить это в организм все еще сложно. По сути, именно из-за особенностей места повреждения я остался без руки. Человеческая кисть состоит из двадцати семи костей и более чем тридцати мышц, которые идеально подогнаны друг к другу. Сложность даже не в воссоздании структуры кисти, а в том, что нервы в месте травмы очень сильно повреждены, и пока не было успешных попыток восстановления человеческой кисти. То есть выращенные искусственно в рамках экспериментов руки просто были парализованы. Несколько раз удавалось добиться частичной подвижности, для этого даже пытались особую модель нейромодуля разработать, но особых успехов не было. Проще и дешевле установка нейропротеза. Поэтому Александр абсолютно правильно поступил, ампутировав мне конечность и сразу сделав контактную площадку, подключенную к моей нервной системе. Это дало мне больше шансов вернуться к нормальной жизни. И я пока вообще не представляю, чем мне в этой нормальной жизни заниматься. Ничего не хочется. Вообще. Особенно не хочется оставаться здесь. В Москве. Надоело… Надоел этот дикий ритм жизни, бесконечная спешка и погоня… Я и так пытался бежать со всей своей скоростью, как скаковая лошадь. А сейчас еще и бежать нужно по-другому, центр тяжести ведь сместился! В общем, не хочу! Поеду, наверное, навещу родных. Свободный я человек, или где, в конце концов. К тому же, я могу и удаленно настройкой медботов заниматься. Все-таки нейромодуль здорово облегчает работу с сетью. Вообще, забавно то, что нейромодуль – устройство получившее очень широкое распространение и использующееся повсеместно, одновременно дает свободу и может ее ограничивать. Так, обладатель модуля менее ограничен географически, и в теории свободен от страха смерти, если есть достаточно средств. И в то же время в пенитенциарной системе, нейромодуль является главным на сегодняшний день ограничителем свободы осужденных и последующей коррекции их поведения. В связке со специализированным нейроинтерфейсом нейромодуль становится идеальным шпионом, извещающим об обдумывании преступления еще до его совершения. Так что, нарушив закон, и получив по приговору такого вот внутримозгового соглядатая попадаешь на ну о-о-о-очень короткий поводок к нашей доблестной полиции. И вообще ведутся общественные обсуждения на тему повсеместного обязательного внедрения такого устройства, для всех граждан страны, но это все же, перебор и вмешательство в личную жизнь.

Медленно, но верно я все же шел на поправку. Наконец, получив на руки все документы и назначения, пройдя врачебно – экспертную комиссию, присвоившую мне по моей просьбе сразу 3-ю группу инвалидности бессрочно, а не вторую на год, как они собирались до этого, и подписав приказ об увольнении по соглашению сторон, я был готов покинуть больницу, как меня перехватил Александр.

– Степан, постой!

– Стою.

– Что делать собираешься?

– Не знаю пока, подумываю на время перебраться обратно в Ачинск, поближе к родне. Давно маме обещался навестить ее, ну и племянника своего хоть увижу.

– Я вообще-то, по поводу работы спрашивал.

– А тут-то что непонятного. Попробую устроиться куда-нибудь, например техником по обслуживанию операционных ботов, их толковых, вроде бы, всегда не хватает. Главное чтобы в Ачинске этих ботов в больницах уже использовали. А если нет, придумаю еще что-нибудь.

– Понятно. Ты главное восстановление моторики не забрасывай, я в рекомендациях все методики для самостоятельного восстановления расписал, плюс я бы порекомендовал тебе хобби какое-нибудь со схожей спецификой выбрать: каллиграфию, ювелирку или резьбу, к примеру, да хоть то же вязание или макраме.

Я лишь усмехнулся такому совету.

– Спасибо конечно, Петрович, но не думаю, что воспользуюсь этим советом. Да и вязание, все-таки, скорее всего не мое.

– Понятно. Ладно, тогда, до свидания, Степан, – сказал он, протягивая мне левую руку.

– Скорее уж прощай, Александр Петрович, – ответил я, крепко сжимая его ладонь своей.