Текст книги "Том 5. Рассказы, юморески 1886"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)
МОЙ РАЗГОВОР С ПОЧТМЕЙСТЕРОМ
Впервые – «Осколки», 1886, № 11, 15 марта (ценз. разр. 14 марта), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.
Печатается по журнальному тексту.
Вероятно, об этом рассказе идет речь в письме Чехова к Н. А. Лейкину от 8 марта 1886 г.: «Посылаю рассказик».
Стр. 36. …не лотами, а берковцами считать приходится. – Лоты и берковцы – старые русские меры веса. Лот – 12,8 г, берковец – 163,8 кг.
ВОЛК
Впервые – «Петербургская газета», 1886, № 74, 17 марта, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Заглавие: Водобоязнь (Быль). Подпись: А. Чехонте.
Сохранились: лист авторской рукописи, очевидно, 1886 г. ( ГЛМ); автограф всего рассказа, относящийся к 1890-м годам ( ГБЛ), а также писарская копия первопечатного текста с авторской пометой: «„Петербургская газета“, 1886, № 74» (ТМЧ).
Печатается по тексту автографа (ГБЛ), опубликованному впервые в журнале «Русская мысль», 1905, № 1, стр. 153–159.
Текст автографа (ГБЛ)значительно отличается от газетного. Датировать автограф можно лишь по почерку, предположительно 1890-ми годами. Перед измененным в автографе заглавием значится: II.
Перерабатывая рассказ, Чехов значительно сократил его. Зачеркнутые в автографе места почти буквально совпадают с текстом газетной публикации.
В первоначальном тексте у Нилова – председателя мирового съезда (а не просто помещика, как это стало в тексте автографа) было два товарища по охоте: второму, земскому врачу Пегасову, и принадлежало устрашающее слушателей описание признаков водобоязни. Все реплики Пегасова (кроме тех, которые были исключены) в автографе переданы следователю Купреянову и доктору Овчинникову. Изменен финал рассказа. В газетном тексте более резко выраженным психическим страданиям Нилова (он поседел и стал впадать в «мистицизм») соответствовала иная, сниженная оценка его нравственного выздоровления: Нилов стал равнодушен к печалям других людей.
Позднее Чехов переключил внимание читателя на психологический казус, происшедший с человеком, здоровым нравственно и физически.
В 1886 г. в газетах часто писали о нападениях на людей бешеных волков и собак (см. также примечания к рассказу «В Париж!» * ). 24 февраля 1886 г. К. П. Победоносцев сообщал Александру III, что в ночь на 17 февраля в городе Белом, Смоленской губ., бешеный волк искусал 18 человек, из которых «наиболее опасные» были посланы в Париж – в лечебницу Пастера («К. П. Победоносцев и его корреспонденты», т. I. М. – Л., 1927, стр. 559). В том же номере «Петербургской газеты», где напечатан рассказ «Водобоязнь», было помещено сообщение о смерти человека, укушенного бешеным волком («Изо дня в день»).
По свидетельству Д. П. Маковицкого («Яснополянские записки», вып. II, М., 1923, стр. 5 – запись от 21 января 1905 г.), этот рассказ читал вслух Л. Н. Толстой (ошибка Маковицкого: «о том, как охотник бился с бешеной собакой»). Как раз в январе 1905 г. вышел первый номер журнала «Русская мысль» с рассказом «Волк». Под впечатлением чеховского рассказа Толстой в этот вечер вспоминал аналогичные известные ему эпизоды из жизни.
Стр. 41. На плотине ~ глядели сердито, уныло ~ что-то похожее на тень прокатилось черным шаром. – Этому описанию Чехов придавал программное значение. 10 мая 1886 г. он писал брату Александру Павловичу: «По моему мнению, описания природы должны быть весьма кратки и иметь характер à propos. Общие места вроде: „Заходящее солнце, купаясь в волнах темневшего моря, заливало багровым золотом“ и проч. „Ласточки, летая над поверхностью воды, весело чирикали“, – такие общие места надо бросить. В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина. Например, у тебя получится лунная ночь, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка и т. д. Природа является одушевленной, если ты не брезгуешь употреблять сравнения явлений ее с человеч<ескими> действиями…»
В IV действии «Чайки» (1896) Чехов использовал для иллюстрации художественных приемов Тригорина тот же образ лунной ночи в противопоставлении устаревшим длинным описаниям с «общими местами».
В ПАРИЖ!
Впервые – «Осколки», 1886, № 12, 22 марта (ценз. разр. 21 марта), стр. 4–5. Подпись: А. Чехонте.
Сохранилась вырезка из журнала с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).
Печатается по журнальному тексту.
Рассказ написан в связи с известиями о первых опытах лечения от бешенства по методу французского бактериолога и химика Луи Пастера (1822–1895). Открытие в 1885 г. международной больницы Пастера в Париже вызвало широкие отклики в русской печати. «Русская медицина» сообщала 2 марта: «Путешествия к Пастеру с людьми, укушенными бешеными собаками, всё учащаются» (№ 9, отдел «Хроника»). П. А. Монтеверде предложил открыть подписку для сбора сумм, предназначенных для отправки больных в Париж, чтобы не приходилось ждать финансовой помощи от земства, обычно задерживаемой («Ежедневная беседа», подпись: Амикус – «Петербургская газета», № 63, 6 марта). Обилие корреспонденций о Пастере вызвало также иронические отклики – в «Петербургской газете», в журнале «Будильник» и др.
Стр. 47. …новая грамматика Грота… – Работа академика Я. К. Грота «Русское правописание», СПб., 1885 (впервые опубликована в «Сборнике отделения русского языка и словесности императорской Академии наук», том XXXVI, № 1, СПб., 1885, стр. 1-144). Главные положения этого труда легли в основу унификации русского письма, предпринятой в конце XIX века. Однако Грот сохранил написание букв ять, фиты, ижицы и і, употребление которых не было регламентировано определенными правилами. Имея в виду половинчатость мер, которые предлагал Я. К. Грот, Чехов писал 18 января 1887 г. М. Е. Чехову: «Если б от меня зависело, я упразднил бы и ять, и фиту (дурацкая буква!), и ижицу, и і. Эти буквы мешают только школьному делу, вводят в конфуз деловых людей, которым нет времени учиться грамматическим тонкостям, и составляют совершенно излишнее украшение нашей грамматики». Употребление буквы ѣ как показатель грамотности человека Чехов высмеял в «Правилах для начинающих авторов» (1885), в рассказах «Мыслитель» (1885) и «Розовый чулок» (1886).
Рассказ «В Париж!» был написан в разгар возникших по поводу предложений Грота споров, и реакция Лампадкина на «новую грамматику» отражала мнение многих преподавателей-словесников того времени. В начале 1886 г. в Петербурге вышла, например, книга М. Е. Доброписцева «Возможно ли применить русское правописание Я. К. Грота на практике?»
Стр. 47 …играли в фофана… – Фофан – игра в карты.
ВЕСНОЙ
Впервые – «Петербургская газета», 1886, № 81, 24 марта, стр. 3, отдел «Летучие заметки», с подзаголовком: Сценка. Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Сохранились гранки для собрания сочинений с текстом рассказа и авторской правкой (ИРЛИ).
Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 128–134.
В 1900 г. редакция журнала «Нива» обратилась к Чехову с просьбой – участвовать в сборнике в честь 25-летнего юбилея службы Ю. О. Грюнберга (см. письма сотрудника «Нивы» П. Н. Полевого от 27 апреля и 18 сентября 1900 г. в ГБЛ). Чехов предполагал поместить в сборнике рассказ «Весной». 22 сентября 1900 г. он отвечал П. Н. Полевому: «Не найдете ли Вы возможным принять и напечатать в сборнике мой рассказ, не теперь, но давно уже написанный.<…> Его готовят в типографии Маркса для III тома, но если Вы возьмете его для сборника, то он может войти в IV или V томы издания Маркса». 5 ноября 1900 г. Грюнберг умер, и сборник вышел уже с посвящением его памяти («Васильки». Литературно-художественный сборник. СПб., 1901) – без чеховского рассказа, который остался в составе третьего тома собрания сочинений.
При подготовке рассказа для собрания сочинений Чехов снял подзаголовок, сократил рассказ и внес в текст много поправок, изменил состав действующих лиц. Рассказ стал свободнее от иронических и сатирических интонаций.
Имея в виду рассказы «Весной» и «На реке (Весенние картинки)», В. В. Билибин писал Чехову 2–3 апреля 1886 г.: «Последние две статьи в „Петербургской газете“, на мой взгляд, – слабы. Извиняю и позволяю еще раз и вполне искренно сказать, что я признаю в Вас крупный талант и жду крупного» (ГБЛ).
25 ноября 1900 г., уже после выхода в свет третьего тома марксовского издания, где был напечатан рассказ «Весной», в Москве состоялось публичное чтение этого рассказа. «Сегодня в Литературно-художественном кружке назначено исполнительное собрание. Боевой номер программы – новое произведение А. П. Чехова „Весной“, которое прочтет А. К. Ильинский», – сообщали «Новости дня» (1900, № 6292, 25 ноября); «Известия книжных магазинов товарищества М. О. Вольф», 1901, т. IV, № 3–4 (декабрь 1900 г. – январь 1901 г.; ценз. разр. 12 февраля 1901 г., стр. 63) поместили краткую заметку об этом вечере с пересказом содержания рассказа Чехова.
Как вспоминает Б. А. Лазаревский, к типу литературного неудачника, изображенному в рассказе, Чехов относился без сочувствия («Русская мысль», 1906, № 11, стр. 92).
При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий язык.
Стр. 52. Стрюцкий– человек подлый, дрянной, презренный (устаревшее). Ф. М. Достоевский, писавший о значении этого слова в «Дневнике писателя за 1877 год» (ноябрь, гл. I), считал, что оно «войдет, может быть, и в литературу».
Стр. 501 (варианты)… спасите нас, о неба херувимы! – Неточная цитата из «Гамлета» (д. I, сцена 4) в переводе А. Кронеберга (см. Чехов и его среда, стр. 313). У Шекспира: «Спасите нас, о неба серафимы!» Это выражение использовано также в рассказе «Из воспоминаний идеалиста» (1885).
МНОГО БУМАГИ
Впервые – «Осколки», 1886, № 13, 29 марта (ценз. разр. 28 марта), стр. 5. Заглавие: Скарлатина и счастливый брак. Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 185–188, с исправлением:
Стр. 57, строка 3:8 сего ноября – вместо:8 сего декабря.
При подготовке рассказа для собрания сочинений Чехов изменил заглавие и передатировал «документы».
Форма рассказа – «архивное изыскание» в виде официальных документов, составленных по всем правилам тогдашней канцелярской переписки, – не была случайной для Чехова. Откликаясь в письме 4 марта 1886 г. на публикацию в «Осколках» (№ 7, 15 февраля) рассказа Н. А. Лейкина «Из переписки сельского учителя», Чехов заметил: «…изложение в форме писем устарелая вещь. Оно годится, если вся соль сидит в самих письмах (например, отношение станового, любовные письма…)». Подобное назначение имела форма письма в рассказах самого Чехова, относящихся к 1880–1886 гг.: «Письмо к ученому соседу», «Исповедь, или Оля, Женя, Зоя (Письмо)» – см. т. I Сочинений, «Два письма» – т. II, «Новейший письмовник» – т. III, «Мои жены (Письмо в редакцию Рауля Синей Бороды)», «Письма» – т. IV, «Нытье (Письмо издалека)» – настоящий том.
При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, польский и сербскохорватский языки.
КОШМАР
Впервые – «Новое время», 1886, № 3621, 29 марта, стр. 1–2, отдел «Субботники». Подпись: Ан. Чехов.
Включено в сборник «В сумерках», СПб., 1887; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 383–399.
Рассказ «Кошмар» был опубликован в дни, когда уже печатались «Пестрые рассказы», и Н. А. Лейкин в письме к Чехову от 4 апреля (ГБЛ)просил разрешения включить его в сборник. Отказав Лейкину (см. письма Чехова от 6 и от 19 апреля 1886 г.), Чехов, видимо, хранил «Кошмар» и другие рассказы, напечатанные в 1886 году в «Новом времени», для следующей своей книги. Все они вошли в сборник «В сумерках».
Сразу же по опубликовании рассказа в редакцию «Нового времени» поступило письмо читателя, взволнованного изображенной в рассказе нищенской жизнью сельской интеллигенции. «В рассказе г. Чехова „Кошмар“, – писал читатель, – говорится о докторше, которая сама полощет белье. Вам, вероятно, это показалось странным. Но врачей это не может удивлять. Все видят казовую, внешнюю сторону, все знают об этих 3-х руб., 5-ти руб., которые приходится платить за визиты, и никто не хочет знать обратной стороны. Врач эксплуатируется всеми и повсюду <…> и формула: жена попа без рубахи, а жена врача полощет белье на речке– не есть исключение, а правило для России» («Новое время», 1886, № 3624, 1 апреля – «О врачах. Письмо в редакцию». Подпись: Врач). Билибин писал Чехову 2–3 апреля, что «Кошмар» ему понравился «еще больше», чем «Агафья», и добавлял: «Он, очевидно, произвел сильное впечатление: даже письмо в редакцию „Нов<ого> вр<емени>“ появилось» (ГБЛ).
«Я не ждал от „Кошмара“ успеха, – отвечал Чехов 4 апреля. – Трудно попасть в жилку!».
К. Арсеньев, почувствовав социальную остроту изображенной Чеховым ситуации, в статье «Беллетристы последнего времени» («Вестник Европы», 1887, № 12) писал: «В „Кошмаре“ прекрасно нарисован отец Яков, подавленный и униженный нуждою. Недоразумение, в которое он вводит „благонамеренного“ помещика, порывистая страстность, с которою он, наконец, решается обнажить свои язвы, позднее раскаяние Кунина, поторопившегося жалобой архиерею, – всё это производит потрясающее действие. Нигде, может быть, автор „Сумерек“ не возвышался до такого истинного драматизма» (стр. 774). Но авторскую оценку Кунина в финальной фразе («Так началась и завершилась искренняя потуга к полезной деятельности…» и т. д.) Арсеньев не принял: он увидел в ней подмену роли повествователя ролью моралиста; защищая Кунина от Чехова, он писал о «холодном заключении „Кошмара“, которое звучит тем более фальшиво, что несколькими строками раньше говорилось о намерении Кунина помочь отцу Якову, и ни из чего не видно, чтобы это намерение должно было остаться неисполненным» (стр. 775). В. Альбов, напротив, в образе Кунина увидел симптоматичное для многих чеховских героев состояние – бессилие вызвать в себе благородный порыв, а вызвав – удержать его: «…вот искренняя потуга к полезной деятельности скользит по поверхности души, не задевая ее глубоко, и бесследно пропадает („Кошмар“)» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 101).
Считая рассказ «Кошмар» одним из примеров изображения «хмурой» эпохи 80-х годов, П. Н. Краснов писал о гнетущем впечатлении, которое производит бессилие Кунина, не сумевшего помочь отцу Якову («Труд», 1895, № 1, стр. 207–208).
О социальном содержании рассказа писали также: А. Ф. Бычков в отзыве о сборнике «В сумерках», безымянные рецензенты «Наблюдателя» (1887, № 12, стр. 69) и «Книжного вестника» (1890, № 7, стр. 309–310).
Счастливое сочетание в авторе «Кошмара» поэта и наблюдателя, мыслителя и гуманного человека отмечал И. Ясинский (под псевдонимом М. Белинский – «Труд», 1892, № 2, стр. 479).
Тип деревенского священника, задавленного нуждой, находящегося на грани нищеты, получил новое звучание в 1890 году, когда появилась повесть И. Н. Потапенко «На действительной службе» («Вестник Европы», №№ 7 и 8) с центральным образом идеального священника-филантропа Кирилова. Почти словами Кунина из рассказа «Кошмар» писал А. Скабичевский в рецензии на повесть Потапенко: «Повесть наводит на мысль, что народ имеет прекрасную религию, но он лишен пастырей, которые собственным примером осуществляли бы нравственные правила этой религии, имели бы духовно-нравственное влияние на свою паству и нравственно возвышали бы ее под тьмою мелочных, будничных дрязг» («Новости и биржевая газета», 1890, № 224, 16 августа).
Безымянный рецензент «Книжного вестника» (1891, № 9, стр. 339) непосредственно связал содержание чеховского рассказа с повестью Потапенко. Он писал, что в сборнике «В сумерках» обращает на себя внимание рассказ «Кошмар», затрагивающий очень серьезную тему и приобретающий особенный интерес благодаря известной повести И. Н. Потапенко «На действительной службе». Ф. Е. Пактовский особое место уделил рассказу «Кошмар» – как произведению, в котором слышится «голос Ф. М. Достоевского с его любовью к „униженным и оскорбленным“». (Ф. Е. Пактовский. Современное общество в произведениях А. П. Чехова. Казань, 1901, стр. 18–21).
Сохранилась рукопись статьи А. А. Александрова, сотрудника «Русского обозрения», «Русского вестника», «Московских ведомостей»: «Молодые таланты в русской беллетристике. III. Антон Чехов» (1888 г. – ЦГАЛИ, ф. 2, оп. 1, ед. хр. 35). В рассказе «Кошмар» Чехов, по словам Александрова, правдиво, тепло и «с глубоким сочувствием изобразил крайне тяжелое положение простого, доброго, но забитого и подавленного страшной нуждой молодого деревенского священника. В то же время он сумел не увлечься и не бросить с беспощадной жестокостью камня в Кунина, непременного члена присутствия по крестьянским делам <…> Автор не казнил его с излишней беспощадностью, не изобразил в слишком мрачных красках, а только, после того как тот узнал и понял, наконец, истинное положение вещей, наполнил всю его душу „чувством гнетущего стыда перед самим собой и перед невидимой правдой“…» Уравняв таким образом полярно противоположных в социальном отношении героев будто бы одинаковым авторским отношением, рецензент делал вывод о бестенденциозности чеховских рассказов.
При жизни Чехова рассказ был переведен на финский язык.
Стр. 64. …в Риме у св. Петра… – В соборе святого Петра в Риме.
Стр. 66. Вольское земство постановило передать все свои школы духовенству. – В рассказе отражен действительный факт, связанный с намерением правительства передать народное образование в ведение местного духовенства. Начало этому было положено «Правилами о церковноприходских школах» от 13 июня 1884 г. В осуществление «Правил…» Вольское земство Саратовской губернии одним из первых в России в 1885 г. передало все свои начальные школы в руки духовенства. Вместо 14 тысяч рублей, которые до этого тратились на народное образование в уезде, было решено ежегодно давать ссуду только в 5 тысяч рублей. Остальные же средства должны были давать местные приходы, отдельные учреждения, частные лица и т. п. («Саратовский дневник», 1886, № 1, 1 января, и № 3, 4 января). Проект замены земских школ церковноприходскими был с одобрением встречен «Новым временем» (1886, № 3536, 1 января – «Законодательная деятельность в 1885 г.», редакционная статья). Об этой мрачной стороне земской деятельности, нанесшей серьезный ущерб народному образованию (опыт Вольского, как и других земств, оказался неудачным), и отзывается с похвалой Кунин.
ГРАЧ
Впервые – «Осколки», 1886, № 13, 29 марта (ценз. разр. 28 марта), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.
Печатается по журнальному тексту.
Рассказ тесно примыкает к литературному материалу «весенней» тематики, заполнявшему в то время страницы юмористических изданий. 4 марта 1886 г. Чехов писал Н. А. Лейкину: «Погода у нас совсем весенняя. Страсть как хочется за весенние темы приниматься». О прилете грачей в столицу петербургские газеты известили читателей 18 марта.
НА РЕКЕ
Впервые – «Петербургская газета», 1886, № 88, 31 марта, стр. 3–4, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Сохранилась писарская копия рассказа с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).
Печатается по тексту газеты с исправлением:
Стр. 80, строки 12–13: В сплавщики – вместо: В плавщики.
Отзыв В. В. Билибина об этом рассказе см. в комментарии к рассказу «Весной» * .
Стр. 79. Храм оставленный – всё храм! – Из стихотворения Лермонтова «Расстались мы; но твой портрет…» (1837).
ГРИША
Впервые – «Осколки», 1886, № 14, 5 апреля (ценз. разр. 4 апреля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 228–231, с исправлением:
Стр. 85, строка 14: три рюмки – вместо: две рюмки.
Тема рассказа подсказана В. В. Билибиным, который писал Чехову 16 февраля 1886 г.: «Я Вам изредка буду давать темы для статей…» (ГБЛ). В письме от 14 марта 1886 г. он рекомендовал одну из обещанных тем: «Психология ребенка, маленького (2–3–4 л.). Федя? (рассказцем)».
Федя, послуживший прототипом Гриши, – приемный сын Н. А. Лейкина, подкинутый в 1884 г. и усыновленный им в июне 1886 г. Лейкин не раз сообщал о его житье-бытье Чехову, интересовавшемуся судьбой мальчика. Проведя несколько дней в доме Лейкина, Чехов в конце 1885 г. вспоминал «целодневное молчаливо-созерцательное хождение Феди по комнатам» (Лейкину, 28 декабря 1885 г.).
Получив от Чехова рукопись для публикации в журнале, Билибин отозвался о рассказе в письме от 2–3 апреля: «„Гриша“ очень, очень недурен» (ГБЛ).
При подготовке рассказа для собрания сочинений Чехов опустил шутливое описание забавной походки и одежды Гриши, его первых впечатлений от улицы, расширил роль «человека со светлыми пуговицами» (полицейского) и сделал его третьим участником пиршества у кухарки.
В анонимной рецензии на т. I сочинений Чехова в издании А. Ф. Маркса среди четырех лучших рассказов был отмечен и «Гриша»: «А какой глубиной анализа и скрытой любви проникнут крошечный рассказ „Гриша“, где крошечный человечек впервые сталкивается с обширным внешним миром, в котором до сих пор для него существовали только мама, няня и кошка…» («Русская мысль», 1900, № 3, библиографический отдел, стр. 84).
О рассказе «Гриша» как одной из «удавшихся» Чехову «маленьких картинок из детской жизни» упоминал также Евг. Ляцкий в статье «А. П. Чехов и его рассказы» («Вестник Европы», 1904, № 1, стр. 158).
При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий, сербскохорватский и чешский языки.
