Текст книги "Дневник Аделины Блейз. Часть 2"

Автор книги: Антон Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Антон Медведев
Дневник Аделины Блейз. Часть 2

Глава 7
В амазонии

Чтобы поймать добычу, нужно иметь терпение. Притаившийся в зарослях плавающих растений крокодил это хорошо знал, а потому не торопился. Бродившая по мелководью цапля обязательно подойдет поближе, и тогда ее уже ничто не спасет.

Глаза крокодила внимательно следили за птицей. Вот она подходит все ближе и ближе. Еще чуть-чуть, и его острые зубы сомкнутся на теле жертвы...

И вдруг что-то изменилось. Послышалось тихое тарахтение, оно усиливалось с каждой секундой. Цапля испуганно взмыла в воздух. Крокодил, уже давно слышавший этот зудящий, идущий по воде звук, тут же скрылся под водой.

Из-за поворота лесной реки показалась лодка. Узкая, выдолбленная из целого ствола дерева, она уверенно пробиралась по едва угадывавшейся среди зарослей водных растений полоске чистой воды.

В лодке находились трое. Первый – смуглый человек лет пятидесяти, его рука сжимала ручку управления расхлябанного подвесного мотора.

В центре лодки, рядом с уложенными на дне вещами, сидел бородатый голубоглазый мужчина средних лет – достаточно было одного взгляда, чтобы признать в нем европейца. На нем были широкополая зеленая шляпа и новенькая камуфляжная одежда.

Последний, третий пассажир лодки расположился на самом носу. Лет тридцати пяти, облаченный в такой же армейский камуфляж, только сильно вылинявший, он внимательно смотрел вперед, сжимая в руках автоматическую винтовку. В зубах у него тлела сигарета – вот он выпустил струйку дыма, затем небрежным движением стряхнул пепел за борт. Затянувшись еще раз, бросил окурок в воду.

– Мишель, спроси, долго нам еще? – обратился он по-английски к своему коллеге. Его лицо выражало усталость и нетерпение – путешествие, длившееся уже третий день, казалось бесконечным. Он снова вгляделся в заросли – вид окружавшего их со всех сторон тропического леса вызывал у него отвращение.

– Далеко еще? – по-португальски спросил проводника Мишель.

– Совсем близко, сеньор! – отозвался тот. – Два-три часа, не больше.

– Ты говорил это еще утром... – поморщился бородач. Потом окликнул человека с автоматом: – Филипп! Говорит, два-три часа еще. Может, пристрелить эту обезьяну? Он мне уже надоел.

– А ты сможешь отремонтировать мотор, если он сломается? – в свою очередь, поинтересовался Филипп.

– Нет... – отозвался Мишель.

– Тогда не торопись.

Некоторое время они плыли молча. Филипп снова закурил, его прищуренные глаза холодно смотрели вперед. Неожиданно он вскинул руку,

призывая к осторожности, проводник тут же сбросил газ.

– Что там? – поинтересовался Мишель.

– Причал... – отозвался тот.

И точно, слева от них находился грубый причал – несколько связанных вместе бревен и узкие мостки. От них в сельву уходила тропинка.

– Это здесь? – Мишель взглянул на проводника.

– Не знаю, сеньор, – отозвался тот. – Наверное. Я ведь здесь тоже никогда не был. Плохие места. Опасные.

– К берегу! – велел Филипп, проводник кивнул и сбавил обороты. Раздвинув острым носом траву, лодка скользнула к берегу. Мотор, пару раз чихнув, заглох.

Первым на причал сошел Филипп. Огляделся, настороженно поводя стволом винтовки, прислушался. За ним последовал и Мишель, аккуратно перебравшись на качающийся под ногами плавающий причал.

– Ну и что тут? – спросил он, его правая рука касалась кобуры с пистолетом.

– Вроде тихо... Глянем?

– Разумеется... – Мишель обернулся к проводнику: – Побудь пока здесь. И не вздумай удрать – голову сниму.

– Как можно, сеньор? – даже обиделся проводник. – Конечно, я буду здесь.

Еще раз вслушавшись в обступившую их тишину, Филипп первым пошел по тропинке. За ним двинулся и его напарник.

Шли они медленно, очень осторожно. И это себя оправдало: Филипп неожиданно остановился, затем молча указал под ноги. Приглядевшись, Мишель разглядел скрытую травой тонкую проволочку, тянувшуюся поперек тропинки.

Нагнувшись, Филипп аккуратно раздвинул траву. Потом, едва касаясь пальцами проволоки, сделал пару шагов вправо.

– Вот она... – прошептал он и выразительно взглянул на товарища.

К вбитому в землю колышку была привязана граната.

– Вот черт... – пробормотал Мишель. – Возвращаемся. Не думаю, что наш профессор будет ставить такие штуки.

– Может, пройдем еще немного? Просто посмотрим? – Филипп выпрямился и крепче сжал винтовку, его глаза горели.

– Не знаю... Зачем это нам?

– Ты же сам знаешь, что информация – деньги. Ее всегда можно кому-то продать. Мы просто глянем и сразу же уйдем.

– Ну, хорошо, – согласился Мишель. – Пошли...

Дальше они двигались столь же осторожно. Тропинка повернула влево, потом опять ушла вправо. Несколько минут пути, и Филипп снова поднял руку, призывая остановиться.

– Смотри! – указал он, указав на какие-то кусты. – Видишь?

– Что? – не понял Мишель.

– Это кока. Ну, кокаин из которой делают. Похоже, здесь целая плантация.

– Вот черт... Ты уверен?

– Еще бы. Можешь пожевать пару листиков, это бодрит... – Он потянулся к дереву и вдруг замер.

Прямо в грудь ему смотрел ствол автомата Калашникова. Автомат сжимал в руках паренек лет пятнадцати – смуглый, в серой выцветшей одежде. Вот он шевельнул стволом, призывая поднять руки, Филипп тяжело сглотнул. Его винтовка висела поперек груди – если попытаться схватить

ее, паренек тут же выстрелит. Кобура с пистолетом сзади на поясе – тоже не дотянуться.

– Тихо, парень, тихо... – сказал он. – Успокойся.

– Мы сейчас уйдем, и все останутся целы. Хорошо? – по-португальски сказал Мишель. – Ты меня понимаешь?

Паренек не ответил и снова шевельнул стволом, на этот раз гораздо энергичнее.

– Парень, не делай глупостей, – произнес Филипп. – Мы уходим, понял? – Он начал потихоньку отступать назад. – Мишель, уходим...

– Он сейчас выстрелит... – прошептал тот. – Он выстрелит!

– Не выстрелит. Он же еще ребенок...

– Стой! – выкрикнул паренек по-испански и вскинул автомат. Долю секунды спустя раздались выстрелы.

Филипп был опытным бойцом. Осознав, что мальчишка будет стрелять, он резко качнулся влево, с одновременным уходом на колено. Очередь прошла рядом, при этом ствол автомата задрался вверх. Это был шанс: едва только ствол его винтовки совпал с целью, Филипп выжал курок.

На фоне гулких выстрелов «Калашникова» выстрел «М-16» показался сухим и коротким. К ужасу Филиппа, этот выстрел стал и единственным: пуля попала противнику в плечо, после чего винтовка щелкнула и затихла.

– Черт! – взревел Филипп, отчаянно пытаясь передернуть затвор, затем потянулся к пистолету. – Стреляй же, Мишель!

Бледный Мишель рвал из кобуры пистолет и все никак не мог его вытащить. Паренек, на плече которого быстро расползалось кровавое пятно, стиснул зубы и снова нажал курок. Прогрохотавшая очередь отбросила Филиппа назад, разворотив ему грудь. И тут же раздались пистолетные выстрелы, мальчишка выпустил автомат из рук и рухнул на землю.

Мишель стоял, сжимая в руках дымящийся пистолет, по лицу его расползалась мертвенная бледность. Он смотрел на убитого им паренька, потом перевел взгляд на неподвижно лежавшего Филиппа. Тот был мертв.

Где-то неподалеку послышались крики, это вывело Мишеля из ступора – повернувшись, он побежал к реке. Только бы успеть...

Он так бежал, что едва не забыл о протянувшейся поперек тропинки проволочке, и перескочил ее лишь в последнюю секунду. Выбежал к причалу – проводник отчаянно пытался завести мотор, лодка находилась уже в нескольких метрах от причала.

– Стой! – заорал Мишель и бросился в воду. – Убью гадюку! – не выпуская пистолета, он поплыл к лодке, путаясь в траве, ухватился за борт – от его толчка проводник чуть не выпал из лодки, однако тут же снова попытался запустить двигатель. Вот двигатель кашлянул и завелся, проводник крутанул ручку газа. Задрав нос, лодка начала разворачиваться, Мишель кое-как перевалился через борт.

– Быстрее! – крикнул он, садясь и держа пистолет наготове. – Быстрее же!

Лодка медленно набирала ход. Она уже скрывалась за поворотом, когда на причал выбежали люди, тут же послышался грохот очередей. Засвистели пули, Мишель распластался на дне лодки. Проводник, пригнувшись, продолжал вести лодку вперед.

Они ушли – Мишель понял это тогда, когда выстрелы прекратились. Всхлипнув, перекрестился пистолетом. Чтобы он еще раз сунулся в джунгли...

Лодка прошла очередной поворот. Мишель скользнул взглядом по зарослям справа от себя и вздрогнул, увидев мелькнувшие там тени.

– Гони! – заорал он и начал стрелять по зарослям, на пятом выстреле пистолет щелкнул и замолчал – кончилась обойма. Вставить новую ему уже не дали: заросли наполнились грохотом автоматных очередей, Мишель ощутил сильный толчок в грудь. Падения за борт он уже не почувствовал.

Все было кончено. Расстрелянная лодка тихо покачивалась на воде, мертвый проводник лежал, откинувшись навзничь. С его головы стекала тонкая струйка крови.

Вот из зарослей вышли несколько человек. Оглядевшись, один из них быстро вошел в воду, добрался до лодки. Схватил ее за борт поближе к

носу и потянул к берегу.

– Портит, – согласился он. – Но никогда не думаешь, что это произойдет с твоими друзьями...

Это была не единственная неприятность. Два дня спустя, вернувшись из похода по магазинам, Ольга протянула Вике листок.

– Смотри, – сказала она. – Сняла со щита у остановки.

Вика взяла листок и вздрогнула – на нем была ее фотография.

– Разыскивается?.. – Вика даже побледнела, прочитав текст.

– Ага, – подтвердила Ольга. – Ищут тебя. За совершение тяжкого преступления...

Мы с Сергеем в это время были в городе – покупали снаряжение. Когда вернулись и узнали о случившемся, Сергей попытался успокоить Вику.

– Ничего страшного, – сказал он. – Они ищут Остроумову, а не Цветкову. Так что тебе ничего не грозит. Да и прическа у тебя теперь другая – никто тебя не узнает.

Волосы Вика по совету Ольги немного подстригла и покрасила в светло-русый цвет. Сергей признал этот совет разумным, на фотографиях для паспортов Вика уже была совсем не похожа на себя прежнюю. На мой взгляд, новый цвет волос ей шел – я вообще люблю светленьких.

Сергей был прав, реально Вике сейчас ничто не грозило. Тем не менее, с этого дня Вика старалась выходить на улицу как можно реже – береженого бог бережет.

На оформление документов ушло больше времени, чем мы предполагали, – почти две недели. Из них пять дней Сергей потратил на переоформление паспортов, своего и Викиного, оставшиеся дни заняло оформление виз. Все это время нас никто не тревожил, о Мейере ничего не было слышно. Позвонив как-то в гостиницу с уличного таксофона и попросив соединить ее с Мейером, Вика узнала, что он уже дней десять как съехал. Где его найти, работники гостиницы не знали.

– Не думаю, что он уехал, – заявил в ответ на сообщение Вики Сергей. – Скорее всего, снял гдето квартиру. Жить в гостинице ему неудобно.

Я был с ним согласен. Без нашего Ключа Мейеру ничего не светит – а значит, он сделает все, чтобы его добыть.

Бумаги Вики мы со всеми предосторожностями извлекли из тайника под бочкой сразу после возвращения из заграничного вояжа. Оба Ключа хранились теперь в моей квартире: их упаковали в пакет и спрятали в корпусе старого потрепанного радиоприемника. Приемник валялся у меня в шкафу среди всякого хлама – по словам Сергея, это был вполне надежный вариант. Копии Ключей, точнее, компакт-диск с их отсканированными копиями, Сергей спрятал в одном из городских банков, в своем персональном сейфе. Мы не возражали – лучше подстраховаться. Мало ли что... Перед тем как записать копии на диск, Сергей, по совету Вики, поменял местами пару строчек на нашем Ключе. Сделать это было легко, а спокойствия прибавлялось: если вдруг диск каким-то чудом попадет к Мейеру, тому придется здорово попотеть, чтобы расшифровать измененную запись.

Если меня что и беспокоило в предстоящей поездке, так это деньги. Я чувствовал свою зависимость в этом вопросе от Сергея, и это меня здорово угнетало. Да, в Англию мы прокатились на деньги Мейера, кое-что еще даже -осталось. Но не так много, на Бразилию этого явно не хватало. Пользоваться чужими деньгами – то есть быть нахлебником – я не привык, поэтому решил даже продать свою машину, чтобы иметь хоть что-то в кармане. Но Сергей, узнав об этом, меня отговорил.

– Кирилл, не беспокойся, – сказал он, глядя на меня с мягкой улыбкой. – Денег у нас хватит.

– Сергей, но ведь это не мои деньги, – ответил я, выплеснув наконец то, что уже не первый день жгло мою душу. – Не привык я быть нахлебником.

– Ты им не будешь. Давай сделаем так: я одолжу тебе тысяч двадцать долларов, чтобы ты чувствовал себя спокойно. А потом, когда появится возможность, ты мне их вернешь. В сроках я тебя не ограничиваю, процентов не беру, – Сергей улыбнулся. – Согласен с таким вариантом?

– Да... – кивнул я, подумав несколько секунд. – Согласен.

Так мы и поступили: как только нам вернули документы, мы с Сергеем пошли в банк и открыли на мое имя счет. Часть денег – пять тысяч долларов и немного рублями – я взял наличными. Остальными мог пользоваться по кредитной карточке едва ли не в любой стране мира. И, что говорить, чувствовал я себя теперь намного увереннее.

За несколько дней до вояжа в Бразилию нас ждала большая удача: Вике удалось практически наверняка узнать имя человека, которого нам предстояло искать. Им оказался Марк Ковальский, профессор одного из немецких университетов. По договору с крупной немецкой фармацевтической компанией он проводил исследования в районе РиоНегро. Чтобы выяснить его имя, Вике пришлось едва ли не сутками сидеть в Интернете: она просмотрела сотни сайтов, написала десятки писем, разослав их по всем найденным ею адресам – от учебных заведений до маленьких частных исследовательских компаний. Кто-то отвечал, что никого из их сотрудников в данное время в Бразилии нет. Кто-то не отвечал вообще. Один адресат сообщил сразу о двух своих сотрудниках, но оба они находились в Рио-де-Жанейро, были заняты в области компьютерных технологий, значит, речь явно шла о других людях. Вика уже потеряла надежду, решив, что из ее затеи ничего не получится. Именно в это время и пришел ответ из университета. Собеседник Вики, точнее, собеседница, беспокоилась о том, что от Ковальского и двоих его коллег уже два месяца нет никаких сообщений.

– Вика, ты проделала отличную работу, – похвалил девушку Сергей. – Это почти наверняка тот человек, который нам нужен. Можешь точно выяснить место в Амазонии, где он работает?

– Попробую, – согласилась Вика.

К сожалению, конкретное место нам определить не удалось. Как сообщили Вике, экспедиция работала где-то в районе реки Уаупес, притока РиоНегро. Сама Уаупес тоже имела множество мелких притоков, поэтому район, в котором нам предстояло искать профессора, был определен очень приблизительно. Тем не менее, Сергей остался доволен.

– Теперь у нас есть с чего начинать поиски, – заявил он. – А остальное приложится...

А потом наступил день отлета. Признаюсь, я немножко волновался – не каждый день ездишь в Бразилию! В Москву мы приехали к полудню и к двум часам дня уже были в Шереметьево. Прямого рейса из Москвы в Рио-де-Жанейро не существовало, лететь предстояло с пересадкой.

В целом полет мне понравился. Сначала рейсом «Air France» мы долетели до Парижа, а уже оттуда, просидев несколько часов в аэропорту, самолетом той же компании отправились в Бразилию. Летели на огромном «Боинге-747» – раньше такие я видел только в кино. Моя Ольга была просто в экстазе от всего происходящего: по ее словам, она всю жизнь мечтала о путешествиях. И пусть после этого ктото скажет, что мечты не сбываются!

К недостаткам полета я бы отнес заполнение дурацких бумаг, да длился он очень долго – часов пятнадцать. Я даже успел выспаться. Еще мне не повезло в том, что я сидел слишком далеко от иллюминатора и не мог смотреть вниз. В этом плане больше всех повезло Вике – ее место оказалось как раз у иллюминатора. По ходу полета она несколько раз уступала свое место Ольге. Ну, а нам с Сергеем оставалось только со снисходительной усмешкой поглядывать на девичьи забавы.

В Рио-де-Жанейро прилетели около восьми часов утра по местному времени. Бразилия встретила нас духотой и тропической влажностью – и это при том, что у них сейчас была зима! В принципе, мы могли добраться до Манауса еще сегодня, но Сергей предпочел не торопиться и дать нам всем отдохнуть после долгого перелета. Тем более, комнаты в одном из местных отелей были для нас уже забронированы. До отеля нам пришлось добираться самим: как сказал Сергей, туристическая фирма его друга не работала с Бразилией, у них здесь не было своего представителя. Тем не менее, проблем не возникло: поменяв в обменном пункте деньги – у них оказались даже не доллары, а реалы, – мы поймали такси, которое и доставило нас благополучно по нужному адресу.

Так мы оказались в Бразилии. Признаюсь, некоторое время мне в это еще не верилось – все происходящее казалось сном. Тем не менее, сон этот и не думал заканчиваться.

Помывшись, позавтракав и отдохнув, мы с Сергеем после обеда отправились в аэропорт – узнать, как нам добраться до Манауса.

Именно в аэропорту мы и встретили Григория, или Гришу, как он предпочитал себя называть. Это был сухощавый мужчина лет сорока: загорелое лицо, блеклые, будто выгоревшие глаза. Редкий ежик коротко остриженных волос и неизменная улыбка на губах. Он подошел к нам, услышав русскую речь, – мы с Сергеем как раз изучали расписание полетов. Познакомились. Оказалось, что Григорий – потомок белоэмигрантов, перебравшихся в Бразилию после революции семнадцатого года. Работал в какой-то строительной фирме, но недавно она разорилась, и теперь Григорий зарабатывал тем, что показывал туристам из России местные достопримечательности. Говорил он по-русски очень хорошо, акцент был едва заметен. Узнав, что мы направляемся в Манаус, он просиял.

– О, Манаус! – Григорий мечтательно закатил глаза. – Хороший город, я прожил там восемь лет. Знаю его вдоль и поперек, у меня там масса друзей.

Сказано это было с явным намеком.

– Нам нужно дальше Манауса, – заявил Сергей. – Мы должны добраться до одного из притоков Рио-Негро.

– Да какие проблемы? – радостно хмыкнул Григорий. – Берем в Манаусе «Сессну» и летим куда угодно. У меня есть знакомый пилот, бывший военный летчик. Доставит в лучшем виде!

Он явно набивался в проводники, и мы не стали его расстраивать. Было ясно, что Гриша еще тот пройдоха, однако его знание страны, а главное – португальского языка могло нам здорово пригодиться. Переговоры были недолгими: за участие в нашей экспедиции Сергей предложил Грише пятьсот долларов в месяц плюс наши харчи. Тот просил две тысячи, в итоге сошлись на одной.

– Пацаны, не пожалеете! – сказал Григорий, нам стало понятно, с каким контингентом российских туристов он, в основном, общался.

Полчаса спустя мы уже имели на руках билеты на утренний рейс до Манауса. Гриша был счастлив: получив две сотни долларов в качестве аванса, он разоткровенничался и рассказал о том, что найти здесь хорошую работу очень сложно.

– Бели нет хорошей специальности, – заявил он, – то жить трудно. Здесь полно нищих, работающих за копейки. Кстати, держитесь подальше от бедных районов. Подругам своим скажите, чтобы не носили колец, цепочек и вообще золота. Это просто опасно...

Договорились встретиться с ним утром у самолета. Сергей предложил было Грише поехать с нами в гостиницу, но тот отказался.

– Надо еще вещички собрать, – пояснил он, и мы не стали его уговаривать.

– Не сбежит он с твоими двумя сотнями? – спросил я Сергея, когда наш новоявленный проводник, лучезарно улыбнувшись нам, скрылся в толпе.

–Не должен,—отозвался Сергей. Потом, взглянув на меня, улыбнулся: – Людям надо верить.

* * *

Известие о том, что Филипп и Мишель перестали выходить на связь, пришло от Жана в понедельник. Узнав об этом, Мейер нахмурился. Както неладно все шло. Ненормально. Ведь как хорошо было в последние месяцы – удача за удачей. Так должно быть, это нормально. Удача всегда на стороне сильных. Но почему же сейчас фортуна отвернулась от него? С девчонкой этой как-то глупо получилось. Теперь вот Филипп... Может, все это не случайности?

Вздохнув, Мейер облокотился о подоконник, стряхнул в открытое окно пепел с сигареты. Уже вторую неделю он жил в большом частном доме на окраине города. Здесь ему нравилось – тихо, уютно. Да и вид открывался приятный: река, лес...

Так в чем же его ошибка? Снова вздохнув, Мейер отошел от окна и сел в кресло. Может, он недооценил соперников? Понятно, что девчонка никто – так получилось, что у нее оказались бумаги деда. Но тот человек, с которым он разговаривал по телефону, его беспокоил.

Потянувшись к столику, Мейер взял с него листок бумаги – отчет Паши Креста об этом человеке. Снова вчитался в скупые строки.

Отчет не содержал ничего необычно. Поморов Сергей Аркадьевич, тридцать шесть лет. Частный предприниматель, антиквар. Имеет хорошую репутацию, вхож в дома многих влиятельных людей. Консультировал даже губернатора по вопросу приобретения нескольких картин. Ни в каких криминальных делах не замечен. Не женат. Родители умерли, близких родственников нет. Имеет много знакомых, но найти того, кого можно было бы назвать его другом, не удалось.

Отложив листок, Мейер нахмурился. Да, вполне успешный человек – разве что в личной жизни не повезло. Тем не менее, было в нем что-то необычное. Вспомнить хоть тот телефонный разговор: как получилось, что он вообще состоялся? Откуда этот человек узнал об опасности, кто его предупредил? Кто-то из людей Паши? Но они до последнего момента не знали, к кому едут. Тогда как Поморову и девчонке удалось уйти? Услышал звук подъезжающих машин и ушел огородами? Вздор – он уходил спокойно, не спеша. Успел даже написать записку.

Мейер снова и снова прокручивал в голове детали того разговора и с каждым разом все больше убеждался в своей правоте. Не было никакого предательства – этот человек просто почувствовал грозящую ему опасность и успел уйти. А значит...

Значит, он был магом. Как минимум, обладал какими-то способностями. Тогда становился понятен и его интерес к Дневнику. Дневник – это сила, это власть. Какой маг откажется от всего этого?

Следующие несколько дней не принесли никаких перемен. От Филиппа по-прежнему не было вестей, нанятый Пашей детектив так и не смог отыскать никаких следов Поморова и девчонки.

Мейер был уверен, что они отсиживаются у своих подельников – тех самых, с которыми наведались в его замок. И чем больше Мейер думал, тем лучше понимал, что в этом деле ему не поможет никто. Справиться с магом может только маг.

Ближе к вечеру он вызвал к себе Валентина.

– Валентин, я еду домой, – сказал он, взглянув на своего помощника. – Мне нужно собрать совет Ордена – дело не терпит отлагательства. Ты останешься здесь.

– Мне продолжать поиски? – спросил Валентин.

– Как хочешь. Это не принесет успеха.

– Почему? – не понял тот.

– Валентин, мы не поймаем этого человека на глупости. Мы можем его только переиграть. – Мейер сжал зубы, его лицо выражало решимость. —

И я уже знаю, как это сделать.

* * *

Наш первый вечер в Бразилии прошел замечательно. Мы гуляли по улицам близ отеля, заходили в магазинчики, наслаждались непривычным колоритом нового для нас города. Фотографировались – девушки привезли с собой фотоаппараты. Ужинали мы в небольшом ресторанчике: мне он понравился тем, что за фиксированную плату ты мог есть столько, сколько хотел. Я даже посмеялся над этим – ну что это, как не верх глупости? Из ресторана я вышел заметно потяжелевшим, во рту все еще пощипывало от перца. Ужином я остался вполне доволен.

Вечер провели в номере девушек. Снова ели, на этот раз – фрукты, болтали на разные темы. Говорили и о магии. Все последние дни эта тема у нас как-то не поднималась, но моя бедная головушка явно была перегружена всеми этими магическими построениями. Вика придерживалась того же мнения – даже пошутила как-то, что ее диск переполнен, пустого места уже не осталось. Очевидно, это понимал и Сергей, так как не заводил разговоров о магии по своей инициативе. Что касается Ольги, то она относилась ко всему этому проще.

– Спроси меня: что я запомнила из того, что говорил Сергей? – поинтересовалась она у меня, когда сама собой всплыла эта тема.

– Ну, и что ты запомнила?

– Ничего! – ответила Ольга и засмеялась.

Я смотрел на нее и улыбался. Все верно – зачем ей эта магическая чепуха? Она хороша и без нее.

Тем не менее, этим вечером у нас снова зашел разговор о магии. Началось все с того, что Сергей, сидя на кровати с бананом в руке, как-то уж очень задумчиво его разглядывал. Это заметила Вика.

– Сергей, что ты так на него смотришь? – с улыбкой поинтересовалась она.

– Да так... – отозвался Сергей. – Вспомнил эпизод из фильма «Матрица». Когда шел разговор о том, что вкус еды, ее вид были всего лишь комплексом внедренных в мозг ощущений. Но на самом деле еды не было.

– Но ведь это всего лишь фантастика? – Вика с интересом посмотрела на Сергея.

– Только отчасти. Вот подумай: чем мы воспринимаем окружающий мир? В основном, глазами. Свет попадает на сетчатку, импульсы идут по глазным нервам в мозг, там интерпретируются, в результате мы получаем знание о том, что нас окружает. Но насколько эта картинка точна? Насколько правильно она отражает реальность? – Сергей откусил кусок и начал жевать.

– Не знаю... – задумалась Вика. – Наверное, достаточно правильно.

– Может быть. Но попробуй взглянуть на это блюдо сначала левым глазом, потом правым. Давай, не стесняйся. Чувствуешь отличия? .

– Когда смотрю левым глазом, блюдо кажется ближе, – ответила Вика. – А левым – дальше.

– Верно, – согласился Сергей. – Такое различие^ восприятии необходимо мозгу для правильного определения расстояния до предмета. Но ведь расстояние до предмета неизменно, а мы видим его разным. Значит, даже этот пример показывает всю условность нашего восприятия. У меня, к слову, при взгляде левым и правым глазом еще и оттенки цвета меняются. Все, что я вижу правым глазом, светлее, чем при взгляде левым. Так где же истина?

– Наверное, где-то посередине, – решила Вика.

– Может быть, – пожал плечами Сергей. – Но я бы сказал, что истины вообще нет.

– Истина где-то рядом, – вставила Ольга и улыбнулась. Расположившись в легком плетеном кресле, она с удовольствием пила апельсиновый сок из высокого граненого стакана.

– Но ведь это блюдо существует? – возразила Вика, продолжая смотреть на Сергея. – Разве не так?

– Существует, – согласился он. – Но какое оно на самом деле – еще вопрос. Как сказал ктото из великих, мир дается нам в ощущениях. Но ощущения могут быть различны. И различие это определяется как возможностями и особенностями органов восприятия, так и нашей системой интерпретаций. Или, как сказали бы Хакеры Сновидений, нашими таблицами мироописания.

– А это что за зверь такой? – не удержался я.

– Это очень интересный зверь, на редкость сильный и независимый, – с улыбкой отозвался Сергей. – Наши таблицы мироописания – это своеобразный реестр того, что существует в мире. Опись всего возможного и невозможного. В них записано, что небо голубое, а солнце яркое. Что на яблоне растут яблоки, а на груше – груши. Что вода при замерзании превращается в лед, а собака может укусить. Таблицы мироописания содержат в себе наши знания о мире, они – основа нашего мировосприятия. Именно данные таблиц мироописания позволяют нам знать, что есть что в этом мире, делая нашу настройку на этот мир поистине нерушимой. Но они же обрубают нам наши магические крылья, прижимают нас к земле. Понимаете, о чем я? – Сергей внимательно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на девушек – Рожденный ползать летать не может – вот девиз тоналя. Именно таблицы мироописания делают нас теми никчемными существами, коими мы все и являемся. Просто оцени непредвзято наши возможности – как говорил в мультфильме ослик Иа, «удивительно печальное зрелище». Мы не можем ничего: не можем летать, не можем пройти сквозь стену. Нам не по силам стать невидимым или исчезнуть в одном месте и мгновенно появиться в другом. Мы боимся огня и воды, а какая-то жалкая бактерия в желудке может так тебя прихватить, что обычный туалет покажется землей обетованной. Раздутое эго говорит человеку, что он – царь природы и венец эволюции, но на деле это далеко не так... – Сергей вздохнул и поудобнее устроился на кровати.

– Таблицы мироописания – это инвентарный список по Кастанеде? – поинтересовалась Вика, успевшая до нашего отъезда проштудировать несколько книг этого америкашки.

– Почти, – согласился Сергей. – Одна моя знакомая сравнивает инвентарный список с теми данными, что хранятся на жестком диске компьютера. Но, помимо этих данных, там еще есть и операционная система. Именно она определяет работоспособность компьютера, при этом обычно мы не имеем возможности что-либо в ней менять. То есть типичная операционная система, определяющая наши возможности и параметры окружающего мира, похожа на «Windows». Мы можем ею пользоваться, но, по умолчанию, не можем ее изменять. Но есть и операционные системы с открытым кодом – например, «Linux». В такой системе все настройки для тебя открыты, ты можешь менять параметры «оськи» по своему усмотрению. Это значит, что таблицы мироописания уже не сковывают твое восприятие и твои возможности. Понятно, о чем я?

– Не очень, – поморщилась Вика. – Мне непонятно, почему таблицы мироописания ограничивают наши возможности. Можешь пояснить, как устроен этот механизм?

– Хорошо, зайдем немножко с другого бока, – согласился Сергей. – Дело в том, что изначально человек представляет собой очень примитивное существо. Точнее, существо, не осознающее всего своего потенциала. Запретного для нас гораздо больше, чем разрешенного, именно эти жалкие «можно» и бесконечные «нельзя» и определяют условия нашего существования. Кто-то с этим мирится. А ктото – нет. Маги выяснили, что все это – не более чем установки «по умолчанию». По умолчанию – значит, со штатными, базовыми настройками. Как ты знаешь, в компьютере эти настройки порой можно изменять. А в жизни? – Сергей внимательно посмотрел на Вику, после чего продолжил:

– Оказывается, что все эти настройки можно изменять и в жизни. И мир такой-то и такой-то только потому, что мы привыкли его таким считать. Вспомни детство: у тебя наверняка сохранились воспоминания о каких-нибудь странных событиях. Ты могла тогда видеть то, чему в мире взрослых просто нет места. Более того, даже сама реальность тогда воспринималась иначе: если тебе приходилось после долгого перерыва посещать места своего детства, то ты могла заметить, что там все совсем другое. Не такое, как прежде. Почему? Потому что иным было восприятие. В твоем сознании не было шаблонов, ты не знала, каким должен быть окружающий тебя мир, а потому видела его таким, каков он есть. Именно таким воспринимают его дети – чистым, ярким. Настоящим. Но потом дети взрослеют, в их сознании начинают накапливаться шаблоны, данные таблиц мироописания. Ребенок уже знает, что к горячей плите прикасаться нельзя – обожжешься. А перед едой всегда нужно мыть руки. Это мелочи, но их становится все больше и больше. В результате ребенок постепенно перестает воспринимать мир непосредственно, его сознание начинает оперировать шаблонами. Он знает, что стакан – это стакан, а вилка – это вилка. Но это уже не тот стакан и не та вилка, которые он воспринимал раньше, это уже их образ в его сознании. Чувствуешь разницу? – Сергей продолжал внимательно смотреть на Вику. – Вместо реальных предметов мы пользуемся шаблонами, нашим знанием о том, что есть что. Это и есть таблицы мироописания, поддерживающие окружающий нас мир. Именно они определяют, что в нашем мире может быть, а что нет. Задача мага состоит в том, чтобы изменить существующие в таблицах мироописания записи или внести новые. Те, которые наделяют нас большими правами, нежели сейчас.