Текст книги "Тринадцатое Поле"

Автор книги: Антон Мякшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Перед самым рассветом поутихло. Воины спали по очереди. Совсем тихо было, только спустились с неба блуждающие разноцветные огоньки и медленно кружились над головами спящих. Хотя прочие Правители сочли огоньки безвредными, Правитель Крат запретил своим людям глядеть на них – один из его воинов, понаблюдав за полетом огонька, вдруг упал на песок и, дергаясь как в агонии, вопил о том, что Скала падает на него, а земля пузырится, желая поглотить небо. Помешанного пришлось связать.

Когда взошло солнце, огоньки не исчезли, а потемнели, превратившись в беспокойные черные пятна – как тени на воздухе.

Правитель Крат, не спавший больше суток, задремал было, но сразу проснулся от истошных воплей. Через его становище, держась за косматую голову и припадая к земле, бежал воин народа ткхамаши. Десяток бесплотных темных теней гнались за ним.

– Домой! Домой! – кричал ткхамаши. – Духи Создателей мстят нам! Мы все погибнем!

Воины симерши похватали оружие, но Крат запретил трогать безумца. Ткхамаши убежал в пустыню; воины его народа отрядили за ним несколько всадников в погоню, но через полчаса всадники вернулись ни с чем. Глаза их на заросших бурой шерстью лицах были совершенно белы, как глаза людей, увидевших что-то непередаваемо ужасное. Не останавливаясь, они проскакали к Правителю Гра. Выслушав воинов, Гра пригласил пятерых Правителей к себе в шатер.

Переговоры продолжались недолго. Шестеро Правителей покинули шатер и вышли в пустыню. Каждый взял с собою по полсотни воинов. Солнце поднялось высоко, когда пустыня мерно задрожала. Скоро послышался странный переливчатый гул. Линию горизонта на юге затянуло рыжей песчаной пылью. Гул стал громче. Правители молча ожидали. Воинам запрещено было обнажать оружие.

Наконец Правитель Гра закричал:

– Идут!..

Такого количества воинов Поле Руин не видело со времен Битвы. В авангарде длинной цепью шли всадники – их было не менее пяти сотен. Симерши, ашари, вашури, ткхамаши, кабуши и суоши со страхом смотрели на диковинных скакунов, безрогих, с гладкой кожей, тонкой длинной шеей и с пышными гривами и хвостами.

– Демоны... – прошептал Правитель Ака.

– Это кони, – поправил его Крат. – Они умны и послушны. Дети Поля Леса используют их как транспорт и как рабочую силу. Кони умны, но не умеют сражаться...

Тут он замолчал. По мере приближения всадники стягивались плотнее друг к другу. Теперь можно было рассмотреть, что за ними рядами по двое шагают воины с копьями и гарпунами на плечах. У многих были большие четырехугольные щиты, у многих – кожаные или сплетенные из гибких ветвей и лозы доспехи. Позади утонувших по колено в рыжей пыли воинов скрипели длинные телеги, а что было в телегах и за телегами, не представлялось никакой возможности рассмотреть – все закрывали вздымавшиеся до небес клубы пыли.

– Они нарушили границу! – сказал Правитель Гра. – Правило гласит, что мы должны напасть на них!

– Их много больше, – сказал Правитель Сван. – Тысяча. Может быть, даже тысяча и еще несколько сотен.

– Будет великий бой, – сказал Правитель Ака. – Скала обагрится кровью до самых верхних уступов. Пусть ткхамаши стрелами и дротиками поразят их голых скакунов. Когда ряды всадников смешаются, пусть вступят симерши со своими дисками. Надо ударить быстро и перебить как можно больше воинов, пока они не подошли слишком близко.

– Если пеших воинов вовремя не остановить, они сметут все на своем пути, – сказал Правитель Зиу. – Надо отступать, осыпая противника метательными орудиями. Рукопашная схватка погубит все наши войска.

– Надо отойти к Скале, чтобы они не успели окружить нас, – сказал Правитель Туон.

Правитель Крат из народа симерши был первым из тех, кто заявил о своем праве на абсолютное владычество над Полем Руин. Правитель Крат первым завел обычай обносить селения своего народа рвами и крепостными валами, в то время когда прочие народы еще не оставили кочевой образ жизни. Правитель Крат часто говорил со Старейшими и Всевидящими. От них, Старейших, он узнал многое; то, о чем другие Правители никогда не знали или не придавали должного значения. Правитель Крат увел свой народ на восток, туда, где кончается рыжий песок, где растет зеленая трава и высокие деревья, где есть реки и где земля жирная и добрая. Правитель Крат учил своих людей брать от земли то, что она может дать.

– Битвы не будет, – сказал, выслушав пятерых Правителей, Правитель Крат. – Остановите своих воинов. Дети Лесного Поля не хотят нападать на нас.

– Они нарушили границу! – закричал Правитель Сван.

– Смотрите! – проговорил вдруг Правитель Гра. – Смотрите, сколько их! Разве один народ может быть таким большим? Дети Лесного Поля, как и мы, объединились в одно войско, позабыв на время о своих распрях.

– Они пришли сюда за тем, за чем и мы, – сказал Правитель Крат. – Они пришли сюда остановить Разрушителя.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 1

Мы высмотрели широкую площадку, и Сикота посадил туда нашего ушшуа. Сползая с пернатого чудовища, я оступился и упал. И тут же вскочил. Камни, которых я коснулся ладонями, были очень теплыми, почти горячими. Хотя Макс рассказывал мне историю Скалы, это обстоятельство неприятно поразило меня.

Оружейник развязал мешок, вытащил длинные ножи, связку метательных ножей, остальное оставил в мешке, а мешок бросил дозорному.

– Я буду ждать вас здесь, – сказал Сикота.

Он даже и не думал слезать с ушшуа. Напротив – поудобнее устроился, зарыл ноги в перья.

– Ты бы тоже подождал, – уже без всякой надежды предложил я Максу.

– Опять начинаешь? Надоело.

Он протянул мне нож, который я сразу заткнул за пояс. Неуклюжее орудие, неудобное, громоздкое, тяжелое и бестолковое. Сражаться им трудно, но так как ничего другого нет... Впрочем, и с самым лучшим мечом я чувствовал бы себя не более защищенным. Не моя это стихия – рукопашная схватка. Не воин я. Да и Макс тоже не воин. Хотя у него – метательные ножи, с которыми он довольно ловко умеет управляться. Как-то я просил его научить меня, но он только смеялся: «А чего учиться? На близкое расстояние кидай с рукояти, кидаешь на дальнее – с лезвия. Сперва следи, чтобы нож в цель шел точно лезвием, а не рукоятью и не плашмя. Приноровился – тренируй меткость. Никаких тут секретов нет, одна тренировка. Кинул тысячу раз – хорошо, десять тысяч – уже мастер, сто тысяч – считай, опытный метатель. И так далее...» У него в гараже здоровенная колода стоит, вся покрытая, как оспинами, следами от ножей. Какие там сто тысяч! Оспин на колоде много больше. Наверное, миллион.

Иной раз я жалею, что Игра в Полях идет не по общепризнанным и многократно описанным в соответствующей литературе правилам. Создатели почему-то не позаботились об этом. Ну, ни разу мне не встречался в Полях седобородый старец и не протягивал мне изумительной чистоты клинок с рукоятью, на которой древними письменами было начертано мое имя. И не говорил при этом: «Этот меч мне предками завещано передать достойному. Владей им, Избранный, во имя Добра...» Впрочем, наверное, стоило бы выбрать из арсенала оружейника подходящее оружие и записаться в секцию фехтования. Да что там...

Ушшуа пошевелился на краю уступа, уронил в бездну громадное перо. Макс проследил за полетом пера, и когда оно исчезло в туманных слоистых облаках далеко внизу, поежился и проговорил:

– Хотел бы я знать, что сейчас происходит там – у Подножия... А если вся эта толпа гавриков решит прогуляться наверх?

Наверх... Я поднял голову и не смог удержаться от изумленного восклицания. Воистину: Скала – одно из самых странных сооружений Создателей. Дышащие теплом камни – это еще относительная ерунда, но какое здесь небо... Даже и не небо вовсе, а какое-то перевернутое огненное море. Тяжко переливается само в себе, медленно перекатывает маслянисто поблескивающие волны. И солнца не видно.

– Не тормози, – тронул меня за плечо Макс. – Идем. На что ты уставился?.. А-а... Если верить преданию, небо здесь навсегда обожжено вечным пламенем Пылающих Башен. А по сути, ну... то есть, как я думаю, Скала представляет собой отдельный мир с собственными законами климата и... всего прочего. Здесь нет деления на дни и ночи. Есть время сна и время бодрствования. Впрочем, я точно не знаю. Если тебе так уж интересна местная жизнь, можно спросить у аборигенов. Хотя не приведи Создатели кого-нибудь встретить на пути. Люди ушли со Скалы, а те, кто не ушел...

– Куда идти? – спросил я, так не дождавшись продолжения фразы.

Крави сорвался с моего плеча, перелетел площадку и сел на первую ступеньку извилистой лестницы, ведущей наверх. Собственно, другой дороги с площадки и не было, если не считать круглой дыры в стене Скалы. Полупещера-полунора, она, наверное, вела вниз. Или заканчивалась тупиком.

Ничего не говоря друг другу, просто переглянувшись, мы начали подъем.

Лестница была узкой, но первые несколько минут мне не было страшно. Потом площадка с ушшуа осталась далеко внизу, острые уступы закрыли ее от моих глаз, вырвался откуда-то холодный и резкий порыв ветра, стегнул меня по плечам... Вниз я старался больше смотреть – подо мной была бездна. Почти отвесная каменная стена – по правую руку. Лестница петляла, разветвлялась и тянулась все, и тянулась. Довольно скоро я ощутил потребность отдохнуть, но даже присесть было негде. Макс сосредоточенно пыхтел позади. Вот кому еще сложнее, чем мне. Оружейнику с его габаритами достаточно одного неловкого движения, чтобы соскользнуть с щербатой ступеньки и кануть в небытие. Хорошо хоть шипы на подошвах не позволяют поскользнуться... Лестница змеей обвила опасно обвисший уступ и внезапно ткнулась в небольшое отверстие в стене.

Пещера.

Раздумывать было некогда – сзади шел Макс, который пещеры не видел, а впереди даже малюсенькой площадки не было, последняя ступенька уходила сразу в темноту.

Я нырнул в теплый мрак. Шурша плечами по стенам, протиснулся дальше и, сжав зубы, ступал в затхлой темноте до тех пор, пока наверху не замаячил багровый отсвет неба. Пришлось подтянуться, чтобы выкарабкаться на поверхность.

Довольно широкая каменистая площадка, покатая и гладкая, как крыша. Ближе к стене Скалы между валунов торчали какие-то кустики. С одной стороны – крутой обрыв, с другой – гряда валунов. И несколько темных дыр в стене. Я посмотрел наверх – сплошная отвесная стена, покрытая венозным узором бесконечных лестниц. Крави слетел откуда-то сверху и присел на гряду валунов. Ему-то, черт возьми, легко. Мне бы сейчас тоже не помешала пара крыльев.

Я перевел дыхание, присев на корточки. Как-то уж очень быстро я устал – мы шли-то всего минут двадцать, не больше. Наверное, сказывается недостаток кислорода. Действительно, сердце стучит непривычно быстро, и, чтобы вдохнуть полной грудью, надо здорово напрячь грудные мышцы.

Из ямы высунулась встрепанная голова Макса. Он шумно сопел, раскрасневшееся его лицо было мокрым, по щекам облепленным волосами – точно он только что вынырнул из воды.

– Помоги... – хрипнул оружейник. – Руку дай!

Минуты три ушло на извлечение Макса из дыры, минут пять – на отдых после этого.

– Воды мы не захватили, – проговорил Макс уже более-менее ровным голосом. – Пить охота. А у этого... дозорного кожаная фляжка была – я видел. И еще сумка... с провизией, должно быть. Сидит себе, наверное, на птичке, перекусывает.

– Предлагаешь смотаться обратно?

– Да ну тебя... Отдохнул?

Можно подумать, это я минуту назад валялся на спине с выпученными глазами и раскрытым по-рыбьи ртом.

– Отдохнул, – усмехнулся я, поднимаясь на ноги.

– Тогда пошли.

Мы приблизились к валунам. Крави мотнул клювом и растопырил крылья. «Сейчас взлетит, – подумал я, – перелетит через гряду, путеводная звезда наша...» Но крави лишь сдвинулся в сторону, как бы освобождая место для меня.

– Чего это он? – спросил Макс почему-то шепотом.

Я взобрался на валун, где сидела птица, пригнул сухие до полупрозрачности ветки кустарника. По ту сторону гряды мне открылась площадка – побольше той, на которой мы находились. В центре громоздилась вышиной в два человеческих роста груда камней.

– Башня... – прошептал Макс, вскарабкавшийся следом за мной.

Я вздрогнул:

– Пылающая Башня?

– Сторожевая, дурак... Развалины... Значит, замок Создателей уже близко.

Я снова задрал голову вверх. Ничего не видно, кроме отвесной стены, обточенной ветром. При одной мысли о том, какой путь нам еще только предстоит преодолеть, стало щекотно в груди. А вот и начало лестницы – по ту сторону гряды, всего в нескольких шагах от остова башни.

– Слышишь? – вдруг вскинулся Макс.

– Что? Н-нет...

Из-за развалин башни не был видел край площадки. Я хотел было уже приподняться, чтобы сменить угол обзора, как внезапно совершенно определенно услышал торопливый топот.

– Итху... – выдохнул Макс.

На секунду я растерялся, припомнив устрашающее сочетание – нерожденный демон. Я вдруг почувствовал себя слабым и беспомощным и, только сжав зубы, заставил ожить огонь в голове. Внутри тела сразу стало горячо. Я выдохнул, стиснув и разжав кулаки. И снова прислушался. Нет, бежал явно человек. Оружейник опустил мне руку на затылок, пригнул мою голову ближе к валунам. Сам распластался на камнях.

И очень вовремя – из-за развалин метнулось белое пятно. Голый человек – совсем голый, только в драной набедренной повязке, исцарапанный и грязный, косматый, с рваной длинной бородой, ужасно худой – оступился на повороте, грохнулся на камни с размаху, но сразу поднялся. Низко пригнувшись, скакнул в нашу сторону и замер, скорчившись за развалинами, обернувшись к нам узкой, исцарапанной спиной. Он был так близко от нас, что я чувствовал запах пота, нечистого рта, слышал прерывистое хриплое дыхание.

– Вот и аборигены... – почти неслышно прошелестел Макс. – Что он делает так высоко?

Человек недолго сидел без движений. Вскочив так резко, что меня дернуло, он упал на колени и принялся нагребать себе в горсти камни, выбирая поострее и поувесистей. Почти сразу же я снова услышал топот. На этот раз более размеренный. С уверенностью можно было сказать, что приближается не один человек, а, может быть, двое или трое.

«Вмешаться?» – глазами спросил я у Макса.

Оружейник ожесточенно помотал головой.

Сначала я увидел двоих – настоящие дикари, бородатые и нечесаные, в изодранных одеждах из звериных шкур, – потом заметил еще одного, бредущего следом. У тех двоих в руках были небольшие мечи, наверное, очень легкие и удобные, выточенные из реберных костей какого-то крупного животного, а третий тащил копье. Шел он, кривясь от боли, дыша со стоном, левая штанина его была оторвана напрочь, голая и кривая нога сплошь черна от подсохшей крови.

Судя по всему, трое направлялись к лестнице. И чтобы добраться туда, они должны были пройти мимо разрушенной башни и мимо голого, притаившегося там.

– Какого черта они делают? – просипел Макс. – С каких это пор дети Полей осмеливаются подниматься выше средних уступов? Что им там надо?

Он осторожно перевалился на бок и потянул из-за пояса метательный нож. Стараясь не звякнуть металлом о камень, положил его рядом с собой, вытащил еще два. Зажал их в ладони.

Крави, о котором я и думать забыл, вдруг захлопал крыльями и оглушительно завопил. Гортанный птичий крик разомкнул в скрюченном теле голого бородача какую-то пружину.

Он вскочил, вылетел из своего укрытия прямо навстречу идущим, размахнулся сразу обеими руками, в каждой из которых было зажато по камню.

Только два камня он и успел метнуть. Первый пролетел мимо, второй вскользь оцарапал одному из пришельцев лоб.

Те двое продолжали идти – только чуть ускорили движение. Я вдруг обратил внимание на их лица – нисколько не встревоженные, лишь напряженные, но явно не из-за внезапного нападения, а по какой-то другой причине.

Голый, согнувшись, шарил по земле руками, сгребая камни, когда они поравнялись с ним. Они ударили его мечами – каждый по разу. Голый упал на спину. И как только двое прошли мимо – снова поднялся. Из длинных порезов на груди сочилась кровь. Выточенные из реберных костей мечи были оружием колющим и уж никак не рубящим – для этого им недоставало тяжести. От голого просто отмахнулись, не желая убивать или, может быть, не видя в этом смысла.

Двое поднимались по лестнице, а голый, заорав, набросился с камнями в руках на хромого копьеносца. На этот раз у него даже размахнуться не получилось. Хромой, почти не глядя на противника, как бы не ударил, а сунул в него наконечником вперед копье.

Костяной наконечник, с хрустом пропоров кожу, глубоко вонзился голому между ребер с правой стороны груди. Голый упал, обломив древко. Копьеносец продолжил шагать к лестнице, на ходу удивленно оглядывая короткий обломок в своих руках.

Трое странных людей – один за другим – поднялись по лестнице и исчезли за первым уступом. Человек, нападавший на них, остался хрипеть и ворочаться под разрушенной башней.

– Это что было? – только и смог промолвить я.

Макс приподнялся, потер ладонью лоб.

– Они идут наверх, – проговорил он. – Дети Поля никогда не заходили на верхние уступы. Собственно говоря, они и на средних-то не показываются. У стен Пылающих Башен их ждет смерть – и они это прекрасно знают.

– Они бегут от чего-то? Может, орда внизу начала подниматься, и местные спасаются бегством?

– По ним не скажешь, чтобы они спасались... Они... У меня такое чувство, будто они и сами не знают, что делают.

Я кивнул. Да, мне тоже так показалось.

– Словно их кто-то на веревочке тащит к вершине Скалы.

– Как будто они слышат и видят что-то, чего не видим и не слышим мы, – добавил Макс. – Это излучение энергии кафа, Никита. Должно быть, излучение волнообразно. Сверху оно накатывает волнами, и каждая последующая волна сильнее и дальше предыдущей.

– Откуда такая теория?

– Во-первых, лишь действие источников энергии слабой мощности прямолинейно и непрерывно. А во-вторых, посуди сам – каф концентрируется довольно давно, и давно уже никто не ходит на Скалу. Эти люди, наверное, последние из оставшихся. С самого низа Скалы, куда только теперь докатились волны...

Макс сгреб с валуна свои ножи, сунул за пояс и неожиданно легко перемахнул гряду, приземлившись совсем рядом с уходящими вверх ступенями:

– Ну, чего ждем-то? Пошли.

Крави с одобрительным клекотом пролетел у него над головой и уселся высоко на лестнице. Макса передернуло. Через секунду, видимо, взяв себя в руки, он сказал, кивая на птицу:

– Куда нам нужно идти, надеюсь, понятно?

Я перелез через гряду, отряхнул колени. Огонь пульсировал в затылке, кровь бежала по жилам стремительно и упруго, но не из-за обедненного воздуха, а подчиняясь пробудившейся силе. И тем не менее разум мой был словно скован. Я чувствовал в себе силу, но – трудно было в этом признаться – я чувствовал в себе и страх. Как тогда, давно, во дворе заброшенного авиазавода. Как и тогда, я не знал, не мог понять, что здесь происходит. Боязнь непонятного парализовала разум. Теперь даже каф, сущность которого я если не до конца понял, то хотя бы привык к нему, казался мне пугающим и неясным. Проклятый страх, страх того, что не может постичь мой ум, страх, преследующий меня всю жизнь и отступивший после последней встречи с Морок, вновь проснулся и окреп. Мне надо идти наверх, но что меня там ждет?

– Ты чего? – спросил Макс.

Я не ответил.

Вдруг лицо оружейника перекосилось.

– Соберись! – крикнул он мне. – Ты не должен сомневаться! Слышишь? Тогда ничего не получится. Никита! Это всего-навсего Игра! Это не реальная жизнь, слышишь?! Ты должен сделать то, что должен. Ты – Избранный! У тебя все получиться, только нельзя сомневаться. Слышишь меня?

Я слышал, конечно. Я шагнул на первую ступеньку. Это для него, для оружейника, все это – лишь Игра. Я знаю, если утвердиться в этой мысли, тогда будет легко. А я не могу так. Я слишком хорошо помню отвратительного полупрозрачного слизняка на вилке. Помню, как пол университетского сортира превратился в воду.

– Игра? – спросил я у Макса. – А как же загг? И твоя «девятка»?

Он закусил губу. Но все-таки повторил, хотя и с трудом:

– Игра. Нельзя думать по-другому, понимаешь? Мы тем и сильны здесь...

Макс шел позади, а я, словно проснувшись, ощутил себя шагающим по лестнице – все дальше и выше, все дальше и выше.

Лестница тянулась наискось, разветвлялась, петляла между уступами, ныряла в глубь Скалы, но неизменно вела вверх. Несколько раз, на перекрестках, нам приходилось останавливаться и ждать, пропуская вперед людей, с неподвижными лицами бредущих туда же, куда и мы. Эти странные люди были так похожи на листвяных призраков, жуткую пародию на человека, что на меня то и дело накатывали вязкие волны дежа-вю. Некоторые не замечали нас, некоторые пытались напасть. Тогда я длинным ножом сбивал их в бездну. Это было легко. Движения людей были неуклюжи и медленны – защищались они или нападали. Впрочем, они не защищались. Иногда они, срываясь, падали сами. В конце бесконечно долгого подъема мы нагнали женщину, голую, со странно синеватой кожей, одеревенело ковылявшую негнущимися ногами со ступени на ступень. Руки ее, гладкие и прямые, как палки, висели вдоль туловища, распущенные волосы трепал ветер, а на лопатке темнела целая россыпь из семи больших бородавок. Я несколько минут шел за ней, не решаясь столкнуть ее, чтобы освободить дорогу. Вовсе не жалость мешала мне, а гадливость – мне чудилось, если я прикоснусь к ней, ее синяя плоть окажется холодной, как лед. Она сорвалась и упала вниз на повороте лестницы.

– Это – каф, – слышал я бормотание оружейника. – Он тащит их вверх. Он подчинил их. Тех, кто не успел вовремя уйти... Это – каф. Там, куда они все идут...

Последние полчаса мы прошли в одиночестве – не встретили никого.

Правитель Гра из народа ткхамаши никогда раньше не бывал на Скале. И теперь ему, достигшему верхних уступов, было страшно; но в этом он не смог бы признаться даже себе самому. Правитель Гра стиснул рукоять топора и, свесившись с камня, посмотрел вниз. Только туманные облака на поверхности бездны, а под ними – еще пустота и пустота, и лишь потом – рыжий песок Подножия. Создатели были безумцами или дураками, если им понадобилось вызвать из небытия этакую неудобную для жизни громадину. К чему творить что-то другое, кроме поющих барханов, рыжих и черных пустынь, соленых болот, серых равнин и каменистых ковыльных степей? Поле Руин должно было остаться единственным Полем!

Закружилась голова, и Правитель рывком выпрямился, отшатнулся назад.

Старейший и Всевидящий Ун говорил, что Разрушитель будет на Скале с первыми лучами солнца. Солнце давно взошло и уже клонится к закату, а где же Разрушитель? Этот Крат, самозванец и болван, остался внизу – ждать. И пусть ждет. И пусть другие ждут. Симерши, ашари, вашури, кабуши и суоши – пусть ждут. И эти белокожие чужаки из Лесного Поля со своими демоническими скакунами – пусть бродят вокруг Скалы по пескам Подножия и вглядываются в пустынную даль.

Ничего они не дождутся. Ничего не увидят.

Ткхамаши Гра умнее их всех. Он понимает: если время пришло, а Разрушитель все еще не проходил через Подножие, значит, он давно уже на Скале. Значит, надо торопиться, а не сидеть у костров и ждать, покуда нерожденные демоны пожрут тебя.

Так оно и получилось. Вонючий гхимеши даже не заметил первых ткхамаши, пролезших на площадку через сквозную пещеру. Он спал, зарывшись в перья своей крылатой твари. Ушшуа прикончили сразу, а наездник жил еще десять минут, пока Правитель Гра говорил с ним. Вонючий гхимеши не хотел отвечать на вопросы, но, когда Гра разрубил ему бедро и стал наматывать жилы на ручку ножа, сказал все, что знал.

Разрушитель только что начал подъем с этой площадки. Он идет медленно, и с ним еще один из расы Создателей. Оружия у них почти никакого нет. Разрушитель достанет каф и вернется сюда, а отсюда ушшуа перенесет его в убежище гхимеши, и будет большой праздник.

Рассказав это, вонючий гхимеши попросил о быстрой смерти. Правитель Гра ради великого дня своего народа явил милосердие. Вместо того, чтобы отрубить ублюдку руки и ноги и оставить подыхать на камнях, он разрезал ему живот и удавил на собственных кишках.

Старейший и Всевидящий Ун говорил, что дети Поля не должны входить на Скалу, когда каф стал сильнее, чем раньше. «Оставайтесь у Подножия. Ждите Разрушителя там. Если возникнет необходимость, можете подняться на Скалу, но невысоко и ненадолго. Иначе сила кафа пленит ваше тело, и ваш разум не будет принадлежать вам», – так говорил Старейший и Всевидящий Ун.

И болван Крат смотрел на Повелителя Гра печально и с жалостью, будто Гра настолько глуп, чтобы повести своих воинов на верную погибель.

Они так ничего и не поняли, голокожие выскочки! Народ ткхамаши не такой, как другие. Народ ткхамаши был первым народом, сотворенным Создателями. Ткхамаши не нуждаются в одежде, они покрыты от лба до пяток бурой шерстью, они могут спать на сыром песке под ночным небом и не чувствовать холода. Они знают, как найти в пустыне зеленые водяные грибы. Они могут питаться кореньями, сырым мясом, живой рыбой из подземных рек и обходиться вовсе без огня. Ткхамаши не похожи на других, тех, что появились позже. Они крепче, сильнее, выносливей и умнее. Они лучшие воины! Их чистый разум легко противостоит влиянию энергии кафа. И он, Правитель Гра, самый лучший из воинов ткхамаши, самый сильный и умный из всех людей своего народа. Вот он – знак превосходства, символ власти, печать Правителя – костяной овал, выпиленный из черепа бородатого варана, на кожаном шнурке, на груди, у самого сердца!

Да, за все время, пока отряд движется по Скале, только у троих воинов обнаружились признаки помешательства, и их пришлось приколоть. Но сколько умалишенных голокожих они встретили по дороге! Правитель Гра знал – другие народы Поля Руин насмехаются над нательным покровом ткхамаши, сравнивая их с животными. Но видели бы они жителей Скалы, чей разум пленен энергией кафа! Пустоглазо бредущих по каменным ступеням неведомо куда, натыкающихся друг на друга и бессмысленно убивающих себе подобных. Истинные звери, они бросались и на воинов Гра...

Ладно, не о них, безумцах, нужно сейчас думать, пусть сшиас выжрут их внутренности и бородатые вараны обглодают их ноги. Ткхамаши найдут Разрушителя, прежде чем он сумеет добраться до кафа. А если они немного опоздают... Что ж, ткхамаши готовы сразиться с Разрушителем, какой бы силой он ни обладал. В конце концов, он только один, а их – почти сотня.

И тогда презренные отступники гхимеши никогда не получат вожделенной власти. Власть и сила принадлежат тому, кто осмелится сражаться за них, а не тому, кто трусливо прячется в подземных убежищах, ожидая, пока всю работу за тебя сделают другие.

Правитель Гра повернулся к своим воинам, взмахнул топором и громко крикнул.

Подчиняясь приказу, воины на площадке поднялись на ноги. Те, кто сидели на ступенях лестницы, поднялись. Те, кто еще жевал жесткое мясо ушшуа, уступом ниже, очистили рты и сомкнули челюсти. Короткий отдых закончен. Пора двигаться дальше.

Длинная вереница покрытых грубой шерстью воинов потянулась по лестницам все выше и выше.

Где-то там, наверху, на самой вершине, если верить легендам, стоят Пылающие Башни, куда закрыт ход детям Полей. Вечное пламя Создателей уже угасло, но Правитель Гра не такой дурак, чтобы рисковать без нужды. Он не будет приближаться к замку Создателей. Ни за что не будет. Если у Разрушителя хватит ума спрятаться там, он просто расположит воинов вокруг Башен и будет держать осаду столько, сколько понадобится.

Гра на минуту поднял голову, вглядываясь в затянутые облаками верхние уступы. Сплошная масса облаков покачивалась и перетекала сама в себе, как тревожимый ветром туман, – должно быть, из-за этого Правителю почудилась громадная серо-белая волна, стремительной лавиной сходящая вниз. Он поспешно протер глаза, и видение исчезло.

Ничего не должно отвлекать повелителя ткхамаши от его цели. Правитель Гра, идущий впереди своего воинства, ускорил шаг. Он почувствовал вдруг, что идти стало легче. Слишком прозрачный, обедненный кислородом воздух уже не обжигал легкие. Порывы холодного ветра тоже больше не беспокоили его.

А когда он услышал музыку, то понял – это знак. Наверху ждет победа. Теперь уже все равно, какой ценой придется заплатить за нее. Правитель Гра, переставляя ноги со ступени на ступень в такт звучащей в голове музыке, шел без остановок, совсем забыв оглядываться на своих воинов. Вскоре он совершенно успокоился. В размеренном движении был покой. Музыка вела его за собой. Он не сомневался в том, что она звучит только для него, и никто другой не может ее слышать.

В этом Правитель Гра ошибался. Сотня ткхамаши, идущих следом, слышали музыку. Идти, идти, двигаться наверх, потому что больше ничего в этом мире не существует, кроме непрерывного движения – вот что говорила музыка ткхамаши. Слышали ее и те трое, что остались на нижних уступах. Бурая шерсть на их грудях потемнела и слиплась от крови, но они поднялись на ноги и один за другим побрели к лестнице.

Встал на ноги, шатнулся и пошел вверх по ступеням вонючий гхимеши с ожерельем из сизых кишок на шее.

Мимо нас, как тени теней, пролетали бесплотные лоскуты облаков. Над нами неслышно перекатывало тяжелые волны темно-медное небо. Странно было снова почувствовать под ногами надежную твердь. Странно было вновь ощутить свободу двигаться произвольно в любом направлении без опасности поскользнуться и свалиться в бездну.

Мы добрались до вершины. Здесь дышалось легко – и это тоже было странно.

– О Создатели... – прошептал Макс, расширенными глазами вперяясь в несоразмерную, под стать самой этой невероятной Скале, темно-красную громаду, высившуюся прямо перед нами.

Пылающие Башни походили на семейство чудовищных грибов, лепящихся друг к другу так плотно, что нигде не было видно ни малейшей щели. Никаких крепостных стен, никаких ворот, никаких иных сооружений, кроме остроконечных башен, вонзающихся, казалось, в самое медное небо, окруженных зыбким маслянистым маревом – будто раскаленных. Далеко наверху темнели узкие бойницы, скаты крыш кое-где образовывали неширокие площадки.

И все. Ни ворот, ни дверей, ни ступеней, ничего более или менее отдаленно похожего на вход. Пылающие Башни вовсе не выглядели чьим-то жилищем или убежищем. Скорее можно было подумать, что это – мираж. Наваждение. Шагнешь ближе, и этот каменный багровый фантом растает, а нам останется только бурлящее небесное море и мечущиеся вокруг, будто призраки чаек, лохмотья облаков.

– Здесь все такое... – начал Макс и не закончил. Покрутил пальцами, не в силах описать фантастическую панораму.