Текст книги "Тринадцатое Поле"

Автор книги: Антон Мякшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Выждав, пока он станет едва заметен в темноте, я двинул за ним.

Конечно, по дороге я его потерял. Но голоса были уже близки. Я отчетливо слышал разговор:

– Ты что, погубить нас пытался, Дракон?..

– Жаль, я его раньше не зарубил...

– Остынь, Гаута Пес! Был же приказ – не трогать оружейника и новообращенного! Что бы мы делали, если б ты их убил?

– Прости, Бритва, но Драконы для меня все на одно лицо. На одну мерзкую харю.

– Ну, потише! Оружейник, где твой новообращенный?

– Я... не знаю... – Это говорил Макс. – Он где-то здесь. Я искал, но... Может, он спрятался?

Треугольный валун вырос на моем пути. Очень удачно. Еще одна короткая перебежка – и я уже у валуна. Укрывшись за ним, я переждал немного и выглянул.

То, что я увидел, настолько меня поразило, что я даже и забыл нырнуть обратно. Торчал, открыв рот и вытаращив глаза почти на виду... у них у всех... Впрочем, было темно. И они заняты были разговором.

Ратники Мертвого Дома стояли полукругом, в центре которого переминался с ноги на ногу оружейник Золотого Дракона Макс. Мертвых было четверо. Тот, что стоял напротив Макса, выделялся и статью, и ростом, и вычурными доспехами. Посеребренная кираса, украшенная большим кованным изображением какого-то небывалого чудовища, книзу переходила в кольчужную короткую юбочку. Ноги и руки ратника целиком закрывались наползающими друг на друга пластинами. Зеленый плащ с пышной оторочкой из синего искристого меха ниспадал до колен. У бедра покачивался на поясной цепи недлинный, но широкий меч. Узкий щит, прикрепленный ремнями к левой руке, был ослепительно белым. Зеленая повязка удерживала пряди длинных бесцветных волос. В каждом ухе ратника было по три кольца. Да, и шрамы еще были... Два тонких и длинных шрама, симметрично делящих лицо вдоль на три примерно равные части. Первый шрам, на левой стороне, шел от середины смуглого лба, рассекая белую бровь, через глазницу до самой скулы; второй, на правой стороне, в точности повторял первый. Шрамы были не безобразны, а напротив – весьма аккуратны. Они походили на татуировку, выполненную белой тушью, но из-за них лицо Мертвого выглядело странным и даже жутковатым, как лицо выточенного из камня идола.

Бог мой! По правую руку этого воина стоял тот самый Мертвый, который напал на нас у реки. Вон и отметина на лбу – темное пятно... А по левую руку – двое уже знакомых мне ратников: Сева и другой, младший. Сева опирается на копье, глядит на Макса, меланхолически сплевывая. Младший прям и недвижен. За его плечами видна рукоять двуручника.

– Большая Секира пропал и не отзывается, – сказал Максу этот... со шрамами. – Он уже шестой. Костяная Голова ушел за ним и не вернулся. Это седьмой. Семеро воинов Мертвого Дома погибли сегодня. Зачем ты, оружейник, привел в Поле Драконов? Ты забыл слова договора? Зачем вы вошли в Поле раньше срока?

– Никого я не приводил, – пробурчал Макс. – Прежде чем обвинять, Бритва, мог бы и выслушать...

– Ты, оружейник, или глуп, или очень дерзок. Скорее первое. Ты глуп, оружейник. К чему мне обвинять Дракона, пусть даже и предателя? Враг есть враг. В этом и состоит его вина, не требующая доказательств.

Макс – предатель?

– Я не предатель, – буркнул Макс, глядя себе под ноги.

– Помолчи, дурак! – выкрикнул Мертвый с отметиной на лбу. – Если мастер Мертвого Дома говорит, что ты засохшая блевотина крылатого ящера пиа, склонись и благодари за оказанное внимание. Кто ты такой по сравнению с ним, оружейник без колец?..

– Я не спрашивал твоего мнения, Гаута Пес, – отозвался тот, кого называли Бритвой. – Оно меня не интересует. Равно как и мнение оружейника. Он сам пошел на переговоры с нами, сам заключил договор, отдав Мертвым то, что должно принадлежать Дракону. Я именую это предательством, пусть оружейник Дракон называет свой поступок как ему хочется.

Я ничего не понимал. Как Макс мог предать свой клан? Зачем ему это понадобилось? Да и не похож он на предателя, никак не похож. И что он такое отдал Мертвому Дому? О чем вообще речь?

– Драконы не должны были заходить сегодня в Поле, – заговорил Макс. – Это получилось... случайно.

– Морок? – произнес Бритва.

– Да... Новообращенный сумел увидеть ее и рассмотреть. Решено было идти немедленно к Старейшему и Всевидящему Моту, чтобы он указал нам ее укрытие. Я пытался убедить Драконов идти завтра, но мне это не удалось... Пойми, Бритва, то, что охота на Морок объявлена была именно сегодня, – просто совпадение. Я не пытался заманить вас в ловушку. Сам посуди, Драконов было всего-навсего три двойки, и ваших – ровно столько... Вы и сами вошли в Поле раньше срока.

– Мои воины проверяли место перед встречей, – сказал Бритва. – Признаюсь, после того, как на них напали, мне очень непросто было убедить себя в том, что ты, обманувший Дракона, не обманул и Мертвый Дом. А когда появилась Морок, я чуть было не поверил слухам о том, что это создание сражается на вашей стороне.

Макс покривил рот:

– Драконы считали Морок созданием Мертвого Дома...

– Хватит разговоров! – встрял Гаута Пес. – Бритва, пусть он отдаст нам новообращенного! Он обещал!

– Я потерял его, – сказал Макс. – Я же не знал, что листвяные призраки пробудились! Я вел его к вам, но призраки затянули нас в эту яму... Они запутали нас! Мы сбились с дороги и оказались здесь. Как и вы! Если не так, что же вы делаете тут, а не на месте встречи?

– Пробуждение листвяных призраков – тоже случайность? – нахмурился Бритва. – Слишком много случайностей, тебе не кажется, оружейник? Я жалею, что связался с тобой! Я уже заплатил за это пятерыми своими воинами. И судьба еще двоих мне пока неизвестна.

– Не случайность, – тихо сказал Макс. – Случайностей не бывает. Тем более – в Игре. Мне кажется, Поля сознательно противятся тому, что я задумал. Тому, что должно произойти.

– Пусть покажет новообращенного! – воскликнул Пес. – А если новообращенный погиб? Тогда все напрасно!

– Ты чуть было не убил нас у реки! – повысил голос Макс. – А теперь опасаешься за жизнь Никиты?!

– Откуда я знал? Одного Дракона отличить от другого трудно, как отличить одного от другого двух навозных червей! Вы для меня все...

– Гаута! – прервал его Бритва, и Гаута Пес замолчал.

Заговорил снова Бритва.

– Тебе нет пути назад, – сказал он, – ты понимаешь это, оружейник? Ты отдал нам новообращенного. Мои ратники... – он слегка повернулся в сторону моих давних знакомцев, «братьев», – стерегли его в общем мире. Новообращенный, словно слепой, безропотно вошел в Поле Руин в условленное время. Встретился с гхимеши в условленном месте. И принял вызов! А это значит, Драконы обязаны сделать свой ход. Таковы Правила, оружейник.

– Я знаю.

– Таковы Правила. Новообращенный делает ход и проигрывает. Он самый младший из всего клана. Слабее его нет воинов у Дракона. Он даже и не ратник, собственно. Как он сумеет добыть каф? Это не под силу и мастеру. Возможно, магистр справится с этим делом, но – не всякий магистр. И когда новообращенный пойдет за кафом и сгинет, настанет черед Мертвому Дому делать ход. Будь уверен, оружейник, мои воины примут вызов, лучший из Мертвых добудет каф! Гхимеши покажут Мертвому Дому – Мертвому Дому, а не Драконам! – проход к подземной реке Ноч. Мы первыми достигнем Тринадцатого Поля! Мертвый Дом будет править всеми Полями!

– Бритва, новообращенного Дракона все еще нет, – негромко напомнил предводителю Гаута Пес. – Скорее всего листвяные призраки запутали и пожрали его. Надо идти искать Секиру и Голову.

Макс покачал головой.

– Никита... – проговорил он. – Новообращенный... Хоть он и безоружен, листвяным призракам не достать его. Он совсем не так прост, как я думал сначала. Он... видел Морок. Она не убила его, она его отпустила невредимым. Он вышел живым из Поля Руин и ничего никому не сказал о том, что было там. Он пробежал через рой вывеньгов без повязок на лице – и остался жив. Твой Пес, Бритва, напал на него, но получил рукоятью меча по лбу и не смог его даже поцарапать. Пусть он сам скажет!

– Новообращенный хорошо бегает! – хрипло сообщил Гаута. – Я привык сражаться с воинами, а не с зайцами.

– Большая Секира и Костяная Голова все не дают о себе знать! – скрипнул зубами Бритва. – Молись Создателям, оружейник, чтобы они нашли твоего новообращенного, а не угодили в Пасть к листвяным призракам!

Что ответил на это Макс, я не услышал. Кто-то, неслышно подкравшийся сзади, крепко ухватил меня железной рукой за шею и ударил головой о камень. Должно быть, на мгновение я потерял сознание. По крайней мере того, как меня волокли несколько шагов, чтобы бросить под ноги Мертвого мастера, я не помню.

– Новообращенный, – услышал я над собой и со стоном открыл глаза.

Воин в зеленой куртке склонил до блеска выбритый череп, рассматривая меня, усмехнулся и пнул сапогом под ребра. Я перевернулся на спину и неожиданно ткнулся взглядом в лицо Макса. Оружейник поспешно отвел глаза.

– А где Секира? – прозвучал голос Бритвы.

– Секира ушел к призракам, – ответил бритоголовый. – Я заметил его только тогда, когда он уже погружался в Пасть. Призраки легко увели его за собой – у Большой Секиры были вырваны глаза.

– Кто?! – задохнулся Гаута.

Бритоголовый – должно быть, это его звали Костяной Головой, – не ответил. Тогда Мертвые как по команде уставились на меня. Я попытался встать, но тупой конец копья пихнул меня снова на землю.

– Новообращенный... – задумчиво проговорил Бритва, мигая Псу.

Тот с готовностью подскочил к Максу, ударом в живот сломал оружейника пополам, легко поставил на колени и с лязгом вытащил меч из ножен. И вопросительно посмотрел на Бритву. Мертвый мастер предостерегающе поднял ладонь:

– Погоди пока... Новообращенный... – повторил Бритва, глядя на Макса. – Самый слабый воин клана Золотого Дракона. Безоружный. Прикончил ратника двух колец голыми руками. И не просто так, а, изуверски искалечив, отдал на растерзание листвяным призракам. Ты хочешь меня обмануть, оружейник? Кто он, твой Никита?

Макс промолчал. Гаута ударил его рукояткой меча в лицо.

– Кто он, оружейник?

Макс выпустил изо рта кровавый сгусток и простонал что-то неразборчивое. А Бритва присел на корточки надо мной, лежащим. Рукой, облаченной в ратную металлическую перчатку, сжал мой подбородок.

– Не понимаю... – сказал он, глядя на меня, но обращаясь к Максу. – Если этот новообращенный лишь с виду слабак, а на деле – великий воин, зачем тебе, оружейник, понадобилось искать встречи со мной, вести переговоры, обманом вводить его в Поле Руин, чтобы он принял вызов гхимеши? Пускай Золотой Дракон сделал бы ход, отправив своего воина добывать каф для Старейшего и Всевидящего Ирри. Где ты ищешь выгоду, оружейник? Ты говорил, что новообращенный слаб и неопытен; приняв вызов, он погибнет, открывая возможность сделать ход нам, Мертвому Дому. И ты не просил никакой награды, кроме легкой смерти. Я чувствую в твоих действиях ловушку, но не могу увидеть ее.

– Он не похож... на других... – кривясь от боли, сказал Макс. – Но ему не добыть каф. Как бы он ни был проворен и удачлив, этого он сделать не сможет...

Встряска от ударов нисколько не прояснила кашу в моей голове. Я все еще не верил в то, что видел и слышал. Макс – предатель? Он продал меня Мертвым? Посылает на верную смерть только затем, чтобы Драконы наверняка проиграли свой ход и открыли дорогу к Тринадцатому Полю Мертвым?

Зачем?

Бритва отпустил меня. Я все-таки соскреб себя с земли и сел, раскинув ноги. Больше меня не били.

– Я выполнил то, что обещал, мастер, – проговорил Макс. – Вели своему Псу отпустить меня. И, пожалуйста... позволь мне поговорить с Никитой. Всего пять минут. Пять минут! Разрешаешь?

Бритва, чуть помедлив, кивнул. Он разрешил.

Мертвые разошлись – встали кругом так, чтобы держать в поле зрения и нас двоих, и друг друга. Кроме того, Бритва дал приказ обнажить оружие.

– Если выкинете какую-нибудь штуку... – предупредил он. – За секунду обоих порубим на куски. А то, что останется, сбросим в Пасть листвяных призраков...

– Макс?.. – только и смог я проговорить, когда мы остались с глазу на глаз.

Не может же все быть так паршиво. Сейчас Макс объяснит мне, и я пойму.

Оружейник тяжело опустился на землю, сжал голову руками, собираясь с мыслями.

– Погоди, погоди... Так... Как он мне вломил... Никита! Прежде всего прости за то, что я... я...

– За то, что ты предал клан? И меня втравил в какую-то чудовищную историю? Я думал, это козни Мертвых, а это – ты... Господи! И ведь ни сном ни духом не дал догадаться... Я никак не могу понять – зачем ты это сделал? Я не особенно хорошо разбираюсь в ваших этих... делах... Но я вижу, что ты сыграл на стороне Мертвых. А Дракону вылепил полновесную каку. Ведь тот, кто достигнет Тринадцатого Поля, сможет править Полями, я правильно сказал?

– Тот, кто достигнет Тринадцатого Поля, будет сражаться с Создателями, – поправил Макс.

– Ага, и, победив, займет их место, да?

– Нет! Нет! Это они так думают! А на самом деле!..

– Кто – они?

– И Драконы, и Мертвые! Оба клана уверены в том, что Тринадцатое Поле, скрывающее Создателей, – это ключ к владычеству над всеми Полями. Центр мироздания. Шамбала.

– А это...

– Это не так! Без Создателей Поля не смогут существовать. Поля – это и есть Создатели. Убив Создателей, уничтожишь Поля. Мы с Серегой Коростелевым – помнишь, я рассказывал тебе о нем? – долго обсуждали эту тему. Это его теория! И я с ней полностью согласен.

– Макс...

– Погоди! Мы говорили с тобой о страшной опасности, которая зреет в Полях. Они – угроза для нашего мира. Никита! Твой разум еще не захвачен Игрой. Ты способен меня понять – просто постарайся. Никто из игроков не может меня понять. Даже не хочет. Помнишь тот час, когда ты первый раз встретил Морок? С тобой был один из гхимеши? Никто из Драконов не увидел его! Не просто не заметил – не увидел. Это уже не простая невнимательность, от гордыни идущая, это что-то вроде блокировки мозга. Дети Поля для них никто – пыль под ногами. Он лежал у них под ногами, они спотыкались об него, но обращали на него внимания не больше, чем на случайную корягу. Люди из общего мира воспринимают Поля лишь как плацдарм для Игры. Я один видел убитого гхимеши, я один понял, откуда ты появился в Лесном Поле... Никита! Поля нужно уничтожить. Иначе они уничтожат общий мир. Наш с тобой родной мир. Какая разница – какой из кланов это сделает? У Драконов сейчас нет подходящего воина, они будут ждать до тех пор, пока он не появится. А Поля с каждым годом все сильнее. Помнишь, как прорвались обе реальности в час твоего испытания? Как Ана-Ава, смотритель, увидел общий мир? Поля нужно уничтожить! Ты не представляешь, как долго я искал пути для договора с Мертвыми! Как долго они уклонялись, опасаясь подвоха, как... Они так и не поняли меня, но согласились на мои условия, потому что слишком много поставлено на карту. Жажда власти и окончательной победы над Золотым Драконом перевесила здравый смысл...

Я вдруг почувствовал раздражение. И пламя в затылке пустило токи по моему телу. Кровь, зараженная огнем, колотилась в венах, не находя выхода...

– Так что ж ты сам не пошел в Поле Руин принять вызов? – выкрикнул я. – Если ты такой умный и дальновидный? Почему себя не принес в жертву?

– Я не могу... Я не мог... Мне не положено. Вызов должен быть принят бестрепетно, а я знал, что, отправившись за кафом, погибну. Я не мог не бояться. А ты разве боялся, когда принимал вызов?

– Нет, конечно. Я же не знал!

– Прости, Никита. Ты должен погибнуть, но ты погибнешь в Игре! В общем мире ты будешь жить, просто никогда не вспомнишь о том, что с тобой произошло. Смерть понарошку, понимаешь? Понарошку. И я... Думаешь, они оставят меня в живых? Предателям не полагается никакой награды, кроме холодной стали. А они считают меня предателем... А ты? – почему-то спросил он.

Макс подождал ответа и, не дождавшись, повторил:

– Мне правда жаль. Прости, пожалуйста, а?

– Бог подаст. – Я поднялся.

Мертвые забеспокоились. Сева поднял копье, готовясь метнуть. Гаута Пес с мечом в руке подался вперед. Бритва, щурясь на меня, держал ладонь на уровне лица – колебался, что ли? То ли дать отбой, то ли скомандовать – взять.

– Чего? Чего ты?! – всполошился Макс.

– Значит, теперь я должен отправляться за кафом? Так? Выбора у меня нет? Мертвые, дождавшись моей непременной гибели, пойдут следом? А если и у них не получится? Значит, все напрасно, да? Ты об этом думал? Тринадцатое Поле еще много лет будет недосягаемым, а сила Игры тем временем вырастет... А если получится у меня? Если я смогу достать для гхимеши кафы?

– Кафы? Почему ты говоришь... во множественном числе?

– Боженька мой, ты же не знаешь! Промашка вышла, Максик! Сыр-бор из-за воина, достойного сразиться за один каф, так сколько же ждать ратникам, пока не придет тот, кто будет способен достать не один, а сразу три?

– Три?! Эти гхимеши, они... О Создатели!

Макс вскочил, задыхаясь.

– Они изменили условия вызова – и ты согласился?!

– Я же не знал, так ведь? Я же ничего не должен был знать, чтобы не чувствовать страха! Ты ведь так рассчитал? Правильно? Вот и получай теперь!

Он снова сел. Упал, словно совершенно обессилев.

– Это не гхимеши обманули нас, – бесцветно проговорил он. – Это Поля обманули... Это Игра обманула. Все, это конец. Никто не сможет добраться до Тринадцатого Поля. Наш мир обречен.

Тело мое пульсировало сильно, как никогда. Кровь рвалась наружу. Огненная сила моя рвалась наружу.

Так дать же выход огню, чего я медлю?!

Бритва в упор смотрел на меня, и я видел, как он побледнел. Почему? Губы мои были до боли растянуты в улыбке – вот почему. Меня пронзило отчетливое понимание того, что нужно сделать.

Мысль была настолько простой и своевременной, что походила на подсказанную. Будто кто-то легонько сместил в моем мозге нужные импульсы, чтобы ярко вспыхнули необходимые мне образы...

– А если я смогу? – проорал я сквозь шум в ушах. – Если только мне это под силу и никому больше?

Бритва что-то закричал, и Мертвые ринулись на меня. Со всех сторон. Макс прижался к земле, закрыв голову руками.

* * *

Сначала они не хотели убивать меня. Сева поспел первым. Он ударил меня тупым концом копья в грудь. Я покачнулся, но удержался на ногах. Перед глазами стояла красная пелена, в ушах дико шумела кровь.

Позади свистнул двуручник. Младший «брат», черт бы его побрал. Я прыгнул поближе к Севе. Костяная Голова с шипастой булавой в руках маячил где-то в отдалении. И Бритва с Гаутой пока не вмешивались, понимали – в такой свалке легче легкого повредить друг друга, чем поразить противника...

Сева бьет копьем, как палкой. По рукам, по голове, по корпусу. Я стараюсь уворачиваться и не выпускаю из виду его «брата» с двуручником.

Удар, еще удар... Из-за сумасшедшей пульсации под кожей я не чувствую боли. А Сева колотит, все зверея.

И вдруг шквал ударов прекратился.

Я все-таки не уследил.

«Брат» Севы успел подобраться ко мне прежде, чем я заметил его. Как он молниеносно выскочил передо мной! Холодное лезвие скользнуло мне под горло, в уши влетел хриплый предупреждающий шепот:

– Замри, не двигайся!

Двуручный меч – это не нож. Им удобнее рубить сплеча, а не держать у горла. Мертвый обеими руками держит меч на весу, острие упирается мне под подбородок. Острие слегка подрагивает. Я могу без труда уйти назад – одним рывком от смертельной стальной угрозы. Но я стою смирно. И враги понимают это как мое признание в поражении.

– Ну-ка на землю! На землю! – кричит Бритва и хватает за руку Костяную Голову, уже двинувшегося ко мне со своей булавой.

Сева, тяжело дыша, вытирает пот со лба.

Я опускаю голову и подаюсь вперед. Острие прокалывает кожу на подбородке, освобождая кровь и растворенное в ней гибельное пламя.

Как зубы-иглы твари сшиас в подземелье Поля Руин.

Как случайный острый корешок на болоте вывеньгов.

Как сломанная катана Хана в укрытие Морок у водопада.

Тонкая струйка крови бьет высоко – так высоко, что ратники Мертвого Дома кричат от испуга и изумления. А боль звучит во мне победной музыкой.

И мир изменяется. Теперь я волен двигаться так, как мне захочется. Это ощущение мне знакомо и радует меня. Судорога вздергивает мою голову, глаза режет. Я вижу вокруг пять силуэтов, движущихся медленно, как облака в безветренную погоду. Я вижу, как клубится в головах у Мертвых серый испуг, пронизанный багровыми жилами злобы. Силуэт, принадлежащий Бритве, много больше остальных – он угрожающе нависает надо мной, но я вытягиваю себе всю силу из его головы, вытягиваю злобу и ненависть из Мертвых ратников, оставляя им только пелену страха.

Когда нормальное зрение восстанавливается, мир светлеет и приходит в движение. Невидимый огонь окутывает мое тело. Я дотягиваюсь до двуручника, беру его из рук окаменевшего ратника, но стальное оружие кажется мне слишком хрупким и слабым. Металл ломается в моих пальцах. Мертвый пытается убежать; не думая, я хватаю его за плечо. Хрустят кости, ратник с рукой, неестественно вывернутой, падает к моим ногами, исходя криком.

Сева разбивает острие копья о бицепс моей правой руки и получает сильный удар кулаком в скулу. Слишком сильный – беловолосая голова, позванивая серьгой, отлетает далеко и скрывается во тьме. Обезглавленное тело секунду стоит прямо, потом, обмякнув, опускается на землю.

Костяная Голова замирает с занесенной булавой в двух шагах от меня. Он смотрит мне в глаза, рот у него медленно приоткрывается, глаза расширяются до невероятных размеров, но не лопаются, а словно застывают – становятся белыми, как у вареной рыбины. Гремя доспехами, он падает навзничь.

Гаута Пес успел убежать далеко-далеко, вниз по склону котлована, но я, оставаясь на месте, проникаю вслед за ним в гущу сумерек. Огненный шар беззвучно взрывается в его затылке, он кубарем катится по каменистой земле, с размаху налетает на острые ветви поваленного ствола. Его тело пронзено во многих местах – он так и застывает на весу, и ноги его и руки начинают извиваться по направлению к Пасти листвяных призраков.

Поворачиваясь вокруг оси, я ищу Бритву. Я слушаю и смотрю, но нигде не могу найти Мертвого мастера шести колец.

Впрочем, это уже не важно. Его нет здесь. Он ушел дальше, чем Гаута Пес, и он не представляет для меня никакой опасности.

Тело мое пульсирует реже и слабее и вскоре совсем успокаивается. Мой крави с гортанным клекотом опускается мне на плечо, сильно, но бережно сжимает кожу мощными когтями. Он тоже искал Бритву и тоже не нашел его. Небо уже по-утреннему посветлело, и тень от крави падает на руку – как раз на то место, которое когда-то носило его очертания.

– Что теперь будет? – спросил Макс, стискивая на коленях руки, чтобы унять дрожь. По лицу его бегают красные огоньки. Значит, и мой крави внимательно смотрит на оружейника.

– Как что? – Ноги гудели от усталости, поэтому я присел на корточки. – Будет то, что должно быть. Клан Золотого Дракона сделает ход. Новообращенный ведь принял вызов гхимеши. Они ждут свои кафы. А после того, как они их получат, нам будет открыт проход через реку Ноч. К Тринадцатому Полю.

Вот уж не ожидал, что Макс улыбнется. А он именно улыбнулся:

– Пойдешь в Поле Руин?

– Ага.

– Найдешь Тринадцатое Поле? И сразишься с Создателями?

Крави пошевелился на плече. Негромко каркнул. Ратник Мертвого Дома уже не кричал. Затих, прижавшись к земле искалеченной рукой. Время от времени всхлипывал, чуть приоткрывая воспаленные глаза. И скоро совсем замер, разом окоченев. Сломанный двуручник валялся рядом. Поодаль громоздились кучами тряпья и железа тела остальных Мертвых.

Прежде чем ответить на вопрос Макса, я посмотрел на небо. Совсем светлое. Цвета морской прибойной волны. И так же шумит. Или это все еще у меня в ушах шумит? Устал я. Страшно устал. Но усталость была приятной. Заслуженной – кажется, так лучше сказать.

Этот мир, эти Поля больше не пугали меня. Я чувствовал, как необъятно много мне еще надо будет познать в себе и в здешних бескрайних пределах. Ощущение будоражащей радости, похожее на то, которое испытываешь, открыв книгу, прочитав десяток строк и машинально ощупав плотную тяжелую стопку предстоящих страниц. Вся книга еще впереди. Все только начинается.

– Да, – сказал я. – Сразиться? Почему бы и нет.

– И этот проклятый мир все-таки погибнет, – выдохнул Макс.

Если раньше я его понимал, то теперь я лишь поморщился недовольно. Что он такое говорит?

– Погибнут Создатели – погибнут и Поля.

– Мне тут в голову одна мысль пришла, – неожиданно для себя проговорил я. – А если на смену древним Создателям придут другие? Новые?

Макс поднялся.

– Так быстро... – сказал он.

– Что – быстро?

– Игра овладела и твоим разумом. Как и разумом прочих игроков.

Я пожал плечами. О чем тут спорить? Кажется, это совершенно естественно. Макс хотел сказать что-то еще, но вдруг осекся.

Мы одновременно посмотрели наверх. Из-за далеких голубых крон безграничного леса вставало огромное желтое солнце. Теплые лучи падали на мертвые сухие деревья, и те ветви, что двигались, подчиняясь притяжению Пасти, замирали. Лучи скользили вниз по склону котлована, выгоняли оттуда бормочущую пузырящуюся мглу. Скоро на дне широкой ямы осталась лишь бурая подсохшая глина, а в самом низу – узкая черная трещина. Как плотно сжатый рот.

Неожиданно стало светло так, что я даже прищурился. Чужеродными элементами на обрызганной солнечным светом траве темнели бесформенные груды тел моих врагов.

...Он ударил наугад, и брызнула кровь. Нападавшие в страхе переглянулись. Он замахнулся снова, чувствуя, как неведомые силы просыпаются в его теле. Когда все было кончено, вокруг него оставались лишь трупы поверженных противников... «О Избранный» – воскликнула спасенная дева...

Ну, ё-моё, надо же!

– Хеппи-энд, – сказал я.

– А?

– И они рука об руку зашагали навстречу новому солнцу и новой жизни.

– Да иди ты... сам навстречу солнцу. Что нам теперь Золотым Драконам говорить?

– Нам?!

Макс слегка пожал плечами и отвернулся. Наверное, это должно означать: «Понимай как знаешь...»

А что здесь понимать, собственно? Ведь он прав. Мы с ним теперь как сиамские близнецы. Связаны друг с другом собственными преступлениями. Я уничтожил единственного мастера Дракона, а Макс...

Впрочем, что мне теперь Золотой Дракон? Что мне теперь Мертвый Дом? Здесь, в Полях, я сильнее их всех вместе взятых. Я могу позволить себе не принадлежать ни одному из кланов. Я принадлежу Полям.

Нет, не так. Поля принадлежат мне.