Текст книги "Для всех (СИ)"
Автор книги: Антон Маркес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Ш-ш-ш.
– Ш-ш-ш, – шипит им бумажный мальчонка в ответ.
Так его и стали называть – Ши. В честь шипения змей. Принцесса себе имя Жи взяла, а журавлик – Жу. И фамилию себе придумали – Равлики. Так и живут в степи. Жу Равлик, Жи Равлик и Ши Равлик. По вечерам смотрят на звезды и пьют чай всей семьей.
Рассказ 58.
Все пройдет.
– Алло, здравствуйте.
– Мне некогда, я ищу истину, – ответил Василий Петрович.
И проснулся. Умылся водой из ручья, зажарил сойку на костре и с аппетитом съел. А потом снова проснулся. Василий Петрович лежал в палатке, в животе у него урчало. Шел третий месяц, как он оставил мир и отправился в горы на поиски истины. Позади остался родной дом, жена и вкусный кофе. Впереди была неизвестность. А ведь все началось с газеты. Василий Петрович купил в киоске газету, а затем зашел в булочную. Купил булку с маком. В парке, устроившись на уютной скамейке, Василий Петрович съел булку и прочел газету. Булка была вкусной, а в газете была интересная статья. Говорилось в ней, что живет в горах мудрец. Зовут его Шри-Джамана. И что те, кому удается его отыскать, постигают истину, избавляются от страданий и становится им жить жутко хорошо. «Хочу, чтобы мне жить было жутко хорошо», – подумал Василий Петрович. Да и истину найти хорошо. И от страданий избавится тоже хорошо. Пришел домой, достал старый рюкзак из кладовки. Сунул в него теплые носки, мешок сухарей и дедушкину палатку.
– Ты куда, Вась? – спрашивает жена.
– Я пошел искать истину, – отвечает.
И пошел. А вот теперь лежал в палатке и хотел есть. Ни истины, ни сухарей. Ботинки износил, носки износил, истину не нашел, а сухари съел. Загрустил Василий Петрович и пошел домой.
– На нашел я истину, жена, – грустно говорит с порога.
Жена ему кофе сделала, по голове погладила. Вдруг, бац, стук в дверь. Открывает Василий Петрович, а на пороге стоит мужик в набедренной повязке.
– Ты еще кто такой? – спрашивает Василий Петрович.
– Шри-Джамана, – улыбается мужик.
Василий Петрович сразу его в дом пригласил, за стол усадил. Шри-Джамана выпил 9 кружек кофе и съел банку сгущенки. А потом бороду погладил. Из бороды вылез вселенский заяц.
– Ну, я пошел, – говорит вселенский заяц.
– Ты заходи, если что, отдых всем нужен, – отвечает Шри-Джамана.
А потом говорит:
– Мне пора. Если есть какие-то вопросы, то задавай, да поскорее.
Василий Петрович говорит:
– Есть один вопрос у меня, кто я такой?
– Тебе как ответить, попроще или посложнее? – спрашивает Шри-Джамана.
– Посложнее... – говорит Василий Петрович.
– Вопрос этот непростой. Потому что есть "я", а есть "не я". Есть волшебная страна и облачный город. По дорогам вечности бродит Виталик, а Котофеич живет в хижине своего сердца уже 10 000 лет.
– А если попроще? – говорит Василий Петрович.
– Тогда ты – Василий Петрович, – отвечает Шри-Джамана.
Василий Петрович ничего не понял, но сделал вид, что все понял. А может быть он понял все, просто не понял этого. Шри-Джамана ушел. Только дал напоследок совет:
– Если будут еще вопросы, ты чай попей – все пройдет и всем будет хорошо.
«А что, если...» – подумал Василий Петрович. Но быстро себя остановил, бросился к чайнику, налил чашку и выпил залпом. Последовал совету Шри-Джаманы.
– У меня все прошло, – говорит Василий Петрович.
– Что прошло, Вась? – спрашивает жена.
– Все, и теперь всем хорошо...
– Дурак ты, Вась...
Жена обняла Василия Петровича. Василий Петрович обнял жену. Высоко-высоко в горах вселенский заяц пробрался в бороду Шри-Джаманы, расстелил большое тибетское одеяло и лег спать, потому что отдых нужен каждому. Всем было хорошо.
Рассказ 59.
Troll.
Дум-Дум ходил и пугал детей. Носил шапку, был троллем.
– Уа-ау-уа-ау-ыыы, – страшно закричал он и замахал руками.
– Чего шумишь? – удивилась девочка Алена.
А остальные дети убежали в ужасе. Только Алена не испугалась и продолжала лепить куличики. Расстроился Дум-Дум, что девочка его не боится и ушел домой грустить. Грустил он, грустил и заснул. Видит сон – бредет овечка по полю, жует травку и поет песенку.
– Ау-эй-юэу-ыыы – страшно закричала Алена.
– А-а-а-а-а-а-а-а! – испуганно вскрикнул Дум-Дум.
Девочка стояла над ним и смеялась. Дум-Дум сразу стал серьезным, схватил страх за ногу и отбросил подальше от себя. Будто его и не было. Девочка Алена достала конфету из кармана и стала разворачивать. Дум-Дум попытался отобрать конфету. Он всегда отбирал конфеты у маленьких детей. Бам, – раздался звук удара. Дум-Дум потирал ушибленное ухо.
– Нельзя отбирать конфеты. Держи и больше ни у кого не отбирай, я приду, проверю, – сказала Алена и протянула конфету
– И ты держи, – протянул Дум-Дум огромную шапку.
Алена надела шапку. Стали видны только сандалики, такая была огромная шапка. Дум-Дум принес огромный нож и понаделал в шапке дырки. Три штуки – для головы и рук. Получилось что-то вроде платьица.
– Ну, мне пора, меня мама ждет, – сказала Алена.
– Ты заходи, если что, – сказал Дум-Дум, потирая ушибленное ухо.
– Зайду, – девочка высунула язык.
Начинался мелкий дождь, а вместе с ним начиналась дружба. Дум-Дум долго бродил под дождем, думал думки и пинал лягушек.
– Ква, – говорили лягушки и исчезали в высокой траве.
Рассказ 60.
Заяц-толмач.
Сидел в лесу дедушка под высокой березой. А на березе сидел филин.
– Э-э-э-х, – эхал дедушка.
– У-у-у-х, – ухал филин.
Дедушке было интересно о чем филин ухает. Филину было любопытно о чем эхает дедушка. Мимо бежал и спросил:
– Дедушка, а дедушка, ты знаешь о чем филин ухает?
– Нет, зайчик, а ты знаешь? – ответил дедушка.
– Конечно. Я тебе могу перевести.
Дедушка устроился поудобнее и стал слушать.
– У-у-у-х.
– Это он говорит, что ему мыло в глаз попало, – перевел заяц.
– Ух-ух-ух.
– А это он говорит, что кочерга жбдааа, – перевел заяц.
– Чего? – удивился дедушка.
– Как говорит, так и перевел...
За полчаса дедушка узнал, что у филина нога из луковицы, шмели летают в васильках и много других странных сведений.
– Ну, мне пора, – сказал заяц.
И ускакал. Дедушка еще немного посидел, поэхал. А потом проснулся. Долго думал в какой именно момент заснул и был ли заяц на самом деле. В итоге решил, что никакого зайца не было, а все это был просто сон. Посидел еще немного и пошел домой.
– У-у-у-х, – донеслось ему вслед.
Вечером внук попросил рассказать сказку на ночь.
– Сидит старичок по деревом, а мимо скачет зайка... – начал свой рассказ дедушка.
Рассказ 61.
Устал я, сил моих больше нет...
– Устал я, сих моих больше нет!
– Да ты чего с порога то? Обувь с ним, в дом зайди, чай выпей...
Джакир снял обувь, пиджак и принялся пить чай. Он долго и витиевато рассказывал о том, что пришла ему в голову замечательная идея. Решил он заняться перепродажей небесных карманов. Прибыль – 800%.
– Шутка ли?! – спросил Джакир.
– Если все так хорошо, зачем ко мне приехал?
– Устал я, сил моих больше нет...
В доме было тепло, пахло чаем, а старый мастер Люнь задумчиво чесал бороду.
– Ты небесные карманы оставь в покое, а хочешь заняться перепродажей, займись перепродажей чая... – наконец, сказал он Джакиру.
Рассказ 62.
Прямой путь.
Кхе-Хо решил искать видение. Проснулся с утра и решил.
– Буду искать видение, – сказал Кхе-Хо в пустоту.
Пустота ничего не ответила. Где-то каркнула ворона. Кхе-Хо заварил чай, выпил его маленькими глоточками и отправился на поиски видения. Бабушка рассказывала ему морщинистые сказки о народах далеких страх. В этих сказках люди иногда искали видения. Когда находили, то узнавали из них нечто важное. Кхе-хо пошел налево и не нашел там видения. Затем пошел направо и тоже ничего там не обнаружил. «Прямой путь – самый лучший», – подумал Кхе-Хо. И пошел прямо. Он долго шел, пока не увидел золотое свечение. Так Кхе-Хо нашел волшебную светящуюся картофелину. Что с ней делать Кхе-Хо не знал, поэтому отправился к старому чайному мастеру за советом.
– Здравствуйте, мастер Люнь, – поклонился Кхе-Хо.
– Здравствуй, Кхе-Хо.
– Я нашел волшебную картофелину.
– Дай-ка взгляну...
Мастер Люнь запек волшебную картофелину в костре. Воздух пах дымом и чаем, который варился в котелке на огне. Они долго пили чай, пока не стемнело. А потом снова пили чай и смотрели на звезды. Волшебную картофелину съели и забыли о ней.
– Прямой путь и правда самый лучший... – задумчиво сказал Кхе-Хо.
Мастер Люнь ничего не ответил. Звезды сияли в ночном небе, как далекие светящиеся картофелины.
Рассказ 63.
Борода.
Сидел как-то дедушка Пхо на скамеечке, смотрел на внутреннее небо. На внутренним небе сияли внутренние звезды. Яркие и желтые.
– Это вы дедушка Пхо? – спросил голос.
– Ну я, а ты кто будешь?
– Меня зовут Джакир, я приехал издалека, за советом.
– Ну садись, спрашивай, раз издалека.
Дедушка Пхо отвернулся от внутреннего неба и повернулся к собеседнику. Джакир начал свой рассказ. Он рассказал, что как-то раз родился в этом жестоком мире. У мамы. А папа назвал его Джакиром. Рассказ вел дедушку Пхо через горы и овраги жизни Джакира. Он прожил вместе с Джакиром самые чудесные годы и перенес с ним много тягот и лишений, выслушав этот рассказ. Иногда дедушка Пхо посматривал на внутреннее небо, но слушал очень внимательно. Наконец, Джакир добрался до дня сегодняшнего.
– ... ну садись, спрашивай, раз издалека, – сказали вы, о, мудрейший.
– Ну так спрашивай...
Джакир рассказал, что увидел таинственный сон. Во сне человек, очень похожий на него, только с большим носом, выращивал бороды. Он сказочно разбогател на этом. Но вот беда, Джакир так и не понял во сне, где нужно взять бороды для посадки и как за ними нужно ухаживать.
– Обрей бороду, посади в землю и поливай из леечки, – вот тебе и весь мой совет.
– Так просто?
– Жизнь – она вообще простая, – засмеялся дедушка Пхо.
Джакир поблагодарил дедушку Пхо и отправился в обратный путь. Через время дедушке Пхо принесли посылку.
– Посылка вам, – шмыгнул носом сосед Андрейка.
– Ну так открывай...
– Открыл, борода тут и письмецо.
– Ну так читай...
«О, мудрейший, дедушка Пхо. Мудрость ваша известна далеко-далеко. Я поступил так, как вы мне посоветовали. Обрил бороду, посадил в землю и стал поливать из леечки. Через время у меня выросло 8 бород. Одну и прицепил себе на лицо, еще 6 продал и стал сказочно богат. А самую красивую бороду я посылаю вам в качестве благодарности. Джакир».
Сосед Андрейка закончил читать. У дедушки Пхо была своя борода, поэтому он подарил бороду из посылки Андрейке. С тех пор Андрейка ходит очень бородатый.
– Ты где такую бороду взял? – иногда спрашивает кто-нибудь Андрейку.
– Это мне дедушка Пхо подарил, – гордо отвечает он.
Рассказ 64.
Воришка снов.
Завелась у Тана в хижине мышь. Бывает спит он, сопит носом, а мышь крадется по полу. Подкрадется к подушке и украдет сон. Пробовал Тан эту мышь изловить. Долго старался, да так ничего и не вышло. Тан этому даже обрадовался. Потому что не знал что делать с мышью, если поймает. Из хижины вынести, так она обратно придет. Ну не убивать же ее, в самом деле... Стал Тан жить без снов. Живет, как жил. Только снов нет, вот и вся разница. Бывает заснет, только что-нибудь увидит, а уже и нет ничего. «Опять мышь сон украла», – подумает Тан, и спит дальше. В канун Рождества зажег Тан свечурку, поставил на стол и стал чай пить. За окнами снег лежит, а у него тепло и уютно. Вышла мышь из норы, а за ней мышата. Все нарядные, в теплых вязанных свитерах.
– С Рождеством, мыши, – говорит Тан.
– И тебя с Рождеством, – пищат наперебой.
– Это я из твоих снов связала свитеры, – гордо говорит мышь.
– Красиво,
Потому что и правда красиво. Поболтали они еще немного. Мышь рассказала, что самый красивый свитер связала из кошмара про осьминога. Вспоминал Тан, вспоминал, что это за кошмар такой у него был про осьминога. Да так и не вспомнил.
Рассказ 65.
Лесная мода.
Надел как-то заяц клетчатые штаны. Потянулся, лениво зевнул и пошел морковку копать. Увидел его медведь, глазами заморгал и побежал домой. Покопался медведь в сундуке и нашел штаны, как у зайца. Пошел к пчелам, надеясь разжиться медком. Увидели пчелы штаны и давай по сундукам шнырять... К вечеру весь лес в клетчатых штанах щеголял. Только заяц был исключением. Он был без всяческих штанов, потому что снял их, накрылся одеялом и задремал. Шел по лесу отец Константин. Грибочки собирал, ягодки. Размышлял над темой будущей проповеди. Стали звери в него лапами тыкать и говорить, что одет он плохо, клетчатых штанов не носит и вообще, сколько в лесу живет, а остается чужаком.
– Мы к тебе на проповедь не придем, – кричал еж, потрясая иглами.
– Оденься, как люди ходят, – свирепствовал кабан.
Удивился отец Константин. Пошел домой, надел клетчатые штаны. Потом подумал и еще рубаху надел, тоже клетчатую. В дверь постучали. На пороге стоял Серый. Волк.
– Отче, можно? – топтался Серый на пороге.
– Заходи, коли не шутишь.
Рассказал отец Константин Серому про клетчатые штаны и новые веяния среди лесного населения. Серый удивился и выпросил у миссионера рясу. Отец Константин решил, что ряса в лесу теперь ни к чему, а Серому пригодится. Волк совсем без порток ходит, а в рясе – все приличнее будет. На проповедь собралось много разных зверушек в клетчатых штанах. Правда отца Константина никто не слушал.
– Вот и отец Константин, штаны надел «наши», и сам он теперь «наш», – шептались в толпе.
Отцу Константину от этого было грустно, но он утешал себя мыслью: «С волками жить – по волчьи выть». Правда на ум ему приходил Серый, который теперь ходил по лесу в старой застиранной рясе. Так что с кем жить и на каком диалекте вести радиопередачи, это был большой внутренний вопрос отца Константина. Спустя несколько месяцев вышел заяц в полосатых штанах, увидел его медведь... Отец Константин смачно плюнул из окна, достал из сундука старую рясу и снова стал чужим среди лесного населения. Ходят они с Серым в рясах по лесу. На проповеди звери ходить перестали, все больше за фасоном и цветом одежды стали следить. Зато стал заглядывать Серый. Посидит, послушает. Отец Константин даже предлагал ему принять постриг, но Серый посчитал себя недостойным, потому что зайцами питается. С тех самых пор в лесу так повелось: видишь издалека фигуру в рясе – будь внимателен. Потому что фигура может оказаться отцом Константином. Он поучительную историю расскажет и дальше пойдет. А может – Серым. Волком. Он может и на колбасу пустить. Особенно, если он голоден, а ты – заяц.
Рассказ 66.
Les-TV.
Шел как-то мужик по лесу. Борода отросла, стала за деревья цепляться. Проголодался и истосковался по общению, диалогам с другими мужиками. Захотелось ему сытно поесть и содержательно побеседовать. Про шахматы, огородничество и разные там телепередачи. И телевизор посмотреть захотелось. Видит, стоит табличка: «Здесь живет Йозеф» А совсем рядом стоит изба. Удивился мужик и зашел в избу. А в избе чисто, выметено. Цветочки стоят в вазочке на подоконнике. Орешки в корзиночке на столе. И кружка с чаем стоит, из которой идет ароматный пар. Сидит за столом здоровенный мужик. Усы огромные, руки огромные. Не мужик – гора.
– Ты кто? – испугался мужик.
– Я – Йозеф, – отвечает тихонечко, но басом.
– Ух и здоровенный же ты, – говорит мужик.
А Йозеф молчит. Пьет чай и чешет ус. Мужик постоял, помолчал. Йозеф чай допил, принес вторую кружку и налил обе. Пригласил мужика к столу, предложил орешков к чаю. Сидят, чаевничают. Йозеф молчит, а мужику как-то в тишине неуютно. Общения хочется, и телепередачу посмотреть какую-нибудь.
– Где же у тебя тут телевизор? – спрашивает мужик.
– Мне телевизоров не нужно, у меня лес есть, – отвечает.
Рассказал Йозеф, что лес лучше любого телевизора. Потому что тут показывают и деревья, и птичек, и все, что душу радует. Ни политики, ни смертоубийств, ни поп-артистов в лесу не увидишь. Такой вот хороший лес. Лучше любого телевизора.
– И диагональ у леса – во! – сказал Йозеф и развел огромные ручищи в стороны.
– Да, вот жизнь у тебя, – хмыкнул мужик.
– Да, вот жизнь у меня, – улыбнулся Йозеф.
– Далеко ты забрался... – протянул мужик.
– Далеко от чего? – удивился Йозеф.
На этот вопрос мужик не нашел ответа. Слишком уж обширным он был. Далеко много от чего... И от телевизора, и вообще... Промолчал мужик и решил сказать, что-нибудь нейтральное, чтобы светскую беседу поддержать.
– Ну, может ты и прав, – говорит.
– Прав в чем? – удивился Йозеф еще больше.
Плюнул мужик и пошел домой. Решил, что с огромными мужиками из леса лучше никаких бесед не вести. Потому что от таких бесед никакого удовольствия.
– Странный он какой-то, – хмыкнул Йозеф, оставшись один в избе.
А мужик пнул какой-то гриб по дороге, пришел домой, включил телевизор и сразу у него на душе повеселело. Только иногда вспоминается ему что-то такое. Лес, птицы. От этого в груди немножко щемит и в горле саднит, но быстро проходит. А еще что-то такое снится, но наутро забывается и снова все становится хорошо.
Рассказ 67.
Искусство быть счастливым.
В одном городе жили люди, которые катались на велосипедах под дождем. Город этот стоял на большой дороге. С одной стороны у города был вход, а с другой – выход. А вдоль дороги стояли разные дома. Маленькие, с черепичными крышами. Большие, тринадцатиэтажные. Хижины, соломенные и смешные. Железнодорожные вагоны. Особняки. И другие. Люди в том городе жили разные. Бородатые, с капустой в бородах. Бородатые, но без капусты. С капустой, припрятанной в трехлитровых банках. Дети, старики. Женщины с длинными волосами. И другие. Еще в этом городе жил лысый старик Йоргенссон. Так его звали. Потому что никто не знал, как его зовут на самом деле. Говорят, что он был рыжим и молодым. И даже, что когда-то он был ребенком. Но люди вообще много чего говорят. У всех в этом городе были велосипеды. Красные. Зеленые. Желтые, фиолетовые, вишневые. И другие. В этом городе часто шел дождь. И люди катались на велосипедах под дождем. Так они и жили, пока в город, с той стороны, где у города вход, не вошел мудрец. Звали мудреца Шри-Джамана. Шел он к выходу из города. Окружили его люди на велосипедах и задали коллективный вопрос:
– Уважаемый, видим вы мудрый. А у нас тут, понимаете, наболело. Мы все такие несчастные, ой, такие несчастные. И все такое прочее. Как быть счастливыми?
И стоят, ждут ответа. Шри-Джамана бороду почесал и говорит:
– Не катайтесь на велосипедах под дождем. Перемены ведут к переменам. Стоит начать что-то делать или перестать что-то делать, как жизнь меняется. В какую именно сторону неизвестно, но зато меняется обязательно. И, перестав кататься на велосипедах под дождем, всегда есть риск столкнуться с чем-то удивительным, а может даже стать счастливыми.
Шри-Джамана и пошел к выходу из города, люди смеялись ему вслед и крутили пальцем у виска. Только старик Йоргенссон не смеялся. Он стал дома сидеть, когда шел дождь. Люди над Йоргенссоном посмеивались. Говорили, что он из ума выжил. Да только Йоргеннсон внимание не обращал. Пойдет дождь, он сразу зайдет домой и сидит там, пока дождь не кончится. А как-то в страшный ливень увидели люди Йоргеннсона на улице. Сидел он на велосипеде, одет был в старый плащ и шляпу, а через плечо у него была перекинула старенькая сумка. Не успели люди подумать, что Йоргеннсон в себя пришел, как он поехал к выходу из города.
– Куда ты, старик? – крикнули ему люди.
– Я поехал к внукам, – крикнул старик и скрылся вдали.
На секунду людям показалось, что это не Йоргеннсон едет, а Шри-Джамана идет к выходу из города. Они сначала удивились, но быстро забыли. Через время Йоргеннсон прислал письмо горожанам. Писал, что стал счастливым. Сначала люди за него порадовались. Потом обозлились, что Йоргеннсон счастлив, а они – нет. Через пару дней и вовсе забыли, что был такой Йоргеннсон. Оно так всегда с людьми бывает, тут ничего удивительного. Живет где-то старик Йоргеннсон с внуками. Рассказывает им сказки. Совсем лысый и счастливый. Живут люди в одном городе. Катаются на велосипедах под дождем. Несчастные, да не совсем. У всех бывают хорошие дни. Живет где-то Шри-Джамана. Бродит по земле. Иногда заходит в какие-нибудь города и отвечает на вопросы, если находятся те, кто их задает. Такие дела.
Рассказ 68.
Охота на уток.
Пошел как-то Василий Петрович на охоту. Хотел взять ружье, да ружья у него никогда не было. Поэтому пошел налегке. Только бутылку воды и буханку хлеба прихватил. Пришел на озеро, стал смотреть на уток. Пить воду, жевать хлеб. Приплыли к Василию Петровичу утки, стали просить крошек. Скормил он хлеб уткам, посидел еще немного, попил воды.
– Пиф-паф, – громко сказал Василий Петрович.
– Кря-кря, – ответили утки.
Пошел Василий Петрович домой. Встретил по дороге Петра Степановича. Рассказал, как ходил на охоту, и как ему на охоте понравилось.
– Дурак ты, Вася, – сказал Петр Степанович.
Василий Петрович на это ничего не ответил. Потому что обиделся. Смачно Плюнул Петру Степановичу под ноги и ушел. Пришел домой, сел на диван и загрустил. Пришла жена, начала Василия Петровича расспрашивать. Рассказал все, как на духу. И про уток, и про хлеб, и про пиф-паф, и про кря-кря, и про Петра Степановича.
– Нет, ты у меня не дурак, – сказала жена и обняла Василия Петровича.
Рассказ 69.
Всем нужен отдых.
Летел как-то человек-птица по небу. Расталкивал облака, гонялся за ветром и тихонько мурлыкал под нос дурацкую песенку. Видит, навстречу летит самолет.
– Небо мое, – говорит самолет, – лети отсюда!
Посмеялся человек-птица и полетел дальше. Летит дальше, видит, навстречу летит голубь.
– Небо мое, – говорит голубь, – лети отсюда.
Посмеялся человек птица и полетел дальше. Приземлился он на поле, а там сидит мышь-полевка и жует колосок. Совсем махонькая, серенькая.
– Поле мое, – говорит мышь-полевка, – и колоски на нем тоже мои.
Сел человек-птица на поле и горько заплакал. Мимо шел вселенский заяц. Он бережно взял человека-птицу и посадил к себе в большой мешок. Взвалил мешок на плечи и пошел дальше.
– Всем нужен отдых, – сказал вселенский заяц, – отдыхай.
Человек-птица ничего не ответил, но плакать перестал. Где-то в небе летали самолет и голубь. Каждый думал, что небо принадлежит ему. Может они и поспорили бы, если бы когда-нибудь встретились. Но они никогда не встретились. На поле сидела мышь-полевка и стерегла колоски. Вселенский заяц шел с большим заплечным мешком по дорогам вечности, а в нем отдыхал человек птица. Потому что всем нужен отдых.
Рассказ 70.
Без чая.
Летел как-то Толик на воздушном шаре. Совершал свое странствие, исследовал небо и землю. Все, как всегда. Ничего особенного. Попал он в плотный облачный фронт и нашел там город – облачный. Жили в нем одни небожители. Дома, дороги – все было сделано из облаков. Небожители одежду себе из облаков шили и занавески. Питались облаками, готовили из них разные интересные блюда. Толик все перепробовал, только разницы никакой не заметил. Хоть ты ешь облачного омара, хоть – облачную картошку, на вкус все равно, как-будто облако жуешь. А чай небожители не пили. Сколько они не пытались, чай из облаков никак у них не получался. Загрустил Толик, забрался в свой воздушный шар и полетел прочь. Потому что без чая и в облачном городе жизнь так себе.
Рассказ 71.
Йумба-Жумба и цыганка.
Постучали как-то в дверь к целителю Йумбе-Жумбе.
– Иду-иду, – сказал целитель.
Открыл дверь, в квартиру ввалились мужики и дали ему в ухо. Дали, как следует. Потому что никакой он был не целитель, а самый обыкновенный обманщик. Стучал подушками по стенам для вида. И бормотал выдуманные заклинания для заработка. Плюнули мужики на пол и ушли. А у Йумбы-Жумбы разболелось ухо. Как следует разболелось. Сначала он хотел грустить. Даже вскипятил себе чай и уселся на диванчик, чтобы предаваться грустным думкам. Но потом решил сходить в аптеку за бинтами и пилюлями. Чтобы ухо болело меньше и было веселее.
Пошел Йумба-Жумба в аптеку. Шел, шел и встретил цыганку.
– Позолоти ручку, – говорит цыганка.
– А зачем? – спрашивает Йумба-Жумба.
– Погадаю тебе, всю правду скажу.
– Ух ты!
Позолотил Йумба-Жумба цыганке ручку, потом еще раз и еще раз. Стала цыганка гадать. Водить узловатым пальцем у него по ладони, читать линии да морщины.
– Ну что? – спрашивает Йумба-Жумба.
– Да нормально все, – говорит цыганка.
– А поконкретнее?
Цыганка рассказала ему поконкретнее. Что будет у Йумбы-Жумбы дом с трубой и семеро детей.
– А мужики больше бить не будут? – спрашивает Йумба-Жумба.
– Не будут, – отвечает цыганка.
Обрадовался целитель и пошел домой. Даже пилюли с бинтами купить забыл.
Рассказ 72.
Сон Цзу-Мая.
Спал как-то Цзу-Май на дне реки и снилось ему, что небо голубое. С розовыми прожилками. А по небу плывут облака. Еще снились птицы, которые пели. И человек-птица, который не пел, а пил чай. Летел с огромной кружкой среди облаков и прихлебывал в полете ароматный терпкий напиток. Снились цветы, которые цвели. Розы, лотосы, хризантемы. Цзу-Май все время ждал, когда они отцветут. Но цветы не отцветали, наоборот – распускались новые. И новые, и новые, и новые... Снился Цзу-Маю фиолетовый слон. Он стоял на поляне из цветов и махал ему хоботом.
– Мне все фиолетово, – говорил слон.
Снился вселенский заяц с большим заплечным мешком. Заяц ходил-бродил от земли до неба и обратно. Нюхал цветы, шевелил ушами.
– Ты откуда здесь? – спросил Цзу-Май.
– Тс-с-с, – приложил заяц палец к губам.
Где-то в плоскости восприятия снов пролетел филин. Громко заухал:
– У-у-у-х, у-у-у-х, у-у-у-х!
– Ты откуда здесь? – спросил Цзу-Май.
Филин ничего не ответил и полетел дальше.
– Э-э-э-х, – раздалось откуда-то из-под березы.
Цзу-Май удивился, но под березу заглядывать не стал. Ему снилось, что на берегу живет Кхе-Хо и удит его рыбу. Рыбину за рыбиной, рыбину за рыбиной... "Надо бы их всех съесть. И Кхе-Хо, и филина, и вселенского зайца... ", – подумал демон. И всех съел. Только во сне. Поэтому все равно голодным остался. «Вот проснусь и всех съем», – подумал Цзу-Май. И сам себе не поверил.
Рассказ 73.
Я тебя съем.
Шел как-то странник по дороге. Кутался в дырявый плащ, да вытряхивал ветер из старенькой сумы, перекинутой через плечо. Ветер снова набивался в суму и свистел в ней. Встретил странник старушку. Маленькую и хрупкую. Седую совсем, все лицо в морщинках.
– Странник, а странник, я тебя съем, – говорит старушка.
Удивился странник и убежал. Страшно ему стало. Бежит странник, а ветер свистит в суме, словно подгоняет. Долго бежал, пока совсем из сил не выбился. Огляделся, а кругом лес густой и солнышко садится. Надо бы на ночлег устраиваться. Для странника в этом ничего сложного не было, на то он и странник. Собрал он дровишек, развел костерок. Сразу стало и теплее, и на душе радостнее. Поджарил на огне грибочков да орехов. Свернулся странник калачиком, закутался в дырявый плащ. Суму положил под голову, да и заснул. Разбудили странника ночью разбойники. Человек десять. А может и больше. Спросонок так сразу и не поймешь.
– Ну, странник, сейчас мы тебя грабить будем, – говорят разбойники.
– Э, нет, братцы, это вы ошибаетесь, сейчас я вас съем!
Удивились разбойники и убежали. Страшно им стало. Посмеялся странник, потушил костерок и пошел своей дорогой. Хотел было вернуться и разыскать старушку, которую вчера встретил. Поблагодарить за науку. Да только не стал этого делать. Страшновато как-то. «Вдруг и правда съест?» – подумал странник, – «И пошел своей дорогой».
Рассказ 74.
Колдовское ремесло.
Сидел в лесу колдун и колдовал. Пришел к нему вселенский заяц.
– Привет, хозяин, – сказал заяц.
Колдун не ответил. Заяц пошевелил ушами, почесал нос. Посидел, помолчал. Стал ждать, когда колдун ему чай предложит. Потому что таковы законы гостеприимства. Будь ты хоть колдун, хоть небожитель, а хоть бы и выхухоль – изволь предложить чай гостю. Но колдун вселенскому зайцу чай не предложил. Осерчал заяц, но вслух ничего не сказал. Еще посидел, еще помолчал. Видит – колдун на него пытается порчу наслать. Страшную-престрашную. Еще больше осерчал заяц.
– А ты я вижу все такой же дурень, – сказал вселенский заяц.
Закинул за спину большущий мешок и ушел. Вот уже 10 000 лет приходит вселенский заяц к колдуну в лес. Все ждет когда тот ума-разума наберется и можно будет с ним чай попить. Но колдун ума-разума все никак не набирается и пытается наслать на зайца порчу. С обычным зайцем такое, допустим. может и получится. Да только заяц вселенский. Где порча и где вселенная? Ушел заяц, а колдун остался колдовать. Да только порчу насылать было не на кого. Так и заснул колдун за своим ремеслом.
Рассказ 75.
Подземные.
Шли Виталик с Котофеичем. По лесочкам шли, да по пригорочкам. А рядом с ними шли годы. Один за другим. Шаг в шаг. Ни на шажочек не отставали. Котофеич Виталику про философию рассказывал. А Виталик все больше слушал, да угукал.
– Угук, – вот так угукал.
Интересно ему было Котофеича слушать. Долго они шли. Смотрели на закаты, да на восходы. Под южным солнцем потели, да среди льдин уши морозили. Разное с ними случалось. Много всего.
– Надоело мне все, – говорит Котофеич как-то раз.
– А мне не надоело, – отвечает Виталик.
Обнялись они крепко, попрощались и разошлись в разные стороны. Котофеич пошел вверх, в горы. А Виталик пошел вниз, под землю. Нашел подземное царство с пурпурными подземными небесами, пожил в нем. Не заметил, как и сам стал подземным. Когда заскучал, то отправился дальше странствовать по дорогам вечности. Подземным, разумеется. Потому что вечность – она повсюду. И под землей, и на земле, и над землей. Для вечности все эти категории – пыль. Прошло 10 000 лет, потом еще 10 000 лет, а потом еще сколько-то. Вернулся Виталик в подземное царство, а там и нет никого. Сидит вселенский заяц, пьет чай.
– А где все? – удивился Виталик.
– Ушли, – отвечает заяц.
– Куда это ушли?
– А мне почем знать? – говорит заяц, – собрались и ушли, мне не докладывают...
Сел Виталик пить чай со вселенским зайцем в подземном царстве. Выпили кружек по 50, помолчали.
– Ты имя то свое помнишь? – спрашивает заяц.
– Помню, я – Виталик, – отвечает.
– Ну, значит все в порядке, – улыбнулся заяц.
Выпили Виталик со вселенским зайцем еще кружек по 50 чая. Еще помолчали. Потом разошлись. Заяц пошел вселенную штопать, потому что прохудилась совсем и в нее ветры хаоса задувают всякое разное. А Виталик пошел по своим делам. Он решил, что стал слишком подземным и пора бы посмотреть, что там под водой делается. Чтобы с себя всю эту подземность повытрясти. Ну и пошел. Смотреть да вытрясать.
Рассказ 76.
В гостях у сказки. Part II.
Сказочник сидел за пыльным столом и смотрел в окно. О стекло бились мотыльки. Их манила лампочка Ильича. Гладкая прозрачная поверхность была покрыта мошками, но сказочник их словно не замечал. Он смотрел куда-то далеко-далеко. За моря, леса и горы. Которых совершенно не было видно ночью. Да и не было за окном никаких морей, лесов и гор. Был асфальт, бетон и ночная прохлада. Реальность не так изящна, как вымысел. В кружке – остывший чай. В карманах – вечность. Кто-то присел рядом.
