Текст книги "Для всех (СИ)"
Автор книги: Антон Маркес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Нет, это мне не подходит, – подумал мужчина, – я еще не старик.
Совет 219: «Оказавшись в уютном кафе, закажите латте. Латте – это круто. Пейте латте и будьте счастливы. Если вы старик, не ходите по кафе. Бродите по улицам и кричите в небо что-нибудь крутое. Это сделает вас таинственным».
Мужчина подозвал официантку и сделал заказ. Вскоре на его столе стояла кружка с горячим кофе. За окном все еще лил дождь. Мужчина пил латте и был счастлив. Двое за соседним столиком перебирали пригоршню устриц на столе и держались за руки. За окном бродит старик и что-то кричал в небо. Но что именно он кричал не было слышно.
Рассказ 34.
У-у-у-х.
Жил-был филин. Старый и облезлый. Нос у него был крючком, и лапы крючком, и сам он весь был узловатый да сморщенный. От старости, значит. Жил он, жил. Ухал по ночам. Ел мышей, смотрел на звезды. Мышей ел – потому что филинам так положено. Написано в «Руководстве для начинающих филинов» на странице 254: «Ешьте мышей. Даже, если не хочется». Книжку эту филин любил и советам из ней следовал всю жизнь. А на звезды смотрел просто так. Нравилось ему на них смотреть. Чтобы небо черное, как покрывало – и на нем желтые ягоды звезд. Кажется можно протянуть клюв и схрумкать. Но нет. Фантазии это. Даже если лететь 3 дня и 3 ночи, все равно до звезд не долетишь. Старый филин про эту тему знал, поэтому к звездам не летел, а просто смотрел на них с верхушки здоровенного дуба. Как-то раз пришли мужики и срубили дуб. Распилили на дрова и унесли в деревню, чтобы топить печки. С одной стороны, хорошо. Деткам тепло зимой. С другой – филину стало жить негде. Вроде и есть где жить, дубов и елок в округе очень много. Но к тому дубу филин прикипел, привык, обжился на нем. Родной дом был, родной дуб. Загрустил старый филин, заухал. Сидит на совершенно чужой березе и ухает:
-У-у-у-х, у-у-у-у-у-х.
Жалобно так, протяжно. Шел мимо волк, заплакал. Смахнул слезу хвостом и пошел дальше. А филин поухал, поухал и полетел прочь. Решил, что раз все деревья теперь чужие, то так тому и быть. Только пусть тогда и все остальное будет чужим. И травы, и камни, и волки. Долго летел филин, пока не увидел впереди совершенно чужую страну. В ней он и решил жить, ухать и есть мышей. Совершенно чужих мышей. Нашел филин здоровенное дерево с узловатым стволом и поселился на нем. День живет, два живет, три. Голодно филину. Никаких мышей вокруг, одни волки бродят, да и то – красные. Разговорился филин с одним таким с голодухи:
– Я, это, старый филин.
– А я – Рудольф, – отвечает волк и машет хвостом.
– Что-то у вас тут мышей не видно.
– Так у нас и нет мышей, что такое мыши? – спрашивает волк.
– Маленькие такие, ем я их, – говорит филин.
– А-а-а...
Так и поговорили. Рудольф старому филину много интересного рассказал. Что в стране этой никаких мышей нет. И не было никогда. Что дерево, на котором он поселился, называется баобаб. И что всех красных волков зовут Рудольфами. Так у них принято в этой совершенно чужой стране. Филин все понял и запомнил. А потом ухнул пару раз и полетел обратно на совершенно чужую березу. Ел мышей, смотрел на звезды и жил себе потихоньку. День за днем и год за годом. Иногда ему снился Рудольф, иногда – баобаб, а иногда и вовсе ничего не снилось. Как-то сидел Филин на совершенно чужой березе. Вспоминал свой родной дуб и размышлял. Вот прожил он на этой березе уже несколько лет. Стала она роднее или не стала? С одной стороны, по всем понятиям, береза – уже родная. С другой – филин этого совершенно не чувствовал. Вдруг, слышит, что внизу кто-то копошится. Покопошился, покопошился и перестал. Филин посмотрел вниз и видит, что под березой сидит дедушка. Такой же старый и скрюченный, как филин. И пьет чай из термоса.
– Э-э-э-х, – вздохнул дедушка.
– У-у-у-х, – ухнул филин.
– Это ты правильно ухаешь, – говорит.
– У-у-у-х, у-у-у-х.
Так они и стали жить. Придет иногда дедушка под березу, достанет термос. Посидит, поэхает. А филин на него посмотрит и поухает. Может быть у дедушки тоже родной дуб срубили, а может быть он просто любил сидеть под совершенно незнакомыми березами. Этого филин не знал. Да и все равно ему было. Нравился филину дедушка Хорошо было с ним поухать. И послушать, как он эхает.
– Э-э-э-э-э-х...
– У-у-х, у-у-х, у-у-х...
Рассказ 35.
Дядю Эльдар.
Сидел мужик на балконе и курил. Пускал колечки дыма и смотрел на кошку за окном. Кошка ходила туда-сюда. Тыкалась носом в травинки, шевелила ушами. Светило солнце и погода стояла прекрасная. В такую погоду хорошо надеть легкие мокасины, покрыть голову дырявой шляпой и пройтись. Дойти до какого-нибудь озерца, посидеть у воды, пожевать травинку, помочить руки. Но мужик никуда не шел, а просто курил на балконе. Он ждал гостя. В дверь позвонили. Мужик неспешно подошел в двери.
– Кто там?
– Я...
Мужик открыл дверь, потому что знал того, кто стоит за ней. Спросил он так, для порядка. И голос с той стороны двери ответил ему тоже для порядка. Потому что порядок – это хорошо. Порядок должен быть во всем. За дверью стоял сухонький старичок в очках с толстыми стеклами и тросточкой, аккуратно зажатой в сухонькой руке. Старичок был гладко выбрит и улыбался.
– Здравствуй, здравствуй...
– Здравствуй, дядя Эльдар, проходи.
Мужик помог гостю войти, поставил чайник на плиту и включил музыку. Из колонок раздался трескучий старый блюз:
– О-о-о-о-у, у меня деревянная нога...
– О-о-о-о-у, я уже 70 лет не спал...
Чайник шумел на плите.
– Это чего такое? – спросил дядя Эльдар.
– Это, дядя Эльдар, блюз.
– Хм.
За чаем поговорили. О родственниках, о погоде, о ценах на стручковую фасоль. О том, об этом, о пятом, о десятом. Спустя пару часов дядя Эльдар засобирался домой. Вышли они на балкон покурить на дорожку. Дядя Эльдар достал из кармана мятую пачку с надписью «Нервы». Мужик достал пачку с надписью «Дядя Эльдар».
– Это что, шутка что-ли? – глаза у дяди Эльдара стали больше очков.
– Нет, это я случайно увидел и специально купил.
– А подари?
– Да забирай, для тебя и взял.
Дядя Эльдар запихнул пачку «Дяди Эльдара» в карман. Вскоре гость ушел. Мужик поставил чайник еще раз, заварил себе чай и устроился с кружкой на балконе.
– Бросить курить что-ли? – сказал он в приоткрытое окно.
Кошка подняла глаза на мужика, но ничего не ответила. Потыкалась носом в траву и ушла по своим делам. Мужик допил чай, посидел еще немного и решил позвонить дяде Эльдару. Узнать, все ли в порядке, нормально ли добрался. Пожилой человек все-таки...
Рассказ 36.
Лесной воришка.
Украл кто-то в лесу домофон. Перестал лес запираться. Поворчали звери, да и скинулись на новый. Кто орехов выделил на покупку нового домофона, кто – желудей, кто – ягод. Медведь принес бочку меда. Волк задрал зайца. Но звери зайца не приняли, а больше у волка и не было ничего. Обиделся Серый и ушел домой.
– Вот сами и покупайте, как-нибудь без меня, – процедил он сквозь зубы.
– Вот сами и купим, как-нибудь без тебя.
– Р-р-р-р, – беззлобно прорычал волк и скрылся в чаще.
Купили звери новый домофон. Установили, радуются. Только стемнело – опять украли.
– Держи вора! – надрывался медведь.
Да только кого там держать, темно – хоть глаз выколи. Поворчали звери, опять на домофон скинулись. В этот раз волк зайца не приносил.
– Ну, и на том спасибо, – облегченно вздыхали зайцы.
Стали звери дежурить у домофона по очереди. Несколько дней было тихо, спокойно. А потом опять украли.
– Укра-а-а-ли! – орал кабан.
– Как украли? Ты же дежурил?
– А я задремал...
Собрали звери совет и стали его держать. Держали, держали и решили больше домофонов не покупать. Не заперт лес – ну и ладно. Как есть, так и есть. Так и зажили в незапертом лесу. Какое-то время еще пытались выяснить кто же был воришкой, да ничего не вышло. Ни следов, ни зацепок. Через время пришли в лес мужики. Походили, побродили и срубили старый дуб. Утащили в деревню, печки топить. А еще через время в лес стал наведываться старичок. Сидит под большой березой, пьет чай из термоса и эхает.
– Э-э-э-х, – вот так эхает.
Посидит, попьет чай и домой пойдет. В деревню, с внуками играть. А в остальном в лесу все по-старому, без изменений. Что есть домофон, что нет его. Только медведь как-то всех уверял, что нашел в чаще избу.
– В избе той – темная фигура, метра два ростом, а на столике журнальном все наши домофоны лежат, – говорил медведь.
Да только ему никто не поверил. Решили, что он много забродившей малины ест по утрам. Ходили даже на то место, о котором медведь рассказывал. Как и думали, ни избы, ни домофонов. Со временем звери вообще забыли, что лес когда-то запирался. И старичок под березой так глаза намозолил, что звери его за своего считать стали. Как-будто он всю жизнь под березу приходит и эхает.
Рассказ 37.
Чудовища из-под кровати.
Повадились как-то к мужику чудовища в гости ходить. Вылезают из-под кровати целыми толпами.
– Привет, мужик.
– Вы чего приходите, я же уже не маленький?
– Так все мы родом из детства...
Посмотрел на них мужик. Из какого они детства непонятно. Все чумазые, со щупальцами и пыльные. Ну, что пыльные – это понятно. Под кроватью он давно не убирался. Но вот в остальном – не очень. Проснется мужик с утра, а чудовища сразу из-под кровати выбегают. Чая просят, бегают по квартире, смеются. Натопчут, намусорят и далеко за полночь под кровать заползают. Мужик сразу падает на кровать и засыпает мертвецким сном. Так с ними за день намотается.
Один раз чудовища его ночью разбудили.
– Ставь чайник, гости пришли, – говорят.
– Сами ставьте, – отвечает мужик.
– А как же законы гостеприимства? – не отстают.
– Дуракам закон не писан, – накрывается мужик одеялом с головой.
– Так значит ты – дурак? – хихикают.
– Дурак, еще какой, – проваливается в сон.
С тех пор мужик перестал чудовищам чай заваривать. И вообще перестал обращать на них внимание. Написал большой плакат: «Мой дом – моя хижина», повесил на стену и стал чаще бывать на свежем воздухе. Лет через 10 чудовища перестали из-под кровати вылезать. Поначалу мужик даже скучал, привык он к ним. А потом позабыл. Словно и не было их никогда.
Рассказ 38.
Фиолетово.
Купил как-то Максимушка себе толстовку с фиолетовым слоном на груди. Ходит нарядный. Борода развевается на ветру, слона и не видно почти. Но Максимушка то знает, что на толстовке фиолетовый слон, поэтому ходит и радуется. Видно, не видно... Ерунда это все. Пришел как-то Максимушка к бабушке. Пыль у нее на шкафу вытереть и пол вымыть. Принес килограмм конфет «Чья-то радость» и пачку чая «Ласковый олень». Бабушка обрадовалась, сразу поставила чайник. Максимушка длиннющие волосы завязал узлом на затылке и прибрался, пока чай заваривался. А потом присел на кухне, развернул «Чью-то радость» и пот рукавом со лба вытер.
– А зачем тебе борода такая длинная, внучок? – спрашивает бабушка.
– Не знаю, бабушка, растет...
– А что у тебя там под бородой такое нарисовано? – спрашивает бабушка.
– Фиолетовый слон, бабушка. Знаешь почему именно он?
– Почему, внучок? – спрашивает бабушка.
– Потому что, бабушка, мне все фиолетово.
Запричитала бабушка, что в ее время дрова рубили, да печку топили. Поля сеяли, доили коров и выпекали хлеб. А теперь – времена не те... Максим согласился, что времена не те и пошел домой.
– Ну ты все таки носи что-нибудь другое, Максимушка, ради бабушки, – донеслось ему вслед.
Через неделю пришел Максимушка к бабушке в новой толстовке. Протер пыль на шкафу, починил табурет и уселся пить чай на кухне. Развернул конфетку, пошуршал фантиком.
– Что у тебя там на этот раз нарисовано? – спрашивает бабушка.
– Лампочка, бабушка, потому что мне все до лампочки.
– Весь в деда, – ворчит бабушка и подливает чая в кружку внуку.
Рассказ 39.
Захар-Джи.
Есть поселок Брюква, что в пригороде городка Большие камыши. Городок этот небольшой, так – средний. Жителей не много, дороги плохонькие и работа низкооплачиваемая. Те, кто никогда не бывал в Больших камышах, могут подумать, будто это какой-то солидный городище. Но, нет. Впрочем, речь не о Больших камышах, а о Брюкве. Той, которая поселок. Численность населения – 10 000 человек и 1 старушка. Стоит в Брюкве серое здание с большим количеством корпусов. Это клиника для душевнобольных. Главный врач там – Егор Семенович Елкин. Седой почтенный мужчина в белом халате. Он лечит поврежденные умы и верит в избавление от навязчивых мыслей, выздоровление и терапию. Поговаривают, что у него в кабинете висит странная икона, на которой изображена женщина с лицом, покрытым вуалью. Надпись на иконе гласит: «Святая Терапия». Но это так, байки. Никто эту икону никогда не видел. Скорее всего все это выдумал Тихон из 6-й палаты. Он такой, выдумщик. Как-то Тихон выдумал, что он – собака. Бегал и гавкал. Гаврила Саныч – старенький дедулька с трясущимися руками и паническим страхом одуванчиков, стал его бояться. Заболел бессонницей и стал буйным. Его перевели на этаж выше, а Тихону прописали «Успокоин ╧16». Следующие несколько лет прошли для Тихона в пускании слюны и избавлении от мыслей. Но сейчас он осмелел и снова начал выдумывать. То одно выдумает, то другое. Дождется волшебной пилюльки и опять затихнет, эх. Хотя, может он того и добивается. Тут ведь развлечений не очень много. И, если ты не выздоравливающий, то скоротать пару-тройку лет за пусканием слюней в полнейшем не понимании происходящего – не самая плохая перспектива.
Из 12-й палаты вышел Йог. Так его прозвали. Хотя его зовут Захаром Юрьевичем. Худой, с торчащими ребрами. Постоянно отказывается есть, его периодически терзают принудительным питанием. Йог открыл третий глаз. Затем четвертый, потом пятый, шестой... После 23-го внуки привезли Захара Юрьевича в здание с большим количеством корпусов и поселок Брюква стал его домом. Вот уже 7-й год Йог развлекает санитаров хождением на руках по коридорам и прочими интересными вещами. Захар Юрьевич не нарушает обета молчания, может дать в нос, любит угоститься «Примой» или «Беломором». Мечтает уйти в астрал, но пока недостаточно духовный для этого. Занимается открытием 48-го глаза и чисткой засорившейся чакры. Тем и живет. Йог вышел и завязался в узел. Где руки, где ноги – ничего не понятно. Кто-то захихикал. Йог закрыл глаза и ушел в себя. пришли санитары, занесли Йога в палату. Посадили на коврик для йоги и вышли.
– Вы забыли поклониться Захару-Джи, – пропищал тоненький голосок.
– Я тебя сейчас тоже в узел завяжу, – рявкнул санитар.
– Зря вы так, Захар-Джи может и обидеться, беда будет...
– Сгинь!
Тоненький голосок принадлежал Мышу. Совсем молодому парню с дюжиной попыток суицида. Все руки Мыша были покрыты шрамами, левый глаз смотрел куда-то в потолок, а в ногах стояли металлические штыри. После встречи с Йогом Мышь переменился. Он стал нести что-то странное. Про фрактальных демонов и духовную консервацию. Лечащий врач, который хотел было отпустить паренька с миром, прописал его в Брюкве на подольше. Но Мышь и не думал выздоравливать. Он уверял, что Захар-Джи – его учитель, и что он слышит мысли Йога. После отбоя все лежали по своим койкам. Тихон смотрел в потолок и вспоминал годы, когда он был школьным учителем. Проверял тетради, выставлял оценки. Давно это было. Еще до того, как он покусал директрису. Директрису заштопали, а Тихон отправили в поселок Брюкву, на обследование. Обследование выявило в нем нечто опасное для человеческого социума и Тихона оставили здесь жить. Первый пару лет он все пытался кого-нибудь покусать. То медсестру, то психиатра. А потом смирился и стал ждать, когда его выпустят. Шли годы, а выпускать Тихона никто не собирался.
– Больной, совсем больной, – вздыхал лечащий врач, глядя на Тихона.
– Я здоров! – орал Тихон и бросался на врача, впиваясь зубами в белизну халата.
Далее обычно следовал укол и небытие. Открывал глаза Тихон уже в совершенно ином качестве. Человека тихого, спокойного и никого кусать не собирающегося. Но продолжалось это не очень долго. В эту ночь Тихону не спалось. Он рассматривал потолок, погруженный в свои воспоминания. Вдруг он заметил темное пятнышко на потолке. Паучок, вот кто это был. Он плел паутину и подмигивал Тихону. Потом паучок начал расти. Рос, рос, вырос в жирного огромного паука и спустился вниз. Присел на кровать и превратился в директрису.
– Тихон, пойдешь опять к нам работать? – сказала директриса и улыбнулась.
– То есть как? – Тихон судорожно сглотнул.
– Я обо всем договорилась. Возьмем тебя на прежнее место, из больницы тебя выпустят. От тебя совсем не многое требуется.
– А что? Что требуется? – заволновался Тихон.
– Разбей себе голову и все, – улыбнулась директриса.
Тихон сначала засомневался, но потом почувствовал мир и покой в душе. Он пал ниц перед директрисой и начал биться головой об пол. Он все бился, и бился. С каждым ударом ему казалось, что он приближается к своей прошлой жизни. Где он проверяет тетради. Где он носит костюм и иногда выпивает с трудовиком. В это время Гаврила Саныч пытался выколоть себе глаз. У него это никак не выходило и он орал, как резаный. В клинике творилось что-то странное. Одни душили других подушками, другие ломали себе ноги. Все орали, визжали, кто-то рыдал. И все улыбались. На шум сбежались санитары. Всем вкололи «Гантельку» – народное название «Шрилаллипина». От него ощущаешь себя так, словно получил по голове гантелькой. Мир стремительно темнеет, скукоживается и выключается, как экран телевизора. Спустя полчаса весь этаж переехал в отделение для буйных, спал и видел черную пустоту вместо снов. После «Гантельки» всегда так бывает. На этаже остались двое – Йог и Мышь. Йог тихо сидел в диковинной позе и практически не дышал. Мышь звал санитаров.
– Чего орешь? – рявкнул санитар.
– У Захара-Джи для вас послание, – пропищал тоненький голосок.
– И какое же?
– Практикантка. Забыла запереть дверь в мир голодных духов. Надо бы запереть...
– Ой, Мышь, ложись спать...
Санитар не доверял сумасшедшим. Но, увидев приоткрытую дверь на этаже, почему-то прикрыл ее. Машинально, чтобы был порядок. Так он себе говорил.
– ...запереть дверь в мир голодных духов... – звучал в голове голос Мыша.
– Тьфу ты, – сплюнул санитар и заварил чай.
Рассказ 40.
Магические пледы от старины Итиро.
По ночным улицам Киото бегала ожившая статуя мужчины. Она была одета в хлопчатобумажные трусы и шерстяные носки.
– Фи, как неприлично, – крикнула почтенная дама ей вслед.
– Эй, оденься, детина, – закричал встречный прохожий.
Статуя понимала, что привлекает слишком много внимания. Поэтому свернула сначала на одну безлюдную улицу, а затем – на другую. Она оказалась перед магазинчиком. На вывеске была надпись: «Магические пледы от старины Итиро». Статуя аккуратно проникла в магазинчик, на цыпочках прокралась к полкам. и схватила первый попавшийся плед. Со второго этажа магазинчика спускался человек, освещая себе путь большим фонарем. Статуя быстро завернулась в зеленый полосатый плед и побежала.
– Эй, стой, – донеслось ей вслед.
Но статуя бежала без оглядки. Она беспорядочно металась по улицам Токио, пытаясь разобраться в себе.
– Когда я хочу разобраться в себе, я иду в бар, – многозначительно заметил бездомный.
– Спасибо, я так и поступлю, – раскланялась статуя.
В баре было людно и шумно. Играла музыка, одноглазый бармен протирал стайку. Ожившая статуя заказала две бутылки сакэ. Отходя от стойки, она ненароком толкнула плечом какого-то господина в дорогом костюме.
– Ты знаешь кто я? – проревел он, хватая статую за плечо.
– А вы знаете, что у вас нет пальцев? – спросила статуя.
– Я знаю. То есть они есть, просто не все, – замешкался мужчина.
Статуя ударила его бутылкой сакэ по голове и побежала прочь из бара. Она бежала по улицам Токио. Завернутая в плед. Шерстяные носки запачкались. Ожившая, совершенно одинокая, сжимающая бутылку сакэ в руке. Прямо навстречу ей выбежал господин в шляпе.
– Немедленно сними плед, – крикнул он.
– Не хотите ли сакэ? – крикнула статуя на бегу.
– Хочу... – растерялся господин.
Они сидели за журнальным столиком и пили сакэ, а затем – кофе. В окно светила луна. Господин Итиро предложил ожившей статуе остаться у него и обучаться ремеслу изготовления магических пледов. Так она и поступила. Они много лет бились над загадкой ее оживления, но так и не разгадали эту тайну. Не всем тайнам суждено быть раскрытыми. Через много лет господин Итиро состарился и умер. Свой магазинчик магических пледов он завещал ожившей статуе, а т.к. у нее не было имени, она взяла себе имя Итиро. Ведь она была статуей мужчины. И по сей день на одной из улочек Токио стоит магазинчик под названием «Магические пледы от старины Итиро». Хозяин и продавец в нем – одно лицо. Он не стареет и делает отличные магические пледы, век за веком совершенствуясь в своем ремесле. По вечерам Итиро пьет сакэ, затем – кофе, а окно магазинчика светит луна. Как и много веков назад.
Рассказ 41.
Ворона и чудеса.
Ворона сидела на проводе и смотрела на прохожих. Она была стара и одинока. Очень стара и очень одинока. Обычно вороны столько не живут, тем более одинокие, но ей это удавалось. Никто не знает почему. Чудеса случаются. Они реальны. Иногда, даже слишком. Чудеса могут быть реальнее, чем наши жизни. Потому что наши жизни в большинстве своем серые и скучные. Живет человек и жизнь его словно присыпана пылью. Хочется взять тряпочку и протереть, чтобы она засияла. А чудеса сияют так ярко, что становятся реальнее, чем пыльные ботинки, которые мы снимает, приходя с работы домой. Старая ворона смотрела на людей, которые спешили по своим делам. Она смотрит на них десятки лет. Возможно – сотни, тысячи... Этого никто не знает. Ворона ищет того, кто не спешит. Того единственного человека, который никуда не спешит. Он счастлив и неспешно прогуливается. Дышит грязным городским воздухом и улыбается дурацкой улыбкой. Поиск этого человека – то, что не дает вороне умереть. Каждое утро она просыпается с мыслью: «Может быть сегодня?». Имея в виду, что может быть сегодня она увидит его в толпе. Тогда ей незачем станет жить. И она будет просто доживать свой вороний век. Но, каждый вечер, погружаясь в сон, ворона думает: «Может быть завтра? Да, может быть... Может быть...» И засыпает. Чтобы проснуться утром и снова искать его в толпе. Подлететь и заглянуть глаза. Чтобы незачем стало жить.
Иногда вороне кажется, что она сможет найти этого человека в другом городе. Что стоит только полететь в другой город, неважно какой, как она найдет тысячи людей с дурацкими улыбками, которые прогуливаются по улочкам и никуда не спешат. Но, стоит ей только вылететь за черту города, как ее начинают грызть неприятные мысли о городе, в котором она прожила всю свою жизнь. «Неужели для того, чтобы найти такого человека, нужно лететь куда-то далеко? Неужели в моем родном городе нет никого с дурацкой улыбкой?» – думает ворона. Она отказывается в это верить и возвращается. Снова и снова. Год за годом. Пересекает черту города и возвращается в него. Чтобы найти того самого человека. Она живет так давно, что тяжело это представить. И до сих пор каждый день его ищет. В любую погоду. Без выходных. Говорят, если поднять голову, можно увидеть старую одинокую ворону сидящую на проводе. И, стоит лишь улыбнуться ей и пойти немного медленнее, ворона обретет то, что ищет. Но никто этого не делает. Даже те, кто знает о вороне. Боясь, что обретя желаемое, ворона умрет. И все делают хмурые лица, опускают головы так низко, как только могут, и ускоряют шаг. Хватит ли у тебя смелости, дорогой читатель, чтобы улыбнуться вороне? Возможно, она умрет, я не знаю. Но, даже если и так, разве не испытает она краткий миг долгожданного счастья? Яркий, как солнечный луч после грозы. А, возможно, ворона просто улыбнется тебе в ответ и начнет поиск чего-то другого. Просто извлечет новую мечту из старого вороньего сердца. Продолжит сидеть на проводе и искать что-то другое в толпе. Ведь чудеса реальны. И даже старая ворона может продолжить жить тогда, когда ей полагается умереть. Я слышал о вороне от отца, а он – от деда, дед – от своего деда. Так я слышал. Так я записал эту историю и так рассказываю тебе, дорогой читатель. К истории я позволил прибавить свои мысли, сочтя их занимательными. Надеюсь, что именно ты улыбнешься вороне и мы узнаем что стало с ней дальше. А пока все мы продолжим жить своей жизнью и верить в чудеса. Потому что чудеса – реальны. Иногда, даже более реальны, чем мы думаем.
Рассказ 42.
В одной маленькой индейской деревне.
В одном маленькой индейской деревне родился очень усатый мальчик. Вся деревня собралась на совет. Шаман вошел в транс. Потом вышел и сказал:
– Этот мальчик – злой усатый дух Йулпи. Изгнать этого духа нельзя, и жить с ним тоже нельзя. Потому что он затупит все стрелы в деревне, переломает луки и копья, съест коней, распугает бизонов и нашлет на деревню чуму.
Жители деревни посовещались еще немного, а потом убежали. Мимо брошенной индейской деревни шли монахи-миссионеры и услышали детский плач. В типи лежал маленький мальчик с огромными усами. Он громко плакал. Миссионеры забрали мальчика с собой, покормили и сбрили ему усы. Когда сбривали усы, мальчик так перепугался, что кожа у него побелела, да так и не покраснела больше. Вскоре его окрестили и назвали Петром, в честь апостола Петра. Мальчика усыновила и вырастила хорошая католическая семья. Только вот, спустя много лет, стало Петру снится что-то непонятное. То кони, то бизоны какие-то. Петр рассказал об этом родителям, а они скрывать не стали:
– У тебя индейские корни, – сказал отец.
– Да-да, – сказала мать.
С тех пор стал Петр интересоваться индейской культурой. Интересовался, интересовался, а в один прекрасный день собрал свои пожитки и уехал жить в индейскую резервацию. Поселился в трейлере, отрастил волосы и сменил имя. Стал называться Большим Фазаном. Родители приезжали к нему в гости. Они пили чай и слушали блюз. А иногда Большой Фазан и сам играл родителям на губной гармошке. В благодарность за то, что они его вырастили, как собственного сына.
Рассказ 43.
Наставления Чу Дака.
Есть такой чай – чепушен. Его нужно пить весь день (и всю ночь, если не спишь). Даже когда за окном очень жарко и степное солнце улыбается особенно широко, чепушену нельзя давать остыть. Он должен быть теплый. Нужно брать с собой книгу. Мне, например, нравятся книги про гималайских кошек и охоту на овец. Тут главное, чтобы книга нравилась. Хорошо иметь граммофон, чтобы можно было послушать несколько песенок. Моя душа трепещет от саундтрека к бурятскому фильму «Щука и мох – 7» в исполнении хора комбайнеров деревни Чже. Если граммофона нет, нужно освоить какой-нибудь не хитрый музыкальный инструмент. Вот, например, наш степной варган. Легок в освоении, а душу согревает ничуть не хуже ремиксов на треки группы «Горящая грязь». В качестве приятного дополнения к варгану выступают мыши-полевки. Вылезают из нор, рассаживаются полукругом и слушают, как ты варганишь. Можно себе и какую-нибудь балалаечку сладить. Главное, чтобы была музыка. Без музыки никак нельзя.
Неплохо разжиться утварью для рисования. Какими-нибудь карандашами, красками, альбомами и подобным скарбом. Садишься и рисуешь – домик, птичку, человечка. Как в детстве. Это важно, потому что все мы родом из детства. Понимаешь? Или не понимаешь? Что еще полезно, так это зарядки. Всякие там разминки, растяжки и упражнения. Ну и, последнее, есть одна штука. Тайная практика. Изобрел ее один древний бурят по имени Сиди Дыши. Хотя, поговаривают разное. Что и не бурят он вовсе, а якут. Только толку в этих разговорах мало. Называется эта практика «Сидеть-дышать». Садишься и дышишь, вот и вся наука. Один из учеников Сиди Дыши – Теремлай, придумал другую практику – «Ходить-протирать». Что для нее нужно, так это тряпка, а уж пыль везде найти можно. Ходишь и протираешь. От этих двух практик голова проветривается и делается хорошо. И тебе, и миру. Такие дела.
Мужик отложил книжку и посмотрел на небо. По небу плыли облака. Он еще раз взглянул на обложку. Надпись гласила:
"Как выжить в степи
или
Наставления Чу Дака".
Черные буквы, белая мягкая обложка. Книжка совсем тонкая, потрепанная. Скорее даже брошюрка... Мужик отложил книжку и оставил лежать на скамейке. Решил, что кому-нибудь еще пригодится. Все, что было нужно, он запомнил. Пришел домой, достал альбомный лист и карандаши. Нарисовал домик, затем – солнышко, а потом – цаплю. Цапля не получилась. «Ничего, в другой раз получится», – подумал мужик и пошел пить чай.
Рассказ 44.
Мастер Фен-Шуй.
Сидел как-то мужик, пил чай. А кроме чая в доме ничего не было. Немного штанов, немного носков, вода из-под крана и горстка чайных пакетиков. Вот и все пожитки. Электричество скоро отключат, газ тоже. «Нечего тут сидеть, куковать. Нужно что-то делать», – подумал мужик. Работы не было, был кризис и вообще жить было тяжело. Мужик пошел и дал объявление в бесплатную газету.
"Опытный мастер Фен Шуй поможет гармонизировать энергию богатства, сбалансировать быт и сохранить семью. Телефон: +7-987-XXX-XX-XX.
Спросить Чу Да Шена".
Пришел домой, попил чай и завалился спать до утра. Благо, время было позднее. А с утра проснулся от телефонного звонка.
– Чу Да Шен? – спросил вежливый мужской голос.
– Да, да... – сонно пробормотал мужик.
– Я по объявлению.
– Я понял, что вы хотели?
– Да, понимаете, с деньгами совсем туго. Вы можете мне, как бы это, гармонизировать энергию богатства?
Через час мужик уже стоял в незнакомой квартире, а вокруг него суетился мужичок средних лет, поросший щетиной.
– Дочке за обучение заплатить нужно, а зарплату задерживают... Жена ругается... Вы понимаете?
Мужик кивал и все понимал. Он походил минут 20 с умным видом по квартире. Выпил кружку чая, посидел, подумал. А потом посоветовал перенести кухонный стол в коридор. Потому что все его познания в области Фен Шуй ограничивались двумя вещами. Первая – есть какая-то негативная энергия. Вторая – мебель нужно переставлять с места на место.
– Вот постоит тут столик, сразу все и придет в норму. Или не сразу. Но постепенно обязательно придет.
– Ох, спасибо, выручили вы меня, – улыбался мужчина, поросший щетиной.
Мужик сунул деньги в нагрудный карман и поехал домой. По пути зашел в магазин. Купил чай, сахар, колбасу, хлеб и масло. К вечеру телефон опять зазвонил.
– От меня муж ушел, – всхлипнула женщина.
– Очень рад за вас, – машинально сказал мужик, но потом опомнился и добавил – в смысле я вам очень сочувствую.
– Вы можете сохранить мой брак?
– Само собой. Я – мастер Фен Шуй, я все могу, – нагло выпалил мужик.
