Текст книги "Миллион миров (СИ)"
Автор книги: Антон Карелин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Он засмеялся, и его неожиданный смех разнёсся по диковинным рядам, нагромождениям и кучам, впервые за долгие годы пробуждая в этом месте жизнь. Ана вздрогнула от неожиданности и тоже прыснула.
– Да уж, немного абсурдно, – хихикнула она, разводя руками.
Взгляд девушки упал на торчащую из контейнеров длинную шутямбу с широкими раструбами, какие используют для швырятельно-ловительных игр в невесомости жители космических городов. Ана рассмеялась, насколько неуместна была здесь эта шутямба, и как радикально её длинная рукоятка не подходила для маленьких коротышек руу’нн.
Одиссей же увидел картину из спиралевидных питательных изделий, давно засохших, на которой криво и нелепо, но с явным старанием был выложен императорски-пафосный трехглазый холмик с преувеличенно-длинными отростками, развевающимися на фоне охваченных пожаром планет. В его груди алело царское украшение, справа и слева левитировали две убийственных плазма-пушки, а подпись гласила: «Да’Вир Упорядочиватель гасит пламя раздоров и приносит мир».
Оба одновременно прыснули от столь выдающихся подарков, невольно представив, сколько удивительного барахла обитает здесь, в недрах Игрушки, и как всё это перекликается с происходящим заговором и смертоубийством, в которое их угораздило вписаться, и из которого в данный момент не виделось выхода.
Смех прорвался наружу, и пару минут парень с девушкой сотрясались от хохота, согнувшись пополам и держась друг за друга, чтобы не упасть. Они вытирали слёзы, избывая всё напряжение, которое накопилось между ними и этим делом, а также… просто между ними.
– Ой, не могу, – бормотала Ана, пытаясь взять себя в руки и успокоиться, а Фокс икнул и жалобно попросил попить, когда на них легла маленькая покатая тень.
Оба резко вскинули головы: на вершине подарочного холма стояла низкая фигурка, и в полутьме бесконечного склада мерцал один фиолетовый глаз, налитый силой и готовый её применить.
– Привет, – сказал Одиссей, хриплый после нежданного смеха.
– Привет, – прошелестело из темноты.
– Мы не враги, мы хотим вам помочь.
– Вижу. Но разве вы сможете?
Тень смотрела на них, в фиолетовом глазе не было выражения, может, только ожидание, непонятно, чего.
– Отведёшь нас к остальным?
Тихая пауза.
– Отведу, – выдохнул он и стал спускаться вниз по подарочному валу, осторожно шурша по ступенькам из контейнеров и коробок, игрушек и мешков.
Детектив и его ассистентка тихонько двинулись за ребёнком. Они шли сквозь ряды причудливых украшений и мебели, спящих подушек и пустых костюмов, внимательных кукол; огибали стоянки заглохших машинок и домашних роботов вокруг зарядочных станций; шли мимо обескрыленных звёздных кораблей, на которых застыли, как стальные паучки, маленькие сервисные дроиды; проходили череду смолкших мини-аттракционов, бездвижных ветряных подвесок, уснувших зеркал и задумчивых картин.
– Как будто склад ушедшего детства, – поёжилась Ана. – Многих детей сразу.
Одиссей заметил скрытую логику в расположении вещей. Они размещались не хронологически и не тематически, а повторяющимися блоками, например, инструменты для творчества всегда рядом с наборами солдатиков, а спортивные снаряды посреди кукол. По дороге он видел три скопления настольных и напольных часов (показывавших одно и то же время, вне зависимости от разных метрических систем) и четыре группы фейерверочных установок.
– Хм, – качнул головой детектив. – А Игрушка реально подготовилась.
Где-то посередине лабиринта, между крупными меха-шахматами и сервизом топологической посуды, вывернутой саму в себя, и прятался малыш Нуку.
Меха-король был сброшен с доски и валялся рядом, а на освободившемся месте стоял надувной трон из распотрошённой коробки, остатки которой валялись рядом. Столетия хранения не пощадили трон, поначалу он честно надулся, но неуклонно спускал воздух и не мог удержать былую власть, поэтому к приходу Аны с Одиссеем трон заметно скукожился и клонился набок, представляя собой жалкое и нелепое зрелище. Но всё же лучше, чем ничего.
Наследник свернулся на троне калачиком и обнимал синего шэмирай, того, что с яркими голубыми глазами, пряча лицо на его плече.
– Здравствуй, Нур’Гриар’Дан! – громко поздоровался детектив.
Зелёный малыш дрогнул и медленно повернул голову, они увидели два изумрудных глаза, блеснувшие в полутьме. В отличие от серого, во взгляде Нуку были видны чувства: непонимание и отупевшая боль.
– Нур’Дан, – слегка шепеляво сказал он. – Нур’Дан.
– Почему? – в первый момент не сообразил Фокс, а потом заметил, что синий не шевелится, и его отросток-рука безвольно свешивается с трона.
– Гриар не возвращается, – Нуку развёл ручками, глядя с надеждой, что новопришедшие подскажут что-то новое, взрослое, о чём он сам не догадался…
– Он не вернётся, – буркнул серый руу’нн из темноты.
Волосы Аны почернели.
– Можно посмотреть? – спросила она.
Маленький холмик неуклюже съехал с трона, полностью открывая своего шэмирай, и стала видна опалённая импульсом дыра у синего в груди.
Одиссея дёрнуло изнутри, он почти увидел, как всё было: Гриар, средний в тройке, всегда отвечал за Нуку и вёл его за руку, заботился и помогал. Когда на них напали, мальчик со сверкающими глазами сделал всё правильно: выбрал, куда прыгать, крикнул и увлёк Наследника за собой. Он использовал Силу, чтобы отражать одни выстрелы и уклоняться от других; а когда не справился и импульс пробил невидимую пелену, закрыл младшего своим телом. Кувыркаясь, они влетели в портал почти одновременно, вместе, как были всегда.
И это было бы горько – но светло, это было бы братством и подвигом… если бы с самого своего рождения любопытный и активный синий руу’нн не был запрограммирован и создан, чтобы заботиться и защищать, любить и преданно служить. Пожертвовать собой, если будет нужно. Сделать всё ради хару, ведь он шэмирай. Губы Одиссея сжались.
– Не возвращается, – безнадёжно пробормотал Нуку, держа повисшую руку брата. – Я звал-звал, а он…
Ана смотрела на мёртвого руу’нн, сканы в её глазах подтверждали и без того очевидное, но она приложила ладонь к отвердевшему телу, которое из мягкой глины уже превращалось в потрескавшийся известняк. Внутри ничего не билось и не перетекало, да и не могло – дыра в груди была красноречивее сводки, поступившей Ане на зрачковый монитор.
Зелёный увидел лицо девушки и понял, что взрослые ничего не изменят.
– Теперь не Нур’Гриар’Дан, – прошепелявил он, опуская голову. – А только Нур… Дан.
Сказав это, он наконец осознал, что его брат умер, услышал, как посередине его имени и существа зияет неустранимая дыра. Малыш резко сморщился, хотел закричать: «Нет!», но не закричал, а всем телом потянулся к серому, за утешением, объяснением, каким-то словом. Но серый не двинулся, только вздохнул, его единственный фиолетовый глаз смотрел с ожиданием. Тогда малыш Нуку сжался, его уши размякли и накрыли лицо, а ручки-отростки наплелись сверху, пытаясь спрятать Наследника от всего мира.
– Нельзя горевать, – резко сказал Дан, – надо попрощаться с Гри и бороться. Ты должен быть сильным, чтобы победить. Гри уже за тебя ничего не сделает!
Нуку задрожал, его лицо сморщилось и поплыло, по всему телу руу’нн расходились содрогания, это выглядело пугающе, но на самом деле это просто плакал ребёнок.
Одиссей подался вперёд, потому что первым человеческим инстинктом было обнять и утешить – но перед ним был не человеческий малыш, а вязкое и беззащитное в своём горе существо, всё тельце которого размякло и булькало от слёз. Нельзя его трогать: кто знает, какие там встроенные системы безопасности; это полное нарушение этикета; неизвестно, как отреагирует Игрушка; да как такого обнимешь, ты же провалишься в него; а ещё…
Ана отстранила Фокса, схватила Нуку и прижала к себе.
– Бедный, хороший, – прошептала девушка. – Поплачь, я тебя подержу. Всё будет хорошо, слышишь? Мы с тобой вместе, вы теперь не одни.
Её подбородок утонул в голове Наследника, а руки врезались в его тело, как в тесто, она словно тонула в его горе, и это помогало малышу держаться и не тонуть самому.
Одиссей заметил, как изменился взгляд Дана, когда чужая совершила неслыханное: взяла и сграбастала Наследника. Фиолетовый глаз смотрел непонимающе, озабоченно, удивлённо, словно ожил, эмоции сменялись в нём со скоростью калейдоскопа, мелькнуло недовольство, жадное желание… Дан заметил, что чужак смотрит, и взгляд серого тут же погас, стал таким же отстранённым и ожидающим, каким был всегда.
– Слышите, дети, вам на помощь пришёл лучший сыщик в галактике, – горячо пообещала Ана. – Сейчас он во всём разберётся и придумает идеальный план, как нам всех победить. Так что не бойтесь, а просто делайте, как скажет мой босс, и всё будет хорошо.
Фиолетовый глаз и два изумрудных с удивлением уставились на Фокса. Малыш Нуку медленно встрепенулся и начал твердеть, но Ану не отпускал.
– Ты правда лучший в галактике? – недоверчиво спросил Дан.
– Нет, – улыбнулся Одиссей. – Джанни Фло лучшая. Но я тоже неплох.
– И что нам делать?
– Где Игрушка? Я бы хотел с ней поговорить.
– Я здесь, – проскрежетала одна из шахматных меха-фигур.
– Почему заговорщики ещё не штурмуют это место?
– Его нет ни в каких планах. Я заранее вывела его из всех баз, чтобы успеть подготовиться.
– Вижу, что успела. Но как ты можешь быть на такое способна?
– Личный интос Наследника, широкие права доступа и наивысший грейд среди интеллектуальных систем. Взломать более слабые сети обычно не сложно.
– ИИ покруче Гаммы, это конечно прекрасно, – пробормотал Фокс. – Но если ты всё делала заранее, почему просто не раскрыла заговор Совету квазарата?
– Ключевые заговорщики были не выявлены, – спокойно ответила Игрушка. – Требуется вскрыть предателей, чтобы подавить заговор и исключить опасность для Наследника в будущем.
– То есть, ты использовала Нуку, которого обязана защищать, как приманку, чтобы его враги проявили себя? – удивилась Ана.
– Да.
– Видимо, ИИ на языке руу’нн означает Император Интриг! – развела руками принцесса.
– Она не руу’нская, не наша, – резко сказал Дан. – Она чужая.
– А может наша, – возразил Нуку, с надеждой глядя на брата. – Игрушка наш друг.
Серый вздохнул.
– Что со средствами дальней связи? – спросил Фокс. – Ты ведь знала, что придётся сообщать Совету или иным союзникам, чтобы они пришли на помощь.
– Связь была налажена, её локализовали и уничтожили. Также я подготовила нуль-транспортировку в запасное убежище, но враги развернули гипер-подавление. К счастью, я вовремя успела применить портальный переброс сюда.
Значит, вокруг планеты висит пара техностанций, которые генерируют подавляющий колпак – и любой вход в гипер или попытка нуль-транспортировки внутри колпака превращается в лотерею с несчастливым концом. Выиграть конечно можно, но в случае проигрыша теряешь не деньги, а существенную часть атомов тела.
– Итак, у нас нет связи и способов сбежать, а Эрраду ищет это место и скоро найдёт. Власти руу’нского квазарата на стороне Наследника, но думают, что всё под контролем, что Нура спасают друзья, а на самом деле поиски возглавляет враг, – подытожил Одиссей. – Ладно, Игрушка, раз ты такая продвинутая, каков твой стратегический план?
– До блокады оптимальный план был спрятаться и известить военные силы квазарата, ждать до нейтрализации заговора. После блокады план поменялся: заманить примара и его оставшихся союзников сюда. Дать бой.
– Что? – воскликнула Ана. – Сюда? Они же станут мишенями!
Она показала на детей, а потом удивлённо уставилась на Фокса:
– А ты почему не удивлён?
– Потому что фейерверковые группы обеспечивают перекрёстный огонь и полное покрытие центральной зоны, – пробормотал детектив.
– Чего?!
– Игрушка, как ты собираешься заманить сюда Эрраду и остальных?
– Уже заманила.
– Как?
– Привела вас.
Это стало сюрпризом и для Фокса. Секунду он смотрел в пустоту, пытаясь понять, где прокололся. Затем с досадой цыкнул и достал из кармана тяжёлое алое украшение в золотистой оправе.
– Маяк! – поняла Ана. – Значит, Эрраду сознательно нас отпустил!
– Не я обыграл примара, а он меня, – напряжённо кивнул Фокс и изо всей силы зашвырнул украшение в темноту, хотя было уже поздно. – Но Игрушка, ты утверждаешь, что знала об этом?
– Да.
– И привела нас сюда, чтобы Эрраду пришёл следом?
– Да.
Ана поражённо всплеснула свободной рукой:
– Ты рассчитываешь победить боевую группу, дронов и одного из сильнейших кинетиков квазарата? Куклами?
– Я подготовила всё необходимое, – невозмутимо ответила Игрушка.
И тусклые сервисные дроны, по-паучьи шурша стальными лапками, вытащили из темноты и положили к их ногам четыре вещи:
Экстрим-сферу с Греаны.
Бандуру из дымчатого пластика, похожую на сложный алхимический агрегат.
Висайский Зеркалатор.
И стойкого оловянного солдатика со Старой Земли.
Ана и Одиссей в шоке уставились на это богатство.
Малыш Нуку робко улыбнулся:
– Солдатик сильный! – с надеждой сказал он.
Его старший брат посмотрел наверх, в темноту, скрывающую далёкий потолок. В его взгляде было всё то же ожидание, что и всегда.
– Игрушка, сколько осталось? – спросил Фокс.
– Несколько минут. Враг понимает, что его ждёт сопротивление, он вызвал всех боеспособных участников заговора. Их переброс в систему с последующим перелётом через зону гипер-подавления займёт около двадцати минут. Пятнадцать из которых уже прошли.
Ана всплеснула руками, обняла малыша у себя на руках и принялась озираться в поисках максимально защищённого места.
– Нет, – сказала Игрушка. – Пожалуйста, стойте на шахматной доске. В диапазоне Е2-Е4.
Одиссей кивнул, подошёл к маленькому руу’нн, стоящему посреди пешек, и опустился на одно колено, чтобы быть с ними вровень.
– Дан, – спросил он. – Чего же ты ждёшь?
– Своей очереди, – глядя на труп синего, ответил серый шэмирай.
Одиссей понимал это ещё с того момента, когда посмотрел запись, где они трое уплетали руу’нское мороженое. Ведь он увидел спокойного отрешённого созерцателя десяти лет от роду, который слишком многое осознал.
– Тебя создали раньше всех, за четыре года до рождения Нура, – тихо сказал Фокс. – Ты был спроектирован, как рассудительный старший брат в будущей группе, голос разума, который будет уравновешивать возможные недостатки Наследника. Ты изначально был создан ради кого-то другого, поэтому в тебе так никогда и не возникло радости от того, что ты сам живёшь.
Серый почти не двинулся, но его лицо неуловимо изменилось, и взгляд фиолетового глаза стал живым. Этого было достаточно, чтобы понять, как важен для ребёнка этот разговор.
– Гри родился на два года позже, созданный, чтобы быть заводилой и лидером, весёлым и энергичным. Вы с ним отлично играли и ладили, но его появление тебя не особенно тронуло, ты воспринял его как должное.
Дан не кивнул, но и не возразил.
– Тебе было четыре года, ты ждал появления своего хару, как самого важного события, ждал всем своим существом. И потому, что ты так запрограммирован, и потому что это в самом деле волнующе и интересно. Ты ждал день за днём, месяц за месяцем, и когда он родился, это изменило всё. Первое время ты был абсолютно счастлив. В первые ваши годы вместе, втроём всё казалось правильным, идеальным, на своём месте.
Дан дрогнул, его шершавая рука-отросток потянулась к груди и застыла у сердца.
– И только потом ты начал взрослеть и понимать. Всё на свете крутилось вокруг Нура, а вы с Гри были только игрушками для Наследника. Постепенно у тебя внутри поселилась тень, тяжесть осознания себя существом второго сорта. Ты любил Нуку и любишь сейчас, ты любил Гри точно так же, хоть и стал отстранённым. Но тебе ещё больнее, что он погиб, потому что ты понимаешь, что он никогда по-настоящему и не жил. Однажды ты понял, что у тебя нет собственной судьбы, и с этого момента начал ждать. Когда Нуку вырастет и забросит вас с Гри, когда вы станете ему неинтересны и не нужны, ведь вы всего лишь игрушки. Когда он решит завести себе шэмирай другой специализации и профиля. Когда он погибнет в результате войны или переворота, а вас поместят в кому доживать свои дни. Ожидание заменило тебе жизнь.
Дан судорожно выдохнул, глядя на детектива в упор, его глаз потерялся в омуте собственных воспоминаний.
– Ты прыгнул в портал последним, – сказал Одиссей. – Потому что целую секунду думал, прыгать или остаться и позволить всему прекратиться. Ты устал ждать все эти годы, ведь никто не ждал тебя. Только ты берёшь всех за руку и ведёшь куда нужно. Никто не берёт за руку тебя. Но потом чувство долга пересилило, твои гены, твоя программа, твоё предназначение приказали тебе прыгнуть в портал и быть с Наследником до последнего, защищать его и отдать за него жизнь. Как Гри. И ты прыгнул.
Фиолетовый глаз Дана закрылся, зажмурился, он стоял перед человеком навытяжку, всеми силами стараясь сдержаться и не дрогнуть, не поплыть. Ему нужно оставаться сильным, чтобы бороться, ему нельзя плакать, он голос разума, старший, он должен позаботиться о малыше Нуку, он должен отдать за него жизнь. Всё внутри Дана повторяло это, кричало, шептало, стонало, лицо мальчика исказилось, как треснутая каменная маска, но он остался недвижим.
– Глубоко внутри твоё крепкое сердце разбито, – сказал Одиссей и замолчал.
– Ты понял, – прошептал серый, открывая глаз. – Ты всё понял.
– Но ты не понял одну вещь, Дан, самую важную вещь.
– Какую?
– Не только ты шэмирай Нуку, а он твой хару. Но и наоборот.
Изумление, неверие, тайная радость, сомнение, непонимание, буря эмоций исказило лицо и взгляд старшего брата.
– Нет. Не может быть. Он… а я лишь… – Дан не смог выговорить.
– Может, – сказал Одиссей, и положил руку на грудь старшего брата, туда, где под шершавой шкурой и мягким телом вибрировало твёрдое, как камень, сердце руу’нн. – И когда ты в этом убедишься, перестань сомневаться. Просто поверь. Договорились?
Серый молчал, тяжело дыша, буравя взглядом чужака.
– Ладно, – сказал он.
– Одиссей! – крикнула Ана, вскинув руку. Она указывала на далёкий потолок, где темноту пронзила яркая вспышка импульсного подрыва.
– Игрушка, что нам делать? – крикнул Одиссей.
– Стоять на доске. Быть готовыми к раскрытию сферы.
Поднялся ветер, через дыру в потолке ворвался вихрь из пары десятков дронов, они рассыпались по пространству, сканируя всё вокруг и выискивая Наследника. Следом влетели гвардейцы личной охраны примара, и ещё два отряда в иной форме и цветах, в общей сложности больше полусотни элитных бойцов, каждый с личным защитным полем, в технологичной броне и с полётным ранцем за спиной. И трое высших кинетиков руу’нн с Эрраду во главе.
– Нам конец, – пискнула Ана, но почему-то в её голосе и развевающихся волосах был не страх, а бесшабашное отчаянное веселье.
Сканы обнаружили их, стоявших ровно посередине, не скрываясь, и дроны перестроились, заходя на вираж. Они выпустили первую волну маленьких сверкающих зарядов, которые ринулись вниз, чтобы взорвать и испепелить Наследника к плазменным чертям.
И тогда грянули фейерверки. Они били из установок, как батареи, давно просившие огня. И темнота этого мрачного места воссияла всеми цветами радуги, в том числе, парой цветов, незнакомых глазу людей. Всевозможные фигуры рождались в воздухе: драконы, необычные бабочки, космические города и цветки, улыбающиеся лица и персонажи сказок. Общий праздник связал их, так долго томившихся в скучных коробках и ждавших своего часа. Бомбы канули в сверкающее ликование и взорвались там, но их разрушительные взрывы лишь украсили фейерверк.
– Воу, – сказал малыш Нуку, задрав голову и разглядывая плазменные всполохи вперемешку с крошевом многоцветных искр.
Когда всё погасло и рассеялось, стало видно, что с одной стороны висят дроны и элитная гвардия с тремя примарами руу’нн, а с другой столпились крайне странные, нестройные и пёстрые ряды. Машинки и роботы отъехали от зарядных станций; ногороги, буцефалы, топтуны и прочие звериные серво-игрушки собрались в невиданные доселе стаи; меха-куклы взяли в руки принадлежности для творчества, а мягкие игрушки с высокотехнологичной нодотроникой внутри похватали спортивных снарядов и игрушечного оружия.
Причудливые механизмы и аттракционы засветились и задвигались, готовые выполнять свою функцию, заиграло сто разных музык, сливаясь в один торжествующий хор. Не все игрушки справились с многолетним ожиданием, некоторые заглохли и погасли, сломались, но их было немного среди тысяч и тысяч забытых и оставленных, когда-то подаренных вещей – от ни разу не сыгранных до когда-то самых любимых.
Целый мир детства встал напротив взрослого мира, готовый к последней схватке.
И битва началась.
Трассирующие разряды, импульсы, вспышки. Дроиды приняли удар игрушечной армии на себя, пока бойцы личной гвардии пытались облететь и ударить по Нуку со спутниками. Но Игрушка им не дала. Бешено застрекотали шариковые пушки, посылая очередь за очередью, а из-за мельтешащей шариковой завесы грянула реальная атака: волна нанитов из сотни распотрошённых нано-конструкторов взметнулась с пола и одним рывком смела с гвардейцев защитные поля. Крошечные ноды падали на пол, как серая пыль, они и стали серой пылью, потратив свой потенциал – но погасили чужие поля, а остатки подпортили часть боевой техники.
Меха-куклы метали банки с красками, стараясь залить врагам лицо; машинки прыгали на рампах и летели на таран; звериные табуны сметали всё на своём пути, а на спинах у некоторых мчались лихие роботы-наездники, которые ловили тех, кто спускался для прямой атаки, и вступали с ними в рукопашную.
Мягкие игрушки подтвердили, что спорт – это жизнь, когда поймали полдесятка дронов в мембраны и сети, повредили системы наведения метательными дисками и копьями, оглушили пару прорвавшихся бойцов гирей в лицо. Живые спортивные снаряды сами скакали, вертелись и били врага. Неплохо получалось у тренировочных робо-каратистов, которым Игрушка отключила сразу весь список спарринг-ограничений.
Звёздные корабли оказались не бескрылыми, они взлетали и сцеплялись с дронами в воздушном бою. Автоматы по производству липучек перевыполнили годовую норму за пару минут, механизмы и бойцы пытались выдраться из нескольких тонн совокупного липучко-веса.
Происходило это – и многое, многое другое.
Несмотря на сумасшедшее сопротивление игрушек, стайка дронов и несколько бойцов прорвались с фланга, они раскрошили целые стада серво-зверей и выходили на дистанцию прямого огня. Но не вышли: небеса над ними разверзлись, и километровый поток воды с того самого пиратского моря смёл их прочь. Вода обрушилась на пол и ринулась в стороны беснующейся волной, но Игрушка открыла шахты к реакторам и блокам синтеза – и, разметав пару кварталов с игрушками, вода ушла вниз.
В другом месте потолок открылся в полной темноте, и заходящих сбоку снесла лавина звездчатых геометрических скал из региона Скалодром.
Это была настолько эпическая битва, что захватывало дух. Порой Одиссей забывал дышать, восхищаясь, с каким мастерством Игрушка управляет огромным множеством небоевых средств.
– Они победят, – убеждённо сказала Ана, не отрывая взгляд от батальной картины. – Здесь игрушечные герои сотен планет и тысяч культур. Посмотри, сколько их, какие они все разные, и как они слаженно сражаются. Они победят.
– Победят. Но всё равно проиграют.
– Что? Почему?
– Детский мир заведомо проигрывает взрослому, – сказал Одиссей. – Он слишком беззащитен и потому обречён. Но да, я думаю ты права, физически и фактически они победят.
Несколько тысяч игрушек, растерзанных, расплавленных, разбитых, валялись неподвижно, но всё меньше оставалось точек вражеского огня. Кто-то ещё стрелял, но уже погребённый под валом плюшевых динозавров весом в пару тонн; другие тонули в концентрированном сладком сиропе или мычали что-то неразборчивое изнутри довольно гудящих упаковочных машин. Игрушка жестоко и эффективно расправлялась с каждым, кто посягнул на детей.
Кинетик в ярко-красном одеянии, похожий на верховного жреца, вылетел из снопа взорвавшихся подушек, которые разодрал Силой. Тучи перьев, мягких пупырок, синтипуха и других наполнителей заполнили воздух, но все они бились о невидимую мантию, окружавшую кинетика, бессильные ему помешать.
Из этих пуховых облаков вынырнуло пятеро гвардейцев, кто-то уже без ранцев, кто-то раненый, кто-то с повреждённой бронёй, а кто-то едва волоча ноги, весь измазанный в клее. Все пятеро были в перьях и пуху.
– Сфера! – крикнула Игрушка, но Одиссей уже и сам сообразил.
Он схватил Дана под мышку, Ану за талию и прижал к себе, экстрим-сфера за полсекунды вздулась и сомкнулась вокруг них, её слои нарастали один за другим: термо, вибро, сенсо, атмо, и все остальные! Слоёв было много, потому что греанские экстрим-сферы использовали спортсмены, бросившие вызов стихии и готовые хоть спуститься во впадину, хоть подняться на вершину вулкана, хоть упасть в его жерло. Экстрим-сфера вздувалась из упаковки размером с футбольный мяч до небольшого дома и защищала от тысячи разных вещей.
В том числе от висайских зеркалаторов.
Одиссей с Аной не видели, что происходило снаружи. Как зеркалатор ожил и его тонкие косые отсветы расслоили пространство на множество плоскостей. Как оказавшиеся в многомерном пространстве бойцы, неподготовленные к такому странному и редкому аттракциону, не успели сориентироваться, увидев собственные внутренности где-то рядом, чуть-чуть в стороне и немного под углом. Увидев собственную разрезанную голову, или одним глазом заглянув в собственный другой глаз.
Кто-то из взрослых забился в панике, кто-то застыл, парализованный страхом, кто-то осторожно выжидал, а кто-то, инстинктивно, выстрелил, подумав, что это поможет. Достаточно было одного нервного ствола, ведь в пространстве со смещёнными плоскостями стрелять абсолютно запрещено. Им стоило почитать инструкцию к висайскому зеркалатору прежде, чем совершать такие глупости.
Впрочем, сложно не совершать глупости и не сойти с ума, когда ты уже минуту дышишь невидимым, но эффективным газом, который выделяет замечательный мелкарианский агрегат для химических опытов…
– А мы победили или проиграли? – испуганно спросил Нуку.
– Это зависит от того, сама откроется сфера или её порвут, – философски ответил Фокс.
– Конечно победили! – возмутилась Ана. – Ты же видел, как мы их раскатали и размазали!
– Здорово размазали, – согласился Наследник. – Только немного жалко. Они все-таки живые.
– Уже в основном нет, – разумно заметил Дан.
Они сжались все вместе и ощущали теплоту дыханий друг друга.
Сфера дёрнулась один раз, второй, содрогнулась, послышался цепенящий звук: «Цццццц».
Обрывки и ошмётки экстрим-сферы бессильно сползли на пол.
Вокруг них всё было устлано пухом из подушек, а сверху еще укрыто блёстками и конфетти. Видимо, Игрушка взорвала сразу несколько сотен хлопушек с блестками, чтобы густым и надежным слоем укрыть изуродованные тела, которые расстреляли друг друга.
– Снежок, – восхитился Нуку, не вполне поняв, что к чему (этого Игрушка и добивалась).
– Всё, – сказал Эрраду, медленно опускаясь ниже и утирая кровь, текущую по лицу. Он был изранен, частично раскрашен какими-то красками, частично порезан градом ножниц, которые торчали у него из спины, но на которые он не обращал внимания, собрав Силы в кулак. – Больше никого и ничего не осталось.
Похоже, высший кинетик был прав: невиданная армия игрушек была повержена, хоть и забрала с собой всех, кого смогла.
– У тебя тоже больше никого, – резонно заметила Ана.
– Ничего, – прерывисто сказал Эрраду. – Меня более, чем достаточно, чтобы закончить наше дело. Старая кровь должна умереть, мы поклялись новой и исполним клятву.
– А может, не надо? – робко спросил зеленоглазый Нуку, набравшись храбрости и впервые глядя взрослому прямо в глаза. – Может, будем все дружить?
– Нет, – выдохнул высший примар, поднимая подрагивающие руки. – Только в детстве всё так просто. Взрослым… требуется делать сложный выбор.
Ему было нужно собраться с духом, чтобы убить ребёнка, тем более, не руками, а Силой. Это оставит самый глубокий след, ведь Сила руу’нн – внешнее воплощение его души. Но детектив видел, что примар тянет время. Он многое отдал, чтобы победить в этом невероятном бою, чтобы одолеть Игрушку, ему было нужно хоть немного собраться с Силами. Поэтому он позволял низшим существам говорить свои последние слова, и говорил сам.
– После смерти родителя, ты лишь игрушка в руках Совета, Нур, – пробормотал кинетик. –Но ваша кровь предала квазарат. Её нужно сменить… чтобы предательство… не продолжалось.
– Забавно, – кивнул Одиссей, и в его взгляде не было ни тени забавности. – Что в одном из человеческих языков слово «преданный» имеет два радикально разных смысла. И если подумать, Нур, Гриар и Дан… каждый из них с рождения был и преданным, и преданным малышом.
– Это в вашей низшей культуре, – рявкнул Эрраду, и в бешенстве сдул медленно стекавшую по губам кровь. – Руу’нн выше сантиментов. Мы…
Ана прыгнула так быстро, что почти никто не успел среагировать. Она где-то подобрала острый металлический обломок, и метила кинетику прямо под горло, где бился обнажённый, уязвимый родничок. Одновременно с её атакой из сумрака прилетело оплавленное, но острое спортивное копьё, заточенное специально для этого боя. В тот же момент из пухово-блёстковой кучи, над которой висел кинетик, вырвались эластичные ленты, пытаясь скрутить его вдоль и поперёк. И наконец, с запозданием в целых полсекунды, медлительный неапгрейженный Одиссей Фокс от всей души врезал примару кулаком по морде.
Но Эрраду справился с каждой из этих атак – он отбросил, остановил, отклонил и спарировал их одновременно. Ану откинуло далеко назад, она с неприятным звуком врезалась в тлеющую мешанину металла и плюша, вскрикнула от боли и съехала на пол. Копьё погнуло и отвело в сторону, оно с воем воткнулось в серый пол и там завибрировало от силы удара. Ленты разодрало в клочья, а Одиссея ударило в живот, он потерял дыхание и застонал, упав на колени перед Эрраду.
Глаза кинетика лихорадочно блестели, он не сводил взгляд с испуганного зелёного малыша, который стоял на полу и держал в руках стойкого оловянного солдатика. Эрраду поднял дрожащие щупы.
– Возьмёшь меня за руку? – прошептал Дан.
Одиссей кивнул, и они встали вдвоём, закрывая Нуку от единого утвердителя и защитника высшей крови.
– Ццццццц.
Удар разметал их в стороны. Одиссея должно было искалечить или даже убить, но Дан смягчал атаки Эрраду, как мог. Он тоже упал, фиолетовый глаз прерывисто мерцал: мальчишка пытался подняться, чтобы отразить следующий удар.
Эрраду знал, что у этого шэмирай от рождения большая сила, его нельзя недооценивать. Значит, нужно сначала убить младшего кинетика, а потом легко расправиться с остальными. Примар снова поднял дрожащие от напряжения щупы.
