Текст книги "Охота на Герострата"

Автор книги: Антон Первушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава двадцать четвертая

А кульминация пришлась на четвертый день моего участия в поисках Герострата: 12 июля, вторник.

Сначала была бессонная ночь. Сифоров допил свою водку и, пошатываясь, ушел. Карточки он оставил на столе. Для меня же началось время метаний в стенах «явки номер раз», грубых самобичеваний, стонов сквозь зубы: «Я не хотел!». И открытые глаза мертвых спецов виделись мне, и лица – нет, не лица, я же никогда не видел лиц – а лишь какие-то смутные обезличенные взгляды тех, кто был убит в течении длинного июльского дня для того лишь, чтобы Герострат мог передать МНЕ свое короткое, но многозначительное послание. Сифоров поберег мои нервы и не принес фотографий с мест происшествий, но мне-то было достаточно знать, только знать, а уж за скупыми фразами, за статистикой я научился видеть кровь, слезы и смерть.

Потом была депрессия, отягощенная навязчивой идеей плюнуть на все, разорвать договоренность с ФСК о сотрудничестве, уехать к черту на кулички из города.

Марина, будучи психологом, тонко прочувствовала мое состояние и старалась в эти сутки вообще не попадаться мне на глаза. Потому все мои крики, требования выпустить меня из этой тюрьмы: «Я, в конце концов, свободный человек! Могу идти, куда хочу! Могу делать, что хочу!» – были обращены к безмолвным стенам.

Наверное, мне следовало по примеру Сифорова напиться, снять таким образом стресс. Но при одной только мысли о выпивке меня вдруг так сильно затошнило, что я предпочел остаться трезвым.

А потом все закончилось. И хотя прежнюю уверенности в своих делах и поступках я утратил безвозвратно, новую точку опоры мне отыскать удалось. А с ней пришли рассудительность и готовность драться дальше, до конца. Я знал, что буду делать, если станет совсем плохо, и знание это способствовало возвращению отложенного когда-то решения вырваться из замкнутого круга, вырваться из СХЕМЫ.

И вечером этого дня, когда я окончательно оправился, и мы втроем: я, Марина и Сифоров – собрались по традиции на кухне, чтобы обсудить текущие дела, Марина высказала свое предложение. Но раньше она захотела уточнить для себя несколько деталей.

– Скажите, Кирилл, – обратилась она к Сифорову, – как поступил бы Герострат, если в природе существовал бы еще один Центр?

– Но второго Центра, к сожалению, не существует, – отвечал капитан хмуро. – В Киеве, в Саратове, в Москве – филиалы. А Центр был один, здесь, и теперь он уничтожен.

– Давайте сделаем допущение, – не успокоилась Марина. – Скажем, тот Центр – лишь еще один филиал, где, так сказать, суммировалась информация, поступающая из других городов, делались соответствующие выводы, а затем все материалы передавались дальше, в настоящий Центр. Герострату, как рядовому исполнителю, знать об этом конечном пункте, главенствующей инстанции не полагалось. Но продолжим наши гипотетические построения. Допустим, Герострат узнает из независимых источников, что такой Центр существует. Как он поступит в подобном случае?

– Это проще простого. Вы могли бы, Марина, и не спрашивать. Естественно, он сделает все, чтобы проникнуть в такой Центр и… – Сифоров замолчал и уставился на Марину: до него, кажется, стало доходить. – Нет, с ним это не пройдет, – попытался он отмахнуться от идеи в первый момент. – Грубо. Грубая игра.

– Я думаю иначе, – не согласилась Марина. – Проанализируем сегодняшний расклад сил. Вмешательство третьей заинтересованной стороны дает нам определенное преимущество. Да-да, не оговорилась я, именно преимущество. Герострат знает, что его арсенал захвачен. Не составит, я полагаю, для него особого труда выяснить подробности проведения этой операции. Свидетелей, несмотря на все усилия, предпринятые вашими сотрудниками, там осталось предостаточно. Он узнает, если уже не узнал, что в ходе операции применялись психотронные генераторы большой мощности. И теперь попробуйте поставить себя на его место.

Видится мне такой ход его рассуждений.

Пункт первый. О третьей силе никто ничего ему не скажет. Следовательно, он будет думать, что психотронные генераторы применили мы.

Пункт второй. Пройдя подготовку в Центре и располагая ныне полной информацией о его достижениях, Герострат знает, что защиты от воздействия психотронных генераторов ТАМ разработано не было. Но раз легко мы пошли на использование генераторов при проведении операции по захвату арсенала, значит, у нас защита такая есть.

И пункт третий. Если ФСК располагает психотронными генераторами и эффективной защитой от них, следовательно, существует еще один Центр, координирующий разработки в области прикладной психотроники на более высоком, чем прежний Центр, уровне. Вот так это должно выглядеть.

– Прекрасный образчик вывода, сделанного на основе правил силлогистики, – без видимого энтузиазма признал Сифоров. – Но что нам ваше «преимущество» дает? Никакого второго Центра на самом деле не существует…

– Ну знаете, – возмутилась Марина с заметным раздражением. – Офицер вы специальной службы или кто? Должна я растолковывать вам общеизвестные истины? Мы живем в век господства информации, если вы еще помните. А информация, между прочим, – хорошо подтасованная дезинформация. Если Центра нет, его следует построить, хотя бы и на бумаге. Опубликуйте серию статей в прессе, сделайте программу на телевидении, на радио. Мне ли вас учить?

– Вообще-то можно попробовать, – не слишком уверенно признал Сифоров. – И если он клюнет…

– Клюнет, клюнет, будьте спокойны. Даже если не поверит до конца в реальность существования второго Центра, то проверить на всякий случай посчитает нужным. И тем самым раскроет себя.

– В этом что-то есть, – пробормотал Сифоров. – Только нужно согласовать вопрос… Но судите сами, Марина, настолько крупномасштабная операция займет много времени, а времени у нас нет. Это почти невозможно – уложиться с вашим планом в установленные сроки.

– На то вы и спецслужба, чтобы невозможное делать возможным!

Я смотрел на них, следил за разговором и испытывал желание встать, грохнуть по столу кулаком, рявкнуть несдержанно сначала на Марину, а потом на Сифорова. Логика, силлогистика – слово-то какое выдумали! Вы хоть понимаете, что логикой Герострата не одолеть? Здесь он даст вам вместе взятым сто очков вперед и выиграет. А если снова жертвы, что тогда? «Куда мертвяков-то складывать будете, а?»…

Идея, безусловно, хороша. Настолько хороша, что он вполне мог предусмотреть ее в рамках пресловутой СХЕМЫ, и тогда к черту все ваши идеи, потому что они будут работать против вас и только против вас!

Я отчетливо это понял, но не встал, не грохнул и не рявкнул, что, без сомнения, не составило бы для меня труда всего несколько часов назад. Но нервное время готовности встать-грохнуть-рявкнуть для меня прошло. К тому же помнил я недавнюю беседу с Сифоровым, помнил его реакцию: «думайте что хотите, а я буду делать свое дело».

Все – как в пустоту. Невольно задашься вопросом, зачем вообще вы меня в свою компанию пригласили?

Хотя если подумать, поставить себя на ваше место (хороший способ, вовремя его Марина нам подсказала), взглянуть на свое отношение к Герострату со стороны, под несколько другим углом, чем сам ты привык, отношение это начинает походить на первые признаки надвигающейся паранойи.

Еще немного, еще чуть-чуть и ты его обожествишь. Вездесущий, всеведущий поджигатель храмов. А так, Игл, тоже нельзя. Потому что и Герострату свойственно ошибаться. И если один раз тебе удалось обойти СХЕМУ, может так получиться, что и второй раз ее обойти можно, только теперь сделаешь это не ты, а твои партнеры из ФСК.

Итого, вмешиваться в ход дальнейших событий я не стал, предпочел постоять в сторонке, понаблюдать, что там будет получаться у Сифорова и Марины.

Наш неистовый капитан, которому новая идея, по всему, продолжала не слишком нравиться, но который не смог предложить своему руководству ничего более конструктивного, развил бурную деятельность, и вскоре мы получили возможность полистать подшивку статей с сенсационными заголовками.

Было это в пятницу, а уже в субботу, шестнадцатого числа, Сифоров предложил нам прогуляться на городскую окраину. Оказывается, ФСК не остановилась на чисто «бумажном» воплощении Центра-два; было решено подкрепить дезинформацию декорацией. И на восьмой день охоты я и Марина были приглашены увидеть новую идею во плоти: в камне, бетоне, стекле.

На меня эта экскурсия, помнится, произвела определенное впечатление, и на какое-то время даже рассеяло мое закрепившееся было неверие в возможность перехитрить Герострата таким вот образом. «Грубая игра» в моих глазах даже приобрела некоторое изящество, и я подумал с затаенной надеждой, а чем черт не шутит – вдруг!..

Глава двадцать пятая

Я уже обратил внимание на то, с какой тщательностью подбираются сотрудниками ФСК точки для различного рода конспиративных «явок». Не изменили они своей традиции и теперь.

Учреждение, под скромной вывеской которого отныне располагался фиктивный Центр номер два, вполне отвечало целому набору требований.

Во-первых, место расположения. Периферия города, Суздальский проспект, все объездные пути контролируются и могут быть легко блокированы. Само здание стоит несколько особняком, потому вокруг открытое пространство и преодолеть его незамеченным весьма затруднительно.

Во-вторых, масса удобств, обеспечивающих так называемое «прикрытие». До приезда сюда специальной группы ФСК здесь из года в год мирно просиживали штаны бюрократы Регионального Управления «СевЗапМеталлСбытСнаб», и любой, кто осторожно попытался бы навести справки о подробностях работы этой конторы, услышал бы то, что может ожидать услышать сведущий в вопросах «прикрытия» человек. То есть вполне стандартную легенду. А будучи соответствующим образом настроенным, он решит, что те невинные занятия, которым предавались бюрократы в рабочие часы, более всего остального доказывают, что здесь не все чисто. Принцип «двойного эха», так сказать.

В-третьих, и самое главное – внутренняя планировка здания: пять этажей, прямые, насквозь простреливаемые коридоры, и в то же время огромные кабинеты, где можно разместить полк спецназа при полном боекомплекте, включая тяжелую ракетную артиллерию, а снаружи его присутствие никак не проявится: дом как дом, учреждение как учреждение, мало ли таких в городе.

Федеральная Служба Контрразведки умело всеми этими многочисленными достоинствами воспользовалась. В чем мы и получили возможность убедиться на месте.

Сифоров привез нас туда утром и позволил сначала нам полюбоваться зданием со стороны:

– Прошу вас внимательнее. Что-нибудь заметно?

Я пожал плечами.

– Архитектура не из лучших, – сказала Марина.

– Такая уж есть. Не архитектура нас привлекала.

– Понимаю.

Совершив «круг почета», мы объехали здание.

Серый невзрачный фасад, слепые окна, нижний этаж – в решетках, но так принято в наши уголовно-правовые времена. В общем, ничего подозрительного.

Так я Сифорову и ответил.

– Прекрасно, – кивнул Сифоров и велел водителю остановиться.

Мы вышли из автомобиля, и капитан, шагая уверенно, повел нас внутрь.

Вестибюль какого-то особого впечатления так же не произвел. Сидел за стеклом в маленькой кабинке вахтер, молодой веснушчатый парень, почитывал книжку в мягкой обложке. Сифоров остановился здесь у блокированной автоматически вертушки; парень поднял голову, узнал его, заулыбался. Сифоров подозвал меня.

– Смотрите, – сказал он, постукивая костяшками пальцев по стеклу кабинки.

Я провел по стеклу ладонью и понял, что капитан имеет в виду.

– Пуленепробиваемое?

– Гораздо лучше, – не без оттенка гордости уточнил Сифоров. – Выдерживает прямое попадание из гранатомета. Надо сказать, переоборудование этой кабинки влетело нам в копеечку. Ниже, вот здесь, – он указал туда, где под рамой начиналась ровная выкрашенная в черный цвет металлическая поверхность, – броневая плита. Она сдвигается, а за ней крупнокалиберный пулемет. Все, как в лучших домах, судите сами.

Но пулемет – так, на всякий случай, если кто-нибудь попробует сбежать, а вначале они должны здесь просто пройти. Мы их пропустим, и тогда мышеловка захлопнется.

– Остроумно, – сказал я. – Что тут у вас еще имеется?

– Пойдемте.

Вахтер разблокировал вертушку, и мы ее беспрепятственно миновали.

– Ясно, что нам пришлось установить целую систему сигнализации и видеоконтроля, – продолжал вести экскурсию Сифоров. – Здесь, в вестибюле, на лестничных клетках (их в здании две), и на всех пяти этажах установлены скрытые видеокамеры. Наблюдение ведется из специально оборудованного штаба на пятом этаже. Мы там еще побываем.

Мы стали подниматься по лестнице. В первый момент создавалось впечатление, что в здании совершенно пусто, но когда мы вышли в коридор второго этажа, я услышал приглушенный дверьми стрекот пишущих машинок, бубнящие что-то голоса, а в дальнем конце у приоткрытого окна стояли молодые ребята в костюмчиках, не спеша покуривали, стряхивая пепел в импровизированную пепельницу, пустую банку из-под бразильского кофе.

– Это, разумеется, ваши сотрудники? – кивнула в их сторону Марина.

– Разумеется, – подтвердил Сифоров. – Настоящие сотрудники этого заведения отправлены в месячный отпуск.

– Все?

– Все.

– Это ошибка, – сказал я. – Если Герострат будет проводить предварительную рекогносцировку, ему не составит труда догадаться, что раз все сотрудники отправлены в отпуск, значит, здесь подготовлена ловушка.

Сифоров усмехнулся. Хотя и без особого веселья.

– Вы просто не понимаете, Борис Анатольевич, – заявил он. – Мы в своих действиях обязаны соответствовать нами же предлагаемой легенде. Центр-два работает под прикрытием обыкновенного учреждения. Вполне естественно, что имеется целый штат работников, которые якобы осуществляют это прикрытие, не догадываясь, чем, собственно, они на самом деле заняты. После того как в Центре номер два становится известно о побеге Герострата и последствиях разгрома Центра номер один, вполне естественно ожидать, что будут приняты соответствующие меры для предохранения «основного» Центра от возможного повторения инцидента. Одна из таких мер, сама собой разумеющаяся, – увольнение работников прикрытия или же отправка их в бессрочный отпуск.

– Ага, – понял я, в очередной раз отметив, что ФСК, как всегда, действует сообразно логике и, может быть, потому сообразно СХЕМЕ Герострата.

Но с другой стороны все выглядит вполне прилично.

– Какой же предполагаете вы сценарий отражения возможной атаки? – поинтересовалась Марина. – Что будет, например, если нападающие проникнут сюда, на второй этаж?

– У нас разработано несколько сценариев, – отвечал капитан. – Предполагается, что они попытаются одновременно рассредоточиться по этажам. Это, безусловно, их ослабит, но они получат выигрыш по времени. Ведь им неизвестно точно, где хранятся архивные материалы Центра, банки данных и все остальное, что, по мнению Герострата, может быть связано с деятельностью настоящего Центра. А так у них есть шанс сразу на подобное хранилище выйти и попытаться или ликвидировать его, или унести представляющие интерес материалы. На этот случай у нас предусмотрены комнаты-«пустышки», своеобразная имитация хранилищ. Пойдемте, я вам покажу.

Сифоров шагнул к ближайшей двери. Она была заперта, но у Сифорова обнаружилась целая связка ключей, одним из которых он открыл замок.

В комнате высились стеллажи, заваленные огромными, на формат А-1 папками, а в центре буквой «П» стояли три письменных стола, выглядевших так, словно совсем недавно за ними работали. Впрочем, может быть, и работали. Те самые бюрократы, которых беспощадно разогнали в отпуска.

– Пока нападающие будут заниматься «пустышками», мы локализуем их, перекроем все входы-выходы. Кроме того, в каждой пятой комнате засада – крепкие хорошо обученные парни из «Альфы».

– Учтите, – сказал я. – если боевики Своры пойдут под действием программы, на силовой прием их брать бесполезно. Нужно или убивать, или ломать все кости. Помните, как получилось с Заварзиным?

– Это мы учли, – ответил капитан сухо. – На этот случай мы собираемся использовать нервно-паралитический газ.

Он указал рукой в сторону неприметного вентиляционного отверстия над стеллажами под самым потолком.

– Там баллон газа с хитроумным радиоуправляемым устройством. По сигналу все наши сотрудники оденут противогазы, а здание на полчаса превратится для любого живого существа в совершенно непроходимую зону.

– Все продумано, – признала Марина.

– Не все, – сказал я. – Где гарантия, что сюда явится сам Герострат? Он пришлет камикадзе, запрограммированных на моментальную смерть в случае провала, и тогда…

– Не пришлет, – перебил меня Сифоров, злая усмешка искривила его губы, сразу сделав лицо капитана отталкивающим. – Герострату нужна информация, а не полсотни покойников. Стороннее наблюдение за нашим «Центром» ничего ему не даст, и вопрос о том, чем здесь занимаются на самом деле, для него останется открытым.

Логика, снова безупречная и величественная госпожа ЛОГИКА.

– Хорошо, – сказал я, машинально похлопывая себя по карманам в поисках сигарет (в этот момент ощущал я себя самым настоящим «адвокатом дьявола» – пренеприятнейшая работенка). – Попробуем по-другому. В операции задействован, надо думать, не один человек, а многие десятки. Где гарантия, что завтра кто-нибудь из них не исчезнет в неизвестном направлении? И завтра же Герострат будет знать, что все это – примитивный блеф, дезинформация, пустышка. Выведывать чужие секреты он умеет. На то у него целый арсенал методов, наработанных, к слову говоря, в настоящем, а не фиктивном Центре.

– Резонный вопрос, – признал Сифоров. – Утечка информации в такой игре может легко обратить все наши усилия в прах. Но дело в том, Борис Анатольевич, что об истинном предназначении нашего Центра знаем мы трое, полковник Усманов, вы с ним теперь знакомы, и еще двое человек из высшего руководства ФСК. Все остальные убеждены, что это самый НАСТОЯЩИЙ Центр по прикладной психотронике. Все, кому, конечно, положено иметь такие убеждения. А если Герострат неглуп, а он неглуп, то должен понимать, что похищение исполнителя опять же ничего ему не даст, а на руководителя попробуй-ка выйди. Так что, Борис Анатольевич, с этой стороны мы тоже защищены.

– Поздравляю, – сказал я, отметив для себя упоминание о двоих «из высшего руководства ФСК».

– Какие-нибудь еще есть вопросы? – вежливо спросил Сифоров.

– Вопросов больше нет.

– Тогда пойдемте, я покажу вам центр управления нашей мышеловкой.

Мы вышли из комнаты, и я обнаружил, что теперь коридор пуст, хотя из-за дверей продолжал доноситься звук бубнящих голосов и механический стрекот машинок.

– Как вам звуковое оформление? Магнитофонная запись. Предназначена для посторонних ушей.

– Превосходно, – не удивился я. – Только, мне кажется, здесь вы перегибаете палку. Это уже лишнее.

– Не скажите, Борис Анатольевич. Чему нас учит социалистический реализм? Изображать действительность такой, какой ее хотят видеть вышестоящие инстанции.

Что ж, отметил я, он шутит? Видно, все-таки поднялось у человека настроение в связи с маленькой над моим скепсисом победой.

Мы неспешно поднялись на пятый этаж. Такой же коридор, окно в том конце, окно в этом конце, одинаковые, как двойняшки, двери. На двери кабинета, к которому привел нас Сифоров висела простенькая табличка: «Вычислительный центр».

– Прошу, – сказал капитан, открывая дверь.

Снаружи она отличалась лишь этой непритязательной табличкой, но здесь, за ней, оказался узкий тамбур, заканчивающийся еще одной дверью: огромной, из сплошной стали, на невероятных размеров петлях. Нечто похожее, пожалуй, можно встретить на подводных лодках, или в каком-нибудь правительственном бункере, построенном на случай ядерной войны.

Наверху в этом закутке между дверьми была закреплена миниатюрная видеокамера. Я увидел, как она чуть заметно повернулась на вертикальном удерживающем ее штоке, объектив слепо уставился на нас. Сифоров тоже взглянул туда и помахал рукой.

– Открывай, Пончик, открывай, свои, – пробормотал он.

Дверь с громким лязгом приоткрылась. Сифоров не без усилия толкнул ее. Мы вошли в комнату, жмурясь от яркого света. Это помещение было гораздо просторнее комнаты-«пустышки». Окна были плотно зашторены, и в полную мощность работали лампы дневного света. В центре помещения пребывало громоздкое устройство, и еще какие-то металлические ящики вдоль стен, а на полу – ковром переплетение кабелей, подсоединенных разъемами к центральному устройству; еще несколько пучков кабелей в разных местах уходили в стены. За устройством – шкаф, облицованный десятками десятками телевизионных экранов с четкими цветными изображениями вестибюля и знакомых нам коридоров плюс дисплей мудреного компьютера, на котором высвечивались одна за другой яркие цветные схемы – сидел на вращающемся кресле маленький круглый розовощекий субъект в грязноватой майке, которая была ему не по плечу, а потому открывала взорам всех желающих белый круглый животик, и поношенные трикотажные штаны. Субъект левой рукой почесывал живот, а правой – вытягивал из огромной коробки одну за другой шоколадные конфеты, лишь время от времени отвлекаясь на то, чтобы отстучать на клавиатуре компьютера загадочную комбинацию символов.

В комнате было из кого выбирать: у миниатюрного холодильника, в дальнем конце, расположились еще двое гражданских, потягивающих лениво «фанту» из высоких запотевших бокалов – но я сразу догадался, кого здесь Сифоров называет «Пончиком». Субъект по прозвищу Пончик развернулся вместе с креслом, встал и пошел, протягивая на ходу вымазанные шоколадом пальцы.

Сифоров в ответ руки не подал, а даже несколько отшатнулся. Субъект остановился и приготовился, видимо, уже обидеться, но тут сообразил и старательно вытер пальцы о свои трикотажные штаны. После чего снова полез к Сифорову с рукопожатиями, и неистовому капитану ничего не оставалось другого, как ответить на них. Правда, с чрезвычайно болезненной улыбкой на лице. Субъект по прозвищу Пончик долго тряс ему руку, а «гражданские» в углу откровенно веселились, наблюдая происходящее. Сразу стало ясно, что субъект этот не просто так сам себе субъект, а еще и объект всеобщих насмешек, а все поступки и привычки его давно уже – притча во языцех сотрудников ФСК.

– Пончанов Константин, – представил нам субъекта Сифоров. – Наш местный гений. А это, познакомься, Костя, наши консультанты: Борис Орлов и Марина Кэйбот.

Мне Пончанов пожал руку – пальцы у него все же были липкие – а к Марине самым непринужденным образом полез целоваться. Марина с испугом отпрянула.

– Полегче, Пончик, – осадил «гения» Сифоров. – Марина – человек западный, там у них лобызаться при встрече не принято.

Пончанов остановился и тут же затараторил, прижимая руки к груди, с выражением совершеннейшего отчаяния на пухленькой своей физиономии:

– Извините, извините меня, Марина. Не был осведомлен, предупрежден, поставлен в известность. Но очень-очень-очень рад с вами познакомиться. Марина, говорите, вас зовут? Очень – очень-очень рад.

В знак примирения Марина протянула ему руку, и Пончик на радостях ее едва не облобызал. Под его восторженное верещание Марина поспешила высвободиться.

Что-то начал я уставать от новых знакомств, подумал я, наблюдая эту сцену. Хотя, как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей. При условии, если это НАСТОЯЩИЕ друзья, а рубли еще не сожраны сегодняшней инфляцией.

– Давай, Пончик, показывай гостям свое хозяйство, – распорядился Сифоров.

Пончанов немедленно засуетился.

– Да-да, проходите, пожалуйста. Не желаете ли конфет, Марина? Очень-очень-очень вкусные конфеты. Вот здесь у нас оборудован центр управления всем этим барахлом. Каждый уровень подконтролен, каждый уровень просматривается. Но барахло барахлом остается, как его не назови. Вы со мной согласны, Марина? Очень-очень-очень этому рад! Просто не знаю, что бы они все без меня со своим барахлом делали. Ведь барахло оно и в Африке – барахло…

Он тараторил, перескакивая с одного на другое, склонял на все лады узкоспециальный термин «барахло», а я с сомнением взглянул на Сифорова, и тот, перехватив мой взгляд, конечно же, догадался, о чем я думаю.

– Успокойтесь, – вполголоса сказал он. – В деле ему равных нет. За что и держим.

Пончанов тем временем увлек Марину к пульту и, пытаясь угощать ее своими конфетами, пустился в путаные объяснения:

– Каждый уровень, каждый – подразделяется на подуровни. Управление таким вот образом разветвляется по деревянному принципу. Смотрите, Марина, – он застучал пальцами, снова уже вымазанными в шоколаде, по клавиатуре компьютера.

Изображения на экранах задрожали, дробясь на части. Не прошло и секунды, и теперь каждый из них вмещал в себя как бы четыре новых экрана, отличающихся друг от друга транслируемым изображением: там были комнаты, снимаемые под разными углами, комнаты-«пустышки», заваленные папками, и комнаты-ловушки, где занимались своими делами ребята из «Альфы»: кто чистил оружие, кто обедал бутербродами, запивая их горячим кофе из термосов, кто просто беседовал.

– Видите, видите, Марина, все-все контролируется, – несло Пончанова. Компьютер осуществляет непрерывный опрос периферийных устройств, совсем непрерывный. Так что если где что, сразу сюда на пульт будет выдан сигнал. Все контролируем, все. Насколько можно контролировать с этим барахлом. Хотите конфет, Марина?

Марина, несколько ошеломленная напором «местного гения», предпочитала помалкивать.

Сифоров посмотрел на меня:

– Может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы к нашему сотруднику, Борис Анатольевич?

– Никак нет, – отвечал я не без иронии. – Раз у вас все контролируется, даже с этим барахлом, то, значит, все в порядке. Остается только ждать.

Сифоров кивнул, а я подумал, что как бы не пришлось ждать слишком долго. Ведь ожидание – не самый лучший способ времяпровождения. Особенно для таких «крутых» парней как мы. Тут и нервишки могут не сдать…