Текст книги "Операция «Копье»"

Автор книги: Антон Первушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Чудовищный взрыв расколол эсминец пополам. Ледяная вода хлынула в отсеки, убивая на месте тех, кто ещё уцелел. За четверть минуты «Дэвид Р. Рей» затонул, оставив на поверхности обломки деревянных панелей и несколько спасательных кругов.

* * *

Завыли сирены, засвистели свистки, забегали матросы.

– Внимание, всем постам! Внимание, всем постам! – неслось из громкоговорителей. – Боевая тревога! Боевая тревога! Боевая тревога!

* * *

(Земля Королевы Мод, Антарктида, апрель 2000 года)

У всякого бывалого лётчика есть свой секрет сокращения времени сбора в случае объявления тревоги. Секрет Громова был в том, что всё своё обмундирование он раскладывал в определённой, строго фиксированной последовательности. Сначала лётный комбинезон, на него надевается носимый аварийный запас, затем планшет с картой, шлемофон, защитный шлем, перчатки – готов, можно бежать.

Несмотря на столь продуманную последовательность сбора, на палубе он оказался третьим – подполковник Барнавели уже шёл на взлёт, а старший лейтенант Рашидов раскручивал движки в ожидании, когда взлётная полоса освободится. Константин быстро забрался в кабину, махнул техникам рукой и опустил фонарь. Двигатели пошли хорошо, и табло отказов не осветилось красным – значит, можно лететь.

– Витязь к взлёту готов, – сообщил он диспетчеру.

– Вперёд, Витязь. Не загромождайте палубу.

Это действительно было серьёзнейшей проблемой «бескатапультных» авианосцев – одномоментно с него мог взлетать только один истребитель, и на то, чтобы поднять в воздух всю авиагруппу, уходило гораздо больше времени, чем у тех же американцев. Громов двинул РУД до защёлки «максимальный газ», и «Су-33» рванулся по палубе к ночному небу.

Поднявшись до двухкилометровой высоты, Константин занял определённый эшелон, ожидая дальнейших распоряжений штаба.

У него наконец появилась возможность попытаться осмыслить то, что произошло за последние полчаса. Заявление Дугова, вылет группы спецназовцев, катастрофа вертолёта и дуэль с эсминцем накладывались друг на друга, словно карты в колоде. И что там дальше? Тузы или шестёрки? Красная масть или чёрная? И не означает ли полная раздача колоды коллективное самоубийство?..

Всё было не так, всё должно было быть совсем по-другому. Когда они с Барнавели разрабатывали программу подготовки пилотов авиагруппы, им и в голову не пришло, что ход событий может приобрести столь стремительное и непрогнозируемое развитие. Помнится, речь шла об отдельных стычках в воздухе, сопровождаемых интенсивной радиоигрой. Потопление эсминца означало начало самой настоящей войны, к которой авиагруппа «Варяга», по большому счёту, была не готова. Одно дело, вывесив таблицы с лётно-техническими характеристиками, выступать с докладом о заметных преимуществах «Су-33» перед «томкэтами» и «хорнетами», и совсем другое дело – применять эти преимущества на практике. Оставалось только надеяться, что замысел штаба удался, и американцы не подозревают, какой сюрприз их ждёт.

На многофункциональном индикаторе Громов видел, как поднимаются в воздух истребители противника. Скоро он сбился со счёта – их было так много, что даже бортовой компьютер сообщил о переполнении буфера оперативного запоминающего устройства и невозможности отследить все цели. Работали сотни радиолокационных станций и систем постановщиков помех – американская группировка напоминала рой потревоженных пчёл, ждущих только сигнала, чтобы напасть на обидчика.

Прошло пятнадцать минут с того момента, как Громов покинул палубу. Все истребители авиагруппы находились в воздухе, но пока не удалялись от крейсера. Разбившись на звенья, пилоты «Варяга» молча наблюдали за действиями противника. Противник перестраивался и готовился начинать атаку.

* * *

– Все в воздух! Все в воздух! Покинуть палубу!

Это было основой основ. Если в момент начала боя на «крыше» авианосца находятся самолёты, они должны немедленно взлететь. На то есть две причины. Первая – в условиях активных боевых действий мощь авиационной группировки должна быть наращена до возможного предела. Вторая – оставаясь на палубе, самолёты авиакрыла становятся наиболее уязвимым элементом авианосца и, как следствие, лакомой целью для врага.

Первыми взлетели «томкэты». Двадцать четыре истребителя, несущие на подвесках ракеты AIM-7M «Спэрроу» и AIM-9M «Сайдвиндер». Они должны были обеспечивать прорыв и подавление вражеской системы ПВО.

За «томкэтами» в воздух поднялись «хорнеты». Двадцать четыре штурмовика, на пилонах которых были размещены противорадиолокационные ракеты HARM AGM-88 и противокорабельные ракеты AGM-84 «Гарпун». Они должны были нанести главный удар по русскому авианосцу, превратить его в груду дымящихся обломков.

За «хорнетами» палубу покинули два самолёта ДРЛО «хоукай». Они сразу разошлись по флангам, обеспечивая авиакрыло информацией о воздушных и надводных объектах противника, необходимой для точного наведения на цель.

За «хоукаями» с небольшим интервалом стартовала эскадрилья самолётов радиоэлектронной борьбы ЕА-6В «Проулер». В их задачу входило подавление вражеских РЛС путём постановки помех и созданием большого количества ложных целей.

Противолодочные самолёты S-3A «Викинг» остались на ангарной палубе. Двумя днями раньше кэптен Санчес распорядился убрать их туда в связи с тем, что вражеских подводных лодок в зоне действия ударной группировки обнаружено не было; «независимый эксперт» Джек Риан оказался прав – «Варяг» пришёл сюда один.

На взлёт и перегруппировку авиакрыла было потрачено почти двадцать минут. За это время корабли боевого охранения выстроились в ордер ПВО, прикрывая авианосец и корабль снабжения от возможного нападения. Расстояние в сто морских миль – не самое большое для современных ракет, способных развивать сверхзвуковую скорость, и русские вполне могли воспользоваться естественной паузой, чтобы нанести удар. Но они почему-то медлили, и авиакрыло без каких-либо проблем заняло удобную для атаки позицию.

Убедившись в этом, Майкл Санчес запросил штаб:

– База, здесь Пустынник. Я прошу подтверждения. Омега-девять-стена.

Как того требовал боевой устав, кэптен воспользовался таблицей кодов связи, чтобы в штабе были уверены, что это именно он просит подтверждения приказа к началу атаки.

– Пустынник, здесь База. Мы подтверждаем. Альфа-четыре-рубин.

– Начали, парни! – скомандовал Санчес.

В один и тот же момент руки в одинаковых перчатках передвинули одинаковые рукоятки управления. Сорок восемь боевых машины, выстроенные в линию на высоте мили, со скоростью, близкой к звуковой, понеслись на восток – к русскому авианосцу.

* * *

– Они летят, – сообщил Мстислав Губанов, командир БИП.

Слова его были лишними: все, кто находился на боевом информационном посту, могли видеть на тактическом дисплее картинку, передаваемую с истребителей, барражирующих над крейсером.

– Будем отбиваться, – сказал вице-адмирал Долгопрудный. – Пора открыть карты. Задействуйте САУ по основному плану.

* * *

Если бы экспедиция в Антарктиду готовилась более тщательно, а командование ударной группировки располагало хоть какими-то сведениями о потенциальном противнике, на «Джоне Ф.Кеннеди», скорее всего, были бы установлены самые современные модификации видов вооружения. В частности, обязательный комплект противорадиолокационных ракет пополнился бы модификацией HARM AGM-88B, отличающейся от предыдущей версии новой головкой самонаведения, которая имеет встроенное запоминающее устройство, обеспечивающее оперативную перезапись информации при изменении параметров цели.

Однако никто всерьёз не думал, что ударная группировка встретит сопротивление, а потому снабженцы предпочли сэкономить. Это была ошибка, и она стала роковой.

Когда Мстислав Губанов по приказу Долгопрудного инициировал систему автоматического управления огнём, и радиолокационные станции крейсера после долгого простоя вышли на рабочий режим, пилоты штурмовиков-истребителей «хорнет», находившихся на расстоянии 40 миль от русского авианосца, сразу же запустили свои AGM-88, принятые на вооружение ещё в 1983 году. В головки самонаведения этих ракет были заложены цифровые эталоны частот станций «Варяга», данные по которым американцы получили при первом «боевом» контакте, едва не окончившемся трагически для лейтенанта Кинга. Специалисты дивизиона радиоэлектронной разведки были убеждены в подлинности полученных данных, не догадываясь, что штаб русского авианосца предусмотрел подобное развитие событий и подготовил имитаторы. До сих пор на «Варяге» в нормальном режиме работала только одна РЛС – маломощная станция носового ракетно-артиллерийского комплекса «Кортик», но в момент атаки она как раз была отключена.

Ни одна из девяноста шести выпущенных «хорнетами» ракет не попала в цель. Головки самонаведения, не обнаружив излучения на заданных частотах, выдали сигнал самоликвидации. Ночное небо озарилось фейерверком из тысяч раскалённых осколков.

* * *

– Сработало, – возбуждённо сказал Губанов. – Мы их сделали!

– Рано радуетесь, – Долгопрудный взял микрофон. – Ас, говорит Куб, как слышно меня, приём?

– Слышу хорошо, Куб, – отозвался Барнавели. – Кажется, наши друзья сильно удивлены.

– Не расслабляйтесь там, – предостерёг вице-адмирал. – И начинайте работать. С Богом, ребятушки!

– Слышали, разбойники? – Барнавели переключился на канал ближней связи авиагруппы. – Пора работать. Вставим им фитиль по самые гланды.

Двадцать четыре истребителя «Су-33» устремились навстречу армаде.

* * *

Подготовка к воздушному бою занимает несколько часов, а если смотреть шире и ретроспективно, то вполне уместно говорить и о месяцах, и о годах: нужно ведь сначала выучить лётчиков, сконструировать и построить летательные аппараты, модернизировать вооружение, установленное на них. Однако сам бой длится не более нескольких минут, и очень часто человеческому восприятию оказывается не под силу уследить за его молниеносным развитием.

Истребители «томкэт» вышли вперёд и именно им предстояло вступить в поединок с «флэнкерами». На подвесках штурмовиков после запуска «хармов» осталось по четыре противокорабельных ракеты «гарпун», а шестиствольная ротационная пушка М61А1 «Вулкан» может быть использована только как средство ближнего боя. Поэтому «хорнеты» отстали, дожидаясь, когда «коты» прорвут оборону, расчистив им проход к русскому авианосцу.

«Флэнкеры» тоже разделились на две подгруппы. Те из них, кто был вооружён управляемыми ракетами Р-27ЭР1 (шесть штук) и Р-73Э (четыре штуки), готовились принять бой с «томкэтами». Меньшая часть истребителей, основным элементом вооружения которых были противокорабельные ракеты «Москит», собирались выполнить сходную по смыслу задачу, что и американские штурмовики, а потому снижали скорость, дожидаясь, чем закончится бой.

Передовые «флэнкеры», используя тактику, предложенную подполковником Барнавели, стали набирать высоту. На скорости 500 миль в час они приближались к тому рубежу, за которым запуск Р-27 становился столь же неотвратимым, как и сам бой. На самом деле эти ракеты можно было запустить гораздо раньше, однако при этом имелся риск потерять как минимум половину из них. Дело в том, что максимальная задокументированная дальность пуска Р-27 в два раза больше того участка траектории ракеты, когда головка самонаведения может захватить и удержать цель. Пилоты не хотели рисковать и растрачивать боекомплект впустую. Однако расстояние сокращалось, и пора было принимать решение.

* * *

Над Антарктикой, на востоке, медленно поднималась полная перевёрнутая луна южного полушария. Истребители летели в её серебристом призрачном свете, словно птицы ада, выпущенные на волю неведомым демоном. В сущности, так оно и было на самом деле.

– Всем пилотам, внимание! – обратился к авиагруппе Тимур Мерабович. – Приготовиться к запуску ракет. Пускаем одновременно на счёт пять. Один, два, три, четыре, пять… Пошли!

На удалении в пятьдесят километров от противника передовые «Су-33» выпустили по две ракеты Р-27ЭР1. Сброшенные подвесными катапультами АКУ-470 пятиметровые титановые хищницы со скоростью полторы тысячи метров в секунду понеслись навстречу американским самолётам, оставляя за собой дымный след пороховых газов. Строй «томкэтов» сразу разбился – активно маневрируя, лётчики спасали себя и свои машины. Однако кто-то из них успел сделать ответный выстрел и остался в горизонтальном полёте, «подсвечивая» бортовыми радиолокаторами выбранную цель.

Скорость ракет AIM-7М «Спэрроу» была ниже на триста метров в секунду, и американские лётчики узнали о результатах своей отчаянной контратаки на девять секунд позже русских коллег. Шестеро из них не узнали уже ничего – три «томкэта», фюзеляжи которых были вспороты кольцами из тысяч стальных стержней, образовавшимися после подрыва 39-килограммовых боевых частей российских ракет, настигнувших цель, превратились в огненные шары. Ещё два истребителя F-14 получили серьёзные повреждения и были вынуждены вернуться к авианосцу. Один из них при посадке не смог выпустить шасси и прокатился брюхом по палубе, рассыпая вокруг снопы искр, пока его не остановил аварийный нейлоновый барьер, поднятый по приказу коммандера Митчема. Пилот и штурман второго, не дожидаясь, когда палубная команда уберёт повреждённый самолёт с посадочного участка, катапультировались и через пять минут были подобраны спасателями.

Из российских истребителей пострадал только один. Молодой пилот не справился с противоракетным манёвром, передержал пике и зацепил крылом воду – машина мгновенно потеряла управляемость, и её накрыло волной.

* * *

– Меня подбили! – пронеслось в эфире.

Когда Санчес взглянул на многофункциональный индикатор, у него волосы зашевелились на голове. Русские одним залпом выбили пять истребителей, а до прямого контакта с противником оставалось чуть больше минуты. Ночной бой мог окончиться поражением! Майкл почувствовал приступ паники, но, собрав волю в кулак, заставил себя действовать.

– Всем «жукам»! – объявил он по каналу связи авиакрыла. – Всем «жукам»! Здесь Пустынник. Омега-девять-стена. Приказываю снизиться до предельно малой и на форсаже атаковать русский авианосец. Повторяю. Приказываю снизиться до предельно малой и на форсаже атаковать русский авианосец. Все за мной, парни! Смерть бывает только раз. Вы же хотите, чтобы вас помнили?!

* * *

– «Хорнеты» идут на прорыв! – сообщил Золотарёв. – Надо что-то делать, командир!

– Не разрывать строй! – рявкнул Барнавели. – «Варяг» справится. Нам нужно добить этих козлов, фитиль им по самые гланды!

Самое время было принимать ближний бой. Теперь в ход пошли Р-73Э. Маленькие – меньше трёх метров длиной и весом в сотню килограммов – эти ракеты могли преследовать цель, маневрирующую с 12-кратной перегрузкой. Слаженный залп «семьдесят третьими» окончательно смешал ряды противника. Управляемые инфракрасными головками самонаведения с глубоким охлаждением фотоприёмника эти алюминиевые бестии шли на жар двигателей вражеских самолётов. «Томкэты» отстрелили контейнеры с тепловыми ловушками, и многие из ракет поразили ложные цели. Но два американских истребителя всё-таки вышли из игры, разрушенные прямым попаданием. Пилот одного из них успел катапультироваться, но шальной 20-миллиметровый снаряд, выпущенный из шестиствольной пушки «Вулкан», прошил его тело насквозь, вырвав при этом внутренности.

* * *

Фрэд Кинг по прозвищу Небесный Король не хотел быть втянутым в карусель ближнего боя. Его интересовал только авианосец, а конкретно – пост управления кормовым «Гонтлитом». Русский, посмевший бросить ему вызов, должен быть уничтожен. Поэтому вместо того, чтобы выбрать себе цель, Кинг взял ниже и левее, спускаясь к самым волнам и пристраиваясь в арьергарде штурмовиков. И тут прямо перед ним появился истребитель противника, идущий в «горку». Чисто инстинктивно Небесный Король нажал на гашетку, прострочив из «вулкана» мелькнувшую на фоне луны крылатую тень.

* * *

Две волны самолётов сошлись и началось самое интересное – индивидуальный бой на ближних дистанциях. Подполковнику Барнавели с самого начала не повезло. Пытаясь зайти в хвост противнику, он сам пропустил манёвр, называемый «бочка с боевым разворотом», и противник тут же оказался в задней полусфере, чем не преминул воспользоваться, послав в догон истребителю Барнавели ракету AIM-9M «Сайдвиндер». Чтобы уйти от неё, подполковник бросил свой «Су-33» вниз, в управляемый штопор. Он высоту чувствовал печёнками и вовремя вышел из манёвра. Перегрузка вдавила его в кресло, но это бы он пережил, если бы не снаряды «вулкана», выпущенные Фрэдом Кингом и разворотившие правый двигатель. Истребитель Тимура Мерабовича тряхнуло и повело в сторону.

– Пожар правого двигателя, – сообщил речевой информатор милым женским голосом.

Зажглось табло отказов, но Барнавели не смотрел на него, на чистом автомате рванув «держки» катапульты. Система катапультирования К-36ДМ-2 сработала, как часы, выбросив подполковника в ледяную безлунную ночь. От перегрузки в шестнадцать «же» он потерял сознание и пришёл в себя уже над самой водой.

«Это конец», – успел подумать Тимур Мерабович перед тем, как его ботинки коснулись волн.

Он знал, что спасти его не успеют – семьдесят километров от крейсера, ночь, волнение три балла, температура воды чуть больше нулевой – и даже не пытался ухватиться за раскрывшийся плот.

* * *

– Ас сбит! – пронеслась печальная весть.

– Говорит Витязь, – тут же откликнулся Громов. – Беру командование на себя. Вторая группа, рассредоточьтесь и атакуйте авианосец. Те, кто свободен в первой группе, прикрывайте их.

Истребители с противокорабельными ракетами «Москит», ожидавшие на удалении пяти километров, стали разгоняться, взяв курс на запад. Четыре «Су-33» из основной группы, активно маневрируя, присоединились к ним. В кабине одного из них сидел Алексей Стуколин, не спускавший глаз с отметки самолёта, на котором летел по направлению к американскому авианосцу старший лейтенант Руслан Рашидов.

* * *

– К нам гости, – сказал Василий Рушников, заметно оживившись. – Много гостей.

Стоило ему произнести эти слова, как количество «гостей» на экране радиолокатора резко увеличилось: службы РЭБ ударной группировки наконец-то перенастроили аппаратуру на новые частоты, и теперь приёмные каналы РЛС крейсера были забиты помехами.

– Доложить готовность, – распорядился Рушников.

Подчинённые отрапортовали по всей форме, после чего Василий велел выделить истинные цели.

– Две дюжины придурков, – констатировал Рушников после того, как операция была завершена. – Жарковато будет.

– Всем постам! – раздался голос из громкоговорителя. – Нас атакуют. Повторяю. Нас атакуют. Приступить к отражению атаки.

– Это дело, – кивнул Рушников. – Слышали, апостолы? Теперь, надеюсь, вопросов ни у кого не возникает?

– Никак нет, товарищ лейтенант.

– То-то. Сейчас они войдут в радиус, и начнём.

Однако Василий оказался не прав: «хорнеты» не стали заходить в пределы действия систем ПВО противника. Находясь на удалении в двадцать километров, американцы выпустили весь боезапас – девяносто шесть «гарпунов», и, «облегчившись» таким образом, повернули назад, к своему авианосцу.

Девяносто шесть четырёхметровых алюминиевых ракет, приводимых в движение маршевыми турбореактивными двигателями J402-CA-400, на скорости триста метров секунду полетели к «Варягу». Потерять такую огромную цель было совершенно невозможно, и они шли уверенно, не рыская.

– Новая группа воздушных объектов!

– Выделение произведено…

– ЗУР перенацелены…

С момента запуска «гарпунов» прошло восемь секунд. Ракеты приблизились на расстояние семнадцати с половиной километров.

– Ждём, когда войдут в зону, – сказал Рушников.

Расчёт зенитного комплекса «Кинжал» затаил дыхание. Операторы наблюдали, как вражеские «гарпуны» идут к ним, неумолимо приближаясь к невидимой черте, ограничивающей радиус действия комплекса.

– Удаление – двенадцать километров.

– Огонь!

Палуба дрогнула под ногами. Откинулись защитные колпаки, и первые четыре ракеты 9М330, с интервалами в три секунды выброшенные катапультами из транспортно-пусковых контейнеров, резко набрали высоту, но почти сразу нырнули вниз. Комплекс перешёл в режим автоматического управления. Выпустив вдогонку ещё четыре ракеты, он сделал паузу, так как, к сожалению, не мог наводить более восьми ракет одновременно. Впрочем, кроме него, на «Варяге» имелось ещё два комплекса, и навстречу «гарпунам» теперь летели двадцать четыре ракеты.

Через шестнадцать секунд первые противоракеты комплексов «Кинжал» взорвались, образовав на пути следования «гарпунов» облако из осколков. Бесформенные куски закалённой стали изрешетили алюминиевые планеры противокорабельных ракет, превращая их в груду бесполезного хлама. Двадцать четыре AGM-84 перестали существовать.

Сразу же стартовала новая серия противоракет. Теперь помимо «Кинжалов» в бой вступили и ракетно-артиллерийские комплексы «Кортик», запустившие по восемь ракет 9М311. Они были менее эффективны и действовали на меньшем расстоянии, чем «Кинжалы», но и они внесли свою лепту.

Когда уцелевшие «гарпуны» были уже на расстоянии полутора километров (всего пять секунд лёту), открыли огонь артустановки АК-630М. Эти установки выплёвывали 30-миллиметровые снаряды с темпом стрельбы пять тысяч выстрелов в минуту. За пять секунд они успели сделать по четыреста выстрелов, израсходовав лишь тринадцать процентов боезапаса.

Из девяносто шести «гарпунов» оборону крейсера удалось преодолеть лишь трём. Все они врезались в корпус «Варяга» выше ватерлинии, пробив его на уровне шестой палубы.

Грохот близких взрывов на секунду заглушил все остальные звуки. Крейсер сильно качнуло, и моряки с криками попадали на пол, хватаясь за принайтовлённые предметы. Потом раздался протяжный металлический скрип, и всё стихло.

– Пожар на крейсере! – прозвучало из громкоговорителей.

Команды пожарников в противогазах бросились на шестую палубу, откуда уже валил густой дым. А Василий Рушников с победной улыбкой опустился в своё командирское кресло – по существующему регламенту его расчёт в пожаротушении не участвовал.

– Молодцы, апостолы, – отметил он. – Райское блаженство вы заслужили.

– Цель за кормой! – вдруг истошно завопил оператор пульта радиолокационного наблюдения.

– Мать! – только и успел сказать Василий.

Ракета AIM-7M «Спэрроу», выпущенная прямой наводкой и практически в упор, до основания разворотила пост управления зенитно-ракетным комплексом «Кинжал». Тридцать девять килограмм взрывчатки сдетонировали, и от расчёта из тринадцати человек – лейтенанта флота Василия Рушникова и его «апостолов» – не осталось даже пепла.

* * *

– Йес! – воскликнул Фрэд Кинг, когда «Спэрроу» поразила цель.

Он сделал то, чего ещё никто никогда до него не делал. Прорыв обороны авианосца под прикрытием атаки противокорабельных ракет, заход на предельно малой высоте с кормового угла, прямой выстрел ракетой «воздух-воздух» и… победа!

Да, об этом будут слагать легенды. Кинг положил «томкэт» на крыло, уходя от русского авианосца, и тут на него сверху спикировал «Су-33».

* * *

Алексей Лукашевич был вынужден покинуть район воздушного боя. В горячке он израсходовал весь свой боезапас: смешно сказать, в зарядной ленте 30-миллиметровой авиационной пушки ГШ-301 остался всего один патрон – будто бы специально для того, чтобы застрелиться. К тому же, истребитель Алексея получил повреждение. Осколок от взорвавшейся совсем рядом ракеты «Спэрроу», как бритвой, срезал правое переднее оперение, и Лукашевича изрядно потряхивало при изменении курса. Он снизил скорость и буквально «поковылял» назад, к крейсеру. За ним, к счастью, никто из противников не увязался, и через пять с половиной минут Алексей входил в зону, контролируемую зенитками «Варяга».

Пискнул предупреждающий сигнал. Со стороны крейсера шёл на огромной скорости самолёт, идентифицированный системой опознавания «свой-чужой» как вражеский. Через две секунды Алексей увидел его – характерный силуэт «томкэта» трудно было с чем-нибудь спутать. Там, откуда летел американский истребитель, росло облако дыма, внутри которого что-то ярко вспыхивало.

Алексей действовал на чистом автомате. Не обращая внимания на тряску, он бросил «Су-33» вниз. Возможно, он просто хотел протаранить вражеский «томкэт», но судьба распорядилась иначе. Пальцы Алексея инстинктивно вдавили гашетку, и единственный снаряд, выброшенный из ствола авиационной пушки со скоростью 900 метров в секунду, пробил фонарь кабины американского истребителя. Этот маленький кусочек металла, весом всего лишь в триста девяносто пять грамм, поставил последнюю точку в яркой жизни авантюриста от авиации по прозвищу Небесный Король. Снаряд угодил точнёхонько в прозрачное забрало защитного шлема Фрэда Кинга, превратив его череп в месиво из костей, крови и мозгового вещества.

«Томкэт» сразу клюнул носом вниз и свалился в неуправляемый штопор. Они разошлись с истребителем Лукашевича всего лишь в паре метров друг от друга.

– Ты сам этого хотел, – пробормотал Алексей, делая вираж и провожая глазами падающий самолёт.

* * *

Группа из десяти истребителей «Су-33» с противокорабельными ракетами «Москит» на подфюзеляжной подвеске приближалась к авианосной ударной группировке. Как и пилоты «хорнетов» противника, лётчики «Варяга» не собирались входить в зону действия вражеского ПВО, которая начиналась на радиусе, доступном для ЗРК передовых кораблей боевого охранения, максимальный из которых (для комплекса «Тартар») составлял всего лишь 26 километров. Пуск «москитов» мог быть произведён гораздо раньше.

Эти ракеты представляли реальную опасность для авианосца, и штаб группировки приказал «томкэтам» прекратить бой на ближней дистанции и начать преследование второй группы «флэнкеров». Это решение далось недёшево: выходя из боя, истребители вольно или невольно подставляли своим противникам хвост, и три «томкэта» оказались сбиты на догонной траектории – однако оно оправдало себя. Атака, продиктованная отчаянием, привела к тому, что группа «флэнкеров» была рассеяна и стала лёгкой добычей для пар «томкэтов» и подоспевших «хорнетов», которые теперь могли использовать свои пушки.

В результате русские потеряли два «Су-33» вместе с ракетами, да и залп оставшимися «москитами», последовавший за этим, получился в разнобой и без выбора конкретных целей.

* * *

Командир ПВО ударной группировки привёл в действие систему автоматического управления огнём. Компьютеры, установленные на кораблях соединения, без посторонней помощи обработали информацию о воздушных объектах, поступающую сразу по нескольким каналам от радиолокационных станций и самолётов ДРЛО «хоукай», выделили среди них вражеские, после чего установили очередность уничтожения последних. На главном тактическом дисплее моментально возникали условные значки, цифры и векторы. Пушки артиллерийских установок «Вулкан-Фаланкс» разворачивались в сторону первоочередных целей. Офицерам, находившемся в помещении боевого информационного центра, оставалось только наблюдать.

* * *

Один из истребителей «Су-33», несущий на себе противокорабельную ракету «Москит», отделился от общей группы за несколько секунд до того, как её нагнали идущие на форсаже «томкэты».

– Рашидов, сука, куда?! – крикнул Стуколин.

Увидев, что ненавистный кавказец уходит, набирая высоту, в северном направлении, Алексей забыл обо всём на свете. Он долго ждал предательства со стороны Руслана и вот наконец дождался.

Фактически нарушив приказ своего друга и командира, бросив на произвол судьбы сопровождаемые самолёты, он заложил вираж, меняя курс, и рванул РУД до защёлки «максимального газа».

– Убью!!!

Система опознавания, напрямую связанная с бортовым компьютером, вряд ли позволила бы ему запустить ракеты по «своему», но Алексей и не собирался пользоваться ракетами. Снарядов, оставшихся в заряжающем устройстве ГШ-301, ему вполне хватало, чтобы превратить истребитель Руслана в решето. И он, не колеблясь ни секунды, именно так и поступил бы, если бы не услышал голос, донесённый до него ближней связью авиагруппы:

– Верь мне, Лёха! Возьми «пищалку»!

* * *

Противокорабельные ракеты «Москит» считаются лучшими в своём классе. Девятиметровые чудовища весом в четыре тонны способны развивать скорость более двух Махов и несут на себе сто пятьдесят килограмм мощной взрывчатки. Делая в момент старта «горку», «москиты» затем снижаются до маршевой высоты в 20 метров, а при подходе к цели – до 7 метров. При этом они могут активно маневрировать с перегрузками, превышающими 10 «же». Однако если «москитов» всего семь и запущены они в условиях интенсивного радиоэлектронного подавления и, к тому же, против группировки, обладающей разветвлённой и стабильно работающей системой противовоздушной обороны, шансов достигнуть своей цели очень мало даже у этих прекрасных ракет.

Первыми стартовали ЗРУ 1М-66А «Стандарт», запущенные комплексами «Тартар», установленными на фрегатах УРО и крейсерах боевого охранения. Эти ракеты вполне способны перехватывать низколетящие цели. Залп из тридцати двух «Стандартов» превратил небо над группировкой в огненный ад. К ним добавились ракеты RIM-7M комплексов «Си Спэрроу», запускаемые с интервалами в две секунды с бортовых ЗРК авианосца и оставшегося в строю эсминца класса «Спрюенс». Эти ракеты были попроще и не могли всерьёз противостоять маневрирующей цели, но и их заградительный огонь принёс результат. Все семь ПКР «Москит» были уничтожены.

* * *

– Атака захлёбывается! – воскликнул вахтенный офицер поста радиолокационного наблюдения за воздушной обстановкой крейсера «Варяг».

– Громов просит поддержки огнём, – сообщил оператор связи.

– Готовьте к пуску крылатые ракеты, – распорядился вице-адмирал. – Оттягивать больше нельзя.

* * *

«Варяг» был вооружён по последнему слову военной техники, однако кое в чём испытывал недостачу. Так, вместо положенных двенадцати крылатых ракет комплекс «Гранит» укомплектовали шестью, одну из которых уже израсходовали на потопление эскадренного миноносца «Дэвид Р. Рей». Всё-таки возможности нелегальной патриотической организации, известной журналистам под условным названием «Белый орёл», были небезграничны.

Запуск этих ракет мог прорвать оборону американской ударной группировки, если бы произошёл всего лишь на две минуты раньше. Но оперативная обстановка менялась слишком быстро, авиагруппа «Варяга» не располагала своим самолётом ДРЛО, и решение запоздало.

И всё-таки ракеты были запущены. Они понеслись над волнами, как стая хищников, но на то, чтобы преодолеть расстояние в сто восемьдесят километров, отделяющих «Варяг» от авианосной группировки, им понадобилось четыре минуты. За это огромное (по меркам современного боя) время «хоукаи» успели выдать целеуказание, ордер перестроился, и небо Антарктики снова наполнилось воющим, изрыгающим пламя железом.