Текст книги "Сквозь серые равнины"

Автор книги: Антон Царьков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Иди домой, друг! Не стоит наживать себе неприятности! – трактирщик хитрым способом сложил пальцы и попытался оттеснить буйного гостя к двери.

Незнакомец даже не пошевелился.

– Пива тащи! – огромный кулак бухнул о стойку, стоящие на ней стаканы жалобно звякнули.

– Тебе же сказали – иди домой! – на плечо оборванца легла рука в латной печатке. Городская стража не зря ела свой хлеб. Отряд из троих стражников вошел в таверну с явной целью восстановить покой и вывести бродягу из помещения.

– А вот и потеха пожаловала! – ощерился оборванец и скинул с головы капюшон.

Лысый череп блеснул в свете ламп. Светлая борода была спутана и кое–как заплетена в грязную косу.

– Ну, кто первый? – сказал оборванец и плюнул под ноги стражникам.

Один из хранителей порядка протянул руку, чтобы схватить наглеца за ворот. Лысый бродяга проявил недюжинную прыть. Он схватил протянутую руку за запястье, повел стражника вкруг себя, а затем резко присел, дернув руку вниз. Стражник перелетел через нищего, сверкнув подошвами сапог, и грянулся о пол.

– Один готов! Давайте дальше! – бродяга издевался над стражниками.

Двое выхватили мечи и ринулись в бой. Лысый завертелся волчком. Первый из напавших получил удар пудовым кулаком в челюсть и отлетел на несколько шагов, опрокинув стол. Второй замахнулся было мечом, но оборванец поднырнул под удар, и стражник почувствовал, как меч вырывается из его пальцев.

– Неплохая железка! – лысый подбросил меч в воздух и поймал его за рукоять. – Герцог всегда был щедр, не скупился на снаряжение.

Лысый направил острие меча в грудь стоявшего в растерянности стражника.

– Жаль его щедрость не распространилась на нас! – оборванец угрожающе надвигался.

– Ну хватит Олаф! – в дверях возникла еще одна фигура, заслонившая собой солнечный свет. – В тебе говорит обида, только и всего.

– И сейчас эта обида проделает в тебе лишнюю дырку, защитничек хренов! – нищий по имени Олаф ринулся к стоящей в дверях фигуре.

Незнакомец с поразительной для его комплекции скоростью шагнул вперед и, опередив удар меча, впечатал свой кулак в живот Олафа.

Оборванец застыл на месте, затем медленно опустился на одно колено, ловя воздух ртом.

– Узнаю эту силищу! Бернард ты? – прохрипел Олаф.

– Брат Бернард, – поправил Олафа монах.

– Ну почему ты не принял предложение герцога и не пошел в элитную стражу? – сокрушенно покачал головой Бернард.

– Я, глава гильдии охотников на нечисть, и стану вдруг каким-то охранником? – хмыкнул Олаф. – Никогда.

– А так лучше? Побираться и устраивать дебоши?

– Ну, знаешь, многие вообще в разбойники подались! Когда заняться стало нечем, когда любимое ремесло просто исчезло, многие затаили обиду: на лордов, на церковь, на простых людей, что совсем недавно с восторгом встречали Зеленые плащи, а теперь смотрели на них с опаской, как на бродячих собак. Немудрено, что большинство озлобились.

Олаф наконец восстановил дыхание и смог подняться с пола. Бернард положил руку на плечо знакомого:

– Пойдем ко мне, нам есть, о чем поговорить.

Двое воинов вышли из таверны.

Глава 10

– Итак, строительство башен завершено, разрывы закрыты. Монстры больше не беспокоят людей, – проговорил Слейд.

Последние годы молодой герцог провел в трудах. Это отразилось на его внешности. Он словно стал взрослее на целую жизнь! В волосах кое-где начала проглядывать седина.

– Монстры, да, но проблема с бывшими охотниками на нечисть стоит остро как никогда! – Деймонд стоял рядом с братом в центре просторного зала. Центр комнаты занимал большой стол. Верхняя крышка стола была выполнена в виде искусной карты королевства. Карта магически менялась, увеличивала и уменьшала масштаб. Синими огоньками на карте горели места расположения башен.

– Сколько разрушено? – глядя на карту спросил Слейд.

– 28 из 412, – отрапортовал Деймонд. – Помимо разрушения башен, охотники не брезгуют обычным грабежом и разбоем. Некоторые деревни подвергаются их нападениям. Даже пара городов побывала в осаде, к счастью, успешно ее отразив. Но развитие событий говорит, что рано или поздно охотники предпримут отчаянный шаг и постараются создать себе базу! А там, кто знает, не решат ли создать разбойничье государство!

– Да уж, это как раз то, о чем вообще не думали святые братья! – Слейд сжал край столешницы так, что пальцы побелели.

– А мы? Мы, как оказалось, тоже не были готовы к такому повороту!

– Да, признаюсь, я думал, что честь для охотников не пустой звук, и они не опустятся до разбоя! Но гордость оказалась сильнее! В регулярную армию, стражу, службу безопасности не вступил никто.

– А Олаф? – Деймонд посмотрел на брата.

– Олаф пропал, – Слейд опустил голову. – Вот уж кто мог вразумить горячие головы.

Волнения среди охотников начались уже на начальных этапах строительства башен. Регулярные войска ставили заслоны на пути монстров и при поддержке святых братьев успешно начали отражать атаки нечисти. Охотники постепенно удалялись от дел.

Естественно, не обошлось без стычек, а уж когда поползли слухи об истинном назначении башен – охотники взбунтовались. Никто не смог принять новый образ жизни. Ни один не захотел сменить зеленый плащ на форму стражи или просто жить мирной жизнью.

Теперь отлично обученные банды разбойников представляли угрозу не только простым путникам, но даже городам и владениям лордов. Мешало бывшим охотникам лишь их привычная разрозненность и отсутствие у них одного лидера.

Так долго продолжаться не могло. Придя к выводу, что виновниками их бед являются башни, охотники начали разрушать их. Охранные отряды зачастую не представляли угрозы для опытных, закаленных в боях охотников, к тому же прекрасно знающих местность, где располагались башни.

В Рейвенхорне предвидели подобный исход, поэтому охранные отряды были усиленными, и разбойники опасались нападать на башни, расположенные на территории герцогства, но только лишь пока.

– Еще раз проверить обороноспособность башен, в каждом отряде должен быть хотя бы один маг и один священник. Усилить посты. Патрули предупредить об угрозе нападений. Пусть держат ухо востро. Охотники – мастера засад, – Слейд отдавал приказы, стараясь ничего не упустить.

– Да уж, изрядную свинью подложили нам святые братья, – горько усмехнулся Деймонд. – Ведь, казалось бы, что закрыть разрывы дело благое.

– Может, оно и благое, но слишком уж сильно поменялась жизнь, а это принять могут не все. Церковь осталась в выигрыше. Это была беспроигрышная партия. Мы лишь могли смягчить последствия.

Братья еще долго обсуждали варианты развития событий. Беседовать они закончили лишь когда совсем стемнело.

Дверь комнаты открылась и вошла леди Виена, супруга Слейда.

– Долго вас ждать еще? – спросила она, голосом от которого братья разом почувствовали себя провинившимися мальчишками. – Стол накрыт, пора ужинать.

– Леди Виена, – склонил голову Деймонд.

– Дорогая, дела не терпят отлагательств, – смущенно пробормотал Слейд. – Мой долг хранить герцогство и людей, живущих в нем.

– А мой долг накормить семью, чтобы у вас хватало сил на защиту герцогства! – отрезала леди Виена.

Братья переглянулись. Слейд улыбнулся и кивнул.

– Действительно, пора немного отдохнуть от важных дел – сказал он.

Братья вышли из комнаты вслед за Виеной и закрыли дверь.

Глава 11

Самое скучное время, когда несешь стражу у городской ратуши, – время послеобеденного зноя. Лоточники и торговцы попрятались от палящего солнца под крыши домов, горожане укрылись от солнца кто дома, а кто весело проводит время в таверне или игорном доме. Площадь перед ратушей пуста – даже уличные мальчишки, которым, казалось, все нипочем, и те не появлялись на площади – сбежали от жары, либо в ближайший лес – собирать поспевшие ягоды или удят рыбу в заводях рек, впадающих в залив. Ни котов, ни собак, лишь солнце плавит воздух, да зудит над ухом мелкая мошкара.

Капитан Селик лениво махнул рукой, отгоняя слишком уж нахальную муху, присевшую ему на нос.

В будке стражников – небольшом деревянном помещении, притулившемся у стены ратуши – помимо капитана, скучали еще двое солдат.

– Тоже мне, смена подрастает! – саркастически подумал Селик, глядя, что двое его подчиненных затеяли игру в кости на щелбаны. – Да уж, ума от такого не прибавится.

Селик собирался было устроить молодежи выволочку за несоблюдение устава службы городской охраны, но тут вдруг перед ратушей возник странного вида незнакомец.

Молодой еще парень выглядел словно пару месяцев не мылся и не говорил с людьми. Одет парень в изрядно выцветший и поношенный камзол, засаленный на локтях, кружевные манжеты были частично изорваны, не хватало пуговиц. Незнакомец походил на сына зажиточного бюргера, промотавшего отцовское состояние и теперь шляющегося по городу в поисках дармовой выпивки.

Парень двигался через площадь странной подпрыгивающей походкой и что-то бормотал себе под нос, изредка взмахивая руками.

Селик не обратил бы на безобидного гуляку никакого внимания, но парень направлялся точно в сторону сторожевого поста.

Когда оборванец был в нескольких шагах от капитана, Селик громким голосом скомандовал:

– Стоять на месте! Это пост городской стражи. Что вам нужно?

Парень вздрогнул, сфокусировал взгляд на капитане. Снова взмахнул руками, словно стараясь взлететь, и заговорил:

– Опомнитесь, братья и сестры! Ибо грядет час Великого Суда! Кара небесная будет страшна, ибо отринули мы в гордыне своей испытание, ниспосланное нам свыше!

Селик сначала завороженно слушал неведомого проповедника, затем тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Двое его подчиненных стояли, развесив уши, радуясь неожиданному развлечению, прервавшему скучные часы дозора.

Селик смотрел на оборванца. Он слышал, что подобные крикуны или фанатики стали появляться в городах королевства. Проповеди их всегда сводились к одному: «…покайтесь, примите испытание, башни зло, возведенное гордыней людской». Фанатики скитались по проселочным дорогам, иногда пугая ночных путников, но никому не причиняли вреда. Просто голосили и причитали. Что смущало капитана, так это время их появления: когда башни подверглись первым нападениям и некоторые были разрушены, из близлежащих деревень потянулись к королевству фанатичные приверженцы веры в испытание разрывами. Сначала в одном городе заговорили о таком оборванце, затем в другом. Чем больше становилось разрушенных башен, тем больше становилось и фанатиков.

Селик слышал о них от торговцев в гавани и приезжих в таверне, но самому встречать сумасшедших не доводилось.

Капитан не боялся – по всем рассказам выходило, что фанатики не опасны. Покричат, позаламывают руки и побредут себе дальше.

Сердобольный народ предлагал безумным скитальцам кров и еду, но фанатики отказывались от ночлега и горячей воды, не брали пищу и воду. Питались они только тем, что могли найти в лесу, пили только родниковую или дождевую воду и спали только под открытым небом. В общем, личности интересные и загадочные.

Капитан Селик слушал речь фанатика и постепенно мрачнел.

– Опомнитесь чада, ибо, обезопасив себя от трудного испытания тел наших, ввергли мы себя в опасность! Испытания, что в милости своей послал нам всевышний, отринули мы неразумно…

Не сходилось что-то… Одет фанатик был как зажиточный крестьянин, но речь была уж слишком ученой. Где мог такого нахвататься молодой паренек, да еще из глубинки?

– Сам-то ты откуда будешь? – громко спросил капитан.

Бродягу будто мешком ударили. Он на миг застыл, посмотрел в небо, словно что-то припоминая.

– Эээ, так это, с Нижних Козловищ мы, мил человек, – с трудом подбирая слова и проглатывая некоторые буквы ответил незнакомец.

– А в город как попал? – продолжал допрос Селик.

– Эээ, так деревню как порушили, все разбрелись-то, – фанатик говорил медленно, слова давались ему с трудом. – Я шел-шел и вот.

Капитан собирался еще что-то спросить, но тут глаза парня остекленели, лицо приняло мечтательное выражение отреченности от всего мирского. Руки взлетели к небу, словно невидимый кукловод дернул за ниточки.

– Опомнитесь братья и сестры! Великое благо променяли мы в гордыне своей на сиюминутные удовольствия! Бессмертие душ наших отдали на откуп князю тьмы и его прихлебателям!

Вот теперь голос фанатика звучал громко и сильно, разносился по всей площади. Окна стоящих поблизости домов начали открываться, высовывались головы любопытных горожан, прислушивающихся к шуму на улице.

Фанатик продолжал вещать. Тон голоса, манера речи – все изменилось, стоило ему заговорить о каре небесной и пользе разрывов, даже буквы он произносил все и правильно – любой оратор королевского судилища позавидовал бы в данный момент оборванцу.

Возле сторожевой будки постепенно скапливалась небольшая толпа. Народ слушал фанатика внимательно: кто с удивлением, кто с улыбкой, но в основном с негодованием – многие помнили внезапные нападения чудовищ из разрывов. Кое-кто потерял в таких нападениях дом, а кто-то близких людей.

Тем не менее перебивать крикуна никто не спешил, Селик с удивлением обнаружил, что и он невольно заслушался речей фанатика. Было в его голосе что-то, что заставляло людей слушать.

Капитан встряхнулся – будет еще он стоять столбом, слушая бредни сумасшедшего! Служба есть служба!

– Эй ты, с Козловищ! – перекрывая звуки голоса фанатика крикнул капитан. – Эти монстры, что приходили, наделали много зла! Сколько домов сгорело, скольких они поубивали! Это благо по-твоему?

Сбросив оцепенение, толпа одобрительно зашумела. Начали вспоминаться былые горести.

– То было испытание веры нашей! – голос оборванца звучал уверенно, он словно читал заученный текст. – Твари преисподней могли порушить жилища или умертвить плоть человеческую, но бессмертную душу погубить были не в силах!

Люди вокруг фанатика закивали головами, словно впав в транс.

– Мы должны были превозмочь сию напасть, пройти через беды тяжкие и очиститься душой, воспарить к высям небесным!

Фанатик высоко воздевал руки, обращаясь к небесам.

– Если эти тварюшки были нашим испытанием, – хмыкнул Селик, дернув себя за ус, чтобы не поддаться чарам голоса. – То, кажись, мы это испытание выдержали! И очистились! Заплатили слезами и кровью за свои души и свои жизни!

Народ на площади вновь словно проснулся: послышались разговоры и смешки в сторону фанатика. Парень же ничего не замечал. Он продолжал говорить об испытании о грядущей каре.

Селик раздраженно махнул рукой. Ничего опасного оборванец не делал. Толпа вокруг него постепенно разошлась. Горожане побрели по своим делам, посмеиваясь над сумасшедшим. Вокруг парня осталось всего несколько человек, продолжавших увлеченно слушать.

«Ну да, как же! – думал капитан. – Если всевышний послал нам эти разрывы, значит, он же послал и башни, которые их позакрывали».

Селик помнил, как из серой дыры, растекшейся в воздухе, словно чернила на воде, высунулась уродливая морда монстра: приплюснутый нос, длинные кошачьи усы, глаза, светящиеся в темноте как гнилушки. Тело твари все было покрыто слизью, словно оно только выбралось из материнской утробы. Чудище раскрыло пасть – и воздух наполнился смрадом. Раздался рев, от которого кровь стыла в жилах. Тварь выбралась из разрыва, встряхнулась, словно пес после купания. Слизь полетела в разные стороны – куда падали зеленые капли, трава мгновенно жухла.

Существо было размером с быка, но сложением походило на кошку. Острые уши, усы, длинный гибкий хвост. Тело было безволосым и блестело, словно смазанное маслом.

Молодой тогда еще Селик вздрогнул от страха и отвращения. Монстр покружил по лесной поляне и вдруг припал к земле, заметив группку перепуганных солдат, сбившихся в кучу и выставивших копья и мечи.

Тварь ударила хвостом направо, затем налево – ну чисто домашний котейка, решивший поймать неосторожно выбежавшую в центр комнаты мышь. Разница была в том, что котейка был размером с быка, пасть его устрашающе широко открывалась, обнажая несколько рядом игольно-острых зубов. Лапы твари, увенчанные когтями, размером с добрый меч, рвали дерн.

Монстр прыгнул, издав утробное рычание. Врезался в толпу солдат, разметав их по поляне. Двое остались лежать – кольчуги их были распороты, кровь лилась из ран на груди и животе. Когти твари не оставляли людям шансов.

Оставшиеся в живых солдаты окружили чудовище. Кто-то удачно метнул короткий дротик и пригвоздил переднюю лапу монстра к земле. Чудище в ярости заверещало и на мгновение отвлеклось от людей.

Селик и еще один солдат подскочили к твари и ударили длинными копьями, целя меж ребер, хорошо видимых сквозь голую скользкую кожу.

Будущий капитан городской стражи оказался более удачлив. Его копье прошло меж ребер монстра и ударило стальным наконечников в сердце чудовища. Когда тварь махнула лапой, Селик увидел, как небо и земля перед его глазами несколько раз поменялись местами. Затем был удар – и темнота.

Селик пришел в себя через несколько дней в лечебнице Рейвенхорна.

Напоминанием о первой встрече с монстром разрыва стали шрамы на правой щеке, да сломанные ребра, ноющие теперь в сырую погоду.

– Капитан, – прервал воспоминания Селика один из караульных. – А если оборванец правду вещает? Говорят, сумасшедшие иногда пророчествуют!

– Я был у разрывов и сражался с монстрами, – раздраженно махнул рукой капитан. – Никакое это не Испытание Господне, а напоминание людям о страшной войне. Знак того, что уничтожить что-то легко, а вот построить заново – задачка посложнее. А парень этот, видать, с ума свихнулся от горя.

Селик говорил твердо и уверенно, но сам в глубине души понимал, что с фанатиком этим не все так просто.

Капитан, – снова позвал стражник.

Селик собирался было устроить новобранцу выволочку, чтоб не отвлекал старшего по званию от серьезных вещей, но, проследив взглядом парня, только выругался.

Возле ораторствующего фанатика, помимо слушателей, стояли четверо монахов, облаченных в коричневые рясы. У поясов монахов висели увесистые дубинки.

– Принесла же нелегкая, – буркнул Селик и внимательно оглядел монахов.

Четверо здоровых детин из монашеской охраны выглядели как братья – здоровые крепкие лбы, с не обезображенными умом лицами, толстые волосатые руки торчали из закатанных рукавов ряс, гладко выбритые тонзуры блестели на солнце.

Монахи постояли несколько минут, слушая фанатика.

Затем рот одного из них раскрылся, и капитан отчетливо прочитал по губам «Ересь!»

Монахи начали разгонять столпившихся около фанатика слушателей.

Когда в ход пошли дубинки, Селик кивнул своим напарникам и вышел из сторожки.

– Опомнитесь братья! Откройте сердца свои для истинного испытания! Очистите души свои!

Один из монахов занес дубинку, целя в голову оборванцу, но нанести удар не смог.

Капитан перехватил жирную, волосатую руку монаха.

– Именем герцога, прекратите, иначе окажетесь в тюрьме – сказал капитан, глядя в маленькие злобные глазки монаха.

– Этот человек еретик! – неожиданно тонким голоском заверещал монах, силясь высвободить руку из железной хватки капитана. – Именем архиепископа Кассия Первого, он пойдет с нами!

Капитан Селик понимал, что, отдав фанатика монахам, избавит себя от многих неприятностей. Однако просто так уступать было не в его правилах, да и щелкнуть по носу обнаглевших церковников было чертовски заманчиво.

– Этот человек просто сумасшедший, обезумевший от горя. Никакого вреда горожанам он не приносит!

– Он смущает неокрепшие умы и души паствы святой церкви! – снова взвизгнул монах. – Он пойдет с нами по своей воле или мы заставим его силой!

– Ну попробуйте, шматки сала, – криво ухмыльнулся капитан и положил ладонь на рукоять меча.

Позади Селика крепче сжали алебарды двое солдат.

– Об этом будет доложено его Святейшеству, – монах насупился и бросал злобные взгляды на капитана, солдат и фанатика, который, казалось, не заметил стычки и безучастно смотрел на небо, ожидая, когда ему позволят говорить дальше.

– Как угодно! – сказал капитан.

Один из монахов резво кинулся прочь. Сутана мелькнула в переулке.

«За подмогой побежал» – подумал Селик.

– Именем герцога Слейда, этот человек берется под защиту короны до выяснения всех обстоятельств! – провозгласил капитан так, чтобы как можно больше горожан слышали его слова. – Сейчас он будет препровожден к герцогу, дабы тот решил его судьбу.

Селик и двое стражников окружили фанатика и повели его к замку Рейвенхорн. Селик улыбался в усы – к следовавшим за фанатиком монахам присоединялись, возникая из проулков, монахи в коричневых рясах.

«Ну точно крысы!» – Селик, несмотря на ощутимую угрозу за спиной, чувствовал себя отменно. Кровь бурлила. Капитан словно вернулся в молодые годы.

У ворот замка Селика и его солдат поджидал еще один служитель церкви – низкорослый человек, с крысиным лицом, бегающими глазками и вечно шевелящимися пальцами, словно перебирающими невидимые четки.

Черные глазки монаха быстро пробежались по подошедшим людям, на миг задержались на лице Селика и долго изучали фанатика, меланхолично рассматривающего шпили замка.

– Капитан городской стражи Селик на прием к герцогу, – Селик попытался отстранить с дороги монаха, но тот, словно вода, обтек его руку и снова оказался перед капитаном.

– Этот человек – еретик, – палец монаха указал на фанатика. – И решать его судьбу должен архиепископ.

– Я веду его к герцогу! – рявкнул капитан. – Архиепископ, если ему так интересно, может потом узнать у торговок на рынке, как решилась судьба этого человека.

– Как удачно, что и герцог, и архиепископ сейчас обсуждают государственные вопросы! – елейным голосом, за которым скрывался яд, произнес низенький человек.

Селик запнулся. Такого он не ожидал. Да и не верилось старому вояке в такие совпадения.

Тем не менее капитан хмыкнул и повел фанатика в ворота герцогского замка.

Глава 12

– Сколько башен? – спросил Слейд.

– Трудно сказать точно, мой герцог, – высокий человек в дорожном плаще и пыльных сапогах склонил голову. – Большинство правителей скрывают масштаб разрушений, страшась посеять панику и уронить свой авторитет. По моим подсчетам, около тридцати.

– Как-то непохоже на случайные стычки и незапланированные акции безмозглых разбойников, да, архиепископ? – Слейд устремил холодный взгляд на тощего Кассия, сидящего в резном кресле.

– Башни будут восстановлены в кратчайшие сроки, а государям следовало бы подумать о лучшей охране этих твердынь света, а не строить глупых предположений и искать всюду заговоры, – надменный голос архиепископа резал уши.

Слейд сжал кулаки. За несколько лет после завершения постройки башен Кассий доставил немало неприятностей молодому правителю. Он везде совал свой нос, старался захватить все стороны жизни герцогства и, конечно же, копил и копил богатства. На все претензии, вопросы и споры у архиепископа был один ответ – воля Всевышнего. Слейду с каждым разом требовалось все больше и больше усилий, чтобы сдержаться и не съездить кулаком по надменной физиономии архиепископа, дабы убрать с его лица эту чванливую, презрительную мину.

– Конечно, они будут восстановлены, – саркастически кивнул Слейд. – Разумеется, из казны правителей! Святая мать церковь слишком высоко парит, чтобы опускаться до мирских дел.

– Все верно сын мой, – ответил Кассий надменно.

Слейд с удивлением уставился на архиепископа – неужели этот болван воспринял тон герцога всерьез? Или хитрый церковник просто прикидывается идиотом и жадным глупцом, а на деле этот интриган ведет свою, пока только ему понятную игру?

–Тем не менее разрушение башен – событие очень неприятное, – констатировал герцог. – Пока сеть сдерживает появление разрывов. Однако восстановление твердынь – дело первостепенной важности. Необходимо также усилить гарнизоны остальных башен. Нельзя допустить нового прорыва монстров.

Сзади к Кассию подошел маленький монах в черной рясе и что-то прошептал на ухо. Кассий напрягся и кивнул.

«Не так ты прост, как хочешь казаться…» – подумал Слейд, и тут же к нему подошел слуга и зашептал на ухо.

«Только этого не хватало!» – подумал Слейд, но, посмотрев на самодовольное лицо Кассия, решил, что неспроста архиепископ срочно прибыл в замок, чтобы выслушать доклад разведки. Обычно, формально являющийся членом малого совета Кассий, такие встречи игнорировал. А тут вдруг прибыл, да еще и спешно.

Слейд не верил в такие совпадения. Быстрее бы он поверил в драконов, единорогов или щедрого Кассия.

– Милорд герцог, – проскрипел архиепископ. – Сегодня у ратуши был замечен опасный преступник, еретик и смутьян! Наши добрые братья пытались задержать его, но были остановлены городскими стражниками, кои провозгласили над этим негодяем протекторат герцога! Мать церковь требует выдачи еретика для дальнейшего расследования его дел и очищения, в последствии его помыслов и души!

«Очищения, как же! Сожжения ты хочешь, злобный старикашка! – Мало тебе места в совете, мало архиепископского сана! Нужно больше власти! Нужны человеческие жизни, брошенные в костер твоего тщеславия!» – Слейд смотрел прямо в глаза Кассия.

В Рейвенхорне церковь никогда особого влияния не имела, а после большой войны и появления разрывов – и вовсе потеряла маломальское уважение. Большие храмы были покинуты или разрушены. Только в небольших деревнях жители сохранили небольшие церквушки, но тамошние монахи сами некогда были крестьянами и были, что называется, истинно верующими, нестяжатели, помогающие людям, а не святым братьям, те, кто думал о благе людей, а не собственной выгоде.

– Как странно, архиепископ, – с холодной улыбкой ответил Слейд, покачивая в руках трость. – Мне доложили, что возле ратуши на безобидного нищего скитальца, потерявшего кров и разум после разрушения одной из башен, напали и применили оружие люди, одетые в монашеские рясы.

Кассий сморщился, будто лимон проглотил.

– Дела о ереси находятся в ведении матери церкви, – проскрипел он. – Это не проблема мирских государей.

– Кем бы они ни были, но дела о нападении на граждан герцогства – мое дело, – ответил Слейд. – В Рейвенхорне каждый человек имеет право на честный суд.

Архиепископ поджал губы – крыть ему было, как говорится, нечем. Коротышка позади него злобно сверкал глазами в сторону герцога.

Слейд кивнул герольду, и двери в зал распахнулись.

Вошел капитан Селик, за ним следом фанатик и двое стражников. Толпа монахов и зевак втянулась следом и расположилась вдоль стен зала.

– Кто задержал этого человека? – спросил герцог.

– Я, милорд! – капитан стражи сделал шаг вперед и бухнул кулаком по левой стороне своей кирасы. – Капитан городской стражи Селик Морн.

– По какой причине?

– На этого безумного юношу было совершено нападение, люди в рясах подняли на него оружие, хотя он не оказывал никакого сопротивления и не чинил беспорядков! – капитан осторожно подбирал слова, понимая, что неосторожность в речах грозит конфликтом между герцогом и церковью, а стать причиной этого Селик не желал.

– Этот фанатик распространял ложные учения и смущал умы и души возлюбленных чад церкви нашей! – выступил из-за кресла архиепископа коротышка с крысиным лицом. На свету он щурился, маленькие глазки его слезились, но продолжали гореть злобным огнем. – Изрекшего ересь следует предать в руки святых братьев для последующего очищения и спасения заблудшей души.

– Это каким же образом вы собираетесь очистить его душу? – Селик не выдержал, в его голосе ощущалось раздражение и злость.

– Очистительный огонь принесет покой неспокойной душе, – коротышка склонил голову, будто бы в смирении и тоске о несчастном, но Слейд заметил злорадную ухмылку на тонких бескровных губах.

– Что же такого говорил этот несчастный, что церковь ощутила угрозу? – Слейд сделал паузу. – Для своих чад, разумеется.

Селик повернулся к фанатику.

– Добрый человек, повтори то, что ты говорил на площади.

Фанатик, безучастно глядевший в потолок зала, словно его не касалось все происходящее, вдруг воздел руки и заговорил.

Селик услышал знакомые речи о гордыне людской, о том, что разрывы и лезшие из них чудовища, – это было благо, испытание для человечества, что без них никто в рай не попадет.

Капитан не слушал оборванца, его больше занимала реакция слушателей. Как и на площади, большинство поддалось влиянию голоса фанатика. Лица замерли, глаза остекленели.

Ясность разума сохранили немногие горожане в толпе, большинство монахов, мелкий крысенок в черной рясе и, разумеется, Кассий.

Селик посмотрел на герцога. Слейд, казалось, тоже очарован голосом фанатика, но вдруг капитан увидел, что это вовсе не транс, – просто молодой правитель сосредоточенно слушал, анализировал ситуацию. Слейд нахмурился.

– Довольно, – прервал он речь оборванца.

Селик поразился, насколько сильным и властным был голос герцога. Оцепенение вмиг спало с людей. Даже фанатик, казалось, обрел ясность ума, но ненадолго. Глаза нищего вновь остекленели, и он безмятежно принялся рассматривать потолок зала.

– Определенно в речах этого человека есть опасные мысли, – заговорил Слейд после небольшой паузы.

При этих словах Кассий подался вперед на своем кресле, словно волк, почуявший добычу.

– Однако, – продолжил герцог, и епископ разочаровано опустился на место, – следует учитывать обстоятельства, при которых несчастный впал в ересь.

– Милорд, – Селик снова вышел вперед. – Дозволено ли мне будет задать несколько вопросов этому человеку?

– Зачем? – Кассий раздраженно уставился на капитана. – Ересь очевидна! Этого человека следует передать святым братьям!

– Милорд? – Селик намеренно проигнорировал слова епископа. Капитан смотрел только на Слейда.

– Хорошо капитан, задавайте свои вопросы, – Слейд с интересом воззрился на старого воина, понимая, что тот не стал бы просто так тревожить его.

– Добрый человек, – обратился Селик к фанатику. – А откуда ты? Где жил, как попал в город?

Фанатик с трудом отвел взгляд от потолка, уставился мутными глазами на капитана стражи и с трудом ворочая языком начал говорить.

– Так эт, с Нижних Козловищ мы, как башню порушили, так все разбрелись. Я шел-шел и пришел.

Как и ожидал Селик, голос фанатика изменился, трудные слова он произносил с запинками, проглатывал некоторые буквы.

Герцог Слейд с удивлением посмотрел на капитана, затем на фанатика.

– А что ты думаешь о чудовищах? – спросил теперь уже герцог, поняв, к чему клонит капитан.

Оборванец воздел руки к потолку. Голос его стал сильным и ровным, слова обрели силу. Никаких запинок, все слова произнесены, словно лучшим оратором столицы.

– От блага великого отказались мы в гордыне своей! – фанатик снова завел свою речь, и Слейд увидел, что голос его действует на горожан словно дурман.

– Я понял, к чему были твои вопросы, капитан, – Слейд кивнул. – Благодарю тебя за службу и то, что уберег меня от опрометчивого решения.