Текст книги "Гнездо чаек"

Автор книги: Анто Станичич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Разговор с капитаном

Все, о чем говорили в доме консула, недолго оставалось тайной. Заметим мимоходом, что жители Бари, сообщая друг другу новости, всегда что-нибудь прибавляли от себя, и по городу в скором времени поползли самые невероятные слухи. Одни по-прежнему считали Бошко контрабандистом, другие тотчас решили, что он побочный сын синьора Марио, который-де таким путем хочет от него отделаться. Третьи утверждали, что он сын капитана турецкого военного корабля, сбежавший в поисках приключений. А иным уже мерещилось, будто Бошко сын венецианского дожа и сильно на него смахивает. Потому-то, мол, венецианский офицер и вознамерился отвезти его в Венецию. Другие, в свою очередь, посмеивались над этими бреднями, уверяя, что он просто-напросто внебрачный сын какого-то священника. Словом, россказней и небылиц было не счесть…

Толпа на берегу росла, как снежный ком. И тут ко множеству прежних домыслов добавился еще один. Когда Бошко на шлюпке, да еще в сопровождении офицера, повезли на венецианскую тартану, народ разом решил, что он шпион турецкого султана.

На тартане первым делом Бошко выдали чистую матросскую робу, и, поскольку был час обеда, он получил еду наравне с остальными матросами. Сразу после обеда была дана команда сниматься с якоря. Опытные матросы быстро поставили паруса, и тартана, слегка накренившись, пошла в открытое море. Бошко внимательно следил за четкими действиями матросов. Он хорошо знал, как выходит в море обычный парусник, но здесь, на военном судне, где была железная дисциплина и где за малейшую оплошность строго наказывали, люди работали на редкость ловко и слаженно. Бошко старался все примечать. Капитан стоял рядом с рулевым, когда судно выходило из гавани. Он слушал команды своих офицеров и наблюдал за тем, как матросы легко и быстро взбираются на мачты, спускаются вниз, ставят и рифят[5]5
  Рифить – уменьшать площадь паруса при помощи отверстий или петель в нем – рифов.


[Закрыть] паруса.

Наконец парусник вышел в море. Капитан походил еще немного по мостику, а потом удалился в свою уютную каюту. На военном судне началась обычная жизнь. Пушкари в который уже раз осматривали и чистили стволы пушек, матросы проверяли снасти и такелаж. Юнга, одетый в красивую форму, прогуливался по палубе. Увидев Бошко, своего ровесника, он подошел к нему и спросил:

– Тебя привел синьор старший офицер Джорджо?

– Да, синьор.

– Тогда я беру тебя под свою опеку!

Таким образом Бошко узнал, как зовут офицера, который взял его на венецианское военное судно.

Потом к Бошко подошел немолодой матрос. Все в нем выдавало искусного моряка. Бошко ему, похоже, понравился, и он сразу стал знакомить его с порядками на военном корабле. Ошибки и непослушание здесь просто недопустимы. Офицеры беспощадны к нарушителям дисциплины. Матросы безропотно несут наказание. А если кто и разворчится и, не дай бог, это дойдет до офицеров, ворчуну приходится еще горше. Поэтому, даже если наказание несправедливо, матросы молчат. Работа и беспрекословное повиновение – вот что от них требуется. Они не знают, когда корабль выйдет в море и куда возьмет курс. Хотя иной раз за пару дней и удается проведать, в какой порт они войдут. Таковы в те времена были обычаи на военных кораблях любого государства.

О жизни на военных кораблях Бошко много слышал от своего отца и теперь воочию убедился в правдивости его слов. Матросы обходились с ним ласково и дружелюбно, а офицеры будто не замечали. И только старший офицер Джорджо относился к нему иначе. Бошко казалось, что он видит в его глазах дружеское участие. В тот же день около полуночи, когда на судне сменяются дежурные офицеры, рулевые и вахтенные матросы, чей-то громкий голос разбудил Бошко:

– Эй, парень, живо на вахту у руля! Там ждет тебя старший помощник капитана.

Бошко торопливо оделся и побежал на корму. Судно покачивало, но Бошко шел по палубе легко и уверенно, что с удовлетворением отметил про себя офицер Джорджо. Так во время качки ходят лишь бывалые моряки.

Началась первая вахта Бошко на тартане. Это был поистине экзамен на зрелость, который он сдавал старшему помощнику капитана. Бошко отвечал на вопросы быстро и правильно, умел пользоваться компасом, знал многие звезды и, поскольку ночь была ясная, показывал их Джорджо. Словом, он с честью выдержал испытание. Изумлению Джорджо не было предела.

– Скажи мне честно, какую мореходную школу ты окончил? – спросил он под конец.

– Кажется, я вам уже говорил: меня всему научил отец.

Вахта длилась почти до рассвета. Их сменили второй офицер, рулевой и один матрос. Бошко и Джорджо пошли немного поспать.

Матросы приняли Бошко с самым искренним расположением. Они уже знали, что он может вести судно не хуже любого офицера. И восхищение их возросло еще больше, когда им стало известно, что капитан тартаны, вопреки своим правилам, пригласил его на беседу.

Капитан, старый морской волк и верный защитник Венецианской республики, говорил на нескольких языках. Он слышал о том, куда ходил Бошко на своем маленьком паруснике, и потому сразу заговорил по-турецки, желая проверить, знает ли Бошко этот язык. И каково было его удивление, когда он услышал, как бойко и гладко Бошко отвечает на его вопросы. Потом капитан перешел на арабский, а под конец спросил по-итальянски:

– А кто тебя учил итальянскому языку?

– Мой отец. Многие наши края принадлежат Венецианской республике. И потому редкий моряк не говорит по-итальянски.

Капитан, человек гордый и надменный, с матросами почти не разговаривал. В самых крайних случаях обронит, бывало, слово-другое и опять молчит. Не слишком многословен он был и с офицерами, а тут и не заметил, что с простым матросом беседует, как с равным. Может быть, к этому располагало поведение Бошко. На шхуне его отца все держались просто и естественно, и Бошко видел в капитане обычного человека, не испытывая перед ним никакого страха. Да и с чего бы ему бояться, если он не совершил ничего такого, чего следовало стыдиться.

Семейное древо

Тартана прибыла в Венецию. Все члены экипажа очень обрадовались. Стоянка продлится не меньше недели, стало быть, каждый побывает в городе. А те немногие, кто родом из Венеции, смогут даже пожить дома. Сразу по прибытии в Венецию капитан в сопровождении двух офицеров сошел на берег – подать рапорт о плаванье. Офицеры и матросы с нетерпением ожидали его возвращения. Всем интересно было узнать, какой приказ объявит капитан.

И вот долгожданный момент наступил. Офицеры спустились в кают-компанию, где капитан сообщил, что в Венеции они пробудут ровно месяц. Судно поставят в док, где его основательно осмотрят и отремонтируют после многомесячного плаванья. На судне остаются только дежурные. Семейные моряки могут отправляться домой, остальные будут жить в портовой гостинице. Несколько членов команды, уроженцы других городов, получили письменное разрешение посетить своих родственников, с точной датой возвращения на тартану. Случалось, правда, что иные матросы не возвращались. Просто дезертировали, думая, что их не найдут. Но уйти от венецианских дозоров, шпиков и доносчиков было почти невозможно. Удавалось скрыться лишь самым смелым и отчаянным: всюду кишмя кишели сыщики, шпионы и другие наемники, охранявшие республику. Чтобы поддерживать свое господство в захваченных краях, даже в столь отдаленных, как Бока Которская, и взимать с них большую дань, венецианские власти щедро раздавали земли и громкий графский титул местным предприимчивым людям, из которых могли выйти хорошие моряки или ловкие, оборотистые купцы. Эти облагодетельствованные властями люди были верными стражами Венецианской республики. Каждый такой граф имел крестьян, которые обрабатывали его землю за ничтожную плату – только бы не умереть с голоду. А новоиспеченные графы тем временем возводили чудесные дворцы с гербами и затейливыми балконами, держали множество слуг, были у них и свои парусники, и летние виллы, сады, виноградники, а у иных, по примеру соседей итальянцев, даже собственные часовни. В их семьях говорили по-итальянски, так как среди знати говорить на родном языке считалось неприличным. К тому же это было лишним доказательством глубокой преданности венецианскому дожу.

Венецианцам, которые часто бывали в Которе и других поселениях в Боке по делу или просто так, для развлечения, приятно было слышать свой язык в краю, где простолюдины не знают ни слова по-итальянски.

Вестовой старшего офицера

На другой день экипаж тартаны стал разбредаться кто куда. Взвалив на спину мешки, матросы заторопились на берег. Каждому хотелось поскорее увидеть родных и детей, порадовать их своими нехитрыми подарками. И наговориться вволю. Рассказать про бури и штормы, про людей и обычаи в дальних краях, где они побывали. В слушателях недостатка не было – ведь простые венецианцы почти не отлучались из своего города. Повидать чужие края удавалось лишь солдатам и матросам, да и то сказать, судьба их была незавидной, ибо многие из них навек оставались лежать в чужой земле.

Бошко надел настоящую матросскую форму, а свою старую одежду и робу сложил в небольшой мешок, который ему выдали на тартане. Только он оделся, как к нему подошел один матрос и сказал, что его требует старший офицер. Бошко встревожился. «Зачем я ему понадобился? – подумал он. – Уж не хочет ли синьор Джорджо оставить меня на тартане? Отсюда не сбежишь. На судне остается охрана. А я-то размечтался в самом скором времени увидеть свою Боку».

– Слушай, Бошко, – начал Джорджо, когда тот явился, – ты поедешь со мной в Верону. Господин капитан назначил тебя моим вестовым.

– Но, синьор… – пролепетал Бошко.

– Молодой человек, – громко и строго произнес Джорджо, так что его слышали находившиеся на палубе матросы, – это приказ синьора капитана. Отправляемся через полчаса. Возьми свои вещи и жди меня на палубе. Ясно?

– Ясно.

Сидя в гондоле, Бошко бросал восхищенные взгляды то на один, то на другой берег. Ему нравилось решительно все: и величественные соборы, и Дворец дожей, и великолепные здания с балконами и колоннами, и ловкие гондольеры на многочисленных каналах. Заметив, с каким интересом осматривает Бошко все вокруг, Джорджо спросил:

– Ты первый раз в Венеции?

– Да. Я много слышал об этом городе, но даже представить себе не мог, как он прекрасен. Кажется, будто он возник из моря.

Джорджо расплатился с гондольером, и они продолжили путь пешком. Выйдя из города, они подошли к таверне, возле которой стояла целая вереница самых разнообразных карет и колясок. Едва завидев венецианского морского офицера, возницы стали наперебой предлагать свои услуги – с офицера можно сорвать хороший куш. Но Джорджо, не обращая на назойливых возниц никакого внимания и не отвечая на их вопросы, продолжал свой путь. У последней кареты он остановился.

– Сколько возьмешь до Вероны? – спросил Джорджо кучера.

Немного поторговавшись, они договорились о цене.

– Едем сейчас же, – сказал Джорджо.

– Но, синьор, сейчас не могу. Мне надо предупредить жену.

– Я не могу ждать. Попроси кого-нибудь передать ей, что ты отправляешься в дальний путь. Завтра я должен быть в Вероне.

Кучеру ничего не оставалось, как согласиться. Пока он договаривался со своим приятелем, Джорджо с Бошко уселись в карету и захлопнули дверцу.

Возницы и случившиеся здесь люди просто глазам своим не верили – им еще не приходилось видеть, чтоб офицер и матрос сидели рядом.

– Ну и дела, – вздохнул один старый кучер и перекрестился.

Лошади бежали мелкой рысцой. Карета медленно удалялась. Джорджо и Бошко молча рассматривали окрестности и слушали песенку, которую насвистывал кучер. Первым нарушил молчание Джорджо.

– Бошко, разве тебя ничто не удивляет? – спросил он.

– Странный вопрос, синьор. Чему я должен удивляться?

– А тому, что мы сидим вместе – офицер и матрос.

– Если вам неудобно, если я вас стесняю, я могу перебраться к кучеру. Мне все равно, где сидеть.

– Я не о том. Сиди здесь. Видно, что ты на военном судне новичок.

– Если закон запрещает вам сидеть рядом с матросом, то почему вы сразу не сказали об этом?

– Ничего страшного, по крайней мере, наговоримся всласть. Здесь нас никто не видит и не слышит. – И вдруг он сказал по-сербски: – Добрый день. Как поживаете, дружище?

Бошко от удивления не мог вымолвить ни слова.

– Так как поживаете, дружище? – повторил Джорджо.

– Вы знаете наш язык? Кто вас научил? – воскликнул пораженный Бошко.

– Моя мать.

– Ваша мать? А где она его выучила?

– На твоей родине, в Боке.

– Она венецианка и гостила там у какого-нибудь графа? – уже спокойнее спросил Бошко.

– Нет. Она родом из Боки. Мой отец познакомился с ней в Вероне. Там он ее увидел и полюбил…

– Она ждет вас сейчас?

– Нет. Меня никто не ждет. Правда, все знают, что я должен вернуться, только не знают когда. У моряков всегда так.

– У вас есть братья?

– Целых четыре!

– А сколько сестер?

– Ни одной.

– Кто ваш отец?

– Купец и помещик. Потому я и смог стать офицером на венецианской тартане. Но я не люблю свое дело и решил не возвращаться на судно.

– Не вернетесь на судно? Что же будет со мной? – встревожился Бошко. – Я хочу стать морским капитаном. Таково было желание моего покойного отца.

– Это мы как-нибудь уладим. Ты будешь моим гостем, а не слугой.

– А что скажет ваш отец?

– Надеюсь, ничего плохого. Я его старший сын, а первенца у нас особенно чтят. Кроме того, моя мать вряд ли разговаривала на родном языке после смерти своего отца. Вот я и взял тебя с собой, чтоб ей было с кем поговорить. Главное, благополучно доехать…

– Здесь есть разбойники?

– Да, иногда шалят. – Джорджо обратился к вознице: – Скажи, любезный, спокойно ли на этой дороге? Не балуют ли здесь разбойники?

– Редко, сударь. Тут кой-кого повесили, так стало поспокойней.

Карета потихоньку катилась вперед, а пассажиры и кучер предавались сладкой дреме.

Джорджо и Бошко ехали полтора дня, временами делая остановки, чтоб дать отдых лошадям. В Верону они прибыли после полудня. На главной улице стражник остановил карету и велел кучеру свернуть на боковую улицу.

– В чем дело? – сердито спросил Джорджо, выглянув в окошко.

– Здесь сейчас пойдет похоронная процессия, – ответил стражник и вдруг замер. Он оторопело смотрел на Джорджо, не веря своим глазам.

– Кто умер? – спросил Джорджо.

– Ваша матушка, синьор.

– Что ты сказал?! – вскрикнул Джорджо. Он быстро распахнул дверцы кареты, выпрыгнул из нее и схватил стражника за плечи: – Что ты сказал? Кто умер?

– Ваша матушка, синьор.

«До свидания, Бошко!»

Целый месяц гостил Бошко у Джорджо. Он подружился с его младшими братьями и иногда, когда Джорджо был занят делами, бродил с ними по окрестностям Вероны, рассказывал о своих приключениях, о людях, с которыми сводила его судьба, обо всем, что ему довелось повидать и пережить. Вернувшись с прогулки, он брал какую-нибудь книгу – у отца Джорджо была большая хорошая библиотека – и с головой уходил в чтение.

Приближался день отъезда. Как-то вечером, после ужина, младшие, по обыкновению, пошли спать. Бошко, как всегда, отправился было с ними, но отец Джорджо остановил его:

– Бошко, побудь с нами.

Когда служанки унесли посуду, он продолжал:

– Моя покойная жена, синьора Магдена, – заговорил отец, едва сдерживая слезы, – жила здесь в счастье и довольстве, но душа ее, как мне казалось, всегда была там, в Боке. Ей было пятнадцать лет, когда она с отцом приехала в Верону. Бывая здесь по торговым делам, отец ее свел дружбу со многими видными гражданами нашего города. Он был честный человек, очень заботился о своем добром имени и никогда никого не обманул. В кругу друзей любил петь и шутить. В дочери своей он души не чаял.

– А его жена?

– Он уже был вдовцом, когда приехал в Верону. Но снова жениться не хотел, хотя многие девушки старались ему понравиться. Но он так и не женился ради дочери. Умер скоропостижно. Теперь, как видишь, так же скоропостижно умерла и моя жена… – Слезы душили его, но он все же взял себя в руки. – Джорджо мне все рассказал, – продолжал он, подчеркивая каждое слово. – Он полюбил тебя, как брата. И мне хотелось, чтобы ты остался в нашем доме. Я думал дать тебе образование здесь, в Вероне. Но Джорджо говорит, что ты не хочешь оставаться, хочешь уехать…

– Да, синьор. Но не потому, что мне у вас плохо…

– Не продолжай. Знаю, почему ты хочешь уйти.

– Тянет меня на родину… К тому же мне все еще кажется, что кто-то из моих спасся.

– Я тебя понимаю. Но если ты когда-нибудь вспомнишь нас, то знай, мои двери всегда открыты для тебя.

– А мой дом для вас, синьор…

– Спасибо тебе, Бошко. Мои дети, может быть, и приедут к тебе в один прекрасный день. Я-то уж вряд ли. Тяжесть лет сильно давит мои плечи. Какой из меня путешественник? Да и детей, особенно младших, я должен вывести в люди. Эх, если б они стали такими же, как ты, умными и честными. Далеко твоя Бока. Тебе предстоит долгий и трудный путь. До Венеции ты доедешь в моей коляске. Джорджо проводит тебя. Потом он тебе объяснит, как добраться до Боки, а сам вернется домой… Не так ли, Джорджо?

– Верно, отец.

– А следует ли мне явиться к капитану тартаны? – спросил Бошко у Джорджо, который хорошо знал порядки на судне.

– Нет, – ответил Джорджо и протянул ему какую-то бумажку, – Вот справка за подписью и печатью капитана. Он дал ее, когда мы покидали судно. Здесь написано, что тебе не надо возвращаться на тартану, ты волен делать, что хочешь. Я думал, ты согласишься жить с нами, помогать нам в торговых делах, ведь ты знаешь столько языков. Потому и попросил капитана дать тебе вольную…

– Я бы рад, но…

– Увы, жизнь такая штука. Выберешь себе одну дорогу, а она возьмет и повернет в другую сторону…

– Когда же мы двинемся в путь?

– Думаю, дней через пять.

Неожиданная встреча

На другой день после завтрака отец Джорджо попросил Бошко задержаться с ним на минутку в столовой. Бошко это показалось странным.

– Синьор, о чем вы хотите говорить со мной по секрету от Джорджо? – спросил он, как только они остались одни.

– Немного терпения. Только, чур, о нашем разговоре никто не должен знать.

– Даже Джорджо?..

– Погоди. Пока ты гостил у нас, ты много и добросовестно работал, помогая нам, а мы тебе и гроша не заплатили.

– Но вы меня кормили. Да и жил я у вас, как настоящий синьор.

– И все же ты сделал для нас больше, чем стоят жилье и пропитание. Поэтому на прощанье хочу дать тебе несколько дукатов, как говорится, на черный день. Пригодятся, когда приедешь на родину.

– Нет, нет, я от вас ничего не приму. Джорджо и вы так обо мне заботились, я перед вами в неоплатном долгу. Никогда не забуду вашу любовь и ласку.

– Послушай, Бошко, кто говорит о плате? Может быть, я неправильно выбрал слова. Я вовсе не имел в виду вознаграждение за твой труд. Просто хочу подарить тебе несколько дукатов. – И для вящей убедительности добавил: – Разве твой покойный отец иначе отнесся бы к моему Джорджо?!

– Нет, я уверен…

– Вот видишь, я вовсе не хочу тебя обидеть. Возьми этот кошелек. В нем дукаты. Они тебе понадобятся, когда останешься один.

– Джорджо знает об этом подарке?

– Да, мы договорились. Кошелек зашей под подкладку. А то, не ровен час… Откроешь его на своей родине. Кто знает, что там тебя ждет.

Они обнялись и поцеловались, как друзья.

– Теперь я займусь своими делами, а ты пойди немного прогуляйся до прихода Джорджо. Он пошел по делу. Вернется часа через два.

Короткая беседа закончилась, И крепкое рукопожатие словно бы скрепило печатью их взаимопонимание и уважение.

Бошко решил пройтись по городу. Прогулка приведет в порядок его путаные мысли, а заодно он сделает необходимые покупки. Однако последнее его намерение так и осталось неосуществленным, ибо в лавках не было ничего такого, ради чего он пошел в город. Да и мысли его по-прежнему витали в заоблачных высях, и только окрик возницы, восседавшего на фуре с мешками, вернул его на землю.

– Берегись! – гаркнул возница.

Бошко остановился, недоумевая, к нему ли относится это грозное предупреждение.

– Посторонись, молодой человек! – снова крикнул возница. – Мешаешь мне, братец, подъехать к складу.

Только теперь Бошко увидел, что стоит перед настежь распахнутыми дверьми большого склада, где уже толпились грузчики, готовые приступить к работе. Им предстояло перетаскивать мешки с фуры на склад. Головы у всех были покрыты мешковиной. Бошко двинулся дальше. Но не успел сделать и шагу, как ему показалось, что кто-то его окликнул. Не веря своим ушам, он остановился и тут вновь услышал свое имя, произнесенное на итальянский лад:

– Боско!

Бошко обернулся и метрах в пяти от себя увидел молодого грузчика с мешковиной на голове.

– Ты меня не узнаешь?

– Нет.

– А теперь? – и грузчик сбросил с головы мешок, защищавший волосы от мучной пыли.

– Никколо! – изумился Бошко.

– Да, это я.

– Каким ветром тебя сюда занесло?

– Да занесло вот…

– Все-таки сбежал из дому?

– Как видишь. А как ты попал в Верону? Ведь она далеко от моря, – в свою очередь поинтересовался Никколо.

– В двух словах не расскажешь, – ответил Бошко. – Пошли со мной.

– Сейчас не могу. Надо немного подзаработать. Приходи через полчаса, когда разгрузим фуру. Если б я знал, что меня ждет, никогда не решился бы на побег.

– Почему бы тебе не вернуться домой? Отец простит тебя.

– Легко сказать, вернуться. Но как?

– Так же, как пришел сюда. Немного везенья, и…

– Счастье дважды не улыбается.

– Что же ты думаешь делать? – спросил Бошко.

– Ума не приложу.

– У тебя есть кто-нибудь знакомый в Вероне?

– Есть один купец, только не знаю, как его зовут. Он однажды останавливался у нас на несколько дней.

– Так поищи его. Может быть, он тебя выручит.

– Не думаю. Он меня не узнает, чего доброго, примет за мошенника. Ведь это было четыре года назад, тогда я был совсем мальчишкой. Так что помощи мне ждать неоткуда.

– Деньги у тебя есть? – продолжал расспрашивать Бошко.

– Будут, когда хозяин заплатит.

– И только-то? Куда же ты пойдешь, когда кончишь работу?

– Да никуда! Переночую на складе. Хозяин разрешил нам с одним парнем…

– Таким же беглецом, как и ты?

– Нет, он не беглец. Он в самом деле бедняк.

– Знаешь что? Подожди меня здесь.

– Ладно, только принеси мне чего-нибудь поесть.

– Хорошо, принесу, а ты меня жди.

Они расстались. Бошко отправился искать Джорджо, а Никколо, прикрыв голову и спину мешковиной, стал перетаскивать мешки с фуры на склад.

– Кто этот молодой синьор? – спросил его один из грузчиков.

– Мой друг.

– Ого! Выходит, ты тоже знатного роду-племени?

– Конечно.

– Ну и шутник ты. Чего в наше время не услышишь! Получше ухватись за мешок, не то еще свалится с господской спины.

Бошко вернулся домой, но, кроме двух служанок, в доме никого не было. Вдруг к дому подъехала коляска, и из нее вышел Джорджо. Бошко полетел к нему навстречу и чуть не сбил его с ног.

– Так, значит, ты караулишь дом, вместо того чтоб гулять, – с улыбкой заметил Джорджо.

– Я ждал тебя. Мне надо тебе кое-что рассказать.

– Сейчас мне некогда. Можно попозже?

– Нет. Речь идет об одном беглеце.

– Уж не с галеры ли?

– Нет. Он сбежал из дому, из Бари.

– И чего же ты хочешь?

– Помоги ему вернуться домой. Он славный юноша, только у него еще ветер в голове. Это он привел меня на тот парусник, а его отец, помещик из Моло-ди-Бари, хотел всю вину свалить на меня.

– Ах, вот оно что! Где он сейчас?

– Здесь, в Вероне. Работает на складе, таскает мешки.

– Что же я должен сделать, по-твоему?

– Разреши мне привести его сюда.

– Скор ты на решения. А ты подумал, что скажет отец?

– Он, конечно, согласится, я уверен.

– Ну, коли так, возьми мою коляску и сразу же отправляйся за ним. Я пока приведу в порядок кое-какие счета. Придет отец, пусть сам и решает.

– Значит, договорились? Раз ты согласен, твой отец даст свое благословение.

– Я этого не говорил.

– Вслух не говорил, но про себя подумал.

– Ладно, – улыбнулся Джорджо. – Ступай и поскорей возвращайся.

Бошко пулей вылетел из дому и еще на бегу крикнул кучеру:

– Гони побыстрей! Ты что, заснул?

– Куда гнать-то? – удивился кучер.

– Гони и не спрашивай. Я потом скажу куда. Ну, трогай!

Кучер хлестнул лошадей, и коляска покатила по улице. Бошко посмеивался, глядя, как кучер, погоняя лошадей, недоуменно мотает головой. Вдруг он обернулся и почтительно спросил:

– Куда ехать, синьор?

– Ну какой я тебе синьор?

– Как это какой? Приказываете, точно всамделишный синьор. Как же мне вас звать-величать?

– Зови меня просто Бошко.

– А «синьор» не надо?

– Ни в коем случае. Понял?

– Да, да, синьо… Боско. О, Боско, Боско.

Бошко расхохотался, а кучер изо всей силы огрел лошадей. Вскоре они домчались до склада, возле которого сидели грузчики, уже закончившие разгрузку. Не успел Бошко выйти из коляски, как Никколо вскочил на ноги и кинулся к нему.

– Иди попрощайся с ними, – приказал ему Бошко.

Никколо за руку попрощался с рабочими, отдал им мешок, которым покрывал голову, и вернулся к Бошко.

– Садись скорей!

Грузчики с недоверием смотрели вслед удалявшейся коляске.

– Похоже, не врал, – вздохнул один из них.

– Я-то знал, что он из богатых, – добавил второй. – Все время жаловался на боль в пояснице.