Текст книги "Гнездо чаек"

Автор книги: Анто Станичич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Великодушные люди

Дон Винченцо, синьор Марио и капитан Пьетро, хозяин этого богатого дома, сидят в красивой, со вкусом убранной гостиной с большим венецианским зеркалом, удобными креслами и стульями и круглым столом, покрытым скатертью. На стенах большие, написанные маслом картины, портреты предков, владельцев палаццо. На почетном месте, в раме, отделанной серебром и золотом, изображение святого Николая, покровителя мореплавателей. В особой витрине старинные пистолеты и ружья.

– Итак, что привело вас ко мне? – молвил хозяин.

– Синьор Пьетро, вы видели парня?

– Да, и что же?

– Море выбросило его на берег.

– Как это выбросило? Живого?

– Представьте себе, да. Шхуну, на которой он находился, потопил шторм. Похоже, он один спасся.

– Да, я кое-что слышал об этом. Сегодня утром мне рассказали, что к берегу прибило разные предметы, какие обычно бывают на шхунах.

– Значит, вы тоже слышали?

– Да. А теперь скажите, чего вы от меня хотите.

– Видите ли, – начал синьор Марио, – его спасли мои крестьяне, и я не знаю, что с ним делать. Мне он не нужен, работников и без него хватает. Вот я и подумал, не возьмете ли вы его на свое судно.

– Моих судов сейчас здесь нет. Кто знает, когда они придут в Бари. Вы и сами видите, как обстоят дела. А вас, ваше преподобие, что привело ко мне?

– То же, что и синьора Марио, – отвечал дон Винченцо. – Юноша уверяет, что отец его был капитаном и что он тоже знает морское дело. Говорит, отец его научил.

– Возможно, так оно и есть, но я вам ничем помочь не могу. Я уже сказал, что не знаю, когда придут мои суда.

– Тогда порекомендуйте его кому-нибудь другому.

– Хорошо, я разузнаю. Только вряд ли ему сразу положат жалованье. Придется ему поработать за пропитание. Здесь уже несколько матросов ждут, пока их возьмут на судно.

– Большего нам и не надо.

– Прекрасно. Что-нибудь придумаем. Вы не проголодались?

– Еще как! Во всяком случае, я, – ответил дон Винченцо с улыбкой и пояснил: – Я прямо из церкви, выехали чуть свет.

– Хорошо, – засмеялся синьор Пьетро и позвонил в колокольчик.

В гостиную вошла мать Марии.

– Что угодно, синьор?

– Приготовь нам завтрак. И скажи синьоре, что у нас гости.

Путь открыт

Большие садовые ворота приоткрылись ровно на столько, чтоб Никколо мог просунуть голову. Он поманил Бошко к себе и тотчас спрятался за воротами. Бошко огляделся вокруг и быстро вышел из сада.

– Живо за мной! – тихо скомандовал Никколо.

Молодые люди побежали. Только на другой улице Бошко спросил:

– Куда ты меня ведешь?

– Иди и ни о чем не спрашивай.

Вскоре они оказались в гавани. Никколо подвел Бошко к стоявшей у берега лодке и прыгнул в нее. Бошко последовал его примеру. Никколо взялся за весла и стал молча грести в сторону одномачтового парусника.

– Скажи, куда мы едем? И зачем тебе я?

– Поговорим потом. Успеется.

На паруснике их встретил матрос.

– Вас кто-нибудь видел? – спросил он.

– Нет.

– Отлично. Посидите здесь в уголке, а я поищу капитана.

Матрос спрыгнул в шлюпку и направился к берегу. В гавани стояли на якоре несколько больших парусников и одна венецианская тартана.[2]2
  Тартáна – одномачтовое средиземноморское судно.


[Закрыть] Когда шлюпка отошла на приличное расстояние, Бошко спросил:

– Ты мне скажешь наконец, что все это значит?

– Это значит, что мы вместе бежим отсюда.

– Как бежим? Куда?

– В твой край, в Боку.

– Но почему бежишь ты?

– Чтоб не быть священником. Отец прочит меня в попы, а я хочу жить. Хочу стать моряком, плавать по всем морям, узнать разных людей, я хочу настоящего дела.

– Значит, твой отец не знает об этом?

– Конечно, нет. Я сбежал из дому. Хозяин этого корыта согласился отвезти нас за деньги в Боку. Он скоро будет здесь, и мы выйдем в море, как только подует попутный ветер.

– Когда ты разговаривал с хозяином?

– Вчера вечером. А сегодня утром, пока мои спали, я взял лошадь и прискакал сюда еще до вас. Сперва заплатил хозяину судна, а потом пошел в таверну и оттуда стал следить за дорогой. Просто я знал, что отец повезет тебя в Бари. Я видел, куда свернула коляска. Остальное ты знаешь.

– Что будет, когда твой отец узнает о побеге? Он, наверное, шутить не любит. Если нас поймают, мне несдобровать.

– Разумеется. Но пока он хватится, мы уже будем о-го-го где. К тому же ему ни за что не додуматься, куда я делся и где меня искать. Решит, что я удрал в Рим или в Падую, и станет искать меня там, а не на море и уж никак не в Боке.

– А когда увидит, что и меня нет?

– Вздохнет с облегчением. Он затем и привез тебя в Бари, чтоб сбыть с рук. Единственное, что он мог для тебя сделать – это пристроить на какое-нибудь судно. Если ты исчезнешь, он будет только рад.

«Санта Мария»

Дон Винченцо, синьор Марио, капитан Пьетро и его жена оживленно беседовали, когда в гостиную вошла служанка.

– Синьор, вас спрашивает какой-то человек.

– Кто?

– Не знаю. В нашем доме я его никогда не видела.

– Чего ему надо?

– Сказал, что хочет поговорить с вами с глазу на глаз.

– Хорошо. Пусть войдет.

Незнакомец остановился в дверях и, держа в руках шляпу, поздоровался.

– О, да это Анджело! – воскликнул капитан Пьетро и, не вставая, спросил: – Что у тебя за дело ко мне?

– Не знаю, можно ли при всех…

– Говори, не стесняйся. Это мои друзья. Синьоры, это Анджело, хозяин парусника…

– Парусника «Санта Мария», – пояснил Анджело.

– Какие новости? – спросил капитан Пьетро.

– Для вас никаких, дело касается синьора, – и он рукой показал на синьора Марио.

– Меня?! – удивился синьор Марио.

– Да, вас. Ваш сын Никколо…

– Что с ним?

– Известно ли вам, где он сейчас находится?

– Где ж ему и быть, как не дома!

– Вы ошибаетесь. И я пришел сказать вам, что ваш сын находится на моем судне.

– Это невозможно. Он оставался дома.

– Вы заблуждаетесь. Он на моем судне.

– Как он туда попал? Кто его привел?

– Какой-то юноша. Раньше я его здесь не встречал. Юноша бедный, видно по одежде.

– Как его зовут?

– Не помню. Вроде бы не по-нашему.

Синьор Марио быстро встал и кинулся к двери, ведущей в сад. Там никого не было.

– Синьор Пьетро, где тот юноша?

– Понятия не имею. Надо спросить Марию. – С этими словами капитан Пьетро позвонил в колокольчик.

Явилась Мария.

– Мария, где тот юноша?

– Откуда мне знать, синьор. Он поел и вышел в сад. Наверное, гуляет у моря.

Теперь уже никто не сомневался в том, что Анджело говорит правду. На лицах присутствующих появилась растерянность. Первым пришел в себя капитан Пьетро.

– Это очень неприятно, синьоры, в наших интересах не дать делу огласки. Вы, Анджело, держите язык за зубами, – и он погрозил ему пальцем.

– Это само собой разумеется. Но…

– Что «но»?

– Вы знаете, как обстоят дела. Зимой работы нет, судно больше стоит в порту… Если б я не известил синьора, а принял от молодого господина то немногое, что он мне предложил…

– Понятно, – прервал его синьор Марио. – Я ценю ваше сообщение и, разумеется, награжу вас. Ваша услуга неоценима.

– Мы легко уладим дело, – вмешался в разговор капитан Пьетро. – Только надо подумать, как увести с парусника молодого синьора тайком, чтоб никто не видел. Ведь синьора Марио знает вся округа, могут пойти толки да пересуды. Может быть, призвать на помощь капитана венецианской тартаны?

– Ни в коем случае. Именно тогда-то огласки не избежать. Нет, нет, – и синьор Марио вскочил со стула.

– Что же нам делать?

– Подождем до вечера, – предложил капитан Пьетро. – Темнота будет нам хорошим прикрытием.

– Так-то оно так, – заметил Анджело. – Да только до полудня я должен выйти в море. Если промедлю до утра, мой купец наймет другое судно, а я останусь ни с чем. Кроме того, молодых людей надо еще и кормить.

– Ладно, возмещу тебе и эти расходы. В конце концов, честь семьи дороже денег.

«Молитва» о благополучном путешествии

Анджело подплыл к своему паруснику и привязал шлюпку к борту. На палубе его встретил матрос, верный сообщник во всевозможных сомнительных сделках.

– Где они? – тихо спросил Анджело.

– Внизу, в каюте.

– Побудь здесь, а я спущусь вниз, надо с ними потолковать.

По тону Анджело и по тому, как он держался, матрос понял, что хозяин что-то замышляет. Догадаться о его намерениях было невозможно, одно матрос знал доподлинно – на невыгодное дело хозяин не пойдет.

По крутой лесенке Анджело спустился в маленькую неудобную каютку, где его с нетерпением ожидали Никколо и Бошко.:

– Выходим в море? – обрадовались они.

– Нет.

– Почему? – удивился Никколо. – Ветер попутный.

– Верно, попутный. И все равно, милые мои юноши, придется денек подождать. Груз, который я должен принять на борт, прибудет только завтра. Купцы прислали гонца. Колесо у них сломалось, а на починку требуется время.

– Что же нам делать?

– Набраться терпенья и ждать. Ни одна живая душа не знает, что вы здесь.

– Но для погрузки, – заметил Бошко, – вы должны подойти к берегу. Если же нас начнет разыскивать синьор Марио, то он непременно придет и туда.

– Какой синьор Марио? Кто он такой?

– Его отец. Когда он узнает о побеге сына, – весь город поднимет на ноги.

– Не бойся. Ему и в голову не придет искать Никколо здесь. Он будет искать его всюду, только не в гавани, а тем более не на моей посудине. Не так ли? Впрочем, не такой я дурак, чтобы вас выдать и тем самым навлечь на себя гнев здешних властей. Молодой человек заплатил мне по совести, и я вас на совесть довезу до Рагузы.[3]3
  Рагýза – старое название Дубровника.


[Закрыть] Оттуда как-нибудь доберетесь до Боки. Там недалеко, можно и пешком дойти. А пока сидите в каюте и носу не высовывайте, тут вас и сам черт не сыщет. Поверьте, в таких вещах я разбираюсь лучше адмирала. Тем временем я улажу свои торговые дела да заскочу на минутку в церковь – испросить у бога счастливого пути.

Все это Анджело произнес так просто и естественно, что Бошко и Никколо ни на секунду не усомнились в правдивости его слов. А когда он упомянул церковь и молитву о благополучном путешествии, они окончательно уверились в счастливом исходе своего предприятия. Ведь такой надежный и благочестивый человек не способен на обман.

Смертный грех

Мрак опустился на Бари. Нигде ни огонька. И хотя не все еще спали, в окнах не было света. Жители Бари давно разошлись по своим домам, хорошенько заперли кованые двери, опустили тяжелые жалюзи. Так оно надежнее, поди угадай, что сулит ночь. Ведь не повывелись в Бари пираты и разбойники, любители легкой наживы. На улицах в эту пору редко встречаются прохожие. И лишь вооруженный до зубов ночной дозор обходит город.

Бошко и Никколо притихли и вскоре заснули крепким сном. Анджело и его подручный только этого и ждали. Не теряя даром времени, они положили на люк над каютой деревянный щит и укрепили его железной поперечиной. Теперь без их помощи оттуда не выйти. Покончив с этим, матрос сел в маленькую шлюпку и привязал ее к носу парусника. Анджело тихо поднял якорь. Матрос начал грести, канат натянулся, и парусник, подобно злому духу, бесшумно подкрался к берегу. Через полчаса парусник пришвартовался к молу. Сойдя на берег, Анджело заспешил к дому синьора Пьетро, где его ждали с нетерпением. Дверь открылась, едва он постучал.

Короткий разговор – и маленькая процессия, которую составляли Анджело, капитан Пьетро, синьор Марио, дон Винченцо и слуга, двинулась к гавани. А Никколо и Бошко безмятежно спали, им даже и не снилось, что их постигнет через несколько минут. Первым поднялся на борт Анджело, за ним – остальные. Возле люка они остановились. Анджело снял щит. Синьор Марио наклонился над люком и позвал сына:

– Никколо, Никколо!

Никто не откликнулся. Тогда синьор Марио позвал громче. Юноши проснулись. Но спросонья не могли понять, в чем дело. Даже Никколо не узнал голос отца.

– Кто здесь? – спросил он, дрожа от страха. – Кто зовет меня?

– Это я, твой отец.

Только теперь Никколо понял, что план его провалился, а Бошко похолодел в предчувствии тяжких испытаний.

– Никколо, выходи! – сказал синьор Марио приглушенным голосом. – Не бойся, тебе ничего не будет. Это я, твой отец.

Из каюты донесся шепот. Синьор Марио снова позвал сына. Наконец в узеньком отверстии показалась голова Никколо. Отец, не помня себя от счастья, поцеловал его в лоб и помог ему выбраться на палубу. Бошко двинулся было вслед за Никколо, но чья-то безжалостная рука толкнула его обратно в каюту.

– А ты останешься, – крикнул Анджело и опять ловко набросил щит на люк, ведущий в каюту.

– Отец, скажи этому человеку, чтоб Бошко тоже выпустили.

– Он мошенник, без стыда и без совести, обманул тебя, уговорил бежать из дому.

– Это неправда. Это я его уговорил.

– Видите, синьоры, как благороден мой сын. Выгораживает негодяя, который хотел запятнать наш семейный герб.

– Отец, не говори так, пожалуйста. Это я во всем виноват. Я затеял побег.

– Не лги, сын мой. Это смертный грех, – вставил свое слово дон Винченцо, поддерживая таким образом приятеля, не жалевшего денег на церковь.

– Тихо, Никколо, не шуми. Не ровен час, услышат на берегу. Пойдут разговоры по всей округе.

Никколо с отцом и капитан Пьетро шли впереди, а за ними, опустив голову, уныло шагал дон Винченцо. Он был уверен, что юноша, которого оставили в каюте, ни в чем не виноват. Но что поделаешь, если люди вроде синьора Марио хотят свалить вину на другого. Да простит им бог. А что будет с Бошко? Кто станет заботиться о тех, у кого нет фамильных гербов и знатных предков?

«Выкладывай деньги, синьор»

Уже светало. Коляска медленно двигалась к Моло-ди-Бари. Никколо сидел рядом с возницей. Синьор Марио и дон Винченцо дремали, и головы их клонились набок, когда коляска подпрыгивала на неровной дороге. Ехали уже целый час, а никто из путников не произнес ни слова. Один кучер напевал какую-то песенку, бросая временами взгляд на молодого господина – очень ему хотелось знать, слушает ли он его и нравится ли ему песня. Но Никколо было не до песни. Он думал о постигшей его неудаче. Одна мысль о том, что он возвращается домой и скоро пойдет учиться на священника, была для него нестерпима. Но еще больше он терзался угрызениями совести из-за Бошко. И Никколо решил, во что бы то ни стало убежать.

Кучер умолк, едва дорога пошла в гору. Он тоже клевал носом, голова его покачивалась взад-вперед. За те долгие годы, что он возил хозяина в Бари, он привык так спать. Конечно, о том, что произошло в Бари, кучер и ведать не ведал. Ведь у господ не принято обсуждать семейные дела при слугах. Убаюканный ржаньем лошадей, скрипом колес, стуком копыт о камни, он еще больше ослабил вожжи и наконец предался сладкой дреме.

Заметив, что кучер заснул, Никколо решил воспользоваться столь благоприятной минутой для побега. Под подкладкой камзола у него оставалась еще изрядная сумма денег. На два-три месяца хватит. Деньги эти он долго копил, хотя и не подозревал, что они ему пригодятся так скоро. Это была мелочь, которую родители давали ему на воскресные богослужения – опускать в церковную кружку у входа в храм. Прежде, будучи ребенком, он исправно опускал эти деньги в кружку или бросал в кожаный кошель клирика,[4]4
  Клирик – младший чин церковной католической иерархии.


[Закрыть] привязанный к длинному шесту. Клирик протягивал его сидящим на скамьях верующим. Ничего не скажешь, ловко придумано: как не опустить монету в кошель, который болтается перед тобой на шесте, едва не касаясь твоего носа. И за время богослужения клирик два-три раза обходил скамьи. Если кто-то по рассеянности не бросил деньги, в другой раз непременно бросит. Попробуй не положи в кошель монету-другую, когда на тебя смотрит столько глаз.

Никколо еще мальчиком часто помогал священнику совершать разные церковные обряды. Ему и в голову не приходило присвоить эти деньги, он боялся кары божьей. Так его учили и родители, и священник. Но однажды его вера в святое назначение этих денег поколебалась.

Это было в воскресенье, в день, когда они всей семьей ходили в церковь. Накануне к ним в гости приехал друг отца с женой и сыном. Утром, принарядившись, все отправились к мессе. Отцы семейств дали женам и детям деньги, чтобы они опустили их в кружку у двери или в кошель клирика.

Впереди шли Никколо и его ровесник Джованни, за ними все остальные. Отцы, по обычаю, замыкали это маленькое шествие. Джованни, большой шалун и проказник, по дороге похвастался Никколо, что у него много денег, про которые никто не знает.

– Откуда они у тебя? – с удивлением спросил Никколо.

– Сэкономил.

– Как? Расскажи!

И тут Джованни, взяв с него клятву молчать, рассказал, что деньги, которые ему отец дает на церковь, он вместо кружки опускает в свой карман. И так мало-помалу скопил изрядную сумму.

– И ты не боишься? – спросил Никколо. – Ведь это же смертный грех, бог накажет.

– Я тоже так раньше думал и боялся. А как-то раз взял и оставил деньги себе, и со мной ничего не случилось. Тогда я стал их откладывать. Ты, живя в своей деревне, не знаешь, как плохо в городе без денег. У нас все так делают. Советую тебе попробовать. Поедешь в город учиться, вспомнишь мои слова. Денежки тебе там ух как пригодятся.

Никколо послушался совета своего друга. По воскресеньям и в дни церковных праздников, которых было хоть отбавляй, отец давал ему деньги на церковь, а он их клал в карман.

Лошади с трудом тащили коляску, так что у Никколо было довольно времени для размышлений. Убедившись в том, что все спят, он неслышно спрыгнул на дорогу и тотчас спрятался за ближайшим кустом, а коляска, слегка поскрипывая, покатила дальше.

До этой минуты все шло как по маслу. Но как быть теперь? По этой дороге возвращаться нельзя. Заметив его исчезновение, отец забьет тревогу, поднимет на ноги и городскую стражу, и портовые власти. А они уж постараются найти Никколо. Что же делать? Сперва надо отойти подальше от дороги и надежно укрыться в кустах. А там видно будет.

Так он и поступил. Набрал немного хворосту, аккуратно сложил его и сел отдохнуть. Однако вскоре ему захотелось прилечь. Набрав еще охапку хворосту и сухих листьев, он устроил себе удобное ложе и уснул, словно на перине.

Уже рассвело, когда Никколо почувствовал, как кто-то хлопает его по плечу. Он открыл глаза и увидел над собой незнакомых людей. Их было двое.

– Гляди, одет как синьор, – заметил один.

– Как тебя зовут, парень? – спросил второй.

– А вам какое дело? – отозвался Никколо, стараясь скрыть страх.

– Гляди, гляди, как брыкается этот господский жеребенок. В последний раз спрашиваю, кто ты. Не ответишь, пеняй на себя.

Видя, что с ними шутки плохи, Никколо решил пойти на хитрость.

– Я вам хорошо заплачу, если дадите слово молчать про нашу встречу.

– Давай деньги.

– У меня при себе их нет. Они хранятся у моего друга в Бари.

– Не ври, выкладывай лучше денежки. Нас не проведешь. Господский сынок, да чтоб бежал из дому налегке. Кабы не бежал, не спал бы здесь. Рассказывай сказки своей бабушке. А нам давай деньги, не то так тебя отделаем, что своих не узнаешь.

Никколо ничего не оставалось, как встать, разорвать подкладку, достать деньги и отдать их грабителям.

– Еще есть?

– Нет, ни гроша.

– Тогда слушай. Ежели наши дорожки еще раз пересекутся, помни: мы никогда друг друга в глаза не видели. Это для твоей же пользы. Тебя отец простит за то, что ты сбежал из дому, прихватив его денежки, а нас посадят в тюрьму. Потому держи язык за зубами.

Все произошло так быстро, что Никколо совсем растерялся. С тоской смотрел он вслед уходящим оборванцам. Что же теперь делать? Эти бродяги спутали его карты, оставили с пустым карманом. А без денег человеку хоть пропадай. Никколо не сдвинулся с места до самой темноты. Темнота, думал он, лучший друг беглецов. Но только до поры до времени.

Правая рука отца

Бошко не знал, сколько времени прошло с тех пор, как увели Никколо, а его оставили томиться в темной и тесной каюте. Стараясь отвлечься, он то садился, то ложился, то вставал, то приседал на корточки. Но ничто не приносило ему облегчения. Словно горячими угольями, жгла его мысль о том, что с ним поступают как с опасным контрабандистом или вором.

Из грустных размышлений его вывел какой-то шум на палубе. Послышались шаги. Бошко понял, что на судне находится много людей. Кто они? Времени на предположения и догадки не было, ибо над ним открыли люк и раздался голос сторожившего его матроса:

– Эй, парень, вылазь!

Выбравшись из мрачной каюты на свет, Бошко, пошатываясь, ступил на палубу и протер глаза.

– Что с тобой? – услышал он насмешливый голос. – Спать хочется? Небось тебе было не до сна, когда затевал свою авантюру. А ну, живо в лодку!

– Куда вы меня везете? В чем меня обвиняют?

– Ты еще поговори! А ну, поторапливайся!

На палубе были стражники, так что Бошко не оставалось ничего другого, как поскорее спуститься в лодку. Следом за ним спустились и стражники. Один из них взялся за весла и стал грести к берегу.

Там уже толпился народ, жаждавший поглазеть на контрабандиста, о котором говорил весь город. Бари – небольшой городок, и вскоре повсюду разнеслась весть о том, что Анджело, хозяин парусника «Санта Мария», поймал контрабандиста и что сегодня его будут судить. Впрочем, слух этот пустил сам Анджело, мечтавший прослыть в округе первым смельчаком.

Сидя в таверне, Анджело рассказывал собравшимся там морякам, как он справился с контрабандистом и запер его в каюте. И то сказать, не окажись он хитрее и отважнее, кто знает, где была бы сегодня его посудина, может быть, он никогда больше не вышел бы на ней в море.

Одни верили, другие нет, находились и такие, кто с сомнением покачивал головой. Ведь многим в Бари было известно, что Анджело занимается темными делами, вот он и придумал эту историю, чтобы отвести от себя разные подозрения. Однако дыма без огня не бывает, стало быть, в басне этого плута есть доля правды. Оттого горожанам так не терпелось взглянуть на страшного контрабандиста.

И каково было их разочарование, когда вместо дюжего, плечистого бородача с кровожадным взором они увидели юнца с едва пробивающимся пушком над губой. Многие сразу заподозрили Анджело во вранье. Очевидным было лишь то, что «преступника» привезли с парусника Анджело. А с другой стороны, внешность зачастую бывает обманчива, и юноша, может статься, не такой уж безобидный, как кажется, – ведь его ведут вооруженные стражники. К тому же все видели, как офицер с венецианского судна вошел в дом венецианского консула. Там были уже и капитан Пьетро, и синьор Марио, и дон Винченцо. Анджело тоже пригласили присутствовать на допросе, вернее сказать, на судилище.

К дому венецианского консула направилась небольшая процессия. Во главе ее шли стражники и Бошко, за ними человек двадцать мужчин, женщин и детей. Бошко ввели в дом консула, а народ остался на улице. Толпа у ограды гудела, каждый норовил высказать свои домыслы и догадки, какое наказание ждет юношу.

В зале за столом восседали консул и офицер с венецианской тартаны. Остальные разместились вокруг, возле двери стояли стражники. Последней вошла юная дочь консула. Слухи, ходившие по городу, дошли и до нее. Ей тоже захотелось присутствовать на судилище. Но ее желанию не суждено было сбыться, так как, едва увидев дочь, консул сказал:

– Дорогая, выйди, пожалуйста. Здесь тебе не место. Сама знаешь почему. Все, что будет говорить этот разбойник, не для твоих ушей.

Девушка молча удалилась. Но перед уходом она еще раз взглянула на юного контрабандиста. Служанка права – он хорош собой.

Первым заговорил консул.

– Ты говоришь по-итальянски? – спросил он Бошко.

– Да, синьор.

– Как тебя зовут?

– Бошко.

– Какой ты веры? Христианской или мусульманской?

– Христианской.

– Где родился?

– На шхуне, шестнадцать лет тому назад. Отец и мать родом из Боки.

Тут консул обратился к синьору Марио:

– Вам он говорил то же самое?

– Да. Это знает и дон Винченцо.

– Хорошо, – продолжал консул, – ты сказал синьору Марио, что твой парусник затонул во время шторма и что все твои близкие, а также матросы пошли на дно вместе с судном.

– Да, синьор.

– Допустим. Но как тебе одному удалось спастись?

– Клянусь богом, синьор, я и сам не знаю. Когда я пришел в себя, рядом со мной были незнакомые люди.

– Хорошо. А что перевозил твой парусник?

– Древесину, соленую рыбу, растительное масло, соль…

– В какой город вы везли товар?

– В Анкону.

– А как зовут купца из Анконы?

– Не знаю, сударь. Отец не говорил мне.

– Так что же рассказывал тебе твой отец? Чему учил тебя?

– Учил всему, что должен знать моряк. Я был его правой рукой.

– Стало быть, твой отец был опытным моряком?

– Да.

Консул и венецианский офицер многозначительно переглянулись. Они угадывали в юноше искренность и прямодушие, и все же гак ли он правдив в своих ответах? Это предстояло выяснить, и потому дальнейший допрос повел венецианский офицер. Он дотошно спрашивал о том, что должен знать простой матрос, придумывая вопросы похитрее. Бошко не давал себя сбить с толку. Даже на такой вопрос, как вести судно в открытом море, он ответил без запинки. Офицер был очень доволен. Среди всего этого сборища он один мог по-настоящему оценить точность и правильность ответов Бошко. Остальные, за исключением разве Анджело и капитана Пьетро, в морском деле смыслили ровно столько, сколько смыслит любой житель приморского края. Когда офицер закончил экзамен, консул спросил его:

– Синьор офицер, что нам делать с этим юношей?

– По-моему, разумнее всего взять его на наше судно, – отвечал офицер. – Он хорошо знает навигацию. Здесь, в Бари, с нашей тартаны сбежал один матрос, и этот юноша будет нам весьма кстати. Думаю, что капитан не станет возражать, если я попрошу.