Текст книги "Сила рождает могущество (СИ)"

Автор книги: Аноним Вадим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)

Вообще-то того, кто принял этот закон, я бы и сама казнила, сколько из-за него преждевременно ушло к Леди людей, а ведь их можно было спасти, принеся в жертву банальную курицу... Ненавижу фанатиков и идеалистов.

Беллатрикс же эмоционально ругалась на тот дебелизм и бред, что тогда начал твориться. Убивать, причём не политика, а его семью, да ещё и на следующий день после принятия скандального закона, в их положении это было бы до безумия глупо и абсолютно бессмысленно. Вот так совершенно по-глупому, больше двадцати лет назад, началась в магическом мире Британии война.

На мой взгляд, войну начали сознательно, и, мне так кажется, что это был не Волдеморт. Тогда кто? Директор? Тоже сомнительно, он конечно беспринципный мудак с больными тараканами в голове, но как показал ход войны, он к ней тогда не был готов. Может и начал готовиться, но до завершения времени ему ещё потребовалось бы много.

Вот так для меня по-дурацки и прошёл этот день, день перед похоронами отца, день, когда я, сбежав ото всех и даже от Миши, хотела в одиночестве предаться скорби и памяти. А вместо этого напившись, обзавелась «вассалом». Я в очередной раз с некоторым недоумением (и как меня только угораздило?) посмотрела на эту совершенно безбашенную старую, ну хорошо, не старую, взрослую ведьму. Но надо отдать ей должное после этой попойки с беседой по душам, не смотря на похмелье, мне всё-таки действительно стало несколько легче. К этому времени в Тени уже наступила глубокая ночь, почти утро, а это значило, что мне давно пора возвращаться.

Не могу смириться с тем, что отца больше нет! Господи, как я хочу всё изменить, всё исправить! Маховик времени... эх, ну почему мне эта мысль пришла только сейчас?! Мы же могли взять его в министерстве! Не подумали, наша сила лишила нас возможности всё спокойно обдумать, а потом, дав волю магии смерти мы просто шли к цели, и увы, к неправильно сформулированной цели. Эх, а сейчас спустя столько дней уже поздно, ни один маховик настолько в прошлое нас не закинет. Проклятье! Я всё же чудовище, причём чудовище до безобразия безмозглое, как какой-то динозавр! Сил много, а вот ума прихватить маховик не хватило...

Но сожалея о прошлом надо думать и о том, чтобы в будущем опять сожалеть не пришлось. И поэтому ещё вчера утром я арендовала медицинскую крио камеру для хранения биологических образцов, магия, магией, но пока я слишком мало умею, чтобы надолго и надежно с её помощью заморозить образцы тканей отца. Пусть будут. Эта трагедия дала ещё одну цель для симбиоза науки и магии. И хотя даже начало исследований теряется где-то в отдалённом грядущем, я хочу быть готовой к любому результату. Погрузившись в не очень то весёлые воспоминания и мысли я попрощалась с Беллой, пообещав сегодня же прислать домовика, а через пару дней переправить её саму назад в индийскую клинику. Наученная недавним горьким опытом, я побоялась использовать тропы с похмелья, поэтому вызвала Ники и приказала ей перенести меня в парк поместья Патил.

Михаил, поместье Патил

Ненавижу ждать и волноваться, а сейчас я делаю именно это. Любимая решив, что ей необходимо побыть одной, ранним утром отправилась в Тень. К счастью все заботы о проведению похорон взяли на себя Сириус Блэк и Келашу Патил. Не представляю даже, как я бы сам с этим справился. Именно эти горькие события дали мне понять, что на этом свете есть люди, помимо моей семьи, которым мы дороги. В принципе, я это и так знал, но только сейчас принял это знание душой. Странное чувство, когда знаешь, что твоя жизнь, не безразлична кому-то кроме близких. Блин настолько странная, что я даже для себя не могу её сформулировать правильно. Вот и сегодня не смотря на поздний час, Каришма почти не отходит от мамы, она весь сегодняшний день не давала ей погрузиться в отчаяние из-за гибели папы, постоянно её чем-то отвлекая. Ну и девочки в этом не легком деле ей помогают, правда при этом у них как-то так получается, что и я почти не остаюсь наедине со своими не весёлыми мыслями. И как они вообще ещё терпят меня? Я же знаю, насколько сейчас невыносим. Наверное, за весь день они от меня и пары фраз, нормальных не слышали разве только одно «рычание»...

Как всё стало странно, мысли всегда были моей воле послушны, а сейчас скачут с одного на другое, и больше по кругу, я пытаюсь не думать, отвлечься, но они возвращаются, и снова в моей голове: "Его больше нет, я опять, как тогда семь лет назад, был слишком беспечен, и мой второй отец тоже погиб, или как сказано в кодексе рода – ушёл в царство Мораны. Чёрт я был слишком беспечен!"... И такие мысли в разных интерпретациях повторялись раз за разом. Я не в состоянии его отпустить, я знаю, отца больше нет, но, не смотря на это мне кажется, стоит только тропой вернуться домой, и я услышу, как он в гараже опять перебирает свои смертоносные "игрушки". Второй раз в жизни я теряю отца, и хоть Джон не родной, он единственный которого я помню, и поэтому он обретёт покой в склепе моего рода, найденном гоблинами этой зимой во время расширения Тени. Рядом будут лежать и мои родные папа и мама. Летом я их туда же перенесу. Нечего останкам моих родных лежать на чужбине. И вот такая каша весь день у меня в голове, не могу даже сосредоточиться ни на чём другом. Но это всё лирика, а вот где Гермиона так задержалась? Близится полночь, а её всё ещё нет!

Моё беспокойство заметили и девочки. Луна была первой: "Не беспокойся о Леди нами всеми любимой, она в печали и скорби, ей просто надо без нас всё обдумать сейчас, пережить и смириться с утратой. Я знаю, я помню, мама также ушла от меня вслед за Прекраснейшей. Надо дать Гермионе нами любимой привести чувства и мысли в порядок немного, в Тени она сейчас не одна, там Беллатрикс ей поможет, я знаю, я вижу". Луна опять, уже какой раз за сегодня, в своей неизменной манере: "Вправить совершенно не разумному Князю мозги на место пытается". А Парвати поступила проще – просто в гостиной подойдя со спины, молча обняла меня, и, прижавшись, замерла на пару минут.

Вообще, после того как мы "вернулись", они обе почти ни на минуту не оставляют меня с Гермионой одних, словно бояться, что мы опять сорвёмся, и как следствие, потеряемся в сумерках разума. Хорошо, что они у нас есть, с ними рядом у меня с Гермионой становится на душе как-то теплей. Странно все это, эх, жизнь как оказалось, вообще странная и сложная штука. А уж моя и Гермионы подавно.

Мою рефлексию нарушило появление любимой в парке, рядом с парадным входом. Но боже, в каком она была состоянии! Нет ничего особо фатального или страшного, вот только мне интересно, сколько же она с утра выпила, что даже после антипохмельного зелья (а с моим обонянием его запах нельзя ни с чем спутать) чувствовать себя так... Чего стоит один только запах... Первой мыслью было уйти тропой в Тень и прибить Беллатрикс! Разорвать её своими руками на куски, но во-первых, это же просто глупо, а во-вторых, в её понимании она наверняка так помогала моей Гермионе забыться, пережить гибель отца. Интересно, а Беллатрикс понимала, в какой степени она была близка к своей гибели? Вообще-то пьяный маг не очень опасен... хотя, смотря какой. Для колдовства нужна концентрация, а в пьяном виде... Но для меня с Гермионой картина будет совершенно другая – в первую очередь концентрация нам нужна для контроля, чтобы держать инстинкты убийц под контролем сознания, а это значит, что, даже напившись, способность применять почти весь наш магический арсенал мы не утратим. Поэтому мысль об эвтаназии Беллатрикс у меня и возникла. Всем будет легче, если я её сам "усыплю", чем Гермиона сорвавшись... Но эти мысли, вспыхнув на миг, также быстро и погасли, я, подхватив любимую под руку, повёл её в спальню. По пути, прижав её к себе плотнее, прошептал на ушко:

– Солнышко, как ты? – Глупо конечно я же прекрасно вижу, как ей хреново с похмелья-то.

– Хреново, и Миш, знаешь, с Беллой я больше не пью! И вообще, не пью ничего крепче сока...

Шла она нормально, не шаталась, но на меня опиралась, да и отвечала с некоторой задержкой, морщась, наверное от того как болит её голова.

– Герми наверное не стоит тебе сейчас попадаться на глаза маме... – тихо сказала подошедшая к нам Парвати.

– А то я сама этого не понимаю. – Огрызнулась моя дорогая. – Ох... извини плохо мне, вот злюсь.

– Забудь, всё нормально, – Парвати махнула рукой, – лучше давай я тебя отведу в спальню, а Миша и Луна проследят, чтобы мы на наших мам не нарвались...

"Боевая операция" по эвакуации Гермионы, как нам казалось, прошла на ура. Пока Луна отвлекала Джейн и Каришму, я вполне успешно заговаривал зубы Келашу. Пересилив себя, и вникая в нюансы завтрашней церемонии. Вот только как оказалось, м-да в общем, когда двадцать минут спустя из спальни Гермионы осторожно ко мне вышла Парвати, в коридор вошли Каришма и Джейн.

– Как она? – Спросила мама, отведя нас в зимний сад. Её голос звучал очень обеспокоено, а в глазах уже пылал огонь её "праведного педагогического гнева".

– Уже спит... – ответила Парвати, сложив руки перед собой.

– Может, стоит дать девочке антипохмельного? – Предложила обеспокоенная Каришма, но мама, пыхнув раздражением, её перебила.

– Нет! Пусть прочувствует всю прелесть похмелья, когда проснётся утром!

Наверное, судя по выражению лица мамы, утром Гермиону ждал бы долгий и пристрастный допрос, а потом и нравоучения, но тут, подошедшая вместе с ними Луна вмешалась. Она, как всегда, всего парой фраз взорвала взрослым мозг и тем самым отвела от Герми эту угрозу. Правда, сегодня я, наверное, впервые увидел Луну не такой как привык, а совершенно иной.

– Парвати, ты всё же старше меня, и возможно поймёшь, может быть, а потом объяснишь мне доступно, почему "мудрые взрослые" не могут понять, что иногда, даже их детям надо ненадолго забыться?! Конечно, коньяк не решение проблем, он сам может проблемою стать, но он позволяет хоть на пару часов забыть обо всём и проговорить собеседнику то, о чём иначе рассказать не сумеешь. А потом, высказав всё, возможно дети сумеют отпустить тех, кто вслед за Леди ушёл, и этим те раны пеплом присыпать, что их уход оставил на сердце. Я знаю, я до сих пор сама не смогла маму мою отпустить, и поэтому сердце болит так, как будто это было вчера. Даже свершенная месть не смогла эту боль притупить!

Её голос поначалу как всегда спокойный, звонкий и почти радостный, к концу фразы затих и наполнился болью. Она медленно обвела нас взглядом больших серых глаз, в них я не увидел ничего кроме пронзительной боли, а затем она развернулась и, хлопнув дверью, убежала из сада. Спустя пару секунд Парвати бросилась в вдогонку за ней, а я остался стоять в растерянности глядя им в след. Я впервые видел Луну такой, не беззаботно весёлой или слегка отстранённой, не оскал предвкушения от близости мести, не ледяное спокойствие с каким она идёт в учебный бой, я всё это уже видел не раз, я в первые увидел её боль, она впервые дала своей боли из глубины души прорваться наружу, впервые показала её нам.

Невилл

Сегодня я с самого утра от нетерпения не нахожу себе места. Вечером в Хогвартс должна вернуться моя ненаглядная Падма. Мерлинова борода, как же я соскучился, и это не смотря даже на то, что мы вчера уже виделись в Хогсмиде. Мне даже немного стыдно, я счастлив, в то время как у моих друзей горе. Вчера во время нашей не долгой встречи Падма рассказала о гибели отца Гермионы, и о том, что у неё в тот же день родилась сестра. Теперь мне хоть стало понятно, почему в день нападения на министерство они так резко покинули школу, очевидно, за завтраком получили и прочитали письмо. А то исчезновение наших друзей породило среди учеников множество самых разных, иногда уж и совсем абсурдных слухов. К примеру, многие связали его с последовавшими за этим трагическими событиями, по одной версии они пострадали при отражении атаки на министерство и сейчас лечатся в Мунго или даже погибли, по другой, они сами слуги нового тёмного лорда напавшего на министерство... в общем, тот ещё абсурд сочиняли.

И вот, наконец, я вижу, как Падма входит в ворота школы. Я её ждал, сидя на большом камне в тени, возле ворот с самого окончания учёбы, а ещё утром у профессора Спраут достал букет орхидей и хранил его в специальной сумке с чарами стазиса, чтобы не завяли. Со стороны это выглядело, наверное, глупо, но мне было без разницы, ну не мог я иначе. Всё одно, я бы не смог ничем заниматься. Тем более, точного времени её возвращения я не знал, и не хотел его пропустить. Да и всего-то часа два просидел. Я невероятно рад возращению Падмы в Хогвартс, наконец-то!

Падма Патил

Странно, даже сейчас, уже на пороге старого замка не могу понять, что же я чувствую, возвращаясь в школу. С одной стороны, я рада вновь оказаться рядом с моими подругами, и, главное, моим Невиллом. А с другой, я не хочу оставлять сестру в таких обстоятельствах... Так получилось, что мы впервые поссорилась с ней. Я имею в виду серьёзно, а не как в детстве по какой-то пустяковой причине. И именно по этой причине у меня на душе сейчас очень не спокойно. До сих пор со стыдом вспоминаю произошедший с ней три дня назад рано утром в моей спальне разговор. Она тогда пришла позвать меня разделить с ней и Луной их сумасшедшую тренировку. На что я ей ответила:

– Эх, сестрёнка как же тебя угораздило влипнуть во всё это!? Что бы ты ни говорила, но твой жених... он ужасает! А его Гермиона?! Мне вчера одного кинутого взгляда на неё хватило, чтобы я после спать не могла.

– Падма заткнись! – Мне даже тогда показалось, что она едва удержалась от пощечины, во всяком случае, рука у неё точно дернулась. – Прежде чем снова откроешь рот, вспомни, по древним законам Гермиона теперь сестра и тебе!

Как же мне теперь за те свои слова стыдно...

Она тогда ещё долго, буквально побелев от бешенства, ходила по моей комнате, и методично и размеренно расписывала мне мою никчёмность и недальновидность, а так же слабость, беззащитность и беспомощность моего Невилла. После чего остановившись, с гневом глядя мне прямо в глаза, закончила советом:

– Сестра, тебе пора повзрослеть и, наверное, уже начинать молиться Кали, чтобы им хватило сил тебя и твоего никчёмного Нева защитить. – Она стояла передо мной, уперев в бока руки, и гневно сверкала глазами. – Для тебя не должно быть секретом, что Августа потому им и помогает, что иначе у Лонгботтомов мало шансов на выживание, а ты ещё смеешь... – на этом она вдруг замолкла, и на секунду прикрыв глаза, резко развернулась и мгновенно вышла.

Я уже подспудно ожидала хлопка дверью, но она так же резко остановившись, но уже за порогом, обернулась, и с сожалением поглядев на меня, очень аккуратно прикрыла за собой дверь... И после этого почти три дня меня словно не замечала! Только сегодня утром, когда мне удалось, наконец-то, перехватить её одну в гостиной, и извиниться перед ней за мои слова. Она молча выслушала мои извинения, потом подошла, обняла и прошептала:

– Всё, забудем об этом, я рада, что ты всё поняла, только пообещай, что ты и сама станешь сильнее. Мы ведь можем и не успеть к вам на помощь, или просто не справиться и не сумеем вас защитить. А я очень не хочу тебя потерять только из-за того, что ты оказалась слаба!

Я пообещала ей. За эти дни я многое обдумала, и пришлось признать, что она с мамой во многом правы. Эх, да на фоне сестрёнки или даже Луны, мы с Невиллом выглядим беззащитными словно дети, хотя, конечно, мы ими ещё как бы и являемся. Вот только как посмотришь на сестру, а тем более, на Черных или Грейнджер, так сразу чувствуешь ущербной...

В общем, уже с завтрашнего утра моего милого ждёт "весёлая жизнь". Надеюсь, он не откажется тренироваться со мной, я очень на это надеюсь, я не хочу его терять, ни, тем более, с ним расставаться, а ведь иначе придётся... родители могут и приказать. Мне действительно надо переставать мыслить категориями обычной домашней девочки, в нынешних условиях – бесполезной обузой для семьи, и начинать думать и веси себя как достойная дочь своей матери. Тем более что я уже и так задолжала, нарождающейся семье моей сестры. Они же с Луной и так чуть не погибли и при этом защищали отнюдь не себя! Только вот я не знаю, что я могу сообщить о Мише и Гермионе Невиллу, из-за бойкота устроенного мне сестрой, я об этом с ней так и не успела поговорить. А ведь даже Лонгботтомам нельзя всё рассказать, не смотря на то, что они им и союзники, а сама я о многом лишь догадываюсь, и могу рассказать не то или не так. Да и есть приказ мамы держать рот на замке, даже Невиллу не сообщая ничего кроме нескольких уже озвученных мной вчера фактов. Ками он же меня обязательно будет обо всем подробно расспрашивать, не хочу ему врать...

Я так глубоко задумалась, что даже и не заметила, как подошла к главным воротам. Но самое удивительно было то, что за ними стоял мой Невилл! Ой, а какие цветы, а какой у них аромат! Невилл у меня всё-таки такой милый, Ками, ну вот как мне сказать, что ему надо боевой магией заниматься. Ками как?

– Здравствуй, как же я рад, что ты, наконец-то вернулась! – Сказал он и так мило порозовел. И чего он опять засмущался?

– Я тоже очень рада тебя видеть...

Михаил

Яркий, тёплый день, в кронах деревьев поют птицы, а мы стоим у могилы отца... Брошенная мной горсть немного влажной земли медленно вращаясь, приближается к лакированной крышке гроба из чёрного дерева... тихий, приглушённый удар, отозвался болью в груди, и я сквозь зубы шепчу: «Отец я отомщу»! Потом я осторожно под руки поддерживал маму и Гермиону. Ведь не смотря на то что на их фоне я – бесчувственный пень, но даже мне очень больно смотреть на всё происходящее, а им тогда каково? Именно сейчас я пожалел о своём поспешном, эгоистичном решении, приведшем к тому, что им завтра придётся пережить это повторно. Но только на этот раз они увидят, как его настоящий гроб скроется в одной из множества подготовленных каменных ниш в усыпальнице предков в скале рядом с Тенью. Наверное, я был не прав, это жестоко заставлять их переживать подобное дважды. Надо ускорить мои планы и провести эксгумацию настоящих родителей сегодня же ночью, чтобы совместить погребения и не заставлять дорогих мне людей лишний раз смотреть на такое.

Вот уже и последний залп отгремел, почетный караул отдал отцу последние почести. Гермиона чтобы сдержать неуместные слезы вошла в лёгкий транс, и на всё происходящее смотрит с мертвенным выражением лица восковой куклы. А спустя минуту уже мне пришлось последовать её примеру, просто так гораздо легче всё это переносить. Вот только всё одно, боль потери вернётся, стоит лишь вернуться в нормальное состояние сознания. А ещё оказалось, что у отца было много друзей, в основном, похоже, это все его сослуживцы. После погребения они подходили, жали мне руку, произносили не нужные мне фразы. Не в том смысле, что "пустые банальности", а в том, мне казалось, что сегодня в трансе, я чувствовал не страх людей, как обычно, нет, я чувствовал, у кого из них печаль не поддельна и слова соболезнований полностью искренни, также как и обещание поддержки. Возможно это эффект от недавнего погружения в магию смерти, не знаю, я вообще не уверен, что это не просто мне кажется... Но я всё равно постарался всех их запомнить. Возможно, к кому-то из них при случае можно будет обратиться за советом, или даже за помощью. В конце концов, в обычном мире у меня вообще нет своих связей, возможно, удастся хотя бы частично использовать связи отца... В общем, они пополнили небольшой список не совсем мне безразличных людей. А в самом конце, когда Келашу с Каришмой уже отвели маму и девочек в машину, а я с Гермионой задержались у могилы. В этот момент к нам чуть со стороны от общей массы людей подошли трое мужчин. На вид лет сорока. Ожидая их, мы развернулись к ним лицом, и чуть разошлись в стороны, так в случае чего мы не будем друг другу мешать. И это вовсе не паранойя, это просто рефлексы.

Джон Филипс. Капитан в отставке

Когда два дня назад Фред внезапно заявился ко мне домой пьяный, я был поражён, он не пил со времен похорон малыша Кейни три года назад, и говорил, что завязал.

– Гр-рейндж-жер уб-бит... – с трудом, но с какой-то злобой выплюнул он.

– Вот ... ... так ...! – Высказавшись, я сел. – Как? Когда? Кто?

Фред рассказал всё, что знал. Правда, знал он совсем немного, сам факт и какие-то мутные слухи о взрыве. Ему об этом сообщил их общий знакомый, тоже врач-стоматолог.

Я не мог поверить в произошедшее. Иметь за плечами столько операций, вытащить нас из той жопы в Ливане и погибнуть дома. Из Ливана нас и так из всей группы всего пятеро живыми вернулось, Кейвин сейчас в штатах, малыш Кейни три года назад погиб в автокатастрофе, а сейчас Джон.

Естественно, мы с Фредом посчитали своим долгом присутствовать на похоронах.

На церемонию пришло довольно много знакомых по службе, гражданские тоже были, но куда меньше, а вот и семья нашего покойного друга – бледная отрешённая Джейн с младенцем на руках, рядом, чуть сзади пятнадцатилетние Гермиона и приемный сын Михаэль. Мы уже хотели к ним подойти, выразить соболезнование и вообще, поддержать, но внезапно появившийся Генри задержал нас. Мы с ним уже три года как не виделись, он после отставки устроился в полицию и уже дослужился до старшего инспектора, а эта работа предполагает круглосуточную занятость. Он отозвал нас в сторонку и рассказал, что на самом деле произошло с Джоном.

Цензурных слов после его слов, у меня просто не было... да и у Фреда тоже. Мы подходили к семье Грейнджера самыми последними, даже чуть позже, многие уже расходились. Просто, пока успокаивались, мы заодно обсудили всё произошедшее и приняли совместно решение помочь, а если придётся, то и защитить семью Джона. ИРА это серьёзно, и за срыв их операции и уничтожение своей группы они могут решить отомстить семье виновника, и хотя в прессе фамилии не публиковались, но установить её не сложно.

Когда мы, наконец, всё обсудили, Джейн уже увели к ожидавшему их лимузину, поэтому мы подошли к её детям. Пока подходили, рассматривал их. Подростки лет пятнадцати, тонкого телосложения, одежда чисто под грустное мероприятие – парень в чёрном костюме, девушка – в траурном платье. Но когда подошли ближе, мне в глаза бросилось, насколько же плохо они оба выглядели: бледные почти с синевой, угловатые от измождения лица с натянутой пергаментной кожей, красные из-за обширных кровоизлияний глаза. "Бедные, как переживают" подумал я. Но секундой позже, когда мы уже практически к ним подошли, невольно для себя отметил несколько странных деталей, заставивших непроизвольно напрячься: реакция на наше приближение, была не естественным для детей. Они чуть сместились в стороны, словно безмолвно распределили между собой нас как цели, так не должны вести себя дети, скорее подобного поведения можно ожидать от наших "коллег". Моё недоумение возросло, когда я заметил на их ладонях очень характерные мозоли. Но окончательно добили меня их взгляд – равнодушный, уставший, пустой, они словно глядели сквозь нас. Пятнадцатилетние дети так смотреть, да и вообще, вести себя не должны, Что тут происходит? "Совершенно не понимаю, почему они ожидают нападения с нашей стороны?", подумал я, глядя на чуть напряжённые мышцы икр девушки. Она ведь на самом деле была готова к атаке на Генри, а парень, очевидно, как первую цель выбрал Фреда, вон как носок правой ноги в небольшую ямку упёрся для лучшего толчка чуть в лево и вперёд.... И при всём этом у них на лицах даже мускул не дрогнул, всё такое же не читаемое выражение лица. Чтобы немного разрядить и прояснить ситуацию, я приподнял в успокоительном жесте обе руки, продемонстрировав пустые ладони, и произнёс:

– Молодые люди, спокойнее, мы не враги, мы с вашим отцом были вместе в Ливане и тем, что мы живы, во многом обязаны ему. Разрешите представиться Джон Филипс, а это Фред Кейнс и Генри Гуверт. Вот возьмите, – говоря это я, не делая резких движений, протянул им визитки, – если вам понадобится наша помощь или защита звоните в любое время. – Говорил, а сам очень внимательно разглядывал их, мои слова не произвели ни малейшего впечатления всё такие же кажущиеся немного рассеянными взгляды чуть в бок, но я понимал, они сейчас отслеживают любое наше движение, ведь периферийное зрение заметно быстрее центрального. Чёрт, да как же жил Джон с семьей в последнее время, раз его дети уже поседели!? Это не бросалось в глаза, тем более, что их волосы были перекрашены, но или небрежно красили, или просто в спешке, но кое-где седина пробивалась.

– Благодарю вас. – Раздался немного хрипловатый, спокойный и совершенно безэмоциональный девичий голос даже, наверное, почти механический. – Если бы не обстоятельства, я бы сказала, что рада знакомству. – Она сделав ко мне шаг взяла визитки и вернулась на прежнее место.

– Джентльмены, прошу извинить нас, но, к сожалению, мы не можем уделить вам достаточно времени, нас ждут. – Голос парня был на удивление похож на только что нами слышаный девичий. Нет, не тембром, а абсолютным отсутствием эмоций, разве что в нём слышалось больше усталости. Парень тем временем продолжил. – На родине моих предков есть традиция поминального ужина, тризны по воину, я приглашаю вас на неё сегодня в шесть вот по этому адресу в Сохо, приходите, мы будем рады видеть там сослуживцев отца. – Он протянул нам визитку ресторана. – А сейчас нам пора, извините.

И они, развернувшись в стороны ожидающего автомобиля, плавной почти кошачьей походкой пошли в его сторону. И только тут, когда они уже отошли от нас, я понял, они не опасались нас, они так действовали неосознанно, рефлекторно, наверное. Уж больно привычен и естественен для них этот "кошачий шаг". – Ну что о них скажете?

– Спросил Генри. – Лично у меня их странное поведение озноб вызывает.

– Не знаю, а вы заметили, они ведь уже поседели. – Сказал Фред, растеряно глядя им в след.

– Не знаю даже что и сказать, – начал я, обдумывая каждое слово, – ясно одно – видно Джон готовил своих детей к чему-то такому. – Я замолчал, обдумывая как объяснить свои мысли более понятно, но не понадобилось, меня и так поняли.

Михаил

Мы шли с Гермионой к машине, а я все пытался понять, зачем я организую тризну по папе, ведь в современной Англии нет этой традиции. Конечно, более близкое знакомство с друзьями отца может оказаться полезным, но утром я об этом точно не думал, когда внезапно для себя сорвался и тропой ушёл в единственный известный мне небольшой ресторан, мы там с Герми и девочками пару раз обедали, мне повезло, он уже работал и я смог забронировать в нём несколько столиков, точнее, все шесть, что в нём были. Вопрос только в том, зачем я это сделал? Я не жалею потраченных денег, я просто не понимаю ЗАЧЕМ? Но почему то уверен – так надо. Чёрт, и вот как мне всё успеть? А уже в машине, когда выпал из транса, все посторонние мысли смыло мыслями о потери отца, опять те же самые, что и в предыдущие дни, они вновь терзали меня. И, наверное, я бы с удовольствием напился, как Герми вчера, но, к сожалению, не с кем, нет времени, да и вообще, я просто не могу позволить себе такую роскошь. А если вспомнить к чему привело желание любимой хоть немного отрешиться от смерти отца, то впору на алкоголь для нас ввести строгий запрет. Просто сегодня рано утром, когда я только встал и оделся, она зашла ко мне в спальню, и, волнуясь, созналась.

– Миша я... – замолчала, как-то смущённо смотря на меня, но потом, резко выдохнув и набрав в грудь побольше воздуха, буквально выплюнула, – я должна сознаться тебе, вчера я... ну, в общем, когда мы напились вчера с Беллой, то я приняла у неё вассальную клятву.

Из-за этого, что с такой скоростью протараторила последние фразы, мне вначале показалось, что я ослышался, просто недопонял её, потом, что это у неё такая неудачная шутка. Но глядя на её милое, но до крайности порозовевшее от смущения и полное раскаяния лицо, мои надежды на это пропали. Я даже не знал, что сказать, слов не было, одни междометия. Но смотря на застывшую Гермиону, решил, а к чёрту всё нафиг! Сильнейшая ведьма решила служить моей Гермионе? Так какого хрена я вздумал этим грузиться, ну даже если и заавадит кого, так мне-то какая блин разница? Поэтому ответил вполне спокойно, и даже попытался улыбнуться, хотя, и не уверен, что получилось.

– Любимая всё в порядке ну приняла, ну и ладно, не вижу причины беспокоиться по этому поводу. Она сама по себе очень сильный маг, а клятва не позволит ей нас предать.

– А Невилл? – Спросила она.

– Будем думать, а вообще, насколько я понимаю, до того как ты сняла с неё клеймо, она вообще была безвольной рабой, а Лонгботтомы, что ж пока им незачем о ней знать, разгребём немного дела и будем думать, как о ней сообщить нашим союзникам. Да и о остальном наверное придётся рассказывать. Но ведь не прямо сейчас. Сириуса подключим, пусть тоже думает, его же родственница.

Михаил, некрополь Тени, сутки спустя

Не знаю, простит ли меня когда-нибудь папа и, к сожалению, скорее всего, этого я никогда не узнаю. Шансов на то, что через десятилетия работы всё у нас получится, слишком мало. Но, не смотря на это, проведя родовой ритуал некромагии, я приостановлю на столетие движение души отца по кругу Сансары. Я знаю, что моё решение безумно, и на успех мало шансов, но мне наплевать, я лучше сейчас на время заточу его душу в сапфир, пусть она упокоится там, ведь так у нас будет хотя бы шанс его возродить, если мы сумеем вырастить новое тело. Насколько я могу судить, по публикациям в прессе большого мира, исследования по клонированию млекопитающих уже ведутся, вот мы и подождём их результатов. Приняв это решение, я был готов долго убеждать Гермиону в необходимости подобного шага, но не успел. Три дня назад, когда у меня и возникла эта мысль, и найдя Гермиону, я начал рассказывать о возникшей идее, она перебила меня и сказала:

– Миш, я сама хотела предложить тебе тоже самое, и уже даже нашла где можно арендовать криокамеру для хранения биологических образцов в жидком азоте.

– А я для хранения думал использовать стазис. – Я в тот момент был даже немного растерян. Дело в том, что ритуал "Заточение души" предназначен для пленения души врага и использования её в артефактах. Ритуал древний, наш, родовой. Но на сколько знаю, подобные ритуалы сейчас запрещены, по крайней мере, в Англии. Я не думал о том, что Герми сама решиться на такой безумный шаг.

Вот так мы и дошли до того, что сейчас стояли в сердце родового некрополя. За порогом склепа весна, даже здесь в снежной Сибири уже тепло, можно сказать почти жарко, птицы брачные песни поют, а здесь, глубоко в толще скалы, царит вечный холод, всегда плюс четыре, на удивление сухо и холодно. Тут всегда кромешная тьма, и лишь при нашем появлении на своде не ярким голубоватым магическим светом загорается ряд кристаллов размером где-то с ладонь Гермионы, нарушая царствующую тут тьму. На стенах нет ни резьбы, ни других украшений, лишь надписи выжжены на черных базальтовых плитах – даты и имена. Санскрит очень древний язык, а такое его начертание, как здесь, наверное, уже не встретишь нигде. Многие лингвисты большого мира отдали бы мне свои души только за то, чтобы посмотреть и расшифровать то, что здесь есть. Но к их сожалению души их мне не нужны. Тут, в этой скале обретали вечный покой мои предки, более трехсот поколений, многие тысячи ниш вырублены в монолите скалы. Кажущийся бесконечным уходящий во тьму ряд траурных черных базальтовых плит, дат и имён. Только на двух саркофагах в отдельном зале, короткая надпись вместо имен, только древние забытые титулы в переводе: "Ужаса Лорд" а на второй "Леди Погибель". И только там выплавлен в стене герб – Меч рассекающий солнце. Странно, я никогда их не видел, но откуда-то знаю, они вон в том коридоре в самом конце. А вот там есть ещё один коридор, правда в нём кроме трёх погребальных камер, все остальные свободны. Там пока только отец и мои папа с мамой лежат. Мы же сейчас стоим в довольно большом, куполообразном зале, в центре своеобразной звезды из тоннелей. Здесь, в самом сердце некрополя, расположен древний алтарь, всё уже подготовлено. Не крупная костяная тварь, как и положено для такого алтаря, едва оказавшись на нём, неподвижно застыла. Первая тварь – это традиционная жертва тем, кто давно ушёл за порог... вот она уже и рассыпалась прахом. Вторая заняла её место, её сила нужна уже нам. Ритуал "Заточения" требует просто море энергии, но и тварей сегодня мы отловили четыре, трёх на ритуал нам должно хватить с запасом. Наконец четвертая тварь отдав алтарю всю свою силу рассыпалась в пыль. Дальше для нас всё знакомо и даже в некоторой степени привычно, как и всегда родовой ритуал требует нашей крови, и боли, и как всегда, достаточно много. Алтарь и гексаграмма призыва души щедро политы ей, наша кровь должна будет установить связь с алтарем и дать нам власть над силой, что он уже поглотил. Произнеся заученную ритуальную фразу, мы задали "ключ" и вот в контур призыва щедрой рекой потекла сила тварей немёртвых. Кисть левой руки отца в центре неё позволяет призвать его душу, а сапфир, расположенный в специальной нише, станет "тюрьмой". Время тянется долго, как патока, и одновременно с этим из нас вытекает сила, и в воздух падают нужные, и такие тяжеловесные слова мёртвого языка. Но наконец, всё заканчивается. Вот и готово, но завершена только лишь первая часть. Но вторую часть ритуала – "очищение" – мы не проводим, она нужна для плененных врагов. Мы же на этом всё. Завершив ритуал и собрав инвентарь: пара свечей и восемь серебряных ритуальных кинжалов, шесть в узлах гексаграммы и два в алтаре мы уже собирались уйти.