Текст книги "Партия. Дары мертвеца (СИ)"

Автор книги: Аноним Optimus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Двое попросили расчет на третий день. Чета Флиннов. Мерзавцы! они прослужили нашей семье двенадцать лет, и сбежали, когда на порог ступила беда.

Мне стоило огромных усилий сдержаться, рассчитывая обоих, но я постарался изобразить справедливого и понимающего хозяина. А заодно намекнул – вздумают честь языками, я отправлю по их души своих гейворийцев. Флинны убрались перепуганные и радостные одновременно. Я же дал себе зарок: когда все закончится, найму стряпчего, который проследит, чтобы эту семейку, не способную хранить верность в дни невзгод, не приняли ни в один приличный дом.

На второй день Сет Слотер приказал мне перебраться на ночь в рабочий кабинет, и почивать отныне исключительно там. Я, не спрашивая, подчинился и соорудил себе постель из одеял и подушек в дальнем углу, между книжным шкафом и секретером, прежде принадлежавшими брату. Слотер коротал ночи тут же, устроившись в рабочем кресле из кожи и лакированного дерева, достаточно огромном, чтобы вместить его тушу и забросив ноги на стол. Его присутствие поначалу стесняло и смущало меня, но оно же даровало чувство защищенности, так что я был ему скорее рад.

Спал Выродок чутко, в чем я убеждался, просыпаясь среди ночи по нужде или из-за приснившегося кошмара. Даже не поворачивая головы в сторону его громадной туши, я чувствовал на себе тяжелый, чаще всего недовольный взгляд.

Демон явился на четвертую ночь.

Я проснулся от ощущения... не знаю, присутствия.

Инстинкты ожили и затрубили тревогу. Тело без всякого повода прошила дрожь, нервы напряглись и затрепетали, и я, томимый дурным предчувствием, сел в постели с яростно колотящимся сердцем. Во рту пересохло, а ладони напротив стали скользкими от пота. Безотчетным движением я стиснул край одеяла и подтянул к груди, ни дать, ни взять – ребенок, укрывающийся от ночных кошмаров.

Окна Слотер закрыл ставнями, дверь в кабинет запирал на ключ и каждую ночь мы зажигали множество толстых свечей, превращавшихся под утро в бесформенные комки воска. Эти свечи чадили в запертом помещении так, что под утро у меня начинала страшно болеть голова и мечталось только о глотке свежего воздуха, но Ублюдок на такие вещи внимания не обращал, а я, глядя на него, не смел жаловаться.

– Чресс-сла Бегемота! – выругался демон.

Ссутулившийся и длиннорукий, он неподвижно стоял посреди комнаты, глядя мимо меня. Все внимание чешуйчатой нечисти сосредоточилось на огромном Выродке, который даже не потрудился подняться с кресла – только ноги со стола сбросил. Он так и сидел, держа, правда, в каждой руке по здоровенному, точно у рейтаров, пистолету с серебряной гравировкой. В огромных лапищах, впрочем, они не казались такими уж большими.

– Вот, значит, как? А смертный червяк-то оказался побойчей, чем полагал его братец.

– А ты болтлив, – недовольно заметил Слотер.

– Каюсь, грешен, – свистяще рассмеялся змеекожий. – Честно говоря, я допускал подобную мысль, но до последнего надеялся, что именно с тобой дела иметь не придется, Сет из Слотеров. Я так понимаю, разойтись миром нам не удастся?

Сет слегка пожал плечами.

– У тебя контракт, а я взял задаток.

Про меня эти двое словно забыли, занятые исключительно друг другом. Несмотря на кажущуюся расслабленность демона и охотника, в воздухе чувствовалась острая напряженность – оба жадно караулили движения друг друга, готовые предвосхитить и ударить первым. И преимущество явно было на стороне нечистого, ведь зад Слотера застрял в чертовом кресле!

– Я не буду сражаться с тобой, – подумав, изрек демон. – Конечно, было бы престижно вернуться в свой круг, слизывая с когтей кровь нефилима, но предпочту не рисковать.

– Думаешь, у тебя есть выбор? – Сет слегка шевельнул пистолетами.

В воздухе снова раздались мерзкие свистящие звуки. Демон смеялся. Трудно представить себе смеющуюся змею или ящерицу, но я теперь могу похвастаться, что видел и такое.

– Конечно есть. Заключая контракт, я должным образом проинструктировал Генриха, чтобы иметь страховку на такой случай. Ну, мало ли – святые отцы-экзорцисты, бесоборы Колдовского Ковена, экзекуторы... ты, наконец. Если уж соглашаешься дать жертве отсрочку, не стоит надеяться, что она будет просто сидеть на заднице и ждать неминуемого. А ты оказался храбрее, чем я думал, маленький смертный лорд, – демон даже не повернул головы в мою сторону. – Обратится за помощью к Древней крови – для такого нужны яйца.

– Меня толкал в спину мертвец, – тихо пробормотал я.

Скрипнуло кресло – огромный Выродок слегка сменил позу.

– Прежде, чем ты начнешь палить и размахивать своим вертелом, Сет из Слотеров, хочу предупредить – это бессмысленно, – торопливо сказал змеелицый, поднимая руки в жесте миролюбия. – По моему указанию Генрих дин Брэккет спрятал в разных частях города несколько проклятых инсигний. Благодаря им я могу приходить и уходить без пентаграмм и ритуалов сколько угодно раз – пока жив этот мозглячок. Ты играешь в шахматы, нефилим? Ситуация патовая. Убить смертного я не могу, у него еще два дара. Боюсь, что забрать их миром ты мне не позволишь. Но ведь и ты не сможешь охранять его отныне всю жизнь – каждый день и каждую ночь. Кому-то придется уступить, а здесь за мной преимущество, ведь я способен ждать бесконечно долго. Большую часть времени в Преисподней мы только и делаем, что ждем. Страдаем, алчем, терзаем и ждем.

– А вот я устал ждать, когда ты, наконец, заткнешься, чертова ящерица, – раздраженно рявкнул Слотер. – Я не собираюсь гонять тебя по нескольку раз на неделе. Все закончится здесь и сегодня.

Демон зашелся в ужасном шипении. Змеиный язык раздраженно заметался по его лицу.

– Задуй свечи, кожаный, – приказал Слотер, наконец, медленно поднимаясь из кресла.

– Я в твои игры не играю, нефилим! – злобно прошипел нечистый, отступая на пару шагов. – И драться с тобой не намерен. Сейчас я уберусь отсюда, а потом вернусь за жизнью этого человечишки. Ты не сможешь оберегать его вечно!

– Мне и не придется, – самодовольно ухмыльнулся Слотер. – Потому что сбежать тебе не удастся. Задуй свечи и сам в этом убедишься.

Нечистый на какое-то время заколебался, затем грудь его раздулась, вбирая воздух, раздалось тихое шипение... меня словно по лицу ударило невидимой тряпкой. Свечи затрепетали и разом погасли, кончики фитилей густо зачадили, наполняя кабинет удушающей вонью.

В полностью запертом помещении сделалось темным-темно, но почти сразу наши глаза узрели свет. Он шел от тонких линий, начерченных на полу и невидимых прежде, пока горели свечи. Теперь же они мерцали, источая слабое мертвенно-бледное, какое-то призрачное свечение. Линии замыкались в круг, пересеченный пятиконечной звездой с вычурными рунами и письменами, вычерченными в ее углах.

Пентаграмма.

Она охватывала почти весь кабинет, заканчиваясь в полутора футах от кресла. Прямо перед носками тяжеленых ботинок Слотера, скалящего в темноте зубы.

Охотник поймал дичь.

Демон нервно метнулся к краю светящейся пентаграммы и отскочил, наткнулся на невидимую стену. Он зашипел, длинный кожистый хвост начал колотить по полу, точно у кота, из зубов которого пытаются вырвать сцапанную на улице птичку.

– Phosphorus, – радушно пояснил Слотер. – Умники из Ковена приноровились заправлять его в бомбы, которые используются при осадах – у них и позаимствовал. Говорят, фосфор открыли Малиганы, пытаясь создать философский камень. По другой версии это сделали люди-алхимики, выпаривая человеческую мочу, поскольку ее цвет наводил на мысли о содержании в жидкости золота. Лично мне нравится думать, что это были смертные. Много чести для Малиганов быть первооткрывателями, а со смертных вполне станется даже в моче искать золото.

– Во имя козней Вельзевула! – взвыл змеелицый.

– Да брось, – Слотер небрежно махнул пистолетом. – По тому как ты повел себя в первую встречу с отмеченной жертвой, я сразу понял – передо мной не типичный истязатель из ада. Ну знаешь, из этой вашей братии, у которых все ушло в рога и шипы. Ты у нас умный. Так что пришлось и мне немного напрячь фантазию.

– Я все равно сожру его печень! Он мой! – когтистый палец указал на меня, заставив покрыться холодным потом. – Мой! Если не целиком, то я заберу глаза и язык!

Уверенность Сета Слотера и легкость, с которой он поймал демона в ловушку, подняли мой дух, и все же, признаюсь честно, я едва не надул в штаны, когда тварь принялась верещать и сыпать угрозами. Поймите правильно – любому сделается страшно, когда от жуткой участи тебя отделяет только черта на полу, нарисованная светящейся краской.

– Я взял задаток, – спокойно сказал Слотер, игнорируя вопли и крики нечистого. – А это, значит, что работа будет сделана. Ты – моя работа. Это ты – мой!

Он еще договаривал последние слова и даже не шевельнул рукой, когда один из пистолетов, словно бы сам собой выстрелил, и слово "мой" потонуло в грохоте. Порох взорвался на полке оружия с такой силой, словно пальнули из маленькой пушки, а тесное, да еще и наглухо запертое помещение многократно усилило звук. У меня едва выдержали барабанные перепонки, а секундой спустя на них обрушилось новое испытание.

Демон не успел отреагировать и теперь с пронзительным, высверливающим уши визгом катался по полу, держась лапами за чешуйчатое брюхо. Со стороны это проявление страданий выглядело совсем... по-человечески.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и даже слабого света фосфора теперь хватало, чтобы хорошо видеть силуэты охотника и его добычи.

– Эта пуля не убьет, хотя нутро твое, небось, жжет почище адского пламени. Серебро. И, конечно, заклятье, наложенное в скрипте Черной церкви. Это особая руна – onus. Специально, чтобы причинять таким как ты невыносимую боль и ослаблять способность к сопротивлению.

Слотер стал многословен и велеречив, совсем как демон, которого он сам упрекал в болтливости минутой ранее. Происходящее доставляло ему откровенное удовольствие. Он откровенно радовался, похожий на ребенка, перехитривший соперника во время игры... Огромного ребенка с лицом, изрезанным шрамами, и пистолетами, похожими на две маленькие пушки.

– А вот этот, – охотник поднял второй пистолет и хладнокровно дождался, когда демон уставится на него своими блестящими глазами, – этот уже заряжен сандаловой четкой, которую мой племянник Джад украл из усыпальницы святого Криспиана. Такими я добиваю вашего брата. Совсем, конечно, убить не получается, – обычно удается только разрушить физическую оболочку. Но ты же знаешь правила? Для демона смерть здесь, в реальном мире и в физическом воплощении, это изгнание в Пустой Круг на несколько веков. Хочешь в компанию неудачников? Моими стараниями вас таких там не мало.

– Убейте его, лорд Слотер! – закричал я, не в силах сдерживаться и едва веря своим глазам и ушам.

Этот жуткий верзила одолел демона с такой же легкостью, с какой повар расправляется с курицей! Воистину истории, которые ходят о Выродке, убивающим нечисть, ничуть не преувеличены!

– Не лезь, смертный, – не оборачиваясь бросил Слотер, сразу поуменьшив мои восторги.

Голос его звучал холодно.

– А ты скажи мне, чешуйчатый: что станется с демоном, который был уничтожен при попытке исполнить контракт? Я заблуждаюсь, или купленную душу придется исторгнуть в Лимб, а самому опустится в иерархии Преисподней до уровня мелкого импа?

– Ублюдок! – шипел демон, корчась внутри пентаграммы; его черная кровь жирно блестела на чешуе и полу. – Ублюдок!

– Ты не оскорбишь меня, выкрикивая мое имя.

– Я выпью мозг из твоего черепа!

– Учитывая обстоятельства, скорее я выбью мозги из твоего. Пожалуй, я бы уже так и сделал, но твои откровения про инсигнии..., пожалуй, будет опрометчиво отправлять тебя в Преисподнюю, оставляя лазейки в наш мир, которыми ты или кто-то еще из твоего племени сможет воспользоваться. Ты скажешь мне где они.

– Скорее в Аду выпадет снег!

Демон перестал корчиться и встал на четвереньки.

– Я и это могу устроить, если разозлюсь.

Сет бросил разряженный пистолет, переложил второй в левую руку и освободившейся взялся за рукоять кинжала, который носил под мышкой. В слабом свечении фосфора тускло блеснул светлый метал.

Я тут же съежился, ибо кабинет наполнил жуткий, неразличимый для слуха, но вполне осязаемый ликующий вопль. Точно нечто очень злобное и голодное внезапно освободили, давая шанс отвести душу.

К моему ужасу Ублюдок прыгнул в пентаграмму, прямо к демону, замахиваясь светлым кривым кинжалом. Демон проворно откатился к краю. Слотер двигался удивительно быстро для своих габаритов, но я помнил, насколько стремительным мог быть змеелицый!

К счастью, малое пространство и рана от проклятой пули изрядно поубавили прыть нечистого. Кинжал вспорол ржаво-красную чешую, черные сгустки демонического ихора плеснули на стену. Демон заверещал так, словно его растягивали на дыбе, предварительно окропив как следует святой водой. Он пытался отмахиваться лапами, но Выродок безжалостно сек их короткими быстрыми ударами кинжала. Пистолет он держал на отлете, готовый пустить его в ход, если исход схватки вдруг начнет склоняться в пользу противника.

Две иссиня-черные фигуры быстро двигались во мраке, зачарованный – не иначе! – клинок со свистом полосовал воздух, чешуйчатая тварь извивалась и верещала от боли, а ее проклятая вонючая кровь летела во все стороны. И еще был беззвучный вопль, исполненный несдержанной ярости, звучащий неведомо откуда.

Затем Слотер шагнул прочь из пентаграммы – также неожиданно, как в нее прыгнул. Искромсанный кривым кинжалом демон бессильно лежал на ее краю, в горле его клокотало, хвост слабо змеился по полу, точно наделенный собственной жизнью.

Огромный Выродок обогнул светящийся круг по краю и, опустившись на корточки, прижал ствол пистолета к черепу змеелицего.

– Это – всего лишь небольшая экзекуция, чтобы ты понял, насколько серьезным я могу быть, красный. Предлагаю еще раз подумать, да как следует. Выбор невелик: ты или просто нарушишь контракт, или нарушишь контракт и вернешься в преисподнюю без мозгов, с телом, уничтоженным на физическом плане.

– Чего ты хочешшшшь?

– Ты назовешь мне свое имя...

Змеиный язык яростно заметался в воздухе.

– Нет! Я не буду рабом нефилима!

– Ты назовешь мне свое имя, а затем, когда уже не сможешь лгать, расскажешь, где найти инсигнии, оставленные Генрихом дин Брэккетом. Затем ты откажешься от притязаний на жизнь этого смертного. А после я уже подумаю, отпустить тебя или назначить службу. Ну? Имя!

Демон заскрежетал тонкими острыми зубами.

– Жри дерьмо, отродье Лилит! Я дождусь тебя в пламени Преисподней!

– Тогда на счет "три" все кончится. Так или иначе. Раз...

– Мои братья растерзают твою душу по лоскутку! Клянусь когтями Астарота, я...

– Два...

– Ты сдохнешь! Сдохнешь!

– Три.

Огромный Выродок сильнее прижал пистолет к голове нечистого и слегка отстранился, чтобы его не забрызгало кровью и мозгами нечистого.

И демон сдался.

– Стой! Остановись!

– Имя! – свирепо прорычал охотник.

– Пусть будет только одна. Тогда мы договоримся!

– Не понимаю. И не хочу понимать. Ты и не в той ситуации, чтобы диктовать какие-то условия.

Я не видел в темноте, но представил, как хмурится Слотер. Потом раздался негромкий и какой-то костяной звук, словно охотник раздраженно стучал пистолетом по черепу демона..., впрочем, почему "словно"?

– Одна служба, нефилим! – шипел змеелицый. – Поклянись, что будет только одна служба, и я назовусь тебе!

Слотер негромко рассмеялся и убрал пистолет.

– Мне не нужны демоны-слуги. Но будь, по-твоему. Одну службу я приму.

Чешуйчатая нечисть с трудом поднялась на четвереньки и задрала голову, глядя на Выродка сверху вниз. В наступившей тишине было слышно, как капли черной крови, срываются с его ран и, ударяясь о пол, расплескиваются в влажную пыль.

– Я, нечистый, рожденный в шестого круга Ада, называюсь тебе, дитя Герцогини Лилит, известное как Сет из Слотеров. – зашептал демон, вызванный в приступе безумия Генрихом, чтобы сгубить родного брата. – Не по доброй воле, в недобрый час и с надеждой на неминуемую беду, вверяю тебе свое истинное имя, а с ним и власть над собой. Я, Maelgornus! Змеекожий охотник! Скользкий убийца! Тень-с-когтями! Произноси это имя почаще, и оно поможет мне забрать твою душу.

– Aue! – торжествующе провозгласил Ублюдок. – Твоим истинным именем повелеваю тебе, демон шестого круга Маелгорн, известный как Змеекожий охотник, отступись от смертного, известного как Хампфри дин Брэккет, оставь в покое его плоть и душу, откажись от всех притязаний с ним связанных, независимо от обязательств ранее тобой принятых.

– Я... повинуюсь, хозяин, – слова застревали в глотке у нечистого, точно неразжеванные морские сухари.

– Слава Небесам! – вскричал я, не в силах справиться с ликованием, охватившим все мое существо. – Aue! Слава Небесам!

Я едва сдержал порыв броситься к Ублюдку Слотеру и обнять его, точно близкого друга, обнять это... это существо в облике огромного человека, забрызганное демонической кровью с головы до ног.

А он даже не обернулся, занятый исключительно поверженной и раздавленной тварью.

– Ты скажешь мне, где найти инсигнии, служащие для тебя якорями в наш мир.

– Я скажу, – покорно опустил голову демон.

Он все рассказал.

Брат и в самом деле спрятал в разных частях города четыре проклятых предмета, позволяющих Маелгорну выбираться из Преисподней, не дожидаясь призыва или ритуала. Один из них, как оказалось, хранился здесь, в доме. Сет нашел его еще когда возился в подвале, раскуривая полынь, но не стал уничтожить, чтобы не вспугнуть добычу. Три других охотник пообещал забрать и уничтожить на следующий день.

Закончив с демоном, Слотер при помощи кинжала стер часть фосфорной линии и велел посрамленному чудовищу убираться.

– Постой! – неожиданно вскрикнул нечистый. – Прежде, чем я уйду, мне есть что сказать тебе, нефилим. Только тебе. Эти слова не предназначены для иных ушей.

Мгновение поколебавшись, Слотер кивнул и шагнул навстречу демону. Маелгорн приподнялся на когтях и, приблизив безгубый рот к уху охотника, что-то быстро зашептал. Тот слушал его молча, лицо не отражало никаких эмоций. Закончив, демон пытливо уставился на охотника, но так ничего и не дождался.

Вместо этого Ублюдок отступил на пару шагов и, набрав в грудь воздуха, рявкнул:

– Изыди, Маелгорн Змеекожий! По праву владения твоим истинным именем, приказываю тебе, дух нечистый, провалиться в геенну огненную, из которой ты вышел. Ab insiidis diaboli, labarum nosta. Aue!

Тварь завопила, будто ей под хвост раскаленную кочергу сунули, и одним длинным прыжком, разом позабыв про все свои раны, перелетела через весь кабинет – к незатопленному камину. Лихо извернувшись в воздухе, демон нырнул в него, как пловец в воду. Куда и как он ушел, я так и не увидел – из нутра камина плеснуло ослепляюще ярким жидким пламенем. Привыкшие, было, к темноте глаза резануло острой – до слез! – болью.

Лишенный на какое-то время зрения, я скорчился, закрывая лицо ладонями.

Раздался хлопок, ноздри забило сернистой вонью, и все, наконец, закончилось.

Тварь вернулась на круги своя, а я был спасен.

Слотер убрался той же ночью, не дожидаясь утра. Он оставил несколько распоряжений – пригласить экзорциста, отодрать и сжечь доски пола и стенные панели, на которые попал ихор демона, окропить кабинета святой водой, воткнуть во все оконные рамы веточки орешника и еще кое-что в том же духе, а затем ушел в темноту, глухо топая своими башмачищами. Больше я его не видел, чему, признаться только рад.

За окончательным расчетом приходил тот самый наглый, похожий на уличного кота юнец, которого я повстречал в "Луженой глотке". Он явно состоял при Выродке кем-то вроде подручного, хотя по повадкам – сущий бандит. Впрочем, чего ждать от такого как Ублюдок Слотер? Наглый мальчишка настоял, чтобы всю сумму ему выдали полновесной монетой – никаких векселей, расписок и ассигнаций. Я не стал спорить – денег после Генриха осталось с избытком.

А писаки этого проклятого Ренодо все равно как-то пронюхали обо всем, что случилось. В "Хрониках Ура" вышло несколько мерзких пасквилей, смешивающих имя нашей семьи с грязью, и выдающих безумие, охватившее Генриха в ночь перед дуэлью, за попытку свести счеты с убийцей его семьи, каковым он считал родного брата. В отсутствие каких-либо доказательств подобной теории, эти бредни не вызвали интереса ни у Ковена, ни у Второго Департамента, но их оказалось достаточно, чтобы на моя имя легло черное пятно, как и предсказывал магистр Барклай.

Вот почему за нашим столом так просторно, мессиры.

Хампфри Дин Брэккет бессильно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, как будто собственная история вымотала его и лишила всяких сил. Лицо его раскраснелось и покрылось каплями пота, чему способствовала почти опустошенная бутылка бренди. Она же, по-видимому, отвечала за всплески красноречия и эмоции, которыми изобиловал рассказ.

На долгое время за столом повисло глухое молчание; игроки переваривали услышанное, невольно примеривая на себя злоключения дин Брэккета. Прочие завсегдатаи клуба, державшиеся подальше от "проклятого" стола, ничего не слышали, поэтому крики, смех и проклятья проигрывающихся не умолкали ни на мгновение. Да еще негромкое шлепали друг о друга карты, размеренно тасуемые Клермонтом де Шарни.

Герцог приоткрыл глаза и мрачно уставился на лютецианского графа

– Ну, что, мусью, вы довольны? – глухо спросил он. – История оказалась занятной?

– Весьма интригующая история, мессир Брэккет, – помедлив, сказал лютецианец.

– Ваша светлость, – раздраженно поправил его герцог. – Извольте соблюдать этикет!

– Занятная, говорю история. Но хотелось бы услышать ее финал полностью, – невозмутимо продолжал граф. – Как же те люди, что преследовали вашу семью? Негодяи, которые расправились с женой и детьми Генриха? Те, кто стравил вас с собственным братом, погубив его и едва не добравшись до вас самого? Что с ними стало? Вы нашли их?

– Нет, – нахмурившись, произнес дин Брэккет. – Но с тех пор они не беспокоили ни меня. Полагаю, тот, кто сводил счеты именно с Генрихом, просто умыл руки с его смертью. Моя гибель была желательным, но необязательным элементом его (или их) зловещего плана. А может один тот факт, что я оказался достаточно отчаян, чтобы прибегнуть к помощи Выродка-Слотера, подействовал на злоумышленников отрезвляюще. Не знаю. Так или иначе – все закончилось... да сдавайте же, черт вас возьми! Сколько можно тасовать!

– Вот как? – де Шарни разделил колоду и с треском сложил ее снова. – И вы не употребили свое состояние и свою власть на то, чтобы найти убийц родного брата?

– Его убил Атуан Пемброк!

– Я слышал, Лорд-убийца не пускает в ход шпагу просто так. В таком случае истинным убийцей становится тот, кто оплатил его услуги.

Хампфри дин Брэккет почувствовал, как в нем закипает гнев. Он мрачно уставился на дерзкого выскочку, обдумывая, как поставить того на место, не спровоцировав вызов на дуэль. Кто его знает, этого де Шарни.

– Видят Небеса, я пытался! Я истратил уйму серебра и золота, пытаясь узнать, кому так досадила наша семья. И уж, поверьте, мотивировать меня для этого не требовалось, ведь долгое время я полагал, что сам должен был стать следующим именем в списке! Все без толку.

– Не могу ничего сказать за Небеса, но в Преисподней ваши усилия не оценили, – тихо сказал де Шарни.

Лютецианец на мгновение прервался и с ледяным спокойствием встретил свирепый взгляд уранийского нобиля. Какое-то время мужчины противоборствовали, затем дин Брэккет отвел глаза. Остальные игроки притихли, чувствуя, что за столом происходит нечто большее, нежели просто словесная пикировка.

– Следите за своим языком, мессир, – глухо произнес герцог. – Здесь благородное общество, и мы не потерпим...

– Мы? – перебил его де Шарни. – Говорите за себя, Брэккет. Чего или кого вы не потерпите?

"К черту осторожность!" – прорычал про себя герцог. Если эта тряпичная голова нарывается на дуэль, то денег семьи Брэккетов хватит, чтобы купить и выставить чемпионом лучшую шпагу или самый меткий пистолет Блистательного и Проклятого! Да хоть самого Атуана Пемброка! Пусть искупит смерть Генриха.

Все это промелькнуло в голове герцога быстрее молнии, а затем он дал волю гневу.

– Я не потерплю грязного лютецианского выскочку, не знающего, как держать себя в обществе! – рявкнул дин Брэккет, приподнимаясь и нависая над своим оппонентом.

– Ну полно, полно вам, – попытался вмешаться и изобразить из себя миротворца барон ад`Аллет. – Не стоит завершать вечер вот так...

Герцог, не глядя, шикнул на него, и барон обиженно заткнулся. Лорд Нешер осуждающе покачал головой, но смолчал. И без того неприметный лорд Мышь совсем потерялся, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Что ж, вот сейчас ваш выпад достиг цели, – невозмутимо произнес граф, оставаясь все в той же расслабленной позе.

Колода карт в правой руке словно сама собой разнималась на половинки и складывалась вместе, подчиняясь едва заметным движениям пальцев; другой де Шарни держал за ножку бокал с кларетом. Легкий лютецианский акцент в его голосе вдруг куда-то делся.

– Карты на стол, господа. Я вовсе не баронет де Шарни. Тем не менее моя мама действительно была лютецианкой и носила фамилию ла Моль, так что оскорбление мессира Брэккета частично по адресу.

Хампфри дин Брэккет вдруг ощутил себя стоящим на краю пропасти. Колени у него предательски задрожали, и, чтобы скрыть это, он медленно опустился обратно на кресло.

– Я надеюсь, у вас была достаточно веская причина, чтобы выдавать себя за другого, – наконец, подал голос лорд Нешер, и в голосе его сквозило возмущение. – Такое поведение является неподобающим для благородного нобиля! Кто вы? Назовите настоящее имя и титул! Мы не потерпим в этом клубе самозванцев.

– Такие, как я не нуждаются в титулах, – жестко произнес человек, называвший себя баронетом де Шарни. – Отродью Лилит они не нужны.

Прозвучало это совсем негромко, но тихо сделалось не только за их столом. Напряжение, сгущавшееся в воздухе, стало таким сильным, что казалось еще секунда и он заискрится. Даже игроки, не слышавшие перепалки за "проклятым" столом притихли, чувствуя, что в "Красной лисице" происходит что-то странное.

– Вы – Малиган, – нарушил гнетущую тишину лорд Нешер, и голос его звучал утверждающе.

В газах пэра появилось тревожное выражение, но он демонстрировал прекрасное самообладание.

– Ришье Малиган, я, полагаю. Сын Шейлока Трубадура и беглой лютецианской артистки.

Лже-баронет тонко улыбнулся.

– Она была графиней. Ее пришлось выдать за актрису, чтобы вывести из Республики во время очередной охоты на роялистов.

Граф дин Брэккет схватился за бокал с бренди и опорожнил его, ловчее, чем исстрадавшийся по выпивке моряк полпинты рому. Малиган! Все это время он задирался с чертовым Выродком! Во имя сисек святой Алесии – что тут происходит?!

– Ваша осведомленность делает мне честь, лорд Нешер, – вежливо склонил голову Малиган. – Ведь нас никогда не представляли друг другу.

– У меня хорошая память на лица, а вы появляетесь в этом клубе не первый день. Столько времени выдавать себя за другого человека, прекрасно вписаться в высший круг и даже заработать кое-какую репутацию среди игроков "Красной лисицы" ... такое требует определенных лицедейских талантов. Я слышал, такими обладает сын покойного нынче Шейлока Трубадура. Другие ваши родичи по крови предпочитают действовать... более прямолинейно.

– С их стороны это скорее недостаток, чем проявление силы, – криво улыбнулся Ришье. – Впрочем, я всегда был в семье белой вороной.

– Чем мы обязаны вашему присутствию?

– Вы лично? Ничем. Вы просто неудачно выбрали стол для игры. Я и мой товарищ, – Ришье Малиган кивнул на виконта ад`Конн, – здесь специально, чтобы послушать историю нашего нервного герцога.

Выродок снова перевел взгляд на Хампфри дин Брэккета, и глаза его недобро сузились.

– Милорд я... – начал было тот, прочистив горло, но под тяжелым взглядом Ришье смешался и замолк.

– Представить этих двоих друг другу – услуга, которую я оказываю своему... ну скажем, товарищу.

– Объяснитесь, – сухо потребовал лорд Нешер.

– Вы слышали историю дин Брэккета. Сет Слотер выполнил свою работу, но остался слегка недоволен работодателем. У него, знаете ли, много пунктиков – все так говорят. И один из них связан с крайне примитивными представлениями о справедливости. То, что шептал ему на ухо Мэелгорн Змеекожий, было рассказом обо всех обстоятельствах контракта, заключенного Генрихом дин Брэккетом. Тех, о которых наш герцог умолчал. Не так ли, Хампфри? А ведь магистр Барклай предупреждал вас не хитрить с Ублюдком... Так вот, мессиры, вы удивитесь, но Слотер, этот огромный звероподобный Выродок, во многом мыслит категориями простых смертных. О, конечно, не вашими, господа благородные нобили, нет. Теми, что руководствуются люди попроще. Например, он уверен: если есть преступление – должно быть наказание... и ни деньги, ни титулы ситуацию не меняют.

Лорд Нешер возмущенно вскинул брови, но счел за лучшее промолчать.

– Взять историю, которую мы сейчас услышали, – невозмутимо продолжал Малиган. – В ней ведь полно белых пятен. Особенно в финале, когда выясняется, что таинственные недоброжелатели, погубившие старшего дин Брэккета и едва не сведшие в могилу младшего, остались безнаказанными. По мнению Ублюдка... ну не надо так морщиться, это все-таки его имя! ... так вот, по мнению Ублюдка это несправедливо. Работу нужно закончить. Виновным должно воздаться.

Взгляды всех игроков за столом обернулись к герцогу. Тот сделался белым как мел. Руки его намертво вцепились в подлокотники кресла.

– А что если предположить, что не было никаких злоумышленников? Что мессир... ох, простите меня, что его светлость, промотав отцовское состояние, проиграв и заложив большую часть своего наследства, просто оказался на краю долговой ямы и решил спасти себя, прибрав к рукам долю брата. А заодно и все остальное – титул, связи, положение в обществе, особняк, земли за пределами Блистательного и Проклятого.

– Что вы такое говорите... – бледнея на глазах, сказал Хампфри дин Брэккет. – Да как вы смеете?

– После смерти Алана – прямого наследника его светлости Генриха дин Брэккета, вы стали первым претендентом на его титул и состояния в случае смерти. Увы, прошло слишком много времени, и сегодня нельзя с уверенностью сказать были ли первые две дуэли и крушение кареты результатом несчастливого стечения обстоятельств. Думаю, Генрих – человек умный и решительный – сумел найти какие-то доказательства обратного, но они оказались косвенными и недостаточными, чтобы официально привлечь вас к ответственности. Кто знал, как сложились бы обстоятельства, сумей ваш брат продолжить свое расследование?