Текст книги "Партия. Дары мертвеца (СИ)"

Автор книги: Аноним Optimus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Волнуясь и запинаясь, я выложил ему все. О недругах, истребляющих нашу семью, о безумии, наведенном на Генриха, о его договоре с демоном и о визите последнего минувшей ночью. Какое-то время магистр сидел, не двигаясь, с прикрытыми глазами, неспешно обдумывая услышанное, затем тяжело покачал головой.

– Дары мертвеца, говоришь. Надо же. Давно об этом не слышал. Мало кто практикует. Интересно, откуда Генрих вообще узнал о соответствующем ритуале.

– Его можно как-то отменить? – волнуясь, прошептал я.

– Едва ли. Дар или дары мертвеца – сложная форма проклятья, суть которого в том, чтобы отправить человеку послание из могилы. Сам понимаешь, Хампфри, это не так просто организовать, поскольку автор проклятья к этому времени должен быть уже... мало на что способен. Некоторые прибегают к услугам некромантов, чтобы вернуться с того света, но это слишком сложно. Я бы использовал обычное посмертное письмо, которое адресату надлежит вскрыть после кончины отправителя. Чем проще решение, тем оно надежнее. Главное только, чтобы получатель ничего не заподозрил и не принял защитных мер... Но ты утверждаешь, будто Генрих отдал свои дары, будучи еще вполне живым?

– Да, это так.

– Хм... Это усложняет дело. Хотя известны случаи, когда решившиеся на столь сложную месть передавали обидчику дары, предварительно приняв медленно действующий яд. Так они становились мертвыми заживо. Сомневаюсь, чтобы твой брат принимал яд, однако он так верил в гибельный для себя исход дуэли с Лордом-убийцей, что ритуал мог сработать.

Магистра слегка пригубил вина, пожевал по-стариковски губами, снова надолго задумался, а затем принялся качать головой, точно споря с какими-то своими мыслями. Я изнывал от нетерпения, но не смел его торопить.

Ковенит открыл глаза.

– Или же речь идет не о проклятье? Скорее всего, "дар мертвеца" в нашем случае – образное выражение, к которому прибег Генрих. И это хорошо.

– Хорошо?

– Это значит, что тебе, Хампфри, угрожает только наемник из Преисподней. И если суметь расправиться с демонической тварью, что согласилась на условия покойного Генриха, все прекратится. Может прекратится. И не потребуется ни сложных контрритуалов, ни очистительных дивинаций, которые, скажу честно, не дают гарантий, ведь проклятья, ради которых люди осознанно жертвуют своей жизнью, относятся к категории самых сильных. Нет, гарантий тут быть не может... Но если нам повезет, и мы имеем дело просто с контрактом, который Генрих в приступе отчаяния...

– Безумия!

– ... заключил с некой демонической тварью... Что ж, тогда шансы есть.

– Контрактом? – недоверчиво переспросил я.

– Обычно плата в таких сделках – душа, – как о чем-то само собой разумеющемся заявил магистр Барклай.

– Это безумие!

Старый ковенит тяжело вздохнул.

– Люди, увы, часто бывают куда безумнее, чем хотелось бы.

Я в возбуждении вскочил на ноги.

– Мой брат ненавидел меня настолько, что обрек свою душу на вечные мучения? Так вас следует понимать?

– Именно. И сделал это достаточно изощренно, чтобы ты, Хампфри, помучился, ожидая пока смерть заберет тебя... или же просто признался в том, что натворили.

Я почувствовал, что бледнею.

– Вы не можете так думать, магистр! Вы знали меня, знали Генриха!

– И тем не менее, Генрих, судя по случившемуся, до смертного одра пребывал в уверенности, будто череда несчастий, преследовавших его, – твоих рук дело.

Дэрен Барклай уставился на меня испытующим взглядом, под которым я против воли смутился.

– Что вы себе позволяете?!

– Я только повторяю то, что ты сам мне рассказали, Хампфри. Святые угодники, я ни в чем не обвиняю тебя, мой мальчик! Я лишь констатирую факт: твой брат истово верил в свою... гипотезу. Настолько, что за эту веру заложил собственную душу. Не думаю, что он хотел твоей смерти, он жаждал признания. Поэтому и оставил тебя перед выбором: официально – подчеркиваю, официально – обратится за помощью в Ковен Блистательного и Проклятого, либо принять смерть от зубов и когтей адской нечисти. В первом случае от демона тебя, безусловно защитят, но ищейки и дознаватели Второго Департамента перетрясут все грязное белье вашей семьи. А уж сколько шума наделает в обществе история о старшем герцоге дин Брэккете, продавшем душу, чтобы наказать младшего брата, виновного в убийстве его жены и сына...

– Прекратите! – закричал я, хватаясь за голову.

Я и сам прекрасно осознавал перспективы обращения в Ковен. Более того, именно они привели меня в дом Дэрена Барклая, но слышать подтверждение собственных худших предположение от постороннего человека оказалось невыносимо.

– Прекратите, магистр! Генрих сошел с ума от свалившихся на него несчастий!

– И тем не менее. Я говорю сейчас с вами не как экзорцист или священник. Я говорю, как друг семьи. Даже если ты очистишься от всех подозрений...

– Конечно, очищусь! – запальчиво перебил его я, возмущенный подтекстом, который старый ковенит вкладывал в свои слова. – Я любил брата! Он был для меня примером. Я не мог желать ему зла.

– Но со стороны история смотрится совсем иначе. Благодаря жуткому стечению обстоятельств ты унаследовал семейный титул, на который не имел прав, уступая в первенстве рождения. Ты получил также деньги своего брата. Немалые, как я слышал. А еще его дом и земли. – жестко сказал магистр. – Может быть, следствие и сочтет тебя невиновным, но наше испорченное общество никогда в это не поверит.

– И что же мне делать? Я могу отправиться за помощью в ближайшее комтурство Ордена экзекуторов, но это несколько дней пути. За это время демон может запросто разделаться со мной в пути. Может быть, есть какие-то обереги или чары, которые могу на время защитить меня?

Магистр Барклай посмотрел на меня, как на нерадивого ученика и вздохнул.

– Тебе нужна помощь человека со стороны. Специалиста.

– Демон сказал, что ни один частный экзорцист с ним не справится.

– Демоны лгут, – негромко рассмеялся старик. – Причем куда чаще, чем говорят правду. Это в их натуре. Но с другой стороны ты не в том положении, чтобы рисковать. Гарантии, снова все сводится к гарантиям. Понимаешь? Тебе нужны гарантии, Хампфри.

– И кто их может дать? – осторожно спросил я, чувствуя, что магистр к чему-то аккуратно подводит. – Можно ли вообще в чем-то быть уверенным, когда имеешь дело с нечистыми?

Старый ковенит рассмеялся неприятным каркающим смехом.

– В мое время говорили: чтобы одолеть зло лучше всего спустить на него другое. Покрупнее. На этом Ур стоит испокон веков. Так мы остановили последний Бунт нечисти, заключив договор с бароном крови Аланом Карди и его упырями. И – нет, я не предлагаю тебе вызывать более клыкастую и свирепую тварь. Такая уже бродит по нашему проклятому городу. Тебе нужен Ублюдок Слотер.

У меня аж во рту пересохло. Я схватил бокал с вином и залпом опорожнил его. Новый страх накатил на меня, но вместе с ним появилась и надежда. Я слышал о том, кого называли Ублюдком. Все в Уре слышали.

– Слотер? Вы говорите об одном из... Выродков?

– Не просто "об одном из Выродков", а о лучшем охотнике на нечисть, какого только видел Ур со времен Тора-Бесоборца. Сет Ублюдок Слотер не похож на людей своего клана. Он живет среди смертных и работает на смертных. Проблема только одна – убедить его взяться за твое дело. А еще лучше – принять задаток. Мне в прошлом пару раз приходилось иметь дело с этим верзилой, и он может оказаться на удивление привередлив... И еще кое-что, Хампфри. Взяв деньги, Слотер всегда делает свою работу и доводит ее до конца. Только действует он при этом, исходя из своих представлений о том, что правильно. С ним нужно быть очень внимательным. А еще лучше – не хитрить. Это может выйти боком.

– Как... – я неожиданно потерял голос и пришлось несколько раз сглатывать слюну, чтобы его вернуть. – как мне его найти?

– Я дам пару адресов. Если не найдешь по ним – расспрашивай. Ищи сам, Хампфри. Не вздумай посылать к нему слуг! Слотер сочтет это за проявление неуважения и проигнорирует и тебя, и твою беду. Иди лично, будь почтителен и не вздумай утаивать от него какие-либо обстоятельства, связанные с демоном.

– Я не уверен... надо подумать...

– Иди прямо сейчас, не откладывай, ведь времени у вас не так много. При встрече можешь сослаться на меня. Это не так, чтобы много даст, но у нас была пара совместных историй, и я рассчитываю, мессир Ублюдок их помнит.

Сет Слотер.

Отродье Лилит, промышляющее охотой на себе подобных. Демон в человеческом обличии, истребляющий прочую нечисть. Вот к кому меня отправил магистр Барклай. К тому, кто даже среди Выродков ухитрился получить прозвище Ублюдок.

Никто не идет просить помощи Слотера по своей воле – всех приталкивают к нему мертвецы. Так говорят в Уре, мусье де Шарни. И это чистая правда. Меня направила просить помощи и существа, которым пугают демонов, холодная рука мертвого старшего брата.

Я не застал Слотера ни в его апартаментах на улице Аракан, ни в забегаловке, без претензий именуемой "Луженной глоткой". По словам магистра Барклая, именно в ней охотник-Выродок предпочитал пропускать кружку-другую. Зато тамошний хозяин – здоровенный малый с пузом, как стог сена – оказался должным образом проинструктирован на случай, если кто-то будет искать его жуткого завсегдатая.

Убедившись, что имеет дело с человеком влиятельным и богатым, хозяин откуда-то свистнул тощего мальца, который выслушал пару фраз, понятливо кивнул и исчез. Через какое-то время он явился с развязного вида юношей самой криминальной наружности. Одет он был броско, как молодой нобиль, но повадки и кривой кинжал за поясом выдавали сущность – дранный уличный котяра, который рано или поздно закончит свою жизнь в канаве с перерезанным горлом.

Юный мерзавец выторговал с меня золотую марку за свои услуги, после чего сообщил – как с бумаги прочитал, что "нынешним вечером лорд Слотер ангажирован обеспечивать безопасность на теологических дебатах профессора Уранийской королевской академии Этьена Бинна с его преосвященством, кардиналом Тунье по вопросу ошибочного признания неканоническим апокрифом четырех страниц "Комментариев" Тертуллия Флорийского, обнаруженных в развалинах Скуффского монастыря".

– Всегда знал, что студенты страшнее чертей! – нервно рассмеялся я, услышав витиеватое сообщение юноши. – Потому и не стал поступать в Академию, несмотря на все увещевания и даже угрозы отца.

Юнец рассмеялся, и я не сразу сообразил, что смеется он не над шуткой, а надо мной. Над герцогом Блистательного и Проклятого! Наглая чернь!

Мне стоило больших усилий сдержать гнев. Являть его было бы не очень разумно, учитывая окружение и обстановку, но главное – мне требовалось узнать, где искать Слотера, а помочь в этом сейчас мог только юный нахал.

– Студенты? – отсмеявшись, молодой негодяй даже сделал вид, будто вытирает слезы, выступившие на глазах. – Поверьте, эти парни не так страшны. По крайней мере пока не вылакают по кувшину на рыло! Нет, проблема не в них. На эти слушания привлекают современников, ваша светлость.

– Современников? – нахмурился я, чувствуя, что не могу поймать его мысль, хотя она совсем рядом.

– Не наших с вами, конечно. Его... – юнец довольно осклабился. – Ну, автора "Комментариев". Тертуллия!

Я прикусил язык. Сколько там лет назад умер святой Тертуллий? Две тысячи лет? Две с половиной?

– И кто может быть его... э... современником?

– Вестимо кто, милорд. Те, кому отмерено жить тысячи лет. Демоны, черти, призраки и прочая нечисть. А тут без мастера Слотера лучше не экспериментировать. Он знает, как таких тварей приглашать, как вести с ним разговор и как выбивать правду, – лицо юноши стало серьезным. – Ну и, конечно, как отправить их восвояси, чтобы обошлось без последствий. С выходцами из преисподней всегда беда – оставь щелочку, чтобы хватило кончик когтя просунуть, и они уже здесь целиком. Но только не когда все берется устроить Ублюдок. Ох, простите... звучит, безусловно, слишком грубо для уха вашей светлости, но так уж его зовут.

На сами дебаты я, конечно, не пошел. Мне вполне хватило удовольствия воочию увидеть одну образину из Преисподней. Кроме того, я не горел желанием демонстрировать свою физиономию профессорам и студентам, среди которых вполне могли найтись люди, способный опознать герцога дин Брэккета.

По этой же причине я отослал обоих наемников, оставшись в компании наглого уличного котяры. Последний, впрочем, узнав мой титул, пытался демонстрировать наличие у себя манер, рассчитывая, должно быть, на какую-то любезность с моей стороны. Мы дождались окончания дебатов, стоя в тени памятника Осберту Просветителю, возвышавшегося посреди портика университета.

Рядом толклись торговцы, предлагавшие пирожки с требухой, жаренную рыбу и рукописные копии редких научных работ.

Косясь на пестрый уличный сброд, я лишний раз подивился тому, насколько странно устроен человек. В каких-то ста ярдах от этих людей порожденье Лилит вызывало и усмиряло духи мертвых, чтобы им могли задать вопросы спорящие меж собой теологи, а они знай горланят: "Пирожки! Объеденье, что за пирожки! Две штуки за ланс, люди добрые! Себе в убыток отдаю! Пирожкиии!".

На улице начало смеркаться, и появились первые фонарщики со своими лестницами и факелами, когда двери университета, наконец, распахнулись.

– Кажется закончилось, – пробормотал юнец, убирая от лица руки, на которые дышал, чтобы согреть озябшие пальцы. – Вот и народ повалил. Без криков и беготни, видать, никто на сей раз из своей пентаграммы не вырвался. А то ведь бывало.

– Не проглядите Слотер, юноша, – бросил ему я.

– Его проглядишь, – усмехнулся наглец. – Вон, видите шляпу с черным пером. Это он и есть?

Я прищурился. Шляпа с черным пером была насажена на большую, скрытую тенью, голову, сильно возвышавшуюся над толпой студентов, преподавателей и духовников. Похоже, довольные исходом дебатов, они тащили охотника на руках.

Я недоуменно покосился на своего нахального спутника.

– Зачем они его несут?

– Несут? – засмеялся юноша, и в его голосе неожиданно зазвучала гордость. – Вот еще! Его тушу не всякий гунтер снесет! Он сам идет, наш Ублюдок. Ножками своими слоновьими.

И в самом деле: толпа постепенно рассеивалась в разные стороны, разбиваясь на два потока, вытекающие в южные и северные ворота университетского двора, и оказалось, что никто Слотера на руках не тащит.

Он шагал на своих двоих, массивный, грозный и такой огромный, что на голову-две возвышался над всеми прочими мужчинами и женщинами. Необъятные плечи охватывал колет из грубой черной кожи, накрест пересеченный ремнями перевязи, с которой свисала шпага размером со старинный полуторный меч и целая батарея пистолетов. Тяжеленые ботинки, подбитые гвоздями, глухо бухали по мостовой.

Когда Выродок приблизился, я понял, что роста в нем – без малого семь футов, но даже при этом Сет Слотер производил впечатление "поперек себя шире". Точно какой-то гном-переросток. Он выглядел не знаю, как сказать... гм... монументальным, вот!

Мощные плечи, широченная выпуклая грудь, колоноподобные ноги и шея толстая, как у быка. Сгусток грубой первобытной силы. Выродок шагал, похожий на сбежавший памятник, на несокрушимого каменного голема, которого кто-то, дурачась, нарядил в одежду и раскрасил в телесный цвет. Казалось, закрой перед таким городские ворота, и он пройдет сквозь них, не заметив, не сбившись с ноги, только лениво отряхнет потом с плеч обломки.

Впервые увидев Ублюдка Слотера воочию, я немедленно и окончательно уверовал во все безумные истории, которые слышал об этом... существе. Дело даже не в размерах и неоспоримой физической мощи, какой дышала эта туша, просто сам Выродок излучал собой ауру неотвратимой стихийной силы, перед которой никто и ничто не могло устоять.

Истинное дитя Лилит.

Демон, силком втиснутый в тесную человеческую оболочку.

– Страшен, как Бегемот, а? И такой же здоровый! – не скрывая мальчишеского восхищения, сказал мой сопровождающий.

– А его лицо, – слегка дрогнувшим голосом спросил я. – Что с ним? Это потому что он... Выродок?

Лицо великана казалось сшитым из маленьких клочков кожи – грубо, на живую нитку. У него не имелось никаких приметных черт – их заменила паутина шрамов и рубцов, меж которых под густыми бровями хмуро поблескивали два темных глаза.

– Нет, Древняя кровь тут не причем. Просто недели не проходит, чтобы кто-нибудь не попытался содрать его лицо с черепа. Или сожрать прямо на нем... Кстати, не вздумайте поздороваться, ваша светлость. Сами знаете, что может случиться.

Да, это я тоже слышал. И магистр Барклай не забыл предупредить. Пожелать здравия одному из Слотеров значило попрощаться с собственным здоровьем. Что-то вроде родового проклятье, которое никак не снять и не отвести.

– Сет! Сет! – юнец замахал руками привлекая внимание великана. – Все, он нас увидел. Идемте, ваша светлость.

– И кто это с тобой на сей раз, кот? – без особой приветливости спросил жуткий охотник на нечисть, останавливаясь и глядя на нас сверху вниз.

– Позвольте представить вам, мессир Слотер, его светлость лорда Хампфри, герцога дин Брэккета, – юноша даже слегка склонился в поклоне, но в его голосе мне послышались дурашливые нотки. – Он искал вас.

– Большая честь, милорд! – торопливо сказал я, мучительно раздумывая – должен ли герцог Ура снимать шляпу перед дитем Лилит.

В конце концов шляпа осталась на голове; в конце концов даже Древняя кровь не может быть выше привилегий, дарованных короной!

– Целый герцог, да? – хмуро пробормотал Слотер, бесцеремонно разглядывая меня, точно перед ним кусок мяса на тележке мясника, а не благородный нобиль Блистательного и Проклятого. – Молодой дин Брэккет. Слышал в свое время про вашего брата. Говорят, большая утрата для города.

– Генрих был лучшим, милорд, – скорбно сказал я, изо всех сил стараясь унять дрожь.

– Что заставило вас искать меня?

Слотер явно не был расположен вести светские беседы. Тем лучше. Понятия не имею, о чем можно разговаривать с Выродком. Не о погоде же и налогах?!

Я выразительно покосился на юнца стоявшего рядом, давая понять, что разговор носит конфиденциальный характер, но охотник проигнорировал намек. Пришлось отвечать.

– Смерть, милорд.

– Смерть, значит, – Выродок слегка усмехнулся. – Что ж, иначе и не бывает. Здесь неподалеку есть хорошая кофейня, давайте прогуляемся.

– Кофейня – место публичное, милорд. – собрав волю в кулак сказал я. – Я просил бы выбрать более уединенное место. Моя проблема носит... ммм... крайне деликатный характер.

Огромный Выродок слегка поморщился.

– Да бросьте. Вас уже видела рядом со мной куча людей. Вон и сейчас смотрят. Сплетни разносятся быстро, так что уже к вечеру половина Ура будет гадать, что за мертвецы толкали в спину его светлость Хампфри дин Брэккета своими костяными кулаками. Идемте. У меня после этих дебатов голова раскалывается, и нужно выпить пару чашек кофе.

И все же мои слова не совсем пропали даром: хотя бы нахальный юнец соизволил к ним прислушаться.

– Я удаляюсь, мессиры, – он снова изобразил поклон. – Однако смею надеяться, ваша светлость не забудет того, кто оказал ему услугу. Меня зовут Кот.

– Кот? Как Коут?

– Нет, ваша светлость, – юноша рассмеялся. – Кот как просто "Кот". Иные добавляют "Помойный", но вам не по чину осквернять уста такими словами. Удачи с вашим делом. И не подведи его, Слотер.

– Вали уже, – проворчал великан. – Идемте, лорд Хампфри. Просто надвиньте шляпу пониже... хотя едва ли это поможет.

Кофейня, куда мы пришли оказалась небольшой, но относительно чистой. Ее основными посетителями были сутулые клерки с улицы Бомон – люди с постными лицами и с руками, перепачканными чернилами. Они оживленно обсуждали последние события, макая в горячий кофе печенье и бисквиты, либо жаловались друг другу на работодателей.

При нашем появлении часть клерков немедленно вспомнила о неоконченной работе и отложенных делах и разбежалась, а другая притихла и уткнулась носами в свои чашки.

– Рассказывайте, мессир, – сказал Слотер, принимая из рук хозяйки, высокой и строгой женщины лет сорока, сохранившей следы былой красоты, большую кружку ароматно парящего напитка и пузатый кофейник из белого анчинского фарфора.

Судя по тому, как уверенно она себя держала с Выродком, в прошлом их связывало не только кофе.

И я рассказал. Все, без утайки – начиная с визита обезумевшего от горя Генриха, обвинившего меня в гибели своей семьи, и заканчивая явлением змеелицего демона.

Слотер слушал, не перебивая, а когда я закончил, остался сидеть в молчании, раздумывая. Время от времени он отхлебывал из кружки и бросал на меня взгляды, точно барышник на приведенную ему лошадь. Купить или даже не начинать торговаться?

– Смотрю, он пока ничего от вас не откусил? – наконец произнес охотник, и мне почудилось, будто тон его был слегка недовольный.

Я молча развязал шейный платок, расстегнул камзол и ворот сорочки, демонстрируя окровавленные бинты, стянувшие грудь.

– Он рассек меня своими когтями. Ударил прямо по груди, оставив четыре глубокие раны. Было изрядно крови.

– Царапины, – небрежно отмахнулся Слотер. – С такой твари могло статься оторвать руку или ногу. Он не сделал это, побоявшись, что вы можете истечь кровью прежде, чем получите помощь, а это будет считаться нарушением цирографа.

– Простите?

– Цирограф. Договор с нечистым, заключенный на крови. То, что подписал ваш брат, дабы ускорить семейную встречу в Аду.

Огромный Выродок буквально подавлял своим присутствием, но я все же нашел в себе силы возмутиться.

– Прошу, не говорите так!

– Я констатирую факт, мессир Хампфри.

Слотер долил себе кофе и принялся бросать в него колотые кусочки сахара.

– Итак, вы отдали ему один из даров. Стало быть, у вас в запасе еще целых два визита. Даже три я бы сказал. Два, от которых можно откупиться и – финальный. Это достаточно много. Можно подготовиться к встрече во всеоружии. Вы уже что-то предприняли, чтобы спасти свою жизнь?

Казалось, ему доставило удовольствие смятение, отразившееся на моем лице.

– Нашел вас, – только и смог сказать я.

– А до этого?

– Еще не зная, что мне уготовано, я нанял людей – вооруженных, умеющих сражаться и убивать. Но когда демон пришел, они спали как убитые. Как и все слуги. Никто из челяди до утра не сумел открыть глаз. И никто не помнит, чтобы их что-то одурманило. Люди просто заснули в своих постелях все, видя кошмары.

Я не стал говорить, что один из чертовых гейворицев, принятых мной в дружину, уснул прямо на служанке, задрав ей ночную рубашку до самых подмышек. Я уволил мерзавку тем же утром.

– Ну так змей же, – спокойно сказал охотник на нечисть.

Поймав мой недоумевающий взгляд, он соизволил пояснить.

– Демон использовал гипночары, доступные ему в физической форме. Змеям часто приписывают гипнотические способности. Нехитрая, но действенная штука. Что еще вы сделали?

– Раздумывал отправить щедрое пожертвование в Орден Башни, но потом отказался от этой мысли. Даже если экзекуторы захотят кого-то прислать в Ур – едва ли сумеют прибыть достаточно быстро.

Сет Слотер сморщился, словно у него заныл зуб.

– Не захотят. В наш город им путь заказан.

То как он сказал "наш", не подразумевало – "мой и ваш". Он говорил о Блистательном и Проклятом, как о личной вотчине своего бесовского клана.

– Почему вы не обратились в Ковен? Бесоборы те еще зануды, но неплохо знают свое дело.

– Репутация. Фамильное имя. Если в городе узнают о том, что мой брат продал душу, дабы сгубить меня...

– Не сгубить, – огромный Выродок неожиданно улыбнулся. – Выглядит так, будто он хотел заставить вас признаться. Умный смертный. Хотя на мой взгляд поступил несколько театрально. Да и размен неравноценный.

Я почувствовал, как кровь бросилась в лицо.

– Я ни в чем не виноват!

Сколько раз еще мне придется повторить эти слова, глядя в понятливо улыбающиеся физиономии?!

– Я слышал о смерти вашего брата. Дуэль, не так ли?

– Убийство, милорд. Его спровоцировал и вызвал Атуан Пемброк.

– Ах этот... тогда действительно похоже на убийство. В ваших кругах его ведь так и называют: Лорд-убийца?

– Я слышал такое прозвище, – осторожно сказал я.

– Да будет вам. Все знают, чем он промышляет. Наемный бретер, который своей шпагой решает запутанные проблемы голубой крови. Право наследства, сатисфакция за наставленные рога, соперничество в карьере. Несколько удачных ударов шпагой могут так многое упростить, а он, я слышал, на удивление хорош. Быстр. Удивляюсь, почему его до сих пор не зарезали и не отравили.

– Милорд, – взмолился я. – Я не хочу сейчас обсуждать Атуана Пемброка. Мой недруг куда опаснее. Вы поможете?

– Кто посоветовал вам ко мне обратится?

– Магистр Барклай.

– Дэрен Барклай? Дэрен Угольные пальцы? – Слотер удивленно вскинул брови. – Так он еще жив? Когда я видел старика последний раз – из него песок сыпался.

– Он в добром здравии, полон сил и передает вам свое почтение, – сказал я, отчаянно надеясь, что тем потрафлю великану, а не приведу его в раздражение; все-таки у старого ковенита то еще чувство юмора.

Повезло. Услышанное, похоже, пришлось Выродку по душе. Он ухмыльнулся, отставил чашку, поднялся на ноги и снял с деревянного гвоздя перевязь с амуницией.

– Надо же. Обязательно навещу старика, нам есть, что вспомнить. Где он сейчас живет?

– В маленьком особняке напротив миссии святого Огдена. Он с красными кирпичными стенами.

– Хорошо, лорд Брэккет. Давайте пройдемся по улице и поговорим. Для начала я хочу получше узнать, во что именно ввязываюсь. Если хотите, чтобы вас меньше узнавали, уберите с шляпы плюмаж и надвиньте ее поглубже на нос...

Мы прошли, наверное, три квартала, и все это время Сет Слотер бомбардировал меня вопросами так же методично и беспощадно, как мортиры генерала Ульпина Бафегемптон при Трехдневной осаде. Порой мне казалось, что вопросы охотника выходят далеко за пределы миссии, которую я рассчитывал ему поручить, однако помня наставления магистра Барклая, старался отвечать полно и исчерпывающе. К сожалению, на некоторые дать ответа мне не удалось.

Кто был духовником моего брата? Есть ли в доме такие места, проходя мимо которых ты чувствуешь, как волосы поднимаются на загривке? Кисло ли молоко на кухне наутро после визита Генриха с дарами? Выглядят ли слуги изможденными и осунувшимися, точно от бессонницы? Откуда мне все это знать? Святые угодники, да кто в наши дни всматривается лица слуг в поисках – не притомились ли?!

Когда вопросы иссякли мы еще довольно долго шагали по улице просто так, в глубоком молчании. В движениях Слотера не чувствовалось никакой целеустремленности, казалось, ему просто нравилось с неспешной задумчивостью мерять своими ножищами мостовую. Мне же оставалось только терзаться сомнениями и время от времени ускорять шаг, чтобы поспеть за огромным Выродком. Хорошо еще люди, встречая нас, расступались в стороны, а некоторые и вовсе перебегали на другой конец улицы – равно разряженные аристократы и бедно одетые простолюдины. Если кто и терзался любопытством по поводу лица, скрытого под шляпой без плюмажа, потешить его он не рискнул.

Потом Выродок заговорил – сразу по делу, без обиняков и прелюдий, и в душе моей проснулось ликование, хотя речь шла о совершенно ужасных вещах. Охотник берет заказ!

– Мы можем еще потянуть время, откупаясь дарами от явлений демона, чтобы действовать наверняка. Или можем рискнуть и попытаться остановить его уже в следующий визит, – глухо рокотал Слотер, казалось, не столько обращаясь ко мне, сколько рассуждая вслух. – Проблема в том, что нечистый не уйдет так просто. В первый раз он разодрал вам грудь, а явившись снова запросто может ткнуть когтем в глаз или перегрызть сухожилия на ногах... Да, думаю, так и будет. Пусть демон связан контрактом, не позволяющим убийство, его природу все одно не изменишь. А природа тех, кто порожден Преисподней проста – пытать, мучить, калечить. Опять же это рационально.

– Р-р... рационально? – от неожиданности и приступа паники я начал грассировать на зависть любому тряпичноголовому (гм... простите, мессир де Шарни!). – Почему?

– Потому что на его месте я бы вполне справедливо опасался, что вы предпочтете признание и публичный позор безжалостным когтям и верной смерти. А значит, обратитесь в Ковен. Разве не так?

– Но я не виновен!

– И этот патетический возглас должен унять газетчиков? Или остановить расследование Второго департамента?

Я промолчал, не зная, что сказать.

– Так как мы поступим, мессир? Рискнем глазом или ногой? Или поставим на кон все?

Это был мучительный выбор. Я страшился смерти, но и жизнь без глаза или конечностей не прельщала.

Снова и снова я прокручивал в голове истории, которые слышал про Сета Ублюдка Слотера. Говорили, будто еще не нашлась нечисть или нежить, с которой огромный Выродок не сумел бы исправиться. Однако мне также доводилось слышать, что иные из его нанимателей в последующем горько сожалели о том, что прибегли к услугам столь жуткого специалиста. У выходцев из семей Древней крови свои представления о сути заключенных сделок, ведь они, в конце концов, сами не так далеко ушли от демонов и упырей.

А еще ходили слухи, что он не отступает, если...

Я собрался с духом:

– Вы возьмете у меня задаток.

– Что?

Слотер так резко остановился, что я едва не врезался в его необъятную спину.

– Вы возьмете у меня задаток, – повторил я. – И мы рискнем.

Слотер смерил меня тяжелым взглядом, и на искромсанных шрамами губах великана появилась понимающая ухмылка.

Змеелицый демон не сказал, когда объявится снова, так что нам пришлось ждать. Четверо суток зловещий великан жил в моем доме, бродил по комнатам, бухая тяжелеными ботинками по полированным половицам, разглядывал семейные портреты, рылся в библиотеке Генриха и даже производил какие-то таинственные манипуляции в подвале, откуда потом доносилась вонь жженой полыни и серы. Особое внимание он уделял моему кабинету, долго ползая по нему с тонкой кистью и какой-то баночкой темно-зеленого стекла. Никаких следов потом я не обнаружил и остался крепко озадачен, однако вопросов предпочел не задавать.

Огромный Выродок мало со мной разговаривал, хотя периодически бурчал что-то себе под нос.

Дружину я временно распустил – так было велено. Слугам дозволялось приходить лишь днем, а на ночь они изгонялись. Не скажу, что кто-то этому особо противился. Какие-то невнятные, но зловещие слухи уже ползли по городу, и челядь, без того перепуганная присутствием в доме отродья Лилит, с каждым днем преисполнялась все большего страха.

В присутствии слуг Слотер не лез на глаза, но и не особо старался таиться, полагая, что пресекать сплетни – моя проблема. Я пообещал каждому премию в золотую марку за то, что будут держать язык за зубами и немедленное увольнение без рекомендательных писем, если кому-то за пределами дома станет известно о моем... гм... примечательном госте. Они бледнели, трясли головами и врали, что никогда не позволяли себе сплетничать о столь благородных хозяевах.