Текст книги "Следак (СИ)"

Автор книги: Аноним Базилио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15

Поселок я покинул рано утром. Из дома мы с семейством Ситниковых вышли все вместе. Павел с Кларой отправились на работу, потащив с собой Марту, чтобы по пути закинуть в детский сад, а я на полпути свернул в сторону остановки.

– Чтобы на Новый год приехал! – напутствовала меня Клара после поцелуя в щечку.

В город я добрался чуть позже десяти утра и сразу же отправился в ателье, надеясь услышать от Вениамина Анисимовича что-нибудь обнадеживающее о маклере.

– Альберт, – обрадовался портной моему приходу, сразу же проводив в служебное помещение, – хорошо, что ты подошел. У меня уже почти все готово. Последняя примерка и, думаю, дня через два костюмы можно будет забрать.

– Это радует, – я, действительно, был приятно удивлен скорости пошива.

Померив с помощью мастера уже почти готовые костюмы и рубашки, я не нашел к чему придраться.

– Отлично!

Мастер от моей похвалы смущенно зарделся.

– Вениамин Анисимович, – приступил я к основному делу после того как вновь переоделся в свою одежду, – вы что-нибудь узнали на счет маклера?

– Человек согласен встретиться и обсудить твою проблему, – осторожно ответил портной и, понизив голос, шепнул. – Минутку.

Он вышел за дверь и спустя минуту появился уже с телефоном из зала, поставил его на стол, что стоял возле двери, тянуть дальше не хватило провода.

– Эдмунд? – сказал он в трубку через какое-то время. – Это Савчук. Мы на днях с тобой моего хорошего знакомого обсуждали. Да, да… хорошо… отлично. Конечно, увидимся.

Вениамин Анисимович положил трубку на аппарат и повернулся ко мне.

– Сегодня вечеров, в восемь часов вас будут ждать в сквере напротив ЦУМа. Не опаздывайте пожалуйста. На Эдмунде будет надета белая шляпа. Вы должны будете ему сказать, что идете из ателье. Только прошу вас без имен. Он вам ответит – "мне там отлично пошили брюки", после чего вы должны произнести "а я жду костюм". Запомнили?

– Запомнил, – кивнул я, ощущая себя секретным агентом. Прямо какая-то тайная операция намечается, а не встреча клиента с риелтором.

Из ателье я помчался в общежитие упрашивать бабу Маню не выставлять меня на улицу хотя бы еще одну ночь, но этого не понадобилось.

В нашей с Грегом комнате, страдая похмельем, сидел Леха. Он вяло помешивал чай в стакане, смотря красными глазами на открывшуюся дверь.

– Здорова. Ты чего тут? – поинтересовался я, закидывая рюкзак с вещами на кровать.

– Меня выселили, а комнату закрыли на ремонт, – пожаловался он мне.

– А сосед твой куда делся? – я раскрыл шкаф, и стал размышлять брать ли что-то с собой из вещей Альберта.

– Домой уехал, – вздохнул Леха, перестав бренчать ложкой по стеклу.

– А ты чего тут сидишь? – придя к выводу, что своими обойдусь, я захлопнул дверцы.

– Завтра поеду, – кивнул своим мыслям Жарков и, не вынимая ложки, отхлебнул чай из стакана.

– А Грег где?

– Так уехал.

Вот тебе и раз. Даже не попрощались.

– А ты документы в отдел кадров уже отдал? – спросил меня Леха, отвлекая от мыслей о бывшем соседе.

– Нет еще. Сейчас поеду, – съездить действительно было необходимо, а до восьми вечера я сегодня свободен.

– Слушай, а давай в общагу вместе съездим и комнату застолбим, – предложил мне Жарков, оживая на глазах.

– Какая общага? Я же сказал, что не буду там жить, – раздраженно ответил я.

– А прописка?

– Чего прописка? – не понял я.

– Тебя пропишут там, где ты будешь жить? – не унимался Жарков. – Ты вообще где жить то будешь?

– Да не знаю я еще. А вот насчет прописки – сильно сомневаюсь, – я задумался.

От размышлений меня оторвал Леха.

– Так чего ты тогда тупишь? Давай в общагу вместе заселимся. Прописку получишь и живи потом где хочешь, а я один в комнате останусь, без соседа, – предложил он выгодный для обоих вариант.

– Уговорил, поехали, – решился я.

До ведомственной общаги мы, загруженные вещами, добрались на автобусе. Ехать пришлось на край города, отчего мне совсем перехотелось здесь жить. Добираться отсюда до работы придется больше часа. Лехе, правда, было ближе. Общага находилась в том же районе, где ему предстояло служить.

Комендант общежития, отставной служака, заселил нас на второй этаж в двухместную комнату. Такую же обшарпанную, как и в университете: те же самые скрипучие кровати и переломанная предыдущими жильцами деревянная мебель, еще и с видом из окна на мусорные баки.

– Борис Петрович, а другой комнаты у вас нет? А то я аллергик. Запах мусора меня убьет. Вам же не нужен труп в общежитии? – развернувшись от окна к коменданту, поинтересовался я.

– Какой труп? Кто ты? – по началу растерялся он, но быстро смог взять себя в руки. – Других свободных комнат нет! – категорично заявил он, вот только выражение лица указывало на наличие вариантов.

– Борис Петрович, ну разве можно так сразу рубить с плеча, – изобразил я самую располагающую из своих улыбок. – А если подумать? Проверить записи? Пошуршать? – на последнем слове из моего кармана раздался хруст червонца, и показался его уголок.

– Подумаем, – покладисто согласился он, и поманил меня в коридор. Куда мы и вышли, оставив в комнате озадаченного Леху.

– Но пока не до проверки, – добавил комендант, прикрыв за собой дверь и убедившись, что рядом никого нет.

Я понятливо показал два червонца.

– И на пошуршать, – подстегнул непонятливого меня комендант.

– И на пошуршать, – покладисто согласился я, и три червонца перекочевали в карман предприимчивого Бориса Петровича.

– Леха, выходи, нам дают номер с видом на море, – заглянул я в комнату.

– Чего? – удивленно отозвался он, уже начав обживаться в комнате.

– Не тупи, – вернул я ему любезность, – двигай давай.

На этот раз мы пришли на третий этаж. Обстановка в этой комнате не особо отличалась от предыдущей, но вот вид из окна был на цветочные клумбы и уходящую в небольшую рощу тропинку.

– То, что нужно для моей аллергии, – благосклонно кивнул я Борису Петровичу. Если угораздит здесь ночевать, хоть мусорку нюхать не придется.

В ответ комендант выдал нам два ключа и строго предупредил о карах за несоблюдение порядка на вверенной ему территории.

– Ладно, всё, я по делам. Вещи завтра заберу, – предупредил я Леху и поехал в райотдел.

Как я и предполагал, добирался я до места больше часа. Окинув взглядом непрезентабельное трехэтажное здание, я посмотрел на часы – времени было пять часов вечера. Почти впритык. В дежурке подсказали, что отдел кадров располагается на втором этаже. Туда я и поспешил, надеясь успеть закончить дела до конца рабочего дня.

В кабинете с нужной табличкой меня встретили две женщины в гражданской одежде – одна помоложе и покраше, вторая постарше, но лучше одета. Из их кабинета вела еще одна дверь, куда меня и направили.

– Здраствуйте, – поздоровался я с делающей вид, что в упор меня не видит возрастной дамой с объемной и сильно залакированной прической. Она тоже была в гражданском платье, и ее высокая грудь, не менее пятого размера, приковывала к себе взгляды, невзирая на желания смотрящих.

– По какому вопросу и почему сразу ко мне прошли? – дама все же подняла на меня недовольный взгляд.

– Чапыра Альберт Анатольевич, – представился я и положил перед ней направление.

– Чапыра? – кажется дама проявила ко мне интерес. Она взяла в руки направление, повертела его. – На счет тебя дано особое распоряжение, – наконец-то соизволила она прервать затянувшуюся паузу.

Меня эта фраза насторожила.

Женщина залезла в ящик стола, порылась там, шебурша бумагами.

– А, вот она, – с этими словами, она положила на стол белую картонную папку с надписью "Дело Љ". Открыв ее, она передала мне взятые из папки пару бумажек. – Это направления на медкомиссию и тестирование. Медкомиссию пройдешь в ведомственной поликлинике. Там тебя уже ждут, так что быстро управишься. А тестирование будет в этот четверг в Управлении. Смотри, не опаздывай! – строго предупредила она меня.

– Не буду, – уверил я ее.

– Всё, иди, – указала она мне нетерпеливым кивком головы на дверь.

– До свидания, – попрощался я с ней более вежливо.

Для женщин, что занимали общий кабинет, я еще и улыбки не пожалел.

– А ничего, симпатичный. Ага, миленький, – услышал я в спину их голоса, когда закрывал дверь.

Оставшиеся два часа до встречи я потратил на ужин в попавшейся на пути столовой и саму дорогу до ЦУМа. На территорию сквера я зашел без пяти минут восемь. Белая шляпа оказалась только на одном человеке – полноватом мужчине лет тридцати пяти. Так же на нем был довольно приличный летний костюм светлого кофейного оттенка и туфли из тонкой кожи с декоративными отверстиями.

– Я из ателье, – обозначил я свое присутствие.

– Мне там отлично пошили брюки, – отозвался импозантный пока еще незнакомец.

– А я жду костюм, – завершил я этот шпионский бред.

И только после того, как мы обменялись кодовыми фразами, маклер приступил к делу.

– Что вас конкретно интересует? – поинтересовался он, осмотревшись по сторонам и не заметив никого поблизости.

– Хочу снять квартиру, – ответил я, – однокомнатную или двухкомнатную, желательно в Индустриальном районе.

– Удобства? – уточнил он.

– Должны быть в квартире, – отрезал я, дав понять, что другие варианты неприемлемы.

– Как у вас с деньгами? – спросил он.

– Платежеспособен, – коротко ответил я.

Маклер улыбнулся уголками губ.

– Конкретно сейчас могу предложить два варианта, один из которых находится в указанном вами районе, второй – в центре города, – многообещающе начал маклер.

– Поедем смотреть? – а чего откладывать? Мне жить негде.

Маклер вновь изобразил улыбку.

– Прошу за мной, – сказав это, он пошел в сторону дороги.

Мы сели в белую шестерку, точно такую же как ту, что неделю назад сбила Альберта

– Начнем с центра? – уточнил он у меня, когда мы расположились в автомобиле.

– Давайте, – согласился я, так как мы сейчас находились как раз в центре города.

– Эдмунд, – протянул он мне руку для рукопожатия.

– Альберт, – представился я, пожимая руку.

Первая остановка случилась всего через пару кварталов. Мы вышли возле пятиэтажного дома, фасад которого украшали ордера и барельефы с советской символикой.

– Сталинка, – пояснил маклер.

Мы поднялись по широкой лестнице на последний этаж и оказались в двухкомнатной квартире с узкой кухней и большими комнатами. Интерьер с претензией на роскошь, вот только меня все эти позолоченные элементы и массивная мебель не впечатлили. Меня интересовали более практичные вещи. На кухне оказалась газовая плита со встроенной духовкой, в санузле полноценная ванна и унитаз, а не дыра в полу – мне этого уже было достаточно. Всего неделя в Советском союзе, и я уже в бытовом плане совершенно не привередлив.

– Сколько? – спросил я

– Пятьдесят рублей в месяц.

– Понятно. Едем смотреть вторую? – предложил я.

– Мне импонирует ваша лаконичность, – рассмеялся Эдмунд отрывистым смехом.

Второй дом оказался хрущевкой. Квартира здесь находилась на третьем этаже и тоже была двухкомнатной. Крохотная кухня, но тоже с газовой плитой, меньшего размера санузел и комнаты, причем они были смежными. Обстановка оказалась более чем скромной. Мебель была хоть и целая, но явно не новая.

– Двадцать пять рублей, – упреждая мой вопрос, произнес маклер.

– Понятно. Эта, – решился я.

– Хороший выбор, – похвалил меня Эдмунд. – Я бы выбрал эту же. Не так привлекает внимание, – он загадочно улыбнулся.

– А я могу здесь мебель сменить? – спросил я то, что меня сейчас интересовало, проигнорировав его намеки. Все-таки кое-что от привередливости со мной осталось.

– Можете, но на равнозначную или более дорогую, – не стал вредничать маклер, сразу же дав добро на смену обстановки. – Но эту не выбрасывайте. Мне наберите, я приеду и заберу, – при этих словах он протянул мне блокнотный лист с номером телефона.

– Договорились, – я тоже не из вредных.

– Если хотите, можете и новые обои поклеить, – предложил мне Эдмунд.

– Старые тоже вам вернуть? – уточнил я.

Эдмунд вновь рассмеялся своим отрывистым смехом.

– Ключи сразу заберете? – спросил он, делая намек на оплату.

– Да, сразу. Сколько с меня?

– С вами приятно было иметь дело, – приподняв шляпу, сообщил мне Эдмунд, – звоните, если что.

– Обязательно, – заверил я его, и мы распрощались.

Отступление

Начальник следственного отдела возвращался с совещания в свой кабинет. Он был хмур, не реагировал на приветствия встреченных в коридоре коллег и то и дело ускорял шаг, чтобы быстрее оказаться в конечной точке маршрута. Головачев жутко хотел курить. Почти час начальник ОВД, полковник Мохов не выбирая выражения требовал от него и начальника уголовного розыска майором милиции Лусенко усилить работу по раскрытию преступлений.

Лусенко как всегда крутился как уж на сковороде и жестикулировал руками как мельница лопастями, выгораживая своих оперов, то есть уже инспекторов, но так называть своих подчиненных Лусенко категорически отказывался.

– Почему нет взаимодействия со следственным отделом?! – напирал на него Мохов, игнорируя его изворотливость и желание свалить всё на кого угодно лишь бы отвести от себя начальственный гнев.

– Да с кем там взаимодействовать-то?! С этим Кривощековым что ли? – не менее эмоционально отвечал Лусенко. Он вместе со стулом развернулся к Головачеву и, ухмыляясь тому в лицо, заявил. – Так вы, Илья Юрьевич, расписание повесьте в какие часы он у вас бывает трезв. А то мои опера как ни зайдут, он все на раскладушке дрыхнет, – руки Лусенко при этом изобразили несколько незамысловатых фигур, а в конце монолога начальник угро всхрапнул.

– На неочевидных у нас не только Кривощеков. Еще два следователя есть, а их поручения вы не выполняете! – взорвался Головачев. Крыть карту Кривощекова было нечем, если только кивать в ответ на подобные кадры в угро. – И поручения других следователей, что на раскрытых сидят, ваши сотрудники тоже не спешат выполнять. Одни лишь отписки строчить умеют!

– Илья Юрьевич, – притормозил Головачева Мохов, пару раз хлопнув ладонью по столешнице, – мы сейчас нераскрытые преступления обсуждаем.

– Вот именно, – поддержал начальство Лусенко и не упустил случай поглумиться. – Без нас у вас бы вообще раскрытых дел не было! С такими то кадрами, – и он вновь всхрапнул.

– В общем так, товарищи! – Мохов повысил голос, заглушая разошедшегося начальника угро, – Не знаю, как вы это сделайте, и сразу говорю – отговорки я слышать не желаю! Но, чтобы к концу года показатели раскрываемости взлетели вверх! Я больше не собираюсь краснеть в Управлении! За прошлый год у нас самые низкие показатели в городе! За первое полугодие этого – скорее всего будет также!

Головачев с Лусенко уставились в стол, наливаясь кровью так как далее пошли ненормативная лексика и сравнения с представителями животного мира.

– Илья Юрьевич, – выпустив пар, уже более спокойным голосом обратился к подчиненному Мохов, – Шафиров вам нового сотрудника отправляет, выпускника нашего университета. Документы по нему уже в работе, я дал команду ускорить все проверки.

– Одного? – уточнил Головачев.

– Одного, – подтвердил Мохов, разведя руками. – В Управлении вчера у Шафирова сидели. Так сильно ругается наш непотопляемый, – вспомнив минувшее, Мохов поморщился. – Просил семерых, а получил лишь четверых. Так мне, Илья Юрьевич, с боем пришлось у коллег вырывать для вас сотрудника. Цените.

– Спасибо, Андрей Игнатьевич.

– Ладно, товарищи. Можете быть свободны. И повышайте раскрываемость, повышайте.

– Илья Юрьевич, ты чего, обиделся что ли? – Лусенко вновь ожил, когда они вышли из кабинета начальника милиции. – Да ты чего? Отбрехались и пошли дальше работать. На жизнь надо смотреть проще, – он заржал, игнорируя хмурый вид коллеги, и повернул в сторону угро.

Наконец последний поворот и Головачев на месте. Не обращая внимания на вскочившую с места, при его приближении, секретаря, с кипой бумаг на подпись, подполковник зашел в свой кабинет и грохнул дверью. Секретарь поняла, что начальство не в духе и не будет беспокоить его минуты три, в лучшем случае пять. Так-то Капитолина Ивановна числилась в учетной группе и даже имела звание, но все и всегда ее величали секретарем, а она не обижалась.

Усевшись в удобное кресло, Головачев прикурил сигарету, подвинул к себе пепельницу и прикрыл глаза, сбрасывая напряжение.

Через пару минут он услышал как скрипнула отворяющаяся дверь, затем совсем рядом зашелестели бумаги, которые Капитолина положила на его стол.

– Замов пускать? – тихо спросила она.

Он лишь кивнул.

В кабинет шумно зашли его заместители, переругиваясь на ходу. Головачев открыл глаза и прикурил новую сигарету.

Руслан Тахирович Курбанов его первый заместитель, курирует работу следователей, расследующих очевидные преступления, коренастых смуглый мужчина, приближающийся к сорокалетнему юбилею, как всегда, обогнал Левашова и занял место по правую руку от начальства.

Левашов Дмитрий Олегович – второй зам, курирует работу следователей, расследующих неочевидные преступления. Такой же коренастый, но на контрасте светлокожий и светловолосый, в этом году получивший звание майора, чем подстегнул Курбанова искать пути получения подполковника досрочно. Соревновательных дух в нем был силен как ни в ком другом.

Левашов обошел приставленный к начальственному стол и уселся напротив Курбанова.

– Дмитрий Олегович, – сразу же, пока подчиненные не заговорили и не увели разговор в дебри проблем следственного отдела, обратился ко второму заму Головачев, – в отдел нового следователя направили, выпускника нашего местного университета, я решил его вам отдать.

– А почему Левашову? – тут же вскинулся Курбанов. – У меня тоже следователей некомплект.

– Знаю, Руслан Тахирович, – стряхнув пепел в пепельницу, Головачев перевел взгляд на первого зама, – вот только Мохов поставил задачу повысить раскрываемость, а это в компетенции Левашова.

– Руслан, ты не наглей, – оживился Левашов, – у тебя десять следователей, а у меня всего трое.

– А тебе и не нужно больше, все равно ни черта не раскрываете, – огрызнулся Курбанов и выплюнул обидное для Левашова определение его отделения, – Нерасрытчики.

– Если, значит, мы ни черта не работаем, то тогда, что вы в суд отправляете? – Левашов разозлился, раз начал вставлять в речь свое козырное слово-паразит.

– Ты, Руслан, и то что у тебя есть в суд вовремя направить не можешь. Твои постоянно сроки продлевают, – Головачев решил осадить зарвавшегося подчиненного.

Так-то Курбанов не грешил против истины, ему тоже не хватало сотрудников. Но вводная начальства и то, что нераскрытчиков было всего пятеро, включая Левашова и помощника следователя. То есть полноценных следователей – всего трое. И Кривощеков тоже входил в их число. Как ни странно, но работал он нормально, ни разу не пропустил дежурства, в делах завала было не больше, чем у других, да и в первую половину дня его вполне можно было застать трезвым, что бы там не утверждал Лусенко. На раскладушке он оказывался ближе к вечеру, да и то в дни, когда не дежурил.

Головачев взглянул на Курбанова, тот обиженно насупился, но не перестал метать в Левашова злобные взгляды.

– Новый сотрудник, значит, – вновь оживился Левашов. – И когда его ждать?

– Мохов обещал содействие в ускорении оформления документов, – обнадежил подчиненного Головачев.

Левашов на это довольно потер руки, но затем как-то насторожился.

– Значит, а куда я его посажу? Может вы мне отдадите кабинет, где сейчас вещдоки хранятся? – озадачился он нарисовавшейся проблемой.

– А куда вещдоки деть? – сразу же не согласился Головачев.

– Вот видите, Илья Юрьевич, у него даже сотрудника посадить негде, а я ему выделю место в кабинете с опытнейшим следователем, – оживился Курбанов.

– Руслан, вопрос уже решен, – не терпящим возражения тоном отрезал Головачев, – Дима найдет место для нового сотрудника, – пресекая пререкательства, подполковник сменил тему. – А теперь, товарищи, давайте вернемся к делам нашим скорбным.

Глава 16

Ночевать все же пришлось ехать в общагу. Пошарив в квартире, я не обнаружил постельных принадлежностей – ни подушек, ни одеял, ни постельного белья, даже покрывало нигде не завалялось.

С кухонной утварью дела обстояли не лучше. Нашелся чайник с черным днищем и такая же кастрюля. Еще обнаружил пару битых тарелок в верхнем шкафу. Зато столовых приборов оказалось целый ящик – вилки, ложки разных размеров и форм, но тоже все в черном налете. Порывшись в ящике кухонной тумбы, я так же отыскал один разделочный нож с затупленным лезвием. Средний ящик порадовал меня двумя находками – изрезанной разделочной доской и прожженными прихватками. А вот нижний третий ящик таил в себе главное сокровище – утюг.

– Так, понятно, – закончил я инвентаризацию съемной квартиры и не особо довольный из-за расстроившихся планов отправился на остановку.

– А я думал ты не придешь ночевать, – такими словами встретил меня сосед по комнате.

– Рано обрадовался, – хмуро пробурчал я.

– Да живи ты сколько хочешь, – засмеялся Леха, с тобой хоть не так скучно.

– Мне это веселье уже поперек горла стоит, – настроение у меня было хреновое. Сосед это понял и отстал.

Утром мы с Лехой первым делом отправились в ведомственную поликлинику.

– Ты же, вроде, домой ехать собирался? – удивился я, когда понял, что у нас с ним намечается общий маршрут.

– Так сдам анализы, да поеду. Результатов все-равно не меньше недели надо ждать, а то и две, – просветил он меня.

– Что-то долго, – засомневался я, точно помня, что раньше результаты анализов приходили на электронную почту уже на следующий день.

– Возможно в ведомственной и побыстрее сделают, – предположил он, глядя на мои сомнения.

Полчаса езды на автобусе, и мы на месте. Обычное для этого времени старое обшарпанное здание. Что меня здесь поразило, так это отсутствие очередей как снаружи, так и внутри. На первом этаже было пусто. Я даже принялся оглядываться, высматривая где-то притаившуюся толпу народа.

Зато здешний сервис вернул все на свои места. В процедурном кабинете на нас наорали из-за того, что мы приперлись без своей тары под анализы. Я на вскидку прикинул и выходило, что кричали на меня за неделю больше, чем за всю прошлую жизнь.

Разоряясь, и демонстрируя, что отрывает от сердца буквально последнее, медсестра протянула нам по две майонезных банки, что со скорбной миной достала из стеклянного шкафа.

– И не задерживайтесь там! – напутствовала она нас начальственным рыком.

Узких специалистов мы обошли до обеда и, выйдя на крыльцо поликлиники, я начал строить планы на оставшиеся в моем распоряжении полдня. Так-то цель была уже намечена – закупка вещей для квартиры. Раздумывал я над тем, ехать ли мне в центр или обойтись магазинами, что находятся в районе недалеко от дома. Но поразмыслив, что в крупном торговом центре должно быть больше выбора, чаша весов склонилась в сторону ЦУМа.

Мебельный отдел отыскался на втором этаже. На входе в него толпились люди, но попыток пройти внутрь не предпринимали. Они проводили меня подозрительными взглядами. Особенно настороженно в меня всматривалась стоящая впереди всех полная женщина, что держала в руках обычную ученическую тетрадь.

Озадаченно обогнув странную компанию, я вступил на территорию торгового зала и побрел вдоль рядов с мебелью, выбросив мысли об аборигенах из головы.

Столы, письменные и обставленные табуретами и примитивными стульями кухонные, комоды, сервант одна штука, два шифоньера, монструозная стенка с множеством секций. Кровати, но все односпальные, мне не подходят.

А вот она моя красавица. Нет не красавица и выглядит дешево, но мне сейчас не до изысков. Я притормозил возле одиноко стоящей двуспальной кровати. Это было то, что я искал.

Высматривая персонал, я наткнулся взглядом на интеллигентного вида мужчину, которого недавно приметил в той толпе у входа. Он явно оказался в торговом зале по мою душу, так как неотрывно смотрел на меня блестя очками.

Сектанты что ли? И зачем я им понадобился? Жертву наметили? Так я вроде не девственница.

Стебясь про себя, я отыскал взглядом продавщицу. Она стояла за стойкой, где со скучающим видом листала какой-то журнал.

– Девушка, можно вас? – крикнул я ей.

Услышав мой голос, она какое-то время изображала глухоту, но затем, натянув на лицо недовольство, все же соизволила подойти. Женщина лет тридцати с испорченной химией волосами, смотрела на меня взглядом владелицы дорогого бутика на забравшегося в ее владения вонючего бомжа.

Конфликты в мои планы не входили, так что в ответ я изобразил радость от встречи.

– Добрый день… красавица, – пришлось ее так назвать, бейджика с именем на ней не было.

– Чего надо? – проигнорировав комплимент и не меняя выражения лица, спросила она.

– Мебель надо, – поразился я отсутствию у нее сообразительности. На грубость местного обслуживающего персонала я уже почти не реагировал. – Мне пожалуйста, вот эту кровать, вон то кресло-качалку, – указал я рукой на соседний ряд, – и вот то обычное кресло. А у вас есть другие расцветки? – я вновь посмотрел на нее, ее лицо наливалось возмущением.

– Других расцветок нет! И все это образцы! Они не продаются! – отчеканила она гневным тоном.

– Так я понял, что не продаются, – я все еще пытался разрулить обозначившийся конфликт миролюбиво. – Я же не прошу конкретно эту кровать мне завернуть, а указываю какую модель хочу купить.

– Этих кроватей нет в продаже, и кресел тоже нет! – еще немного и она меня покусает.

– А чего они тогда тут стоят, людей смущают? – взъелся я – любого ведь доведут.

– Так надо! – заявила она.

– Девушка, мне мебель нужна, – мне окончательно надоел этот балаган. – В торговом зале представлен товар, я выбрал модели и хочу их купить. А вы должны мне их продать, раз уж работаете здесь продавцом. Продать покупателю товар – ваша прямая обязанность, – объяснил я ей расклад отношений продавец-покупатель, не повышая голоса.

– Я вам ничего не обязана! – прокричала она мне в лицо.

– Светочка, что случилось? – к нам на помощь спешила, вышедшая из служебного помещения, женщина.

– Да, ходят тут всякие, работать мешают, – объяснила продавец свое видение проблемы.

– Покупатель мешает работать продавцу? – усмехнулся я. В занятное все-таки время я угодил.

– Молодой человек, что у вас? – строгим взглядом-рентгеном окинула меня подошедшая дама. Это была очень прилично одетая дама и, самое главное, умеющая носить недешевые вещи – отметил я, разглядев новое действующее лицо – эффектная женщина бальзаковского возраста: стильная прическа-каре, привлекательное ухоженное лицо, запах дорогого парфюма.

– Пытаюсь купить мебель, – оценив женщину, я добавил в устремленный на нее взгляд восхищение. – Но ваша сотрудница непреклонна, отбивает все мои атаки.

– Мария Сергеевна, я ему объясняю, что товара в наличии нет, а он слышать ничего не желает, – наябедничала Светочка.

– Молодой человек, записывайтесь в очередь и ждите, – разобрав суть конфликта, заявила мне Марья Сергеевна.

– И сколько надо ждать? Неделю, месяц? – ждать заказа было для меня делом привычным, поэтому я и не удивился такому объяснению. Мне и Светочка могла бы это все объяснить, но та предпочла верещать и топать ножкой.

Полгода – год, – ответила Марья Сергеевна и вот тут я офигел.

– Сколько? – переспросил я, вновь начав рассматривать дешевую кровать, что стояла рядом, не понимая, чего тут столько долго можно ждать, я же не ручную работу заказываю.

– Возможно и дольше, – меня решили добить.

И что делать? Опять договариваться и переплачивать? На этот советский сервис никаких денег не хватит. Придется каждый месяц под машины прыгать.

Я беззвучно рассмеялся.

– Понятно. Спасибо, что разъяснили. Всего доброго, – вежливо распрощался я, решив, что посплю и на старом диване.

– Молодой человек, – Марья Сергеевна отчего-то не спешила меня отпускать. Она смотрела на меня задумчиво. Легким движением ладони, женщина спровадила подчиненную. – Вы не местный? – спросила она меня, когда Светочка удалилась.

– Не местный, – согласился я, пожав плечами, не понимая к чему это выяснять.

– С Запада приехали, из соцлагеря? – последовали другие вопросы, и не дожидаясь ответа. – Я так сразу по вам и поняла.

Я удивился, вспомнив про свой немодный прикид.

– Одеты неброско, вежливы, держитесь независимо, – заметив мое недоумение, пояснила она.

Я с любопытством взглянул на эту проницательную женщину. По сути, первую, кто, заметив мою чуждость, разложил все по полочкам. Остальные лишь чесали репу, соображая, что со мной не так.

– Будет вам кровать, – заговорщицки подмигнув, сообщила она мне.

– И за сколько денег она материализуется в моей квартире? – поинтересовался я. Денежный вопрос был для меня немаловажным. Если много запросит, то я от кровати откажусь.

– По госцене, – засмеялась она красивым, переливающимся смехом.

"С чего такие преференции?" – удивился я, но спорить с женщиной не стал.

Дальше меня пригласили в подсобное помещение, записали мой заказ и адрес доставки. Я оплатил мебель по госцене, добавив два червонца за работу грузчиков.

Распрощались мы с Марьей Сергеевной сердечно, но без интимного подтекста, как я уже себе напридумывал. Женщина вела себя со мной доброжелательно, но не флиртовала, при этом настойчиво вручила мне номер своего телефона как рабочего, так и домашнего. И я совсем уже ничего не понимал.

А на выходе из отдела меня ждало препятствие в виде выстроенной в боевом порядке толпы-сектантов. Все как один, они смотрели на меня неприветливо.

Я озадаченно окинул их взглядом, задержавшись на стоящей напротив меня их предводительнице – широкое лицо с двойным подбородком, замаскированная крупными бусами дряблая шея, темное длинное платье, на плече увесистая сумка.

– Ваша фамилия? – начальственным тоном спросила она и помахала перед моим лицом тетрадкой.

– А что вам до моей фамилии? – раз уж пришлось остановиться, решил я узнать причину наезда.

– То есть вас нет в списках! – обличительно воскликнула она. – Решили без очереди отовариться?! – женщина недобро прищурилась.

– Еще один блатной выискался! Без очереди влез! – к обвинениям присоединился давнишний, казавшийся интеллигентным, очкарик.

– Товарищи, идите вы лесом, – поняв в чем дело, послал я их по не самому дальнему маршруту, а сам не обращая внимание на ругань, свернул к лестнице – мне еще нужно было купить постельное белье и посуду.

Освободился я только часа через два – очереди, очень медленное и нерациональное обслуживание, дефицит товара, нервотрепка и хамство продавцов – причуды советской торговли, с которыми мне пришлось столкнуться, выкачали из меня всю жизненную энергию. Так что, приехав в квартиру, я застелил диван, и, позабыв про ужин, вырубился.

Первую половину следующего дня вновь провел в ведомственной поликлинике, собирая подписи врачей о том, что годен к службе. Затем меня ждала последняя примерка у портного, что отняла еще полтора часа моего времени.