Текст книги "Следак (СИ)"

Автор книги: Аноним Базилио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Первым приступил к изучению определения суда Головачев. Журбина, кусая губы, не отрываясь, наблюдала за ним. Курбанов рассматривал меня взглядом этнографа. А я в ожидании неприятностей смотрел в окно.

– Это немыслимо, – отложил документ Головачев, который, опередив на долю секунды женщину, перехватил Курбанов. – Чапары, как это произошло?!

– Так я же вам, Илья Юрьевич, только что все рассказал, – недоуменно напомнил я ему.

– Как это возможно?! – он прикурил новую сигарету от старой. – Митрошин, судья… Что вообще происходит?

– Может разрешили залог применять, а до нас просто не успели довести, – предположил Курбанов, передавая прочитанный документ Журбиной.

– Возможно, – выпустив дым, с сомнением в голосе произнес Головачев. – Людмила Андреевна, дайте-ка мне определение, – подполковник чуть ли не вырвал его из рук нерасторопной Журбиной. – А вот, – нашел он нужное место, – суд обязывает райотдел обеспечить ответственное хранение залогового имущества – автомобиля ВАЗ 2106 гос. номер… – И как мне это сейчас Мохову докладывать? – обвел он взглядом своих замов. – Он же после такой подставы неделю меня матом встречать будет.

Курбанов закатил глаза, то ли подтверждая сказанное, то ли, давая понять, что начальник преуменьшил срок.

– Людмила Андреевна, я понимаю вы только что заняли руководящую должность, но надо же как-то контролировать своих подчиненных, – высказался Головачев.

– Виновата, товарищ подполковник, – Журбина побледнела. – Просто мне даже в голову не пришло, что такое возможно. Я не понимаю, как, почему? – замотала она головой.

– Дело верни, – приказал мне Головачев.

Я достал все материалы дела из папки и положил их на стол.

– Можешь быть свободен, – отпустил меня Головачев. – И постарайся до конца дежурства еще чего-нибудь не натворить.

Глава 28

Всякое дежурство заканчивается передачей наработанных за сутки уголовных дел следующему дежурному следователю. Этим я и занимался вплоть до полдесятого утра, а затем, пока совладелица кабинета торчала на оперативке, засел за телефон.

С коммуникацией в этом времени полный швах. Полностью телефонизированы были лишь государственные учреждения, граждан же обеспечивать телефонной связью никто не спешил, из-за чего мало кто мог похвастаться телефоном в квартире. В числе неудачников оказался и я. Вот и сижу, звоню из рабочего кабинета.

– Еще не подошла, – сообщил мне равнодушный женский голос на том конце провода.

Хм, а говорила к девяти в консультацию подъезжает. Интересно, это уже динамо или пока стечение обстоятельств?

Я посмотрел на часы. Скоро оперативка закончится, народ узнает последние новости и захочет задать по паре вопросов вершителю этих новостей. Значит, пора делать ноги. Воспользовавшись запасной лестницей, я удачно разминулся с возвращающимися коллегами, которых выдавал топот, разговоры и смех, и быстрым шагом направился в сторону дома. Надо было немного вздремнуть, вечером меня ждали подвиги.

Проспал я до трех часов дня. Быстро перекусил, размышляя откуда бы позвонить. Припомнил, что видел в паре кварталов от дома телефон-автомат, оделся в гражданку и отправился искать беглянку. Сделанную из стекла и металла телефонную будку оккупировала разговорчивая тетка. Подождал немного, но темп наговариваемых ей в минуту слов не снижался, пришлось сунуть тетке под нос удостоверение.

– Служебная необходимость. Освободите телефон, – хмуро сказал я ей. Тетка икнула от неожиданности, и забыв попрощаться с абонентом, положила трубку.

Опустил в монетоприемник две копейки, накрутил на диске номер юридической консультации и вновь мне сообщили, что Зудилиной нет, но на этот раз голос был заинтересованным.

– А кто ее спрашивает? – владелица голоса попыталась выведать мое имя, но я в раздражении нажал на рычаг и пошагал в сторону остановки.

До юридической консультации добрался за полчаса. Единственный плюс этого времени – отсутствие пробок.

Пристанище адвокатов занимало первый этаж пятиэтажного жилого дома и с виду выглядело непрезентабельно. Самому светиться перед Ольгиными коллегами не хотелось, мало ли чем мне в будущем может помешать такая открытость.

Оглядевшись по сторонам, я отправился через дорогу, где приметил уличную пивную. Жаждущих выпить на халяву опознать было несложно, даже конкуренция из таких типусов присутствовала. Выбрал самого с виду приличного.

– Заработать хочешь? – без обиняков спросил я.

– Хочу, – шмыгнув носом, обрадовался и в тоже время насторожился он.

– Идешь вон в ту контору, – я указал пальцем на юридическую консультацию, – ищешь там адвоката Зудилину. Твоя задача – узнать где она сейчас находится: в конторе или где-то на выезде. Понял?

– Понял. Как не понять, – его слегка шатнуло. – А деньги?

– Трешка, как придешь и доложишь. А я пока пиво куплю.

– Я мухой, – простимулированный мужик метнулся через дорогу, игнорируя зебру.

А я подошел к окошку, над которым красовалась надпись 'ПИВО', купил две кружки пенного напитка и встал за свободный столик, ожидая возвращения шпиона.

– Полчаса назад домой уехала, – доложился он, жадно пожирая взглядом содержимое стола.

Я молча протянул ему оговоренный гонорар, после чего оставил мужика один на один с недопитым пивом.

Все-таки динамо. Ну ничего, я парень настырный, никуда ты от меня не денешься. Думаю, пришло время навестить дядю Гурама.

– Здраствуй, дорогой, давно не приходил, – радостно встретил меня на рынке продавец роз, расплывшись в искренней улыбке.

– Дела, – дежурно отговорился я, рассматривая цветы в ведрах. В этот раз ассортимент был пошире: вместе с красными розами стояли и белые.

– Белый хорошо идет, – поделился он со мной. – Правильный ты совет тогда дал! Женщины любят разнообразие, – Гурам поднял палец, он вообще при разговоре активно жестикулировал, – как и мужчины, – добавил он и заразительно захохотал.

Из солидарности, я его поддержал.

– Опять белый розы будешь брать? – отсмеявшись, спросил он.

– Нет, в этот раз красные. И мне нужна доставка. Сможешь устроить?

– Конечно, дорогой. Для тебя все что угодно! – заверил меня Гурам.

– Тогда пятнадцать красных роз с огромными бутонами нужно будет доставить завтра к десяти утра вот по этому адресу, – я быстро чиркнул адрес на протянутом Гурамом листе бумаги. Здесь же указал имя получателя.

– На словах что передать? – деловито уточнил он.

– От поклонника, – подумав, я решил быть кратким и таинственным.

Вечер надо было провести продуктивно, тем более, мой настрой на подвиги никуда не делся. Я посмотрел на все те же дешевые часы из наследства – двадцать минут шестого. И куда мне направить стопы? Перебрав в голове варианты, остановился на более реальном и менее затратном – на новой знакомой, швее по имени Наташа, с которой мы знатно покувыркались в прошлые выходные. Почему бы не повторить? Ответив утвердительно, я вновь пошел разыскивать телефон-автомат.

А утром, не выспавшийся и слегка помятый, я, выпроводив девушку, направился на работу. После суточного дежурства, из положенных по закону сорока восьми часов, начальством нам было разрешено отдыхать лишь одни сутки.

'Заявить что ли о своих правах?' – хмуро размышлял я, стоя возле стены на оперативке. Мое кресло занял хрен из Следственного управления ГУВД – Тишков Семен Варленович – именно так представил его нам Головачев. Это был человек лет сорока, с претензией на элегантность. Неплохой костюм-тройка, но ни к нему, ни к рубашке, галстук расцветкой не подходил, да и завязан был на слишком большой узел, отчего смотрелся громоздко на его короткой шее.

Я ему своим безупречным видом сразу не понравился, а как назвали мое имя, так его недовольный взгляд и вовсе потяжелел, пытаясь придавить меня к полу. Не впечатлил – не стал я становиться по стойке смирно и пожирать глазами начальство. Я лишь улыбнулся ему нейтрально и так же дежурно кивнул, показывая, что рад его лицезреть.

– Чтобы больше никаких залогов! – категорично заявил он, ожидающему нагоняй от прибывшего по утру высокого начальства, народу. – То, что сотворил этот ваш новоиспеченный следователь Чапыра – только саботажем и можно назвать! Адвокаты, как с цепи сорвались – несут и несут эти свои ходатайства о применении залога. И все как один ссылаются на позовчерашний случай в вашем отделе! Больше такого допускать нельзя! Я предупреждаю, к нарушителям запрета будем применять меры дисциплинарного воздействия! – разъяснял нам товарищ Тишков политику партии. Лицо его при этом раскраснелось, а глаза лупили по замершим слушателям лучами гнева. – Заключаем под стражу и не умничаем! Всем понятно?! – высокое начальство задержало на мне взгляд. – Следователь Чапыра?!

Можно было, конечно, взбрыкнуть, затребовать письменного приказа, ткнуть начальство носом в уголовно-процессуальный кодекс, в конце концов, заметить, что на 'ты' мы с ним не переходили и призвать высокое начальство к соблюдению субординации. Но зачем выпендриваться сейчас? Если мне будет нужно применить залог, то я его применю. Молча.

– Есть, не умничать! – я вытянулся во фрунт.

И что ему опять не понравилось? Вылупился на меня с прищуром, в глазах подозрение.

– Он все понял, Семен Варленович, – подключился Головачев, тоже заметив неудовлетворенность начальства.

– Надеюсь, – перевел свое внимание на начальника следственного отдела Тишков. – Вы уж, Илья Юрьевич, проследите за этим.

– Проследим, – пообещал Головачев, показав мне при этом кулак.

Я вновь не впечатлился. А вот все остальные коллеги, кажется дышали через раз. Следователи, выпрямив спины, смотрели исключительно в пол. Старшаки что-то пристально рассматривали на столешнице. Журбина словно кол проглотила. Лицо бледное, глаза от недосыпа красные, и, вроде, даже не моргают. А вот с Курбановым мы встретились взглядами. Смотрел он на меня задумчиво.

– Ну ты и придурок, – это было первое, что произнесла Ксения, когда мы вошли в кабинет.

Проигнорировав субъективную оценку коллеги, я занял свое рабочее место. Журбина опять целую стопку уголовных дел подкинула – надо разгребать.

– Думаешь, тебя накажут? – опасливо спросила Ксения, усевшись напротив.

– Может и накажут, но явно за что-то другое. Не идиоты же они, – я безразлично пожал плечами и снял со стопки дел верхнее.

– Тебя что вообще не волнуют последствия? – непонимающе спросила она.

– Конечно волнуют, – я улыбнулся девушке. – И чтобы не переживать, мне срочно нужно заняться делами. Так что не отвлекай меня. Окей? – последнее я произнес уже недовольно.

До Ксении дошло, и до обеда мы работали молча.

Желающих пообедать со мной сегодня было больше, чем обычно. Первым в кабинет ворвался Денис Войченко, следом подоспела Ирочка, а на выходе мы столкнулись с Антоном Сорокиным. Наша начальница предпочитала обедать принесенной из дома едой. А Левашов, вообще, в последнее время из кабинета выползал редко. Так что столик мы заняли впятером.

– Это дело мне расписали, – первым заговорил об интересующей всех теме Сорокин.

– Как здорово! – от восторга Ирочка захлопала в ладоши, позабыв о столовых приборах.

– Вчера Мохов вызывал, решали вопрос с машиной Калугина, – проигнорировав эмоциональный всплеск помощника следователя, продолжил Антон. – Требовал от меня, чтобы я добился от Калугина разрешения на использование автомобиля в служебных целях. Пришлось объяснить, что это залоговое имущество и до суда Калугину не принадлежит, то есть распоряжаться он им не может, – Сорокин помотал головой, вспомнив неприятный разговор. – Пока отступил, но надолго ли? Дурдом в общем с этим делом.

– Извини, что так вышло, – сейчас я говорил искренне. Действительно, неудобно с Антоном получилось. – Может удастся дело мне передать? Кто накосячил, тот пусть и разгребает, – предложил я вариант.

– Если бы, – печально вздохнул Сорокин, – тебя теперь к этому делу на пушечный выстрел не подпустят.

Вздохнув, я занялся первым блюдом – борщом.

– А тебе, вообще, как в голову пришло залог применить? – подключился к разговору Денис.

– В УПК такая мера пресечения указана, – сказал я чистую правду.

– Журбина говорит, что велела тебе заключить Калугина под стражу, – отозвалась Ксения.

– Нет, дело было не совсем так, – в отрицании я помотал из стороны в сторону ложкой. – Журбина сказала, что залог невозможен. Это-то меня и подстегнуло. Решил проверить на практике ее утверждение.

– Проверил, – усмехнулся Войченко, но Ирочка его тихий смешок заглушила.

– Как я хочу быть следователем! – восторженно вскрикнула она. – Я тоже всё буду подвергать сомнению! – торжественно пообещала она. – В этом ведь и заключается работа следователя? Правда? – девушка потребовала от нас подтверждения своим совам, отчего переводила взгляд от одного к другому.

Высказался самый авторитетный.

– Слова начальства подвергать сомнению я бы не советовал, – веско заявил Сорокин.

– Думаешь, Альберта накажут? – затаив дыхание, спросила Ксюша. Все-таки волнуется она за меня.

– Да черт его знает, – отозвался Антон и стал размышлять вслух. – За залог точно нет. Альберт же не нарушил закон, применив его. В УПК такая мера пресечения указана, так же есть санкция прокурора и определение суда. Так что с этой стороны к нему не подкопаться. Но начальству действия молодого следователя явно не понравились. Вон даже из городского примчались с грозными речами. Значит попытаются нашего Альберта приструнить, заставить выкинуть из головы глупости о том, что следователь процессуально-независимое лицо, будут его учить работать с оглядкой на их мнение.

– Попал ты, Альберт, – сделал вывод Денис.

– Но так нечестно, – всхлипнула Ирочка.

– А где вообще есть это честно? – философски заметила Ксения, смотря куда-то в потолок.

Я пережевывал куриный шницель, поэтому в обсуждении не участвовал.

– А ты чего молчишь? – заметил мое выпадение из беседы Войченко.

– Я ем, – ответил я, запив мясо компотом.

– Да ему вообще по ходу насрать, – грубо заявила Ксения и отчего-то на меня обиделась. – Мы за него переживаем, а ему хоть бы хны, – она в раздражении бросила вилку на пустую тарелку. – Непробиваемый он какой-то.

– А чего мне дергаться? – пришлось ответить на обвинения. – Определение суда никто обжаловать не будет. Прокурор и Калугин с ним оба согласны. Наказать меня за избрание оговоренной законом меры пресечения, как сказал Антон, тоже невозможно. А недовольство начальства я как-нибудь переживу.

– А ты оптимист, – заржал Денис.

– Да так-то Альберт прав, – включился в обсуждение моей судьбы Сорокин, – ничего особо ужасного ему не грозит. В должности следователя его утвердили меньше недели назад, и это было его первым дежурством. К тому же прокурор залог поддержал. Так что подрессируют немного и оставят в покое. А ты, Альберт, не взбрыкивай, изображай лояльность, быстрее дрессировка закончится, – дал он мне совет.

– Договорились, – рассмеялся я, не смог удержаться. Антон сказал именно то, что я и собирался делать.

– А Люде не прилетит? – напряженным голосом спросила у Сорокина Ксюша.

– Да ей уже прилетело. Не видишь что ли, пришибленная ходит, – встрял Денис и захохотал.

– Чего ржешь? – напали на него с двух сторон девушки.

– Да я не над ней, а над ситуацией в целом, – пошел на попятную Войченко, выставив ладони в примиряющем жесте. – Этот решил проверить сработает ли залог, – он ткнул в мою сторону пальцем, – прокурор с какой-то блажи его поддержал, у судьи тоже что-то в мозгах перемкнуло. И сотворили они втроем какую-то хрень, от которой адвокаты города перевозбудились, бегают со вчерашнего дня по следственным отделам и закидывают их ходатайствами, отчего Следственное управление в шоке. А отвечать за все Журбиной, – и он вновь заржал.

Все остальные крепились-крепились, но тоже прорвало – смеялись, прикрывая рты руками.

– Нет, так нельзя, – первой пришла в себя Ксения. – Антон, как ты думаешь, Люду не снимут с должности?

– Откуда я знаю? – подавил он смешок. – Скорее всего отделается устным многоразовым внушением.

Денис от его формулировки заржал по новой.

– Журбина же тоже в должности недавно, – продолжил, Антон, но вновь присоединился к Войченко, с трудом взял себя в руки и закончил фразу. – А снять двух замом за месяц – это уже даже не смешно, – и зашелся в хохоте, уже не сдерживаясь.

Глава 29

Домой я сегодня добирался через ЦУМ. Пришла осень и назрела необходимость в покупке теплых вещей. Первым делом зашел в сам магазин, поднялся на второй этаж и прогулялся по отделу одежды. Ряд с висящими на плечиках пальто меня разочаровал – в эти модели только партийных функционеров наряжать. Мне нужно было что-нибудь посовременнее.

Отвернулся от этого старья и пошел искать куртки. Нашел их на звук – в соседнем ряду между собой переругивались покупатели, определяя очередность – это-то меня и привлекло.

– Не больше одной в руки! – заглушил всех зычный голос продавщицы.

Я быстро пристроился к начавшей образовываться очереди – нарабатываю рефлексы, необходимые для выживания в Советах. Здесь даже если не знаешь, что выкинули – медлить нельзя. Нужно срочно вставать в очередь, а разбираться, надо тебе это или нет, будешь потом, когда застолбишь место.

– А чего дают? – спросил, подскочивший вслед за мной пожилой мужчина.

– Кожаные мужские куртки выкинули, – развернувшись, сообщила ему девушка, что оказалась впереди меня.

– О, надо брать! – определился тот.

Я посмотрел назад, хвост очереди уже уходил в соседний ряд. Местные соображают быстро.

– Молодой человек, – ко мне подбежала женщина с курткой в руках, – Померьте, пожалуйста. Вы такого же телосложения, как мой сын, – она умоляющим тоном, на грани нервного срыва, озвучила свою просьбу.

– Давайте, – решил примерить: если не понравится, так хоть стоять не придется.

Куртка была из черной хорошо выделанной кожи, на пуговицах и длиной доходила до середины бедра. В общем приличная, единственное, без утеплителя, но до ноября можно будет и в ней походить.

– Очень хорошо, – разглаживала и одергивала одетую на мне куртку покупательница, – Должно подойти. Спасибо, снимайте, – добавила она повеселевшим тоном.

– Вам очень едет, – обрадовала меня стоящая впереди девушка.

– А вы кому берете? – спросил я у нее, ведь та оказалась симпатичной блондинкой.

– Мужу, – улыбнулась она, продемонстрировав мне кольцо на пальце.

Облом. Но хоть куртка досталась. Не зря убил полчаса.

А вот в обувном ничего приличного не оказалось. Поэтому я отправился на поиски Константина. Нашелся он быстро, когда я спускался из магазина по лестнице, он как раз подходил к крыльцу.

– Здорово, – протянул я ему руку.

– Давно не виделись, – ответил он на рукопожатие, с интересом меня рассматривая.

– Понадобилась твоя помощь, – завуалированно сообщил ему я.

– Оказывать помощь жаждущим – мое призвание, – захохотал он, тряхнув гривой волос, что сегодня не была затянута в хвост.

Когда мы отдалились от магазина, я посетовал на невозможность найти нормальную демисезонную обувь. Костя мне охотно посочувствовал и предложил пару вариантов посмотреть уже сегодня. Показ осенней коллекции состоялся все в том же гараже. Мне были продемонстрирован несколько пар, но меня заинтересовали только черные кожаные ботинки на замке и липучках и такого же цвета кожаные туфли на шнуровке, с теплой стелькой из шерсти.

– Эти беру, – сказал я фарцовщику после примерки.

– Триста пятьдесят, – был мне ответ.

Пятница прошла скучно: работа по уголовным делам, обед с коллегами, политинформация на полтора часа, и заверения сотрудницы юридической консультации, что Зудилиной на работе нет.

Из новшеств – замотивированная Головачевым, Журбина усиленно пыталась меня строить, я в ответ безропотно, изображая безразличие, выполнял все ее требования. Так и не увидев на моем лице раздражения и не дождавшись протеста, к концу дня она выдохлась.

А в субботу мне предстояло тащиться в гости – выполнять обещание, данное Митрошину. Решил пойти часов в пять, чтобы сильно там не задерживаться. Алина, конечно, девушка красивая и даже в моем вкусе, но ведь с ней не получится завязать привычные для меня отношения: развлечься, наскучить друг другу, а после разбежаться. Боюсь, ее отец этого не поймет и погонит меня пинками в ЗАГС, а мне этот маршрут совсем неинтересен. Да и портить с заместителем прокурора отношения, с которым у нас начал складываться отличный тандем – надо быть полным идиотом. Вот и не знаю я, как мне поступить, чтобы все довольными остались – я, Алина и ее папа.

Оделся демократично – синие джинсы с кроссовками, водолазка и новая куртка, на случай если к вечеру похолодает. Посмотрел на себя в зеркало и завис с мыслью о переодевании в свой старый студенческий прикид, в нем я точно Алине не понравлюсь. Но потом вспомнил, что Митрошин видел меня в приличном костюме и такой мой финт вызовет у него подозрения. Сплюнул и вышел из квартиры.

Час езды на автобусе с заездом на рынок, и я на месте. Пощелкав пальцами, все-таки нажал на дверной звонок. Как-то неловко я себя ощущаю, когда иду через двор этого дома и подхожу к квартире. Вот когда переступаю порог, вся скованность уходит. Внутри другая обстановка и там мне ничего не напоминает о детстве и моих стариках.

Дверь раскрылась и на пороге в изящной позе застыла Алина. Она тоже была в джинсах, только расклешенных к низу и в кофточке с неглубоким декольте. Светлые волосы также, как и при первой нашей встрече были распущены и падали ей на плечи. Глаза сияли хитринкой, губы изображали легкую усмешку.

– Привет, – поздоровалась она, пока я ее разглядывал.

– Привет. Это тебе, – я протянул ей одну белую розу.

– Как мило, – улыбнулась она, показав мне ямочки на щеках.

Приняв символический подарок, девушка отступила в прихожую. Я шагнул следом. Снял обувь с курткой и прошел в гостиную. Алина же убежала с цветком куда-то в сторону кухни.

– Здраствуйте, – поздоровался я с четой Митрошиных. Борис Аркадьевич сидел в кресле и читал газету. Увидев меня, он ее отложил и, поднявшись, протянул мне руку.

Светлана Григорьевна при моем появлении что-то расставляла в стенке. Обернувшись, она расплылась в приветливой улыбке.

– Вы как всегда прекрасно выглядите, – сделал я ей комплимент. Меня еще отец учил, что разговор с женщиной надо всегда начинать с комплимента, даже если это ссора, больше дивидендов от общения получишь, а в последнем случае, быстрее перейдешь к стадии примирения.

– Альберт, рада тебя видеть, – сообщила она мне, – А мы уже заждались.

– Я спешил как мог, – заверил я.

– Молодец, что пришел к ужину, – похвалила она меня, не убирая улыбку с лица. – Вы тут пока пообщайтесь, а я на кухню, – сказав это, женщина упорхнула.

– Ну, рассказывай, как там у тебя дела? – Митрошин указал мне на второе кресло.

– Да, нормально. Строят, – ответил я, пожав плечами.

– Строят? – засмеялся он.

– Ага, дрессируют. Надеюсь, надолго их не хватит, – легкомысленно поделился я тем, что, если честно, и проблемой-то не считал. Поизображает Журбина строгую начальницу, а через неделю, максимум две, все вернется на круги своя. Эти риски были заложены в стоимость услуги.

Митрошин никак не прокомментировал мой прогноз, лишь кивнул головой в знак согласия.

– А у вас, Борис Аркадьевич, никаких проблем из-за меня не было? – спросил я, наблюдая как в комнату зашла девушка, поставила на журнальный столик тонкую вазу с белой розой, после чего присела на банкетку возле отца.

– У меня? – вновь засмеялся он. – С прокурором мы обсудили тему применения залога и пришли к выводу, что на поток его все же ставить не надо, а как исключительная мера сойдет. В юридической практике и не такое случалось, – крутанул он ладонью, словно отмахиваясь от несущественного.

– То есть прокурор не запретил применять залог? – уточнил я.

– Посмотрим, как еще Москва отреагирует на наше применение закона, о существовании которого все уже успели позабыть, – притормозил меня Митрошин.

– Ну вот, опять эти твои прокурорские дела, – укоризненно смотря на отца, воспользовавшись паузой, вклинилась в разговор Алина.

– Все, все дочка. Заканчиваем, – не стал спорить Борис Аркадьевич.

– Альберт, а как тебе работа следователя? – добившись своего, спросила девушка, при этом уйдя от предыдущей темы недалеко.

– Отлично, осваиваю новые горизонты, – отговорился я.

– А папа тоже раньше следователем был, только в прокуратуре, – похвасталась мне отцом Алина.

– В те времена не было следователей МВД, – пояснил дочери Митрошин.

– И долго вы в следователях ходили? – из вежливости поинтересовался я.

– Почти десять лет и почти столько же в заместителях прокурора хожу. Правда, сперва в области работал, а года три назад назначение в город получил, и мы переехали. Алине нужно было в университет поступать, это и стало решающим фактором.

– А до того, как вы сюда переехали, не знаете, кто квартирой владел? – осторожно спросил я, надеясь, что мой голос при этом не изменился.

– Знаю, что она пустовала год, – ответил Митрошин, – а кто до этого здесь жил никогда не интересовался.

– Альберт ищет какого-то Сергея Королько с женой, – поделилась информацией с отцом Алина. Надо же, даже имя запомнила.

– А кто они тебе? – заинтересовался Митрошин.

– Дальние родственники. Сестра просила отыскать. Вот и ищу, – ничего лучшего я не придумал, хотя, вроде, нормальная версия.

– Запросы сделал? – деловито уточнил он.

Я кивнул. На днях, пользуясь служебным положением, я, действительно, запросил информацию о Королько.

– Жду ответы.

Развить тему помешала заглянувшая в комнату Светлана Григорьевна, которая попросила дочь помочь ей накрыть стол. Мы же с Борисом Аркадьевичем в это время оттащили круглый стол от окна в центр комнаты, но раскладывать его в этот раз не стали.

– Только допоздна не гуляйте, – категоричным тоном потребовала от нас с Алиной Светлана Григорьевна, когда я, доев ужин, сытый отвалился на спинку стула и мечтал прилечь на диван минут на сорок. А меня вместо этого гулять выпроваживают. Я с надеждой посмотрел на Алину, но судя по виду девушки, та была настроена на вечернюю прогулку решительно. Пришлось вставать и плестись в прихожую одеваться.

– Куда пойдем? – спросила Алина, как только мы вышли из подъезда.

– Куда скажешь, – обреченно вздохнул я.

– Тогда в кино, – приняла она решение, и мы пошли под веселый треп девушки.

Я в нужных местах поддакивал, переспрашивал удивленным голосом, и этого оказалось для беседы достаточно.

Фильм меня усыпил. Там все пели и плясали: женщины в сари, мужики в намотанных на бедра белых простынях и в какой-то момент меня вырубило. Думаю, мозг просто отказался переваривать информацию, что в него пихали, и ушел в спящий режим. А пострадал мой бок. Алина бесцеремонна воткнула в него свой острый локоть.

– Тебе что, не интересно? – возмущенно прошептала она мне в ухо.

– Интересно, – я выпрямился в неудобном, без мягкой обивки, кресле. – А долго еще? – спросил я, осматриваясь. Свет в зале, по ходу, включать никто не спешил, и народ в сторону выхода не косился – всё это мне не понравилось.

– Если тебе не интересно, то мы можем уйти прямо сейчас, – обижено прошептала Алина.

– Пошли, – ухватился я за предложение.

Девушка возмущенно фыркнула, но проследовала за мной, так как я тащил ее за руку.

– Мог бы и до сеанса сказать, что не хочешь идти на 'Зиту и Гиту', – предъявила она мне, когда мы оказались на улице.

– А что так можно было? – не поверил я.

Алина вновь фыркнула и повернулась в сторону дома.

– Проводи меня, – потребовала она.

– С удовольствием, – отозвался я.

Обратно мы шли молча, думая каждый о своем. Лично я о своей удобной кровати. Уже стемнело, и я постоянно зевал. Девушка на каждый мой зевок фыркала, выказывая мне свое неудовольствие.

– На работе устал, – решил я хоть как-то оправдаться.

– Ты прямо как мой отец, – недовольно заметила она. – Он тоже весь в работе и кроме нее его тоже ничего не интересует.

– Меня интересует, – запротестовал я. – Сама меня заставила какую-то фигню смотреть, вот я и утомился.

– То есть это я виновата, что ты идешь со мной и зеваешь?! – от возмущения Алина остановилась. – И в кино ты не разу не попробовал меня обнять, не говоря уже о поцелуях! – обличительно сказала она. – Я тебе не нравлюсь? – потребовала она ответа.

– Слушай, ты это всё так быстро говоришь, что я не успеваю реагировать, – притормозил я ее.

– Тормоз! – сказав это, она быстро начала от меня удаляться. Пришлось прибавить шагу и пристроиться рядом.

– Можешь уходить, раз я тебе совершенно неинтересна, – Алина попыталась меня прогнать. Ага сейчас, прокурорскую дочку на вечерней улице брошу и уйду. Тем более, она в какой-то сквер завернула, срезая путь до дома.

– Ты мне интересна, – уверил я ее.

– Что-то я не заметила, – парировала девушка.

– Просто я скромный, – назвал я причину.

– Странно, – задумалась она, перебирая в голове факты. Она пытливо посмотрела не меня и потребовала. – Поцелуй меня.

– Давай лучше я тебя поцелую, – раздался со стороны прокуренный мужской голос, и сразу за ним грянул хохот.

Четверо парней вывалились из кустов и начали нас окружать. На вид местная гопота – гадливо лыбятся, держа сигареты во рту, прищуренные взгляды, походка вразвалочку, в общем, изображают из себя крутых пацанов.

– Клевая кожанка, – начал разговор центровой, – Снимай, хреново если порвется, – он заржал, сверкая желтой фиксой.

– И девку оставляй, – подключился второй. – Мы ее поцелуем. По очереди, – гопники вновь заржали.

– Сейчас побежишь. Поняла? – шепнул я, прижавшейся ко мне Алине. Гопоте же крикнул, – Я все понял! Снимаю!

Стащив с себя куртку, я, резко крутанув ей, ударил кожанкой по лицу ближайшего.

– Беги! – повторил я девушке и та, слава всем богам, не затупила, а побежала.

Дальше все произошло слишком быстро: на меня, пока я отвлекся, расчищая девушке путь для отхода, навалились с двух сторон, повиснув на плечах, третий в это время зашел спереди и впечатал мне кулаком в живот. Четвертый оказался сзади, от него мне прилетело в спину. Нападающим тоже досталось. Одному из тем, кто меня держал, я сильно повредил ногу, пнул по голени. Тот вскрикнув от боли, рухнул как подкошенный и более в драку не вступал – сидел на траве и матерился сквозь зубы. Второму, высвобождаясь от захвата, по ходу, сломал ухо. Он заверещал и принялся лупить по мне, не выбирая куда, лишь бы попасть. Пока я блокировал его удары, на меня запрыгнули сзади, а тот, что был спереди, кинулся мне в ноги. Повалили, в общем, и начали запинывать.

– Бл… у него ксива! – раздался голос одного из нападавших.

Пока двое меня учили жизни, а третий, держась за ногу, матерился на траве, четвертый, значит, рыскал по карманам моей, валяющейся где-то рядом, куртки. Удостоверение как раз в ней было, во внутреннем кармане лежало.