Текст книги "Ведьмы и все прочие"

Автор книги: Анни Шмидт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Великан и дракон

– Вот только этого еще и не хватало, – сказал король, когда великан украл его дочь. – Словно все сговорились сегодня. Ну, и где она сейчас? – спросил он придворного, принесшего ужасную новость.

– На горе Борстелберг у моря, – ответил придворный. – Там стоит замок великана. Принцесса сидит в башне, и ее сторожит дракон.

– Какой кошмар! – воскликнул король. – Мало великана, еще и дракон! Бедное дитя! Она была страшно непослушной и дерзкой последнее время, но еще и это! Что же нам делать? Позовите моего врача.

– Ты слышал? – спросил он у врача. – Мою дочь украл великан, и ее сторожит дракон! Скажи, что мне делать?

– Ах, – вздохнул врач, – это выходит за рамки моей компетенции. Я обыкновенный домашний доктор и поэтому…

– Вздор! – воскликнул король. – Ты же помог ей, когда она заболела корью. Вот и теперь придумай что-нибудь!

– В подобных случаях, – сказал врач, – в подобных случаях король всегда обещает вознаграждение принцу, который победит дракона. Это необычайно действенное средство. Тут же понабежит куча принцев, и среди них наверняка окажется тот, который справится с драконом.

– Отлично, так мы и поступим, – воодушевился король. – Принц, который привезет мою дочь домой в целости и сохранности, получит ее в жены.

– И полкоролевства в придачу, – подсказал врач.

– Это мы еще посмотрим, – ответил король. – Не стоит горячиться.

В тот же день был брошен клич, и уже вечером объявился первый принц.

– Ты не слишком нарядился для такого дела? – спросил король. – Неужто ты будешь убивать дракона в белых перчатках?

– В самый ответственный момент я их снимаю, – зардевшись, пояснил принц. Он так замечательно выглядел в бархатной голубой накидке, белой жилетке, брючках со штрипками, а на голове у него была перна… перма… перманентная завивка.

– Ишь ты, – сказал король, глядя вслед жеманному принцу. – Хоть бы с ним ничего не случилось. Уж больно красив.

Днем позже принц вернулся назад. Он был перепачкан с головы до пят, весь в синяках и шрамах, на нем жалко висели голубые бархатные лохмотья. Великан сдул его с горы Борстелберг, рассказал принц, и он кубарем летел вниз сквозь колючие кусты.

– Увы, ничего не попишешь, – бодро сказал король. – Следующий кандидат.

Следующий принц был облачен в доспехи. Он выглядел очень внушительно, однако вернулся довольно скоро, и все доспехи его были перекорежены, потому что великан стиснул его в кулаке, а потом швырнул в долину. А в перекореженных доспехах – посудите сами – не лезть же снова на гору!

– Кто следующий? – возвестил король. – Ба, неужели больше ни одного желающего?

– Ни одного принца, – уточнил врач. – Принцы больше не отваживаются. Но там стоит какой-то бедный юноша, который готов рискнуть. Его зовут Йорис.

– Йорис, говоришь. Ну что ж, Йорис – вполне подходящее имя, чтобы идти драться с драконом, – сказал король. – Входи, Йорис. У тебя есть меч?

– Нет, ваше величество, – ответил юноша.

– Что же тогда у тебя есть?

Йорис вывернул наизнанку карманы и сказал:

– Да вот, зеленый мелок. Он у меня случайно завалялся. А больше ничего нет.

– Давай я тебе вручу полное боевое снаряжение, – предложил король.

– Да нет, спасибо, – сказал Йорис. – Я пойду просто так. Я не умею обращаться ни с мечом, ни с копьем.

– Ну как знаешь, было бы предложено, – сказал король. – Сам понимаешь что к чему – не маленький. Впрочем, я тебя не удерживаю. Пока, Йорис.

И пошел юноша один-одинешенек на Борстелберг. Подъем был очень крутой, карабкаться приходилось сквозь колючий кустарник, но уже через два часа он, запыхавшись, взобрался на гору и тут же уткнулся в босые ноги великана, половшего свой огород.

– Ага, – обрадовался великан и схватил его двумя пальцами. – Вот и третий пожаловал. Ты тоже хочешь освободить принцессу, букашка несчастная?

– Вовсе нет, – сказал Йорис. – Я заблудился и знать ничего не знаю ни про каких принцесс.

– Ах, не знаешь? – удивился великан, он уселся на пригорок и поставил Йориса себе на колено, по-прежнему крепко сжимая его двумя пальцами. – Вон видишь, она сидит у окошка в той башне? А дракона видишь?

– Вижу, – кивнул Йорис. – Будьте любезны, только не сжимайте меня так сильно. Мне трудно говорить, когда меня так сжимают.

– Ха-ха! – расхохотался великан, но сжимать его стал чуточку слабее. – Что же мне с тобой делать? Я, конечно, могу швырнуть тебя вниз, но от этого мне никакой радости.

– Совершенно никакой радости, – согласился Йорис.

– Еще я могу потушить тебя с квашеной капустой на ужин, – продолжал размышлять великан. – Ладно, посажу-ка я тебя пока вон в ту старую птичью клетку, потом решим, что с тобой делать.

Он посадил Йориса в клетку и легонько покачал ее туда-сюда. Йорис схватился за прутья, и великан снова захохотал, нет, прямо загрохотал от удовольствия.

Йорис засмеялся с ним вместе и сказал:

– Вот это смех так смех! Теперь-то я вижу, что это пустая болтовня! Опять они небылиц насочиняли.

– Кто? – спросил великан.

– Да люди внизу, – пояснил Йорис. – Они уже давно говорят, что вы больны.

– Я – болен? – возмутился великан. – Сам же видишь, что это вранье! Я здоров как бык!

– Вижу-вижу, – кивнул Йорис. – Эти болтуны внизу уверяют, что вы весь – с головы до пят – стали зеленого цвета. А вы вроде ничего.

– Зеленого цвета? – изумился великан. – Почему зеленого?

– Да это от пыхательной болезни, – сказал Йорис. – Каждый ребенок знает, что дыхание дракона чрезвычайно опасно для здоровья. Дракон же пыхает серой и еще какой-то гадостью, вот от этого и случается пыхательная болезнь. А от нее – зеленые пятна по всему телу, вот такие дела. Но у вас что-то пока их не вижу.

И насупив брови, Йорис стал сосредоточенно рассматривать голые колени великана.

Великан последовал за его взглядом и увидел на одной из коленок множество зеленых точек. Он попытался стереть их рукавом, но точки не исчезали. Ведь мелок у Йориса был необычайно хорошего качества, скажу тебе по секрету, и Йорис нарисовал на коленке у великана тьму-тьмущую зеленых точек – да так, что великан ничего не заметил.

– Ч-ч-что это т-т-такое? – заикаясь прошептал великан. – Зеленые пятна? Значит, началось?

– Пока ничего страшного, – успокоил его Йорис, – месяц вы еще протянете. Если бы рядом не было дракона, то вы бы точно прожили не меньше полугода, а так, сами понимаете, бедное животное не виновато, что у него ядовитое дыхание. Вы же не сможете убить своего родного дракона?

– Я – не смогу?! – взревел великан. – Сейчас сам увидишь! Чтобы я загнулся от этой ядовитой ящерицы?

Огромными шагами он помчался в замок, схватил там гигантское копье и бросился на дракона.

Сидя в своей клетке, Йорис наблюдал за страшным побоищем и думал про себя: вот уж воистину битва великана с драконом!

Дракон пыхал гарью и копотью, из ноздрей у него извергались потоки дыма и огня, срывались язычки красного пламени. Он извивался зеленым чешуйчатым телом, яростно бил мощным хвостом, лязгал страшными драконовыми зубами, а великан бегал вокруг него и пытался поразить копьем.

– Ура! Бей его! Вперед, Голландия! – кричал Йорис в своей клетке. Конечно, подбадривать великана нужно было какими-нибудь другими словами, но Йорис не мог придумать ничего лучшего.

Великану тем временем удалось наконец приблизиться к дракону и всадить ему копье прямо в сердце – кошмарное зрелище, доложу я вам, тело дракона свилось в большие и маленькие кольца, он испустил последние клубы дыма и затих. Ужасная смерть.

– Ну что? – спросил великан, отдуваясь. – Каково?

– Здорово! – воскликнул Йорис, хлопая в ладоши. – Вы настоящий герой. И теперь, когда дракон умер, вы запросто проживете еще месяцев шесть. Запросто. Даже можете все семь.

– Не дольше? – жалобно спросил великан, он уселся на землю, печально опустив голову. – Я хочу прожить еще сто лет.

– Это каждый хочет, – согласился Йорис. – Но пыхательная болезнь смертельна. И никто не может добраться до белой змеиной травки, будь то человек или великан.

– Что-что, белая змеиная травка, что это такое? – заволновался великан.

– Она растет вон там, – сказал Йорис и показал на скалы, отвесно уходящие в море. – Если вы меня отпустите, я помогу вам ее найти.

– Отпустить – держи карман шире! – зарычал в ярости великан. – Я тебя отпущу, ты тут же смоешься, а мне – помирай через семь месяцев! Нет уж, дудки! Я сделаю кое-что получше, я возьму тебя с собой, и ты покажешь мне белую змеиную травку.

Он вынул Йориса из клетки и стал карабкаться на самую высокую из скал.

– Если я свалюсь, ты свалишься со мною вместе, – злобно пообещал он.

– Остановитесь на этом выступе, – скомандовал Йорис, и великан повиновался. – Видите те белые цветочки между двумя камнями? Вот там и травка.

Великан нагнулся, пытаясь дотянуться до травки, но у него ничего не получилось.

– А вы попробуйте другой рукой, – посоветовал Йорис, – в которой вы меня держите. Я и дотянусь до травки.

Великан последовал его совету.

– Отлично! – крикнул Йорис. – Еще чуточку, еще чуть-чуть… Готово!

– Сорвал? – тяжело дыша, спросил великан, совершенно свесившись вниз.

– Сорвал! – крикнул Йорис и укусил его за палец.

– Ай! – завопил великан и от неожиданности выпустил Йориса, который мягко приземлился в кустарник, росший прямо под выступом скалы. Великан же потерял равновесие и, подняв тучу брызг, плюхнулся в море.

– Вот так-то, – сказал Йорис, легко взбираясь на гору. Он отделался парочкой синяков и теперь спокойно направился к башне, где томилась принцесса.

– Ты не принц? – разочарованно протянула она. – И даже не рыцарь?

– Будешь еще болтать, – сказал Йорис, – я оставлю тебя здесь, и сиди себе в ожидании принца.

– Ах, нет-нет, – поспешно ответила принцесса. – Пожалуйста, доставь меня домой.

Йорис посадил ее себе на спину и спустился с горы.

– Кого я вижу?! – сияя, воскликнул король, когда они вошли во дворец. – Наша дорогая дочь! А теперь ты должна выйти за него замуж, ты это понимаешь?

– Понимаю, – кивнула принцесса. – Я согласна.

Прямо в следующую среду отпраздновали свадьбу и отгрохали такой фейерверк, что о нем до сих пор в тех краях вспоминают.

Злые мысли

– Тебе пора подумать о женитьбе, – сказал престарелый король своему сыну.

– И на ком же мне жениться? – уныло спросил принц.

– На прекрасной принцессе, – ответил король. – И чтобы она была не только красивой, но и доброй. У нее в голове не должно быть ни одной злой мысли, ни за что и никогда.

– Такую нам вряд ли удастся найти, – вздохнул принц.

Но король уже позвал своего камердинера. Дело в том, что у королевского камердинера была способность видеть плохие мысли. Они представлялись ему в виде крылатых насекомых, круживших над головами людей.

– Послушай, – сказал ему король. – Завтра на смотрины прибудет одиннадцать принцесс. Мы будем выбирать из них самую красивую, а ты нам будешь докладывать, как у них обстоят дела с мыслями.

На том и порешили. Назавтра на газоне расположились одиннадцать принцесс. Они сидели в пластиковых креслах-качалках и раскачивались туда-сюда, туда-сюда, потому что ужасно нервничали.

– Итак! – сказал король.

Камердинер начал осмотр первой принцессы, блондинки.

– Ба! – отшатнувшись, воскликнул он. – Какой ужас! Над ней кружат слепни!

Остановившись возле второй, он крикнул:

– Черные жуки… Их тысячи!

Мимо третьей он пробежал не задерживаясь, испуганно выкрикивая на ходу:

– Бешеные пчелы… Караул!

И так, представляете, вдоль всего ряда. Над хорошенькими головками он видел отвратительных насекомых, то были злые мысли прекрасных принцесс. Король и принц наблюдали за происходящим, они не видели никаких насекомых, но восхищенно внимали проницательному камердинеру.

Наконец камердинер затормозил возле одиннадцатой принцессы и долго стоял неподвижно. Затем он обошел ее со всех сторон, посмотрел, послушал и даже понюхал ее кудряшки.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он. – Ни одной злой мысли. В этой девушке я не нахожу ни капельки зла. Пожалуй, я рекомендую вам ее.

– Отлично, – возбужденно потер руки король. – Дело сделано.

Остальных десять принцесс быстренько рассадили по каретам и отправили восвояси, а чтобы они не сильно переживали, им в утешение вручили по огромному куску торта. Но они все равно были ужасно удручены, бедняжки. А одиннадцатая принцесса стала, выходит, невестой принца. Она была необыкновенно красива, что правда то правда. У нее были голубые глаза, каштановые волосы и личико – беленькое, как у фарфоровой куколки.

– Так-так, – с удовольствием приговаривал король, разглядывая ее. – Ты счастлив, сын мой?

– Нет, – сказал принц.

– Мой мальчик! – возмущенно воскликнул король. – Такая красивая невеста королевских кровей, да еще и ни одной злой мысли! Подумай только!

– Да уж, – проворчал принц. – Очень может быть, что у нее нет злых мыслей. Но по-моему, у нее вообще нет никаких мыслей. Ни злых, ни добрых.

– Какая разница! – облегченно махнул рукой король. – Потом она станет королевой, а королеве совсем не обязательно иметь какие-нибудь мысли. Лишь бы она умела приветливо кивать из окошечка кареты. Лишь бы она могла улыбаться, а умные слова заучит наизусть. Ей вовсе не нужно думать!

Принц промолчал. В этот же день он отправился со своей прекрасной невестой покататься на лодке. Они медленно плыли по реке. Вдоль зеленых берегов сияли на солнце жемчужные лилии.

– Ты думаешь когда-нибудь о небе? – спросил принц.

Принцесса удивленно посмотрела на него. Она молчала, и принц понял, что у нее нет ни одной мысли по этому поводу. В молчании они поплыли дальше, пока на правом берегу не показалась старая покосившаяся лачуга.

– Почему один человек богатый, а другой бедный? – спросил принц.

Принцесса снова с удивлением посмотрела на него. Ее личико было еще краше, чем обычно, но принц почувствовал сильное раздражение, потому что она явно никогда не задумывалась над этим вопросом и вообще ни над чем не задумывалась. У нее не было НИКАКИХ мыслей.

– Я привяжу здесь лодку, – сказал принц. – Подожди меня. Я хочу заглянуть в эту лачугу.

Принцесса терпеливо осталась поджидать принца, она опустила руку в воду, волны мягко покачивали лодку. Принц тем временем толкнул дверь бедной хижины.

Там внутри, на старом колченогом стуле сидела бедно одетая темноглазая девушка. Она чистила картошку и с удивлением взглянула на нарядного принца.

– Привет, – сказал принц, остановившись на пороге.

– Привет, – ответила девушка, продолжая чистить картошку.

– Почему… – начал принц. – Почему цветок красивее, чем корзина с картофельными очистками?

Девушка отложила в сторону нож и задумалась. Потом она сказала:

– А разве цветок красивее корзины с картофельными очистками? Ты в этом уверен?

Принц присмотрелся повнимательней и обнаружил, что корзина с картофельными очистками на ее коленях и впрямь красивее всех цветов вместе взятых. Странно, конечно, но ему действительно так показалось, хотя он и сам не мог взять в толк – почему? Он понял только, что у этой девушки есть мысли. Он нежно взял ее за руку и зелеными лугами повел во дворец. О принцессе в лодке он напрочь забыл и, явившись вместе с бедной девушкой пред светлы очи старого короля, упал на колени перед троном и сказал:

– Отец! Вот моя невеста. Она думает!

– Но мальчик! – испуганно воскликнул король. – У тебя ведь уже есть одна невеста! А это… это какая-то замарашка. Что люди скажут? Фу, какое грязное платье!

– Это ерунда! – сказал принц. – На белом свете полно платьев.

Между тем к девушке приблизился камердинер. Приглядевшись к ней, он громко вскрикнул от ужаса:

– Шмель! Огромный толстый шмель кружит над ее головой! У нее – злая мысль!

– Только одна? – рассмеялся принц. – О чем ты думаешь, любовь моя?

Девушка покраснела и сказала:

– Я подумала, что только глупый король придает значение тому, что скажут люди.

– Вот видите! – крикнул камердинер. – Злая мысль!

– Это лучше, чем вообще никакой! – сказал принц и поцеловал девушку, несмотря на то, что она и в самом деле была сущей замарашкой. Девушку отправили принять ванну и тут же взялись праздновать свадьбу.

Когда свадебная процессия ехала вдоль реки, принц к своему ужасу увидел прекрасную принцессу, которая все еще сидела в лодке.

– Я совершенно забыл про нее! – стукнул он себя по лбу. – Спросите ее, не захочет ли она занять место в последней карете?

Принцесса не возражала, она не задумываясь села в последнюю карету, потому что вообще ни о чем не задумывалась.

Свадебная процессия подъехала к церкви, и все были счастливы, за исключением камердинера. Он бил палкой по воздуху и бормотал:

– В церкви полно насекомых! Жуки и мухи, слепни и ядовитые осы… фу… фу!

Но это никого ни капельки не волновало.

Добренький Рул

– Вот теперь, когда родился наш сыночек, – сказала королева, – мы устроим пышные крестины.

– Конечно, моя дорогая, – кивнул король, – но только с тем условием, что к нам не пожалует твоя тетушка Уна.

– Почему? – удивилась королева. – Тетушка Уна страшно рассердится, если мы не пошлем ей приглашения. Сам посуди, она же колдунья!

– Вот именно это обстоятельство меня и смущает, – вздохнул король. – Ты только подумай: она ведь обязательно подойдет к колыбели нашего сына с каким-нибудь пожеланием. А вдруг она пожелает ему зла!

– Да будет тебе, – сказала королева. – Тетушка Уна нас любит. Она пожелает нашему мальчику только добра.

Крестины праздновались в королевском саду. Во всех фонтанах била розовая вода, а на кустах жасмина были развешены шесть тысяч ярко горевших голубых фонариков. Герцоги и князья с женами толпились вокруг колыбели, и каждый норовил погладить ребенка по головке. Последней на праздник явилась тетушка Уна.

То была мощная женщина, высокая и толстая, одетая во все розовое, с башней рыжих волос на голове. Она заглянула в колыбель и сказала:

– Какой славный малыш! Мне хотелось бы порадовать вас и выполнить какое-нибудь ваше желание. Итак, что бы вы хотели ему пожелать?

В саду наступила мертвая тишина. Гости затаили дыхание и напряженно ждали, что же скажут отец с матерью.

Король почесал в затылке, подумал и произнес:

– Я бы хотел, чтобы принц был очень сильным и очень храбрым. А еще очень богатым, – быстро добавил он.

Королева оглянулась на всех своих именитых гостей и сказала:

– Подожди, тетушка Уна, я не совсем с этим согласна. Мы бы хотели, чтобы у нашего сыночка было доброе сердце. Разве не так, дорогой муж?

– Гм-гм, – пробормотал король. Он тоже оглянулся на гостей – те с воодушевлением кивали – и сказал:

– Да, естественно, конечно, само собой…

– И посему, – воскликнула королева голосом, прерывающимся от волнения, – посему, дорогая тетушка Уна, сделай моего сыночка добрым человеком. Таким добрым, чтобы он больше думал о других, чем о самом себе. Таким благородным, чтобы он печалился, когда печалится кто-то другой, будь то человек или животное!

Шепот восхищения пробежал по саду. Какое чудесное пожелание!

Тетушка Уна сломала веточку жасмина и взмахнула ею над головой принца.

– Ты будешь зваться принц Рул, – сказала она. – И ты вырастешь таким, каким желает видеть тебя твоя матушка, – Добреньким Рулом.

Потом тетушка Уна отплясывала с королем польку, из фонтанов теперь лилось шампанское, кроме двух фонтанов, из которых лилась «кока-кола». Праздник удался на славу! Затем гости отправились на экскурсию в носорожий парк, где в вольерах за решетками бегали сотни толстых носорогов. На этом торжество и закончилось.

Очень скоро стало заметно, что пожелание тетушки Уны сбывается. Принц Рул рос необыкновенно послушным и добрым ребенком. Он раздавал все свои игрушки, так что у него никогда не оставалось ни одной. Всякий раз, когда он получал в подарок нового коня-качалку, новые коньки или новую железную дорогу, он говорил, даже не успев с ними поиграть:

– Отдайте это Питу, сыну угольщика.

– Но мальчик мой, разве ты сам не хочешь поиграть? – спрашивая король.

– Нет, – отвечал принц, – мне ничего не нужно.

– Я нахожу это странным, – сказал как-то король королеве.

– Ах, это же чудесно! – воскликнула она. – Мой лапочка Добренький Рул!

Вот только жаль было, что Рул столько плакал. Иногда он часами просиживал, заливаясь слезами и икая, а когда придворные дамы спрашивали его: «Что случилось, ваша светлость?» – он отвечал:

– Я плачу от того, что у жены портного радикулит.

Или:

– Я плачу от того, что на белом свете есть бедные дети, которые никогда не ели крабов.

Или:

– Это ужасно, что люди стареют!

Было решено всех бедных, больных и старых людей держать как можно дальше от принца. Собрали их всех и погнали с глаз долой в самый отдаленный угол королевства, где они отныне и стали жить в страшной тесноте и нищете. Принца, понятно, их вид перестал расстраивать, и все вздохнули с облегчением. Однако оставалось еще множество поводов поплакать. Принц плакал, потому что у камердинера завелись глисты. А когда пришел доктор, чтобы лечить камердинера, принц опять плакал, потому жалел бедненьких глистов, которые должны были погибнуть.

В конце концов при дворе строго-настрого запретили жаловаться или иметь грустное выражение лица. Всем было велено быть счастливыми и постоянно приплясывать. Но и тут случались всякие неожиданности. Как-то в одном из коридоров замка Рул повстречал королевского повара.

– Что с тобой? – спросил принц. – У тебя такой грустный вид.

– Со мной все в порядке, – быстро сказал повар и сделал три танцевальных шажка. – Я так счастлив, ха-ха!

– Неправда, – возразил принц. – С тобой не все в порядке. Скажи мне, какая у тебя печаль.

– Ах, – вздохнул повар. – У меня плохое настроение от того, что моя дочь ужасно некрасива.

– Некрасива? Что значит некрасива? – спросил принц.

– У нее курносый нос, – объяснил повар, – рыжие волосы и вот ТАКИЕ ножищи, – он показал, КАКИЕ огромные. – Она никогда не выйдет замуж, потому что кому захочется иметь такую некрасивую жену. Ее зовут Изебель.

– Немедленно приведи ее сюда, – приказал принц, – я женюсь на ней.

Повар не осмелился противоречить и привел свою дочь. Н-да, с курносым носом, рыжими волосами и здоровенными ножищами она и впрямь не блистала красотой, но принц обвенчался с ней на следующий же день. Для старых короля и королевы это был настоящий удар: они так и не смогли оправиться от потрясения, увяли-зачахли и умерли от горя в один день.

И Добренький Рул стал королем. Теперь он восседал на троне, а рядом с ним – королева Изебель. И сказать по правде: уродина она была, конечно, отменная, но сердце у нее было доброе, для всякого находилось ласковое словечко, а уж дурочкой ее бы никто не назвал, так что очень скоро она заприметила, каким странным королем был ее муженек.

Для начала Рул отправился в карете объезжать свои владения, а когда он вернулся, его горностаевая мантия насквозь промокла от слез.

– Что случилось? Почему ты так плачешь? – спросила королева.

– О! – с новой силой зарыдал король. – Какая кругом бедность! Я был в самом дальнем уголке нашей страны, где живут одни старые, больные и бедные люди.

– И что же ты для них сделал? – спросила королева.

– Ничего, – ответил король Рул. – Я так сильно плакал, что ничем не мог им помочь.

– От твоих слез им мало проку, – сказала Изебель. – Неужели ты не придумал, как облегчить им жизнь?

– Да нет же, послушай, я сделал кучу всяких полезных дел. На обратном пути я ехал мимо тюрьмы, где взаперти сидели воры и мошенники. Бедняги! Я их всех выпустил на волю.

– Что? Значит, теперь воры разбежались по всей стране? – в испуге воскликнула Изебель.

– Конечно, они же такие несчастные, – вздохнул король. – А знаешь, что я еще сделал? Выпустил носорогов. Бедные зверюшки томились за решеткой.

– Носорогов?! Но они же опасны! – вскричала королева. – Что ты за король такой? Тряпка ты, а не король!

Рул печально взглянул на нее и снова вздохнул:

– Вот и недолго мне королем оставаться. Король соседней страны стоит у нас на границе с огромной армией. Он хочет нас покорить.

– И что же ты собираешься делать? – спросила королева Изебель.

– Ничего, – ответил король Рул. – Абсолютно ничего.

В этот момент в тронный зал влетел нервный-пренервный первый министр. Он кричал:

– Беда, беда, ваше величество, наше положение ужасно! Ваши подданные целыми семьями забираются на деревья, потому что кругом бегают дикие носороги! А воры грабят Главный Банк! Ваш народ несчастен!

– Правда? – спросил король дрожащим голосом, и слезы снова хлынули у него из глаз. И тут королева потеряла всякое терпение. Она схватила серебряный подсвечник и треснула им своего супруга по голове.

– Ну! – грозно сказала она. – Что ты будешь теперь делать?

Рул поднял на нее глаза, полные скорби, и тяжело вздохнул:

– Ничего, моя дорогая.

Не найдя слов от негодования, королева повернулась и пошла прочь из замка – к тетушке Уне, жилище которой находилось на высокой горе. По пути мимо нее то и дело с ревом проносились носороги, из леса на дорогу выскакивали воровские шайки, но она была слишком сердита, чтобы чего-нибудь бояться. Запыхавшись, она взобралась на гору – к тетушке Уне, которая, увидев ее, приветливо улыбнулась.

– А я тебя поджидаю, милое дитя, – сказала тетушка. – Ты наверняка пришла меня о чем-то просить. Очевидно, ты хочешь, чтобы я сделала тебя красивее?

– С этим можно не торопиться, – ответила королева Изебель. – Есть кое-что поважнее. Я бы хотела, чтобы ты сделала моего мужа чуточку хуже.

– Он, похоже, слишком добр? – спросила тетушка Уна.

– Чересчур добр.

– Ступай домой, – велела тетушка Уна. – Твое желание уже исполнилось.

И королева побежала домой так быстро, как только позволяли ее большие ноги. И когда она влетела во дворец, то увидела посреди тронного зала своего суженого с огромной палкой в руке. Он ругал на чем свет стоит первого министра.

– Это что за бедлам? – кричал он сердито. – Дикие носороги в городе! Какой-то сброд на всех дорогах! Безобразие! Всех немедленно за решетку! И что я слышу – враг на границе?! И нечего мне зубы заговаривать! Болван!

– Ты!.. – крикнул король, побелев от ярости. – Ты ударила меня подсвечником! Как ты посмела!

Он подскочил к ней и дал ей увесистую затрещину.

Глаза королевы Изебель засияли. Она стала прямо красавицей от счастья.

– Ты ударил меня, – прошептала она в восторге.

– И еще схлопочешь! – рявкнул король.

Весь двор сбежался посмотреть на разгневанного короля, и все были на седьмом небе от счастья. И с этого мгновения короля перестали звать Добреньким Рулом. Он стал зваться Справедливый Рул. Доброты в нем еще осталось предостаточно, однако на слезы ему теперь просто не хватало времени. А хуже он стал всего чуть-чуть – ровно настолько, чтобы соображать что к чему. Стоило один раз пальнуть в воздух из пушки – и враг тут же убрался восвояси. Больных принялись лечить, бедных сделали немножко богаче, вот только старикам вернуть молодость король был не в силах. А может, в этом и не было нужды, поскольку старички премило расположились в парке на лавочках и смотрели на носорогов, мирно пасущихся за решетками в своих вольерах.

– Попросить мне тетушку Уну, чтобы она сделала меня чуточку красивее? – спросила как-то королева.

– Глупости, – сказал король. – Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Ей-богу, приятно услышать такие слова. Поэтому и жили король с королевой еще долго и счастливо.