Текст книги "Брак по-техасски"

Автор книги: Аннетт Бродрик (Бродерик)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Душечка, что за чудо-платье ты откопала! Оно же способно спровоцировать нарушение общественного порядка.

Она рассмеялась.

– Я купила его специально для этого случая – надо же отметить. Тебе в самом деле нравится?

– Не будь мы на глазах у публики, я показал бы тебе, до чего оно мне нравится, – ответил Коди глухим голосом. Он обнял ее за талию, и они направились к машине.

Усадив Коди на место для пассажира, Карина поспешила за руль. Едва она открыла дверцу, как Коди услышал ревущий вой проносящегося мимо мотоцикла и вздрогнул. Только тогда он понял, что Карина сидит рядом в своем коротком облегающем платьице.

– Знаешь, это чертовски хорошо, что у меня крепкое сердце, моя дорогая. В противном случае мне бы несдобровать, – сказал он, любуясь ее обнаженной ножкой.

– Ты о моем платье? – спросила Карина, заводя мотор.

– Ага, частично. Его как-то не очень много, не так ли? Я имею в виду… не слишком ли оно коротко?

– Ну, Коди… Это же модно.

– Гм. Интересно, что подумала бы твоя матушка.

Она поправила очки и, не высказывая своего мнения на этот счет, тронулась со стоянки. Коди наблюдал, как проворно ее ручки справляются с переключением передач, потом его взгляд скользнул выше и остановился на лице.

– Спасибо, что помогла мне выбраться из госпиталя. Еще один день, и я бы полез на стену.

– Я уверила докторов, что тебе будет обеспечен круглосуточный присмотр и внимание, если они разрешат взять тебя домой.

– А что они сказали? – с улыбкой спросил он.

Карина глянула на него краешком глаза.

– Ты точно хочешь знать?

Слабый румянец коснулся ее щек, который он счел довольно интригующим.

– Угу.

– Счастливый парень, – сказала она безучастно.

Откинув голову назад, он рассмеялся и тотчас схватился за грудь.

– Тебе больно?

– Знаешь, боль боли рознь. Мы едем на ранчо?

– Да, то есть, нет. Коул предложил нам погостить на их семейной вилле на Южном острове. Так как отсюда это будет почти триста миль, то я подумала, что мы спокойно пообедаем, переночуем в какой-нибудь гостинице, а завтра продолжим путь. Нас никто не торопит, и это так славно.

– Кажется, неплохой план.

Она одарила его мимолетной улыбкой, немного нервной, как ему показалось. Любопытно, что она задумала?

Несколько часов спустя они сидели в тускло освещенном ресторане и пили кофе. И снова Коди показалось, что Карина чем-то взволнована. Не потому ли, что скоро им надо отправляться назад, в гостиницу?

Насколько он ее знал, то мог с большой долей уверенности вообразить, что у его маленькой прелестной жены есть на его счет определенные намерения… весьма обольстительные намерения.

Они покончили с кофе, и какие-то доли мгновения Коди с восхищением наблюдал, как свет свечи ласкает контуры ее лица. Она взяла свою сумочку и поиграла защелкой. Наконец взглянула на него из-под густых темных ресниц:

– Ты готов ехать?

– Как только ты прикажешь, моя королева, – ответил он с улыбкой, что, несомненно, польстило ей.

Коди положил деньги на поднос рядом со счетом и поднялся. Помог встать Карине и предложил пройти вперед. На стоянке он открыл дверцу салона, терпеливо подождал, пока она сядет, и захлопнул дверь. Сам с трудом протиснулся на место водителя. Посетовал:

– Знаешь, девочка, эта твоя «глаз не оторвешь» спецовка… У меня с ней одна проблема – количество жадных глаз. В ресторане, когда ты проходила мимо, некоторые типы едва не попадали со стульев. Я что хочу сказать, мне нравятся короткие юбки в обтяжку, но я не совсем уверен, что мне также нравятся другие мужчины, следящие за моей женой, одетой в такую юбку.

– Я должна понимать так, что ты против того, чтобы я носила это платье? – спросила Карина. Выражение ее глаз заставило его не торопиться с ответом. И он на минуту задумался.

– Нет, мадам, я не против. Мое высказывание – это просто констатация предпочтения одних вещей другим. Что тебе носить – абсолютно твое личное дело.

Никто из них не сказал больше ни слова. Когда приехали в гостиницу, Коди отдал ключи от машины дежурному по стоянке и проводил Карину в здание.

Сегодняшний моцион его вполне устраивал, но вместе с тем он сознавал, что силы еще не восстановились полностью, и это его огорчало. Чувствовалась усталость, что тоже не нравилось. Совсем не нравилось – при данных обстоятельствах. Он был наедине со своей женой и имел определенные намерения относительно программы вечера, что могло потребовать и энергии, и выносливости. Как-то отрешенно Коди поскреб грудь и вздохнул.

Войдя в номер, Карина извинилась и удалилась в ванную. Коди добрел до окна и посмотрел вниз, на реку, которая, извиваясь, пересекала деловую часть города.

Спустя пару минут он прошел в спальню. Из ванной слышалось журчание воды, и он решил, что она, должно быть, купается и что это займет некоторое время. Присел на краешек кровати, снял обувь, затем, избавившись от остальной одежды и укрывшись по грудь простыней, блаженно растянулся на постели.

После всех неудовольствий, связанных с пребыванием в госпитале, он не мог не согласиться, что иногда постель оказывалась весьма полезной штукой. Да, этого нельзя отрицать.

Включив телевизор с помощью дистанционного управления, прошелся по разным каналам. Нет, он не собирался смотреть что-либо конкретное, но знал, что и ко сну совершенно не готов. Что же еще остается делать?

Шум воды прекратился. Коди теперь мог различать звуки мягких, пластичных движений и ясно представлял Карину в большой ванне. Подмывало желание составить ей компанию. В конце концов, это был бы уже не первый случай, когда они купались вместе. Но он вовремя вспомнил о своих едва подживших ранах и решил подождать еще несколько недель, прежде чем позволить себе предаваться этому удовольствию.

А покуда оставалось смотреть телевизор и вспоминать о проведенном вместе времени, что не способствовало ни умиротворению души, ни успокоению истомившегося тела.

Немного погодя услышал, как открылась дверь ванной, но не поспешил тотчас обернуться. Упрекнув себя в трусости, перевел взгляд от экрана только для того, чтобы убедиться, что она еще не вышла из ванной.

Запах духов дразняще ударил в нос, и он вспомнил про флакон, который подарил ей в одну из своих поездок в Чикаго. Вспомнился и тот день, когда они вместе выбрали стимулирующие духи, и тот вечер, когда он провел наглядную демонстрацию на различных точках тела, где духи могут применяться с превосходными результатами.

Коди сквозь зубы застонал. Проверил еще три канала и остановился на коммерческой передаче. Наконец она вышла.

– О, мой Бог, – прошептал он, не будучи уверенным, было ли это молитвой о помощи или же вознесением хвалы за представшее перед ним видение.

Он привык к ее белым хлопчатобумажным сорочкам, всегда находил их милыми и возбуждающими.

Одеяние, в котором она появилась сейчас, можно было назвать как угодно, кроме, пожалуй, скромного. Сработанное из материи настолько прозрачной, что ее трудно заметить человеческому глазу, оно было, как и ее глаза, мерцающе-черного цвета. Сквозь кружевную отделку проглядывали кораллового цвета соски.

Ниже талии сорочка распахивалась на обе стороны, открывая длину стройных бедер.

– Это и есть то, в чем ты теперь спишь? – спросил Коди хрипловатым голосом. – Удивляюсь, как ты не подхватила воспаление легких.

Карина пошла к нему – внешне безразличная к его замечанию. Подойдя, нырнула под покрывало и растянулась у него под боком.

– Никто никогда не увидит меня в этом, кроме тебя, Коди.

Ему пришлось сделать глотательное движение, прежде чем он смог выговорить:

– Надеюсь. Мне чертовски не хотелось бы убивать кого-либо на этом этапе моей жизни.

Она повернулась к нему лицом, опершись на локоть.

– Я хотела, чтобы ты нашел меня сексуальной.

– Если я найду тебя чуточку более сексуальной, я взорвусь.

Сказанное действительно было недалеко от истины. Коди не был уверен, что сможет сладить с такого рода стимуляцией – после целого года вынужденного воздержания. Напомнив себе, что совсем недавно вышел из госпиталя, он легонько притянул ее к себе и потерся носом об ее подбородок.

– Мы будем смотреть телевизор? – игриво справилась Карина.

Не глядя, Коди ткнул в кнопку пульта дистанционного управления и припал губами к ее шее. Услышав ее неровное дыхание, почувствовал, как она коснулась его. Это прикосновение воспламенило его.

Он положил свою дрожащую руку ей на бедро и ощутил тонкую ткань – единственное, что разделяло их в этот момент.

И снова кончики ее пальцев забегали по его разгоряченному телу.

– Где ты научилась этому? – спросил он, припоминая, какой стыдливой она была раньше.

Карина взглянула на него из-под длинных ресниц.

– Прочла об этом в одной книжке – что нужно делать для получения удовольствия и как доставить приятное другому.

– Тебе нравится касаться меня?

Заметив, как краска стыда залила ее лицо, он улыбнулся. Несмотря на продолжительную разлуку, она совсем не изменилась.

Наблюдая за ним широко открытыми глазами, она кивнула головой. Коди ответил долгим взглядом и сказал:

– Похвально. Ну-ну. Давай. – С этими словами он энергично притянул ее к себе.

В ее глазах блеснул испуг.

– Покажи мне, чему еще научила тебя книжка, – улыбаясь, попросил он.

Улыбка тотчас оставила его, когда она, точно следуя его инструкциям, приступила к чудодейству.

– Ох, Карина, дорогая. Я не могу этого вынести. Я так давно ждал и… о!..

Позже он не мог вспомнить, когда Карина невесомо опустилась на него, не причинив ни малейшего беспокойства его ранам. Она парила над ним, как бабочка. Он забыл обо всем, кроме того, что они снова вместе. Никаких мыслей – только страсть властвовала над ними. Испытанное им блаженство не поддавалось сравнению.

Не будучи дольше в состоянии сдерживать себя, он будто одеревенел и исторгнул крик, чувствуя, как ее ритмичные движения иссушают его.

– Что с тобой? – с тревогой спросила Карина. – Тебе больно? Мы сделали что-то…

И не было сил рассмеяться.

– М-да. Я бы сказал – мы сделали что-то необыкновенное. – Отдышавшись, добавил: – Моя нежная женушка в постели обернулась тигрицей.

Бочком-бочком она отодвинулась от него и вытянулась рядом.

– Хорошо было?

– О, любимая… прелесть моя, это, в самом деле было неплохо!

На следующее утро Коди проснулся от бившего в лицо яркого солнечного света. С трудом поднялся, задернул шторы и вернулся в постель.

Смутно припомнил, что спать почти не пришлось, а если быть точным, то и совсем не довелось, потому что небо уже посветлело, когда он, опустошенный, собрался отдыхать, обняв рукой теплое тело Карины.

Она не пошевелилась – ни когда он вставал, ни когда, вернувшись, снова лег. Приподнявшись на локте, Коди стал смотреть на нее.

Они снова вместе, и на этот раз он твердо решил больше не разлучаться. Жена оставила свою работу, которая, по его мнению, много для нее значила. Предстояло обсудить, как быть дальше.

Еще в госпитале он спросил как-то Коула и Камерона, что они думают об открытии в Сан-Антонио клиники речевой терапии. Братья решительно поддержали эту идею. Таким образом, к их годовщине у него будет свой подарок.

Открыв глаза и увидев, что он наблюдает за ней, Карина улыбнулась. Нет, более красивой женщины он никогда еще не видел.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Превосходно. В полном согласии с окружающим миром. А ты?

– Так же. Я имела в виду твои раны.

– Несмотря на нашу активность прошлой ночью, я чувствую себя на редкость хорошо отдохнувшим. – Он зевнул и опустился на подушку. Играя с ее локоном, проговорил: – Я наблюдал за тобой, когда ты спала, и думал о том, как ты дорога мне и как я боялся в прошлом году потерять тебя. Слава Богу, ты предпочла остаться верной брачной клятве, хотя ее пришлось давать против воли.

– Коди! Это же не так! Я рассердилась на Альфонсо за то, что он силой принудил тебя жениться на мне. Я надеялась, что когда-нибудь ты, возможно, сделаешь мне предложение, но хотела, чтобы ты сам решился на это. Я понимала, что ты чувствовал себя как в ловушке, что ты никогда не думал обо мне в этом плане, но жениться на мне при тех обстоятельствах было благородно с твоей стороны.

Коди взял ее за руку и привлек к себе. – Хочу рассказать тебе одну историю, – сказал он, целуя ее пальчик с обручальным кольцом. – Когда убили моих родителей, все, чем я жил, весь мой мир – все разлетелось в прах. Я обозлился на всех и каждого, а сделать ничего не мог. Особенно памятна мне одна ночь. Тетя Летти зашла в мою комнату очень поздно, много позже после того, как все ушли спать. Не пойму, как она узнала, что я еще не сплю. Иногда я начинал верить, что ее глаза, подобно рентгеновским лучам, способны видеть сквозь стены и за многие мили. Эта леди почти никогда не ошибалась. – Он поцеловал Карину в носик. – Оглядываясь назад, я понимаю, что она, вероятно, проверяла меня каждую ночь, а я об этом ничего не знал.

Я сидел на подоконнике и, глядя на звезды, думал, что две из них могли быть моей матерью и отцом. У меня не было четкого представления, где находятся небеса и как люди попадают туда. Я ожидал, что вот сейчас она велит мне ложиться в постель, скажет, что завтра надо идти в школу и прочее. А вместо этого она подтащила стул, села и повела рассказ.

Даже теперь я не перестаю удивляться ее словам, потому что, как ты хорошо знаешь, Летиция Коллуэй самый несентиментальный человек в мире. Начала с того, как встретились мои мать и отец. Она поведала их историю, которая разворачивалась на ее глазах, – как ее брат по уши влюбился и как он ухаживал за красивой молодой девушкой. Рассказала мне и о том, как однажды брат пришел домой вне себя от радости и заявил, что его любимая согласилась выйти за него замуж.

Потом она опустила руку в карман и достала какой-то предмет. Было слишком темно, чтобы разглядеть его. Не отрывая глаз от раскрытой ладони, она говорила:

«Твой отец купил твоей матери изумительное кольцо, украшенное драгоценными камнями, а она сказала, что хотя и находит кольцо очень красивым, но не будет чувствовать себя уютно, если станет носить его. У нее были маленькие, изящные ручки. Тогда он пошел и купил ей вот это».

С этими словами тетушка протянула мне руку. Я ощутил, как что-то упало в мою ладонь. Это было золотое филигранное колечко. По сей день помню, и как я смотрел на него, и как остро защемило в груди. Последний раз я видел его на маминой руке. Она никогда не расставалась с ним. Тетя Летти сказала также, что хочет, чтобы кольцо напоминало мне об удивительной любви моих родителей друг к другу и к нам троим. Помню слово в слово, что она сказала:

«Коул и Камерон старше тебя на несколько лет, им легче сохранить память о родителях, Коди. Для тебя нужно что-то более реальное. Поэтому храни это кольцо как самое дорогое на свете».

Ладонью Коди коснулся щеки Карины.

– Даже в десять лет я понимал, какой замечательный подарок вручила мне в ту ночь тетя Летти. Она возвратила мне веру в жизнь и в будущее, вручила символ прекрасной любви. Я носил это кольцо с собой до того самого дня, когда надел его на твою руку.

Большим пальцем он нежно смахнул слезу с ее щеки, но на смену ей тут же набежала другая.

– Даже тогда, когда я еще не совсем разобрался в своих чувствах, я считал правильным, что носишь его ты. – Он поднял ее руку и снова расцеловал тонкие пальчики. – Для меня это кольцо всегда служило символом вечной любви, а ты стала ее олицетворением. Долгое время я боялся сознаться в этом, да, я был большим трусом.

– Коди, ты можешь называть себя кем угодно, но только не трусом.

Он покачал головой.

– Тетя Летти с первой минуты, как увидела тебя, знала о моих подлинных чувствах к тебе. Она все поняла, потому что на твоем пальчике увидела это кольцо. А еще поняла, что я обязан дать тебе свободу, иначе вместе никому из нас не суждено стать счастливым.

Карина засмеялась.

– Настоящая женщина, не так ли?

– Да, такие не часто встречаются. Вымирающее поколение. Неприступная как скала, но для тебя готова пойти на все. Для нее семья превыше всего.

– Семья много значит и для меня, Коди.

– Знаю, дорогая. Вот почему я так рад, что вы с Альфонсо помирились.

– Я имела в виду… мою собственную семью. Вот почему я так глубоко переживала потерю ребенка.

– Я не сказал, как тот случай тронул меня, потому что я был… я ужасно переживал из-за ребенка и сожалею, что тебе одной пришлось пройти через весь этот кошмар. И я намерен провести оставшуюся жизнь так, чтобы восполнить те тоскливые годы, когда мы были в разлуке.

– Будь осторожнее с обещаниями, любимый. Я ведь могу так занять тебя воспитанием детей, что ты будешь мечтать о днях, проведенных в одиночестве.

Он прижался к ее губам и оторвался только для того, чтобы прошептать:

– На это не рассчитывай.

Эпилог

Коди сидел на веранде, положив ноги на перила и откинувшись назад, так что стул под ним покачивался на двух задних ножках, и смотрел на холмистую местность, расстилавшуюся вокруг дома Коула. По обе стороны от него в таких же позах восседали Коул и Камерон. Каждый думал об одном и том же – сегодня, в День благодарения, они переусердствовали за столом и теперь расплачиваются за это.

– Ковбои показали превосходную игру, – ни к кому конкретно не обращаясь, вымолвил Камерон.

– Что верно, то верно, – согласился Коул. – В этом году определенно возьмут высший приз.

– Ты каждый год так говоришь, – напомнил брату Коди.

– Что с того? В этом году у них действительно сильная команда. Такой не было многие годы.

Сознательно провоцируя, Коди сказал:

– Не отчаивайся. Если когда-нибудь надоест болеть за ковбоев, переключайся на нефтяников. В этом году им везет как никогда.

– Типун тебе на язык, малыш, – огрызнулся Коул, и братья расхохотались.

– А знаете, – начал Коди после длинной паузы, – мне кажется, нам очень не хватает тети Летти, хотя, я уверен, сейчас она наслаждается круизом. А уж как бы она отчитала нас за наши пороки! Ну что бы, например, сказала она, увидев нас сейчас? – Настроившись, пожурил фальцетом: – «Так не принято сидеть на стульях. Не для того я растила вас, чтобы вы уподобились шайке каких-нибудь варваров. Вы знаете, как надо вести себя».

– Право, ты здорово копируешь нашу тетушку, – с улыбкой сказал Камерон.

Позади послышался нежный голосок: «Папа?» И сразу три стула стукнулись о перила, три пары ботинок шаркнули об пол и три пары глаз повернулись, чтобы увидеть того, кому он принадлежал.

Ковыляя, к ним приближалась Шерри Линн Коллуэй. Сзади наседкой плыла ее мать. Коди спикировал коршуном и подхватил свою годовалую дочурку.

– Здравствуй, моя крошка, – заворковал он. – Хорошо ли ты поспала? – Он оглянулся кругом и увидел, что жена и оба брата, что твои дурачки смеются над ним.

– Что такое со всеми вами?

Коул прочистил горло, Камерон помялся на месте, а Карина погладила его по шее.

– Ничегошеньки, Коди. Совсем ничего. Ты, случаем, не присмотришь за своей дочкой? У нас там, видишь ли, наметилась отличная партия в картишки.

– Разумеется, – отозвался Коди, усаживаясь на свой стул, на этот раз чинно, на все четыре ножки. Шерри посадил на колено.

– В этом возрасте они просто восхитительны, – заключил Коул, и никто из присутствующих не стал возражать.

– Я все собирался сказать вам, – неторопливо начал Камерон. – Мы с Джэнин решили усыновить малыша.

– Прекрасно, Кам, – обрадовался Коди, поглаживая спинку дочери.

– Ему скоро два. Мы сказали, что возраст не имеет значения. Я думаю, это единственное средство не отстать от вас.

– Ты, брат, на меня не поглядывай, – ответил Коди, – мы начали обрастать семьей спустя четыре года после свадьбы.

Горькая усмешка покривила губы Коула.

– Стыдись, малыш. Тебе понадобилось столько времени, чтобы сообразить, что ты обязан был делать.

– Твое счастье, что у меня сейчас руки заняты!

К разговору подключился Камерон:

– Но ты должен согласиться, что, однажды поняв, в чем весь смак, ты уже не тратил время попусту. Клэю едва исполнилось три, Шерри только что перевалило за годик, а Карина опять в положении. Коди улыбался:

– Не стану оспаривать факты.

– Триша ждет не дождется братика, – продолжал Кам. – Хочет еще нескольких. Наверное, уже смакует, как будет всеми командовать.

Коул посмотрел на близлежащие холмы.

– Наши старики были бы рады увидеть всех нас вместе, за одним столом.

– Не знаю, как вы, а я ловлю себя на мысли, что разговариваю с детьми точь-в-точь как наш отец, – сказал Коди. – По-моему, именно это и сохраняет традиции семьи – повторение рассказов, наследование пословиц и поговорок.

– Они научили нас любить, – глубокомысленно изрек Кам. – Урок, который заслуживает того, чтобы его усвоили.

Коди посмотрел через плечо и увидел, что Карина опять стоит в дверях – вне всякого сомнения, заглянула проверить свою кроху. Продолжая глядеть на жену, Коди ответил брату теплым, проникновенным голосом:

– Даже если ждать приходится так долго.

КОНЕЦ.