Текст книги "Брак по-техасски"

Автор книги: Аннетт Бродрик (Бродерик)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава девятая

Год спустя.

Карина прошмыгнула через боковую дверь клиники в полной уверенности, что уже опаздывает к приему. Так и есть: в зале ожидания полным-полно. Все утро она пробыла в госпитале, но это было необходимо. Надо вернуть веру родителям, что их шестилетний Джеми снова может научиться говорить.

Она сняла пальто и вошла в коридор.

– Карина! Слава Богу, ты пришла! Она остановилась у конторки Дежурной.

– Знаю, я опоздала. Зато буду принимать до конца дня.

– Нет, нет, я не об этом. Два раза звонил твой деверь. Просил, чтобы ты, сразу связалась с ним. Сказал, что пытался застать тебя в госпитале, но ты уже успела уйти. Потом снова позвонил сюда.

Карина почувствовала, будто огромная рука схватила ее, сжала и выдавила весь воздух из легких. Едва удалось превозмочь шок, вызванный словами Хелен, осторожно переспросила:

– Мой деверь?

Хелен вручила ей розовую регистрационную карточку, на которой каллиграфическим почерком было написано имя – Коул Коллуэй, дата, время каждого звонка и номер.

– Спасибо, Хелен, – сказала Карина и отошла от конторки.

– Надеюсь, ничего плохого, – проговорила Хелен.

– Я тоже.

А сердце уже громко ухало в груди, и стук этот отдавался в ребрах. Почему звонил Коул?

Со времени свадьбы она не видела никого из родных Коди и ни с кем не разговаривала, за исключением тети Летти. Она не знала, как они восприняли ее отъезд в Чикаго. Они с Коди никогда не касались этой темы.

Тем не менее, она чувствовала, что ее позиция, скорее, оборонительная. Как может кто-либо другой понять, что они с Коди предпочли жить порознь, жить отдельными жизнями, с минимальными контактами между собой?

По ночам бывали минуты, когда она лежала, уставясь в потолок, и старалась представить, где он, что делает и с кем проводит время. Карина сомневалась в мудрости своего выбора остаться в Чикаго, но не забывала о том, что; на ранчо ей было бы, более одиноко и совершенно нечем было бы заняться.

Она посмотрела на зажатый в руке клочок бумаги и задумалась. Готова ли она услышать то, что намерен сообщить ей Коул? Поскольку до этого раза он никогда не пытался наладить с ней контакт, дело могло быть срочным, раз уж он искал ее и в госпитале, и в офисе.

Что-нибудь случилось с Коди? За последние несколько месяцев они разговаривали по телефону считанные разы.

Или, может, Коул хочет сообщить что-то, о чем он сам не решился сказать?..

Она опустилась за свой стол и дрожащей рукой подняла трубку. Ей пришлось дважды нажимать на рычаг, прежде чем она правильно набрала номер. После первого же звонка послышался голос – глубокий и очень похожий на голос Коди, отчего сердечко забилось чаще.

– Это Карина Коллуэй, – как можно спокойнее сказала она, чтобы не выдать тревогу,

– Карина! Спасибо, что так быстро перезвонила. Я не был уверен… – Он помедлил, как будто раздумывал, надо ли продолжать дальше. Его следующие слова буквально парализовали ее: – Хотел известить тебя, что Коди ранен. Боюсь, что подробнее ничего сказать не могу. Прошлой ночью его доставили самолетом из Макаллена в госпиталь в Сан-Антонио. Сейчас он в операционной. Я звоню из офиса Камерона. Все остальные находятся в госпитале.

Застрявший в горле комок лишил её дара речи.

– Как он?.. – только и смогла она произнести.

Хуже всего было его молчание. Наконец охрипшим от волнения голосом Коул ответил:

– Не очень хорошо. Одна пуля попала в грудь, другая в бедро. О других травмах пока ничего не известно.

– Вы имеете в виду, что в него стреляли? – Ее голос взвился до высокой ноты, но она тотчас взяла себя в руки. – Я сперва подумала, что он попал в автомобильную аварию. Что произошло? Где он был? Кто…

– Боюсь, что больше ничего не знаю. Это случилось в Мексике, и кто-то из местных влиятельных людей переправил его через границу в Техас, чтобы можно было здесь положить его в госпиталь. – Он замолчал. Карина поняла, что ему тоже нелегко дается этот разговор… – Они, гм… – Последовала долгая пауза, прежде чем Коул смог продолжить: – Они чуть не потеряли его во время перелета.

Карина прижала кулак ко рту, чтобы задержать, готовый вырваться крик. Переведя дыхание, произнесла:

– Я прибуду с первым же рейсом.

– Реактивный самолет находится на пути к аэропорту Мидвей. Должен приземлиться там, в течение часа.

– Спасибо, Коул. Спасибо, что позвонили. После короткого молчания он хрипло добавил:

– Я подумал, тебе будет интересно узнать об этом.

Она крепко зажмурилась, чтобы не брызнули набежавшие слезы.

– Да, – успела сказать, до того как их разъединили. Карина не могла отойти от телефона, так и продолжала сидеть с трубкой в руке – единственным звеном, связывающим ее с Коди.

Борясь со слезами, она встала, аккуратно подобрала свою сумочку, намеренно концентрируя внимание на практических мелочах, словно этим могла отодвинуть ужасное известие.

Подойдя к столику Хелен, помедлила, глубоко вздохнула и как можно спокойнее сказала:

– Хелен, мне нужно уйти. Мой муж… – ее голос сорвался, и она замолчала, прикусив нижнюю губу, – ранен. Я должна ехать к нему.

– О, Карина, мне так жаль… Я-то надеялась на хорошие вести. Могу чем-нибудь помочь?

Карина прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. И тотчас сказала:

– Надо будет пересмотреть назначения – посмотри, кто может подменить меня. Не знаю, когда вернусь.

– Держи нас в курсе о его состоянии, ладно? А о здешних делах не беспокойся.

– Спасибо, Хелен.

Всю дорогу домой она неслась в потоке машин, совершенно отрешенная от всего вокруг. В голову почему-то лезли мысли о покупках, сделанных за последние несколько недель, о планах на будущее…

Почему понадобилось столько времени, чтобы понять, что самое важное в ее жизни связано с Коди? Почему она не нашла его и не сообщила, что готова вернуться в Техас, что уже подала заявление об увольнении, что любит его и хочет быть вместе – куда бы ни забросила его судьба?

Оставив машину на подземной стоянке, Карина поспешила к лифту. Войдя в квартиру, остановилась, раздумывая, что взять с собой. Достала кое-что из стенного шкафа и бросила на кровать, открыла ящики комода и опустошила их, поискала туфли. Потом побежала в ванную, собрала туалетные принадлежности и запихнула их в косметичку.

Из чулана достала дорожную сумку и начала упаковываться, неустанно повторяя вслух:

– Держись, Коди. Ну, пожалуйста, держись. Я скоро приеду, и мы будем вместе. Мой дорогой, не оставляй меня теперь, когда я окончательно поняла, как много ты для меня значишь. Не прошло и часу после ее разговора с Коулом, как она уже неслась к аэропорту Мидвей. Блестящий реактивный самолет уже стоял под заправкой. Раньше она отвозила Коди в аэропорт, а вот сегодня впервые полетит сама. Подхватив чемодан, Карина поспешила по гудронированной дорожке к самолету.

Пилот встретил ее на верхней ступени трапа.

– Пожалуйте, миссис Коллуэй. Разрешите вашу сумку.

– Спасибо, Сэм.

Едва освободившись от груза, Карина почувствовала, как дрогнули руки. Она прошла к одному из сидений и с облегчением опустилась в него, пристегивая себя ремнями.

– Не нужно ли чего-нибудь? До взлета остается минут пятнадцать.

Карина покачала головой, закрыла глаза и откинулась на подголовник.

Десятки вопросов роились в мозгу, не находя ответа. Что могло случиться? Почему в Коди стреляли? Он никогда не говорил ей, чем точно занимается, лишь ссылался на какие-то расследования. Почему ей ни разу не пришло в голову, что он может быть вовлечен в опасное дело, ведь тогда, ночью, она подслушала разговор о готовящемся на него покушении? Позднее он объяснил, что человек, похитивший их, затаил кровную месть против семьи Коллуэй, что теперь он на долгие годы упрятан за решетку и что оснований для беспокойства больше нет.

Она поверила ему.

– Коди, пожалуйста, ты должен выздороветь! – шептали губы. Она не могла представить мир без Коди. Ведь она так любила его… любила по-новому, как женщина, а не как прежняя девчонка.

Золотое обручальное кольцо на пальце левой руки напомнило о себе тусклым мерцанием. Карина осторожно дотронулась до него. Вспомнилось, как он был удручен, не увидев кольца. Как глупо было с ее стороны снять его на другой день после выкидыша! Слишком сильно было чувство озлобления, гнева и боли…

На лице Коди тогда отразилась такая горечь, что ей стало стыдно. С того дня она уже ни разу не расставалась с кольцом. В течение последующих месяцев одиночества, ожидания его звонков, размышлений о том, сколько правды было в его заявлении о любви в тот последний проведенный вместе уик-энд, кольцо оставалось залогом надежды. Это его подарок, он настаивал на том, чтобы она носила его, несмотря на затянувшийся разлад, как будто в его глазах этот символ обручения обладал каким-то магическим свойством.

Заслышав шум, она открыла глаза: пилот вошел в самолет, закрыл люк и исчез в кабине. Вскоре почувствовала вибрацию и поняла, что они готовятся взлетать. Она замерла. Наконец ощутила усилия мощных двигателей, когда самолет, быстро набирая скорость, оторвался от земли и стал ввинчиваться в небо.

Это был самый тяжелый момент, когда ничего не оставалось, как только сидеть и ждать… И вспоминать. Карина снова закрыла глаза, и перед ней сразу встал Коди в ту самую ночь, когда она прибежала к нему, – весь бронзовый от загара и полный жизненных сил.

– Господи, позаботься о нем, – шептала она, касаясь кольца как талисмана.

В аэропорту Сан-Антонио ее встречали Камерон и Джэнин.

– Как он? – был первый вопрос, едва она ступила на землю.

– Держится, – ответил Камерон. – Операция прошла хорошо, но доктор говорит, что есть серьезные повреждения. Если бы не быстрые действия твоего брата, то Коди не выбрался бы оттуда живым.

Они направились к машине Камерона. Карина остановилась и посмотрела на него.

– Альфонсо? Вы хотите сказать, что Альфонсо был там, когда в Коди стреляли?

Чуть подтолкнув ее в спину, Камерон заставил ее идти вперед.

– Совершенно верно. И сейчас он находится в госпитале.

Как-то все не укладывалось в мозгу. С той свадебной ночи она не видела брата, не разговаривала с ним, да и практически отвергла все его попытки к примирению. С матерью она иногда переписывалась, но из-за Альфонсо увидеться с ней не стремилась.

А теперь он в госпитале!

Уже в машине Джэнин сказала:

– Я едва узнала вас, когда вы вышли из самолета. Вы были очень милой невестой, а теперь… Нет, ты только посмотри на нее!

Карина улыбнулась, зная, что Джэнин просто старается отвлечь ее внимание.

– Возможно, всему причиной волосы. Когда я начала отрабатывать полный рабочий день, я решила найти более простой способ ухода за ними. – Она провела рукой, отводя локоны с лица, шеи и ушей.

– Отчасти, пожалуй, и так. Но вы выглядите… как бы это сказать… ну, более Искушенной в житейских делах, что ли…

– Более сексуальной, – подсказал Камерон со скромной ухмылкой в сторону жены.

Джэнин рассмеялась.

– И это тоже. Коди еще не видел новую прическу?

– Нет.

Камерон и Джэнин обменялись странными взглядами, но более не добавили ни слова.

Отрезая волосы, она хотела выглядеть совершенно по-иному и, похоже, достигла цели. Ее одежда тоже заметно изменилась. И она поняла, что теперь окончательно вступила в двадцатый век с его яркими красками и модными фасонами.

Подобной переменой Карина стремилась придать себе больше самоуверенности. Ей нравился ее новый облик. Но сейчас, в теперешних заботах о Коди, было не до этого. По реакции Камерона и Джэнин она поняла, что ей следовало заранее предупредить мужа.

Теперь уже слишком поздно, мрачно подумала Карина, да и вряд ли это что-либо могло значить. Несомненно, они преувеличивали свою оценку, чтобы отвести разговор от опасности, грозящей жизни Коди.

– Вы видели Коди после того, как его доставили сюда? – спросила она, наклонившись к паре, сидящей спереди.

Припарковались на госпитальной стоянке. И только тогда Камерон ответил:

– Нет. Он был еще в реанимации, когда мы выехали в аэропорт, чтобы тебя встретить.

Он открыл дверцу и помог Карине выйти из машины. Как хорошо, мелькнула мысль, что сейчас рядом с ней находятся люди, близкие Коди, те, кого он так любит…

До нужного этажа ехали плечом к плечу. Когда лифт остановился, Карина увидела в конце коридора Коула и Альфонсо. При ее приближении оба обернулись.

За последние два года, что Карина не видела брата, Альфонсо заметно сдал. Голова почти совсем поседела, а по лбу и щекам пролегли глубокие морщины. При виде Карины лицо его радостно просияло. У Карины стеснило грудь от невысказанной любви.

Ее брат… человек, который вырастил ее, воспитал и всегда был ей защитой. И вот теперь он здесь, именно тогда, когда она так сильно нуждалась в моральной поддержке.

Карина вскрикнула и бросилась в его открытые объятия. Альфонсо крепко прижал ее к себе, уткнулся лицом в ее волосы. И они застыли, прильнув друг к другу. Очнувшись, Карина подняла голову и взглянула на брата. Его лицо было залито слезами, что ее совершенно поразило: никогда прежде не видела она, чтобы он плакал.

– Коди? – только и могла выдавить Карина сквозь сдавившее спазмой горло.

– Они держат его под интенсивным наблюдением. Он все еще под глубоким наркозом, – тихо сказал Коул откуда-то сбоку. – Допускают к нему по одному человеку в час – всего на несколько минут.

– Как он?

Коул качнул головой.

– Что можно сказать? Его подключили ко всем возможным аппаратам. Грудь и бедро забинтованы, часть лица опухла до неузнаваемости. Что говорить, в большую переделку попал. Карина посмотрела на Альфонсо.

– Камерон сказал, что это ты доставил сюда Коди?

Альфонсо кивнул:

– Да. Я как раз рассказывал Коулу, что именно произошло.

– Слушайте, ребята, – сказал Коул, – сядьте, успокойтесь, переговорите обо всем, а мы пока что сходим перекусить, ладно? Мы быстро.

– Конечно, – тут же отозвался Альфонсо.

– Для вас прихватить что-нибудь?

– Нет, спасибо.

Как во сне Карина смотрела вслед удаляющимся Коллуэям, как вдруг почувствовала, что брат легонько тронул ее за руку. Оглянулась.

– Тут есть маленькая комнатка для ожидающих. Ты бы могла пройти туда, сестричка, – сообщил Альфонсо. Затем чуть ли не насильно провел ее туда.

– Господи, хоть ты объясни, что произошло! – взмолилась Карина, опустившись на стул.

Альфонсо сел рядом и взял ее за руку.

– Да. Думаю, что теперь тебе следует узнать правду.

В страшном напряжении Альфонсо потер рукой лицо. Карина ждала.

– В течение нескольких лет, – начал он, – Коди и я действовали друг против друга. – Он снова помолчал. – Это как раз тот случай, когда левая рука не знает, что делает правая.

– Что-то я тебя не пойму, Альфонсо.

– Тебе известно, чем Коди занимался в Мексике? – хмыкнул брат.

– Он говорил – исследовательской работой.

– А знаешь, на кого он работал?

– Нет.

– На Агентство по борьбе с наркобизнесом при правительстве Соединенных Штатов.

Карина уставилась на Альфонсо недоумевающим взглядом.

– Коди – агент?

– Да… и работал под прикрытием.

– Господи!

– А еще тебе надо знать, что я выполнял аналогичную работу для моего правительства. Тоже под глубоким прикрытием.

Карина посмотрела на брата так, будто видела его в первый раз. Что же она за идиотка? Как могла не заподозрить, что между ним и Коди вьется общая веревочка?

– Таким образом, мы стали наблюдать друг за другом, подозревать один другого, пока, наконец, не узнали правду.

– Когда же открылась эта правда?

– Несколько недель тому назад.

– Ты считал, что он связан с наркотиками?

– Конечно, нет. Я думал, что Коди – один из тех техасских Коллуэев, которые любят играть с огнем. И только тогда, когда наши планы достигли стадии завершения, наши боссы сочли возможным информировать нас, что мы с ним не только родственники, но и работаем ради общей цели.

Карина опустила глаза на свои руки и задумчиво произнесла:

– Коди никогда не рассказывал мне об этом.

– Он не мог.

– Но вот ты же сейчас смог?

– Теперь я могу, потому что все уже позади. Мы успешно завершили то, что однажды начали. Спустя много времени ценой огромных трудностей и неимоверных усилий нам, наконец, удалось собрать вместе главных членов картеля, чтобы арестовать их.

– Тогда и стреляли в Коди?

Альфонсо вздохнул:

– К сожалению, да.

Как мог он годами заниматься опасной работой, а она даже не догадывалась? В течение нескольких лет Коди приезжал и останавливался у Альфонсо, подшучивал над ней, будто вообще ничего не принимал всерьез, а она, дурочка, ничего не понимала…

– Это те люди, которых я однажды подслушала? – помолчав, спросила Карина.

– Да, и они. В конце концов, мы их выследили. Их нанял Энрике Родригес, чтобы следить за Коди и сообщать о каждом его шаге. Мои люди знали их и решили, что я нанял их, а я и понятия не имел, что они находятся в моей усадьбе.

– Они тоже были вовлечены в эту нарковойну?

– Фактически нет. Их за несколько долларов нанимали на всякие грязные работы.

– Коди знает, что они были опознаны?

– Еще бы нет. Он ничего не оставляет на «потом». Он явился ко мне с информацией, имея на руках все доказательства. Вот тогда-то я в первый раз постарался наладить с тобой контакт в надежде, что ты простишь меня за то, что я сделал с вами обоими.

– Коди принял твои извинения?

– Ему они, похоже, были ни к чему. Его больше интересовал факт, что мы установили местонахождение этих людей и захватили их. – Альфонсо отвел взгляд в сторону, помолчал. – Хочу, чтобы ты знала – Коди получил пули из-за меня.

– Ты его…

– Нет, нет! Пожалуйста, не пойми неправильно. Именно я объявил членам картеля об их аресте. Вслед за этим бандиты с обеих сторон – американской и мексиканской – ворвались в комнату, но один из контрабандистов успел выхватить пистолет. Коди прыгнул между нами, сбил меня с ног и получил пули, которые предназначались мне.

Во все глаза Карина смотрела на брата. По щекам струились слезы, но она их не вытирала.

– Я немедленно организовал помощь и сделал все возможное, чтобы остановить кровотечение. У нас было несколько вертолетов для транспортировки задержанных. Нам удалось вывезти Коди и переправить через границу, а потом доставить сюда.

– Почему? Почему он так поступил? – тихо спросила Карина.

Альфонсо только вздохнул.

– Я тоже спрашивал его об этом, прежде чем он потерял сознание.

– Он ответил?

– Да. Посмотрел на меня и сказал: «Потому что Карина тебя любит».

Глава десятая

– Миссис Коллуэй?

Когда в дверях появилась медсестра, в комнате для ожидающих собралось большинство членов семьи, но каждый сразу же понял, какой именно госпоже Коллуэй адресовался вопрос. Карина встала, уставившись в лицо женщины.

– Да?

– Вы можете повидать вашего мужа.

Карину била такая дрожь, что она с трудом

держалась на ногах.

– Благодарю вас.

Она быстро взглянула на Коула и Эллисон, Камерона и Джэнин, тетушку Летти и Альфонсо. Кто теплым словом, кто кивком головы – все старались подбодрить ее. Карина храбро последовала за медсестрой.

Они миновали коридор, пару вращающихся дверей с надписью «Вход воспрещен» и вскоре очутились в палате.

Карина медленно подошла к койке и взглянула на Коди. Пришлось собрать в кулак все свое самообладание. Все оказалось хуже, чем она даже предполагала. Коди лежал такой беспомощный, с совершенно обескровленным лицом. Если бы не монотонное жужжание окружавших его аппаратов, Карина бы решила, что он мертв. На ослепительной белизне подушки лишь волосы выделялись ярким пятном. Всюду провода и трубки. Из опасения что-нибудь нарушить, Карина даже боялась прикоснуться к мужу.

Совершенно оробев, она подняла его руку и поднесла к своим губам.

– Я люблю тебя, Коди, – сами собой прошептали губы.

Он не шевельнулся. Собственно, Карина и не ожидала никакого ответа. Просто ей хотелось что-то сказать ему.

Он спас жизнь её брату, заслонил его собой. Что бы там ни случилось, он знал, как много значит для нее Альфонс. И все-таки пожертвовал своей собственной жизнью, чтобы спасти ее брата. Неужели в эту минуту он не подумал, как дорог ей самой?

– Всем сердцем надеюсь, что теперь наступил конец твоей работе в Мексике, – прошептала она. – Я становлюсь безумно эгоистичной, мой дорогой, и собираюсь настоять на том, чтобы ты уделял мне больше времени. Ты страшно нужен мне, милый.

Через несколько минут возвратилась медсестра, и Карина удалилась. Ушла неохотно, постоянно оглядываясь, а в душе было твердое намерение приходить сюда как можно чаще.

Этот человек ей дорог, она его любит и сделает все возможное и невозможное для сохранения их отношений.

Очнувшись, Коди почувствовал, будто по нему прошло стадо слонов. Разъяренных слонов. Один из них, похоже, наступил ему на грудь и пришпилил к земле.

Коди застонал и попытался перевернуться на бок, но это едва уловимое движение отдалось острой болью в бедре и во всей ноге.

Глаза застлало алой пеленой, в мозгу застучали тысячи молоточков. Именно в этот момент кто-то взял его руку и потер ею обо что-то мягкое и теплое. Коли с огромным трудом разлепил ресницы.

Где это он?

Прямо на него глядели черные глаза Карины. Он улыбнулся или попытался улыбнуться. Ничего не получилось. Лицо опухшее и безжизненное. Он молча наблюдал, как она целует его пальцы, а в мозгу сверлила одна мысль – все это наяву, все то, о чем он только что грезил…

Карина.

Она так часто царила в его мыслях, что он не нашел ничего необычного в том, что видит ее сейчас рядом с собой. Ведь всего несколько секунд до этого ему снился такой сон…

– Привет… – Хотелось сказать многое, но пересохшее горло отказало. Облизал губы и попробовал еще раз: – Где мы?

– В госпитале в Сан-Антонио.

От этой вести лицо его омрачилось. Сан-Антонио? Чего он там забыл? Последнее, что он помнил, было… Что? Где? Закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться.

– Доктор говорит, что ты ведешь себя молодцом. Он вполне удовлетворен твоими успехами и уверен, что выкарабкаешься.

Доктору виднее. О каких таких успехах он говорит?

– Что ты здесь делаешь? – открывая глаза, спросил он.

– Сижу рядом с тобой.

– А почему… не на работе?

– Взяла небольшой отпуск.

– Понятно…

Его взгляд медленно заскользил по просторной комнате. Никогда в жизни он не был в госпитале в качестве пациента. Лежать пластом на спине – малоприятное занятие.

Стараясь не думать о боли, крепко зажмурил глаза. Что-то важное просилось – то ли сделать, то ли сказать…

– Карина?

– Да, дорогой.

Он должен был произнести это имя вслух. Улыбнулся – и погрузился в беспамятство.

Когда Коди пришел в себя, в комнате было темно, светилась только ночная лампа. Карина сидела рядом. На лице ее блуждала легкая улыбка. Она выглядела… Он поискал подходящее слово, удивляясь неповоротливости своего ума. Она выглядела… счастливой… пожалуй, это самое верное слово. Счастливой и удовлетворенной, словно исполнилась ее самая заветная мечта.

– Как я здесь оказался?

– Ты помнишь, что с тобой случилось? После короткого раздумья Коди ответил:

– Нет. Попал в аварию?

– Не совсем так.

– Тогда что?

– Думаю, что на официальном языке это называется «ранен при исполнении долга».

– При исполнении долга… – Коди задумался, картина недавнего прошлого начала понемногу проясняться. После продолжительного молчания вздохнул с облегчением: – Ах, да. Исполнение долга.

Оглядел комнату, избегая ее взгляда.

– Кто-нибудь еще пострадал?

– Нет.

Коди удовлетворенно закрыл глаза.

– Это хорошо, – пробормотал он и снова потерял сознание.

Когда же опять открыл глаза, комнату заливал яркий свет. И рядом с его койкой сидела Карина.

– Ты что, никогда не уходишь? – грубовато спросил он.

Она читала журнал. При его словах подняла голову и улыбнулась;

– Иногда. А что?

– Так, полюбопытствовал.

Чуть подвинулся, стараясь найти более удобное положение.

– Как долго они собираются держать меня здесь?

– Пока не поправишься настолько, чтобы идти домой.

– И когда же это случится?

– Врачи не говорят.

Карина взяла стакан с водой и поднесла соломинку к его губам. Коди с жадностью стал пить, наслаждаясь холодной, освежающей жидкостью. И вдруг во все глаза уставился на нее:

– Твои волосы! Что ты сделала с ними? Прежде чем ответить, она легонько тряхнула головой.

– Подстригла.

– Сам вижу, черт побери! Зачем?

– Тебе не нравится? – глядя ему в глаза, спокойно спросила она.

– Карина, мне всегда нравились твои длинные волосы. И как только ты решилась? Даже не верится… И ни, словом не обмолвилась.

Он походил на обидевшегося ребенка, и сам знал об этом. Проклятая беспомощность! До чего противно лежать на этой койке, когда каждое движение требует столько сил, а от былой энергии не осталось и следа…

– Я отращу их снова, если ты хочешь, – чуть помедлив, пообещала Карина.

– Не имеет значения, – сморщился Коди. – У тебя своя собственная жизнь. Я не имею права на замечания. – На самом деле его обуревали совсем другие чувства.

Помолчали. Потом он сменил тему.

– Как с работой?

– Как обычно, – ответила Карина.

– Неправда. Как много бы ты ни делал, всегда хочется достичь большего.

– Это и есть то самое, что удерживало тебя на работе?

Брови Коди медленно поползли вверх.

– На какой работе?

– На работе секретного агента.

– Откуда тебе известно об этом?

– От Альфонсо.

Он посмотрел на нее, стараясь по выражению лица догадаться об ее настроении, но Карина оставалась бесстрастной.

– Ты говорила с Альфонсо?

– Конечно.

– Когда?

– После того, как он привез тебя сюда. Он все время находился тут, пока ты был в реанимации, а потом возвратился домой.

– Ты простила его за то, что он принудил тебя выйти за меня замуж?

– Да.

Он широко улыбнулся.

– Ну, теперь у него гора с плеч.

– У меня такое ощущение, что ты простил его много раньше.

Коди собрался было пожать плечами, но тотчас поморщился. Потрогал забинтованную грудь, и лицо исказила гримаса.

– Просто мне не нравилось, как он повел себя, вот и все.

– Почему ты не сказал, что вы работали заодно?

– Потому что не мог. Кроме того, в течение долгого времени я не знал, что он на нашей стороне, считал его одним из тех. И со временем мне предстояло арестовать своего шурина. Мой босс излишне темнил!

– Теперь о твоем боссе – я говорила с ним, когда он приезжал сюда навестить тебя. Он сказал, что ты решил уйти в отставку, как только проведешь необходимые аресты.

– И что из этого следует?

– Выходит, что ты теперь безработный.

Он обдумал такой поворот дела и улыбнулся. Мысль Карины пришлась ему по душе. Очень славно!

– Что ж, похоже на то, полагаю, что смогу теперь подольше побыть с тобой. – Взгляд его стал неуверенным. – Конечно, если ты пожелаешь, чтобы я приехал. – Он посмотрел на ее руку и испытал радость оттого, что увидел – обручальное кольцо было на своем месте.

Коди зажмурился, стараясь подавить чувство, которое всегда ощущал в ее присутствии… Желание настолько сильное, что после часами испытывал боль.

– Тебе не придется далеко ехать. Глаза Коди распахнулись.

– Что ты хочешь сказать?

– Я оставила работу. Два дня назад заявила об этом руководству. И оно уже подыскивает замену, которая может сразу приступить к делу. Похоже, я теперь тоже безработная.

Чертовски ноет грудь. Попробовал приподняться на локтях, но не смог сладить с грудными мышцами.

– У тебя не было причин оставлять свою работу из-за того, что случилось со мной. Мне не нужно, чтобы…

– Я и не думала уходить из клиники из-за тебя. Это решение родилось, по меньшей мере, четыре недели назад. Решила преподнести тебе сюрприз по случаю годовщины.

– Годовщины?

Она улыбнулась.

– Вот именно. Через несколько недель наша годовщина. К тому времени, когда закончится лечение бедра и груди, я надеюсь, ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы покинуть госпиталь и помочь мне отпраздновать это событие.

Коди чувствовал, как уходит давняя боль в груди. Нет, не от пулевого ранения, а та, что он носил с того самого дня, как увидел ее идущей через университетский двор в обнимку с парнем по имени Чед.

– Ты действительно этого хочешь?

– Больше всего на свете, – ответила она, улыбаясь, а потом неожиданно залилась слезами.

Несколько недель спустя Коди шел по госпитальному коридору к выходу. Наконец-то врачи уведомили его о полном выздоровлении. Иногда грудь давала о себе знать, и он все еще слегка прихрамывал, но доктор заверил его, что если он не будет перенапрягаться, то никаких проблем не возникнет, а после соответствующих упражнений исчезнет и хромота.

В течение последних двух недель они с Кариной ежедневно переговаривались по телефону. Она вернулась в Чикаго, чтобы упаковать вещи и отправить их на ранчо. Их жилище она препоручила заботам компании по продаже недвижимости и уладила все прочие дела. Затем отправилась в обратный путь и вчера прибыла домой, чтобы этим утром встретить его после выписки.

Коди остановился в дверях, вдыхая полной грудью свежий воздух и радуясь избавлению от больничной обстановки. Он мог бы выписаться еще раньше, но его босс и доктора настойчиво рекомендовали хорошенько отдохнуть и набраться сил. Он так давно ждал этого момента, и именно тогда, когда, наконец, он наступил, все силы, казалось, оставили его.

Он не хотел сознаваться, что доктора были правы. Уже давно не чувствовал он себя так хорошо, очень давно. Частично благодаря тому, что должен увидеться с Кариной. Разлука с ней всегда тяготила, а эти две недели показались вечностью. Никогда не позволит он себе снова пройти через пытку прожить целый год без нее! В остановившемся у подъезда автомобиле Коди узнал машину Карины. Улыбнулся и стал спускаться по ступеням. Дверца машины открылась, и Карина ступила на землю. Коди затаил дыхание, не в силах отвести от нее взгляда.

На ней было ярко-красное платье, подчеркивающее стройную фигуру, и туфли на таких высоких каблуках, что при ходьбе ее бедра слегка покачивались из стороны в сторону. На тротуаре трое мужчин остановились и засмотрелись на нее, а один автомобилист, с жутким скрежетом тормознув в последний момент, чудом не врезался в переднюю машину, чей водитель высунулся в надежде еще раз ухватить мельком ее удаляющиеся формы.

Да, это была совсем не та женщина, которая практически жила в госпитале, пока он валялся там, – в простых джинсах и без какой-либо косметики. Сейчас на ней были темные очки, скрывающие верхнюю часть лица и высвечивающие очаровательный ротик.

Медленно Коди двинулся ей навстречу, гадая, знает ли она о том, что представляет опасность для движения транспорта. По выражению ее лица можно было судить, что ни о чем она не ведает, кроме его присутствия.

Карина опустила очки на нос и посмотрела поверх их темного ободка. Затем поднялась на носки и поцеловала в губы – сама нежность. Спросила с улыбкой:

– Хочешь, я поведу?

Мужчины с другой стороны улицы стрельнули по нему серией взглядов, в которых были и восхищение, и досада, и зависть. Коди мог понять их реакцию.