Текст книги "Эликсир бессмертия (СИ)"
Автор книги: Анна Зотова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Да нет, понятно, – успокоила ее Аня, думая почему-то об Оксане.
И вот еще какой момент хотелось бы прояснить Клене, чтобы уж окончательно расставить точки над «i» в их отношениях с Аней. Клена по натуре своей не одиночка – вот в чем дело, ей кто-то обязательно нужен для компании, в которой она мигом начинает чувствовать себя комфортно и уверенно. Вернее, не просто кто-то (она довольно капризна в этом плане), но вот, например, с Ксюшкой ей было хорошо, особенно поначалу: Ксюшка позволяла хозяйничать над собой, не умничала, была очень компанейской девчонкой и все такое. И с Аней Клене хорошо, она чувствует, что Аня светлый человек и совсем не похожа на большинство москвичек, которых Клена, по правде говоря, терпеть не может за вычурность и снобизм. В общем, она рада, что Иванов остановил свой выбор именно на Ане. Клена с первого же взгляда на Аню почувствовала, что это именно тот человек, который ей нужен. Это как в «Песне акына» Андрея Вознесенского: «Пошли мне, Господь, второго, чтоб вытянул петь со мной». Это, конечно, трудно понять – необходимость подруги, которая тебя полностью понимала бы, которая была бы твоим эхом; это, наверное, связано с какими-то детскими комплексами, ну а что, скажите на милость, с ними не связано?
Словом, она будто ждала появления Ани, чтобы расшифровать, наконец, ситуацию с отцом. Другими словами, чтобы съездить в Воложcк и поговорить с мамой; заодно и развеяться. Она собиралась сделать это через пару дней, но сегодня ночью вдруг позвонил Вовчик Линьков, любимый друг детства (это у которого яхта), позвонил пьяненький, веселый, – как дела, когда в гости приедешь и все такое. И так вовремя он прорезался, так совпало ее настроение с его звонком, что она сказала: а завтра и встречай нас с подругой. Вовчик безумно обрадовался и пообещал, что у вокзала их будет ждать единственный в городе лимузин и корзина цветов.
Глава 10
В ВОЛОЖСКЕ
Вовчик оказался огромным и толстым мужиком лет тридцати в широченных бермудах ниже колен и выцветшей футболке с символами футбольной команды «Крылья Советов». Он сгреб их обеих в охапку, захохотал, затряс и едва ли не на руках понес к белому лимузину, перегородившему маленькую привокзальную площадь.
– Как обещал, девчата, как обещал, – похохатывал он, усаживая их в просторный салон друг против друга, по обеим сторонам шикарной корзины роз, открывая бутылку шампанского и разливая его по фужерам, которые жестом фокусника достал из громадной спортивной сумки. – Слушайте, девчонки, ну так здорово, что вы приехали, я вам такую программу приготовил, что вы вовек не забудете! Анечка, ваше вино! С приездом, девчата! Ну я рад, очень рад! Гена, поехали!
Лимузин был явно не приспособлен для узких улочек Воложска, и сделать простейший поворот для него составляло проблему. Поэтому Володя предложил первым делом прокатиться по обводному шоссе, идущему вдоль Волги и соединяющему Воложcк с Тольятти, на обратном пути, у «Автосервиса», отпустить лимузин, пересесть в его машину и уже на ней ехать в город.
– Твоя мать затеяла ремонт, знаешь-нет? – спросил он Клену, когда лимузин выбрался, наконец, на шоссе и начал набирать скорость. Он сидел рядом с Аней напротив Клены, чтобы лучше ее видеть, и подливал им шампанское «Дом Периньон». Им был забит переносной холодильник-ранец, который Володя взял с собой по случаю приезда дорогих гостей и обещанной синоптиками жары.
– Ремонт? – удивилась Клена.
– Месяц назад заезжала к нам в магазин, полгазели накупила всяких-разных ламинатов. «Решила, – говорит, – Володичка, привести квартиру в порядок. Потом и за дачу возьмусь». У меня магазин стройматериалов, – объяснил Володя Ане. – Так что когда надумаете строить дом, дачу, фитнес-центр или аэропорт, обращайтесь прямо ко мне. Будут большие скидки.
– Ладно, договорились, – засмеялась Аня.
– Как у нее дела? – спросила Клена о маме. – Ты в городе все новости небось знаешь. Как она выглядит?
– О, выглядит Ирина Сергеевна хорошо. Я бы даже сказал, очень хорошо. Что касается бизнеса, то, насколько мне известно, их фирма недавно получила сильный заказ. Администрация решила переформатировать ЦПКиО в детский городок, и к этому проекту подключен «Клёнос Ландшафт». Ирина Сергеевна в связи с этим выступала по местному «кабелю». Я сам не слышал, это мне Тараканова рассказала, она сейчас секретаршей у Нехилова.
– У кого? – не поняла Клена.
– У Сан Саныча Нехилова, мэра. Помнишь Тараканову из «бэ»-класса? Рыжая такая, длинная.
Они болтали о своем, а Аня, трогая губами шампанское, глядела из окна на Волгу, по которой шел вниз по течению прогулочный теплоход, на Жигулевские горы, синеющие вдали, и вспоминала разговор с шефом, которому она позвонила с первой же остановки поезда (это была Рязань). На душе остался осадок оттого, что пришлось врать: серьезно заболела, мол, Игорь Андреевич, температура, кашель, то, сё. Но самым противным было то, как отнесся к ее болезни шеф: очень за нее расстроился, несколько раз спросил, есть ли кому сходить за лекарствами, и т. д. и т. п. и – ни слова о работе. Классный все-таки у нее шеф. Только отъехали от Рязани – позвонил Птушко: «Ты, говорят, простыла, мать? Хочешь, приеду тебя лечить?» Положим, ему-то можно было сказать правду, но Аня не сказала, отделалась междометиями и пообещала, что вечером сама позвонит, чтобы отчитаться о ходе болезни.
Городок Воложcк (55,3 тыс. жителей) притулился у Жигулевских гор на правом берегу Волги, в двух шагах от АЭС. В странах СНГ он известен своим консервным заводом, пивом «Воложка» да хорошей рыбалкой. С Тольятти Воложcк связывает прекрасное шоссе, по которому с десятиминутным интервалом идут в обе стороны автобусы и маршрутки; до аэропорта Курумоч – семьдесят верст на северо-запад, до трассы Самара-Москва можно дойти пешком за сорок минут. Городок растет как на дрожжах; в обе стороны по берегу Волги расползаются не особо дорогие типовые коттеджи, которые строит местная строительная компания «Волна»; вокруг Васильевских озер уже образовался отдельный элитный район со своей инфраструктурой и огромным плакатом на въезде: «Район будущего».
В Воложске храм, освященный в честь Великой княгини Елисаветы Феодоровны, пара банков, два завода, отличный песчаный пляж да брусчатая центральная площадь, куда выходят главные улицы города и которая по выходным дням превращается в местный Арбат, со своими художниками, артистами, поэтами и певцами.
Все это рассказывал Володя, оказавшийся настолько громогласным и красноречивым человеком, что уже через десять минут от его голоса у Ани начала болеть голова. Они скоро отпустили лимузин, пересели в Володину «Волгу» и поехали в центр. Клена связалась по мобильному с мамой, та ужасно обрадовалась ее приезду и велела ехать к ней на работу, потому что в квартире сейчас черт-те что, хохлы обещали закончить ремонт на прошлой неделе, но там еще столько работы, что просто караул.
Офис «Клёнос Ландшафта» располагался на первом этаже кирпичной девятиэтажки около кинотеатра «Буревестник».
– Я сгоняю на работу и через полчасика за вами вернусь, – пообещал Володя. – Если что – позвоните. – Он высадил их у крылечка и уехал, бибикнув на прощание.
Маме Клены на вид было лет сорок: высокая, стройная, с ухоженным красивым лицом и короткой стрижкой, которая очень ей шла. На ней был строгий темный костюм и туфли на низеньком каблуке, минимум косметики, максимум энергии, – словом, типичная бизнес-вумен. Она встретила их в своем кабинете, выдержанном в лучшем офисном стиле, обняла дочь («Господи, какая ты стала худая!»), потом поздоровалась с Аней.
– Устали, наверное, с дороги, девочки? У меня, к сожалению, совещание через сорок минут… Может быть, сейчас пообедаем, вы до полпятого погуляете, а потом на дачу поедем? Мы сейчас там обитаем… Вы вообще надолго?
– Да как получится, – отмахнулась Клена, развалившись в кресле. – Дня на три-четыре… Может, на пять. Посмотрим, короче. Ты, мам, не напрягайся, мы и без тебя пообедаем. Мы просто отметиться зашли. Дядя Сережа-то как?
– Слава Богу, все хорошо. Он сейчас в Иркутске на конференции нейрохирургов. Позавчера улетел. Так что я одна.
– А когда вернется?
– Обещал на этой неделе. Вы уж его дождитесь. О тебе тут Марина Тарасовна частенько спрашивает. Как встретимся, так обязательно о тебе спросит. Как, мол, поживает наша москвичка? А вы, Анечка, из Москвы?
– Родилась на Урале, живу в Москве.
– Вы знаете, Анечка, ваше лицо мне почему-то знакомо. Вы не на телевидении работаете?
– Работала одно время, – кивнула Аня. – Правда, недолго. – Она вкратце рассказала, чем зарабатывает на жизнь, они еще немного поболтали о том о сем, потом Ирине Сергеевне позвонили и пригласили в конференц-зал.
– Ладно, мам, мы пойдем перекусим, – выбираясь из кресла, сообщила Клена. – А ближе к пяти зайдем. Или позвоним. В общем, как получится. Там нас Вовчик Линьков обещал развлечь по полной программе: яхта, шашлыки…
– Вы только обязательно позвоните, если не приедете, – попросила Ирина Сергеевна. – Чтобы я знала, ждать вас или не ждать.
– Ладно, мам.
Они вышли на улицу. Был теплый летний день, и Воложcк утопал в зелени. По улице медленно проехал старомодный троллейбус с закругленными углами, каких уже не встретишь в Москве; у магазина «Продукты» торговали квасом из бочки. После столичных просторов все тут казалось каким-то компактным, уютным, маленьким, и у Ани было такое чувство, будто она попала в один из районов своего детства.
Тут у Клены заиграл в сумочке мобильник. Она достала его, открыла крышку и тут же закрыла.
– Иванов прорезался, – засмеялась она не без легкого злорадства. – Знаешь, как он меня ревнует! Хоть и делает вид, что ему по барабану, где я и с кем, но ужасно ревнует.
– Еще бы! – вздохнула Аня. – Ты поставь себя на его место.
– Да? А зачем женился тогда? – Клена взяла ее за локоть и повела через дорогу, к парку. – Там раньше мороженое продавали развесное, очень вкусное, пошли, посмотрим… Если женилка не работает – извини, – не надо было жениться. Я так понимаю. Или терпи. Что он и делает.
Звонки продолжались около минуты, потом прекратились. И почти тут же ожил Анин мобильник.
– Если Иванов – не отвечай! – предупредила Клена.
– Да я в каком-то дурацком положении оказываюсь! – не выдержала Аня, доставая телефон. Руки у нее отчего-то слегка дрожали. – Да, это он. С мобильного звонит.
– Плюнь! – велела Клена. – Пускай попсихует. А приедем – я все улажу, не переживай. Первый раз, что ли? Я и на неделю пропадала, и на больше. Один раз занырнула в одну компанию на часок, а вынырнула в Прибалтике с мальчиком Модрисом. Он на «коксе» сидел, ну и я с ним… Оторвались мы тогда по полной…
Мигал, мигал дисплей «Нокии», высвечивая номер А.Е. Иванова. Аня сунула телефон в сумочку и решила, что при первой же возможности позвонит Иванову и все объяснит. А они уж потом пусть сами разбираются.
Такая возможность предоставилась ей буквально через десять минут. Они купили мороженое и пошли по аллее парка в сторону аттракционов. Клена позвонила Вовчику и сказала, что они двигаются к «Дарам моря». Вовчик ответил, что будет у «Даров» через двадцать минут.
Дошли до аттракционов, и Клене приспичило прокатиться на карусели «Орбита». Там, под высокими поднимающимися-опускающимися консолями, висели на цепях креслица, которые на скорости ложились почти горизонтально, и это впрыскивало, должно быть, в кровь пассажира изрядную дозу адреналина. Аня отказалась от этого удовольствия, а Клена взяла сразу два билета, дождалась своей очереди и села в кресло. Пристегнулась и отсалютовала Ане – мол, не поминайте лихом. Карусель тронулась. Аня отошла за кассовую будку и позвонила ее мужу. Он тут же ответил:
– Слушаю!
– Это Анна, Антон Евгеньевич. Здравствуйте.
– Ну, вы даете! – Вот были первые его слова. – Куда пропали? Вы где?
– Мы в Воложске, – уныло ответила Аня.
– Где? – Он зло засмеялся. – Я уж думал, в могиле. А попозже нельзя было позвонить? Через месяц-два?.. Дай-ка трубку Кленке.
– Понимаете, Антон Евгеньевич… Она сейчас на карусели катается, не могу трубку дать. Просила вам не звонить, но я подумала, что все-таки как-то нехорошо будет…
– Все ясно, – перебил Иванов. – А чего ее в Воложcк понесло?
– Н-ну маму проведать, – уныло ответила Аня.
– «Маму проведать!» – передразнил Иванов. – Спасибо, что позвонила.
– Вы меня не выдавайте, ладно? – попросила Аня.
– Да что я, маленький, что ли! – Видимо, Иванов все-таки волновался за Клену. – Что, я свою жену не знаю? Я ее знаю, Анна Егоровна. Спасибо за звонок. Будем считать, что его не было. Расценивайте эту поездку как легитимную рабочую командировку. И держите меня в курсе. Вы меня поняли?
– Ага, – ответила Аня, оглядываясь на карусель.
– Ну все. – И Иванов отключил связь.
– Блин! – сказал он. – В Воложcк ее понесло!
– Кого, Антон Евгеньевич? – Рудольф стоял в комнате шефа и ждал, когда Иванов подпишет бумаги.
– Да жену! – Иванов бегло просматривал бумаги и подписывал их одну за другой. – К матери, видишь ли, потянуло!.. Ну все, вези.
Клерк сложил бумаги в папку и щелкнул замком. Думая о чем-то своем, он быстро пересек офис, вышел на улицу и сел в свое «Вольво» цвета «мокрый асфальт». Посидел за рулем, выстраивая в голове какую-то конструкцию, взглянул на часы.
– Значит, Воложcк, – пробормотал он, доставая из кармана телефон. – Ладно, пусть будет Воложcк.
Он набрал номер с двумя девятками в конце, и через несколько секунд ему ответил женский голос:
– Слушаю, Рудик.
– Клена в Воложске, – сообщил Рудольф. – И с ней эта… журналистка… Может быть, это тот самый случай?..
– В Воложске? – Голос помолчал немного, потом добавил: – О’кей, Рудик, я подумаю.
– Я тебе ничего не говорил, – предупредил клерк.
– Ну конечно. Я узнала это сама. Все, отбой.
Девушка, говорившая с Рудольфом, стояла у окна маленькой однокомнатной квартиры на Тверской улице. Ей был виден памятник Александру Сергеевичу Пушкину, возле которого в этот час проходило что-то вроде веломитинга. Десятка три молодых людей, все с велосипедами, на которых были прикреплены маленькие малиновые флажки, сбились в кучу вокруг голого по пояс дядьки в красной бейсболке. Он толкал речь и к чему-то их, по всей видимости, призывал, показывая в сторону Белорусского вокзала. Может быть, ударить велопробегом по бездорожью и разгильдяйству?
На девушке были шорты и белая тесная маечка выше пупка, под которой проступали маленькие соски. Она была невысокой, крепко сбитой и очень загорелой, а короткие черные волосы еще не просохли после душа. У нее было худое лицо с широкими скулами и выгоревшими бровями, и по всему было видно, что это лицо принадлежит человеку властному, цельному и недоброму. Около минуты она о чем-то напряженно думала, глядя на велосипедистов, потом быстро набрала одиннадцать цифр «би-лайновского» номера. Ей тут же ответили:
– Слушаю. – Голос был мужской, хрипловатый.
– Через полчаса у Белорусского, – сказала девушка. – Поедете в командировку.
– Э-э, всем коллективом? – ничуть не удивившись, спросил абонент.
– Да. Берите инструменты и все остальное.
– Ясен пень, – покладисто отозвался голос.
Через полчаса троллейбус высадил девушку напротив Белорусского вокзала. Она перешла улицу и, смешавшись с толпой, не спеша, направилась к зданию вокзала. У самых дверей остановилась, достала сигареты, зажигалку и, не успела прикурить, как к ней подрулил крепкий рослый парень, одетый в джинсы, кроссовки и синюю футболку, под которой проступали очень хорошие мышцы.
– Здравствуйте, – негромко произнес парень и тоже достал сигареты. – Огоньку бы.
– Короче, Рустам, они обе в Воложске, – тихо сообщила девушка, протягивая ему зажигалку. – Это около Тольятти. Адрес: Советская, 15–34.
– Знаю Воложcк, – кивнул парень.
– Там смотри сам по ситуации, но чтобы шуму было как можно больше.
– Я все помню. – Парень прикурил, вернул зажигалку. – Сделаем.
– А это телефон телевизионщика с НТВ. – Девушка сунула в руку парню сложенный вчетверо листок бумаги. – Помнишь, что говорить?
Парень молча кивнул.
– У меня тут кое-какие дела, – заявила девушка, краем глаза следя за милиционером, лениво вышагивающим мимо вокзала. – Как управлюсь, тут же к вам прилечу. Завтра-послезавтра.
– Ясень пень, – ответил парень.
– Тогда вроде все, – немного помедлив, заключила девушка. – Машину не жалей – сожги ее сразу же.
Парень бросил под ноги сигарету.
– О’кей. – Он взглянул на часы. – Ну, мы поехали?
– В случае чего, Рустам, звони, – велела она и секунду подумала: не забыла ли чего. Да вроде нет, все уже сто раз обговорено. – Удачи!
Парень кивнул и исчез в толпе. Если бы мы за ним проследили, то через минуту увидели бы, как он ныряет в черный высокий джип с сильно тонированными стеклами, где уже сидят четверо парней весьма спортивного вида; вот джип трогается с места и, набирая скорость, мчится в сторону МКАД.
– До Тольятти примерно тыща верст, – мрачно сообщил водила, проскакивая на желтый свет светофора. – Если меняться и держать не меньше сотки, ночью будем на месте.
– На самолете бы, – зевнул тот, что сидел сзади справа: самый загорелый в компании. У него на коленях лежал журнал «Восточные единоборства» (которые, заметим в скобках, составляли смысл его жизни).
– Как ты инструмент пронесешь? – возразил водила. – Звону будет на все Домодедово.
– Это точно, – вздохнул загорелый. – Инструмент в самолет теперь пронести сложно. Но можно. А хило «Ту-154» взять за края?
Рустам, сидевший рядом с водителем, хмыкнул, достал из стоявшей в ногах сумки бутылку минералки с дозатором.
– Надо будет взять «Ту» – возьмем «Ту». – Он сделал пару глотков и убрал бутылку на место. – И без всякого инструмента.
У группы были отличные документы прикрытия, поэтому, когда на выезде из Москвы им махнули менты, они не стали уходить в отрыв, а готовно остановились метрах в двадцати от милицейского «Форда». Ленивой походкой, постукивая палкой по ноге, к ним подошел долговязый сержант в фуражке, надвинутой на самые брови. Он представился и попросил предъявить документы на машину.
Приспустив стекло, водила выдал ему техпаспорт и права.
– Куда едем? – поинтересовался мент, пытаясь заглянуть в салон.
– В Сингапур, – ответил водила.
– Куда-куда?
– В город Сингапур, на конкурс скрипачей и пианистов.
– Музыканты, что ли? – не понял шутки сержант.
– Ага, командир, – ответили ему из салона. – Оркестр русских народных инструментов.
Сержант посмотрел документы; все было в порядке. Он вернул бумаги, козырнул, и джип рванулся вперед.
Глава 11
НЕВЕРОЯТНО, НО ФАКТ
Они пообедали в ресторане «Дары моря», откуда Вовчик повез их на городской пляж. Дорогой заехали в банк, где Клена сняла с карточки кучу денег, потом в универмаг «Центральный». Они выбрали купальники, трусики-маечки и кое-что по мелочам, а когда приехали на пляж, оказалось, что тут их уже ждут. В тени, около лодочной станции, стоял мангал, где вовсю жарились шашлыки под присмотром длинного блондина в синих тренировочных штанах. Он был гол по пояс, бос и неимоверно худ.
– Какие люди! – раскинув объятия, заорал блондин, едва Клена с Аней вылезли из «Волги». – Ай, какие люди без конвоя!
– Андрюха! – взвизгнула Клена и бросилась ему на шею, поджав ноги. Поверх ее плеча он подмигнул Ане и погладил Клену по голове. – Сто лет тебя не видела! Это Андрюха, – объяснила она Ане, – моя первая, понимаешь, любовь. Третий класс, апрель месяц… Ах, Андрюха!
– Не Андрюха, мать, а Андрей Палыч, директор лодочной станции. Я тут карьеру, бля, сделал, пока ты в своей Москве пропадала. Вовчик, загони машину в тенек, хрен ли ты ее на солнце поставил!
Потом они ели шашлыки под хорошее сухое вино, которое Володя достал все из того же холодильника-ранца; купались и бегали друг за другом по мелководью; Ане было хорошо с Клениными друзьями, они оказались классными ребятами и наперебой ухаживали за ней. У Володькиной яхты специалисты перебирали двигатель где-то в Порт-поселке, не сегодня-завтра должны были закончить и пригнать сюда, так что «чуть-чуть терпения, девчата, – пообещал Вовчик, – мы вас прокатим на всех парусах!».
Ровно в пять подъехали к «Клёнос Ландшафту».
– Вон мамина тачка, – показала Клена на белую «Тойоту», запаркованную неподалеку. – Отчим подарил на пятидесятилетие.
– На пятидесятилетие? – изумилась Аня. – Твоей маме пятьдесят лет?
– Пятьдесят один в этом году будет, – ответила Клена, набирая мамин номер. – А что такое?
– Никогда бы не подумала. Она выглядит лет на сорок. Максимум на сорок два.
– Да, – хохотнул Вовчик, – Ирина Сергеевна еще ой-ё-ёй!
– Мам, ну мы приехали, – сказала в трубку Клена. – Ага, ждем.
Через пять минут Ирина Сергеевна вышла из офиса с белой сумочкой через локоть. Все вышли к ней из машины.
– Ирина Сергеевна, вы прекрасно выглядите! – сделал комплимент Вовчик. – Так прекрасно, что у меня нет слов.
– Здравствуй, Володя, – засмеялась Ирина Сергеевна. – Ты тоже выглядишь гораздо младше своих лет. Где вы обгореть-то успели?
– Мы на лодочной были, – за всех ответила Клена. – У Андрюхи Скворцова. Помнишь Андрюху?
– Еще бы не помнить! Он тебе каждое утро цветочки приносил и под дверь подкладывал. Позвонит и убежит. А из окошка-то видно, что это он. Ну что, поехали на дачу? Ты с нами, Володь?
– К сожалению, уважаемые дамы, – Вовчик постучал ногтем по циферблату часов, – я вынужден вас покинуть. В магазин надо заскочить, а потом за Лариской в садик.
– Сколько ей? – спросила Клена.
– Четыре уже. Такая, знаешь, серьезная.
Володя простился, поцеловал всем ручки и уехал. Они смотрели вслед его «Волге» до тех пор, пока она не свернула за угол. Потом пошли к «Тойоте». Аня никак не могла расслабиться, отвлечься от всей этой московской темы последних дней, где присутствовал доктор Лоренц, «толковая цыганка» со своим предсказанием, деньги, свалившиеся как снег на голову, предложение Иванова, Клена, от которой можно было ждать чего угодно. Почему-то вспомнился Рома Башаров.
– Давайте заедем к нам на Советскую, – предложила Ирина Сергеевна, садясь за руль. – Надо посмотреть, что хохлы за день сделали. Если их не подгонять, то просто спят на ходу. Денег, что ли, им не надо? Я им сказала: скорее заканчивайте, я вас на дачу переброшу, там мне надо сарай в порядок привести, баню собрать. Мы сруб для бани купили еще в прошлом году, – объяснила она Ане, – так до сих пор под навесом и лежит… Меня эти хохлы просто умиляют. Сидят, курят, вино пьют, музыку слушают… Приедешь, вздрючишь – вроде что-то делать начнут. Я им сдуру пятидесятипроцентную предоплату сделала, теперь не выгонишь. Люк откроем? Никто сквозняка не боится?
Они заехали на Советскую, 15, поднялись на четвертый этаж. Из-за двери квартиры № 34 доносилась музыка, время от времени перекрываемая громким мужским смехом. Жужжала дрель. Дверь оказалась незапертой, и они вошли незамеченными. Но против всех ожиданий, строители работали. Двое клеили обои в самой большой из трех комнат, двое устанавливали на кухне стеклопакет, переговариваясь по-украински и периодически разражаясь гомерическим хохотом. Анекдоты, что ли, рассказывали? Еще один возился в дальней комнате с ламинатом. Он был чернявый, красивый, с пышными смоляными усами. Здесь и играл магнитофон. Низкий мужской голос пел под гитару:
Ева с Чистых Прудов уплывает по черной реке,
Уплывает по черной реке на кораблике белом.
Ей не страшно ничуть, ведь у Евы зажат в кулачке
Вечной жизни залог, на ладошке
написанный мелом…
– Дравствуй, хозяйка, – ласково проговорил усач, двигая бровями в такт музыке. – Потанцуем?
– Ты сначала ламинат положи, Богдан, – ответила Ирина Сергеевна без тени улыбки. – Это у них типа бригадира, – объяснила она девушкам. – Это моя дочь, – представила она Клену, – а это ее подруга.
– Ну, просто красавицы, – расцвел Богдан.
– Много вам еще? – спросила Ирина Сергеевна, носком туфельки трогая ламинат.
– Та нет, недолго. Я думаю, четыре дня. Какие красивые девушки, Ирина Сергеевна! Давайте я угощу вас нашим вином.
– Не надо, – остановила его жестом Ирина Сергеевна. – Вы сначала доделайте, а потом и вино будем пить, и танцы танцевать. Жидких гвоздей хватило?
– Та остались еще, – мягко улыбнулся бригадир. – На балконе лежит. Все остатки мы на балкон складываем, как договаривались.
Когда садились обратно в «Тойоту», Ирина Сергеевна спокойно сказала:
– Между прочим, этот Богдан отсидел пятнадцать лет за убийство. А ведь не скажешь, что уголовник, правда же? Симпатичный, вежливый…
– За убийство? – удивилась Аня. – Кого же это он?
– Жену, – ответила Ирина Сергеевна, трогаясь с места. – Вернулся из командировки и застал ее с кем-то. Тот убежал, а она не успела. Твой-то Иванов тебя не обижает? – спросила она Клену.
– Что ты! – засмеялась та и оглянулась на Аню. – У нас с Ивановым почти любовь.
– А вы замужем, Анечка?
Аня сидела на заднем сиденье и время от времени встречалась в зеркале со взглядом Ирины Сергеевны. Ей было отчего-то неловко под этим умным и внимательным взглядом, который, казалось, просвечивал ее насквозь, не хуже рентгена. Хотя это, наверное, просто ее всегдашняя мнительность.
Минут через сорок они были в Васильевке, пригороде Воложска. Дача оказалась небольшим двухэтажным домиком, обшитым белым сайдингом, с маленьким участком, где росло несколько яблонь в окружении кустов смородины. Участок был запущен, а длинный сарай в дальнем его конце выглядел полной развалюхой. Его понуро провисшая крыша была готова вот-вот обвалиться. У сарая, под навесом, были аккуратно сложены бревна, из которых, надо полагать, хохлы и будут собирать баню.
Скоро они сидели на веранде и ужинали. Сгущался вечер. Где-то вдали слышался перестук вагонных колес. Еле слышно лопотал в углу телевизор, а микроволновка, где готовилась пицца, отчего-то периодически щелкала. Курица-гриль, купленная дорогой, оказалась выше всяких похвал, тем более под соусом ткемали. Курица, свежие овощи, картошка фри и красное вино с замысловатым названием, – что еще нужно, чтобы скоротать теплый майский вечер в пригороде небольшого городка под чудным названием Воложcк?
Здесь, за столом, Клена и завела разговор, ради которого приехала. Но сначала она открыла крышку своего дорогущего мобильника, пощелкала кнопками и вывела на дисплей фотографию того, кто назвался ее отцом и которого она тайком успела заснять.
– Мам, – начала Клена, – взгляни сюда, пожалуйста. Ты знаешь этого человека?
Ирина Сергеевна отставила фужер с вином и взяла из рук дочери телефон. Аня увидела, как расширились ее глаза.
– Откуда это у тебя, доча?
– Ты его знаешь? – вопросом на вопрос откликнулась Клена.
Ирина Сергеевна кивнула, глаз не сводя с дисплея.
– Знаю, – ответила она, медленно меняясь в лице.
– Кто это? – спросила Клена.
– Это? По-моему, это твой отец… Ты смотри, почти не изменился!..
Аня не выдержала и заглянула ей через плечо. И ей немножко не по себе стало, потому что на дисплей была выведена фотография доктора Лоренца. Это было непостижимо, но это было так.
