Текст книги "Сделай со мной... это, госпожа (СИ)"

Автор книги: Анна Жнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Глава 1

На узкой лестнице, ведущей в тюремное подземелье дроу, раздавались шаги. Факел в руке моей спутницы освещал неровные, убегающие вниз ступени.

Из толщи мрака, куда мы спускались, доносились звуки печальной эльфийской песни, а музыкой невидимому певцу служил звон цепей.

– Ты должна подчинить его себе, – сказала Велн, двигаясь вдоль пористой стены, воняющей плесенью. – Теневир – лучший воин Маэл’ар. Сейчас его сила и магия как никогда нужны нашему королевству. А из-за тебя он похоронен заживо в этой вонючей яме.

Темная эльфийка покосилась на меня с неприязнью и осуждением.

– Если не сможешь приручить его, Великая мать с тебя шкуру сдерет живьем. Такой, как он, должен сражаться, а не сидеть в клетке. Но то, что ты с ним сотворила, лишило его рассудка. Как ты вообще додумалась до такого? Да, мужья – наша собственность, жена имеем право делать с супругом все, что захочет, но какие-то границы все-таки быть должны. Теперь постарайся исправить дело своих рук, иначе…

Осветив себя факелом, Велн провела длинным черным ногтем вдоль своего горла, в красках показав, что меня ждет в случае неудачи.

Я поежилась. Мало того, что меня забросило в другой мир, очень, к слову, суровый и неприветливый, так еще и у хозяйки моего нового тела был истинный. Опасный, напрочь слетевший с катушек тип, который был очень зол на свою госпожу. Мне предстояло вернуть его доверие, как-то найти к нему подход и заставить подчиняться своим приказам. Ага, после всего, что он натерпелся от жены, чье лицо я сейчас носила.

Привет, любимый, я измывалась над тобой годами, но теперь я совсем другая женщина. Забудем все обиды. Можешь кое-что для меня сделать, а то Великая мать вскроет мое горло от уха до уха?

– Попробуй быть с ним доброй и ласковой, – посоветовала Велн. – В браке он не знал от тебя нежности. Ты всегда использовала метод кнута, даже излишне перегибала палку, на мой взгляд. Но болью и пытками волю такого, как Теневир, не сломить. Пришло время отложить кнут в сторону и взять в руки пряник.

Желтые глаза моей спутницы сверкнули в темноте.

– Будем надеяться, – добавила она, – что любовь, рожденная истинностью, окажется сильнее ненависти, что ты взрастила в этом мужчине.

Что ж, будем надеяться.

Я видела, как в Маэл’ар карают за ошибки, и очень боялась разгневать Великую мать.

Лестница уводила нас все глубже под землю. Невидимый узник пел. Момент встречи приближался, и с каждой ступенькой, оставленной позади, сердце в моей груди стучало все быстрее.

Память подсказала, что темная эльфийка Кха́ра не навещала своего мужа больше десяти лет. Она бросила его здесь, во мраке и одиночестве, в сырой вонючей яме. Избавилась от супруга, как от ненужной вещи. Заковала истинного в цепи, захлопнула решетку камеры, а потом прямо на его глазах предалась похоти с другим мужчиной, со своей новой игрушкой. Чтобы унизить. Чтобы раздавить. Чтобы причинить боль тому, кто любил ее больше жизни.

Любил, а теперь, должно быть, ненавидит. Ее. Меня. Я теперь она. Худая эльфийка с серой кожей, желтыми глазами и пепельными волосами до талии.

– Он нас услышал, – рукой с факелом Велн указала в сторону ледяной тьмы, где заживо похоронили молодого сильного мужчину, моего истинного. – Заметила? Больше не поет.

И правда, эльфийская песня стихла. В подвальном мраке больше не звучал глубокий бархатистый баритон, богатый на оттенки.

В подземелье повисла гулкая тишина. Вдруг снизу, из темноты, донесся голос – мягкий, тягучий, вкрадчивый. Очень красивый. Очень злой.

– Кха-а-ара…

Я вздрогнула и остановилась. Велн стрельнула в мою сторону взглядом.

– Кха-а-ара…

Мужчина, невидимый в темноте, пропел мое имя, и в его тоне я уловила нотки безумия.

– Это ведь ты, моя любимая женушка? Я узнал твои шаги. Я тебя ни с кем не перепутаю. Даже через десять лет, восемь месяцев и двадцать один день.

Невидимый узник рассмеялся тихим зловещим смехом, от которого меня прошиб ледяной озноб. Самое жуткое – это то, что Теневир считал не годы своего заточения, потому что пробыл здесь двадцать с лишним лет, а дни разлуки с женой. Время, которое прошло с тех пор, как Кхара навестила его в тюрьме последний раз.

Десять лет, восемь месяцев, двадцать один день.

Велн кивнула мне, мол, пойдем, но я не могла заставить себя сдвинуться с места. Этот безумный голос из темноты меня пугал.

– Неужели соскучилась по моим крепким объятиям? – снова смешок, дающий понять, что теперь объятия Теневира будут не просто крепкими, а удушающими. – Ну иди же, ко мне. Скорее. Я жду.

Видя, что я застыла как вкопанная, Велн дернула меня за руку, и мы продолжили спуск.

– Кха-а-ра…

Где-то внизу звякнула цепь.

– Ты вернулась, чтобы я тебя приласкал? Как раньше. Тебе ведь нравилось подо мной. И на мне.

Мягкий тон Теневира не мог меня обмануть. Это был острый нож, спрятанный в шелковые ножны. Смертельный яд, разбавленный для маскировки медовой сладостью.

Лестница почти закончилась. Впереди, в клубах мрака, я уловила смутное движение. Из глубины подземелья до меня доносилось частое, как будто возбужденное дыхание.

И вот последняя ступенька. Пламя факела осветило лицо мужчины, зажатое между ржавыми железными прутьями. Его безумный оскал и адский огонь в глазах. Его взлохмаченные волосы, в которых запутались солома и паутина. Гладкую мускулистую грудь, до синяков вмятую в тюремную решетку. Одежда на узнике сгнила и превратилась в лохмотья. Теневир был практически голый.

Никогда я не видела таких красивых мужчин, даже в Маэл’ар, королевстве дроу. Грязный, растрепанный, гнивший в сырой темнице двадцать лет, он все еще был чертовски привлекательным.

И что в нем не устраивало жену, прежнюю хозяйку моего тела? Это ведь не мужчина – мечта. По крайней мере, был мечтой. Когда-то. До того, как рехнулся от издевательств любимой супруги.

Удерживая мой взгляд, Теневир порочно облизал губы и выдохнул с чувством:

– Как же часто я представлял себе этот момент. То, как ты приходишь ко мне и отпираешь решетку камеры. Мне снилось это каждую ночь. Каждую. И вот ты наконец здесь. Что привело тебя ко мне, Кхара, моя госпожа?

__

Дорогие читатели! Приветствую вас в своей новой истории. Ваша поддержка – топливо для моего вдохновения.

Глава 2

Теневир сжал в кулаках прутья решетки и сделал это с такой силой, что мышцы на его плечах вздулись буграми. Казалось, он хочет раздвинуть железные стержни и дотянуться до меня. Его желтые глаза светились в темноте. Дроу буквально пожирал меня взглядом. Смотрел прямо, в упор, ни на секунду не выпуская из вида, словно хищник в засаде.

– Я пришла, чтобы освободить тебя.

Сказав это, я замерла в ожидании реакции.

Теневир застыл. Его глаза чуть расширились, в их глубине промелькнула растерянность, даже уязвимость, но уже в следующую секунду он полоснул по мне взглядом, словно бритвой.

– Спустя двадцать лет? – протянул он зловещим тоном. – Ты решила вспомнить обо мне спустя два десятка лет?

Его верхняя губа приподнялась в оскале, обнажив резцы, слишком острые для человека, но вполне обычные для дроу.

Прутья решетки жалобно скрипнули в сжавшихся кулаках.

Вопреки моим надеждам, пленник не обрадовался скорой свободе, а разозлился. Сейчас он смотрел на меня с подозрением, прищурившись. Возможно, ожидал подвоха. И неудивительно. Его супруга не та, кому стоит доверять.

Двадцать лет назад бывшая хозяйка моего тела завела себе любовника, а от законного мужа решила избавиться. От мужей в Маэл’ар избавлялись самыми разными способами. Своего Кхара бросила в темницу, заточила в самом жутком, в самом глубоком подземелье Лунных гор, где держали только убийц и предателей короны. Но Теневир преступником не был. Он годами верой и правдой служил Великой матери и жене. И вот какую награду получил за свою собачью преданность.

Двадцать лет ада…

Двадцать лет в сыром каменном мешке, куда его запихнули без какой-либо вины.

Я не знала, что сказать. Любые слова были неуместны, а извинения Теневир наверняка воспринял бы как попытку поиздеваться, ведь темные эльфийки никогда не просили прощения у мужчин. Загладить вину Кхары я могла только поступками – нежностью, добротой, заботой. Но доверится ли Теневир жене еще раз? Подпустит ли меня к себе?

Привлекая мое внимание, Велн толкнула меня локтем в бок и вручила мне ключ от тюремной камеры. При виде него дроу напрягся. Он посмотрел на ключ, затем впился острым взглядом в мое лицо, будто искал там ответы на свои вопросы.

– Как поживает Эрдегар? – выдохнул он, прищурившись.

Я вздрогнула.

Эрдегар – тот самый любовник, ради которого его бросила жена. Это с ним она совокуплялась на глазах Теневира, закованного в цепи.

В ожидании ответа узник застыл и задержал дыхание. От его немигающего взгляда все внутри меня сжалось ледяным узлом.

– Эрдегар мертв. Я убила его.

Мои слова были правдой. Новый фаворит продержался рядом с садисткой Кхарой недолго. Та была вспыльчивой женщиной и зарезала любовника в порыве ярости около восьми лет назад.

– Убила?

Серые губы Теневира растеклись в широкой улыбке. В горящих желтых глазах сверкнуло торжество, злобное ликование. Соперник проиграл. Тот, кого он ненавидел, кого винил в своих бедах и кому наверняка мечтал отомстить, мертв.

Дроу прикрыл веки и, запрокинув голову, шепнул в темный от плесени потолок камеры:

– Убила. Ты его убила. Надеюсь, он подох в муках. Душу бы продал, чтобы узнать подробности.

И он посмотрел на меня, словно ожидал, что я этими подробностями поделюсь.

С чувством неловкости я кашлянула в кулак.

Все еще улыбаясь мечтательной улыбкой маньяка, Теневир отступил от решетки и углубился в темноту камеры. Только сейчас я заметила, что за ним со звоном тянется цель, словно извивающаяся на полу металлическая змея. Левая щиколотка дроу была сжата тисками массивных кандалов, и плоть под этим куском железа вся пошла кровавыми язвами. Страшно представить, какую боль причиняли ему оковы, изо дня в день в течение двадцати лет трущиеся о свежую рану на ноге и не дающие ей зажить.

Испытывая горячую потребность как можно скорее прекратить муки этого мужчины, страдающего без вины, я вставила ключ в замочную скважину и повернула его до упора. Раздался резкий щелчок. Решетка лязгнула, открываясь. Я застыла на пороге, распахнув дверь камеры настежь.

– Подойди, я сниму с тебя цепь. Велн, у нас есть ключ от его кандалов?

Моя спутница сняла с пояса кольцо с ключами и принялась перебирать связку в поисках нужного.

Наблюдая за нами, Теневир ухмыльнулся. Вместо того, чтобы подойти ко мне, он опустился на пол у дальней стены камеры и сложил руки на коленях.

– Мне и здесь неплохо. Привык, знаешь ли, за двадцать лет.

Его голос сочился ядом. Губы кривились. Всем своим видом дроу показывал, что не собирается покидать этот вонючий каменный гроб.

Я растерялась. Почему он упрямится? Разве здесь, в этих сырых застенках, ему лучше, чем в спальне жены? Я была уверена, что пленнику не терпится вырваться на волю.

– Пойдем домой. Ты снова будешь моим мужем.

Прозвучало глупо. Мои слова резали слух своей неуместностью. В такой ситуации сказать надо было что-то другое, но я знала Кхару. Она не стала бы извиняться и раскаиваться. В ее картине мира все было просто: женщина хочет – мужчина подчиняется, а на его чувства плевать. Словно Теневир – кукла, которую она на двадцать лет убрала в чулан, потому что хотела играть с другой, а теперь передумала и решила вытащить старую игрушку на свет.

– Домой? – Теневир рассмеялся, запрокинув голову. Тихим, безумным смехом, от которого кровь застыла в жилах. – Снова будешь моим мужем, – процитировал он меня, а потом резко поднялся на ноги.

Гремя волочившейся за ним цепью, дроу устремился к выходу. Ко мне. Я попятилась и краем глаза заметила, что моя спутница, Велн, тоже испуганно шарахнулась назад.

Теневир надвигался на меня. Серый полуголый великан в обрывках истлевшей одежды. Гора стальных мышц. Гибкий поджарый зверь с безумным взгляд. Он остановился в двери, вцепившись в решетку пальцами с длинными черными ногтями, больше похожими на когти. Вздернул подбородок. Посмотрел с вызовом.

И хищно оскалился:

– Хочешь, чтобы я подчинился тебе? Тогда давай, поцелуй меня, любимая женушка.

_____

Визуал Теневира. Какой образ больше по душе?

Глава 3

Поцеловать?

У меня по телу прошел озноб.

Мне совсем не понравилось, в какое русло повернул наш разговор.

Во-первых, я не горела желанием целовать незнакомого мужчину, а безумный муженек Кхары, как ни крути, был для меня незнакомцем. Я знала его только по воспоминаниям бывшей хозяйки своего тела.

Во-вторых – и это, пожалуй, основная причина – Теневир меня пугал. Он выглядел как последний псих. От его взгляда дрожью пробирало до самых костей. Дроу смотрел так, будто решал, чего хочет больше – засосать меня как следует или сомкнуть пальцы на моем горле.

Подпустить к себе кого-то настолько непредсказуемого и слетевшего с катушек… Я не самоубийца.

– Поцелуемся дома.

Я попыталась схитрить. Как говорили у меня на родине, обещать не значит жениться. Сейчас главное – вытащить упрямца из этого жуткого места, а там как-нибудь разберусь.

Однако Теневир, похоже, разгадал мою уловку.

– Поцелуемся сейчас, – отрезал он. И добавил, сверкнув острыми клыками: – Тебе что-то от меня нужно, Кхара. Думаешь, я не догадался? Считаешь меня совсем идиотом? Решила, что за двадцать лет в клетке у меня все мозги вытекли? Никогда не поверю, что ты пришла ко мне просто так, потому что соскучилась. Любовью внезапно воспылала. Смешно. У тебя есть мотив. Личный. Корыстный. Веский.

Довольный собой и своими выводами, он взглянул на меня сверху вниз, как хозяин положения, который может диктовать собеседнику свои условия.

И сказал, как выстрелил:

– Уверен, тебя прислала Великая мать.

Я вздрогнула, не успев скрыть удивления. Остроухий муженек Кхары оказался на редкость проницательным типом. Заметив мою реакцию, он улыбнулся еще шире, словно охотник при звуке защелкнувшегося капкана.

– Я тебе нужен, – пропел он коварным тоном. – Ты меня хочешь. Жаль, что не в постель. Я интересую тебя не как мужчина, а как маг и воин, верно? Пусть так. Главное, что ты пришла, что я тебе зачем-то понадобился. Вот только, чтобы получить от меня что-либо, тебе, госпожа, придется очень постараться.

Его буквально распирало от ощущения собственного триумфа.

А у меня по спине при виде его ухмылки скатилась капля ледяного пота. Отчетливо, со всей кристальной ясностью я поняла: просто с этим мужчиной не будет.

– Ты забываешься, пес, – процедила Велн.

Во время разговора она незаметной тенью стояла у меня за спиной, позвякивая связкой тюремных ключей, и вот напомнила о себе.

– Кхара – твоя хозяйка. Муж должен беспрекословно подчиняться жене. Твое место на коленях у ее ног, а ты, стервец, дерзишь и пререкаешься. Не боишься плети?

В ответ на слова эльфийки Теневир запрокинул голову и громко расхохотался. Эхо сделало его смех оглушительным. Его отголоски повторялись в разных концах подземелья.

– Мне триста двадцать лет, – прошипел дроу. С угрожающим видом он качнулся вперед, и мы с Велн дружно попятились. – Не счесть, сколько раз за все эти годы меня пытали, морили голодом, избивали до полусмерти кнутом и палками, резали ножом и прижигали каленым железом. Думаешь, я боюсь боли?

Мой взгляд невольно зацепился за паутину шрамов на его коже. Зажившие ожоги, застарелые рубцы, ужасные следы порки – отметины по всему телу. Особенно почему-то досталось низу живота и... лобку.

Заметив, куда я смотрю, Теневир закрылся от моего взгляда ладонью, и этот его бессознательный жест… было в нем что-то болезненное, уязвимое, глубоко личное.

– Ты можешь меня убить, но я и пальцем не пошевелю бесплатно, – припечатал дроу.

– Не бесплатно, – заметила Велн. – За свободу. Мы выпустим тебя отсюда.

– А мне здесь нравится, – хохотнул эльф и, позвякивая цепью, прошелся по камере. – Вот мой дом, привычный и обжитой. Родная плесень на стенах. Любимая постель из гнилой соломы. Удобное жестяное ведро в углу. Мне дорога́ здесь каждая трещинка.

Нежно, почти любовно он коснулся темной каменной кладки. Дальняя стена камеры вся пестрела насечками, длинными рядами зарубок, что отмечали дни его заточения.

Возле соломенной лежанки я с дрожью заметила вырезанное на стене имя Кхары. Оно было зачеркнуто крест-накрест, словно в приступе ярости, а рядом нацарапано заново, аккуратно, старательно.

– Поцелуй, – тоном ласкового маньяка пропел дроу. – Мне нужен поцелуй.

Я прекрасно знала, что поцелуем Теневир не ограничится. Таким, как он, дай палец – и тебе откусят руку по локоть.

Да и как бы во время поцелуя он меня не придушил!

Мы с Велн переглянулись. В глазах эльфийки я прочитала свой приговор: выбора нет, придется пойти на поводу у этого упрямца, иначе Великая мать скормит меня паучихе.

С моих губ слетел обреченный вздох.

– Хорошо. Мы поцелуемся, а после этого ты послушно вернешься домой. Договорились?

Теневир, который до этого стоял ко мне спиной, трогая насечки на стене, резко обернулся, будто не ожидал, что я соглашусь на его условия.

– Ты ведь не обманешь? – уточнила я.

– Я буду зайкой, – облизал губы эльф, не сводя с меня жадных глаз.

Интересно, он настолько соскучился по своей истинной за эти двадцать лет заточения или в его просьбе о поцелуе крылся какой-то подвох? Вскоре мне предстояло это узнать.

С каждой секундой пружина нервозности в животе сжималась все туже. Я чувствовала себя девственницей на жертвенном алтаре, накрытой тенью дракона.

Что касается Теневира, он выглядел взволнованным. В предвкушении поцелуя дроу растерял всю свою ядовитую браваду. Тяжело сглотнув, он шагнул к открытой двери, на пороге которой я застыла в напряженном ожидании. Сначала он шел неуверенно, а потом как ринулся ко мне!

Я попятилась, но с большим трудом заставила себя остановиться. Что-то внутри велело бежать, спасаться от этого ненормального. Вид у Теневира был совершенно маньяческий.

Приблизившись, дроу протянул ко мне пальцы с длинными черными когтями. Они дрожали.

– О да, о да, о да, – лихорадочно шептал Теневир, беря мое лицо в руки.

___

Визуал нашей героини, попавшей в тело жестокой темной эльфийки

Глава 4

Когда кто-то настолько большой и непредсказуемый оказывается так близко, ты теряешься.

Рядом с Теневиром, широкоплечим, могучим великаном, я остро ощутила свою уязвимость. Кхара была высокой женщиной, но для поцелуя мне пришлось подняться на цыпочки.

В нос ударил запах земли и крови.

Глаза Теневира – глаза хищника с радужкой неестественного желтого цвета – поймали меня на крючок своего взгляда. Зрачки дроу были огромными, и это пугало как очередное доказательство того, что он не в себе. Не бывает у нормальных людей таких зрачков. И у эльфов не бывает. По крайней мере, я никогда не видела.

Руки серого гиганта дрожали, когда он брал в них мое лицо. Подушечки его пальцев были твердыми от мозолей. Острые ногти кололи кожу.

Его взгляд был капканом. Его ладони тоже держали меня как капкан.

Он не спешил с поцелуем, словно предвкушение было для него отдельным сортом удовольствия. Смотрел с жадностью. Раздувал точеные ноздри, вдыхая мой запах. И чем больше он медлил, тем сильнее нарастало во мне напряжение. Мои плечи каменели, ноги, наоборот, обмякали, а сердце готово было проломить ребра и выскочить наружу.

Вдруг Теневир отпустил меня, но не успела я вздохнуть с облегчением, как одна его рука зарылась мне в волосы на затылке и намотала их на кулак, вынудив болезненно запрокинуть голову, другая – легла между лопаток и надавила на спину. Грубо, рывком Теневир вмял меня в свой торс. Аж воздух из груди вышибло. Я поняла, что дрожат у него не только пальцы. Он весь. Все его могучее тело сотрясалось как в лихорадке.

Меня смущало, что Теневир почти голый. Лохмотья рубашки висели на его плечах бахромой, штаны протерлись до дыр, и сквозь прорехи в ткани я могла видеть грязную кожу. Не только бедра и колени, но и лобок в тонких шрамах, и округлость гладкой мошонки.

Сейчас ничего из этого я, конечно, не наблюдала, ибо дроу держал меня за волосы и заставлял смотреть себе в глаза – горящие, алчные, темные от похоти. Но, прижатая к Теневиру всем телом, я очень ярко ощущала его едва прикрытую наготу. Его бешеное возбуждение, которое копьем упиралось мне в живот.

Это был вулкан, готовый рвануть. Под тугой серой кожей, обтянувшей стальные мускулы этого мужчины, кипела лава.

Томительное ожидание закончилось. Теневир меня поцеловал. Набросился как вампир. Облизал мои сомкнутые губы, с намеком потыкал между ними языком.

И властно приказал:

– Открой рот.

Я подчинилась.

Серый великан застонал и вжал меня в себя еще крепче.

То, что произошло после, не было похоже на поцелуй. Это был секс. Грязный, мокрый, глубокий. Меня брали языком. Меня жрали и стремились выпить до дна. Я задыхалась и дрожала от эмоций, которые не могла понять. Теневир рычал. Вся страсть и вся злость, что копились в нем годами, вырвались наружу, и он вел себя как одержимый.

В какой-то момент мне показалось, что я не выдержу его напора, силы этого дикого желания. Мои ладони уперлись в широкую мужскую грудь, но легче было сдвинуть с места каменную стену.

Почувствовав сопротивление, дроу нетерпеливо стряхнул с себя мои руки и с еще большей яростью набросился на мой рот.

Этот бешеный поцелуй длился целую вечность. Но вдруг Теневир отшвырнул меня от себя. По инерции я сделала три неловких шага назад и взмахнула руками, чтобы не упасть.

Все закончилось слишком резко и неожиданно, настолько, что я ощутила себя ошарашенной. В голове шумело. Сердце таранило грудь. Мне понадобилось на что-нибудь опереться, и неровная кладка стены обожгла мою ладонь холодом. Тюремные камни были отвратительными на ощупь – шероховатыми и влажными.

Я все еще пыталась прийти в себя после случившегося, когда в подземельном сумраке раздался властный голос пленника:

– Сними с меня цепь.

Я попросила о помощи Велн, потому что боялась отпустить стену. Обмякшие колени тряслись.

Боже мой, я умерла в тридцать пять и никогда, ни разу ни один мужчина не целовал меня так, что после этого подгибались ноги.

Сквозь оглушительный грохот пульса до меня донесся щелчок расстегнувшихся кандалов.

Чтобы посмотреть на Теневира, мне пришлось сделать над собой усилие.

В желтых глазах кипела ненависть, смешанная с вожделением. Почему-то мне вспомнилась надпись, вырезанная на стене камеры. Имя Кхары, сначала перечеркнутое, затем нацарапанное заново.

– Как тебе наш первый поцелуй, госпожа? – прищурился дроу.

Я моргнула.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное.

Кхара никогда не целовала своего истинного, мужчину, с которым была связана узами брака?

Порывшись в памяти, я с изумлением поняла, что в ней не сохранилось ни одного момента подобной близости. Они и правда ни разу не целовались!

Теневир буравил меня жгучим взглядом из-под растрепанных волос. От столь пристального внимания мне становилось не по себе. Хотелось зябко поежиться, а лучше куда-нибудь спрятаться.

– Пойдем, – скривилась Велн. – Надоело здесь торчать.

– Когда мою магию разблокируют? – спросил дроу, коснувшись татуировки на шее. Та напоминала черную вязь паутины, в которую были вплетены магические символы.

– Когда мы будем уверены в твоей преданности, – выплюнула Велн.

Теневир кивнул.

Все вместе мы двинулись к лестнице, ведущей на верхние ярусы подземелья.

Домой. Мы шли домой.