Текст книги "Мои волки. Любовь истинная и нет (СИ)"
Автор книги: Анна Жнец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Время идет. Кажется, Эштер отсутствует целую вечность. Обнимая себя за плечи, я гипнотизирую взглядом горящие окна гостиницы и пытаюсь успокоиться.
– Тебя всю колотит, – замечает Гор, и я собираюсь ответить, но тут из-за угла здания наконец показывается Эштер с ключом в руке. Пора.
Мы покидаем теплый полумрак машины и выходим в осеннюю ночь, под яростные порывы ветра. Сентябрь. Днем по-прежнему жарко, но с сумерками температура воздуха резко падает. Пока идем к двери, рядом с которой замер в ожидании Эштер, Гор набрасывает на мои плечи кожаную куртку, – свою я оставила дома. Меня трясет, ноги ватные, в горле колючий ком. Сейчас в номере дешевого отеля я разденусь перед двумя мужчинами, лягу на кровать, приму член чужого альфы и постараюсь оставаться безэмоциональным бревном, чтобы не спровоцировать приступ волчьей ревности. У меня не получится. Не получится! Сколько бы таблеток я ни выпила.
О, лесные духи, что сейчас будет! С каждым шагом крепнет ощущение, что я приближаюсь к краю пропасти, подбираюсь к жерлу вулкана, готового выпустить огненный гейзер и спалить нас троих. Смотреть на Эштера – слишком большое испытание, и глаза мои опущены, взгляд не отрывается от красных туфель, каблуки которых в ночной тишине цокают по асфальту. Цок-цок-цок.
Эштер наблюдает за мной. От его пристального внимания кожа на щеках горит, между бедрами мокро, хлещет так, что это заметно даже со стороны. К счастью, улица пустынна и до двери отеля не больше десяти метров.
– Это хорошо, что у тебя течка, – цедит Гор, втягивая запах моего возбуждения. – Сможешь зачать. Черт! – он дергает головой, как пес, на которого шлепнулись первые дождевые капли. – Не могу. От Эштера за километр несет похотью. Я заметил еще в отцовском доме. Ты ему понравилась. Он хочет тебя. Впрочем, неудивительно. Как такую красотку можно не хотеть? Но этот запах… От ублюдка прямо разит вожделением, жаждой совокупляться. Так бы и врезал.
Гора накрыло, с ужасом понимаю я. Ситуация постепенно выходит из-под контроля, но отступать поздно. Мы почти у цели. Огибая Эштера, стоящего на пороге, я словно попадаю в густое мускусное облако, и все перед глазами начинает кружиться, кружиться, кружиться. Дверь открывается, взгляд падает на двуспальную кровать.
* * *
Дверь за спиной захлопывается со звуком пистолетного выстрела, и я вздрагиваю, остро ощущая: путь назад отрезан. Номер маленький, большую его часть занимает кровать под коричневым покрывалом не первой свежести. Не самое лучшее место для романтической встречи, но и мы не влюбленные, ищущие уютное гнездышко, чтобы уединиться.
Загоревшаяся лампа тут же гаснет: Гор с силой бьет по кнопке выключателя, и комната погружается в полумрак, разбавленный лишь светом фонаря под окном. Темнота скрывает пятна на облезлых обоях, трещины в штукатурке на потолке, пыль на тумбах, но главное, она спрячет мою наготу, когда я разденусь, – этого и добивается Гор: не хочет делиться с Эштером красотой любимого тела.
Глупо. У оборотней ночное зрение. Мы неплохо видим в темноте, в зверином обличье, конечно, лучше, чем в человеческом, но отсутствие света не станет для Эштера помехой.
– Постарайся ее не трогать, – хрипит Гор, опуская тяжелые ладони мне на плечи, словно показывая: это моя женщина.
– Может, руки мне предложишь связать? – раздраженно отзывается Эштер и резким движением срывает покрывало с постели.
– Может, и предложу, – рычит мой жених.
Воздух в комнате искрит напряжением. Зажги сейчас спичку – и грянет взрыв. Запахи двух горячих распаленных самцов перемешиваются, до краев заполняют тесное пространство номера и ударяют по моим несчастным, и без того потекшим мозгам. Сначала я сомневаюсь, что с таким настроем у нас получится совершить задуманное, но потом вижу, как внушительный бугор натягивает джинсы Эштера и аналогичный гордо вздымается между ног Гора, почти рвет штаны. Вижу и понимаю: даже если волки передерутся, из спальни меня все равно не выпустят.
– Элен, ложись, – говорит Гор и сам подводит меня к кровати, при этом с угрозой косится на соперника. Весь его вид буквально кричит о том, что малейшее отступление от установленных правил закончится для Эштера серьезными переломами. «Не прикасайся к моей женщине», – читается в очертании напряженных плеч и сведенных бровей.
Жестом собственника Гор заслоняет меня от друга, усаживает на постель, сам становится передо мной на колени и, как верный паж, помогает снять туфли с гудящих ног. Когда я опускаюсь на кровать, то чувствую задницей неприятную влажность, простыня подо мной намокает. Большими пальцами любимый собирает с внутренней стороны моих бедер текущие соки и отправляет в рот с выражением блаженства на лице.
Я не отрываю взгляда от его склоненной головы, но чувствую, как Эштер на меня смотрит. Захлебываюсь запахом мужского возбуждения.
– Она не будет раздеваться, – рычит Гор и скользит ладонями мне под юбку, чтобы стянуть промокшие трусики. Отбросив испорченную тряпку, он тщательно разглаживает платье – прячет от Эштера мои прелести. Волк за его спиной раздраженно хмыкает и начинает расстегивать рубашку.
– Оставь, – не оборачиваясь, бросает Гор. – Просто приспусти штаны.
– Иди к дьяволу. Ты не будешь мной командовать.
Обмен злыми взглядами заканчивается полнейшей капитуляцией Гора. Это он обратился к другу с деликатной просьбой, это ему пришли на помощь и гарантировали молчание, даже обещали соблюдать основные правила, – требовать чего-то сверх было наглостью. Понимание этого с трудом, но пробивается сквозь красное марево ревности, и, рыкнув, Гор оставляет попытки диктовать Эштеру свою волю. Тот спешно избавляется от одежды. В тишине комнаты слышится шорох ткани, звон пряжки ремня, шелест приближающихся шагов.
Ощущая себя безвольной куклой, я позволяю жениху устроить меня на матрасе – застываю в неподвижности, стараясь не реагировать на происходящее, не смотреть по сторонам, не обращать внимания на тяжелое дыхание рядом с ухом. Не провоцировать ревность. Так замирают маленькие беззащитные зверьки, предчувствуя угрозу. Смотри, Гор, я твоя, только твоя, тебе не о чем волноваться, не из-за чего впадать в бешенство, успокойся. То, что сейчас происходит, для меня не более, чем медицинская процедура. Я вовсе не собираюсь получать удовольствие от рук другого мужчины.
Ложь!
Скрипнув, матрас принимает на себя вес тяжелого самца. Надо мной возвышается мрачная фигура: Гор стоит на кровати, вытянувшись во весь свой внушительный рост, я покорной добычей, завоеванным трофеем лежу между его ногами и с замиранием сердца наблюдаю за тем, как мужские пальцы медленно тянут собачку молнии вниз. Белья на любимом нет. В вырезе расстегнутой ширинки появляется краешек лобка, покрытого густой темной растительностью. Гор приспускает джинсы, и, освобожденный, наружу упруго вываливается тяжелый, перевозбужденный член. Выскальзывает и начинает покачиваться, длинный, толстый, напоминающий хобот. Мясистая головка лоснится от влаги, в основании ствола набухает узел, пока едва заметный, всего пять-шесть сантиметров в диаметре. Под ним – крупная тяжелая мошонка. Любимый забирает ее в горсть, мнет, оттягивает, затем проводит ладонью по члену и опускается на колени так, что темный, надутый орган оказывается у моих губ.
– Возьми, – хрипит Гор. Я послушно открываю рот, и на языке оседает солоноватый вкус смазки.
Сбоку раздается яростное рычание. Каково Эштеру наблюдать за тем, как его истинная пара сосет член другого волка?
* * *
Эштер
Я – один из сильнейших оборотней своего клана, будущий лидер, наследник вожака стаи черных западных волков, ощущаю себя униженной шавкой. Здесь, в дешевом номере отеля, в этой убогой вонючей конуре, у меня нет никаких прав на Элен. Никаких! Я, как омега-шестерка, вынужден подчиняться правилам Гора, послушно ждать, пока меня подпустят к желанному телу.
Выбора нет. Если единственный способ оказаться в постели с Элен – разделить волчицу с другим альфой, я пойду на это унижение, соглашусь быть на вторых ролях. На что угодно соглашусь, лишь бы получить возможность прикоснуться к любимой женщине, провести с ней ночь. Ради крох ее внимания я готов не то, что притворяться жеребцом-осеменителем, – прыгать собачкой через горящий обруч.
И все же смотреть, как Гор по-хозяйски лапает мою избранницу, невыносимо. Пытка. Это изощренная пытка. Мой волк воет, скребет когтями грудную клетку, но я – дьявол! – должен держать лицо. Ни жестом, ни взглядом не выдавать настоящих чувств, своей ярости, жгучей ревности. Терпение, Эш, терпение! Помни о плане. Придет день, и Элен станет твоей. Но пока…
Пока я с трудом давлю яростный рык. Стискиваю кулаки при виде того, как Гор целует мою – мою! – истинную. А мне нельзя! Мне, черт возьми, нельзя попробовать губы Элен на вкус, познать ее рот, поиграть со сладким язычком.
И грудь ее шикарную я тоже не увижу, не потрогаю. Гор, ублюдок, запретил волчице снимать платье. Хочет, чтобы мы брали Элен в одежде, словно шлюху, наспех снятую в подворотне. Собственник проклятый!
От разочарования сводит скулы. Всю гребаную дорогу до мотеля я представлял, как освобождаю из бюстгальтера упругие полушария Элен, как мну их, роскошные, тяжелые, в ладонях и по очереди забираю в рот торчащие соски. Какого они цвета, какой формы? Нежно-розовые или насыщенно-коричневые? Маленькие или крупные? Сегодня я этого не узнаю, и любопытство меня сожрет.
Чертов Гор! Не сомневаюсь, будь его воля, он бы с ног до головы укрыл самочку простыней, оставив небольшое отверстие в ткани для члена. И приказал бы Элен лежать неподвижно, чтобы создать стойкую иллюзию того, что я занимаюсь сексом с резиновой куклой.
Впрочем, ему и приказывать не надо. Посмотрите на бедную малышку! До чего он довел ее своей ревностью! Она же боится лишний раз вздохнуть, зажимается, лежит на постели деревянная, скованная. Как с таким настроем получать от близости удовольствие?
Дурак я, что не расписал магический обряд во всех подробностях, не установил собственные правила. Мог бы сказать, что ритуал подразумевает участие только одного мужчины – меня, и стоял бы сейчас Гор за дверью, мучаясь ревностью. Впрочем, перегнешь палку – рискуешь все испортить. Раз уж клюнула рыбка на крючок, подсекай осторожно. Гор не из тех мужчин, которых с легкостью выставишь из постели, чудо, что он вообще согласился подпустить чужака к своей самке. Нет, наглеть нельзя: лишние детали могут сделать мою легенду о ритуале неправдоподобной.
Пока я сражаюсь с ревностью, Гор забирается на кровать. Он стоит на матрасе, а Элен покорной добычей лежит между его расставленными ногами – эдакая поза доминирования альфа-самца. И словно мало Гору этой показухи, он, едва раздевшись, стремится запихнуть разбухший член любовнице в рот. Не ради удовольствия, не потому, что ему не терпится окунуться в желанную влажность. Это заявление прав, представление, устроенное специально для соперника. Смотри, будто говорит Гор, эта женщина сосет мой член, а значит, принадлежит мне, признает над собой мою власть. И Элен действительно признает, послушно расслабляет горло, позволяя Гору проникнуть на всю нешуточную длину. Он слишком большой для нее, слишком большой. Пальцы с красным маникюром судорожно сминают ткань платья на животе – выдают, насколько тяжело волчице провернуть такой трюк. Все происходит добровольно, но от этого еще гаже.
Мудак! Разве можно так обращаться с женщиной? И ради этого урода Элен отказывается от настоящей пары? От того, кто станет носить ее на руках, сдувая пылинки?
– Перестань, ты ее задушишь! – сжимая кулаки, я шагаю к постели.
Клянусь, если Гор сейчас же не слезет с Элен, не вытащит из нее своего монстра, я зубами вцеплюсь ублюдку в глотку – перегрызу сонную артерию. Но в насилии нет нужды: мои слова будто срывают с Гора покров минутного помешательства. Испуганно распахнув глаза, он спешно покидает рот любовницы, и та, закашлявшись, вытирает слезы.
– Любимая, прости, любимая, – встревоженно шепчет Гор, и я отчаянно сражаюсь с желанием сломать ему руку – ту, которой он нежно, успокаивающе гладит волчицу по щеке. Сломать! Сломать! Вырвать к чертовой матери из сустава. – Я сделал тебе больно? Я не хотел. Я…
– Все… нормально, – голос Элен хриплый. Понимая, отчего он такой, я злюсь еще сильнее. – Правда, Гор, – она осторожно гладит его по бедру. – Все в порядке.
Все в порядке? Элен, почему ты позволяешь так с собой обращаться? Всякой покорности есть предел! Ты достойна лучшего!
Перед глазами – алая пелена. В груди – гнев. Какое там возбуждение? Нет его, схлынуло, уступило место ослепляющей ярости. Еще секунда, один миг, проведенный в этой комнате, и я начну крушить все подряд, взорвусь, как гребаная водородная бомба. Хлопок, треск. Я понимаю, что в попытке сбежать из номера сношу дверь с петель, лишь когда деревянное полотно падает на асфальт, поднимая клубы пыли.
Элен, я спасу тебя. От Гора. От самой себя. Но не сегодня. Сегодня я настолько зол, что едва себя контролирую.
Глава 11
Ночь втроем откладывается на неопределенный срок. Не знаю, что случилось с Эштером, но из номера придорожной гостиницы он сбежал как ужаленный. Позже, прячась за дверью спальни, я подслушиваю их с Гором телефонный разговор: в какой-то момент случайно включается громкая связь, и по ушам бьет злой крик того, кто находится на другом конце провода.
– Повторить? – орет Эштер. – Повторим, когда ты научишься держать себя в руках!
С той памятной ночи проходит два дня, и все это время Гор выглядит как в воду опущенный, без конца извиняется, дарит подарки, а в сексе проявляет излишнюю осторожность. Из нашей близости исчезают спонтанность и азарт. Меня больше не шлепают по ягодице в порыве страсти, не закручивают в бараний рог, заставляя кончать в немыслимых позах. Теперь я ощущаю себя хрустальной вазой, к которой боятся притронуться, и это… тревожит.
Тогда, в номере отеля, я не увидела в поступках любимого ничего ужасного настолько, чтобы это заставило Эштера психануть, а Гора – надолго увязнуть в самобичевании. Тем не менее, вспоминая ярость на лице Эштера, наблюдая виноватый вид жениха, я все чаще думаю о том, что наши отношения следует переосмыслить. Вернее, его отношение ко мне и мое – к себе. Вдруг я чего-то не замечаю?
Что там сказал, точнее, выкрикнул Эштер, прежде чем ураганным вихрем снес мотельную дверь? «Почему ты позволяешь так с собой обращаться?»
Как «так»?
Я собираюсь сесть в спокойной обстановке и хорошенько подумать над словами оборотня, пока любимый решает важные проблемы на работе. Даже успеваю заварить чай, когда входная дверь взрывается настойчивым стуком. Это не Гор. У жениха есть ключи, а еще он знает, что двери домов в Авалонском лесу запираются на замок только в исключительных случаях.
Лимон, который я собиралась добавить в чай, возвращается в холодильник. Зеркало на стене отражает мою неряшливую фигуру в тапочках и спортивном костюме поросячьего цвета. Я растрепана после сна, не накрашена и выгляжу так, что стыдно показаться на людях. Будь на пороге Гор, я бы не открыла дверь – понеслась бы в спальню приводить себя в порядок. Сколько мы вместе? Пять лет. Так вот, за все эти годы я ни разу не явилась любимому на глаза без укладки и боевого раскраса. Даже ночью, пока мы спим, на моем лице легкий макияж: Гор и не знает, что длинные закрученные ресницы и розовые губки невесты – заслуга водостойкой косметики. Всеми силами я пытаюсь поддерживать образ идеальной женщиной.
На крыльце не Гор. Отодвинув штору на окне рядом с входной дверью, я с удивлением и легкой паникой вижу Эштера. Что он здесь забыл? Как проник на территорию волчьей общины без разрешения? На въезде в поселение стоят шлагбаум и будка КПП. Неужели Эштар перелез через забор с восточной, неохраняемой стороны? Или Гор выписал другу постоянный пропуск?
Снова раздается настойчивый стук, и я, поколебавшись, поворачиваю дверную ручку. В лесу среди деревьев, как правило, сумеречно, но сегодня солнце каким-то образом умудряется пробиться сквозь густые кроны и, когда я открываю дверь, слепит мне глаза. Оттого Эштер, стоящий на пороге, кажется подсвеченным золотым ореолом. На нем рваные джинсы, белая футболка и косуха с заклепками. Темные волосы уложены в богемном беспорядке. На ногах кеды. Никогда не видела Гора в кедах: сказывается воспитание Освальда, считающего, что настоящий мужчина только с наступлением темноты снимает галстук и белую накрахмаленную рубашку.
– Гор на работе, – спешу сообщить я, чувствуя укол неловкости, – не привыкла стоять перед мужчинами в домашней одежде. Я из тех женщин, кто даже мусор выносят в платье и туфельках.
– А я к тебе, – Эштер улыбается, демонстрируя идеальные зубы, но в глазах – настороженность. – Надо поговорить. Кстати, хорошо выглядишь.
Он шумно втягивает ноздрями воздух, а я теряюсь. Комплимент моему внешнему виду кажется насмешкой. Не могу я хорошо выглядеть сейчас. Не в этом растянутом спортивном костюме, помнящем мою школьную юность. На мне даже туши нет. Даже помады! Пока Гор на работе, я позволяю себе расслабиться: смываю с лица всю химию, облачаюсь в удобную одежду, меняю кружевные стринги на закрытые хлопковые трусы. Блаженствую, одним словом.
И надо же Эштеру застукать меня в таком непрезентабельном виде.
Я хочу сказать, что не принимаю гостей в отсутствии жениха, и предложить волку зайти вечером, когда Гор будет дома, но не успеваю. Эштер пользуется моей растерянностью, вызванной комплиментом, и ловко проскальзывает мимо меня в гостиную.
– Я могу сесть? – спрашивает он, кивая на диван, и опускается на него, не дожидаясь ответа. Затем окидывает меня долгим взглядом, от которого щеки наливаются румянцем.
– Подожди. Схожу переоденусь.
А как иначе? Не разговаривать же с мужчиной в таком ужасном виде. Кроме того, надо срочно принять таблетку. Как только Эштер входит в дом, я стараюсь не дышать, не чувствовать сводящего с ума запаха истинной пары.
– Не надо, – летит в спину. – Мне нравится, когда ты естественная. Без этого грима ты выглядишь моложе и невиннее.
Я оборачиваюсь с выражением недоверия, но Эштер не издевается, говорит то, что думает, – это видно по глазам.
– Не понимаю, зачем ты прячешься под тоннами штукатурки, – продолжает волк, покачивая ногой, закинутой на колено. – Я только сейчас, увидев тебя без обычного маскарада, понял, насколько ты привлекательна.
Мне нечего ответить. В горле застревает колючий ком, и я стою у основания лестницы, смущенно хлопая глазами.
Слова Эштера – откровение. От них в груди поднимается и закручивается огненный вихрь. Впервые за последние пять лет мне приходит на ум, что не обязательно заворачиваться в привлекательную обертку и рисовать себе новое лицо: для кого-то я хороша и без сексуальных тряпок – такая, какая есть, какой создала меня природа. Простая мысль, но она выбивает почву из-под ног.
– Сейчас вернусь, – я взлетаю по лестнице, чтобы принять таблетки и взять паузу. Мне необходимо побыть наедине с собой, выровнять дыхание, успокоить ураган внутри.
Ночью, когда Гор уснет, я буду лежать у него под боком с губами, стянутыми от водостойкой помады, и прокручивать в голове услышанное сегодня.
Мне нравится, когда ты естественная.
То, что сказал Эштер, необходимо обдумать. Его слова я запомню, спрячу в дальний уголок памяти, чтобы, оставшись в одиночестве, вытащить на свет и обсосать, как леденец.
Руки дрожат, когда я тянусь к стакану воды. В спальне рядом с кроватью всегда стоит поднос с кувшином на тот случай, если во время близости захочется промокнуть пересохшее от стонов горло, а спускаться на кухню лень. Кладу таблетку в рот и, подумав, выжимаю из блистера вторую.
Эштер терпеливо ждет на диване – там, где я его оставила. В гостиную я спускаюсь, не переодевшись и не накрасившись, – и это моя маленькая победа в борьбе с комплексами.
Без грима ты выглядишь моложе и невиннее.
Даже если Эштер прав, показаться Гору в таком виде я не рискну – боюсь заметить в родных глазах разочарование. За пять лет совместной жизни я ни разу не уличила жениха в любви к естественной красоте.
– О чем ты хотел поговорить? – я благоразумно не подхожу к истинному ближе чем на три метра. Опускаюсь на эркерный подоконник: он низкий, широкий и вся его поверхность застелена подушками.
Эштер долго молчит, трет переносицу, а потом бросает, словно с обрыва прыгает:
– Ваши с Гором отношения нездоровы. Со мной тебе будет лучше.
Вот так – с места в карьер.
– Ты ничего о нас не знаешь, – кулаки сжимаются сами собой, ногти впиваются в мякоть ладоней. Это уже становится дурной привычкой – невольно ранить себя.
– Я видел достаточно, чтобы сделать выводы. То, что случилось в отеле…
– А что там случилось? – в голос прорывается раздражение. По плечам бежит зябкая дрожь. Я хочу, чтобы Эштер ушел, не баламутил воду, не поднимал осевший на дне осадок.
– Гор потерял контроль.
– А ты? Ты бы не потерял? Так в себе уверен?
– Я ни за что не сделаю тебе больно или неприятно, – Эштер подается ближе, но я испуганно выставляю вперед открытую ладонь – безмолвно умоляю не подходить. Нельзя сокращать дистанцию, иначе даже таблетки не помогут.
– Не понимаю, почему ты так на нем зациклилась. Будь моей, и я…
– Достанешь с неба звезду? Бросишь весь мир к моим ногам? – иногда сарказм – лучшая защита.
– Буду тебя любить, уважать, защищать, решать все твои проблемы. Я буду тебя ценить, – Эштер говорит медленно, едва ли не по слогам, вколачивая каждое слово мне в мозг. – Буду дорожить тобой. Подумай. Для меня ты единственная, для Гора – запасной аэродром.
– Заткнись!
Не в силах вынести правду – а ведь это правда, не даром Гор тянул с предложением пять лет, – я вскакиваю на ноги и бросаюсь из комнаты, но не успеваю преодолеть и пары метров, как меня хватают, стискивают в крепком объятии, прижимают к твердой груди.
И мир осыпается разноцветными осколками.
Боги, как хорошо! Как сладко! Как уютно в этих руках! Душа и тело поют. Мышцы живота сжимаются от возбуждения. Я ахнуть не успеваю, не успеваю ничего понять, как мои губы оказываются в жарком плену. Целоваться с истинным, с тем, кто избран тебе судьбой, – высшее блаженство. Это как из холода окунуться в горячую воду. Как распасться на тысячи атомов и стать легче воздуха. Как после долгого заточения выйти на солнечный свет.
Эштер стонет мне в рот, рвет одежду – старый спортивный костюм поросячьего цвета. Мои набухшие груди в его ладонях.
– Розовые, – шепчет волк, теребя большими пальцами напрягшиеся соски.
Сильные, крепкие руки поднимают меня, отрывают от пола. В поисках опоры я обхватываю Эштера бедрами, скрещиваю лодыжки на его пояснице. И тут же нутро распирает твердый горячий член. Входит без подготовки, без предупреждения. Растягивает так, что становится страшно и до безумия восхитительно. Огромный! Какой он огромный! Больше, чем у Гора! Больше, чем я решилась бы принять в здравом уме.
Эштер рычит. Его зубы на моей шее – прихватывают кожу, готовятся вонзиться в нежную плоть, поставить метку. К счастью, похоть не окончательно затуманивает мой разум, и я успеваю отстраниться за миг до того, как случится непоправимое. Упираюсь ладонью и отталкиваю голову волка от себя. Нет. Нельзя.
Мой отказ как удар кнутом по инстинктам, по замашкам собственника. Он пробуждает в Эштере бешеного зверя, и член начинает вбиваться в меня быстрее, мощнее, жестче. Громадный член.
Волк берет меня на весу. Даже не прислоняет спиной к стене, как это делает Гор. Эштер настолько сильный, что в его руках я чувствую себя перышком.
Толчок. Еще толчок. Прежде чем оргазм накрывает меня с головой, я успеваю похолодеть от ужаса.
Это измена.
Я трахаюсь в доме Гора с его старым другом.
Предаю своего жениха.
Кончаю на чужом члене. В гостиной, которую мы с любимым обставляли вместе. В воздухе разливается запах соития.
Я изменила, изменила, изменила! Что теперь делать? Как я могла?
Глава 12
С большим трудом я выгоняю Эштера за дверь. Волк сопротивляется до последнего, пытается меня увещевать.
– Элен! – кричит он и тянется, тянется за новым поцелуем, стремится заключить меня в объятия. – Давай сбежим прямо сейчас. Зачем тебе этот эгоистичный мудак? Уйдем. Вместе. Мой байк за забором в восточной стороне поселка.
Я мотаю головой, вырываюсь. На глазах слезы – катятся по щекам, затекают в уголки губ, оседают солью. Слезы раскаяния и страха.
Что я натворила? Как могла? Предательница, изменница. Гор сделал мне предложение, хотел от меня ребенка, а я… все испортила, собственными руками разрушила свою жизнь.
Что теперь делать? Признаться? Дождаться любимого и рухнуть перед ним на колени, вымаливая прощение? Это гормоны виноваты! Сопротивляться притяжению истинной пары невозможно, я и так сделала все от меня зависящее, чтобы избежать катастрофы. Держалась изо всех сил, пичкала себя таблетками как ненормальная, старалась не подпускать Эштера слишком близко. Но одна ошибка стоила мне всего. Привычный мир рухнул. Что ждет меня вечером, спустя пару часов, неизвестно. Какая же я дура! Дура! Зачем открыла Эштеру дверь? Почему позволила войти?
Ни один волк не простит измены. Зачем Гору женщина, которая за его спиной спит с другим? Боги, узнав, что случилось, жених выставит меня из дома, прикажет собирать вещички и выметаться. А ведь еще вчера, еще утром все было хорошо. Мы проснулись в постели, обнявшись, целовались за завтраком. Между утренним кофе и сборами на работу Гор усадил меня на барную стойку и взял нежно и неторопливо, ни на секунду не отрываясь от моих губ.
Больше этого не будет. Никакое раскаяние не поможет вернуть прежнее доверие, и я сама во всем виновата.
Когда, подчинившись моим требованиям, Эштер наконец уходит, я запираю дверь, оседаю на пол, цепляюсь взглядом за трещину в паркетной доске. Смотрю на нее и не вижу. Сколько проходит времени? Солнце исчезает, скрывшись за деревьями, и я все сижу, оглушенная, не способная осознать случившееся.
Изменила.
На полу в гостиной пятно спермы. С ужасом я понимаю, что между ног тоже влажно, и не только от моих собственных соков: Эштер кончил в меня, мы не озаботились защитой, а это значит… Взрыв, я бросаюсь на второй этаж в спальню. Там, на верхней полке шкафа, маленькая аптечка – самые необходимые таблетки. Роясь в содержимом контейнера, я молюсь всем известным богам, чтобы среди вороха картонных коробок и сверкающих блистеров обнаружился нужный мне пузырек.
Вот он!
О, лесные духи, спасибо, спасибо, спасибо!
Нет стопроцентной гарантии, что беременность не наступит, но эти таблетки – моя единственная надежда. Вдруг Гор меня простит?
Не простит. Сама бы ты смогла закрыть глаза на предательство?
Муки совести невыносимы. Я говорю себе, что надо признаться, но продолжаю драить гостиную – отмывать место преступления. К тому моменту, как сумерки за окном вспарывает свет автомобильных фар, пол натерт до блеска, голова кружится от запаха бытовой химии. Я проветриваю комнату, после распыляю два флакона освежителя воздуха, и все равно боюсь, что сквозь едкую вонь цитрусовых пробивается запах спермы, что, едва переступив порог, Гор поймет, чем я занималась в его отсутствие.
Приближающиеся шаги звучат набатом. Пока за дверью хрустит гравийная дорожка, я в последний раз осматриваю убранную гостиную – не пропустила ли чего? Нервно принюхиваюсь, но понимаю, что не могу доверять своему обонянию. Не после двух часов, проведенных за натиранием пола вонючим моющим средством.
Спустя мучительную вечность дверная ручка дергается и в комнату входит Гор. Я впиваюсь взглядом в его лицо, напряженная, задержавшая дыхание, – пытаюсь уловить малейшее изменение эмоций. Чувствует?
Обычно любимого я встречаю жаркими объятиями, прямо с порога бросаюсь ему на шею, но в этот раз боюсь сдвинуться с места, не могу заставить себя приблизиться. Несколько часов назад, пытаясь стереть запах Эштера, я открутила от душа лейку и вставила шланг во влагалище, тщательно промыв себя изнутри, намазала тело всеми ароматными лосьонами, которые только обнаружила на полках в ванной комнате. В ход пошли и волшебные предтечные салфетки. Они настолько химические, что запрещается пользоваться ими слишком часто, но в попытке скрыть измену я извела целую упаковку.
– Элен? – Гор хмурится, принюхивается, оглядывается по сторонам.
О боги, он понял? Все мои старания оказались напрасными?
– Элен, что происходит?
* * *
Эштер
Близость с истинной парой – наркотик. Один раз попробуешь – не слезешь никогда. Я вроде не жил монахом, но сейчас ощущаю себя так, словно лишаюсь девственности.
Все происходит стремительно. Раз – и срывает крышу. Мы не понимаем, как и когда оказываемся в объятиях друг друга. Слышится треск ткани, и на границе сознания мелькает мысль: это одежда Элен рвется в моих руках. Наружу, из тесных оков белья вываливаются и плавно расходятся в стороны молочно-белые груди с розовыми сосками – самое эротичное зрелище в моей жизни.
Прелести Элен без поддержки бюстгальтера выглядят менее упругими, слегка обвисшими под своей тяжестью, но – дьявол! – как же приятно мять в ладонях большие мягкие полушария. Впервые при виде женской груди я превращаюсь в животное, в варвара без крупицы разума.
Моя! Взять!
Зверь ликует. Наконец дорвался!
После я пожалею, что наш первый секс был таким: жадным, торопливым, быстро пришедшим к кульминации. Мы словно купаемся в алом тумане похоти и не понимаем, что делаем. Хочется иначе: медленно раздевать любимую, будто разворачивая обертку долгожданного подарка, изучать ее тело – губами, языком, пальцами, упиваться каждым мгновением близости. Но запах избранной ударяет в ноздри – и тормоза отказывают.
Это страсть, когда не можешь дойти до постели: хватаешь и трахаешь там, где стоишь. Я просто поднимаю Элен на руки и насаживаю на свой колом торчащий член, забыв о прелюдии. Вот же скотина безмозглая! Счастье, что внутри любимая мокрая и податливая, готовая принять размер даже настолько крупного волка.
Три минуты – и все кончено. Я пытаюсь замедлиться, пытаюсь оттянуть удовольствие, но двигаю бедрами, словно поршень, и не остановлюсь, даже если в этот момент к моему горлу приставят нож. Гребаное сумасшествие! Помутнение рассудка! Впервые во время близости я ощущаю себя больше зверем, нежели человеком.
Весь мой богатый сексуальный опыт теперь кажется несущественным, бледной пародией. Это как жевать траву или сочный стейк с кровью. Как смотреть на мир сквозь черные очки или слепнуть при виде яркого фейерверка, озаряющего ночное небо. До встречи с Элен я не жил. И каким же разочарованием становится ее желание после всего случившегося выставить меня за дверь.
