Текст книги "Большая книга ужасов – 8"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

В половине девятого позвонила Жанна. Я немедленно вспомнил: она ведь сегодня должна была встретиться с фотографом.

– Ну, как?

– Никак, – ответила она. – Гуляла с Пирсом до последнего. А Никита Павлович не появился.

– Не появился? – переспросил я.

– Ну да, – по голосу Жанны чувствовалось, что она растеряна. – Вообще-то он всегда гуляет с собакой в одно и то же время.

– Может, на работе задержали? – предположил я.

– Тогда бы с собакой кто-то другой должен был выйти, – отвечала Жанна. – А собаку его я тоже нигде не нашла. Мы с Пирсом специально весь двор обошли и даже окрестности.

– А Никита Павлович живет один?

– Чего не знаю, того не знаю, – сказала Жанна. – Мы ведь с ним в основном про собак разговаривали. – Понимаешь, Пирсик очень с Кузькой его подружился.

– И какой же породы у него этот Кузька?

– Во-первых, не этот, а эта, – уточнила Жанна. – Полное имя Кузьминична. А порода интересная. Метиска. Помесь колли с боксером. Смотрится крайне своеобразно. Уж будь покоен. Если бы Кузьку сегодня кто-то другой выгуливал, я все равно бы заметила.

– Та-ак, та-ак, – протянул я. – Значит, ни хозяина, ни собаки. Именно после того, как ты показала ему газету.

– Ой, Федор, – испуганно проговорила Жанна. – Я и сама уже думала, думала… Но давай все-таки подождем до завтра. Вдруг это просто случайность. Ну, действительно, задержали его на работе. Или плохо себя почувствовал. И выйдут они с Кузькой позже. А, может, он выгулял собаку возле самого подъезда, а на площадку решил не ходить. Вот мы с ним и не встретились.

– Может быть, – согласился я. – Но как только дело касается старухи в черном, что-нибудь обязательно происходит не так. Понимаешь, Жанна, многовато случайностей и совпадений. Я даже сказал бы, чересчур много.

– Чересчур, – голос ее прозвучал словно эхо. – Ладно, Федор, посмотрим, придет ли Никита Павлович завтра вечером на площадку.

– А, кстати, ты знаешь номер его квартиры? – поинтересовался я.

– Интересно, откуда? Я же тебе русским языком сказала: все наше знакомство основано на дружбе Пирса и Кузьки. А так как они домашними визитами не обмениваются, то меня номер квартиры Никиты Павловича как-то не волновал. Я знаю только его дом и подъезд. Но подъезд неточно. То ли второй, то ли третий.

– Вполне достаточно, чтобы в крайнем случае выяснить, – заверил я. – Фамилия, имя и отчество нам известны. Значит, поспрашиваем у соседей. Тем более что у него собака такая необычная.

– Можем просто позвонить в газету, – подхватила Жанна. – Там на последней странице есть координаты редакции. Если даже нам адреса Никиты Павловича не дадут, то телефон уж точно достанем. Наврем что-нибудь вроде того, что должны передать ему интересные фотоматериалы. У тебя, Федор, газета сохранилась?

Я подбежал к столу. Газета лежала на месте, однако, уже напуганный цепью необъяснимых случайностей, я убрал ее в ящик и запер на ключ. И только после этого сообщил Жанне:

– Порядок.

Вскоре мы попрощались. Странное исчезновение Никиты Павловича не выходило у меня из головы. Принимая Жаннины доводы как вполне логичные, я все же вполне допускал, что сорвалась сегодняшняя встреча неспроста. То ли фотограф обманул вчера Жанну, и монтаж был делом его рук. То ли, явившись в редакцию и начав выяснять, в чем дело, он заставил кого-то принимать срочные меры. В таком случае с Никитой Павловичем случилась беда, и надо как-то его выручать. Однако, пока мы не выяснили, в чем дело, неизвестно, чем можно помочь ему. Да и нужно ли помогать? И, наконец, не грозит ли нам самим опасность как нежелательным свидетелям?

Я тут же позвонил Макси-Коту.

– Слушай, а Никита Павлович на встречу-то не явился, – сообщил я.

– Какой еще Никита Павлович? – невнятно переспросил Макс. Он явно что-то жевал.

– Да фотограф, фотограф.

– А-а, – протянул Макси-Кот и, поперхнувшись, закашлялся. – Я, знаешь, совсем про него забыл.

– Ты забыл, а он не пришел.

– Может, занят, а может, еще не выяснил. И вообще, Фома, не паникуй. Вот если он завтра опять не появится, тогда и будем думать. Ладно, мне надо еще математику доделать.

– Тогда работай, – отпустил Макса я.

Кстати, и мне стоило собраться на завтра в школу. Все-таки, как говорится, первый раз в новый класс. Я покидал в сумку чистые тетради, ручки, в общем, обычный набор. Старые учебники я сдал в прежнюю школу. Значит, завтра надо выяснить, как раздобыть новые. Но это наверняка знает Жанна.

Наконец я улегся спать. Я почти провалился в сон, когда какой-то странный звук заставил меня открыть глаза. В комнате было совершенно темно: лишь из угла прямо на меня пристально уставился красный глаз.

Невольно вскрикнув, я подскочил на кровати. Дверь в мою комнату распахнулась. Из коридора ударил сноп света. Я зажмурился.

– Федя, что случилось? – спросила мать.

– Телевизор включен, – ляпнул я первое, что пришло в голову.

Мать зажгла люстру и испытующе на меня уставилась.

– Федя, телевизор работает не у тебя, а в большой комнате. Если он тебе мешает спать, мы сделаем потише.

– Да не звук, – сказал я. – А огонек в моем телевизоре. Наверное, забыл выключить. Мать повернулась к телевизору:

– Федя, все выключено. Видно, тебе просто сон приснился.

– Наверное, – не стал спорить я.

– Давай, давай, спи. Завтра в школу. И, погасив свет, мама закрыла дверь. Но я долго еще не мог заснуть.

Глава VII
СТУДИЯ «ТЕЛЕПРОФЕССИЯ»

До сих пор не могу понять, видел ли этот глазок во сне или он и впрямь сам включился, а снова выключился. Разбуженный будильником, я первым делом уставился на телевизор. Глазок не горел. Я вдруг подумал: «А чего я, собственно, так волнуюсь? Подумаешь, огонек. Многие вообще никогда не отключают его, чтобы можно было в любой момент врубить телевизор с помощью пульта. Тут вроде и трепыхаться не стоит. Но почему же мне было вчера так страшно?»

Впрочем, утром, когда надо спешно собираться в школу, а за окном светло, о страшном и загадочном как-то не думается. Сейчас мне было куда важнее собраться и первым зайти за Жанной, прежде чем она явится ко мне. Поэтому, выкинув из головы всякие самовключающиеся глазки, я поспешил на кухню, где мать уже ждала меня завтракать.

Естественно, с ее стороны не обошлось без руководящих указаний. Мол, выясни насчет учебников, не забудь переписать расписание и так далее и тому подобное. Скоро мне это надоело, и я сказал:

– Да знаю, знаю. А расписание у меня уже есть. Жанна продиктовала.

– Жанна? – поджала губы мать. – Ну-ну.

Я с трудом сдержался. Но на споры не оставалось времени.

Все же мне удалось успеть, и я вышел на лестничную площадку как раз в тот момент, когда Жанна показалась из своей двери.

– Здравствуй, Жанночка, – послышался за моей спиной совсем не ласковый голос матери.

– Доброе утро, Марина Владиславовна, – вполне приветливо улыбнулась ей Жанна.

– Федор, – сказала мама. – Ты помнишь, что я сегодня уже выхожу на работу. Обед в холодильнике. Разогреешь сам.

– Не маленький. Разберусь, – и мы с Жанной сели в лифт.

По дороге в школу я на всякий случай спросил, не гуляла ли она сегодня утром с Пирсом.

– Нет, – откликнулась Жанна. – По утрам Пирс всегда гуляет с мамой. Верней, Пирс гуляет, а мама бегает.

Меня лично куда больше волновала сейчас не Жаннина мама, а Никита Павлович. О чем я и сказал. А Жанна ответила:

– Владей," Федор, собой и укрепляй волю. До вечера всё равно ничего не выясним.

Мы зашли в школьный вестибюль. Мне немедленно бросилось в глаза объявление: «Вниманию учащихся 9–11–х классов. Сегодня в 16.00 в кабинете № 211 состоится первое заседание студии «Телепрофессия». Приглашаются все желающие. Вход свободный».

– А-й, – протянул я. – Ваша знаменитая школьная телестудия.

– Почему знаменитая? – посмотрела на меня Жанна.

– Ну, понимаешь, это было первое, о чем мне в связи с новой школой рассказал отец. Вторым был бассейн. Но ты, Жанна, сказала, что он у вас редко работает.

– Студия, как видишь, работает, – указала на объявление моя спутница.

– А интересно, она в прошлом году тоже работала? – спросил я.

– Говорят, начинала, – отозвалась Жанна.

– Я-ясно, – протянул я. – Слушай, ты собираешься в нее ходить?

– А что? – осторожно проговорила Жанна.

– Ну, я думаю, может, сегодня сходим? Посмотрим. Интересно все-таки.

– Вообще-то, я собиралась. Меня журналистика интересует, – ответила Жанна. – Хочу после школы поступать на журфак. А эта студия как-никак – практика. Может, даже дадут какие-нибудь репортажи сделать для нашей кабельной сети. Ходят слухи, что силами школьной студии на нашем кабельном собираются выпускать молодежную программу.

– Ух ты! – вырвалось у меня. – Тогда я точно пойду.

– Отлично, – кивнула Жанна. – У нас как раз будет время после уроков забежать домой. Пообедаем, и на заседание студии.

Раздевшись, мы пошли к своему классу. Тут я вспомнил, что перед уроками меня просила зайти директриса. Правда, я обещал это сделать во вторник, а сегодня уже четверг. Я посоветовался с Жанной.

– Зачем тебе директриса? – пожала плечами она. – С классной я и сама могу тебя познакомить. Гораздо проще. Пошли в учительскую.

И она потащила меня вверх по лестнице. Надежда Григорьевна оказалась длинной, худой, средних лет. Посмотрев на меня, она без всякого воодушевления произнесла:

– Значит, нашего полку прибыло.

– Прибыло, – подтвердил я.

– После звонка я тебя представлю классу. А на большой перемене Жанна отведет тебя в библиотеку. Там и получишь учебники. Вопросы какие-нибудь есть?

Вопросов у меня не было. В чем я без обиняков и признался.

– Если возникнут, то задавай, не стесняйся, – любезно, но вяло проговорила классная.

Мне показалось, что у Надежды Григорьевны куча каких-то своих забот, не связанных со школой. Поэтому мое появление она воспринимала как тяжелую дополнительную обузу, и только вежливость не позволила ей выразить истинные чувства.

– Ладно. Пошли, – подтолкнула меня к выходу из учительской Жанна.

Я послушно вышел в коридор.

– Как тебе классная? – поинтересовалась девочка.

– Да никак, – отвечал я.

– Мне тоже, – призналась она.

– Она совсем никакая, – добавил я.

– Считай, нам еще повезло, – ободрила меня Жанна. – Вот у «вэшников» полный облом. Не классная, а мегера. Они все у нее по струнке ходят. Так сказать, шаг влево, шаг вправо – расстрел. А нашей Надежде вообще практически все до фени.

– Может, это и правильно, – еще не выработал собственной концепции я.

Тут меня с силой хлопнули по плечу. Я оглянулся. На меня, ухмыляясь, пристально глядел… Толян. В голове моей мгновенно пронеслась буря мыслей, окрашенных весьма сильными эмоциями. Ситуация складывалась совсем не благоприятная. Вторым глазом рисковать не хотелось. А если Толян сейчас начнет выступать, новый бой неизбежен. Единственное, что меня в данном случае радовало – это отсутствие Витька.

– Привет, новенький, – на удивление радостно проговорил Толян. – Как дела? Крыша цела, и ладно?

И он громко заржал над собственной шуткой.

– Не смешно, – брезгливо сморщилась Жанна. – А где же, Толик, ты потерял своего сиамского близнеца?

– Чего? Какого близнеца? – тупо уставился на нее Толян.

– Да Витька, Витька, – пояснила Жанна.

– Витек ногу сломал, – враз загрустил Толян.

– Как его угораздило? – заинтересовалась Жанна. – Он же еще вчера вполне целый был.

– Днем был, – унылым голосом откликнулся Толян. – А вечером мы на стройку пошли. Посмотреть, где Князя прихлопнуло. Вот там Витек и свалился. Теперь нога у него полностью в гипс закатана. Его мать говорит, двойной перелом. Она меня чуть не убила, – поделился личной обидой Толян. – Можно подумать, ногу Витьку сломал я. А мне, между прочим, пришлось его на себе со стройки тащить. И вообще, я, сам по себе, в гробу эту стройку видел. А Витьку приспичило: «Пошли, пошли посмотрим». А чего там смотреть, кроме лужи. Я понимаю, если бы там по-прежнему Князь лежал. Но его-то уже похоронили. Эх!

Толян махнул рукой и еще раз, вполне дружески хлопнув меня по плечу, с криком: «Борька, дай закурить!» – понесся в другой конец коридора. Мы с Жанной переглянулись.

– Тяжелый случай, – посмотрела Толяну вслед она.

Я равнодушно кивнул. Честно сказать, на душе у меня стало гораздо легче. Один враг временно выбыл из строя. А второго вроде как и врагом теперь не назовешь. Во всяком случае, без поддержки Витька он явно ко мне лезть не собирается. Словом, одной проблемой меньше.

Первый мой день в новой школе обошелся без всяких ненужных приключений. Девятый «Г» воспринял меня вполне спокойно. Я даже удивился. В прежней моей школе любое появление новенького становилось большим событием. И, разумеется, новенький, прежде чем стать полноправным членом сообщества и занять подобающее место в классе, проходил суровую обкатку. Впрочем, я, кажется, понял, в чем дело. Этот девятый «Г» весь состоял из новеньких. Примерно как Северная Америка в эпоху переселенцев. Ребята проучились вместе меньше месяца, и коллектив еще окончательно не сложился. В какой-то степени мне помогло, что я был уже знаком с Жанной. Да и То-лян, как ни странно, сыграл в моей судьбе весьма положительную роль. Едва я появился в классе, недавний противник снова дружески хлопнул меня по плечу и предложил:

– Садись со мной, пока нет Витька. А то одному, знаешь, во время уроков скучно.

Украдкой перемигнувшись с Жанной, я принял предложение и уселся вместе с Толяном за последнюю парту. По-моему, если появляется возможность нейтрализовать врага, надо ей воспользоваться. Конечно, когда конфликт не очень принципиальный. А Толяна теперь врагом даже назвать было трудно. Он явно навязывался в друзья. С одной стороны, это несколько обременяло. Но с другой – помогло мигом наладить здоровый контакт со всей мужской частью девятого «Г», и я был принят ребятами как абсолютно свой.

На большой перемене я под предводительством Жанны отправился в библиотеку за учебниками. Верный Толян увязался за нами. Он сказал, что вдвоем тащить книги гораздо удобнее, чем одному. Я, собственно, ничего не имел против. Однако Жанна всем своим видом показывала, что общество Толяна раздражает ее. Улучив подходящий момент, она даже прямым текстом шепнула мне на ухо:

– Слушай, Федя, а что, по-твоему, этот Толян все время теперь должен быть с нами?

– Что с ним сделаешь? – растерялся я. Жанна фыркнула и, кажется, на время смирилась.

На следующем уроке Толян спросил меня:

– Ты когда переехал?

– В субботу, – ответил я.

– С Жанной давно знакомы? – задал новый вопрос мой невольный друг.

– С того дня как переехал.

По лицу Толяна легко можно было понять, что мои акции сильно повысились.

– Ну, ты конкретно идешь на цель! – немедленно восхитился он. – Вон Витек целый месяц уже пытается Жанку склеить, и ноль успеха. У тебя всё тип-топ.

– Счастливое стечение обстоятельств, – проявил скромность я. – Мы сперва в лифте застряли. А потом оказалось, что в соседних квартирах живем.

– Повезло тебе, мужик, – на полном серьезе изрек Толян. И добавил: – Тебе повезло, а у Витька непруха по всем фронтам.

После уроков мы с Жанной поспешили домой. Толян и тут чуть было не навязался ко мне в гости. Но на сей раз я повел себя очень решительно, объявив, что мать дома и разбирает вещи. Поэтому, мол, сегодня никак не получится, а вот на следующей неделе милости прошу. Толян неохотно смирился и объявил, что в таком случае пойдет навестить Витька.

Жанна на протяжении всего пути до нашего дома просто кипела:

– Во-первых, мне этот Толян уже осточертел. А во-вторых, что он к нам прилип как банный лист?

– Да ладно тебе, – пытался смягчить ситуацию я.

– Нет, не ладно, – поджала губы Жанна. – Учти: я не желаю терпеть его все время рядом.

– Брось ты, – вновь принялся убеждать я. – Он, по сути, вполне безобидный.

– Какая разница, – с чисто женской логикой заявила она. – Меня от него тошнит.

На это я не знал, что ответить. Если уж тошнит, то тошнит. К тому же, в следующее мгновение я обнаружил такое, что мне стало не до защиты Толяна. Предки-то мне комплекта ключей так и не выдали! Ведь мы с ними несколько раз заводили разговор об этом. А когда ключи, наконец, понадобились, никто не вспомнил.

– Чего застыл, Федор? – окликнула меня Жанна.

– Ключи, – с глупым видом топтался возле собственной двери я. – Их нету.

– Посеял? – ахнула Жанна. – Теперь все замки на всякий пожарный придется менять.

– Не придется, – возразил я. – Ключи не терялись. У меня их просто нет и не было. Предки забыли дать.

– Интересно живете, – прыснула Жанна. – Ладно, – отперла она собственную дверь.

Нас немедленно с радостным визгом торпедировал Пирс.

– Заваливайся, – простерла руку в квартиру Жанна. – Я пока пойду по-быстрому погуляю с Пирсом, а ты дозвонись на работу кому-нибудь из своих. Тебя ведь наверняка проверять будут. А к телефону никто не подходит, и они с ума начнут сходить от беспокойства.

Все верно. Мать широко практикует контроль и учет моих возвращений из школы и, когда я задерживаюсь, порет жуткую панику. На старой квартире было намного проще. Там хоть соседи могли сообщить, что я забегал и опять удалился. А тут получится, будто я куда-то совсем пропал.

Затворив дверь за Жанной и Пирсом, я сел у телефонного аппарата и задумался, кому лучше позвонить, отцу или матери? Выбор пал в результате на предка. И объяснять короче, и меньше эмоций в ответ.

Так оно на деле и вышло. Узнав, в чем дело, отец как ни в чем не бывало ответил:

– Я был уверен, что мать давно тебе ключи выдала.

– Но ведь не выдала, – повторил я.

– Значит, забыла, – продолжал отец. – А ты сейчас-то где?

– У Жанны. Мы сейчас вместе пообедаем, а потом снова вернемся в школу. Там у нас телекружок. Если вас еще не будет дома к нашему возвращению, посижу у Тарасовичей.

– Идет, – совсем успокоился отец. В отличие от матери он ничего не имел против Жанны.

После обеда мы поспешили обратно в школу. Занятия «Телепрофессии» проходили на втором этаже в большом просторном классе. Однако народа набилось так много, что было решено перейти в актовый зал. Телепрофессии здесь явно пользовались большой популярностью.

Сперва перед нами выступил руководитель студии, он же учитель физики Рэм Викторович. Он рассказал, что представляет собой наша студия, какие в ней секции и чем они собираются заниматься. Нам предоставлялся следующий выбор: дикторы-ведущие; операторы и репортеры.

– Ты куда пойдешь? – посмотрел я на Жанну.

– Естественно, в репортеры, – ни секунды не, колебалась она.

– А мне больше хочется в операторы, – отвечал я.

– Кто тебе мешает. Записывайся, – передернула плечами она. Затем, чуть подумав, добавила: – Даже хорошо. Потом попробуем вместе репортаж сделать.

– Если до этого дойдет, – пока не заглядывал

столь далеко я.

– А теперь, – торжественно провозгласил со сцены физик, – позвольте мне с радостью предоставить слово главе нашего районного кабельного канала Геннадию Прохоровичу Козину!

И Рэм Викторович первым захлопал в ладоши. Зал послушно разразился аплодисментами. Из зала на сцену вбежал невысокого роста тщедушный мужчина с копной курчавых черных волос. Почти всю верхнюю половину его лица занимали большие очки с толстыми стеклами в роговой оправе. А нижнюю – черная клочкастая борода.

Геннадий Прохорович, прижав руку к груди,

раскланялся.

– Как-то он несолидно выглядит для главы телеканала, – поделилась со мною Жанна.

– Это смотря какой канал, – не согласился я. – Для главы НТВ и впрямь несолидно. А для местного кабельного на окраине Москвы имидж как раз что надо.

– Может быть, ты и прав, – кивнула девочка. Тут Геннадий Прохорович начал страстно вещать о перспективах сотрудничества нашей студии с их каналом. Из его слов выходило, что до нового года мы будем заниматься в студии. Затем среди тех, кто прилежнее всех посещал занятия, объявят конкурс. Победители получат право делать репортажи для молодежных программ кабельного канала. Мы с Жанной переглянулись. Ради такого стоило потрудиться.

– И на творческом конкурсе в университет такое засчитывается, – шепнула мне Жанна.

– Если бы еще поменьше желающих, – окинул я взглядом зал.

– Помяни мое слово, Федор, через месяц, по крайней мере, половина отсеется. К Новому году в студию будут ходить одни энтузиасты.

– Хорошо бы, – не хотелось мне бороться с таким количеством конкурентов.

– Кстати, особо отличившимся наш кабельный канал с удовольствием даст рекомендации на факультет журналистики, – словно отвечая на вопрос Жанны, объявил Геннадий Прохорович.

– А как насчет гонораров? – выкрикнул кто-то с места.

– Будет и это, – продемонстрировав крупные белые зубы, улыбнулся глава кабельного канала. – Но, так сказать, в крайне умеренных пределах.

– Главное, ребята, у вас появился блестящий шанс освоить сложную, но захватывающую профессию, – моментально вмешался физик и бурно сам себе зааплодировал.

Зал подхватил рукоплескания.

После главы канала выступили представители разных телевизионных профессий: оператор, режиссер, репортер и, наконец, женщина-гример. Причем каждый из них уверял, что именно его профессия самая интересная.

На этом первое заседание студии «Телепрофессии» объявили закрытым. А тем, кто решил заниматься всерьез, было велено подойти к сцене и записаться в секцию, которая показалась наиболее привлекательной. Мы с Жанной остались верны первоначальному выбору.

Когда мы уже вышли на улицу, она спросила:

– Ну что, посидим до прихода твоих у меня?

– Давай, – кивнул я.

– Тогда предлагаю не терять времени и общими усилиями сделать на завтра домашку. А то задали по алгебре кучу примеров.

План был хороший. Я согласился. Правда, не успели мы прийти и засесть за уроки, как позвонил отец:

– Федор, ты как там? Еще не совсем надоел Тарасевичам?

– Мы только вернулись с телекружка, – пояснил я. – Сейчас уроки собираемся делать.

– Вот молодцы! – очень обрадовался мой предок. – Тогда мы с матерью задержимся. Надо кое-что для квартиры купить.

– Валяйте, – ничего не имел против я. – Можете не торопиться.

– Тогда приедем, когда получится, – сильней прежнего обрадовался отец.

Мы с Жанной, поделив поровну примеры, засели за алгебру. Я давно уже знаю, что бригадный метод очень продуктивен для подготовки домашних заданий. В нашей прежней школе мы с Макси-Котом часто так делали.

Около семи Жанна спохватилась:

– Чуть про фотографа не забыли! Пошли, Федор. А то вдруг Никита Павлович уйдет раньше.

– А если предки вернутся, пока нас не будет? – спросил я.

– Оставь на двери записку, и все дела.

Так мы и поступили. Затем, прицепив на поводок Пирса, спустились вниз, вышли из подъезда и обогнули дом.

Уже успело стемнеть. Лишь собачья площадка была освещена двумя тусклыми фонарями.

– Ну? Есть? – осведомился я.

– Есть, – выдохнула Жанна. – Вон, смотри. Это Кузька. Видишь, такая лохматая.

Я поглядел. Навстречу нам мчалось и впрямь нечто крайне своеобразное, лохматое, как колли, но чуть меньше ростом, гораздо шире в кости и к тому же с типично боксерской мордой.

Пирс изо всех сил натянул поводок. Рискуя погибнуть от удушья, он с хрипом рвался вперед.

– Пожалуй, я отпущу его, – приняла решение Жанна и отстегнула карабин поводка от ошейника.

Кузька и Пирс поприветствовали друг друга радостным визгом и лаем.

– А хозяин-то здесь? – прошептал я.

– Здесь, – кивнула девочка. – Вот он.

И она быстрым шагом направилась к пожилому мужчине, стоящему под фонарем. Тот помахал ей рукой.

– Никита Павлович, а я вас вчера ждала!

– Извини, не смог. Очень поздно домой вернулся, – с виноватой улыбкой проговорил фотограф.

– Вы что-нибудь выяснили? – не сводила с

него глаз Жанна.

– Все оказалось так, как я думал, – будничным тоном изрек фотограф. – Обычные дела. Часть тиража бракованная. Краска затекла.

– Краска? – одновременно выпалили мы с Жанной.

– Ну да, – вытащил из кармана плаща газету Никита Павлович. – Видите? – ткнул он пальцем в фотографию. – Фактически клякса. Но форма забавная получилась. И впрямь на старушку немного похоже.

Мы посмотрели: действительно клякса. Но ведь раньше на этом месте была отчетливо видна старуха с тростью.