Текст книги "Большая книга ужасов – 9"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов,Эдуард Веркин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава III
КУТЕРЬМА ВОКРУГ ВЕНКА

– Там… там… там, – тыкая пальцем в сторону окна, только и смог произнести я.

Пирс с заливистым лаем накинулся на балконную дверь. Ворона перевела на него взгляд, затем словно бы нехотя взмахнула крыльями и лениво улетела.

– Р-р-р, – сказал Пирс и вернулся к столу.

Мы обменялись изумленными взглядами. Четвертое явление вороны показалось нам слишком уж подозрительным.

– Так это все-таки та же или не та? – в полном недоумении произнес Макси-Кот.

– А ты слетай за ней и спроси, – пыталась отшутиться Жанна, однако от меня не укрылось, что она нервничает.

– Увы, летать не умею, вороньим языком тоже не владею, – развел руками Макси-Кот.

Мы с Жанной вяло хохотнули.

– Вообще действительно странно, – с задумчивым видом продолжал Макси-Кот. – То есть, если брать каждый вороний случай по отдельности, то вроде бы ничего необычного, а вот вместе…

– Вместе, – подхватил я, – как-то, по-моему, многовато одной вороны за один день.

– Зришь в корень, Фома, – потеребил кончик длинного носа Макси-Кот.

– Так вы все-таки думаете, что это была одна ворона? – спросила Жанна.

– Ничего я не думаю, – откликнулся Макси-Кот. – По идее, если и не одна, то все равно для нашей компании многовато.

– Так сказать, по одной на каждого, – усмехнулась Жанна.

– Правильно, – кивнул я. – Три наши, четвертая – Пирса.

– Нет. Четвертая – волобуевская, – возразил Макс.

– Ах! – всплеснула руками Жанна. – И впрямь, как же мы про нашего среднего придурка забыли.

Не успела она это произнести, как зазвонил телефон. Я поднял трубку:

– Алло.

– Кар-р! – раздалось в ответ.

Я инстинктивно отшвырнул от себя телефон. Он со стуком брякнулся на пол. Трубка разразилась гомерическим хохотом.

– Ты чего, Фома, совсем? – уставились на меня, как на психа, Жанна и Кот.

– Совсем, – мне вдруг стало очень стыдно. Я узнал этот идиотский хохот. Он мог принадлежать только одному человеку – Толяну Волобуеву.

– Ты, что ли? – поднял я с пола трубку.

– Чо, напугался? – ответил очень довольный «дитя джунглей».

– Очень мне надо пугаться, – поймав на себе крайне выразительный взгляд Жанны, пробормотал я. – Просто трубку случайно уронил.

Однако «дитя джунглей», как ни странно, кажется, все понял правильно. И, снова заржав, одарил меня очередной тонкой шуточкой:

– Как говорится, уронил, на пол лужу налил!

Сделав вид, будто попросту его не услышал, я осведомился:

– Нога-то твоя как?

– А чего ей сделается, – бодро откликнулся Волобуй. – Прыгает.

– Я-ясно, – только и смог протянуть я. – Тебе вообще-то чего?

– Мне-то? – переспросил Толян. – Да я все насчет твоих пяти копеек. Не надумал на зубы меняться?

– Пока еще вообще на эту тему не думал, – решил я свести разговор на нет.

– Так чего, может, мне сейчас подскочить со своими зубами, а ты, пока я иду, подумай, – предложил он.

«Ну, ни фига себе, вариант, – пронеслось у меня в голове. – Сейчас нам здесь для полного счастья только Толяна не хватает. Это ведь еще хуже, чем ворона. Потому что от нее можно хоть балконной дверью закрыться. А от Толяна, если он придет, потом год не отделаешься».

– Нет, Толя, – решительно воспротивился я. – Мне еще надо долго думать.

– Так я могу пока просто так, без зубов, прийти, – мигом предложил он.

«Час от часу не легче!» – ужаснулся про себя я. И брякнул первое, что взбрело на ум:

– Понимаешь, Толян, сегодня никак не получится. Скоро мать придет, а нам еще туг с Котом прибраться надо.

– Да-а-а? – Кажется, Волобуй осмысливал информацию.

Разговор следовало срочно прекращать. Иначе, чего доброго, Толян набьется нам в помощники. И, проорав: «Ой, в дверь звонят. Пойду открою! Пока! До завтра!» – я бросил трубку.

– Ну что тебе предложил наш Толя? – с усмешкою поглядела на меня Жанна.

– Еще раз зубы и, естественно, свое общество, – пояснил я.

– Только его не хватало, – схватилась за голову Жанна.

– Вот и мне то же самое показалось, – кивнул я.

– Ты, Фома, сражался, как лев, – похвалил меня Макси-Кот.

– Ой, – посмотрела на часы Жанна, – пойду, пожалуй, маму проверю.

Подняв полотенце, она потянулась за венком и почти тут же вскрикнула.

– Опять, что ли, укололась? – спросил я.

– Вы на венок поглядите, – прошептала девочка.

Тут уже мы с Котом чуть не вскрикнули. Еще недавно ярко сиявший венок потемнел почти до черноты. Точно Жанна его вообще не чистила. Разве что земли на нем сейчас не было.

– Ну дела-а, – протянул Макс и смолк.

– Может, это от воды? – высказал я робкую догадку.

– Где ты у себя на столе видишь воду? – покрутил пальцем у виска Макси-Кот.

Жанна пощупала полотенце, которым все это время был накрыт венок:

– И оно совершенно сухое.

– Да вы что, не понимаете, – меня начала раздражать тупость друзей. – Ты, Жанна, наверное, после мытья и чистки плохо его вытерла. Вот он полежал и потемнел. Откуда мы с вами знаем, может, это какой-то такой специальный сплав, быстро темнеющий от воды.

Макси-Кот прямо поперхнулся.

– Ну, ты, Фома, сегодня такой умный, что я тебя даже с трудом узнаю. Специальный сплав, говоришь? Быстро темнеющий? Как раз очень подходит для кладбища, где памятники стоят на открытом воздухе, да еще под дождями и снегами.

– Я же всегда говорю: общение с Волобуем крайне вредно сказывается на мозгах, – с притворным сочувствием посмотрела на меня Жанна.

Мне стало немного обидно. Что-то они с Котом сегодня чересчур уж спелись против меня. Но, с другой стороны, я и впрямь сморозил жуткую глупость. Мастер, которому заказали этот венок, по идее, должен был сработать ровно наоборот: то есть найти самый влагостойкий металл. Но факт оставался фактом: после чистки венок очень быстро потемнел. И никакого объяснения этому я лично найти не мог.

– Слушай, Жанна, почисть, пожалуйста, его еще точно так же, как чистила в первый раз, – попросил я. – Потом пойдешь к маме. А мы с Максом понаблюдаем, как эта штука себя поведет.

– А сами вы, конечно, почистить не можете, – язвительно произнесла Жанна.

– Можем, – ответил я. – Но для чистоты эксперимента это следует сделать тебе.

– Он прав, – поддержал меня Макс. – Вдруг мы сделаем что-нибудь не так. Мы ведь точно не знаем, как ты чистила его.

– Чисто мужская логика, – вздохнула она. – Всегда найдете веские аргументы, чтобы скинуть на меня самую грязную работу.

– Ничего подобного! – возмутился я. – Между прочим, пока вы с Пирсом сегодня сидели и дышали воздухом, мы с Максом проделали самую грязную работу.

– Спорить с вами, – отмахнулась Жанна. – Быстрее почищу.

И, осторожно взяв со стола венок, она направилась в ванную. Пирс немедленно принялся клянчить у нас колбасу.

Чистка по второму разу прошла у Жанны на удивление быстро. Не прошло и пяти минут, как она появилась в кухне, неся золотисто поблескивающий венок.

– Чуть-чуть щеточкой провела, и порядок, – сообщила она.

– Теперь клади на стол, – потребовал Макс.

– Рано, – не согласился я. – В прошлый раз она перед этим еще укололась.

– Ну, ты садист! – накинулась на меня Жанна. – По-твоему, я должна снова палец до крови колоть?

– Да не то чтобы прямо должна, – смутился я. – Но кто знает, вдруг именно это как-то связано…

И я отчетливо вспомнил, как жадно впитал в себя венок яркую капельку крови.

– Что связано? – в упор смотрела на меня Жанна. Глаза ее сейчас просто сверкали от гнева.

– Ну, точно, конечно, не знаю, – замялся я. – Но, по-моему…

– Что, Федя, по-твоему? – жестко оборвала меня Жанна.

– Конечно, я и сам могу уколоться, – не слишком решительно произнес я. – Но, понимаешь, кровь-то у всех разная. Может, венок только на твою так реагирует.

– А, между прочим, я тоже кололся, – спохватился вдруг Макси-Кот. – Слушай, Жанна, давай-ка для чистоты эксперимента и впрямь повторим.

Она с сомнением покосилась на кусачий венок. Идея явно не слишком увлекала ее.

– Ну, и чего мы этим добьемся?

– Будем надеяться, что ничего, – вздохнул я.

– Тогда зачем? – продолжала Жанна.

– Чтобы понять, – вмешался Макс. – Ладно, давай.

Зажмурив глаза, Жанна резко опустила руку на венок и тут же ойкнула.

– Есть, – посмотрела она на палец.

Макси-Кот глаза не закрыл. Хотя, не сомневаюсь, удовольствия эта часть эксперимента ему тоже не доставила.

– Так, – подул он на палец. – Теперь пошли мазаться йодом.

– Стоп, – положил я руку на плечо Максу. – Уколоться вы укололись, но крови на венке нет. Ну-ка, выдави капельку.

Кот, буркнув в мой адрес что-то совсем не лестное, все же послушался.

– Теперь действительно порядок, – наконец я оставил их в покое. – Иди, Жанка, домой, а мы последим.

Жанна в нерешительности замерла у порога кухни. Кажется, ей уже не очень хотелось уходить.

– Давай, давай, скорей вернешься, – поторопил я.

– Может, он еще вообще до твоего прихода не потемнеет, – добавил Макси-Кот. – Процесс, по идее, должен занять какое-то время.

– По идее, он вообще не должен так быстро темнеть, – глухо откликнулась Жанна.

Пирс покидал кухню с еще большей неохотой, чем его хозяйка. Его магнитом притягивала нарезанная колбаса на столе. «По-моему, надо доесть», – всем своим видом показывал песик, но Жанна крикнула:

– А ну, быстро ко мне!

И двортерьер с тяжким вздохом поплелся в коридор.

– Ну, мы тебя ждем, – сказал я Жанне и запер дверь.

Макси-Кот, оставшись на кухне, конечно же, снова принялся жевать.

– Фтранная какая ифтория, – с набитым ртом прошамкал он.

– Мне это не нравится, – честно признался я.

Макси-Кот, дожевав, спросил:

– А как ты, Фома, думаешь, полотенце в процессе потемнения участвовало или нет?

– Неясно, – я пожал плечами. – Во всяком случае, потемнел венок после того, как мы накрыли его полотенцем.

– Выходит, не накроем – не потемнеет? – продолжал размышлять Макс. – Но если мы с тобой сейчас накроем его, то ничего не увидим.

– Выходит, – подтвердил я.

– Ну, и как нам жить дальше? – внимательно смотрел на меня Макс.

– Попробуем не накрывать, – отозвался я.

– Другого выхода, наверное, нет, – согласился он.

Мы сели и принялись, как дураки, глазеть на венок. Наверное, со стороны мы выглядели весьма интересно. Кроме того, вскоре у нас почему-то все заболело, глаза, плечи, спина и даже ноги.

– Нет, – наконец заявил Макси-Кот. – Так дело не пойдет. Моя шея уже не выдерживает. Давай-ка, Фома, следить по очереди. Так сказать, один наблюдает, другой отдыхает.

– Священный принцип, – усмехнулся я. – Солдат спит, а служба идет.

– Кто первый? – осведомился Макси-Кот.

– Судя по тому, что ты спрашиваешь, пальма первенства принадлежит мне? – обреченно проговорил я.

– Ну, если ты так хочешь, – физиономия у Макса сделалась очень хитрой. – Тем более ты тут вроде хозяин.

– Люблю деликатных гостей, – парировал я.

– Насколько я понял, ты согласен? – скороговоркой спросил он.

– Ну, – кивнул я и снова уставился на венок. С ним пока не происходило ничего примечательного. Лежит себе, блестит, и только.

– Ладно, Фома, – хлопнул меня по плечу деликатный старый друг. – Ты тут дежурь, а я пойду к тебе в комнату телик посмотрю. Тем более у тебя там диванчик.

– Через сколько сменяемся? – посмотрел я на него.

– Через полчаса, – отвечал Макс.

– Ладно, – махнул я рукой. – Иди.

– Тогда прощай, – патетически изрек Кот. – Пойду прикоснусь к сокровищнице знаний и информации.

– Прежде чем прикоснешься, притащи мне из большой комнаты кресло, – потребовал я. – А то совсем обнаглел.

– Кресло во время дежурства – это очень плохо, – имел наглость заявить Макси-Кот. – Расслабишься и заснешь.

– Не засну, – принялся убеждать его я. – Тащи.

Макс притащил, после чего удалился уже окончательно. Наблюдать за венком из кресла оказалось куда удобнее, чем с табуретки. Хотя с объектом наблюдения по-прежнему ровным счетом ничего не происходило. Зато я сидел, как человек, на мягком, и если не смотрел телик, то хотя бы слушал вместе с Максом информационную программу «Сегодня». Чем там закончилось, понятия не имею. Как-то так вышло, что я совершенно незаметно для себя вдруг заснул. Не берусь утверждать, но сильно подозреваю, что этот венок меня загипнотизировал. Я ждал и, не отрываясь, наблюдал за ним, а потом вдруг как-то сразу проснулся оттого, что звонили. В дверь.

Сперва мне вообще показалось, будто будильник утром меня в школу будит. Но потом позвонили еще раз. Тут я врубился в действительность и первым делом уставился на венок. Он продолжал блестеть. Слава богу! Значит, я ничего не прохлопал. Тогда вообще можно никому не признаваться, что в сон провалился.

– Эй, Макс! – крикнул я. – Открой дверь! Это Жанна!

Ответа не последовало. До меня из глубины квартиры доносились лишь надрывные вопли телевизора. Теперь там кто-то пел.

– Макс! Иди открывай, скотина! – громче прежнего проорал я. – Мне отойти нельзя! Я дежурю!

В дверь позвонили третий раз. Макси-Кот по-прежнему не реагировал. Пристально глядя на венок, я попятился к кухонной двери.

– Макс!

Опять ни звука, ни шороха. Кроме, конечно, орущего телевизора, но он-то меня совершенно не интересовал. Плюнув на все, я кинулся к двери. За ней действительно оказалась Жанна.

– Почему не открываете? – испуганно спросила она. – Случилось что-нибудь?

– Нет, – откликнулся я и бросился обратно на кухню.

Но я все равно опоздал. Венок не только потемнел почти до черноты, но даже местами позеленел. Словно после последней чистки лет десять провалялся в какой-то жуткой сырости. Я смотрел на него и от изумления хлопал глазами.

– И ты еще говоришь, что ничего не случилось! – вывел меня из транса голос Жанны.

– Это случилось, пока я дверь тебе открывал, – начал оправдываться я.

– А Макс где? – удивилась Жанна.

– Мы решили дежурить по очереди, и он ушел в мою комнату телик смотреть, – объяснил я. – Ко-гда ты в дверь позвонила, я велел ему открыть, но он почему-то не откликнулся. Вот и пришлось самому бежать. Ма-акс! – заорал я.

– А он вообще там жив? – округлились глаза у Жанны.

До сих пор мне как-то не приходило в голову, что с Максом может что-то случиться. Но стоило Жанне об этом сказать, я опрометью кинулся в свою комнату. Жанна поспешила следом.

Телевизор истошно орал. А Макс неподвижно лежал на диване. Мне показалось, что он не дышит. Я посмотрел на Жанну. Она оказалась решительнее меня и, вытянув руку, потрясла Кота за плечо.

– А-а-а? – немедленно раздалось в ответ, и один глаз на сонной физиономии Кота открылся. – Что такое?

– Я вот сейчас тебе покажу что! – разозлился я.

– Какой-то ты, Фома, нервный, – сладко потянулся Макс. – Погоди! – вдруг воскликнул он. – А дежурство? Ты почему пост покинул?

– Потому что один мой знакомый дебил дверь не открыл! – вконец разъярился я. – Жанна звонила, я тебе орал, а ты даже не шелохнулся. А пока я бегал открывать, венок, между прочим, снова потемнел.

– Ка-ак потемнел? – будто пружиной, подбросило Макса на диване.

Миг, и он взвился на ноги.

– Что ж ты, Фома, о самом главном молчишь?

– Я-то как раз не молчу, а вот ты дрыхнешь, – ответил я.

– Экспериментаторы, – многозначительно проговорила Жанна. – Ну, ничего вам доверить нельзя.

– Это ему доверить нельзя, – имел наглость заявить Макси-Кот.

– Интересное дело! – взревел я. – Мне нужно дежурить. Я все глаза проглядел, следя за этим венком! – На этом месте своей обвинительной речи я чуточку смутился, ибо вспомнил, что и меня на некоторое время сморило. Однако, отметив про себя, что, пока я дрых, ровным счетом ничего важного не произошло, я с удвоенным негодованием продолжил: – И вот из-за какого-то дурака, которому приспичило поспать под громко работающий телевизор и не расслышать, как Жанна трезвонит в дверь, мы теперь снова не узнали, почему темнеет венок!

– Слушай, Фома, – сморщил наглую толстую и заспанную физиономию Макси-Кот. – Тебе не кажется, что ты сегодня ведешь себя как-то глупо и пафосно?

Жанна фыркнула. Кровь бросилась мне в голову, и я едва сдержался, чтобы не врезать Максу как следует.

– Ладно. Пошли посмотрим, чего там с венком, – торопливо проговорила Жанна.

– Давно пора, чем ля-ля разводить, – спокойно откликнулся Макси-Кот. – Я ведь еще не видел.

Мы вернулись в кухню. Глянув на венок, Макс присвистнул:

– Вот это да. Что же с ним такое происходит-то?

– Между прочим, не только с ним, – меня не оставляла досада.

– Ну, завелся, – выдохнул Кот. – Да не бери ты в голову. Зубная паста, по-моему, у нас есть. Щетка – тоже. Сейчас Жанка по новой все повторит, и посмотрим.

– Тебя бы вот чистить заставить, – откликнулась она. Потом, резко помрачнев, добавила: – Это, значит, мне опять палец колоть?

Макси-Кот лишь смущенно развел руками. Тут я взял маленький реванш:

– Тебе, между прочим, тоже колоться, а мне не надо.

– Знаете что, – нахмурилась Жанна. – Предупреждаю: если еще раз провороните, больше свой палец буравить не стану.

– Нет-нет, это в последний раз! – молитвенно сложил руки Макси-Кот.

Жанна, ничего не ответив, скрылась вместе с венком в ванной, чтобы повторить все сначала.

Макси-Кот, улучив момент, смел с тарелки два последних куска колбасы.

– Ты еще имеешь наглость жрать, – прокомментировал его действия я.

– А почему нет? – искренне удивился мой старый друг. – Во-первых, после сна мне всегда есть хочется. А потом, сейчас придется вновь силы тратить на этот венок. Сперва палец коли, кровь пускай, а потом еще следи, что дальше случится.

– Да уж, Кот, ты последил, – я никак не мог остыть до конца.

– Готово, мальчики. – Жанна принесла сияющий венок.

– Палец уже колола? – строго осведомился Макси-Кот.

– Нет еще. – И Жанна, зажмурив глаза, уколола палец.

Я невольно подумал: «Еще один раз, и они с Котом будут производить всю эту процедуру совершенно автоматически. Жанна даже не поморщилась и не вскрикнула. Впрочем, люди и не к такому привыкают». Макси-Кот тоже укололся и щедро выдавил каплю собственной крови на бронзовый лепесток. Затем они отправились мазать пальцы йодом, а я, не отрываясь, смотрел на венок.

Впрочем, в одиночестве я пробыл недолго. Друзья вскоре присоединились ко мне. Сидеть просто так нам вскоре наскучило. Провокатор Макси-Кот попробовал было вновь провести в жизнь идею о посменном дежурстве. Мол, теперь нас даже трое, и это очень удобно. Один следит за венком, двое у меня в комнате смотрят телевизор. Мы с Жанной, однако, самым решительным образом воспротивились. Кот сказал, что мы ведем себя очень глупо, однако он вынужден подчиниться мнению большинства. И если что для себя и требует, то чаю.

– Вот сам и займись, – ответила Жанна. – И мы с Федей выпьем. А пока ты будешь чаек нам организовывать, мы последим за венком.

– Вообще-то мы с тобой, Жанка, гости, а вот Фома хозяин, – Макс попробовал перевалить на меня организацию чаепития.

– Работай, Кот, работай, – ответил я, и мы с Жанной продолжили наблюдение.

Только мы, не отрывая внимательных взглядов от венка, допили чай, как в дверь позвонили. Я глянул на часы. Это явно вернулись с работы предки.

– Жанна, Макс, – скомандовал я, – хватайте венок и дуйте ко мне в комнату. Родители не должны это видеть. Тем более на кухонном столе. Мать просто меня убьет.

Жанна, кивнув, схватила венок, и они с Максом пронеслись по коридору ко мне. Звонок повторился. Потом в скважине заскрежетал ключ.

– Иду! Иду! Сейчас! – во весь голос закричал я.

Оказалось, пришла одна мать.

– Чего, Федор, не открываешь? У меня сумки и так неподъемные, а тут еще пришлось за ключом лезть.

– Зря лазила, – возразил я. – Разве не слышала? Я кричал, что иду.

– Чем кричать, – тяжело перевела дух моя родительница, – лучше бы поскорее открыл.

– Я и так быстро, – продолжал я спорить.

– Отец пришел? – задала новый вопрос мама.

– Нет еще, – откликнулся я.

– А-а, – протянула моя родительница. – А вы тут как? Котик-то приехал?

– Здравствуйте, тетя Рита! – немедленно высунулась из моей комнаты улыбающаяся физиономия Макси-Кота.

– Ой, здравствуй, Ко-отик! – воскликнула моя родительница. – Вы кушали?

– Постоянно. – Я внес ясность: – Целых два раза.

– Молодцы, – улыбнулась мать. – Федор, неси сумки на кухню. Сейчас приготовлю, и будем ужинать.

Сняв пальто, она заглянула ко мне в комнату.

– Ах, и Жанночка здесь?

Жанна тоже поздоровалась. «Только бы матери венок на глаза не попался», – вертелось у меня в голове, пока я волок тяжелые сумки на кухню. Но, судя по всему, она ничего не заметила. Или ребята успели спрятать наш странный трофей. По крайней мере, никаких вопросов по этому поводу не последовало.

Быстро разгрузив сумки, я смылся к себе в комнату, а мать как раз удалилась на кухню.

– Где он? – плотно затворив за собою дверь, прошептал я.

– Под столом, – тоже шепотом отозвалась Жанна.

– Вытаскивай! – велел я.

Жанна вытащила венок. Лица наши разочарованно вытянулись. Он снова почернел.

– Идиоты, – сквозь зубы процедил я.

– Сам велел спрятать, – с ходу принялся защищаться Макси-Кот. – И потом, тетя Рита в комнату заглянула. Если бы венок оставался на столе, представляешь, сколько бы у нее вопросов возникло.

Я кивнул. Вопросов моя родительница всегда задавала много. Причем отнюдь не риторических. И на каждый требовала четкого ответа. А могильный венок несомненно вызвал бы целую пресс-конференцию. Так что тактически Кот и Жанна повели себя совершенно правильно. Жалко только, что венок вновь нас перехитрил.

– Ладно, – тяжело вздохнул Макс. – Продолжение эксперимента отложим до лучших времен. То есть до завтра, когда мы останемся одни.

В дверь снова позвонили. Макс вернул венок под стол. Из передней послышался голос предка:

– Устал как собака!

Мать что-то ему ответила, но мы, естественно, не прислушивались. Нас занимали свои проблемы.

– Ребята, – тихо сказала Жанна, – если вы сейчас все равно будете ужинать, я, пожалуй, пойду. А потом предлагаю где-то в половине девятого пойти проветриться. Мне-то все равно надо на ночь выгулять Пирса. Согласны?

– Согласны, – ответил я. – У меня только один вопрос: ты венок с собой заберешь или тут оставишь?

– Пускай у тебя лежит, – откликнулась она. – Чего взад-вперед его таскать. Все равно завтра придется новый эксперимент ставить. Да и мама тут же начнет допытываться, откуда мы это чудо нарыли. А у нее все-таки температура.

– Ну, пусть под столом остается, – постарался как можно равнодушней произнести я, хотя, положа руку на сердце, мне совсем не улыбалось ночевать в одной комнате с этим могильным предметом, который к тому же столь странно себя ведет. С другой стороны, меня несколько успокаивало, что в комнате я сегодня буду не один. Но даже если бы Макса сегодня не было, я нипочем не признался бы Жанне, что боюсь этой бронзовой штуки.

– Ну ладно. Тогда я пошла, – двинулась она в переднюю. – Ждите нас с моим волкодавом в половине девятого.

– Ждем, – одновременно ответили мы с Максом.

Моя родительница, конечно же, спокойно Жанне уйти не дала. Не успел я отпереть замок, мать пулей выскочила из кухни, где у нее что-то активно шкворчало, и принялась уговаривать «Жанночку остаться с нами поужинать».

Той пришлось объяснить, что ее ждет к ужину больная Юлия Павловна.

Тут бы и отпустить ее с богом, но моя родительница немедленно заявила, что Жанна должна немножко подождать, и тогда она отольет «им с Юлечкой в кастрюльку супчика». Жанна ответила, что, мол, большое спасибо, но у них с матерью все есть. И супчик, и второе, и даже третье. На чем она и удалилась, а нас вскоре позвали ужинать.

Ровно в половине девятого раздалось три настойчивых звонка в дверь. Это Жанна с Пирсом зашли за нами. Мы с Котом, крикнув, что выгуляем Пирса и вернемся, быстро оделись и под причитания моей родительницы: «Поздновато гуляете, на улице уже темно, скорее возвращайтесь», – выбежали из квартиры.

– Не ходите, детки, в Африку гулять, – усмехнулась Жанна.

А Макси-Кот в ответ зевнул.

– Кажется, ты снова спать хочешь, – заметил я.

– Естественно. После такого-то сытного ужина, – еще раз зевнул он.

Обогнув дом, мы вышли во двор. Там оказалось полно людей с собаками. Время такое. Это все были знакомые Пирса, с которыми его связывали сложные отношения. С ротвейлером он, к примеру, дружил. А французского боксера Ролла почему-то ненавидел. Ролл как раз и попался нам первым. В виде приветствия они от души друг на друга, а вернее, враг на врага, порычали. Стремясь разрядить обстановку, мы оттащили Пирса в другой угол двора, где собралась более дружественная ему компания – уже упомянутый ротвейлер и еще один дог. Пирс явно испытывал привязанность к сильным мира сего. Жанна спустила его с поводка. Собаки начали носиться друг за другом.

Глядя на них, мы лениво болтали.

– Ребята, а интересно, что там такое делается? – вдруг указал во тьму Макс.

Мы с Жанной посмотрели. Там, где находилась строительная площадка, мелькали всполохи. Что-то вспыхивало и гасло.

– Ну, видели? – продолжал Кот.

– Подумаешь, – пожала плечами Жанна. – Небось строители в холме роются. Нас прогнали, а сами принялись за раскопки.

– А на фига им в темноте рыться? – спросил Макси-Кот. – Строители там целые сутки на месте. Ищи сколько угодно при свете белого дня. Гораздо удобнее.

– А не наше ли «дитя джунглей» там орудует? – вдруг посетила меня догадка.

– Это запросто, – поддержала Жанна. – По-моему, он даже не заметил, что его днем засыпало.

– Вернее, заметил, но не придал значения, – уточнил Макси-Кот.

– И я его расстроил. Монетку на зубы менять отказался, – добавил я.

– Вот наш Толик и затосковал, – снова заговорила Жанна. – Дождался вечера, чтобы злые дяденьки строители не засекли его, и попилил искать клад.

– Верно, – кивнул Макс. – С фонариком.

– А пошли посмотрим, – предложил я. – Заодно пуганем его как-нибудь, чтобы больше туда не шастал. А то еще, не дай бог, и впрямь его насмерть засыплет. Кто там ночью на помощь ему придет.

– Действительно, жалко будет придурка, – согласилась Жанна. – Пирс, ко мне!

Пирс подошел далеко не сразу. Они вели какой-то важный разговор с ротвейлером. То есть, верней, он вообще не подошел, а Жанне пришлось идти за ним и под его негодующие вопли пристегивать к поводку. Затем мы потащили отчаянно упирающегося пса по направлению к стройке.

Слева от нас темнело кладбище. Справа вдали светились окна многоэтажных домов, тянувшихся вдоль улицы Серебряные Пруды. Мы шли по пустырю, простиравшемуся до самых прудов. Они тут действительно есть. Целых два. Летом пустырь превращается в огромный зеленый луг. Но сейчас это было голое поле с островками грязного ноздреватого снега и пожухлой прошлогодней травы. Мы брели по асфальтовым дорожкам, пересекавшим поле в нескольких направлениях. Однако стоило сделать хоть шаг в сторону, под ногами немедленно начинало чавкать. Поле еще не просохло после зимы.

Кладбище кончилось. Мы подошли к забору строительной площадки.

– Ребята, вы не помните, где тут волобуевский лаз? – Я принялся ощупывать забор.

– Вроде должен быть тут, – тоже начал искать Макс.

Ему повезло первому.

– Есть, – прошептал он. – Давайте, только по-тихому.

Он раздвинул доски.

– А мы разве собирались сейчас туда лезть? – не выразила охоты Жанна. – По-моему, мы хотели только посмотреть. Вдруг там вообще не Волобуй?

– Пожалуйста, смотри, – по-прежнему придерживал доски Макс.

Жанна опасливо поглядела в темный лаз.

– Ну, что-нибудь видишь? – шепотом осведомился Макси-Кот.

– Ничего, – вынуждена была признаться девочка. – То есть свет-то мелькает, но с другой стороны тьма. Отсюда мы не разглядим.

– Что и требовалось доказать, – кивнул Макс.

– А если тебе, Жанка, идти не хочется, – вмешался я, – можете с Пирсом подождать нас здесь.

– Спасибо тебе, Федя, – ответила Жанна и с опаскою покосилась на кладбище. – Лучше уж с вами пойду, чем тут стоять.

– Тогда идем, – поторопил Макс.

Мы по очереди пролезли на стройплощадку. Оказавшись там, Пирс тихонько заскулил и начал тянуть Жанну обратно.

– Не нравится ему тут, – прошептала она. – Мне, впрочем, тоже.

– Предлагали же тебе не ходить, – откликнулся Макси-Кот.

– Там мне тоже не нравится, – она простерла руку в сторону кладбища.

– Тогда стой тут, – предложил я.

– И тут не хочу, – ответила Жанна и подхватила на руки Пирса. – И вообще, давайте скорей. Найдем этого придурка, постараемся пугануть, и домой.

Мы осторожно двинулись вдоль котлована. Стройку освещало несколько фонарей, однако холм находился в самой темной части площадки. Самое интересное, что, стоило нам пролезть на территорию, сполохи света исчезли. Видимо, как мы ни соблюдали осторожность, Толян что-то услышал и затаился.

– Может, переждем, пока он снова начнет шуровать? – я дернул Макса за рукав.

– Логично, – поддержал он, и мы укрылись за огромной бетонной трубой в ожидании дальнейшей Толяновой деятельности.

Однако Волобуй, кажется, законспирировался всерьез и надолго. Мы все ждали и ждали, но ничего не происходило.

– Он что там, уснул? – наконец не выдержала Жанна.

– Как говорится, вскрытие покажет, – мрачно сострил Макси-Кот.

Пирс тихо, но жалобно заскулил. У меня мороз побежал по коже. Может, впрямь, что-то там с Толяном стряслось? Определенно можно было сказать лишь одно: он по-прежнему оставался где-то за холмом. Ему никак бы не выбраться оттуда не замеченным нами. Значит, или и впрямь хитрит, или…

– Слушайте, может, пойдем и посмотрим? – посмотрел на друзей я.

– Что ты увидишь? – спросила Жанна. – Там ведь темно, а фонаря у нас нет.

– Зато есть Пирс, – стоял на своем я. – Если даже мы не увидим, то он учует.

– Святые слова, – поддержал Макси-Кот, и мы начали осторожно подбираться к холму.