Текст книги "Там где ты (СИ)"
Автор книги: Анна Кутузова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Вера, – обратил на себя внимание Джон, – мне надо тебя осмотреть.
– Нет! – заупрямилась я и ещё сильнее вцепилась в Лоллу.
– Вера, не веди себя, как ребёнок. Я должен знать, как лежит малыш, – продолжал он меня упрашивать.
– А вдруг ты сделаешь мне больно?
– Тогда ты скажешь: «А!» .
– А если я скажу «А!», а ты не услышишь? – продолжала я торговаться.
Пока шли торги, мне и правда стало больно. Я соскочила с кровати и начала бегать по палате.
– Лолла, держи эту ненормальную! – завопил Джон.
У него от меня волосы встали дыбом и лоб покрылся испариной.
– Вера, успокойся, всё будет хорошо.
– Это так и должно быть?! Мне страшно и очень Хочется в туалет!!! – я рванула в санблок.
Дальше было стыдно и грязно. Я не думала, что во мне может оказаться столько Неужели я столько ем?! Кошмар какой. Пока я заседала, мне в дверь настойчиво стучали, желая узнать «всё ли у меня в порядке». Ага! Конечно, это же такое обычное явление!
– Слушайте, – вопила я, – ну будьте вы людьми! Дайте хоть от позора спрятаться!
– Ты только не молчи, Вер! Кричи, ругайся, только не молчи.
– Ага, а как же режим секретности?
За дверью вдруг резко замолчали. Похоже и правда вспомнили, что сейчас где-то рядом рыскают вражеские истребители. Я, как в воду глядела: в медцентр влетел полковник Ларсен.
– Вы что здесь, с ума посходили?! Что за шум?! – оглушительно зашипел он.
– Простите полковник, – ответила ему Лолла, – как говорили в старину, «пос@ать и родить – нельзя погодить»!
– Что?! – опешил он. – Кто у вас там?
– Мисс Райс, полковник, – ответил Джон Кларк. – У неё начались роды и тут уж ничего не поделаешь
– Мисс Райс, Вера, выходи оттуда, быстро! – задолбил он в дверь.
– Да вы что все, сговорились что ли? Ну не могу я встать!
Полковник озадаченно посмотрел на блондинистую парочку.
– Доктор, а это нормально?
– Вполне. Обычно делают очистительную процедуру, но иногда организм сам начинает процесс очистки перед родами.
– А Ну, тогда подождём что ли? – и он присел на табурет у стеночки.
Глава 8
Пока я заседала, над поверхностью Фобоса кипела схватка двух истребителей. Противники оказались равными по силе и опыту. Они носились вокруг спутника на немыслимых скоростях и на таких расстояниях друг от друга, что системы наведения не успевали за сменой угловых скоростей и не могли совершить захват цели для выстрела по противнику. Всё решало мастерство, скорость реакции и удача. Противники не могли видеть лица друг друга из-за защитных солнечных экранов кабин, поэтому не знали, что на самом деле они не равны ни по возрасту, ни по опыту. За штурвалом земного корабля сидел совсем ещё молодой пилот, который только несколько месяцев назад закончил академию. Правда, тут следует добавить, что это был лучший за всю историю Лётной Академии выпускник, набравший вдвое больше необходимого баллов на финальных тестах и полётах. За штурвалом же фагианского корабля сидел опытный воин, принявший участие в сотнях боевых вылетах своей армады и дослужившийся до звания «дож» равного полковнику в земных войсках. Он не подозревал, что его целенаправленно оттеснили в сторону от его боевого крыла и втянули в бой на окраине марсианского поля влияния. Молодого пилота звали Майкл Сторм. Он чётко выполнял поставленную перед ним задачу. Ему нужно было оттеснить главу штурмовой группы противника на орбиту Фобоса и постараться сделать так, чтобы он не смог оттуда уйти. Майк не знал, что вся операция спланирована гораздо глубже: нашим военным нужен был пленный достаточно высокого ранга. В ходе схватки, противники попеременно обменивались выстрелами из лазерных установок, но нанести решающий удара так никому и не удалось. Пока они кружили на орите спутника, из-под поверхности показался мощный излучатель электромагнитных импульсов и произвёл бесшумный волновой залп, который мгновенно парализовал работу всего электронного оборудования на борту обеих боевых машин. Лишённые возможности маневрировать и находящиеся в поле притяжения Фобоса, они дружно стали падать на его поверхность. Два таких разных пилота испытывали очень похожие эмоции. Сначала, непонимание происходящего с машиной. Потом, судорожные попытки что-нибудь сделать. И, наконец, осознание бесполезности всего предпринятого и одна мысль на двоих: «Неужели, вот так глупо всё закончится?»
– Внимание всем, через десять секунд начинается обратный отчёт. У нас на всё около тридцати-сорока секунд, – раздался в центре наблюдения голос командующего военной базой. – Техникам, ваша задача – вытащить их с поверхности как можно быстрее! За гибель каждого из них с нас головы снимут. Пять, четыре, три, два, один, начали!
Траектория падения тщательно отслеживалась и район падения был вычислен максимально точно. Как только раздался приказ командира базы, из ближайших к упавшим истребителям выходов на поверхность, появились техники в экзоскелетонных скафандрах. Эти конструкции были предназначены для работы в условиях, приближенных к вакууму и многократно усиливали любое биомеханическое движение человека, находящегося внутри. Тем самым, сокращалось время выполнения любых тяжёлых работ, которые необходимо было сделать. По три таких экзоскафандра приближались к месту падения каждого пилота. Груда разбитого железа была разобрана в считанные секунды и капсулы с пилотами были перенесены внутрь базы. Люки были задраены и уже ничто не напоминало о присутствии людей на поверхности спутника.
Вокруг каждой принесённой капсулы суетились медики и военные. Фагианец находился в сознании и сразу же понял, что теперь его статус изменился: теперь, он военнопленный. Падение на Фобос его немного потрепало, но в целом он был вполне здоров. А вот у капсулы земного пилота медики были не на шутку встревожены. Когда её принесли, то стало ясно, что при падении она раскололась и произошла мгновенная разгерметизация. Пилот находился в условиях вакуума около тридцати семи секунд. Бригада врачей срочно принимала меры по декомпрессии молодого пациента и никак не могла понять, почему тот находится в сознании. Когда же кто-то догадался применить секретные коды и считать с идентификационного чипа медицинские данные по пациенту, то сразу стало ясно, что он стал одним из первых, кому была введена сыворотка, позволяющая организму до сорока пяти секунд находиться в вакууме без катастрофических последствий. Это же была одна из первых разработок научного центра базы «Ф-1»! Ну надо же! Вот и первая спасённая жизнь! Однако, помимо того, что парень пробыл в вакууме столько времени, у него было достаточно серьёзных травм. Одна их них, рваная рана на лице, оставленная отлетевшим осколком экрана капсулы, требовала немедленного вмешательства. Так как в больнице военного сектора мест не было, из-за большого количества поступивших накануне раненых, то молодого человека решили срочно перевести в медцентр научного уровня.
– Доктор Кларк, – в палату, где я рожала, вбежала рыженькая медсестра, которую все звали Дуся, потому что имя у неё было Дульсинея (вот родители прикололись над ребёнком). – Вас срочно вызывают в операционную! Там пилота доставили с верхнего уровня. У них там мест нет после вчерашнего, – тараторила она.
– А-а-а!!! – напомнила я о себе, взвыв в новом приступе схватки, которые шли уже с периодичностью раз в две минуты.
От избытка чувств, я вцепилась одной рукой в Лоллу, а другой в полковника, который несколько раз пытался сбежать. Но я его не отпускала, говорила, какой он хороший, пела ему военные песни и обещала изобрести элексир для роста волос на голове. Он страдальчески закатывал глаза к потолку, но, как настоящий мужчина, терпел мои бредни. Доктор Кларк объяснял полковнику, что роженицам гораздо легче, когда рядом находится муж или кто-то из близких. Сам Джон был изрядно потрёпан, потому что два часа ушло на уговоры меня осмотреть. Потом, схватки постепенно то усиливались, то замедлялись. Я уже находилась в процессе пять часов и, соответственно, вся моя группа поддержки тоже. А тут ещё пилот, которому срочно нужна помощь.
– Дуся, – забылся доктор Кларк (обычно он всегда называл её полным именем), – давайте его сюда, на соседний стол! Срочно готовьте инструменты.
– А-а-а!!!
– Дуся, да что ты встала?! Быстро!
А Дуся стояла и открыв рот смотрела на меня, но после окрика доктора помчалась выполнять указания. Через пять минут вкатили гравиносилки и на соседний стол погрузили парня, лицо которого было сильно залито кровью из ужасной раны, которая разворотила ему всю левую половину. – Бедный, как же так?! Видно, что совсем молодой! Приступ сострадания длился не долго. Уже следующая схватка излечила меня от него. Доктор Картер разрывался между двумя пациентами, причём мои вопли ему сильно мешали. Я честно старалась сдерживаться, но дело набирало обороты и тут уж стало всё равно. Стянув и заварив как можно аккуратней края рваной раны, Джон облегчённо вздохнул. Он действительно старался сохранить парню лицо. Высокий, статный, совсем молодой и с таким шрамом! Из лёгкой задумчивости его вывел мой очередной рёв. Джон подпрыгнул и переключился на пациентку, которая почти шесть часов мучается в родах. Проверив раскрытие, он поймал мой блуждающий взгляд и сказал:
– Так, Вера, мы сейчас будем рожать. Слушай меня внимательно и старайся делать всё, как скажу. Лолла, полковник, держите её за ладони, пусть сожмёт. Вам придётся потерпеть, – раздал он всем указания.
– Верочка, как только скомандую, набираешь воздух и начинаешь тужиться.
– А это как?
– ? Ну, представь себе, что ты глубоко-глубоко вдохнула и занырнула под воду, а потом тебе захотелось от души так пока@@ть! – сказал он и сильно покраснел.
Я почувствовала, что руки, за которые я держусь, начали сотрясаться в конвульсиях. Переведя взгляд на группу поддержки, поняла, что они трясутся от смеха.
– А, мне уже всё равно! Ладно-о-о!!!
– Не «о-о-о» будешь говорить, а «ы-ы-ы» и показывать зубки, поняла?
– Ага-а-а!
– И-и-и, давай! – скомандовал он.
– Ы-ы-ы!!! – старательно зарычала я.
Джон явно был доволен. Кажется, я всё правильно поняла.
– Молодец! Давай ещё!
– Ы-ы-ы!!! – выдохнула я.
– Хорошо, уже головка близко! Волосики есть! – радостно так вскрикнул он.
– А какого они цвета?
– А вот потужишься ещё разок, я тебе скажу, – подмигнул он мне.
– Ы-ы-ы!!!
– О! Тёмненькие! Давай-давай, голову почти родили!
– Ы-ы-ы!!! – вложила я все силы и почувствовала, как из меня выскочило что-то большое и скользкое.
Меня охватило небывалое облегчение и в ту же секунду я услышала громкий пронзительный хрипловатый крик своего сына.
– Спасибо! – прошептала я и слёзы хлынули из глаз.
Лолка обнимала меня, а полковник Ларсен потрепал по голове и сказал:
– Ну, Вера, молодчина! Такого пацана выродила, богатыря! (Как потом выяснилось, сынок и правда родился крупненьким: ростом пятьдесят четыре сантиметра и весом в четыре килограмма триста двадцать граммов.)
Джон передал мне малыша, и я впервые посмотрела на своего сынишку. У него была немного опухшая мордашка и веки. Он не отрываясь смотрел на меня и было видно, что глаза у него тёмно-серого цвета с золотистыми искорками. Это же надо? И захочешь забыть, а не забудешь. Потом, его передали сестре, а мы рожали послед, только это было не интересно. Лолла и полковник уже не были нужны, и мы их отпустили, отдыхать.
– Так, мамаша, ты отдыхай, а я буду вышивать крестиком – сказал доктор.
– Не поняла, каким крестиком?
– Так, милая моя, есть небольшие разрывы. Малыш крупноват, вот и нужно тебя подлатать.
Мне сделали небольшой укольчик и процесс продолжился. Вдруг я услышала тихий шёпот:
– Поздравляю, – сказал мой сосед по операционной палате. – Как назовёшь сына?
– Спасибо! А ...– засмущалась я.
– О, друг мой, вы проснулись! Это хорошо! – обрадовался Джон. – Значит, быстро пойдёте на поправку!
– Доктор, почему я ничего не вижу? – обеспокоенно просипел он. (Наверное, от наркоза во рту пересохло.)
– Потому, что у вас на лице плотная повязка. Есть и пить вы пока будете через трубочку. Поскольку организм у вас молодой, то думаю, что через три-четыре дня уже сможете есть самостоятельно.
– А что с лицом? Почему нужна такая повязка? Глаза целы?!
– Глаза не пострадали, а вот вся левая сторона была перепахана осколком. Пришлось вас серьёзно заваривать. Вы конечно сможете потом, через несколько лет, подшлифовать шрам, но очень глубокие и рваные были раны. Я сделал всё, что мог, но шрам останется даже после шлифовки.
– Вот чёрт! – выругался пилот.
– Не переживайте так, женщины говорят, что шрамы украшают мужчину.
– И много у вас шрамов, доктор?! – довольно грубо выпалил пострадавший.
Джон поперхнулся от неожиданности и замолчал. Наверное, он обдумывал, что сделал не так и почему пациент так остро отреагировал. Я решила немного отвлечь мужчин и озадачила их:
– Джон, мне как-то неловко, но я вдруг вспомнила, что так и не выбрала имя для малыша. Меня так загрузили работай, что больше ни на что времени не оставалось.
– Назови его Алекс – защитник человечества – просипел мой сосед. – Если бы у меня был сын, то я бы так его назвал.
– А что, хорошее имя. Александр, Александр Райс! А когда вырастет, будет моим защитником, – пробормотала я, проваливаясь в глубокий сон.
Когда я проснулась, то моего соседа рядом не было, да и я уже находилась не в операционной, а в обычной палате. Домой меня выписали через три дня. Так было приятно! Собрались все, с кем я успела подружиться или познакомиться. Нас с Алексом пришли встречать: Лолла, Джон, профессор Киморо со своим семейством, полковник Ларсен, несколько наших соседей из ближайших домиков и все ходячие больные, находящиеся на сегодняшний день в медцентре и возглавляемые немногочисленным персоналом. Оно и понятно – первый младенец, родившийся на базе! Как это не удивительно, но у всех нашлось, что нам подарить. Кто-то принёс детские вещи (правда, нам пока немного великоваты), сын профессора подарил своего любимого плюшевого мишку, у кого-то остались детские ботиночки, непонятно как попавшие среди прочих вещей, кто-то принёс упаковку детских памперсов, потому что их малыш вырос и научился пользоваться туалетом. Было чертовски приятно: в такое трудное время люди остались людьми. Представьте сами, откуда на секретной подземной базе взяться вещам для младенцев? Я горячо поблагодарила всех за подарки и внимание.
По возвращении домой меня ждала новая жизнь. Это все, кто вас встречал, пойдут праздновать и делиться воспоминаниями, а у молодой, неопытной, неподготовленной мамочки сразу же начнутся трудовые будни. В первую же ночь мой маленький горлопан закатил такой концерт, что уснули мы с ним только под утро. Я уснула в кресле, разложив его горизонтально, а сынуля у меня на животе, положив пухлую щёчку на одну грудь, а ладошку на другую. Собственник! Вот такую картину Лолла и увидела, когда под утро ... пришла домой?! Я от удивления, чуть с этого самого кресла не свалилась! Ох и ничего себе! Смотрите-ка, крадётся!
– И ты думаешь я сладко сплю? – постаралась прошипеть я поехидней.
– Ой! – подпрыгнула она. – Верусик! Как вы тут?
– Как видишь Лол, я конечно понимаю, что Джон сейчас недоступен, но мне срочно нужен совет кого-нибудь опытного, кто в младенцах разбирается.
– Так, а чего далеко ходить? Наоми должна всё знать. У неё же сын совсем недавно маленьким был. Должна же она помнить.
– Точно! Лолочка, ты просто гений! У меня после этой ночи совсем голова не варит. Мне даже мысли не пришло, что можно спросить у Наоми!
Пока я бурно радовалась, моё дитятко проснулось и стало, как настоящий мужчина, требовать своего. Пришлось срочно обеспечивать его провиантом из эксклюзивных источников. Лолка смотрела, как он ест и умилялась. Да я и сама чуть не плакала от избытка чувств. Это же такое чудо! Уж я, как биолог это знаю! Природа удивительна в своём совершенстве!
Глава 9
Дальше, время побежало с такой скоростью, что я не замечала его быстрых шелестящих шагов. Наоми оказалась кладезем информации по младенцам! Без неё я бы не справилась, ибо моя подруга не имела абсолютно никакого опыта в этих вопросах. Кстати, после той ночи, в её отношениях с Джоном наступил коренной перелом. Они решили съехаться и попробовать пожить вместе. Таким образом, мы остались вдвоём с Алексом в наших хоромах. Я безумно скучала по Лолке, но была за неё рада. Она заслужила личное счастье, а Джон, несомненно, сможет его обеспечить. Прекрасная получилась пара! Справедливости ради должна заметить, что после работы подруга обязательно заходила ко мне и активно помогала. После того, как мы укладывали Алекса, у нас было ещё немного времени поболтать о своём, о девичьем. Она рассказывала, что ей очень нравится работать в школе. После эвакуации, ребят набралось достаточно, чтобы сформировать из них несколько разновозрастных классов. Так что забот прибавилось. Ей теперь приходится готовиться к занятиям и планировать для какого возраста какой материал подойдёт. Под школу выделили целый трёхэтажный дом. У ребят теперь есть возможность заниматься по различным предметам. Математику, физику, химию и биологию им читают профессора и доктора наук. Это ли не здорово?! Можно считать, что все они учатся в школе при университете. Практические и лабораторные занятия у них часто проходят в настоящих научных лабораториях. Меня один раз попросили подменить преподавателя по биологии. Лолла гуляла с Алексом вокруг школы, а я вела урок. Для ребят нашёлся даже преподаватель физвоспитания. Это был пожилой военный, который должен был выйти в отставку, но война не дала ему это сделать. А ещё, Лолла много рассказывала мне о Джоне. Ей было хорошо с ним. Он сделал ей предложение выйти за него замуж, а эта дурочка ещё сомневалась.
– Ой, Верусь, я прям даже не знаю Война идёт, а мы застряли на этой базе и вообще А если ребёнок?
– Чего ты не знаешь? Ты вспомни, что ты мне говорила, когда я сомневалась насчёт Алекса. Вспомнила? Так вот, теперь я скажу тебе тоже самое. Я тоже думала, что всё вышеперечисленное тобой может стать весомым аргументом против, а сейчас даже не представляю, как бы я жила без моего мальчика! Лол, вы с Джоном прекрасная пара. Вы любите друг друга. Никто не может сказать, что с нами будет завтра, поэтому надо жить полной жизнью сейчас, сегодня, а не заполнять её сомнениями и страхами о том, чего может никогда не произойти! Фу! Выговорила! Лолочка, соглашайся, а?
– Ой, Вер, надо подумать
– Да что тут думать? Ты лучше подумай о том, что мучаешь Джона тем, что не доверяешь ему.
– Да? – как-то рассеянно пробормотала она. Ну, тогда, наверное, соглашусь.
Такие разговоры периодически повторялись, и постепенно Лолка сдавалась.
Мне было очень тяжело после её ухода к Джону. Я же была совершенно неопытной и неподготовленной молодой мамашкой и почти ничего не знала о том, как ухаживать за детьми. Жена профессора Киморо, как мама, учила меня всему, что надо знать о детях и их воспитании. Она подсказывала простые и действенные приёмы: как быстро снять боли в животике, как правильно держать и кормить, как купать, что делать, когда лезут первые зубки и так далее... Эти вопросы некому было задать! На нашем уровне были мамочки с более старшими детками, но кто из них придёт к тебе ночью и поможет разобраться, почему он кричит. Как же я безответственно подошла к своему материнству! В современном обществе женщины несколько лет готовятся к рождению и воспитанию своего единственного малыша. Они ходят на занятия, изучают горы литературы, готовятся так, как будто собираются сдавать самый главный в своей жизни экзамен. А я? Мало того, что попала в самую пошлую ситуацию, так ещё оказалась не готовой к её последствиям. Так что, только благодаря тому, что рядом со мной была такая опытная женщина, как Наоми, я и смогла пережить этот самый трудный первый год.
Однако, как бы тяжело мне не было, но и это прошло. Я быстро научилась всему и уже спокойно могла определить все голосовые нюансы воплей моего малыша, а по десяти оттенкам детских какашек могла вычислить все процессы, проходящие в детском животике.
Месяцы пролетали со сверхзвуковой скоростью. Вот наш первый смех, первый зубик, а вот мы уже сидим. Вот я пришла из санблока, а Алекс стоит в манеже. Первые шаги и первый День Рождения. На него пришли друзья и коллеги. А когда в наш жилой бокс зашёл полковник Ларсен, то Алекс сказал своё первое слово: «ПА-ПА». Все засмеялись, а полковник покраснел до кончика своих ушей.
– Не берите в голову, полковник! – сказала я, отсмеявшись и покружившись по комнате с моим болтуном. – Это его первое слово!
– Да ты что?! А, ну тогда ладно.
Почему первое слово, сказанное Алексом, было «папа», осталось для меня загадкой. Ровно через неделю он, как и положено, начал говорить «мама». Счастью моему не было предела. Он говорил, говорил и говорил. И вообще, как сказала Наоми, для мальчика он развивался очень быстро. После нашего первого Дня Рождения, Наоми предложила мне помощь в присмотре за Алексом. Профессору очень нужна была асистентка, да и я уже успела соскучиться по своему наноскопу и пробиркам. У Наоми же мальчик уже подрос и целыми днями пропадал в школе и в лабораториях. Его уже с малых лет привлекала химия, поэтому он не упускал шанса узнать что-нибудь новое и поучаствовать в научных экспериментах своего наставника. Наоми целыми днями скучала одна. Я с благодарностью приняла её предложение. Мы с ней договорились, что пока Алекс ещё слишком маленький, я буду выходить на работу на полдня. В работу я вгрызлась с остервенением голодающего. Я даже не предполагала, что настолько успела соскучиться. Хотя, должна сказать, что этих полдня было откровенно мало для того, чтобы успеть сделать что-нибудь серьёзное. Как я выяснила, профессор Киморо недалеко продвинулся в наших исследованиях. Нам очень нужен был дополнительный генетический материал, который отличался бы от человеческой ДНК. Тут я вспомнила, что полковник Ларсен как-то пообещал нам с этим помочь, если появится такая необходимость. Обсудив с Киморо нашу проблему, я после обеда отправилась к Ларсену. Так как девать сынишку мне было некуда, то пришлось топать вместе с ним. Нас узнали сразу (единственный новорождённый на базе!) и проводили в кабинет к полковнику. Он встал нам на встречу. За этот год морщин у него прибавилось: постоянное напряжение и груз ответственности за секретный научный центр наложили свой отпечаток.
– Здравствуйте, полковник, – поздоровалась я. – Вот, решили вас навестить.
– Вера, Алекс! Ну надо же, не увидишь месяц, как уже совсем другой! Ну, привет, дружок, – и он протянул ему большую мозолистую ладонь.
Алекс внимательно посмотрел на дядю, на его руку и сказал:
– У-ки мы-и?
– Ты смотри, какой! – и полковник, подхватив его на руки, высоко подбросил.
Алекс залился восторженным смехом. Оно и понятно, я-то ему не могу устроить такой аттракцион, силёнок не хватит (кушаем мы хорошо).
– Вера, у тебя какие-то проблемы?
– Нет. Да. То есть я по работе. У нас с профессором Киморо наметился кризис в работе из-за отсутствия подходящего генетического материала. Помните, полковник, ещё до родов, вы обещали нам помочь, если возникнут трудности. Так вот, они наступили. Для дальнейших исследований нам нужно пополнение биоматериала.
– Хм, ясно. Есть у меня одна идея, но мне сначала нужно пообщаться с «верхними» (так мы называли военный уровень базы).
– Спасибо, полковник Ларсен. Нам действительно крайне необходимо. Боюсь, что без этого дальнейшее продвижение наших исследований невозможно.
– Тогда до встречи, – попрощался он и опустил Алекса на пол.
Должна сказать, что Ларсен оказался настоящим полковником: через два дня нас с профессором Киморо пригласили на верхний уровень. Полковник вызвался нас сопровождать, объясняя это тем, что сам бывший военный и прекрасно знает эту братию. Впервые за эти полтора года мы снова поднимались наверх. Нас встречали: у кабины лифта стояла группа из трёх военных. Старший из них представился как майор Сайкс. Это был человек низкого роста, неопределённого возраста, с весьма неприятным лицом, которое было покрыто красноватыми пятнами. Его мелкие, близко посаженные глазки злобно зыркали. По профессору Киморо он лишь слегка мазнул взглядом, а вот меня рассматривал до неприличия подробно. Казалось, что гигантский слизняк ползёт по моему телу, оставляя за собой гадкий склизкий след. Я машинально передёрнула плечами. Полковник кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Майор, у нас мало времени. Надеюсь на наше плодотворное сотрудничество.
– Да, вы правы. Давно на нашем уровне не было новеньких. Ну, вы же понимаете, полковник Ларсен, – пахабненько залыбился он.
– Как скоро мы сможем увидеть наш груз? – сделал он вид, что не слышал скабрезностей майора.
– Тут ехать минут десять. Вы вовремя заявили на него права, так как мы уже собирались его ликвидировать.
– В чём причина? – полюбопытствовал полковник.
– Практически полное физическое истощение.
– Даже так?
– Да. Из него уже ничего не вытянуть. Бесполезный кусок дерьма, – выругался этот пигмей. – Даже представить себе не могу, зачем вам нужен этот «ластоногий»?
– Что?! Наш биоматериал живой фагианец?! – не сдержала я удивлённого вскрика.
– Да, детка, живой «ластоногий», – захрюкала эта мерзость.
Как я потом поняла, эти звуки означали смех.
– Советую попридержать свой язык, – рыкнул с высоты своего огромного роста полковник. Мисс Райс научный сотрудник и ассистент профессора Киморо, который проводит серьёзнейшие исследования. Оставьте ваши шуточки для девиц другого сорта.
– Извините, мисс, – выдавил этот дегенерат под давлением авторитета моего сопровождающего. – О, вот мы и приехали.
Электрокар остановился около тёмно-серого ничем не примечательного здания, похожего на перевёрнутую коробку от обуви. У входа стоял караул, который при нашем приближении явно напрягся.
– Вольно, – самодовольно скомандовал этот неприятнейший субъект.
Мне кажется, что он относится к тому типу людей, которым нельзя давать ни крупицы власти. Получив её, они будут бесконечно самоутверждаться за счёт своих менее удачливых, но более талантливых и порядочных подчинённых.
Нас впустили. При этом, майор посмотрел на нас с таким самодовольным видом, как будто это была его личная заслуга: бедный и недалёкий человечишка. Я уже мечтала поскорее вернуться на наш уровень, где снова увижу своё маленькое солнышко и забуду эти неприятные минуты. Войдя внутрь, я сразу поняла, что нас привели в тюрьму. Мы прошли по длинному коридору и подошли к закрытой двери.
– Советую прикрыть нос, – бросил он нам через плечо, – если найдёте чем, – и снова захрюкал.
– Вера, возьми мой платок.
Судя по всему, Ларсен первый догадался, что нам предстояло увидеть. Когда дверь открылась, то на нас стеной обрушился запах гниющей плоти и отходов жизнедеятельности. Хорошо, что хоть какую-то преграду для этой, казалось осязаемой, вони представляли наши с профессором очки. Какого было полковнику, отдавшему мне свой платок, мне было сложно представить! Мы вошли в небольшую камеру, размером где-то три на три метра. Почему тут была такая антисанитария и нечеловеческие условия мне сложно сказать. Думаю, что виной такого кошмара может оказаться всё тот же майор Сайкс. В дальнем углу камеры валялась «куча» неопределённого цвета. Моё сердце болезненно сжалось от нехорошего предчувствия. Полковник, почувствовав что-то, опустил ладонь на моё плечо и сильно сжал его.
– Не сейчас. Держись, – услышала я его шёпот.
– А вот и ваш биоматериал. Можете забирать эту кучку дерьма. Воняет так, как будто уже сдох. Эй, ребята, упакуйте его! – крикнул он оборачиваясь назад.
Из-за наших спин вынырнули двое бойцов, те самые, которые встречали нас у лифта вместе с майором. Оказывается, они неслышными тенями следовали за нами по территории базы. Они подошли к пленному, жёстко встряхнули и поставили на ноги. Его спеленали силовыми путами и потащили на выход. Похоже, что пленник и правда находился в бессознательном состоянии. Меня начала бить крупная дрожь. Профессор, предложил мне опереться на его руку понимая, что зрелище это, явно не для молодой женщины. Как глубоко интеллигентный человек, он терялся от откровенного хамства, неоправданной жестокости и цинизма. Единственное, что он мог, это в молчаливой форме выразить свой протест и оказать мне моральную поддержку. У меня в голове билась набатом мысль: «А успеем ли мы спасти этого несчастного?» Подумать только, я переживаю за этого фагианца, чья раса так вероломно напала на нас, по чьей вине пострадали миллионы людей и ещё пострадает! И ведь он явно не гражданский. Стали бы наши держать в плену обычного фага. Скорее всего он военный в довольно высоком чине. Пока эти мысли крутились у меня в голове, я не заметила, что мы почти доехали до лифта. Вон уже показалось здание, уходящее в потолок уровня и ещё Бог знает на сколько вглубь. Ведь мы, живущие на научном уровне, практически ничего не знаем об остальных уровнях и никуда не выходим. Это первый визит за полтора года, и я уже молюсь, чтобы он поскорее закончился.
Как же медленно. Вот, наконец, мы заходим в здание. Вот майор Сайкс говорит нам что-то на прощание и опять пытается острить. Я даже не вслушиваюсь: ничего, кроме очередной пошлости, я там не услышу. Двое военных сопровождают нас до нашего уровня, чтобы уже там передать пленника под юрисдикцию научного уровня. Медленно закрывается дверь лифта, и он начинает свой неспешный спуск. Я всё это время стараюсь не смотреть на лежащего у наших ног гуманоида. Одно дело знать, что где-то там идёт война, взрываются снаряды и гибнут люди. И совсем другое, вдруг столкнуться с таким жутким, уродливым её проявлением, как пытки, истязания, издевательства. Мы, люди, считаем себя цивилизованными, достойными того, чтобы быть на равных с более древними расами. На деле же, мы просто стадо бабуинов с лёгким налётом этой самой цивилизованности: поскреби немного и такое полезет!
Я была раздавлена морально. С трудом дождалась, когда служба безопасности нашего уровня приняла на себя ответственность за пленного и военные отправились наверх.
– Полковник! – взвыла я. – Прошу вас, позвольте – мне не дали договорить.
– Ребята, быстро тащите его в медцентр! – гаркнул Ларсен. – Вера, отставить истерику. Профессор, думаю, что ваша с Верой помощь доктору Кларку будет бесценна.
– Спасибо, полковник! – кинулась я ему на шею. – Я в вас не ошиблась!
– А ну, отставить телячьи нежности! Успеешь! Время дорого.
– Да, он очень плох.
Дальше завертелось. Когда мы все ввалились к Джону, у того глаза полезли на лоб от увиденной картины и заслезились от амбре, которое нас сопровождало: мы-то уже принюхались. Срочно была организована транспортировка нашего подопечного на гравиносилках до операционного блока. Полковник дальше не пошёл, сказав, что встретиться с нами позже. Я не задумываясь побежала ассистировать Джону. Профессор Киморо предложил свою помощь в работе с анализами. Мы все мало что соображали в тот момент. Только сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что всё это было чистой воды авантюрой! Как можно лечить кого-то, не зная физиологии и особенностей расы. Среди представителей других цивилизаций, до сих пор не было желающих послужить для нас подопытными в исследованиях такого рода. Но, как поговаривали в древности, дуракам везёт. У Джона золотые руки. Он смог достаточно хорошо вычистить и промыть явно загноившиеся раны, заварить порезы и наложить фиксирующие повязки из биопластирола на многочисленные переломы. На фаге живого места не было! Профессору Киморо удалось взять достаточно для начальных исследований крови и секреторных жидкостей. Не подумайте, что мы только о своих исследованиях и думали. В первую очередь, наши первые обследования смогут помочь как можно быстрее составить для фагианца хотя бы примитивный набор антибиотиков. Ведь всё, что смог сделать Джон это устранить физические повреждения. А ведь заражения крови никто не отменял. Да, и кровь у него сине-зелёная. Похоже, что её основа медь, а точнее, пигмент гемоцианин на основе меди. Отсюда следует, что наши препараты могут оказаться для него бесполезными. Главное, чтобы он продержался хотя бы ещё несколько дней.
