Текст книги "Отравленная жизнь"
Автор книги: Анна Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 8
Денис вернулся в половине третьего ночи. Лариса, успевшая задремать, вскочила с постели, заслышав скрежет ключей в многочисленных замках. В первый момент она никак не могла понять, почему лежала на постели в одежде, а вспомнив, закрыла лицо руками. В такой позе и увидел ее муж.
– Все еще бесишься? – Он вошел в спальню, раздвинул дверцы шкафа и принялся раздеваться, методично вешая на плечики пиджак, защемляя манжеты брюк прищепками… До Ларисы донесся запах водки. Но каким бы пьяным Денис домой ни возвращался – одежду он никогда на пол не бросал. И сейчас, в пятьдесят лет, он остался таким же франтом, как в двадцать восемь, когда Лариса впервые его увидела.
– Нет, я уже успокоилась, – ответила Лариса, глядя на него сквозь пальцы. – Где ты напился?
– В клубе… – Он присел на постель, спиной к ней, и устало вытянул ноги.
Женщина видела его облысевший затылок, окруженный венчиком коротко остриженных, седеющих волос. Она опустила руки и подумала, что, если задать ему прямой вопрос, – останется ли этот затылок таким же упрямым и непробиваемым? Или Денис повернется и покажет ей свое лицо?
– Я тут подумал и решил… – вздохнул он, все еще не оборачиваясь. – Тебе надо поехать куда-нибудь отдохнуть. Шикарного курорта не обещаю, ты сама видишь, что в стране творится… Но на Кипр меня как-нибудь хватит. Поедешь?
– Почему бы не поехать? – ответила она. – Тем более, что там я еще не была.
– Ну да! – Денис упал на постель и потянулся.
Рубашку он так и не снял. – Ты сразу начала с самых дорогих мест! Бразилия! Сейшелы! Карибы! Теперь надо быть скромнее.
– Буду, – пообещала она. – Неужели ты думаешь, что мне была очень нужна эта Бразилия?
– Зачем же ты туда ездила?
– Чтобы тебя не видеть.
Высказавшись, Лариса замолчала. Но на мужа эти слова никакого впечатления не произвели. За долгие годы совместной жизни он привык выслушивать такие любезности. Денис полежал немного с закрытыми глазами и, набравшись сил, переоделся в пижаму. Но только он улегся под одеяло и отвернулся, Лариса тронула его за плечо:
– Слушай, что я хочу тебе сказать…
– Завтра! – буркнул он.
– Нет, сейчас же!
– Ну, что опять? – заныл он, поджимая ноги к животу и сворачиваясь клубком. – Чертовский холод… Включи обогреватель! Неужели даже о такой малости я должен просить!
– Я тоже хочу попросить о малости! – крикнула она и сорвала с него одеяло.
Денис сел в постели, глаза у него были мутными и бессмысленными. Видно, в клубе он изрядно перебрал.
– Стерва… – слабым голосом произнес он. – В чем дело? Я думал, ты пришла в себя!
– Да, наконец-то пришла! – Лариса не сводила с него глаз и от волнения почему-то начала улыбаться. – Двадцать лет понадобилось, чтобы прийти в себя! Но ничего, для такой дуры, как я, это совсем немного!
– Ну-ну, – еще слабее откликнулся он. Когда жена повышала голос, Денис морщился. Она видела, что вскоре ему понадобится принести тазик и мокрое полотенце. В последнее время он часто перебирал сверх меры и мучился до утра, выворачиваясь наизнанку. Но женщина не сделала ни одного движения, чтобы прийти ему на помощь.
– Ты помнишь, меня остановила в подъезде мать твоей любовницы? – Лариса увидела, что эти слова не вызвали в нем никаких воспоминаний, и с досадой тряхнула мужа за плечо:
– Да соображай хоть немного! Мы только что поженились, это было накануне Нового года! В семьдесят восьмом году!
– О Боже мой, – заплетающимся языком произнес он. – Какая же ты дура…
– Нет, я была дурой, – зло воскликнула она. – Я была дурой все эти годы, потому что ни разу не пыталась выяснить, куда же пропала та женщина, с которой ты жил! А недавно, всего месяц назад, меня опять остановила ее мать! Она стала совсем старухой, но я узнала ее.
Денис смотрел не на жену, а сквозь нее. Слушал он или нет, было непонятно. Лариса отчаялась увидеть на его лице хоть какой-то намек на то, что он ее слышит и понимает.
– Она нашла нас и здесь, по новому адресу. Остановила меня у подъезда и сказала, что дочь так и не вернулась. Да, она сошла с ума – теперь это стало видно…
– Ну, так что ж тебе еще нужно? – слабо произнес муж. – Что ты хочешь от сумасшедшей?
– От нее – ничего не хочу. А вот от тебя хочу правды. Куда делась ее дочь?
– Слушай, – он все-таки справился с собой и сел, запихнув под спину подушку, – прошло больше двадцати лет с тех пор, как сбежала эта идиотка.
А у тебя все одно на уме.
– Если она от тебя сбежала, почему даже к матери до сих пор не приехала?
" – Откуда мне знать? – страдальчески выдавил он. – Вышла где-нибудь замуж… Уехала на Север…
Утопилась… Черти ее взяли!
– Ее мать сказала, что пойдет в милицию.
И тут он засмеялся – так, что Лариса отшатнулась. Это был какой-то дикий, совсем невеселый, истеричный смех. Она никогда не слышала, чтобы муж так смеялся. Успокоившись немного, Денис заявил, что сумасшедшая старуха уже сто раз была в милиции, сто раз писала на него заявления.
– И я сто раз объяснялся! – уже серьезно сказал он. – Как ты думаешь, сколько крови она из меня выпила? Меня-то почему ты не жалеешь?
– Ты был в милиции по делу об исчезновении той девушки? – удивилась Лариса. – Почему я об этом не знала?
– Потому, что тебя это не касалось. л – Так ее искали? – Лариса ушам своим не верила. – Двадцать два года… И не нашли?
Денис объяснил, что столько лет продолжать поиски бессмысленно. И конечно, он не верит, что Яна, так звали девушку, вышла замуж и где-то живет в далеком городке.
– Я думаю, произошел несчастный случай или ее убили, – совершенно спокойно закончил он свои объяснения. – Иначе она действительно приехала бы к матери.
– Значит, ее убили? – тихо повторила Лариса.
– Я этого не говорил. Я сказал, что думаю так, – подчеркнул Денис. Хмель начал с него сходить.
Его лицо покрылось испариной, в глазах появилось беспокойное выражение, так хорошо знакомое жене.
Она знала эти глаза – они редко бывали спокойны.
Но Лариса еще никогда не видела, чтобы этот человек так быстро трезвел. «Значит, случилось что-то из ряда вон, – подумала он. – Денис изо всех сил старается взять себя в руки…»
– Ну, ладно, "я тебе рассказал все, что знаю об этом. – Он поправил подушку и сел поудобнее. – Не понимаю только, почему это так тебя волнует. Я жил с этой девицей еще до того, как сделал тебе предложение. В чем ты меня упрекаешь? Неужели ревнуешь?
Лариса молча встала с постели, подошла к трюмо, открыла отделение, в котором держала свои драгоценности. Вытряхнула содержимое шкатулки на подзеркальник и, всмотревшись, подняла и показала мужу маленький золотой предмет:
– Видишь?
Он нахмурился, разглядывая золотое кольцо без всяких украшений.
– Ну и что? – спросил он. – В чем дело?
Лариса, нервно улыбаясь, попыталась надеть кольцо сперва на безымянный палец, потом на мизинец.
Показав, что сделать это не удается – кольцо надевалось только до середины верхней фаланги, – она взглянула на мужа. Лицо у него было серое.
– Это се кольцо, – отчеканила женщина. – Твоя Яна носила тридцать пятый размер обуви. Босоножку ты унес с дачи и уничтожил. Но кольцо осталось.
Я думаю, что и руки у нее были маленькие… У ее матери тоже маленькие руки, а пальцы – как y ребенка.
– Какая чушь, – выдавил он. – Где ты его взяла?
– У тебя. В гараже, в банке с гайками и болтами. Оно лежало среди них. Когда мать Яны остановила меня на улице, месяц назад, я поняла, что ее дочь мертва. И что мертва она давно, очень давно. С того дня я начала обыскивать нашу квартиру.
Метр за метром, в любую минуту, когда оставалась одна. Я не знала, что ищу, но не могла сидеть спокойно. Я все время думала о ней. В квартире я ничего не нашла и стала осматривать гараж. Почему ты его не выбросил?
Лариса выше подняла кольцо, оно блеснуло при свете настольной лампы.
– Ты жадный. Я всегда знала, что ты жадный.
Но чтобы настолько… Ведь оно из золота самой высшей пробы. Ты не поскупился, когда его покупал, но когда надо было его выбросить… Тут тебя одолела жадность. Ты снял его с живой Яны или с мертвой?
– Дура… – прошептал он, не сводя глаз с маленького золотого колечка. – Какая же ты дура… Ты поверила этой старой идиотке?
– Что же удивительного в том, что дура поверила идиотке? – усмехнулась Лариса. – Да, я верю ей.
Как не поверить? Она потеряла дочь навсегда. Не знаю, почему милиция оставила тебя в покое… Наверное, ты все для этого сделал. Состряпал себе алиби, уничтожил улики… Но ты убил ее.
– Да кого я способен убить? – Он попытался повысить голос, но схватился за горло. Ему стало плохо. С удивительным проворством Денис выскочил из постели и исчез в дверях. Спустя полминуты из туалета донеслись его глухие стоны. Его тошнило.
Лариса устало присела на пуфик возле трюмо и зажала кольцо в ладони. Она и сама не знала, как решилась все сказать. Может, потому, что муж был пьян? В пьяном виде он легче шел на компромисс, часто делал ей уступки. Она сидела и ждала, когда Денис вернется. «Я не боюсь его, – думала она, сжимая кольцо. – Больше я его не боюсь… Господи, я в самом деле была дурой! Как я могла столько лет его бояться?! Я надеялась… Надеялась, что этот человек все-таки сделает мне ребенка… После двух выкидышей я уже не могла рисковать и рожать от мужчины с положительным резусом… А то бросилась бы на первого встречного! Я думала, что рожу ребенка и тут же разведусь… Буду, по крайней мере, не одна… Ах, мама, зачем же ты так меня пугала отрицательным резусом! Я надеялась только на этого человека… А с ним у меня не совпадает кое-что поважнее резуса… Вся кровь, вся душа… Жизнь кончена. Больше надеяться не на что. А значит, и бояться нечего. За кого мне бояться? За себя?»
В ванной зашумела вода. Денис умывался, полоскал горло, шумно отфыркивался. Лариса ждала. Через несколько минут он появился на пороге, делая вид, что все еще вытирает лицо полотенцем, хотя оно давно было вытерто.
– А теперь поговорим серьезно, – сказал он, усаживаясь на постель. – Ты мне устроила хорошую взбучку, моя милая… Не думал я, что живу с такой змеей… Ну, что ты поверила старухе – я не удивляюсь. Фантазия у тебя всегда была богатая, что уж отрицать. Но ты должна запомнить, что я никого не убивал. Ты представляешь меня с ножом в руке? Как, по-твоему, я ее убил? Задушил, как Отелло? Утопил в ванне? Отравил? Что я сделал, безумная ты баба?!
– Не знаю, – ответила она. – Но вы боролись, и это было у нас на даче.
– С чего ты взяла?
– Босоножка была на диване, где ты трахался с Викой, – резко бросила она. – Ты возил Яну к нам на дачу. Где ключ – ты знал, Вика тебе давно показала, вы часто там бывали вдвоем, тайком от всех.
Не знаю, под каким предлогом ты заманил туда Яну.
Знаю, что в доме вы поссорились. Когда порвался ремешок?
– Откуда мне знать? Это же ты все у нас знаешь? – Он изумленно смотрел на жену, будто видел ее впервые. – С ума сойти… Какая-то шлюха потеряла босоножку, а ты уже решила, что я убил Яну… Да я пальцем ее не тронул! Между прочим, родители приучили меня уважать женщин! Скажи – я хоть раз тебя ударил?
Лариса промолчала. Действительно, Денис ни разу в жизни ее не ударил, хотя она много раз доводила его до бешенства. Чего не было, того не было.
– Что еще? – Он мучительно поморщился, преодолевая вновь поднимающуюся тошноту. – А, кольцо… Кольцо я нашел на улице и поднял. Ну куда мне его было деть? Тебе подарить? Зачем тебе, у тебя свое есть. Любовниц с такими маленькими пальчиками у меня нет.
Он сделал попытку улыбнуться, предлагая оценить шутку. Но Лариса молча смотрела на него. Этот неотступный, злой и упорный взгляд начал его бесить. Денис выкрикнул:
– Да, я сунул кольцо в первую попавшуюся банку и забыл о нем! Очень мило, что ты мне напомнила! В условиях кризиса каждая мелочь на счету!
Давай его сюда! Я продам!
– Ну нет! – Женщина еще крепче сжала кулак. – Я отдам его, только не тебе. Я его отнесу в милицию.
Ты говоришь, что уже много раз там был! Так вот, сходишь в последний раз!
Она не успела договорить. Денис соскочил с постели, подбежал к жене и несколько раз наотмашь ударил ее по лицу. Оглушенная звоном пощечин, а еще больше – неожиданностью, женщина оторопела. А он схватил ее за руку, где было зажато кольцо, и попытался разогнуть пальцы.
– Тварь, – вырвалось сквозь его стиснутые зубы. – Сука, бешеная сука… Пусти…
Она закричала. Попыталась оттолкнуть его, но он был тяжелее и сильнее, несмотря на похмельную слабость. Он повалил Ларису на ковер, и только там ей удалось несколько раз пнуть его. Она кричала не переставая и в отчаянии понимала, что переулок глухой, дом старинный, стены – как в бункере, и никто ее не услышит…
– Пусти, пусти… – Он вдруг извернулся и впился зубами в ее кулак. Лариса не выдержала боли и разжала пальцы. Денис схватил кольцо и, задыхаясь, осмотрел его.
– Ну, и чем ты докажешь, что кольцо то самое! – прошипел он. – Обручальные кольца все одинаковые! Размер?! Глупости! Маленькие пальцы были не только у нее! Чем ты докажешь?!
– Ты сам только что это доказал. – Лариса взглянула на него и убрала со лба растрепавшиеся волосы. – Ты собираешься и дальше врать, что не убивал ее? Только что чуть меня не убил!
Денис повертел кольцо и в конце концов сунул его в карман пижамы:
– Ладно, прости, что ударил тебя. Но это было в первый раз, и клянусь – в последний. Ты сама виновата, что довела меня.
– Куда ты спрятал труп? – Лариса будто не слышала его слов. Избитая, жалкая, она ненавидела его, как никогда в жизни. И первый раз в жизни не боялась. – Куда ты спрятал ее после того, как убил?
Поняв, что отвечать он не собирается, она упорно продолжала:
– Ладно, я сама могу догадаться. На даче был колодец, но к моему приезду его почему-то засыпали. Папа с мамой об этом ничего не знали. Вика – тоже. Это сделал ты. А зачем… Могу догадаться.
– Лариса, прости меня, но ты – дурочка, – ласково сказал он. – Колодца на участке не было. Ты могла убедиться в этом собственными глазами, когда миловалась там со своим художником.
– Да, в тот день его уже не было. Но до этого – был. Неужели ты его не заметил?
Денис ответил, что не осматривал участок досконально. Он знает одно – когда им с Викой нужна была вода – они ходили на соседний участок. Вот там действительно был колодец, и вода в нем была нормальная.
– Зачем ты отрицаешь очевидные вещи? – с мукой в голосе спросила она. – Колодец был! И я могу это доказать, даже показать место! Иван нарисовал картину, на которой колодец еще был!
– Был, да сплыл, – спокойно ответил Денис. – Ну, даже если его засыпали, это еще ни о чем не говорит.
– А я хочу, чтобы его раскопали!
После этих слов он задумчиво посмотрел на нее, присвистнул и крутанул пальцем у виска:
– Приехали! Совсем уже! Сама будешь раскапывать?
– Найму людей!
– Ну, тогда поторопись, – почти дружески посоветовал муж. Он явно издевался. – Ноябрь выдался морозный, какой-то будет декабрь? Придется долбить землю ломиком. – И вдруг, наклонившись к самому ее лицу, Денис будто выдул почти беззвучные слова:
– А там все равно ничего нет.
Лариса даже не поняла – правильно ли услышала. С такой улыбкой он выпрямился, так весело крутанул пальцем у виска… И вышел как победитель.
Она слышала, как муж устраивается спать у себя в кабинете. Как носит туда из кухни минеральную воду, из ванной – тазик… Она могла бы ворваться туда, помешать ему лечь, вырвать правду – ведь полуправды она уже добилась. Но сил не было встать с ковра.
Клацнул замок – в их квартире все двери были снабжены замками. Муж заперся на ночь, видимо не доверяя Ларисе. «Боится, что я ворвусь и расцарапаю ему лицо… – Женщина посмотрела на укушенную руку. От зубов Дениса остались две широкие, но неглубокие царапины. – Да, когда я показала кольцо, он испугался… Почему же колодец его не напугал? Неужели я пошла по ложному следу? Но он убил Яну, я уверена! Это было на даче, иначе откуда там босоножка? Откуда появилось кольцо…»
Она вспомнила, что именно рассказывал о кольце Иван. Кольцо выпало из кармана Дениса, когда он вез на дачу Вику и Ивана. Вез на дачу… Значит, взял кольцо из города, чтобы закопать на даче? Абсурд. Зачем везти улику так далеко? Стоит положить золотую вещицу на асфальт у любого пивного ларька – и кольца не будет через полминуты. Причем исчезнет оно бесследно. "Он забыл, что кольцо у него в кармане, – подумала Лариса. – Значит, она уже была мертва? А колодец? В тот день Иван рисовал колодец, значит, он не был засыпан… Чушь.
Что-то не сходится. Значит, он не боится, что я найду колодец. Но зачем тогда я…"
Она поморщилась, будто от боли, вспоминая, как встретилась с той белокурой, голубоглазой женщиной, женой Ивана. Каких трудов ей стоило изображать равнодушие, когда хотелось рассмотреть получше и эту женщину, и квартиру… И чего стоило сохранять спокойствие, когда Лариса увидела свой портрет!
В тот миг она почувствовала нечто похожее на ожог. Невыносимо было видеть, как смеется ей в лицо шестнадцатилетняя девчонка – в самом деле красивая, в самом деле глупая… Лариса делала вид, что рассматривает остальные картины, но ее взгляд все время возвращался к этой. И это было ужасно. Лариса глотала комок, застрявший в горле, и никак не могла его проглотить. Ее почему-то поразило то, что портрет не продан, не уничтожен.
"Неужели он меня помнит? – Ларисе не хватало воздуха, и она чувствовала сильное сердцебиение.
У нее в последнее время пошаливало сердце. – Нужно принять таблетку. Неужели он помнит меня до сих пор?!"
Она убеждала себя, что вспомнила об Иване только тогда, когда ей понадобилось вычислить, в какой стороне участка находился засыпанный колодец. Прошло двадцать два года с тех пор, как его засыпали. Плана участка ни у кого не было. Соседей по даче, которые бы помнили это место, – тоже. Деревенька совершенно вымерла, а дачный поселок до нее еще не дорос. Денис был прав – покупка оказалась зряшная. Родители бывали там всего три-четыре раза в году. Они постарели, часто болели, у них не было сил копать землю, что-то на ней выращивать, ремонтировать дом. Они ничего толком не помнили и, когда дочь спрашивала их про колодец, показывали ей в ту сторону, где Лариса когда-то позировала Ивану. Уж там колодца не было точно. Оставалась Вика… Но Вика уже третий год жила с мужем в Германии и возвращаться не собиралась – по всяком случае, пока у него не закончится контракт.
Разыскивая Ивана, Лариса сперва позвонила по его прежнему телефону. Ответил какой-то ребенок, который Ивана не помнил, но в конце концов сообразил, о ком идет речь. Ребенок дал ей телефон стариков Корзухиных. Корзухины держались очень настороженно, когда Лариса попросила позвать их сына. Сообщили, что Иван живет по другому адресу, и телефон дали с трудом. И только с третьего раза Лариса добилась какого-то результата и обнаружила постоянное местожительство Ивана. Но, поговорив с его женой, она убедилась, что встретиться с ним самим невозможно.
– Его уже полгода нет, а где он – не знаю, – устало сказала Катя.
«А я-то хотела повезти его на дачу…» Лариса покусывала губы, пытаясь сообразить, что же делать дальше. И тут она вспомнила о пейзаже. Катя подтвердила – у нее действительно есть картины мужа.
Она охотно что-нибудь продаст.
Но когда Лариса, приехав к ней, попросила продать пейзаж. Катя неожиданно отказала:
– Нет, только не эту. Я показываю вам эту картину не для продажи, а просто так… Для общего впечатления.
– Но почему? – удивилась Лариса. – Все остальные вы продаете, а эту почему нельзя?
– Эту он запретил продавать, она ему очень дорога. Не знаю почему… – Катя заботливо обернула маленький пейзажик холстом.
Лариса чуть не вырвала картину у нее из рук – ей хотелось рассмотреть пейзаж получше. Она заметила в нижнем левом углу какое-то темное пятно. Будто что-то замазали или случайно заляпали холст. Картина сама по себе ей не понравилась – да ей вообще не нравились картины Ивана… А на свой портрет просто смотреть было больно.
– А вы все-таки продайте мне этот ландшафтик, – попросила Лариса. – Я дам пятьсот долларов.
Катя смотрела на нее широко раскрытыми, выцветшими глазами и была в этот миг очень похожа на аквариумную рыбку – бескровный рот с тонкими губами, изумленный взгляд, желтоватые пряди волос, свисающие на виски, как боковые плавники…
– Нет, – очнулась она. – Иван меня убьет, если умает…
– Он вас бьет? – вырвалось у Ларисы.
Женщина ей не ответила. Поставила картину на подоконник и развела руками, будто сожалея, что не может от нее избавиться. Лариса решилась на последнее средство. «Колодец должен быть за темным пятном! Черт, оно слишком большое, не могу же я перекопать четверть участка… Нужно отреставрировать картину!» Она тоскливо поморщилась и положила руку на левую грудь. Катя встревожилась:
– Что с вами?
– Сердце… Нужно запить таблетку… – Лариса выдавливала слова по одному. Она не слишком верила в свой актерский дар. Но Катя воскликнула:
«Воды?» – и помчалась на кухню. Пока она там была, Лариса успела схватить картину с подоконника и спрятала ее под шубку. Теперь, прижимая руку к груди, она одновременно поддерживала картину, чтобы та не упала на пол. Лариса молила Бога об одном – чтобы женщина не заметила исчезновения холста. Но Катя, вернувшись со стаканом, даже не взглянула на окно.
Гостья сделала глоток и сдавленно поблагодарила:
– Спасибо… Зайду в другой раз, что-то мне нездоровится…
– Отдохните! – предложила Катя, видимо разочарованная тем, что дама ничего не купила.
Но Лариса торопливо попрощалась. Она вышла на лестницу, вызвала лифт и, пока он не поехал вниз, все время ожидала окрика. Но Катя ее не остановила.
* * *
Телефон Саши Мордвиновой попал к ней случайно. Заполучив картину, Лариса стала раздумывать, как найти реставратора, который поможет придать пейзажу первоначальный вид. Она долго, почти две недели не могла решить, как поступить.
Ни один вариант ее не устраивал. Ей не хотелось нести картину в реставрационную мастерскую. Там она могла попасться на глаза слишком многим людям. Лариса очень боялась, что Катя обнаружит пропажу, заявит в милицию и тогда ее попросту обвинят в воровстве, едва она покажет кому-то картину. Лариса решила найти частника, который работает на дому, который уж точно будет не в курсе этой кражи и не пойдет в милицию. «Все они уклоняются от налогов, а значит – предпочтут молчать… – соображала Лариса. – Но где найти частника-реставратора?»
Она вспомнила, как одна из ее знакомых хвасталась, что задешево отреставрировала парочку пейзажиков девятнадцатого века. Лариса позвонила этой женщине, и та подтвердила, что пейзажи реставрировали не в мастерской. И это сделала дочка ее старых знакомых. «Девушка закончила Академию художеств, но, кажется, бедствует, заказов нет. Конечно, она не откажется взять что-нибудь на реставрацию, – сообщила та. – А что вы купили, Лариса?» Однако Лариса уклонилась от прямого ответа. Она только сказала, что приобрела на аукционе какую-то потрескавшуюся дрянь, сделала это сдуру и все еще сомневается – стоит ли выбрасывать деньги на реставрацию. Своей цели она достигла – все оказалось так, как и рассчитывала Лариса. Девушка даже не смогла определить, чья это работа. Даже если услышит про то, что украли картину какого-то Корзухина, – вряд ли подумает на этот пейзаж.
* * *
Обо всем этом Лариса вспоминала, сидя на полу, окоченев от холода и тоски. Укушенная рука болела все сильнее. Лариса знала, что нужно встать, включить электрическую батарею… Сделать хоть что-то, иначе она простудится и ближайшие дни проведет в постели с температурой. Наконец она заставила себя подняться и взглянула на часы. "Пять утра…
Какое ужасное время! – Ее пробирала дрожь. Лариса щелкнула переключателем батареи и села на край постели. – В такое время начинает казаться, что ночь никогда не кончится. Странно, почему?
Ведь до рассвета совсем близко. Какой глухой, темный час, особенно осенью и зимой! Мне почему-то кажется, что, когда я буду умирать, это случится именно в пятом часу утра…"
Она вышла в столовую, сняла телефонную трубку. Наверное, у мужа в кабинете звякнул параллельный аппарат. Лариса постояла, слушая гудки в трубке, но не услышала характерного щелчка, говорящего о том, что Денис подслушивает. Она решилась и набрала номер Ивана. Лариса не слишком рассчитывала, что он поднимет трубку в такое время. Но его голос раздался буквально через несколько секунд:
– Да, слушаю.
– Ты не спишь? – тихо спросила она.
Иван промолчал.
– Ты не хочешь услышать, почему я украла картину у твоей жены? – еще тише продолжала Лариса. – Услышать от меня, а не от соседей?
– Соседи не знают, кому и зачем могла понадобиться моя мазня, – откликнулся он.
Иван разговаривал с ней, и Лариса была рада уже этому. Она воскликнула:
– А мне нужна была твоя мазня, очень нужна! Я предложила Кате пятьсот долларов, но она отказалась. Что мне было делать? Я украла картину. Ты знаешь, какую именно?
– Да. Катя мне сказала.
В первую секунду Лариса не вникла в смысл ответа. Но потом ей вдруг стало жарко. Она почувствовала, что кровь хлынула к ее лицу. «Неужели он сошел с ума? – подумала женщина. – А ведь такое могло случиться… В одну минуту потерять жену и сына… Все потерять… Один, в пустой квартире…»
Но Иван говорил вполне разумно, голос у него был спокойный. Лариса не знала, что и думать.
– Прости, – осторожно сказала она. – Катя погибла в тот вечер, когда я украла картину… Тебя ведь там не было. Что она могла тебе сказать?
– Я там был, – все так же спокойно ответил Иван. – Чему ты удивляешься? По-твоему, я не имею права прийти к себе домой? Ведь это мой дом.
– Но она же сказала мне, что тебя не было полгода! – Лариса не верила ему. – Когда ты туда пришел? После меня?
– Конечно после, ведь картины уже не было.
Я вернулся часов в одиннадцать.
– Как же… – Она задохнулась и едва смогла произнести:
– Как же ты посмел обвинять меня в их смерти?! Ведь ты был там уже после меня!
– А кто же их убил? – еле слышно ответил Иван. – Я-то этого не делал…
Лариса ни о чем больше не спрашивала. Он тоже молчал. Если бы Денис сейчас поднял телефонную трубку в своем кабинете, он бы очень удивился. Но Лариса знала, что муж спит – его отрывистый, частый храп доносился даже через стены и запертые двери.
– Мне нужно тебя увидеть, – прошептала она наконец. – Как можно скорее… Сегодня, сейчас!
Можно я приеду?
– Только не сюда, – после короткой заминки сказал Иван. – Тебя могут увидеть соседи. Давай встретимся в городе.
Лариса назначила время и место, Иван сказал, что придет. Когда она положила трубку на рычаг, до нее вдруг дошло, что она назначила ему место, где всегда начинались их свидания. У гастронома, возле родительского дома. Женщина слабо усмехнулась:
«Инстинкт, привычка… Можно подумать, что не было этих двадцати двух лет… Какой он стал?» И конечно, она имела в виду Ивана, а не гастроном.
* * *
Наутро Денису стоило больших трудов подняться с постели. Проснувшись от звона будильника, он некоторое время соображал, почему оказался на диване в кабинете, а не на супружеской кровати в спальне. Но мало-помалу вспомнил все и схватился за сердце. Нащупав на груди пижамы карман, он вытащил оттуда кольцо. Оно всю ночь давило ему на грудь, и на коже слабо отпечатался маленький кружок. Это зрелище окончательно привело его в себя и заставило выбраться из постели.
Умывшись, Денис заглянул в спальню. Жена еще спала. Она лежала на животе, обняв подушку, и он видел только волну ее спутанных черных волос да смуглую щеку.
– Лара, – негромко окликнул он.
Женщина не шевельнулась. Денис вздохнул, открыл шкаф, достал костюм и свежую рубашку. Одеваясь, он то и дело посматривал на жену, но та лежала в прежней позе. Наконец он не выдержал. Затянув узел галстука, Денис склонился над постелью и тронул женщину за плечо:
– Нечего притворяться, тебя же любой шорох будит. Ты не спишь.
Лариса чуть приоткрыла глаза, но ничего не сказала. Денис опять потрепал ее по плечу – осторожно, нерешительно:
– Помнишь, о чем мы говорили?
– Мы о многом говорили, – еле слышно ответила она.
– Я имею в виду Кипр. Поедешь?
– Почему бы не поехать?
– Так ты согласна? – Он, казалось, удивился. – Тогда я сегодня позвоню в агентство, секретарша завезет тебе путевку.
– Я еду одна? – Лариса по-прежнему смотрела не на него, а в стену.
– Ну как я сейчас брошу магазин? Сама должна понимать, какое время настало. Мне не до отдыха.
Она не ответила, только слегка дернула плечом.
Он понял и отвел руку. Напоследок, уже в дверях, Денис примирительно спросил:
– А признайся честно, ты вчера тоже выпила?
Выпила в одиночку, да? Что это ты плела, дурочка?
Страшно вспоминать.
– Если страшно, не вспоминай, – ответила она и закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.
Денис ушел, столкнувшись в дверях со Светланой. Домработница приходила всегда в одно и то же время, и хозяина обычно уже не было дома. Сегодня он припозднился. Лариса слышала, как они поздоровались, перекинулись парой коротких фраз, и за мужем захлопнулась дверь. Только тогда она отбросила одеяло и пошла в ванную.
Собираясь на встречу с Иваном, Лариса думала о своем туалете больше, чем перед самым торжественным вечером. «Что надеть? Можно поразить его, нацепить что-то сногсшибательное, фигура пока позволяет… Но сам-то он не разбогател, застесняется, зажмется… Нет, мне это не нужно». Но и неряхой тоже выглядеть не хотелось. В конце концов Лариса надела твидовый брючный костюм, сняла с пальцев все кольца, вынула из ушей серьги. «Это ничего не нужно, раньше я нравилась ему и без этого. Из украшений у меня была только цепочка, да и та – Викина. Она изредка разрешала ее надеть… – Женщина слегка надушила ямку на шее и погляделась в зеркало. – Интересно, узнает ли он меня? Последний раз виделись так давно. Его жена меня не узнала, а ведь портрет был прямо перед ней. Я слишком изменилась, и, наверное, не к лучшему… „Корзухин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была…“ Никогда не понимала эту сцену из „Евгения Онегина“. Почему Татьяна прогнала Евгения? С ума, что ли, сошла, вцепилась в своего старого генерала?!»
…Но, подъезжая к гастроному и высматривая место для парковки, Лариса поняла, что «Евгения Онегина» вспоминала напрасно. Иван был здесь, и она узнала его.., с большим трудом. Мужчина, похожий на заурядного алкаша, сшибающего на бутылку, терся под козырьком магазина. Он кутался в грязноватый бежевый плащ и трясся от холода.
Лариса остановила машину, высунулась и махнула ему рукой:
– Ваня!
Он замер, глядя в ее сторону, а потом медленно, нерешительно подошел. Что произвело на него такое потрясающее впечатление – новенькая желтая «шкода» или ее хозяйка, – трудно было сказать. Иван остановился возле машины и нагнулся, заглядывая вовнутрь:
