Текст книги "#Zолушка в постель (СИ)"

Автор книги: Анна Веммер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Стася несется ко мне на всех парах.

– Ну во-о-от! А я так задолбалась, что даже позвонить тебе времени не нашла. Игорь перед отпуском, кажется, решил сделать годовую норму работы. Ну как дела? На самом деле у меня капец как мало времени, и супер, что я тебя встретила!

Она тараторит так быстро, что я не могу и слова вставить.

– Я сходила на тренировку, перед тренькой Серегу не нашла, а ща бежать надо, капец, Игорь убьет! Передашь Сержу загран его? Привезли сегодня. Будь другом, а?!

– Давай, конечно, – соглашаюсь я.

Стася щебечет, как я ее выручу и как она рада, вручает мне папку с паспортом и какими-то документами и напоследок говорит:

– Надо нам как-нибудь сходить погулять. Ты ведь наверняка не была ни в каком приличном ресторане?

Получив отрицательный ответ, она улыбается:

– Ну вот! На следующей неделе сходим, развеемся.

Чувствую, я развеюсь немного раньше и, возможно, с летальным исходом.

Мы прощаемся. До встречи с Сашей еще полчаса, так что я решаю сначала найти Сержа и передать ему паспорт.

– Где кабинет Сергея? – спрашиваю я у не слишком-то довольной Маши. – Мне надо передать ему паспорт, помощница привезла.

Девушка, не отрываясь от смартфона, показывает за свою спину, где виднеется дверь. Я оказываюсь в небольшой приемной, а напротив – еще одна дверь и табличка «Крестовский Сергей Олегович, директор». Усмехаюсь – звучит круто.

Я стучу и, услышав его слабый голос, открываю, почему-то подумав, что это разрешение войти.

Идиотка.

Серж не один. Он склонился над девушкой, которая сидит на столе, обняв его ногами. Одна рука ласкает обнаженные плечи, вторая запуталась в длинных светлых локонах. Он впивается поцелуем в губы подруги. Все это происходит в ту секунду, которую я понимаю, что вломилась совершенно не вовремя, и краснею. Кладу паспорт на стол, быстро извиняюсь.

И вдруг понимаю, что уже видела это небесно-голубое платье.

Удивительно, как быстро может думать наш мозг в критической ситуации. Я еще не двинулась с места, а уже понимаю, что надо валить, пока Серж не отстранился. Но он все же двигается, и я встречаюсь взглядом с Крис.

Потом все-таки сбрасываю оцепенение и вылетаю обратно в холл. Маша, кажется, даже не замечает меня – она полностью загружена своим смартфоном. И я быстро выхожу на воздух, которого почему-то становится мало.

– Аня! – слышу крик за спиной.

И крик этот принадлежит Сержу. Мне не хочется с ним говорить, но убегать будет совсем уж глупо. Поэтому я останавливаюсь и оборачиваюсь.

Надо же, впервые вижу на лице этого парня серьезную озабоченность. Все-таки жизнь преподносит правильные уроки. Не бывает такого, чтобы все было хорошо, а Серж с самого начала показался мне классным парнем.

Он останавливается и смотрит на меня – даже немного виновато.

– Я не знаю, как тебе это объяснить, – наконец говорит он.

– Зачем? – Я пожимаю плечами.

– Ты мне нравишься. Ну то есть не в этом смысле. Я имею в виду, что мне не хочется, чтобы у нас изменились отношения.

– Это твои проблемы, Сереж. Я к ним никаким боком. Извини, что потревожила, Стася просила паспорт передать.

– Ты кому-нибудь расскажешь?

– За кого ты меня принимаешь? – возмущенно спрашиваю я. – Это твой секрет. Не мой. Сам и разбирайся. Сами, вернее.

Потом я все-таки не выдерживаю:

– Вот только ты мне скажи, тебе ее не жалко? Она ж на таблетках, она еле по дому ползает, на брата с кулаками в истерике бросается. Ты хоть понимаешь, что с ней будет, если это всплывет? Да не смотри так на меня, я не буду бросаться в прессу сенсациями, но вы, блин, даже не запираетесь! У тебя на ресепшене сидит… Маша. Уж она, в отличие от меня, своей сенсации не упустит.

– Да знаю, – вздыхает он, – косяк. Крышу сорвало, и забыл.

Я морщусь, мне не очень хочется это обсуждать. Даже совсем не хочется.

– Знаешь, мне вчера показалось, ты о ней заботишься. А ты…

– Не все так просто, Аньк, – Сергей тяжело вздыхает.

– И давно вы так?

– Три года.

Я чувствую, как из-под ног уходит земля. Мне не нравится мир, в котором я оказалась, мне не нравится то, что вокруг происходит, но как вырваться из этого, я не понимаю.

– Ты просто подумай, чем все это может кончиться. Тебе кажется, ты спрячешься в своем бизнесе, сбежишь от всего, никто в тебя и камня не кинет. А ее может и убить. Жалко. Стерва, но все равно жалко, хоть и не знаю, почему я ее так жалею.

Я смотрю на часы – время подходит к назначенному часу. С Сережей мне говорить больше не о чем. Не думаю, что я еще посмотрю на него так, как прежде.

– Я никому ничего не скажу, – повторяю. – Можешь быть уверен.

– Спасибо, – бесцветным голосом говорит он.

Не знаю. Я иду к бассейну и думаю о том, что в этой семье мне жалко всех. Она словно проклята, хоть в проклятия я и не верю.

Снова занимается дождь. С тоской думаю, что уехать в августе к морю будет просто замечательно и в то же время мучительно сложно. Здесь есть возможность сбежать, хоть в клуб, хоть гулять по городу. Да даже закрыться в комнате и сделать вид, что сплю. А будет ли возможность это провернуть там?

Игорь пугает своим поведением, и чего от него ждать, я просто не знаю. Алекс по-прежнему опасен, пусть пока и наказан. Крис как ненавидела меня, так и продолжает, а после сегодняшнего взбесится еще сильнее. И единственный человек, который приветливо ко мне относился…

Ладно, наверное, Серж все еще так относится, но что со мной? Я не уверена, что смогу воспринимать его так же, как и до сегодняшнего утра.

Что, что может заставить успешного и доброго парня так поступать со своей сестрой? И как же родители допустили, чтобы с детьми произошло такое. Неужели они были так заняты своими проблемами, что не заметили, как целая семья катится в ад?

Мы встречаемся с Сашей и снова плаваем вместе. Парень, как всегда, весело рассказывает о какой-то ерунде, но, даже несмотря на мое обожание его, я не могу сосредоточиться.

Наконец он это замечает:

– Ань, с тобой все нормально? Ты какая-то пришибленная. Ты на праздник-то идешь?

– Постараюсь, – вздыхаю я.

Мы сидим на бортике бассейна и болтаем ногами. Удивительно, но хоть я и нечасто бывала в прошлом на пляжах или в бассейне, при Саше я не чувствую неловкости, сидя в купальнике. Хотя, конечно, закрытый черный купальник для плавания – немного не то, чего есть смысл стесняться. Куда больше меня пугает необходимость носить красивый купальник на море. Рядом с Игорем.

– Я немного запуталась, понимаешь? В жизни, в происходящем. Мама как-то сказала, что если на твою голову вдруг сваливается какой-то человек и никак не желает уходить из твоей жизни, то значит, или ты должна ему помочь, или он тебе. Но я не знаю, как им помочь. И сомневаюсь, что они эту помощь примут. А сидеть в сторонке и смотреть, как разваливается целая семья, очень и очень сложно.

– А с чего ты взяла, что должна им помогать? Может, это тебе должны помочь? – спрашивает Саша.

Но я качаю головой:

– У меня все было, понимаешь? Ну да, жила небогато, работала, жилье снимала. Но была здорова, были приятельницы, песни твои были, какие-то маленькие радости. Я бы выжила, накопила прилично денег, чтобы попробовать в следующем году уволиться и месяца четыре готовиться к экзаменам. Поступила бы в колледж, переехала в общежитие, подрабатывала бы, потом пошла по специальности. Все это, – обвожу рукой шикарный зал-грот, – здорово и очень приятно, но, если быть честной, у меня было все. Мне не требовалась помощь.

– Я не верю в эту фигню с предназначением. Иногда люди просто появляются, врываются в нашу жизнь и ее переворачивают. Иногда нет. Ты чужие проблемы решать не обязана, если только эти проблемы не принадлежат самым близким.

– Да, наверное, ты прав.

Пора перестать страдать над каждым бездомным котенком и думать о себе. В конце концов, Крестовские этим и занимаются. Каждый из них думает только о своих потребностях.

Мы еще плаваем, потом традиционно пьем кофе в ресторане, и Принzz дарит мне открытку. На плотной акварельной бумаге черным линером нарисовано слово «#Золушка» и каждая буква раскрашена акварельным узором в некое подобие нежно-голубого градиента. Очень стильно и красиво.

– Твой автограф. Если все-таки не выберешься на день рождения, – улыбается Саша.

Внутри открытки персональный автограф, постер последнего альбома и теплые пожелания. Я чувствую такую радость, что чуть не кидаюсь обнимать парня.

– Я приду. Сделаю все, чтобы прийти, по крайней мере.

Не запрет же Игорь меня дома. Если повторить это тысячу раз, то можно и поверить.

Каждый день в моей новой жизни выматывает так, что я возвращаюсь домой не поздно, но совершенно без сил. После бассейна я еду на день открытых дверей в одном из универов и уже через полчаса только и думаю, как оттуда сбежать. А все потому, что Герман оказывается не только молчаливым и суровым охранником, до и до фига инициативным, как бы сказала Стася. Он предупреждает универ, что приедет сестра Крестовского, и просит провести личную экскурсию. Наверное, с одной стороны, это логичный ход: мы не привлекаем внимание и не оказываемся в толпе.

С другой – я ровным счетом ничего не понимаю в том, кем я буду, окончив их факультет международной экономики, но очень много слышу о том, как у них весело, легко учиться и что ко мне будут относиться как к принцессе. Меня даже не спрашивают о баллах ЕГЭ, которые уже давно не действительны. Похоже, декану важнее затащить на факультет богатую наследницу и к тому, что она хочет учиться, он не готов.

В общем, я возвращаюсь домой с жуткой головной болью. Мне даже не жалко погрустневшего Германа, которому пришлось сделать строгое внушение хотя бы советоваться, прежде чем причинять мне добро и безопасность.

Поэтому, когда меня ловит Крис прямо в гостиной, не дав дойти до лестницы, я мысленно вздыхаю.

– Что ты хочешь? – без предисловий переходит к делу наследница Крестовских.

– Что? – не понимаю я.

– За молчание. Что ты хочешь за то, чтобы навсегда забыть о том, что сегодня видела?

– По себе всех судишь, да? – не могу удержаться. – Говорю тебе то же, что сказала утром Сержу. Мне плевать. Разбирайтесь сами. Это твой секрет, Крис, и я не собираюсь его кому-то передавать.

– Что за секрет? – мы слышим голос Игоря и синхронно вздрагиваем.

– Ты не на работе? – спрашивает Крис.

Да, актрисой ей не быть, в отличие от братика, голос напряженный и подрагивает.

– Сработала пожарная сигнализация в одном из магазинов, всех выперли на улицу. Решил поработать из дома. Так о чем вы тут говорите? Что за секрет?

Тут я не выдерживаю, потому что и без допросов Игоря сегодня не в духе, а уж отчитываться перед ним и вовсе не собираюсь:

– Знаешь, что с любопытной Варварой на базаре сделали? Ей нос оторвали!

– Я же не Варвара, – усмехается Игорь.

– Вот тебе что-нибудь другое оторвут, – обещает Крис.

Он смотрит поочередно то на сестру, то на меня. В глазах светится подозрение. Интересно, что он услышал и о чем подумал?

– Вы вот сейчас даже похожи, – наконец говорит Игорь.

– Ну так потому что ты бесишь, капец! – резонно замечает Кристина. – Дай поговорить спокойно!

Удивительно, но сейчас я с ней согласна, как никогда.

Игорь не торопится уходить. Он вдруг хватает Крис за плечо и поворачивает на свет. Мне кажется, я перестаю дышать.

– Кристина, я тебе что сказал насчет твоего приятеля и этих засосов?! Имей совесть, раз он не способен себя контролировать, закрывай последствия своих свиданий.

– Щас, так бежала тебе отчитаться, что шарфик сорвало, – морщится Кристина.

А я не выдерживаю и хлопаю Крестовского по руке. На его лице такое удивление, что Крис фыркает.

– Хватит устраивать допрос! – возмущаюсь я. – Нам двадцать, а не два!

– А вы не офигели объединяться против меня в моем доме?! – возмущается Игорь.

Но я вижу, что он не злится, а скорее заинтересован или весел. Вряд ли ему действительно хочется выведать, о чем мы говорили. Скорее, интересно нас побесить. И надо бы не вестись, но не выходит, так и тянет ляпнуть что-нибудь в ответ.

– Ладно, – наконец говорит он, – но если узнаю, что вы за моей спиной устраиваете свару…

– Да-да, знаю, выпорешь. – Крис закатывает глаза. – Это мы уже слышали, придумай новую фишечку.

– Про ужин не забудьте, – напоминает Игорь.

И уходит, а я чувствую себя так, словно выдержала допрос разведки.

– Как вы скрывали ото всех три года… – задумчиво протягиваю я, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

Но Крис отвечает, на удивление, без привычной надменности:

– Очень скоро ты поймешь, что здесь всем на тебя плевать. И скрыть можно все, что угодно, не особенно напрягаясь.

Я вздыхаю. Тяжелая семья.

– Как бы то ни было, я уже сказала, что ваш секрет – это ваш секрет и не мне им распоряжаться. Но…

Я не уверена, стоит это говорить или нет, но стремление сделать хоть что-то хорошее сильнее голоса разума, который требует не лезть не в свое дело.

– Если тебе нужна помощь или тебя кто-то заставляет… делать то, что тебя убивает, я, возможно, смогу помочь.

Крис смеется, мне становится стыдно, и я ругаю себя за мягкотелость.

– Ага, супергерл, только помощь здесь пока нужна только тебе. В определении твоего места.

Ну да. Я задумчиво смотрю ей вслед. Крис это Крис. Стоит это уже запомнить.

Глава 10

Меня с утра колотит так, что в один момент я пугаюсь, не заболела ли. Но нет – это лишь мандраж перед самой ответственной частью дня.

В телефоне уже два непрочитанных сообщения. Одно от девчонок – с местом и временем встречи, второе – от Саши, с вопросом отпустили ли меня. Да. Вот с этим и затык. Я уже выяснила, что сегодня Игорь работает дома, поэтому в любой момент могу пройти к нему в кабинет и приступить к выполнению плана.

Он прост, как колесо: подойти и отпроситься.

Игорь порой напоминает мне хищника, который чувствует страх жертвы. Если я буду равнодушна и спокойна, он даже не станет вникать, куда там мне понадобилось. Я долго смотрю на себя в зеркало, пытаясь понять, достаточно ли «серенько» оделась: в простую джинсовую юбку (простую, ха-ха, видел бы кто ее цену!) до колена, тонкую трикотажную водолазку и полуботинки на плоской подошве – сегодня прохладно.

В спортивной сумке у меня вечернее платье, я битый час подбирала какое-нибудь из немнущейся ткани. В отдельном пакете лежат туфли и небольшая косметичка, чтобы привести себя в порядок. Идеальный план или идиотский? Вот в чем вопрос.

Наконец тянуть больше нет смысла – Игорь может уйти, и мне придется отпрашиваться по телефону. Я глубоко выдыхаю и иду в кабинет.

– Можно? – спрашиваю, постучав.

Он поглощен работой. За ухом торчит карандаш, ноутбук открыт, рукава светло-голубой рубашки закатаны. Пожалуй, Крестовского в этот момент можно назвать красивым. Но меня мало интересуют его внешние данные, я больше усилий трачу на то, чтобы не грохнуться в обморок.

– Чего тебе? – спрашивает он.

– Ты просил сообщать обо всех планах. Я хочу поехать в старую квартиру и забрать вещи, девчонкам нужно место, а потом мы с ними хотим пойти в кофейню и на день рождения.

Я закусываю губу и чувствую, как гулко бьется сердце. Пожалуйста, пожалуйста! Я ведь сделала правильный акцент. И почти не соврала… Ну пожалуйста!

– Угу, – не отвлекаясь от компа, кивает Игорь, – только Германа возьми.

– М-м-м-м… – мне хочется прыгать от счастья. – Но я, наверное, не успею на ужин.

– Ну на дне рождения же тебя покормят, так? – усмехается Игорь.

Он полностью поглощен работой. И я понимаю: надо валить, пока он не очнулся и не начал выпытывать подробности.

– Да, конечно. Тогда я пойду, удачного дня.

Он рассеянно кивает. Я выхожу и чувствую себя так, словно пробежала кросс или выиграла в лотерею.

Я стараюсь не думать о том, что фактически соврала, ведь Игорь совершенно точно подумал о дне рождения девчонок. И уж точно я и представить себе не могу последствий этой лжи. Сейчас я счастлива, а что будет потом, меня не волнует. Напрасно, как окажется позже, но что уж теперь…

Я даже не завтракаю, ведь пригласила девочек в кофейню, попрощаться. С работы меня каким-то образом дистанционно уволили – полагаю, заслуга Игоря и его адвоката. Поэтому осталось лишь забрать вещи, которых на самом деле немного.

Сидя в машине, я пишу Саше, что меня отпустили и сразу следующий вопрос – у кого день рождения и что купить в подарок. Мне в голову приходят всякие банальности вроде букета (если девушка), алкоголя (мужчине). Я ведь даже не знаю, к кому мы идем.

Но ответ приходит незамедлительно:

«Не парься. Я приглашаю, значит, подарок с меня, все уже готово, только на вручении понадобится твоя маленькая помощь. Жду в семь».

И адрес.

– Герман, а что находится на Ленина, 37, не знаете? – спрашиваю я.

– Ресторан, – отвечает водитель. – Мы едем туда?

– Нет, сначала на тот адрес, что я сказала. Там заберем вещи, девочек и съездим в кофейню, а потом, к семи, на Ленина. Игорь… Олегович разрешил, так что я хотела бы побыть на празднике подольше.

– Как скажете, – кивает Герман.

Я выдыхаю. Почему-то думалось, он не одобрит поездку. Надо думать, после моего внушения он теперь разумно опасается встревать.

Чем ближе мы подъезжаем к моей бывшей квартире, тем сильнее я волнуюсь. Сама не знаю почему. Легенда стройная: объявились друзья моих родителей, узнали, что я осталась одна, и забрали меня к себе. Друзья институтские, я их видела пару раз, самая обычная обеспеченная семья. Ни слова о наследстве, ни слова о миллиардах. Хотя как тут скрыть? Девчонки же не дуры, машину и водителя на раз просекут.

– А может, припаркуемся в соседнем дворе? – в отчаянной и нелогичной попытке спрятаться прошу я.

– Анна Артемовна, от подруг не скроете статус. На вас одежда и украшения ценой с треть квартиры в этом районе. Нет смысла восстанавливать общение с вранья.

Все-то ты понимаешь, водитель-вэдэвэшник Герман. Вот и шел бы, встречался с девчонками сам, объясняя, почему они все еще получают по пятнадцать тысяч, а я езжу за кофе с водителем. И заодно пусть бы с Игорем собачился, они как раз в одной весовой категории. А я что-то не дотягиваю.

Со вздохом я поднимаюсь на родной третий этаж серой хрущевки и громко стучу. Тут же раздаются шаги.

– Анька приехала! – кричит Даша.

Герман, к счастью, в машине.

– Ух, красотка какая! – восхищается бывшая соседка. – Лизка в магазин убежала, за ряженкой. Мы тебя так рано не ждали.

Я сама себя так рано не ждала, закладывая во время встречи уговоры Игоря и масштабный скандал в ответ на отказ.

– Ну, рассказывай! – Дашка тянет меня на диван.

Я послушно передаю ей легенду, которая не так уж далека от истины. При взгляде на знакомые стены, старую, еще советскую, обстановку и деревянные окна – одни из последних в этом доме, я чувствую тоску и ностальгию.

Когда папа умер, я не смогла платить за нашу однушку и нашла себе комнату в складчину с двумя студентками. Здесь я жила целый год, отсюда добиралась на работу, здесь переживала горе и собирала себя по кусочкам.

Эта часть жизни закончилась, началась новая. В шикарном доме, среди модных интерьеров, в комнате с камином и в ванной с большим панорамным окном. Вот только здесь, на крошечном клочке жилплощади, я была предоставлена сама себе и сама же отвечала за свое будущее. А там… там все сложно.

– Я привезла вам подарки! – вдруг вспоминаю я.

Дырявая голова… совсем забыла! В машине ведь два тяжеленьких пакета с подарками для девчонок и один большой пакет с едой. Сейчас как раз пришло время платить за квартиру, а зарплату еще не дали. Мы частенько сидели на гречке, особенно в месяцы сильных трат. Поэтому я накупила продуктов и всякого-разного, решив, что раз уж семейка Крестовских вымотала мне все нервы, я имею право потратить несколько тысяч с карточки Игоря на личные нужды.

– Сейчас принесу…

Целых несколько секунд я колеблюсь: спуститься за пакетами самой или позвонить Герману и попросить принести. К хорошему привыкаешь очень быстро.

Наконец решаю все же спуститься самой. На самом деле мне еще только предстоит слушать собственную интуицию, а еще привыкать к тому, как меняется отношение людей, когда они узнают, что у тебя есть деньги. С теми, кто изначально познакомился со мной под соусом Крестовских, проще, а вот с теми, кто знал прошлую Аню…

Едва я открываю дверь, вижу Германа.

– Сумки забыли, Анна Артемовна, – говорит он.

Я хмурюсь, потому что закрадывается подозрение, что он сделал это специально. Вообще, молчаливый и суровый охранник на поверку не такой уж молчаливый, а жутко порой раздражающий. Мне хочется нарычать на бедного Германа, который вообще-то должен выполнять мои указания. Но я себя одергиваю. Хотела сумки? Он их принес, да еще и раньше, чем я успела подумать. Каждая девушка мечтает о таком телохранителе, а мое нежелание раскрывать уровень обеспеченности новых родственников – исключительно мои проблемы.

– Ого-о-о, – тянет Дашка, когда я закрываю дверь за охранником и тащу пакеты на кухню. – И как это понимать, Анна Артемовна?

– Да никак. – Я пожимаю плечами. – У меня нет прав, пришлось попросить Германа меня пока покатать.

Вот так, снова полуправда. А я – бесхребетное существо, неспособное с достоинством принимать то, что мне принадлежит. Ну, или перепало…

– Там, похоже, семья-то непростая, – усмехается Даша.

Она с интересом рассматривает продукты, которые я распихиваю по старенькому холодильнику. И с каждой секундой мне все больше и больше неловко. Перед тем как поехать к ним, я попросила Германа заехать в продуктовый. И, естественно, им оказалась не «Пятерочка», а какой-то жутко пафосный супермаркет с паркетным полом и приветливыми консультантами. Я не стала спорить, в конце концов, уж он-то точно знает, где привыкли отовариваться Крестовские. Но часть продуктов была мне незнакома и… как бы так сказать… не дешева. Дашка, несомненно, это видит и наматывает на ус.

– И кто они такие?

Я напрягаюсь, потому что голос соседки изменился. Из веселого превратился в нарочито небрежный. Она делает вид, что ей совершенно без разницы, о чем болтать, но явно жаждет подробностей. Не самая оригинальная реакция, но почему же я так нервничаю?

– Друзья родителей. Не знаю, я их не помню.

– Ну и зачем им сдалась сиротка?

Пожимаю плечами:

– Дружили. Может, кто-нибудь в кого-нибудь был влюблен. Или просто вместе учились. В последние годы мы почти не общались ни с кем, так что папа мало рассказывал. Теперь Олег Александрович умер, и его сын меня нашел.

– А-а-а, – Даша лукаво усмехается, – сын. Тогда понятно.

– Что тебе понятно? – Я злюсь.

– Да не воюй, Калинина. Так бы сразу и сказала, что там мажорчик появился.

– Даш, он просто сын отцовского друга, вот и все. Ему плевать с высокой колокольни на меня.

Не знаю, что еще хочет сказать подруга, но тут квартира наполняется голосом Лизы. Правда, говорит она не то чтобы приятные вещи:

– Я пришла! Ни хрена не купила, только выбесилась. И еще внизу какой-то мудак припарковал джип так, что хрен напрямую пройдешь, пришлось обходить. Где они только умудряются столько напиздить, чтобы такую тачку хапнуть.

Я выхожу в коридор, мрачно рассматривая раздраженную соседку.

– Это моя машина, и я ее не воровала. А припаркована она по правилам.

Лиза бросает на меня мрачный и равнодушный взгляд.

– Ну вот и платила бы за себя, раз на тачку нашлось. Какого хера я теперь должна половину твоей доли выкладывать?

Я теряюсь, не зная, что ответить на такую претензию.

– Но моя часть оплачена до конца месяца, а о том, что вы можете искать соседку, я вам давно написала.

– Да пошла ты! – рычит Лиза и уходит в комнату, оставляя меня с открытым ртом.

Нет, она всегда была резкой и язвительной, но мне нравилась ее прямота, и мы частенько хохотали до упаду над ее не совсем приличными шутками. Однако теперь я чувствую от нее какую-то враждебность.

– Ну… – Даша философски разводит руками. – Это Лизка. Ее вывели кассирша и просроченная ряженка, а страдаем мы. Но, кстати…

Она щурится, рассматривая меня с ног до головы, и мне этот взгляд что-то не нравится.

– Может, подкинешь хотя бы свою часть за квартиру? Соседку мы до сих пор не нашли, сама понимаешь, лето, студенты по домам. Неохота на гречке сидеть только потому, что тебя приметил мажорчик.

– Я забила вам холодильник на неделю, – холодно отвечаю.

– Ну да, но ты так резко пропала и вообще… Аньк, ну реально, хоть бы за пару месяцев предупредила. Денег нет ва-а-аще.

– Это не мои деньги, Даш, – говорю я. – Вечером спрошу у Игоря, можно ли вам одолжить, а без его разрешения я не могу.

– Хреново тебе, подруга, – вздыхает она. – Ну, вечером так вечером, звякну.

– Ладно, Даш, – к собственному удивлению, говорю я, – мне пора.

– Не поняла… – Она хлопает глазами. – А кофе? Ты из-за Лизки, что ли? Да она дура, че ты ее слушаешь?! ПМС, поди. Лизка-а-а-а, кончай истерить!

– Нет, – обрываю я ее, – просто дела. Сегодня не получится, как-нибудь потом спишемся.

Я быстро иду к выходу и, пока обуваюсь, чувствую себя полной идиоткой. Дашка только пожимает плечами и лезет в холодильник в поисках чего-нибудь сладкого. Я быстро выхожу к машине и, юркнув на заднее сиденье, говорю Герману:

– Поехали?

– Куда? – уточняет он.

Хороший вопрос.

– Не знаю, – вздыхаю. – Ты голодный, наверное? Поехали на твой обед. Домой не хочу.

Понятия не имею, где обедают охранники, если весь день находятся с хозяином. При Германе я не видела свертков или пакетов, а время уже подбиралось к полудню.

Мы выезжаем из дворов, и я вижу заинтересованный взгляд охранника.

– Планы изменились?

– К семи в ресторан, – киваю.

– Подруги не едут?

– Да не подруги они, – недовольно бурчу. – Соседки.

Когда живешь с кем-то почти год, завтракаешь на одной кухне, делаешь совместную уборку и делишь расходы на продукты, невольно проникаешься симпатией. И кажется, что вот эти люди – твои подруги, самые что ни на есть настоящие. Хотя на деле вы просто выживаете вместе, потому что поодиночке – дороже.

У меня были подруги. Давно, еще когда я училась в школе. Были даже такие, с которыми мы договаривались быть крестными детей друг друга. Потом школа кончилась, отгремел выпускной, на который я не пошла. Подружки разъехались по институтам, у них появились новые друзья, а меня все реже звали на посиделки. Надо думать, я не привносила в их жизнь радость своим унылым видом.

– Найдутся другие, – вдруг говорит Герман.

– Которые дружат пропорционально счету в банке?

– Которым не нужно думать о еде. Так всегда бывает, когда ты становишься успешнее друзей. Они ждут от тебя помощи, со временем помощь начинает напоминать содержание. Отказывать неудобно, но и дальше спускать кучу денег не выходит. Зато потом появляются новые друзья.

– Что-то они не торопятся, – вздыхаю я, вспоминая Крестовских.

– Ну вы ведь идете с кем-то в ресторан.

Саша… а ведь Дашка тоже обожала песни Принzzа, а я даже не сказала ей, что с ним знакома. И не потому, что забыла, а… ну как я отвечу на ее просьбу с ним познакомить? Притащу ее в клуб? На встречу? Это же идиотизм, что подумает Саша? Нет, автограф-то я бы взяла для соседки без проблем, но, зная Дашку, требовать она будет не просто закорючки на постере.

– Мне кажется, я зазналась, – говорю Герману.

Наверное, с охранниками о таком не говорят, но с кем еще мне поделиться? Стаська и то исчезла так же стремительно, как появилась. Напомнив, что лишь выполняла указание шефа.

– Даже если и так, хотя рановато вы как-то себе диагноз поставили, то какие проблемы? Неужели считаете себя недостойной наслаждаться тем, что получили?

А вот интересно, что Игорь сказал охране относительно меня. Об этом Германа и спрашиваю, но тот лишь пожимает плечами:

– Ничего. Решения хозяина не обсуждаются. Сказал, что вы теперь входите в список членов семьи, и сам распорядился, кто и как вас будет возить. Вы голодны?

– Очень, – вздыхаю я.

И дома не поела, и с девчонками выбраться не удалось. Точнее, не захотелось.

Мы подъезжаем к неприметному старому дому. Того типа, что не представляет культурной и архитектурной ценности, но сохранил дух старого города. Здание старое, потрепанное, но чьей-то заботливой рукой отреставрированное и все увешанное небольшими аккуратными вывесками.

Среди них есть и «Столовая», наверняка Герман направляется туда. Совершенно не к месту я вдруг представляю реакцию Игоря, если его привезти пообедать сюда. Асфальт в этом районе традиционно неровный и старый, и я прыгаю через лужи до входа, чувствуя, как тягостное ощущение постепенно проходит.

Внутри – обычная столовая, одна из сотен. С раздаточной линией, меню, напечатанном на листочке А4 и засунутым в потрепанный файл, пластиковыми салфетницами на столах и забавными, неумело нарисованными пейзажами на стенах. В общем-то, я и против столовых ничего не имею, так что задумчиво рассматриваю меню и размышляю, что бы такого съесть. С одной стороны, это у меня завтрак, с другой – время подходит к обеду. Наконец я останавливаюсь на творожной запеканке со сметаной, отварном языке с цветной капустой на пару (вспоминая заветы врача питаться правильно) и зеленом чае без сахара, но с лимоном – маленькой и любимой слабостью.

А вот Герман, к моему удивлению, проходит прямо за раздаточную линию и кричит:

– Мам, это я!

Из кухни выходит полная и добродушная женщина в светлом платье с ярким голубеньким фартуком поверх. Темные волосы тщательно уложены под поварскую шапочку.

– Ой, Герочка, приехал! А ты что не на работе?

– Мам, – Герман зовет меня к себе, – Анна Артемовна, хозяйка. Покорми нас, лады?

– Очень приятно познакомиться! Герочка, так что ж ты хозяйку привел в такое место, она, наверное, и не ест такое…

– Не переживайте, – поспешно говорю я, – ем и с удовольствием.

– Тогда присаживайтесь и выбирайте, что хотите покушать, все свежее и вкусное.

Я диктую заказ и некоторое время пытаюсь настоять, чтобы расплатиться. Но, похоже, это меньше всего волнует мать водителя.

– Ее не накажут? – хмурюсь, когда мы усаживаемся за столик.

Герман все равно на работе, даже когда собирается пообедать, он мягко, но настойчиво уводит меня от столика у окна к самому дальнему, скрытому за колонной. Словно я президент какой, чтобы меня снайпер караулил.

– Это наша столовая, мама ее открыла лет десять назад. Здесь рядом завод, но сейчас для первой смены обеда еще рано.

– О… а тебя не накажут? – не удерживаюсь и спрашиваю.

– Кто? – усмехается он.

Я чуть ли не краснею.

– Игорь.

– Он не узнает. А если узнает, то не накажет. Я ему жизнь спас, он мне доверяет. Потому и вас велел возить, чтобы, если еще кто привязался, сразу и… кхм… отвязался, в общем.

– Ого. Как все серьезно. Слушай, а ты не можешь не называть меня хозяйкой?

– А как вас называть, если вы хозяйка?

– Ну…

Я впадаю в раздумья.

– Начальницей?

– У меня глава службы охраны начальник.