Текст книги "Девочка с Севера (СИ)"

Автор книги: Анна Трефц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 13

Утром следующего дня по настоянию молодого аристократа в офисе Боброва должны были собраться все участники «истории с кулоном», исключая художника Николая, который никакого отношения к ней не имел, кроме того, у него появились неотложные дела, связанные с восстановлением пробитого окна. Маша с Александром прибыли первыми. Ночь она провела в размышлениях и догадках, в коих принял участие и Коля, мучимый бессонницей после столь тяжелых потрясений.

День у нее начался хмурыми воспоминаниями. Странно, но Егор очень быстро вылетел из ее сердца, правда, оставил в душе неприятный осадок, словно наследил на чистом паркете. Она не хотела о нем думать.

«Подонок! – сказала она себе, наливая чашку кофе. – Он свое получил! И на этом точка!»

Она походила по квартире, отыскивая следы его пребывания в своей жизни. Сняла с вешалки его полотенце, убрала с полочки его бритвенные принадлежности, одеколон и зубную щетку, вынула из шкафа две рубашки и все это затолкала в мусорное ведро. Проделала все быстро, без эмоций, машинально. Потом открыла форточки во всех окнах, проветрила, чтобы исчез его запах.

– Ну-ну… – только и сказал Колька, наблюдая за ней.

– У тебя есть планы? – Она села напротив, когда закончила с очисткой территории.

–Все еще в Париж, – он вяло улыбнулся, – В школу искусств. Французский не знаю, ну и хрен с ним. Прорвемся. А ты что будешь делать?

Она пожала плечами:

– Не знаю.

– А то давай, может, поехали со мной? – неожиданно предложил он.

– Как это? – удивилась Маша.

– Ну как, – он сконфузился, – понимаешь, ты ведь меня от смерти спасла. Без дураков. Я тебе по гроб жизни обязан. А я теперь перспективный художник. Не пропаду. Кончу курсы в школе искусств, стану тут у нас мега супермодным. Днем буду дизайнером подрабатывать, ты верь, мне уже предлагали, а вечерами картины писать. Смотри, я, даже стоя на развале перед ЦДХ, на квартирку заработал. То ли еще будет!

– Подожди, подожди, – она замахала на него руками. – Ты это что же, замуж меня зовешь?!

– А что такого? Чем я не выгодный жених?! – Он совсем сник, что было так на него не похоже.

– Коль, – хихикнула Маша и взяла его за руку, – мы же друзья. И всегда ими останемся. Но чего ты на мне-то крест поставил? Я ж не на улице, я к сцене готовлюсь.

– Это-то так… – Он вздохнул. – Но ты же говорила о Боброве такие нехорошие вещи.

– Подумаешь Бобров! Я молодая, талантливая, сама пробьюсь . А женятся по любви, а не из благодарности, понятно?

— Я же еще не закончил, – обиделся он. – Ты мне нравишься!

– По любви, – повторила она, похлопав его по руке.

Сейчас, расхаживая по пустому кабинету своего продюсера, она вспомнила их разговор и усмехнулась. Вот был бы номер, если бы она действительно согласилась. А ведь мелькнула мыслишка: что, если? Колька милый, добрый и совсем не похож на прочих художников – хмурых, полупьяных типов. Кольку бы отмыть, причесать, стал бы даже ничего. Умотала бы она в Париж, где никто ее не достанет. Отомстила бы Боброву заодно… Заодно ли? Она оперлась о его стол, огляделась. Похоже на кабинет профессора околовсяческих наук: там карта страны с отмеченными точками нефтяных разработок, тут музыкальный центр, видеомагнитофоны: и бытовой VHS, и профессиональный Betacam, чтобы клипы подопечных оценивать. На стене фотографии известных артистов вперемешку с политиками и бизнесменами. На столе кипы факсов, кажется, от всех существующих в мире компаний. Над столом новое увлечение Сержа – какой-то график из фирмы по разработке компьютерных технологий. Рядом притулился портрет модного дизайнера, видимо, в своем же интерьере. Следом за ним огромный плакат с какой-то жуткой, мерзко скалящейся рожей. Ниже надпись: «Иван Карпов! Россия победит!»

«Во что еще Бобров надумает деньги вложить?»

Она обошла стол, в углу увидала прислоненную к стене картину и ахнула. Однако поразмыслить над открытием не успела, дверь открылась, впустив в офис самого хозяина, сэра Доудсена, к ее ужасу, господина Бессмертного, Наталию Касальскую и лысого субъекта, которого путем исключения она определила как Бориса Климова. Все расселись по кожаным диванам. Серж устало рухнул в свое кресло за столом. Маша притулилась в углу на стульчике. Огляделась. Александр был, как всегда, спокоен и свеж. Ни тени усталости, ни намека на волнение, словно не было перед этим утром кошмарной ночи, где ему все время приходилось драться да защищать слабых. В отличие от него Бобров и Бессмертный заметно нервничали. А последний еще и злился. Дергал себя за длинный нос, стрелял глазами во все стороны и вообще неуютно себя чувствовал. Климов сидел смирно, сложив руки на коленях. Наталия с видимым равнодушием листала журнал.

Молодой аристократ поднялся и заговорил:

– Я прошу прощения у всех за то, что настоял на нашем странном собрании. В самом деле, вы вряд ли оказались бы в одном довольно тесном помещении по своей воле. Но всех нас занимает один вопрос, и потому все мы сейчас здесь. Я хотел бы пояснить причину, по которой пригласил дам, хотя они не имеют прямого отношения к поиску злополучного кулона. Наталия Касальская – супруга Юрия, чьи сокровища, собственно, мы все обсуждаем. И правила приличия, господа, требуют ее присутствия. Иначе я не стал бы тут выступать. Мария… – Он бросил на нее взгляд, исполненный благодарности. Она моментально зарделась. – Мария невольная участница событий, поскольку именно она нашла кулон и телефон Ирмы Бонд, когда та отшвырнула эти вещи от себя за кулисами.

Далее он вкратце описал, каким образом вещи певицы очутились в руках Маши, пояснил, почему она прятала их ото всех, в том числе и от милиции. Маша была ему страшно благодарна. Она бы не нашла таких правильных слов, чтобы объясниться с Сержем, который в начале рассказа поглядывал на нее волком, а к концу с теплым укором: мол, как ты могла мне-то не доверять.

– И вот мы подходим ко вчерашней ночи. – В продолжительной паузе сэр Доудсен оглядел всех собравшихся,– Я не виню вас, господа. Всеми вами двигало единственное желание – покончить, наконец, с безобразными поисками кулона. Расскажу всем, как было дело, чтобы далее не возникло недомолвок. Итак, господин Бессмертный…

Тот уперся в него стальным взглядом. Даже Маше стало не по себе, а аристократ продолжал как ни в чем не бывало:

– Вы использовали тактику внедрения в стан противника. Поняв, что кулон находится где-то рядом с Марией, ведь Анастасия была ее подругой и Мария могла знать о судьбе кулона, вы подослали к ней своего, скажем так, агента. И не напрасно. Он быстро взял след и вышел на художника Николая. Правда, он и не подозревал, что все время находился рядом с украшением, которое Мария держала в своей квартире. Господин Бобров – ценитель искусства – увидел картину с кулоном на выставке. Он ее, разумеется, приобрел…

– Не приобрел бы, если б она дерьмовой была, – буркнул меценат. – Хорошая работа, чего не купить. Парень скоро знаменитым станет. Я ее за большие бабки загоню.

– Похвальнее стремление, – согласился Александр, – но это не помешало вам направить за художником своих людей, которые тут же установили слежку за его квартирой. Вы дали им указание звонить в эту ночь при любых странностях. Разумеется, что большей странности, чем появление меня и Маши, они не могли и предположить. И вы успели весьма вовремя. Право, не знаю, чем бы все закончилось, если бы не ваше появление.

– Это мои козлы напортачили! – воскликнул доселе затаившийся Климов.

– Вы приказали им не только охранять нас, за что мы с Марией вам очень благодарны, но и принести вам кулон. Это примечание к действиям они получили без моего ведома, а потому с моей стороны встретили законное непонимание. И все же я верю, что вы действовали из благих побуждений.

– Конечно! – бурно согласился тот. – На меня поездка повлияла. Захотелось стать честным и правильным. Я хотел отдать украшение ее единственной владелице. С какой стати эти мужики охотятся за тем, что принадлежит хрупкой даме! Ведь не просто безделушка какая-то. Там счета ее мужа. Значит, это ее вещь по праву!

– Ничего себе заявочки! – От возмущения Бобров вскочил и саданул кулаком по столу. – Там моих денег больше половины!

– Ничего подобного, – запротестовал Бессмертный, который во время пламенной речи Бориса корчил презрительные гримасы. – Это я за своими кровными гонялся. Твоих, Серж, там и четверти нет. Там мои в основном. Еще Юрчика.

– Но большая часть должна была пойти на инвестиции в мою нефтяную компанию.

– Моя нефтяная компания! – Передразнил его Бессмертный. – Когда это она твоей была? Ты в совете директоров.

– Как и ты, между прочим. Мы же вместе договорились вложить бабки в разработки скважин.

– Да, – тот фыркнул. – Только я передумал. Признаюсь, отчеты независимых экспертов о месторождениях грубая липа, которую Юрчик заглотнул. Я деньжата слить хотел, а потом все это стало бессмысленным. Хотел деньги свои выручить.

– Вот урод! – Серж устало опустился в кресло, и Маше стало его жалко, – Мы едва не получили тендер на разработку этих месторождений. Думали, что они богаты как черт знает что!

– Это на Васю весьма похоже, – улыбнувшись, признала Наталия.

Какая же она была красивая! Маша то и дело украдкой поглядывала на нее. Точеная фигура, тонкие руки, длинная белая шея, строгий профиль, умные черные глаза, Просто статуя. И спину держит прямо, даже сидя на мягком диване. Она и сама постаралась распрямить плечи. А сколько в этой женщине внутреннего достоинства! К такой не подойдешь, не хлопнешь запросто по плечу. Немудрено, что столько мужчин влюблены в нее до смерти. Вон как бьются за ее права на капитал.

– Как бы то ни было, господа и дамы, но на кулоне нет никаких счетов, – проговорил Александр довольно тихо в наступившей паузе, однако на присутствующих его слова подействовали хуже, чем раскат грома.

– Как нет? – вскричал Бессмертный.

– Так. Нет! – Бобров развел руками и вяло улыбнулся. – Я всю ночь над ним корпел. Даже лазером светил. Пусто.

– Я не верю, – Бессмертный побледнел. – Этого быть не может. Ирма сказала, что это в последнем подарке что-то есть!

Климов ерзал на диване, словно ему кнопку подложили, и беспокойно поглядывал то на сэра Доудсена, то на Бессмертного.

– Значит, Ирма все-таки сказала, – Серж многозначительно хмыкнул.

Наталия снова уставилась в журнал, словно ее это сенсационное открытие вовсе не взволновало. Маша еще раз восхитилась поразительным самообладанием этой женщины. Пожалуй, она могла бы соперничать в этом с Александром.

– На, убедись. – Бобров вынул из кармана и кинул на стол кулон.

Бессмертный с необыкновенной прытью подскочил , схватил камень, завертел его в руках, разглядывая.

– Ты мне подделку подсунул, – наконец изрек он и швырнул кулон владельцу. – Гад!

– Неплохая мысль, – с безразличием заметила Наталия, не отрывая взгляда от красочной рекламной страницы.

– Не дури, – благодушно ответил Серж. – Я охренел не меньше твоего. Откуда мне было знать, как выглядит этот треклятый кулон?

– Еще бы! Ты убил Ирму, забрал кулон, а потом своей девке подсунул подделку, чтобы отвести подозрение. Как удачно она всплыла, а? Хороший трюк!

– Никто мне ничего не подсовывал! – заявила Маша, сама не ожидая, что выйдет так громко.

Однако на Бессмертного ее слова не произвели впечатления:

– Заткнись ты!

– Я бы попросил! – взревел Серж и, кивнув ей, снова повернулся к оппоненту, – Если бы я откопал счета, я бы уже давно вложил деньги в разработку. Они мне для того и нужны были.

– Рассказывай! У тебя вся ментура куплена еще со времен твоего папочки-министра. Да ты всех шишек сам рассадил по кабинетам. Знал, что не тронут, даже если ты полгорода перебьешь. Что тебе стоит одну Ирму завалить. И как у тебя рука только поднялась на нее. На Ирму!

Наталия болезненно поморщилась, откинула журнал и решительно поднялась.

– Мне все это ужасно надоело, – громко заявила она и найдя глазами Машу, неожиданно дружески ей улыбнулась, – Мне кажется, дамам тут делать больше нечего. Смотреть, как сильная половина человечества пачкается в собственной грязи, – зрелище не для слабых женщин. Идемте, Мария, выпьем кофе.

Маша нерешительно поднялась и посмотрела на Александра.

– Разумеется, – тот, кажется, обрадовался. – Но помните о том, что нам еще нужно потолковать. Не уезжайте, не повидавшись со мной.

Она кивнула и пошла следом за прекраснейшей из женщин.

Когда они устроились за столиком кафе, через дорогу от офисного здания, Наталия, склонив голову набок, принялась откровенно ее разглядывать. Молчание затянулось. Марии стало не по себе, но начать разговор первой она не могла. Не знала с чего.

– Значит, вы и есть новая муза Сержа. – Наталия усмехнулась. – Забавно…

– Что же тут забавного? – Маша с ужасом ощутила, как стремительно краснеет.

Наталия не ответила на вопрос. Произнесла надменно, словно и в самом деле имела право раздавать оценки, – Вы хорошо поете. Я слышала в «Кристалле».

– Спасибо…

Что ни говори, но общаться с ней было неприятно. Наталия ко всем относилась свысока – это Маша и раньше заметила. Но испытывать этот покровительственный тон на себе и стараться сделать так, чтобы разговор не стал унизительным, – задача не из легких. Она уже чувствовала себя ужом на сковороде. Привилегию выкручиваться Наталия оставляла собеседнику, а сама играла королеву на аудиенции, позволяя себе всякие бестактности.

– Так вы теперь еще и наша темная лошадка, – Она растянула губы в улыбке, которую, по всей видимости, хотела представить как дружелюбную. Однако у нее это плохо получалось. – Удивительный виток судьбы. Скорее действительно похоже на то, что Серж все подстроил.

– Ничего он не подстраивал, – устало ответила Маша, которая к этому моменту уже не находила сил для словесной игры.

«Уж лучше бы Александр появился поскорее, – подумалось ей. – А то чувствую себя инфузорией-туфелькой под микроскопом строгой лаборантки, которая пересчитывает твои усики и находит их количество недопустимым».

– Не сердитесь, Маша. – Неожиданно голос Наталии стал теплым, а ее ладонь накрыла Машины пальцы, – Утро сегодня выдалось нервным, до сих пор не могу в себя прийти. – Она отняла руку и, приложив ее ко лбу, на мгновение закрыла глаза. – Все эти люди – мои давние друзья. Сегодня мне было очень неприятно на них смотреть. А ведь мне с ними и дальше жить…

– Простите, – промямлила Маша, раскаиваясь.

– Ах, пустяки. – Настроение Наталии менялось каждую секунду, и теперь она легкомысленно отмахнулась, – В конце концов, они всего лишь мужчины. Стоит ли ждать от них большего.

– Я не понимаю. Вернее, я хотела сказать, что некоторых из них вы знаете лучше. Но по поводу Александра и Сержа я не могу согласиться.

– Да, Серж, – со значением повторила Наталия. – Этот, как выяснилось, на многое способен.

– Что вы имеете в виду?

– А ты?

Маша растерянно пожала плечами.

«Действительно, что она имела в виду?»

– Он такой решительный, такой умный, талантливый.

– Осторожнее, – усмехнулась Натали,. – Все эти качества в мужчине крайне опасны. Уж лучше иметь рядом нерешительного и глуповатого. Так, знаешь ли, спокойнее.

– Ну…

– Поверь мне. Как ни грустно признавать, я тебя много старше,– она вздохнула с наигранной печалью, – А значит, опыта у меня больше. В твои годы я тоже замечала только решительных и умных. И вот результат: я – соломенная вдова, мои капиталы делят все эти решительные и умные, а я тут, в кафе жду, когда они решат мою судьбу, вернее, поделят шкуру моего неубитого мужа.

– Это как-то мрачно.

– Не то слово. Кто твой имиджмейкер? – неожиданно спросила она, стремительно меняя тему.

– Никита, наверное, – неуверенно ответила Маша.

– Никита – стилист. А Серж не научит тебя тому, что тебе необходимо знать. Ты не умеешь себя вести. Совершенно. Уж прости за прямоту. Ты слишком проста для того, чтобы тобой восхищались.

– Намекаете на Ирму Бонд?

Наталия нахмурилась, пристально вгляделась в нее, потом заявила:

– Нет, в ту сторону тебе даже ступать не стоит. Ты совсем другая. Ты притягиваешь, не спорю. Но все-таки тебе не хватает некоторых навыков. Ну, хотя бы в умении общаться, держать удар. Ты трижды за нашу непродолжительную беседу сдала свои позиции. Так дело не пойдет. Журналисты быстренько распространят, что ты глупенькая пустышка. Не думаю, что тебе это будет приятно.

– Да, я знаю за собой этот недостаток. Но я не умею лезть в бутылку.

– И слава богу! – Наталия рассмеялась, – Хуже, если они скажут, что ты глупая грубиянка. Нужно учиться быть тонкой и ехидной. Тогда они начнут тебя бояться и сто раз подумают, прежде чем задать тебе какой-нибудь каверзный вопрос.

– Не знаю, как этого добиться, – честно призналась Маша.

– Пока старайся отвечать вопросом на вопрос. Испытанный метод.

– Это как-то нелепо.

– Ты так думаешь? – Она выдержала паузу, а потом весело расхохоталась, – Ну как? Работает?

– А вы находите это смешным? – задала встречный вопрос Маша.

– Уже неплохо. Ты схватываешь на лету.

– Неужели?

– Что ты делаешь сегодня вечером?

– А вы?

– Но ты не занята?

– Неужели вы собираетесь мне что-то предложить?

– А это будет уместно? Ты не подумаешь, что я навязываюсь к тебе в подружки?

– А вы как считаете?

– Если я в восемь заеду за тобой, ты не против?

– Хотите развеяться?

– Ну, в каком-нибудь клубе, скажем «Лимонад», а? Или в каком-нибудь другом?

– Я согласна.

– А! Проиграла! – воскликнула Наталия. – Где вопрос?!

– Хм… – Маша лукаво глянула на нее. – Но вы же не знаете моего адреса, не так ли?..

– И, пожалуйста, давай на «ты». А то я себя дуэньей чувствую.

Удивительно, как изменились их отношения после небольшого, так неприятно начавшегося разговора за чашкой кофе. Расстались они почти подругами. Наталия оказалась вовсе не той сосулькой, какой выглядела сначала. Или хотела выглядеть в обществе мужчин. Как бы то ни было, Маше она неожиданно понравилась.

Распрощавшись до вечера с Наталией, она зашла в офис Боброва, чтобы потолковать с Александром, как он и просил. Хотя совершенно не понимала, зачем она ему понадобилась. Именно сейчас, когда она непременно столкнется с Сержем и Бессмертным, которых ей видеть совсем не хотелось. Странно у нее было на душе. Казалось бы, что должен испытывать человек, едва избавившись от тяжеленого груза, так мешавшего ему нормально существовать? История с кулоном закончилась, причем весьма благополучно. Надо бы поставить жирную точку и жить дальше долго и счастливо. Но ни легкости, ни радости от освобождения она не испытывала. Наоборот, она ощущала на душе еще большую тяжесть. В этом она и призналась сэру Доудсену, когда они вышли из здания и побрели вниз по Ленинскому проспекту.

– Я вас понимаю, – неожиданно сказал он. – Но все дело в том, что точка в истории еще не поставлена. Вас гнетет то, что вы не знаете, кто убийца Ирмы Бонд и Анастасии. Вернее, не решаетесь сделать выбор между подозреваемыми. Я обещаю вам в скором времени все рассказать.

– Вы знаете?

– Почти наверняка.

– Кто же? – У нее перехватило горло, и холодный ветер застрял в нем, так и не достигнув легких.

– Я не могу обвинить человека, не имея на руках доказательств, – заявил он.

– Не знаю, хотела бы я услышать правду? – Это было сказано от самого сердца.

– Хотели бы, – пренебрегая паузой, положенной в таких случаях, ответил Александр. – Или вы будете ломать над этим голову всю жизнь. Трудно подозревать человека, с которым вы так близки.

– Вы говорите о Серже? Но доказательства налицо! Когда она произнесла эту фразу, ей стало почему-то легче, – Он мог зайти к Ирме в гримерку на том концерте. И это не вызвало бы подозрений.

– Он и зашел, – согласно кивнул Александр.

– Вот видите! С Анастасией еще проще. Вы же видели вчера ночью, такие, как Бобров или Бессмертный, не убивают своими руками. У них есть для этого специалисты. И как вчера Серж примчался к Коле! Сначала я подумала, что он испугался за меня…

– Я и теперь так думаю.

– Даже после того, как увидели картину Коли в его офисе? Он увидел Катьку и понял, что на ней тот самый кулон. И он догадался, что мне что-то известно. Поэтому он и примчался.

– Хм… – многозначительно изрек Александр.

– Однако доказать его вину вам будет очень сложно.

– Я вас хотел кое о чем попросить. Не сочтите за наглость, но мне весьма нужна ваша помощь, – тихо проговорил он и страдальчески взглянул на нее, словно собирался предложить нечто не соответствующее его представлениям о чести.

Наталия опаздывала. Маша успела одеться и накраситься. И даже сменить платье, поскольку первое показалось ей слишком консервативным для клуба. Она снова оглядела себя в зеркале. Чудо, несмотря на все перипетии, связанные с убийствами и кулоном, произошло. На нее смотрела незнакомка, которая, казалось, только что сошла с эстрадных подмостков, чтобы отдохнуть в модном клубе.

«Н-да, о таких и пишут в светской хронике».

Терракотовый замшевый костюм, купленный для нее Никитой в Лондоне, больше подходил красотке из эры первобытнообщинного строя – одни неровные тряпочки и тесемочки. Юбка едва прикрывает попу, кофта создана для того, чтобы оголить максимум поверхности женского тела. К костюму прилагались высоченные сапоги на шпильке. Странный наряд, но что поделаешь, раз мода такая. На руке у нее блестящий браслет от Шанель, в ушах огромные круглые серьги. А волосы забраны в высокий пучок, с ними возиться не хотелось. Вот такая она теперь, Мария Иванова – девочка с Севера. Она не могла понять, нравится она себе или нет. Интересно, что скажет Наталия – знаток моды и клубной жизни? Придется ли она в таком наряде ко двору? Никита уверял, что это «самое оно». Но Никиту же не станешь таскать повсюду за собой, чтобы он разъяснял оторопелым гражданам, что тряпочки и тесемочки – это последний писк европейской моды у тамошних эстрадных звезд.

Маша бросила взгляд на часы – половина девятого. Может быть, Наталия раздумала? И это было бы весьма кстати. Вернувшись домой, приняв душ и сев на диван, Маша вдруг ощутила усталость. Ей хотелось лечь и выспаться как следует, а не тащиться в клуб, дабы провести вторую бурную ночь. Но только она расслабилась, вознамерившись переодеться в халат, как в дверь позвонили. Наталия выглядела, как всегда, сногсшибательно.

– Напоишь кофе? – весело спросила она, скидывая шубу. – Попала в пробку. Какого-то идиота занесло на дороге.

– Конечно, – Мария поспешно удалилась на кухню, боясь оценки строгого критика.

Ходить на высоких каблуках было жутко неудобно. Чувствуя себя не то цаплей, не то акробатом на ходулях, она притащила в гостиную чашки и турку.

– Я плохо варю кофе, – краснея, усмехнулась она, – Так что на многое не рассчитывай.

– Ай, ерунда, – весело подбодрила ее Наталия. – Ты же не собираешься наниматься в секретарши. Тогда зачем тебе мастерски варить кофе?

– Ты так считаешь? – Мария лукаво взглянула на гостью, и обе весело рассмеялись, вспомнив утренний разговор.

– Кстати, – успокоившись, сказала Наталия и отпила кофе. – Я весь день думала над тем, что ты – последняя, кто слышал разговор Ирмы Бонд. Я хотела сказать, ты была практически последней, кто видел ее живой. То есть почему бы тебе не рассказать следователю об этом. Может быть, ключ к убийству в том самом разговоре?

– Ну… – Маша на секунду задумалась. – Мне это как-то в голову не приходило. Сейчас припомню. – Она нахмурилась, – Ирма с кем-то ругалась…

– Вот видишь!

– Но непонятно, с кем.

– Может быть, ей угрожали? Я имею в виду Ирму.

– Нет, – Маша покачала головой. – Скорее этот разговор ее сильно расстроил. Поэтому она и швырнула и кулон, и телефон в кулисы. Со злости. Я уже точно не помню, но все дело там было в мужчине. Ирма говорила, что он, этот мужчина, принадлежит только ей. А ее собеседник в это не верил.

– Догадываюсь, о каком мужчине идет речь, – погрустнела Наталия. – Наверное, мой муж умудрился завести еще одну любовницу, помимо Ирмы Бонд! Просто донжуан какой-то!

– Прости, – запоздало опомнилась Маша. Не нужно такое жене рассказывать, – Но, может быть, речь шла о другом мужчине. Может быть, это Ирма кого-то еще завела?

– А ты даже не посмотрела, с кем она говорила? – Наталия уставилась на нее, явно изучая. Этот требовательный взгляд Маша уже успела узнать.

– Посмотрела? – удивленно пролепетала она. – Ирма же говорила по телефону!

– Ox, – Наталия прижала палец к виску, – Ведь это современный телефон. Там должен быть определитель номера.

– Я не знала, – Маша, извиняясь, развела руками, – Я его просто выключила.

– Как это? – На сей раз искренне изумилась Наталия. – Ты что, начисто лишена женского любопытства? Тебе не интересно, с кем общалась Ирма Бонд – известная певица? Какие телефоны забиты в ее записную книжку, например? Ведь сейчас мобильник – это справочник по жизни его владельца!

– Я об этом не думала, – Маша вздохнула.

– И ты не собиралась отдать телефон следователям? Или хотя бы Сержу? Или Александру?

– Я хотела, – призналась Маша. – Но сначала боялась. А потом, еще больше боялась, что кто-то узнает, что вещи Ирмы Бонд у меня.

– Неужели телефон и сейчас у тебя? – Наталия усмехнулась, словно не верила в собственное предположение.

– Да, – ответила Маша.

В глазах гостьи сверкнула лукавая искорка. И из статной красавицы она в одночасье превратилась в шкодливую школьницу. Маша даже подумала, что не намного она ее и старше.

Наталия склонила голову набок:

– А давай посмотрим, а? Жутко интересно.

– Я же его выключила. Наверное, и батарейки сели.

– Если выключила, то не сели. Ну, пожалуйста. Ведь Ирма была моей соперницей, как-никак.

Маша никогда не задумывалась о значении телефона Ирмы Бонд. И ей, в самом деле, не приходило в голову включать его. Мобильный стал частью ее жизни совсем недавно, она все еще вздрагивала, когда он звонил у нее в сумочке. И ответив, в основном на звонок Сержа, тут же прятала назад, поглубже. И ни разу не включила его просто так, ради интереса. А потому и секретов его совсем не знала. Ни своего, ни уж тем более чужого. Теперь же, глядя на Наталию, ей и самой стало интересно, а за свою дремучесть ужасно стыдно. Ну надо же, Серж ее в звезды эстрады готовит, а она ведь до сих пор, как выразилась Аська «тундра не асфальтированная». Она подошла к комоду, открыла ящик для белья и вытащила на свет телефон.

– Господи, – округлила глаза Наталия, вмиг начисто позабыв о нем. – Что это на тебе?!

Она многозначительно округленными глазами оглядела ее с ног до головы. Как будто только что заметила ее наряд. Может и так и было.

– Это? – выдохнула будущая звезда. – Ну, что-то вроде платья.

– Н-да… – с укором протянула гостья. – Посмотри на меня.

Маша повиновалась. Та была, как всегда, прекрасна. На этот раз она собиралась выйти в общество в довольно консервативном черном облегающем платье под горло, правда, украшенном искрящимся в свете люстры колье. Наряд, по мнению Маши, был скорее театральным, нежели клубным. Наталия встала, повернулась, демонстрируя узкий вырез на спине, доходящий почти до копчика.

– Конечно, ты можешь пойти в этой шкуре, я тебя не остановлю, – произнесла она теперь уже с явной обидой в голосе. – Но мы будем смотреться как мать и дочь. Причем роль матери сыграю я, чего мне, как ты понимаешь, совсем не хочется. Может, ты переоденешься во что-то более спокойное?

– Прости, ради бога, я не подумала, – промямлила Маша и, бросив телефон на комод, ринулась к отсеку стенки, являющемуся и гардеробом. Раскрыв его, она вытащила пару нарядов на вешалках. – Смотри, что ты посоветуешь?

Остановились на серебристом платье, отделанном тонкими кружевами, которое, в Машином представлении, более походило на комбинацию. Его она приобрела тоже по настоянию Никиты. Бросив гостью допивать кофе, она кинулась переодеваться в ванную.

Запершись, она первым делом скинула сапоги. Потом затаилась, прислушиваясь.

– Не это ли вам нужно? – Александр вошел в гостиную, держа в вытянутой руке точно такой же телефон, как тот, что Маша бросила на комоде.

Наталия вздрогнула и застыла, так и не дотронувшись до аппарата. Она стояла у комода. В ее глазах пылал не то гнев, не то ужас. Ноздри раздувались, как у тигрицы, только что в безумной гонке поймавшей добычу. Она была прекрасна. Александр не мог этого не отметить, но промолчал, воздержавшись от комментариев. Зато Серж, вошедший следом, издал грудной возглас восхищения.

– Сколько же вас там еще? – на выдохе спросила Наталия.

– Еще только я, – в дверях гостиной появился Бессмертный.

– Давайте все сядем, – предложил сэр Доудсен и с пониманием посмотрел на Наталию. – Оставьте в покое этот телефон. Как видите, мы думаем с вами в одном направлении. Вы хотели подменить аппарат и завладеть оригиналом. Я тоже об этом подумал, только немного раньше. Поэтому я вас и опередил.

– Заткнитесь вы! – Она взъерошила волосы и порывисто села в кресло. – Слушать вас теперь просто невыносимо.

– А мне так нравится! – заявил Бобров.

– Ты никогда не отличался порядочностью, – сквозь зубы процедила она.

Маша остановилась на пороге комнаты, смущенно оглядывая собравшихся.

– Ты знала? – гневно вопросила Наталия. – Знала и не сказала мне?!

Маша вздохнула:

– Я дала обещание Александру.

– Да, это я виноват, – тут же вступился он. – Я попросил Марию спрятать нас в спальне. Я попросил ее нас не выдавать, пообещав, что мы сами выйдем из укрытия в подходящий момент. Разумеется, я сделал это не ради пустячной шутки.

– Вот как? – Наталия успела перевести дух и спросила в своей обыкновенной манере – леденящим душу голосом.

– Ха! Так теперь мы знаем, что тебе был интересен именно телефон, детка! – хохотнул Серж. – Не расскажешь, зачем?

Повисла напряженная пауза. Поняв, что Наталия не собирается просвещать неожиданных визитеров, Александр счел нужным заговорить:

– Во-первых, затем, чтобы стереть из памяти телефона свой номер.

– Так они перезванивались? Подружки по несчастью, а? Обеих бросил Юрчик? – весело предположил Бобров.

– Нет, – совершенно серьезно ответил молодой аристократ. – Наталия звонила Ирме два раза. Сначала незадолго до ее смерти, а потом после.

– Что?! – в один голос вскричали Серж и Маша.

– Я примерно представлял нечто в этом роде, – отстраненно заметил Бессмертный.

Наталия же невесело усмехнулась и жестом показала Александру, мол, продолжай.

– Давайте я начну издалека, – предложил сэр Доудсен.

– Только не от Адама, – проворчал Бессмертный.

Серж цыкнул и повернулся к аристократу:

– Давай, давай.

– Поговорив с Марией, а потом, вернувшись в офис и застав ту ужасную сцену между вами, господа, я принял окончательное решение докопаться до истины. Невозможно сосуществовать, подозревая друг друга. Мне будет нелегко раскрыть вам то, что собираюсь. В конце концов, чужая тайна – это чужая тайна. Но обстоятельства таковы, что ради тайны одного приходится жертвовать, по меньшей мере, тремя людьми, в сердцах которых поселится недоверие. И страшны последствия этого. Особенно учитывая, так сказать, социальные возможности господина Боброва и господина Бессмертного. Разумеется, я рассчитываю на их благоразумие. Кроме того, среди нас убийца. А убийца должен понести наказание, – он обвел строгим взглядом всех присутствующих.