Текст книги "Вдова Клико (СИ)"
Автор книги: Анна Штогрина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 40
Громкий звонок в входную дверь заставил меня удивиться. Кому это понадобилось ехать ко мне в такую рань.
Я слышала, как экономка открыла дверь и поприветствовала гостя.
Я встала с кровати и быстро натянула спортивные штаны. На голове бардак, растрепанная коса, в голове еще хуже, какой то кисель вместо мозгов.
Кто там еще пожаловал в мою обитель.
Внизу тишина.
Я спустилась в холл. Экономки нигде нет. Даже странно. Прошла в гостинную...
Я уже почувствовала его. Его запах порока, феромонов, духов и шоколадных сигарет, я узнаю даже на улице в толпе.
Сердце упало в пятки. Неужели Феликс собственной персоной.
Месяцы без него я представляла каждую ночь нашу встречу. Как я буду в идеальном роскошном платье блистать перед его холодными глазами, вызывая в них неконтролируемое восхищение. Идеальная прическа и макияж были обязательными условиями моих фантазий.
А тут он пришел так невовремя. Я оглянулась в огромное зеркало на всю стену и ужаснулась. Привидение самой себя. Потрепанная, уставшая от всего, что на меня обрушилось. Даже моя домашняя одежда и лохматые волосы не так страшны, как лицо. Впалые щеки, лихорадочный взгляд и пересохшие от страха губы.
Возникла идея побежать переодеться, попытаться что то с собой сделать. Но для реализации этого у меня нет энергии. Я иссякла.
Двинулась в комнату. Плевать, пусть видит меня такой, может сам сбежит и не будет меня больше мучить своей слежкой или своим равнодушием, я еще не решила, что меня бесит больше.
Феликс стоял ко мне спиной, смотрел на сад в панорамное окно. Уже начиналась весна и фруктовые деревья обросли набухшими почками. Совсем скоро они облачатся в белоснежные цветы и посидеть на скамейке среди них будет блаженством. Но пока еще все в зародышевом состоянии. Как и ребенок внутри меня.
Я не контролируемым движением коснулась живота, но быстро убрала руки. Побоялась выдать свой трепет.
Феликс был роскошно одет в строгий черный костюм. Наверняка, сшит на заказ. Промелькнуло в моей голове.
На звук моих шагов он даже не обернулся, продолжал пялиться в никуда.
– Погуляем в саду?– вдруг сказал он.
– Как ты так быстро приехал?– я его сейчас не понимала. Будто мы вообще не знакомы и чужие друг другу.
– Я всегда рядом, ты ведь знала это,– пожимает размашистыми плечами.
– Я как раз хотела поговорить об этом,– я замялась. Наш разговор представлялся мне иначе.
– Отлично,– он обернулся и посмотрел на меня.
Знакомое лицо, каждая клеточка, каждый сантиметр. Его ровные брови над стальными глазами, высокие скулы в темной короткой бороде, поджатые губы. Выражение потерянности и усталости. Ему тоже не сладко. Только из-за чего? Не могу поверить, что из-за меня. Так только в сопливых сказках.
– Оденься, я подожду тебя. Сколько потребуется,– говорит спокойно, но вижу в руке не подкуренную сигарету. Она впервые дрожит.
Осознание этого пришибло меня. Что должно случиться, чтоб у киллера рука дрожала!
Облизываю сухие губы и выдыхаю. Я устала от этих игр в спокойствие.
– Я нехочу с тобой гулять. Я позвонила, чтоб попросить оставить меня в покое. Ты своей слежкой сделал из меня параноика. Феликс, убирайся из моего дома, из моей жизни. Я хочу свободы,– последние слова прям выкрикиваю.
Черезчур эмоционально получилось, видно гармоны скачут. Мой мозг постоянно анализирует всю ситуацию. В голове веду с собой странный диалог, будто смотрю на себя со стороны. Смеюсь с этой мысли.
Я сошла с ума, встречайте в палате новый Наполеон...
А Феликс и бровью не ведет.
– Ты хотела поговорить, а я хочу в этот чертов сад. Поэтому возьми свою тощую задницу, оденься и давай выйдем погуляем,– цедит каждое слово.
Обычно такой его властный командный тон заставлял меня падать на колени. Обычно, но не сейчас. Я другая, я выросла из своего страха.
– Иди сам в сад, а я останусь дома. Сделаю себе чай и огромный бутерброд с маслом и засяду смотреть скучный сериал,– я просто пылала от его наглости и бесцеремонности.
Даже приложила ладони к щекам.
Феликс сжал губы в тонкую полоску, явно не доволен моим поведением. Потемневшими глазами уже мысленно придушил за неповиновение. А я не боюсь его. Прислушалась к ощущениям – негодование, досада, злость. Нет и тени страха.
Феликс двинулся в мою сторону. Я провела аналогию с тигром. Идет медленно и вальяжно, но плавность движений обманчива. Сейчас кинется, придушит. Подходит вплотную, я задираю к нему лицо. Устала бояться, не хочу.
Склоняется ко мне совсем низко. Чувствую его легкое дыхание на веках. Его запах сильнее кружит голову. Я должна держаться и не растекаться при нем лужицей. Я настроена скандалить и буянить.
Улыбается. Реально улыбается, как зимой в отеле на горе.
Вот теперь мне становится страшно. Осознаю, что он тоже свихнулся и может быть непредсказуем. Хотя о чем это я... Феликс Бергман всегда не предсказуем.
Касается моих губ едва ощутимым поцелуем. Необычно мягким, ведь его губы кажутся каменными. Но нет, они живые и горячие. Я дрожу, забыла уже что значит касаться мужчины. Ведь прошло больше двух месяцев. И не от страха, а от желания, чтоб он продолжил.
Клялась себе не таять как снеговик на майском солнце, но ведь и он и я, мы бессильны против теплых весенних лучей.
Феликс мое личное наваждение, мой эротический кошмар, пришедший в реальность.
– Привет, Клара,– выдыхает мне в рот,– Вдова Клико.
Меня прошибает, да он издевается надо мной. Отталкиваю его руками в грудь. Поддается, будто из пластилина. Бегу из гостинной подальше от него. Только слышу его смех и слова
– Оденься потеплее, я буду тебя ждать.
Ненавижу этого напыщенного индюка. Так сильно ненавижу, что аж люблю...
Закрываю дверь в свою спальню на ключ, пододвигаю комод с трусами и носками. Он не сможет зайти, я в безопасности.
Тру виски, пытаясь вызвать из глубин черепа мыслительную волну. Вот я дура, закрылась в своей комнате, а он там хозяйничает. И кушать как назло хочется. Эти разговоры про чай с бутербродом вызвали аппетит. Мне ведь теперь надо лучше питаться, за двоих.
Полежала полчаса, может он уйдет. Встала и решила действительно одеться. Веду себя как ребенок в подростковый период. Полностью неадекватно. Не хватает странного смеха сумасшедшего профессора за кадром.
Я заставила себя принять душ, высушить волосы, одеться в велюровый черный костюм с капюшоном.
Осторожно открыла дверь. В доме по-прежнему тихо. Но это ничего не значит. Чувствую, что Феликс никуда не ушел и не уйдет.
Перевела дыхание и пошла в гостинную. А там никого.
Только думала обрадоваться, что он ушел, как слышу
– Я в кухне, сделал тебе чай с бутербродами. Что будем смотреть?– так обыденно и просто говорит он.
Ущипните меня, я сплю. Больно щипаю себя за локоть. Это реальность. Неправдоподобная и фантастическая, сука, реальность.
Я зашла на кухню и обомлела. Феликс без пиджака в одной белой рубашке, закатал рукава до локтей и хлопочет возле стола. Сделал мне большую кружку чая, огромную тарелку разных бутербродов с бужениной, с семгой и даже с сыром.
Я хотела было возмутиться, но слюни заполнили рот. Я несколько раз сглотнула.
– Молодец, уже оделась. Всего два часа. Ты шустрая малышка,– и улыбается,– Надеюсь, ты не любишь горячий чай, потому что он, пиздец, как остыл.
Я удивленно пялюсь то на него, то на бутерброды. Побеждают бутерброды.
Сажусь за стол и с апетитом начинаю есть.
Он рядом пьет кофе и прожигает меня взглядом.
– Ты уже успокоилась. Погуляем?– спрашивает меня.
– Только когда пересмотрим все серии Ганнибала Лектера, – победно усмехаюсь ему.
– Я его уже смотрел,– пожимает плечами
Да уж, Феликса ничем не пронять.
– Тогда Друзья или Дневники вампиров,– откусываю кусок второго бутерброда с сыром.
– Давай Дневники вампиров. Друзья я тоже уже смотрел,– ухмыляется, подготовился гад.
– Ладно, я сытая и довольная. Пошли погуляем, раз ты не отстанешь,– а я действительно успокоилась и меня вся эта ситуация с шелковым Феликсом начинает откровенно забавлять.
Он снова улыбается, без насмешки, искренне. Ему идет, он сразу выглядит не таким суровым и жестоким. И моложе...
Он сегодня прям собака-улыбака!
Я доела второй бутерброд и отодвинула тарелку. Больше не могу.
Феликс встал и подал мне руку. Я проигнорировала его и поднялась сама.
Мы вышли во двор и пошли по аллее вглубь сада к беседке.
– Вот скажи мне, что ты задумал?– спрашиваю я.
Феликс медленно шагает рядом, руки положил в карманы брюк.
– Ничего, это ведь ты меня позвала, сказала что надо поговорить, – пожимает плечами.
– Я не звала тебя к себе домой. Я могла тебе и по телефону сказать то, что хотела.
Мы доходим до беседки и садимся на холодную металлическую скамейку. Феликс сразу подхватывает меня за талию и пересаживает к себе на руки. Держит за бедра, чтоб я не встала. Я пытаюсь вырваться.
– Не елозь жопой, у меня секса больше двух месяцев не было,– выдает он раздраженно и прижимает меня сильнее.
От удивления я аж замерла. Неужели он хранил мне верность. Ха, не верю. Наверное...не верю...
– А как же Лиза, отказала жеребцу? Или может перевелись все шлюхи в мире? Эпидемия их скосила?– ревность еще живет в стервозной части меня.
– Не знаю кто такая Лиза. И ты права эпидемия скосила всех шлюх, кроме одной, Кларой зовут. Может знаешь, где ее найти пока яйца не лопнули?– зарывается в мои волосы и рычит на ухо.
Определенно, моя близость возбуждает в нем древние инстинкты.
Я таю в его горячих руках, чувствую под ягодицами его каменный член. Он гладит мои бедра жаркими ладонями.
– Нет, не знаю я никаких шлюх. Ты по ним спец,– вредничаю, но сама уже готова сдаться. Теку в его руках и с ужасом думаю, как мне будет стыдно, когда на его брюках проступит мокрое пятно.
– Маленькая лгунья, соскучилась,– он проводит влажным языком от ключицы к уху. По моей оголенной, как высоковольтный провод, коже.
С каждым его прикосновением умираю и снова возрождаюсь.
Я не могу бороться с этим демоном искусителем. Закрываю глаза, шепчу:
– Да, Феликс,– и спускаю зверя с цепи.
Феликс сразу засовывает руки под мою кофту. Проводит ладонями к груди, сжимает ее, гладит. Находит соски, оттягивает. Ловит губами мой рот и целует. Так жадно, глубоко. Его язык вторгается без предупреждения, завоевывает свою победу.
Я больше не анализирую, отдаюсь своим ощущениям. Выгибаюсь навстречу ему, отдаюсь на милость победителя. На моей башне белый флаг, полная капитуляция.
Я тоже соскучилась, хочу закричать. Но не могу. Мой рот в плену. Феликс целует снова и снова. Его колючая борода дразнит нежную кожу щек и подбородка.
Мужчина голоден. Даже слишком. Всегда спокойный и хладнокровный, дрожит всем телом от возбуждения. От желания растерзать меня. Быть беспощадным, резким, быстрым.
Феликс отстраняется от меня, переводит дыхание. Глаза блестят сталью, отливают небесной голубизной. Эти омуты затягивают меня на глубину. И я не могу, не хочу выбраться. Мечтаю нырнуть в них добровольно, отдаться на милость стихии.
Я сама тянусь к нему за новой порцией адреналина. Обвиваю его шею, дразню зверя движениями бедер. Будто насаживаюсь на него.
Феликс рычит, дергает меня и поднимает со своих колен. Я расстроена, не хочу уходить, тянусь снова к нему.
Мужчина быстро, нетерпеливо стягивает одним движением мои штаны с трусами. Сам расстегивает брюки и достает огромный вздыбленный член.
Я высвободила ноги из одежды и, не дожидаясь его помощи, забралась сверху на него. Феликс опять накидывается на мой рот, будто хочет сожрать меня, поглотить в свой мрак ниже ада.
Его ладони обхватывают полушария моей попы и притягивают к себе. Мы соскучились, слишком голодны для прелюдий. Феликс берет одной рукой член и проводит головкой по моему влажному входу. Проверяет готовность. Я теку при одном его виде, не говоря об ощущениях. Он довольный моей реакцией, вторгается в меня. Сначала наполовину, затем чуть выходит и уже засовывает член полностью. Мы стонем одновременно, протяжно...
Глава 41
Я приподнимаюсь и снова насаживаюсь на Феликса пенис. Такой мощный, гладкий, горячий. Мы стараемся слиться воедино, стать единым организмом. Только сердце наше бьется между ног.
Феликс то надавливает на мою попу, то приподнимает меня. Заставляет двигаться быстрее и резче. Я повинуюсь, сама хочу достичь пика наслаждения.
Мы задыхаемся, стонем и целуемся. Чистое безумие во всей греховной красе.
Его пальцы надавливают на клитор и я взрываюсь. Прижимаюсь к нему. Судорги оргазма сотрясают тело. Но Феликс продолжает меня двигать, насаживает на себя остервенело, грубо. Рычит и тоже кончает. Хочет приподнять меня, чтоб сперма не попала вовнутрь. Я не даюсь, сажусь ниже, глубже. Хочу почувствовать в себе его горячее семя, его пульсацию. Да и поздно уже бояться кончить в меня, ведь я уже того... беременна.
Феликс обнимает меня, гладит по спине, целует шею. Не выходит из меня. Чувствую, как опять крепнет его эрекция.
– Пошли в дом, здесь холодно еще. У тебя ноги ледянные,– хрипло шепчет мне на ухо. Беспокоится обо мне. Не хочу с него слазить, но надо...Простуда мне сейчас ни к чему. Тем более я вся влажная от пота и наших жидкостей.
Мы оделись и пошли в дом. Феликс не выпускал мою руку. Держал крепко, с новым чувством трепета.
– Так какой сериал будем смотреть?– будничным тоном спашивает мужчина.
Смотрю на него и не могу понять, что с его выражением лица. Блестящие глаза, блуждающая улыбка. Даже морщинки суровые разгладились. Кажется, он счастлив...
– Ты ведь не уйдешь ни сейчас, ни вечером, ни завтра,– я остановилась и внимательно смотрю в его лицо.
– Нет, Клара, я не уйду никогда, как бы ты не просила, – он не врет, я чувствую.
– Тогда я должна тебе кое что показать,– я понимаю, что в доме с наемником, всегда подозрительным и внимательным, беременность не получится долго скрывать.
– Интересно, что? – ухмыляется, пошло оглядывает меня с ног до головы.
– Не смотри так, я серьезно. Но перед этим, хочу услышать признание. Настоящее на коленях,– как царица указываю холопу пальцем в пол.
А Феликс даже и не думает сопротивляться. Опускается медленно, грациозно. Даже на коленях величественный мужчина. Хищник усмирен, но не сломан. Наоборот гордится своей новой ролью.
– Я люблю тебя, Клара,– говорит и смотрит прямо в глаза, – Довольна, вредная зайка?
Улыбается, но не встает, ждет команды. Хороший мой, послушный.
Смеюсь и опускаюсь рядом.
– И я тебя люблю, Феликс Бергман,– целую его сама.
А мужчина захватывает меня и утягивает на себя, переворачивается. Теперь я прижата его стокилограммовым телом, еле дышу. Он хочет продолжить то, что мы начали в саду. Я смеюсь, вырываюсь.
– Феликс, подожди, сумасшедший. Я хочу тебе кое что показать. У меня для тебя подарок.
При слове подарок, наконец, отлипает. Нехотя встает и тащит за собой.
– Только если он в постели. Трахаться хочу как волк. Передержала ты меня, зайка, без еды. Теперь я голоден и требую свежей зайчатины,– говорит глупости и не отпускает меня.
– Ты можешь быть серьезным?! Ладно, пошли в постель. Мой подарок, действительно в моей комнате у кровати,– вздыхаю я.
Понимаю, что от него сейчас не вырваться. А глядя на его ошалелый взгляд и палатку на брюках, то и в ближайшие пару дней он не отпустит меня.
Феликс идет за мной, подталкивает под попу, чтоб я шла быстрее.
Меня веселит его нетерпеливость, особенно если учесть, что только что в саду он сбросил пар. Но его апетит не утолен. Так, лишь раздразнил себя закусками...
Мы заходим в спальню и мужчина начинает снимать с себя рубашку, оголяя могучий торс. Я быстро иду к прикроватной тумбе. Понимаю, что у меня секунды до того, как он завалит меня в перину. Достаю полоску бумаги. И уже чувствую его сзади. Он подошел вплотную.
– Что там у тебя,– спрашивает с интересом.
Я оборачиваюсь. Его руки застыли на последней пуговице, он замер в ожидании. А я не раздумывая, чтоб не испугаться и не передумать, протягиваю ему тест на беременность с двумя полосками.
– Подарок,– говорю тихо. Не знаю его реакцию, боюсь спугнуть момент.
Секунда, две, минута. Я начинаю нервничать, он смотрит на бумажку с непонятным мне выражением.
– Ты понимаешь, что это?!– с ноткой раздражения спрашиваю я. Представление затянулась, жду хэпи энда. Ну или хоть какую то реакцию от Феликса.
– Это тест на беременность. У тебя будет ребенок,– ошеломленно говорит он.
– У нас будет. Он твой Феликс. Ты единственный мужчина в моей жизни,– я уже реально злюсь.
– Я стану отцом, – говорит потрясенно.
Он нерешительно обнимает меня, целует в висок. Ну уже кое что. Хоть не кричит об аборте.
Феликс закрывает глаза вздыхает, будто напитывается благодатью, и выдает.
– Клара ты теперь обязана стать моей женой. Только фамилию сменишь на мою. Не хочу, чтоб ты снова стала Вдовой Клико,– он сказал и посмотрел мне в глаза. Теперь ответ за мной, – Ты хочешь, чтоб я встал опять на колени и умолял тебя?
Я улыбаюсь.
– Не хочу. И да, Феликс Бергман, я стану твоей женой. У меня даже кольцо есть.
Я подошла к шкатулке с украшениями и выудила бархатную коробочку.
– Ты не выбросила его?– глухо спрашивает Феликс.
– Нет, конечно,– я протягиваю кольцо и руку, чуть оттопырив пальцы. Феликс одевает кольцо, целует его.
– Мог бы, клеймо выжег на тебе, чтоб все знали, что ты теперь моя,– гордо говорит мужчина.
Начинает целовать каждый пальчик, переворачивает руку и припадает губами к ладони, проводит языком по венам.
– А как же секс? – вдруг отстраняется, его как кипятком ошпарили. Будто он забыл как мы недавно в беседке отжигали.
– Можно, только осторожно,– хитро говорю я.
И он действительно был нежен. Даже черезчур. Впервые мы занимались любовью. Долго мучительно медленно, в миссионерской позе. Но с Феликсом все позы хороши. Что и требовалось доказать, вымучить.
***
Мы пересмотрели и Друзей и Дневники вампиров и даже Игру престолов все серии.
Феликс оказался в быту перфекционист. У него даже полотенца должны висеть идеально ровно и по цвету. Первые дни меня это напрягало. А потом я расслабилась. Ну хочет человек поднять упавшее полотенце и несколько минут его складывать, чтоб все сгибы были идеально пропорциональны, ну и пусть. У каждого человека есть отклонение в психике. Его, не сильно критичное, переживу. Главное, что он людей больше не убивает, а с полотенцами мы справимся...
На последнем узи мы узнали пол ребенка. Феликс был в шоке, когда услышал сердцебиение и ему сказали, что будет девочка.
Мне кажется, я даже увидела в стальных глазах скупую мужскую слезу.
Я не могла до конца поверить в свое счастье. Наверное, только когда мы завтра поженимся, я смогу это сделать.
Врач не запрещал нам заниматься сексом. Повторил мои слова – можно, только осторожно.
Каждую ночь Феликс доказывает мне свою любовь. Жаркую и всепоглащающую. Бывает и днем, если приспичит. Пару раз было в офисе на работе, когда он заезжал за мной. Он старается быть не слишком грубым, но и до мимимишности с ним далеко. Он явно не из нежных и ранимых мужчин, но я ведь знала на что шла.
Мы стали много разговаривать. Ну как мы... я болтаю без умолку, а Феликс односложно отвечает. Когда я его сильно достаю, то затыкает меня поцелуем. А если я ругаюсь, то в мой рот идет тяжелая артиллерия – его член. Я не жалуюсь в любом из этих случаев.
Единственное, что мне не нравится, так это то, что Феликс категорично запретил рассказывать родственникам и знакомым о беременности и свадьбе. Мы с ним долго спорили. Он не объяснил причину, но я чувствовала, что она веская.
Он говорил, что счастье любит тишину, что после смерти Никиты прошло только полгода и Мартыновы нас не поймут. Но я жила с Ником целомудренным браком, поэтому и выжидать год траура не видела смысла. Тем более я хотела, чтоб наша девочка родилась в полноценной семье.
Я конечно согласилась с Феликсом, но решила сказать хотя бы маме. Я позвонила ей сегодня. Она сначала была в шоке и от беременности и от свадьбы. Но потом пожелала мне удачи и, чтоб я никогда не жалела о своем выборе. Я была ей благодарна за понимание и отсутствие осуждения. Ведь у нас с Феликсом действительно впереди длинная и интересная жизнь, и оставаться в хороших отношениях с родственниками скорее плюс, чем минус. Беременность сделала меня явно добрее и сентиментальнее.
Глава 42
Сегодня моя с Кларой свадьба. Думал ли я когда-то, что белая зайка завладеет мной целиком. Развеет своей искренностью привычный мне мрак и темноту, царившие в моей душе... Я ужасный убийца, циничный наемник, без сожаления отправлял в мир иной, прямиком в ад, многие души. А теперь вдруг задумался о своем раскаянии...
Если Бог подарил мне ангела, дал шанс возродиться и начать новую жизнь, имею ли я право все просрать... Мой ответ однозначно нет.
Клара Клико стала для меня откровением. Она из рабыни, которую мне доставляло удовольствие унижать, переродилась для меня в царицу. Я готов пасть на колени перед ее красотой, добротой и любовью ко мне. Я знаю, что не достоин этой девушки, не заслужил этого подарка судьбы. И у меня впереди целая жизнь у ее ног. Я буду молить ее никогда не оставить меня, не ввергнуть назад в ту огненную пучину моего существования на черте ниже самого ада. Я не хочу и никогда не вернусь туда, откуда пришел к ней.
Я сделаю все для моей царицы. Я наслаждаюсь ее властью надо мной, ее женской хитростью, которую я разоблачаю каждый день, но поддаюсь и играю отныне по ее правилам.
Клара стала моей музой, моим вдохновением на пути к изменению себя. Я всегда считал, что такие ублюдки, как я, не меняются. Просто не могут перешагнуть в мир нормальных людей. Я так думал, пока не ощутил под своей задницей пинок любви. Только это чувство всепоглощающее, выворачивающее меня перед ней наизнанку и делающее бесхребетным и слабым, способно меня переубедить.
И сдавшись ей, на милость моей победительницы, я испытываю безграничное удовлетворение и счастье.
В Кларе растет наша дочь. С каждым днем она из маленького зернышка превращается в человека. Я засыпаю ночью, сжимая в своих объятиях двух самых нужных мне женщин. О большем не могу мечтать.
Во мне впервые появился страх. Я не боялся, когда меня пинали грязными ботинками по ребрам, когда я выбивал себе место в жизни. Не боялся, когда мне приставляли к горлу нож и напрявляли дуло пистолета в висок... А сейчас боюсь... боюсь потерять свое хрупкое, неокрепшее счастье.
Я думаю о том, что так и не нашел заказчика Клары. Конечно, я склоняюсь к тому, что это был ее больной муженек. Но постоянное чувство тревоги, не дает мне расслабиться и дышать полной грудью.
Мой самый большой адский кошмар заключается в возможности потерять моих женщин. Никогда я себе не прощу, если с беременной Кларой что то случится...
Я решил сразу после церемонии бракосочетания увезти ее в Лондон. Подальше от ее родственников, пока я не смогу сам убедиться в ее безопасности. Никакой твари не позволю даже криво посмотреть в ее сторону. Убью на месте любого, кто попытается причинить ей вред.
Я осознаю, что быть любимой мной женщиной нелегко. Я слишком подавляю ее и не могу отпустить ни на миг от себя. Я должен, как одержимый, постоянно контролировать где она, что с ней. Я схожу с ума, если Клара берет трубку после третьего гудка в телефоне и срываюсь из-за этого на нее. Но я только учусь принимать благодать наших чувств. Пытаюсь понять свои мотивы и вести себя с ней спокойнее.
Я обещаю дать Кларе больше свободы. Потом, после родов. Или через год-два... Когда я смогу смириться с нашей новой жизнью.
Но пока, я чувствую угрозу. На уровне инстиктов животных и древних. Я понимаю, что должен быть всегда рядом, чтоб смог защитить ее.
Клара принимает мою одержимость с умом взрослой, умудренной опытом женщины. Она не ругает меня, когда я жду ее часами под дверью салонов красоты, когда хожу вместе с ней в частную клинику на все приемы и на подготовку к родам. Даже на ее работу мы ездим вместе и ей пришлось разделить директорский кабинет со мной.
Я видел много горя, крови, лишений. Я не могу позволить, чтоб с моими малышками что то случилось. Я знаю, что позже смогу спокойнее относиться к ней, не так сходить с ума, когда ее час нет рядом. Но пока есть как есть. Я одержимый ею, сукин сын. И не могу иначе!
Сегодня день нашей свадьбы. Отныне Клара станет Бергман. Звучит, конечно не так, как Клико. Но ее фамилия слишком ироничная и знаковая. Особенно, если учесть, что я беру в жены Вдову Клико, то мне будет не по себе, если со мной она останется при прежней фамилии. С недавних пор я начал дорожить своей жизнью и не считать ее настолько никчемной и жалкой. Поэтому хочу сказку. Чтоб "жили долго и счастливо"...
Клара переодевалась долго, я уже подумывал подняться за ней. Я нервно курил и смотрел на сад. Мне нравится их фамильное поместье в старинном аглийском стиле. Возможно, когда то мы вернемся и снова будем жить в этом доме. Но сегодня мы улетаем в Лондон. Я предупредил об этом Клару и на удивление, она легко согласилась. Сказала, что я замучил ее своим контролем и она с удовольствием сменит декорации. Я даже надеялся убедить Клару там рожать. Но все по порядку. Пока на первом месте, наша церемония бракосочетания. А потом медовый месяц.
Сейчас в самый разгар лета, в Лондоне самая лучшая погода. Нет обычных сырых туманов и продолжительных дождей. Ей должно понравиться там.
А вообще, если и не понравится, то плевать. Перед нами весь мир открыт. У меня в Тайланде вилла и друзья. Молодая пара с детьми. Когда то они были моим заказом. Видя их счастье и любовь, именно тогда я впервые почувствовал, что деньги не самое главное в жизни. Сама жизнь важнее!
Клара появилась на верхней ступеньке. Я обернулся, скорее почувствовал свою малышку. Хоть она уже на седьмом месяце, до сих пор очень хрупкая и худая.
Ее роды, тоже очередной мой страх. Мы с ней совершенно разные и я нервничаю, если ребенок пойдет в меня, как она разродится?!
– Это вообще то плохая примета, видеть невесту в свадебном платье до церемонии,– ворчит моя красавица. Ведь сегодня она особенно роскошна. Визажисты и парикмахеры с утра колдовали над ее образом. И прическа и макияж идеальны и не вызывающе.
Длинные локоны ниспадают каскадом через правое плечо. Персиковый макияж подчеркивает натуральную красоту моей девочки. Она вся такая естественная и сладкая... Белое платье из плотного кружева с атласной подкладкой закрывает полностью ноги. Оно вообще все закрывает и поэтому особенно сильно мне нравится.
– И что ты предлагаешь, чтоб я с закрытыми глазами вел машину?– улыбаюсь и подаю ей руку. Смотрю в глаза, тону в вязком растопленном шоколаде. И губы Клары с нежным блеском такие пухлые и соблазнительные. Мне очень повезло с ней, я сам себе завидую. Это ж надо чтоб такому ублюдку досталась такая милая и добрая красавица!
– Даже не думай, Феликс, у меня помада,– смеется Клара. А я уже накрываю ее ротик поцелуем. Совсем скоро она станет моя вся целиком. Может хоть тогда меня чуть попустит. А пока я самый счастливый в мире мужчина. У меня теперь есть ради кого жить и меняться!
