Текст книги "Вдова Клико (СИ)"

Автор книги: Анна Штогрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 43

Спустя два месяца мы вернулись из Лондона. Клара не захотела там рожать. Ей вообще этот город не понравился. Она окрестила его слишком суровым, сдержанным и правильным. Добавила еще, что он – копия меня до свадьбы. А к прошлому ей возвращаться не хочется. Тогда я ей не очень то нравился...

Зато когда я заговорил о Тайланде – она расцвела. Сказала, что всегда мечтала там пожить пару месяцев. Мы решили, как только нашей Виктории исполнится годик, сразу улетим на Самуи.

Няню для дочери Клара отказалась нанимать. Говорит, что малышке важно чувствовать материнское тепло и заботу. А я ее так вообще обожаю. Если раньше я подчинился власти Клары и думал, это лучшее, что со мной произошло. То теперь в нашей семье появилась маленькая крикливая амазонка. Где бы в доме я не был, бегу на ее зов как бешенный пес, верный защитник.

Сегодня среди ночи я снова услышал ворочание и всхлипы из колыбельки. Клара вымоталась и тихо посапывала. Я встал из теплого семейного ложа ловко и аккуратно, чтоб не разбудить жену.

– Тшш, малютка, не кряхти, дай мамочке поспать,– беру на руки свое счастье и быстро выношу дочку из спальни. Чувствую, что она сейчас раскричится. Еле успеваю закрыть дверь, чтоб крики не разбудили Клару.

– Так, ну что у нас тут, сюрприз для папы,– ложу дочь на пеленальный столик и по запаху чую в памперсе не чисто! Но после того, как я вышибал людям мозги, многих держал в загаженных подвалах, ее запах для меня как экзотический парфюм. Мой личный кайф.

За эти дни я хорошо научился управляться с дочерью. Переодевать, вытирать, кормить.

Иду к холодильнику, достаю заранее сцеженное Кларой молоко. Разогреваю его на водяной бане и переливаю в стерильную бутылочку.

Я сам люблю чистоту и порядок, и моя маленькая Победа довольно улыбается, когда ей сухо, чисто и комфортно. А теперь еще и вкусно.

Я уселся с моей девочкой на диване и решил, пока она кушает посмотреть в ноутбуке новости.

Быстро включил чудо техники и ввел свой пароль для входа в систему.

Покосился на Викторию. Она копия Клара. Те же пухленькие губки и маленький носик, темные шелковые волосики. Только цвет глаз мой – серая ртуть. Я доволен своей работой и честно говоря не думал никогда, что буду настолько уязвим и счастлив.

На мониторе высветилось оповещение о наличии флешки. Ну, конечно, я забыл просмотреть данные с флешки Топанова. А сейчас она просто торчит в ноуте и навязчиво напоминает о себе. Я кликнул по всплывающим окнам.

Открылись желтые папки с информацией.

Разделы – дом, охрана, заказы, реквизиты...

Я просматривал по несколько минут в каждой из них текст, фотографии, пароли.

В самом конце обнаружил одну странную папку "Феликс". Неужели здесь будет все обо мне. Я поморщился, не хотелось бы бередить раны прошлого. Но я и не телка, чтоб сопли пускать.

Посмотрел на мою Викторию, улыбнулся малышке. Она уже доедала свое молочко и от кайфа у нее закатывались глаза. Она такая кнопка, в моих ручищах точно как маленький хомячок.

Зашел в свой раздел. Да тут несколько страниц моей жизни накопилось. Кликнул по папкам с видео. У меня потемнело в глазах. Первые короткие съемки с камер интерната. Меня там бьют несколько старших подонков. Я валяюсь на грязном полу. Пытаюсь прикрыть голову, поджать колени к животу.

Нажимаю на другое видео. Там же, через неделю. Помню, меня как раз выпустили из лазарета после предыдущих побоев. На картинке те же двое и плюс третий. Бьют сильно. Я вспоминаю ощущения и невыносимую боль от сломанного носа и ребер. Нервно дергаюсь. Виктория недовольно кряхтит. Хватается за мою футболку малюсенькой ручкой. Я прижимаю кроху к себе сильнее. Будто она мой щит от моей же ненависти и злости, в которые меня динамично пытались закатать.

Пересматриваю около десятка одинаковых фильмов про боль и унижение. Главный актер по – прежнему я!

Листаю по годам и дохожу до армии. Помню одно видео в реальности, как сейчас. Даже запахи простого мыла и крови, вкус хлорированной воды с грязного пола...

Это было мое первое избиение в душе. Я был совсем юнцом восемнадцати лет. Деды проявляли ко мне особую жестокость. Я теперь понимаю, Топанов им платил и требовал от ублюдков доказательств. А так как я не ломался и после каждой бойни усиленнее тренеровался, то и методы садистов становились изощреннее.

В тот день в душе никого не было. Меня это сразу насторожило. Я решил быстро помыться и идти в казармы на свою койку.

Но вдруг вломилось пять мужиков. Старше меня, крупнее и однозначно сильнее. Я дрался с ними долго. Сбивал кулаки в кровь. Они пытались схватить мое голое тело, но я был мокрый и скользкий, поэтому все время выворачивался. Им надоело со мной играться и один из них наотмашь лупанул меня битой по животу. Воздух вылетел вместе с болью. Но зубы я сжал до судороги в челюстях, чтоб не закричать от невыносимого ада, в который меня окунали.

А когда я очутился на полу, единственной мыслью было: Пусть бьют сколько угодно, только бы не трахнули в задницу. Я представлял жалкое зрелище для извергов тогда, а для себя сейчас. У одного мудака была мини камера, и он снимал все мое избиение. Меня так никогда и не трахнули, но разбили той битой много костей.

Маленькая Виктория доедала и засучила ножками. Я приподнял дочь и поставил ее столбиком к своему плечу. Я помню, нужно ровно держать младенца после еды. Подсунул под ее ротик салфеточку. Я бы не хотел, чтоб этот ангел узнал о жестокости мира. Я огражу свою дочь от боли, страданий и слез. Я сделаю все, чтоб ее ротик улыбался, а глазки блестели от радости. Стану еще богаче, еще сильнее, еще умнее. Все для моей Виктории...

Я пролистал на мониторе годы моего персонального ада. Топанов по ходу был извращенцем. Он наверное получал удовольствие от хранения этих видео. Наверняка, пересматривал как меня годами мучали и пытались втоптать в грязь, уничтожить. Только он не на того напал. Я изменился, стал опаснее. Научился пользоваться пистолетом, ножом, удавкой. Да я даже из стакана уже мог сделать смертельное оружие.

Мой взгляд натыкается на одну папку названую знакомой датой. Новый Год больше трех лет назад. Захожу и начинаю листать фото. Они сделаны в зале Эдема. На большинстве из них Клара. Милая, красивая, МОЯ!

Листаю ниже. Ублюдок следил за моей девочкой. Вот Клара едет на работу, вот идет в кафе, в парикмахерскую. Вот охранники привозят ее в наш спа отель. Последняя дата – в прошлом году. Как раз перед моим визитом к Топанову. Просматриваю фотки и меня осеняет. Счет с которого мне капнули деньги мне был знаком. Это Топанова деньги. Получается Клару заказал мне этот старый больной ублюдок...

Вот так новость. Это ж насколько сильно он мечтал сломать меня, мою жизнь... Заказал мне же убийство моей Клары.

Я расхохотался. Громко и заливисто. Виктория же наоборот. Вздрогнула и разревелась. Я выключил ноутбук и встал с дивана.

– Тшш. Не плачь моя маленькая. Я напугал тебя? Прости, просто не каждый день узнаешь, что окончательно свободен и больше за твою маму мне не нужно переживать. Ей больше не угрожает ничего,– я целую пухлые щечки. Дочка, убаюканная звуком моего голоса, засыпает у меня в руках.

Я поднялся в спальню и уложил Викторию в колыбельку. Прикачал, чтоб не проснулась и потрогал белого пушистого зайку, что теперь висит у нее над головой. Я передарил свою любимую игрушку дочери. Когда она чуть подрастет, обязательно будет играться ванильным зверьком.

Я подошел к кровати и осторожно, плавно двигаясь, залез под одеяло, и придвинул расслабленное горячее тело жены к себе вплотную. Врач разрешил через пару недель уже заниматься сексом. Я просунул руку под Кларыну майку и погладил ее грудь. Мягкая, большая, а соски откликаются даже во сне, сразу твердеют, просят моих ласк.

Клара ерзает, наверное, ей начинает сниться эротический сон. Я чувствую, как участилось ее дыхание. Да и мое тоже. Как объяснить своей физиологии и повышенному либидо, что еще надо подождать. Конечно, завтра обязательно по программе минет на завтрак и ужин, но мне этого мало. Рядом с Кларой чувствую себя озабоченным подростком. Хочу ее все время. В первые дни нашей совместной жизни, наивно думал, что быстро смогу пресытится.

Клары мне всегда будет мало. И пусть только пройдут эти чертовы недели воздержания, я наверстаю упущенное быстро и с наслаждением.

С трудом отлипаю от своей жены и от греха подальше поворачиваюсь к ней задницей. С колом в трусах получается уснуть не скоро. Но когда я проваливаюсь в царство снов, то мне снова легко и спокойно. Рядом с Кларой я научился спать... А еще любить и жить...

Из рабыни в царицу. А я из жалкого ублюдка – убийцы в отца и мужа. Жизнь непредсказуемая сучка!

Эпилог

Феликс в сотый раз звонил домой. В телефоне он видит каждый уголок нашего дома. Начиная со спальни Виктории и заканчивая всеми туалетами и ванными комнатами. Он реально болен. Он должен контролировать нашу дочь каждую секунду. Мы наняли трех нянь посменно каждые пять часов. Они проходили собеседование на детекторе лжи. Мне кажется, если бы он мог, то вколол бы им сыворотку правды.

Мы уехали на две недели. Наша цель отдохнуть и попытаться заделать второго ребеночка. Ведь Виктории уже пять и она настойчиво требует братика или сестричку. Я планировала, чтоб с дочерью осталась мама с Константином Олеговичем. Они уже три года как женаты и очень счастливы. Но как только они узнали, что дом нашпигован камерами, наотрез отказались. А убедить Феликса их убрать нереально. Потому что у него мания преследования и жажда все контролировать. Когда мы поженились, меня умиляла его забота. Но потом она стала чрезмерной.

Мне иногда кажется, что пока я спала, он накачал меня транквилизаторами и вживил в какой– то зуб маячок. Потому что он всегда знает где я и что делаю. Ни одна моя подруга не понимает наших отношений. Даже Лиза любит часто повторять, что Слава Богу, Алекс Брэнан, он же Феликс Бергман выбрал меня, а не ее. Потому что она, живя с ним, пустила бы себе пулю в лоб, не выдержав тотального контроля. А я сама не понимаю, как еще держусь и еще хочу от него второго ребенка.

Не то что б я была с ним покорна и безропотна. Могу и зубы показать, когда он слишком достает меня. Но и сильно я не страдаю. Вероятно мой характер отличницы и любимой папиной девочки, создан для него. Я спокойно переношу его звонки с короткими разговорами : Ты где? Охрана рядом? Я сейчас заеду!

Привыкла жить под камерами и закрывать полотенцем их в ванной. Люди привыкают к мужьям алкоголикам, к каждодневным ссорам и даже побоям. Феликс же имеет свой пунктик в плане контроля. Я приняла его таким какой он есть. Мой мужчина для меня самый лучший.

Естественно, я не оставляю попыток изменить его в лучшую сторону, заставляю расслабляться и показываю, что нашим счастьем нужно наслаждаться. Но и он не мальчик, меняется с трудом и очень медленно.

– Феликс, перестань названивать. Дома сейчас восемь утра. Няня должна еще приготовить завтрак Виктории, а ты все время отвлекаешь несчастную женщину,– строго проговорила я, заведомо зная, что он не послушает меня.

– Клара, я ей столько плачу, что она должна вообще не отключаться и быть со мной онлайн всю свою смену,– недовольно говорит мужчина,– Я сейчас по громкой скажу, пусть эта клуша возьмет мобильный.

– Даже не думай! Оставь несчастную в покое! Ты же видишь, она у плиты и жарит блинчики. Виктория только проснулась и еще в ванной чистит зубы. Дай им самим разобраться,– я начинаю кипятиться. Если так пойдет дальше, то вместо роскошного отдыха, мы просидим с телефоном в бунгало.

– Клара, но ведь она должна была уже пять минут назад приготовить. Какого черта, эта старуха копошится! Зачем я тебя послушал и взял шестидесятилетнюю няню,– недовольно смотрит на меня и его серые глаза становятся темнее ртути.

– Дорогой, пожалуйста, помоги мне. Перезвонишь им через десять минут,– я меняю тактику. Я уже хорошо знаю, что единственный метод, которым его можно отвлечь и задобрить, это секс.

Легко скидываю на пол белоснежный сарафан и переодеваю, на его изумленных глазах, кружевные трусики на голубые бикини. Поворачиваюсь к мужу спиной, соблазнительно прогнувшись. Затем одеваю на шею лямки от лифчика. Подаю ему со спины голубые веревочки, чтоб он помог завязать.

Феликс шумно выдыхает и подходит ко мне сзади. Чувствую, что его задела моя игра. Он дышит шумно, рвано, сглатывает несуществующую слюну.

Телефон забыт. Отброшен в сторону, как ненужная вещь.

Я чувствую его горячие пальцы на позвоночнике. Он проводит по каждой косточке сверху вниз, от шеи до копчика и обратно. Сжимает двумя руками мою шею, тянет меня к себе. Грубо, жадно.

Мы добирались до острова на Мальдивах почти сутки. И этот ненасытный монстр был все это время без секса. Я безошибочно угадываю его слабое место. Он уязвим мною, я его потребность. Возможно, именно из за того, что я всегда чувствую свою власть над ним, позволяю ему контролировать многие сферы нашей жизни и не испытываю при этом дискомфорта.

Монстр жаждет расправы, требует мяса. Я чувствую как он с силой сжимает мое горло. Потом будет нежнее. Но так всегда после разлуки или воздержания. Он не контролирует внутренних демонов. Желает утолить свою жажду грубо и резко. Я кайфую от его движений.

Феликс проводит языком по коже на шее, перемещает большие ладони под грудь. Бесцеремонно сжимает мягкие полушария и оттягивает соски. Я откидываю голову ему на грудь, отдаюсь ощущениям и не сдерживаю стоны.

Муж жадно втягивает кожу на плече, оставляет синий засос. Кусает, потом зализывает, рычит. Я разбудила зверя, ведь знала, что не стоит дразнить. Знала, но не сдержалась. Захотела его таким.

Феликс опускает руку на живот, скользит ниже в плавки. Пальцы движутся к цели. Он накрывает гладкий лобок, сжимает в кулак, он хочет растерзать меня. Мне больно и невыносимо приятно. Только он умеет играть со мной на грани. Вроде срывается выпускает наволю дремлющего садиста, но в то же время, всегда его контролирует.

Удовольствие на грани. Смесь боли и наслаждения.

Я выгибаюсь, трусь об его каменный член. Он больнее сдавливает меня везде, и грудь и между ног, кусает, как зверь за холку, рычит... Я теку! Чувствую, как влага пропитывает плавки, как пульсируют мышцы в жажде быть растянутыми этим огромным членом, чтоб сдавливать его, выжимать все соки.

– Моя. Только моя шлюшка,– Феликс повторяет хриплым голосом.

Перед глазами мрак. В солнечный день, я с ним не вижу света. Мы в похоти в адовой темноте. Оба больны жаждой насытиться запретными ощущениями, ненормальным сексом.

Феликс раздирает меня пальцами, насаживает грубо, глубоко. Кажется еще чуть чуть и проткнет насквозь. Я извиваюсь, кричу от его грубости. Пытаюсь вырваться из цепких огромных лап. Но это мнимая игра. Он все знает, зверь чует запах течной самки. Его не обмануть. По его пальцам течет скользкая влажная жидкость, сок моего желания. Он растирает большим пальцем горошину клитора. Он это делает медленно, но давит сильно, как я люблю. Он чувствует каждый мой всхлип, пропускает каждый импульс через пальцы в кожу и в саму кровь.

Между нами давно нет запретов. Я для него сделаю все. Мои глубины открыты для этого мужчины. Он наклоняет меня и я упираюсь руками в стол. Мы даже не дошли до кровати, покрытой красными лепестками и украшенной лебедями из полотенец. Феликс не хочет ждать. Ему плевать на условности, он трахается со мной везде где хочет. А хочет он везде...

Он размазывает мою влагу по попе. Ритмично загоняет пальцы, растягивая меня там, в самом грешном месте. Приставляет головку пениса ко входу, нажимает сильнее. Анальный секс его фетиш. Он долго меня готовил, растягивал, чтоб я смогла принять его размер, чтоб получала удовольствие от этого порочного процесса. Но все равно каждый раз я замираю и мне хочется ему отказать. Не потому, что мне не нравится, напротив, я в этом получаю особое удовольствие. А потому что внутренние комплексы, уверенность в том, что это неправильно не дают расслабиться.

Феликса не остановить. Я пытаюсь отодвинуться, возмутиться. Но он толкается вглубь. Входит наполовину, затем следующая попытка. Он во мне, полностью. Я выдыхаю. Теперь нужно расслабиться, но куда уж там... Он с силой сжимает в кулак волосы и больно оттягивает голову назад. Я прогибаюсь в спине, нанизана на его кол. Распята под мощным телом. И вроде, он стоит рядом, но я чувствую, что не могу пошевелиться. А он может. И начинает движения разгоряченным поршнем. Он входит и выходит с методичностью садиста, больного ублюдка. Доставляет максимум боли. Сжимает пальцами клитор, давит сильнее. Мне больно везде.

Я кричу, не в силах даже пошевелиться, отпрянуть от него на миллиметр, слезть с раскаленного члена. И из этого ада рождается агония. Все начинает пульсировать. Феликс чувствует, что я на грани. Толкается быстрее, рычит глуше. Сам пока держится. Но я знаю, стоит мне кончить, как он сорвется.

Я сжимаю бедра, молю не останавливаться. И меня накрывает оргазм. Феликс в этот же миг выскользает и входит в пульсирующее лоно. Добивает меня. Я чувствую как мышцы влагалища сокращаются на его члене, а в попе становится пусто. Кожа горит под его руками. Я кричу, выгибаюсь.

– Блядь, Клара, ты всегда будешь шлюхой. Моей. Ты течешь, как последняя сука. Столько лет тебя трахаю, а ты все не высохнешь,– Феликс говорит грубо, бьет по заднице ладонью. Припечатывает всю пятерню и сам кончает в меня. С глухими скупыми стонами. Спермы много, она пульсирует, наполняет меня, течет на нежную кожу бедер.

Я готова испытать оргазм снова только от этих ощущений, его эйфории.

Хищник сыт, но надолго ли...

– Пообещай, что пока мы здесь, будешь звонить домой не больше трех раз в день и телефон оставлять в номере,– его член еще во мне. Я разгибаюсь и прислоняюсь спиной к его влажной от пота груди.

– Ты хитрая сучка, знаешь как меня задобрить,– чувствую, что муж ухмыляется. Его руки спокойнее, нежнее. Начинают уже ласкать, а не терзать и мучить. Он гладит мой живот, проходится по груди. Обнимает меня, мягко целует шею, щеку, дотягивается до губ. Поцелуй приятный мягкий.

Какой Феликс на самом деле? Свирепый и яростный или нежный и влюбленный. Я до сих пор не понимаю, где в нем прорывают эмоции, а где он сдерживается. Он бывает умопомрачительно аккуратным и нестерпимо жестоким. Но я кайфую от него любого. Разного и непредсказуемого. Моего личного тирана. Похотливого развратника и нежного любовника.

Я его вся! И телом и душой. Осуществлю самую сумасбродную фантазию для него. Он это чувствует и требует ровно столько, сколько я могу и хочу ему дать. Мы две половинки одного целого. Кривые, острые и неправильные. Но когда мы сходимся, то становимся едины. В этом и есть сила нашей любви. Больной, непонятной, но нашей!

Сильные руки мужа подхватывают меня словно пушинку, разворачивают к себе, прижимают к стальной груди. Мышцы напрягаются под кожей как канаты, металлические тросы. Он идеален. Демон в прекрасной хищной красоте. Не устану никогда им любоваться. За годы проведенные вместе он стал еще сильнее и больше. Его регулярные изнуряющие тренировки вылепили из него настоящего Дьявола. Обжигающая мужская красота, суровая, непримиримая. Я целую его плечи, напряженную шею. Он укладывает меня на кровать, раздраженно скидывает лебедей. Нам не до украшений на кровати. Мы сейчас ее сами украсим.

Феликс нежен, насколько вообще может быть хищник. Но первый голод утолен, я выдержала. Дальше мы занимаемся любовью. Кожа к коже, сплетаемся в медленном чувственном танце. Он нависает сверху. Двигается плавно, словно пианист, играющий вальс. Задевает лишь нужные клавиши во мне, не фальшивит. Мы перекатываемся по огромной кровати для молодоженов. Я сверху. Склоняюсь, целую его губы, не такие жесткие как кажутся. Они пропитаны желанием, сулят удовольствие.

Феликс, как любовник, настоящее сокровище. Изобретателен, ненасытен. Но самый главный его козырь – он любит меня, боготворит и хочет каждой клеточкой своего огромного тела.

Поэтому мне по фигу, где он поустанавливал камеры и как часто звонит. За его близость, я готова ползать на коленях, писать каждый час отчеты на листках бумаги и ходить с десятью охранниками. Пусть сходит с ума сам. Я равнодушна к его раздражению. Он мне дает в сто крат больше, чем берет.

Целую его, сплетаемся языками. Он съедает мои стоны, от этого рождаются новые. Мы на пике. Влажные от пота. Запах наших тел и секса пропитал горячий воздух. Феликс насаживает меня на себя быстрее, я поддаюсь. Эйфория лопается, как мыльный пузырь. Вокруг нас фейерверки, блестящие искры. Это все из моих глаз. Мы кончаем вместе и сваливаемся в подушки. Наконец, разрядка. Я полна его семенем, но не спешу бежать в ванную мыться.

Мы ведь пролетели пол земного шара не зря. Мы прилетели за очень нужным и важным сувениром. За ребеночком. Поэтому должны постараться на славу. Я чувствую, Феликс этому только рад. Осматривает меня собственническим взглядом. Клеймит в очередной раз мое тело. Прожигает похотью во взгляде. Я заперта в клетке с хищником на две недели...на всю жизнь. Я смотрю на него и улыбаюсь. Знакомьтесь, Клара Бергман, я одержима своим мужем!

Конец