Текст книги "Ты будешь моей! (СИ)"

Автор книги: Анна Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Варя. Договор. Неустойка.

– Лера, не зли меня еще больше. Либо говори, либо уходи, либо….

– Я не могу….

– Мне надоел этот цирк. Хочешь по-плохому. Будет по-плохому!

– Нет! Стой, что мне сделать, что ты остановился?! – выпаливаю я, цепляюсь в его руку, не успев подумать, и тут же жалею.

От одного прикосновения, по телу проносятся тысячи искр. Тут же отдергиваю себя, когда вижу, как в глазах Кирилла вспыхивает пугающий огонь.

– А на что ты готова, Лера?

Глава 29. Кто твой начальник, Лера?

– Что? – дрожащими губами шепчу я.

– Я спросил, на что ты готова пойти, чтобы эти файлы исчезли? – он пилит меня ядовитым взглядом, и внутри все погибает от боли.

– Какой же ты гад! – Хочу сказать ему в лицо, но молчу.

Однако, он все это читает по взгляду. Я уверена.

И думает о себе точно так же, но зачем продолжает эту жестокую игру. Хочет меня наказать?

– Не знала, что ты можешь опустить до шантажа. – с трудом выдавливаю из себя слова.

– А я не знал, что ты окажешься продажной женщиной. – отвечает он, вгоняя в сердце невидимый нож до самой рукоятки. Еще и поворачивает его.

Влепить бы ему сейчас.

– Что за взгляд? Не считаешь себя такой? – пронзает тысячей игл его ледяной голос.

На какой ответ он рассчитывает? Что я начну кричать, что я не такая? Что смогу убедить его, что он во мне не ошибся?

Но я не могу. Не имею права. Мне не оставили выбора.

– Ты все верно сказал. Уже второй раз. – шепчу я, и Кирилл так сердито стискивает челюсти, что скрипит зубами. Крылья носа раздуваются. Желваки начинают играть. Кулаки хрустят.

Но мне не страшно, будто я мертва. Точнее он меня убил, и больнее мне уже не сделать.

– И что ты хочешь от меня за эти файлы? – спрашиваю я, в голове летают самые гадкие мысли.

– А ты, как думаешь?

А что может хотеть мужчина от женщины, которую считает продажной? Секса?

А не боится испачкаться?

Или он настолько сильно ненавидит меня, что пойдет на такое, лишь бы меня наказать?

Пойдет? Я вижу опасный огонь в его глазах. И вот теперь тот страх, что казался мертвым, вновь обретает жизнь. Бьется во мне испуганной стаей птиц.

Нет, Кирилл, нет! Ты не настолько подлый!

Не дышу, ожидая ответ. Но он молчит. Сверлит убийственным взглядом, а затем резко отворачивается, будто смотреть на меня невыносимо, и сжимает кулаки так, что от их хруста я вздрагиваю.

– Что тут происходит? – врывается в наш застывший вязкий мир Антон.

Кирилл не спешит оборачиваться. Медленно расправляет пальцы, разминает шею, и только потом позволяет нам увидеть свое лицо.

Пугающее бледное с ледяной, будто мертвой ухмылкой и несоизмеримой бездной в глазах.

– С невестой твоей знакомлюсь. – хрипит его голос.

– Это лишнее, Кирилл. – напрягается Антон.

Он сейчас похож на разъяренного быка, только покажи ему красную тряпку, и кинется. Весь на взводе, аж искры летают.

– Разве? Скоро ведь породнимся. – от льда в голосе Кирилла, сердце покрывается инеем.

Породнимся….

Почему так гадко и больно от этого слова?

Мужчины испытывают друг друга злыми взглядами, я чувствую себя пленницей, которой выламывают руки. Хочу вырваться и убежать, но не могу.

– В этом не сомневайся. – чеканит блондин. – А сейчас, с твоего позволения, мне нужно перестраиваться на новые рельсы. Ты же не можешь ты жить спокойно. Все надо вырвать с корнями у всех?

– Не у всех. А только там, где начинает нести гнильцой.

– На что ты намекаешь?! – вспыхивает Антон.

– Сам подумай. – лед и только лед. Несокрушимый.

– Да пошел ты! – фыркает Антон, а потом бросает в меня такой гневный взгляд, будто я во всем виновата. И в глобальном потеплении, и в мировом финансовом кризисе, и в его никчемности. – Пойдем, Лера. Степа уже нашел тебе место?

– Место? – хмурится Кирилл, преграждая нам путь одним лишь шагом.

– Лера будет здесь работать.

– Даже так? – Кирилл переводит на меня ядовитый взгляд.

– Я ведь пока еще могу принимать и увольнять без твоего участия. – Брызгает ядовитой слюной Антон.

– Это пока что. – напоминает брат.

– Кирилл!

– А по поводу Леры не волнуйся. Она пять минут назад получила “место”.

– Что?! – заглушает мой шепот Антон, а я во все глаза смотрю на Кирилла.

О чем он, черт возьми, говорит? Не было такого!

– Она будет работать. – выдает в полной уверенности он, а затем добавляет. – На меня.

Что?!

Я не моргаю, пытаясь переварить этот бред.

Да-да, бред! Какой в этом смысл? Зачем я ему? Разве что, чтобы держать под боком и наказать! Или наказать не меня, а Антона? Позлить его?

А может, вообще, все вместе!

Я не хочу становиться пешкой в их игре! Пешки плохо заканчивают….

– Палку не перегибай. – рычит в тихой ненависти Антон.

– Поздно.

– Она не будет на тебя работать! – вот это уже крик, от которого я вздрагиваю, а Кирилл лишь усмехается.

– Будет. – преспокойно заявляет он, а затем бросает в меня ледяной, будто безразличный взгляд. Больно…. – Так Лера?

Что? Он ждет, что я сейчас соглашусь? Или это шантаж на основании тех дурацких снимков? Это его условие?!

– Лера, сообщи, пожалуйста, своему жениху, на кого ты теперь работаешь.

Поверить не могу! На что еще он готов пойти ради возмездия?!

– Лера? – убивает Антон взглядом, а я не знаю, что мне делать.

Кивать? Бежать? Застрелиться?

Я словно канат, который перетягивают туда-сюда. Вот-вот разорвусь на части!

Глава 30. Ты будешь моим шпионом

Они ждут ответ, но мне нечего сказать. И это злит обоих.

– Ну-ка, иди сюда! – точно озверевший тащит меня Антон, но я не успеваю испугаться, как Кирилл одним движением отрывает от меня брата и засовывает за свою спину.

– Субординация. За за распускание рук статья предусмотрена. Так что поосторожнее на виражах. Ты же знаешь, как я люблю закон. – рычит он, а затем переводит убийственный взгляд на меня. – Ты уверена, что хочешь выйти замуж за психа?

– Кирилл! – Антон взрывается и, кажется, уже готов кинуться на брата, как к нам подлетает бледный Степан.

– Прошу прощения. Вам срочный звонок, – он тыкает пальцев в небо, намекая на то, что звонит кто-то важный.

Антон бесится так, что пар вот-вот повалит из ушей, а Кирилл холоднее льда.

– За мной! – гаркает Антон, и мне ничего не остается, как податься следом.

– Жду тебя в завтра в девять, – кидает вслед Кирилл, но я делаю вид, что не услышала.

Наверное, зря. Ведь у него гребаные файлы, за которые Антон меня в порошок сотрет.

И как прикажете быть? С одной стороны псих-жених, который не потерпит моей работы на брата. С другой – взбесившийся бывший, решивший всех наказать вдоль и поперек.

А меня кто-нибудь спросил, чего я хочу?

– Сядь! – рявкает Антон, указывая на диванчик в своем огромном кабнете, а сам бежит к телефону и прочищает горло.

– Алло! – его голос так резко становится приторно-сладким, что меня передергивает. Щебечет, как птичка. Чуть не хвостом виляет перед собеседником по телефону. А затем кладет трубку и вновь становится чудовищем.

– Это че еще за хуйня, Лера? Работать на моего братца захотела? Ты совсем ебнулась? – орет благим матом, а я в таком шоке, даже не дышу.

– Че молчишь, дура? Тебя пытать что ли?

– Я сама не знаю! – в испуге выкрикиваю я.

– Что значит, не знаешь? Он тебя за красивые глаза к себе позвал? Что ты от меня скрываешь, стерва?

Монстр! Чудовище! Ирод!

Вот как он сейчас выглядит. И вполне верю, что такой и руку на женщину поднять может.

Мне становится так страшно, что колени дрожат.

Я должна что-то сказать. Должна себя защитить. Но про фото говорить никак нельзя. Тем более сейчас!

– С чего ты взял, что дело во мне? Дело в вас. Это вы что-то всегда делите, а я просто разменная монета! – выпаливаю я, надеясь, что хоть это меня спасет.

В крохотном мозгу идиота начинает что-то вертеться. Он остывает, а я начинаю наконец-то дышать.

– Ты на него работать не будешь, усекла? – уже спокойнее говорит он, а я только и могу, что кивнуть. Отворачивается к окну и трет шею.

А я все еще сижу как на измене и не знаю, чего ждать.

– Иди, – бросает мне пренебрежительный жест рукой.

Я поднимаюсь на дрожащие ноги и только делаю шаг к спасению, как слышу:

– Стой!

Да что же это такое?

Медленно оборачиваюсь и молюсь, чтобы в его больную голову не пришла какая-нибудь страшная идея фикс.

– Будешь. – выдает он.

– Что?! – не понимаю я.

– Ты, моя женушка, будешь на него работать. – Я сейчас ослышалась? – И не просто работать, ты будешь следить за каждым шагом моего брата и докладывать мне, поняла?

Он, что, издевается? Решил, что я его рабыня? Что хочу, то ворочу?

– Я на такое не подписывалась!

– Лера, я устанавливаю правила! Твою сестру отправят в Турцию послезавтра, если ты не будешь меня бесить.

– У нас другой уговор!

– А мне плевать на договор. Ты в моей власти. Если я буду в тебе сомневаться, оттяну момент отправки Вари за границу!

– Но в договоре прописано….

– Лера, либо ты играешь по моим правилам, либо нет. – давит меня взглядом, а к страху внутри меня примешивается столько отвращения и злости, что хочется плюнуть ему в лицо.

Козел!

– Не слишком ли это? Чего еще ты потом от меня потребуешь?

– Что потребую, то и сделаешь, ясно?

Ясно. Более чем!

Я его ненавижу! Ненавижу всеми фибрами души! Гад!

На глаза снова ползут слезы отчаяния и безысходности, но этому уроду плевать. Он думает только о себе.

– Я не слышу ответ. Тебе ясно?

– Ясно, – едва слышно шепчу я, и чувствую, как ноги слабеют, а перед глазами все плывет.

Я будто проваливаюсь в липкое, холодное болото отчаяния и скоро задохнусь.

За своими мыслями не сразу слышу стук в дверь, и слишком поздно замечаю, что мы уже не одни.

Степан что-то спрашивает, затем впускает в кабинет солидного мужчину в коричневом костюме.

– Теперь о брачном договоре, – выдает Антон, и мужчина, судя по всему, тот самый юрист, спешит достать документы.

Вот он последний гвоздь в мой гроб.

Глава 31. Блондинка с вечеринки

Вы когда-нибудь тонули?

Вам знакомо-то чувство, когда вы уходите под воду, все глубже, и глубже. Она заполняет нос, обжигает горло. Вы хотите сделать вдох, но не можете. Изо всех сил отчаянно пытаетесь выплыть, но ничего не выходит. И, в конце концов, обессилев, сдаетесь, уходите на черное дно, под толщу ледяной воды.

Именно так я себя сейчас чувствую.

Бреду по бульвару от станции метро до дома. А мира вокруг, будто не существует. Люди кажутся тенями. Жизнь пустой и разрушенной. Я разрушенная. В душе холод и сквозняк.

Тяну на себя дверь подъезда. Поднимаюсь по ступеням, невольно вдыхая противный запах мусоропровода, и ничего не чувствую при этом. Захожу домой. Стягиваю обувь, как обычно, и иду в комнату.

Мама дома. Суетиться, собирай вещи, разбросанные по дивану и креслам, в серый старый потрепанный чемодан.

Не замечает меня. Это хорошо. Мне нужно заставить себя улыбнуться, прежде чем обратиться к ней.

– Ой. Лера, я не услышала, как ты вошла! – подпрыгивает мама.

– Я вошла тихо, – говорю ей и отчаянно пытаюсь делать вид, что все в порядке.

Надеюсь, у меня получается.

Или нет?

Она хмурится.

– Все хорошо? – звучит беспокойство в нежном мамином голосе, она тут же берет меня за руку и тянет на диван, предварительно отодвигая с бежевой потертой обивки пару кофт.

– Отлично, – вру я, заставляя голос звучать бодрее.

– Он тебя не обидел?

– Нет, мам. Все нормально. Мы партнеры.

– Точно?

– Точно, – киваю я, касаясь пальцами сухой, шероховатой кожи ее руки.

Когда-нибудь я вылезу из этой западни. Встану на ноги и позабочусь о том, чтобы руки мамы были нежнее кожи ребенка. Чтобы она не знала больше тяжкого труда.

Именно эта мысль заставляет меня жить и бороться с отчаянием.

– Я сегодня забегала в твое кафе по дороге, но тебя там не было, Лера.

– Я больше там не работаю, мам.

– Что случилось? Уволили?

– Я сама ушла. Антон предложил работу в офисе.

– В самом деле? – сияет мама, а затем опять хмурится. – С чего это он такой добренький? Ты с ним поаккуратнее.

Добренький. Очень…. А вот насчет последнего полностью согласна.

– Просто невесте богатенького наследника не пристало таскать подносы. Это бизнес и только, мам. Не беспокойся. Да и хватит обо мне. Ты уже все вещи собрала?

– Практически. Знаю, что вылет только послезавтра, но не могу сидеть на месте, – качает головой и прижимает руки к сердцу. А я жмусь к ней, желая впитать ее тепло и вновь ощутить себя ребенком в безопасности и уюте. На пару секунд помогает.

– Завтра утром мне нужно в офис. А в обед я побегу к Варе.

– К ней сейчас не пускают толком никого. Иммунитет слабый, прости, солнышко. Ты ей позвони. Сегодня ей дали телефон.

– Правда? – оживляюсь я, и тут же достаю своего “старичка”.

Голос Вари, пусть слабый, но такой родной, теплом разливается по сердцу, и я вновь чувствую, ради чего все это прохожу. Ей сложно говорить, но при этом она пытается меня поругать. А я смеюсь. Потому что ее ворчание возвращает мне потерянный мир и надежду в лучшее.

Скоро мы снова будем вместе, и ради этого я все преодолею.

– Я люблю тебя сестренка, все будет хорошо. – шепчу ей и с тоской в душе отключаю звонок.

Капли душа смывают ту грязь, что тоннами окутала меня за долгий день. Забираюсь в постель, хочу уснуть, но мысли кружат голову.

Шпион. Я должна стать шпионом и доносить Антону на Кирилла. Сегодня он выкинул это условие, а что придумает завтра?

В любом случае, идти на такую подлость я не могу. Что мне остается? Делать вид, что я играю по правилам Антона до самого того момента, пока Варе не проведут операцию, а дальше…. Дальше будет видно.

Только закрываю глаза, как трезвонит будильник. Мама уже вовсю бегает по комнате.

Такой оживленной я ее тысячу лет не видела.

– Мам, ты чего? – пугаю я, когда вижу еще один погром.

Вещи она еще вчера упаковала, а с утра они пять везде. При чем мои.

– Не могу же я пустить тебя в первый рабочий день в абы-чем! – суетится она, а я почему-то злюсь.

Так и хочется сказать, что плевать в каком виде, я заявлюсь в свой персональный ад, но портить ей настроение не хочу.

В ад…. Да, чувствую так и будет. А как иначе? Работать на бывшего, который считает тебя бог знает кем.

С маминой легкой руки я превращаюсь в элегантную юную леди в белой блузке и строгой черной юбке. В принципе, другого варианта и не было. Ну, кроме брюк и джинсов.

Еду в треклятый в офис в забитом до отказа вагоне метро и думаю о том, что меня сейчас там ждет.

Вот и стеклянное здание. Та самая дамочка на ресепшене, у которой видимо в должной инструкции прописано, окидывать всех наглым взглядом.

– У вас назначено? – спрашивает она, узнав куда мне надо.

– Первый рабочий день. Звягина Валерия.

Несколько секунд, и очередной временный пропуск у меня. Лифты, люди, нужный этаж.

Ого! Вот это суета.

Быстренько отхожу в сторону, чтобы меня не сбил грузчик с коробками. Да он тут не один такой. Люди мечутся. И к кому мне тут обратиться?

Ах, вот. Степан!

– О! С добрым утром! – озадаченно выдает он. Нервный уже с самого утра.

– Доброе, – отзываюсь я, не отрывая взгляд от суеты. – А что происходит? Ремонт?

– Мусор уносят. Кирилл Александрович со вчерашнего вечера места для своих работников обустраивает. Часть команды с собой сюда взял. Они уже обустраиваются.

– А где найти эти “места”? – озадачиваюсь я, и Степан лично решает меня сопроводить.

Напрягаюсь, когда прохожу мимо стеклянных перегородок кабинета Антона, но благо, его здесь еще нет.

Чуть дальше открывается еще один опен-спейс, будто офис в офисе. Столов не много. Я рассчитываю только пять, и столько же сотрудников, большинство из которых женщины. А за еще одной стеклянной перегородкой – Кирилл.

– Добрый день. Я Звягина Валерия, – обращаюсь к женщине, которая преспокойно щелкает длинными красными ноготками по свеженькой клавиатуре.

Почему именно к ней? Потому что ее стол ближе всего к кабинету босса, а значит, она секретарь.

Она тут же поднимает из-за стола и идет сообщать о новоприбывшей начальству.

Взгляд прилипает через стекло к Кириллу, который выслушав речь женщины, спешит обнаружить меня.

Взгляд холодный и на удивление пустой. Я бы сказала, безразличный, хотя еще вчера он резал льдом. А сегодня я не вызываю ровно никаких эмоций.

Будто так, никто.

И это, наверное, хорошо?

Кирилл отворачивается, бросает даме пару слов, и та спешит ко мне. На секунду мне кажется, что она меня сейчас отправит восвояси, но нет.

Анна Михайловна, как она себя представляет, говорит, что я поступаю в ее распоряжение и должна быть на подхвате. Однако толком объяснить, что мне нужно делать не может.

Ей некогда из-за переезда, и она отмахивается тем, что мне нужно отвечать на звонки, и если важные, звать ее. Ну и чай и кофе я буду заваривать вместо нее.

Неплохое повышение официантки.

– Как разберемся, я тобой займусь, – говорит она, а затем велит мне отнести трудовую в отдел кадров.

Знать бы еще где он, но Анне Михайловне звонят, и разговор затягивается, а стоят над душой неудобно. Сама найду.

Едва хочу выбраться в коридор, как натыкаюсь на симпатичную блондинку. Среди разносортных работников офиса она кажется топ-моделью. Высокая, красивая яркая. Может, правда, модель?

– Ты? – хмурится она, глядя на меня, и только в этот момент до меня доходит, что мы уже встречались. Точно! На вечеринке у друга Кирилла. Она еще тогда меня взглядом испепелить хотела. И сейчас, впрочем, пытается сделать то же самое.

– Что ты тут делаешь? – задает вопрос так, будто я в чужой дом без спросу залезла.

– Работаю, – отвечая я, а самой дико хочется знать, она что тут потеряла. Но спрашивать не приходит.

– А я к Кириллу, – выдает дамочка с какой-то странной злобной ухмылкой, задирает нос и походкой от бедра следует прямо к его кабинету.

Я так и застываю на пороге, глядя ей вслед. Анна Михайловна, забегает к боссу, а через несколько секунд уже приглашает блондинку внутрь.

Какое-то гадкое чувство селится в животе и карабкается вверх до самого горло. Я делаю несколько шагов назад, чтобы разглядеть, что происходит, и горько жалею от этом. Блондинка подходит в плотную к Кириллу и нежно касается пальчиками воротника его рубашки. Вся извивается точно змея. Кирилл будто чувствует мой взгляд, хуже! Он ловит меня за этим постыдным наблюдением, и я каменею до кончиков пальцев.

Не чувствую ни рук, ни ног. Только жар в груди, грохот взбесившегося сердца и горечь во рту. Хочу отвернуться, но он делает свой ход раньше. Щелкает пультом, и стекло в момент превращается из прозрачного в мутно-белое.

Позор! Позор! Зачем я посмотрела?

Зачем дала сердцу повод болеть?

А Кирилл молодец! Меня обвинял во всех грехах, а сам тут же за новой юбкой повелся. А может и не велся? Может, всегда был с ней? То-то та дамочка так на меня смотрела на вечеринке у бассейна. Точно!

Но сюда зачем ее приводить? Что я увидела? Чтобы сделать мне больнее? Поздравляю! Получилось.

Плюнуть бы сейчас, топнуть ногой и уйти….

Но кто мне позволит?

Как в тумане иду по коридору, нахожу дурацкий отдел кадров. Дама с короткой стрижкой быстро сканирует документы, сует мне заявление на прием, и отпускает.

Вот только обратно идти я не хочу. Не хочу видеть этих двоих снова.

– Где тебя носит? – злится Анна Михайловна, едва я появляюсь в опен-спейсе. – Быстро отнеси в кабинет директора кофе.

Что? Я? Туда?

Кидаю взгляд на перегородку. Все еще мутно белая. Значит, эта блондинка там. И мне нужно учтиво падать сладкой парочке кофе?

Глава 32. Проблеск надежды

Да он специально издевается гад!

С трудом сдерживаю гнев и иду в кухонный уголок. Он как раз отделен перегородкой. Вот там и выпущу пар.

Или не выпущу…. Оглядываю кухню и охаю.

Половина посуды все еще в коробках, но пара красивых чашек находится. К счастью кто-то до меня успел загрузить зерна в кофе машину. Нужно лишь задать команду, добавить молока, если эти двое капучино пьют. А что они пьют?

Плевать! Уточнять не буду!

Вымываю кружки под струей горячей воды, затем насухо вытираю полотенцем. Вот так насухо, что аж скрипят. И зубы мои сейчас тоже скрипят! От злости! Ну ничего. Не умру я от того, что подам сладкой парочке кофе.

А когда этот кошмар с договором закончится, фиг они меня смогут достать! Все!

Машинка журчит, наливая кофе с пенкой. Ставлю голубые чашки на блюдца, а затем на круглый поднос. Салфеточки же надо еще положить.

Вот тебе и офисная официантка. Далеко ушла от "обслуживания всяких", как выразился Антон?

Те люди, кому я раньше кофе подавала, хотя бы не хотели откусить мне голову.

Но ничего. Это временно. А потом я сдам экзамены, поступлю в ВУЗ или найду альтернативу в онлайн-школе. Одна мне даже нравится. Когда было побольше времени я заглядывала туда на вебинары по 3d моделированию интерьера, работе с фоторедакторами, да и вообще изучала основы дизайна.

Если с вышкой не сложится, пойду этим путем. Он короче, а знания выжатые и отобранные без воды. А сейчас нужно отнести голубкам кофе.

Ой, мамочка, дай мне сил зайти туда с прямой спиной и гордо поднятой головой. Вот и стеклянная дверь, все еще замутненная белым "туманом". Ничего не видно.

Тук-тук.

– Войдите, – строгий, сухой голос.

Так даже лучше. Дистанция только на пользу пойдет!

Набираю в грудь побольше воздуха и вхожу. Кирилл сидит за столом, внимательно всматриваясь в какие-то распечатки. А вот никакой блондинки нет.

– Ваш кофе, – отзываюсь я тихим и почтительным, как положено девочке-стажерке, голосом.

Кирилл хмурится и тут же переводит на меня грозный взгляд.

– Я просил Анну Михайловну принести кофе, а не тебя, – выдает он так, будто видеть не хочет, и тут же возвращается к документам.

Тогда какого черта сам все это заварил? Шантажом заставил меня работать на себя, чтобы что?

Я посмотрела на его пассию и уволилась с горя? В первый рабочий день?

– Анна Михайловна сказала сделать мне, – отчитываюсь я.

– Поставь на стол. – полная отстраненность в голосе.

Даже взгляд в мою сторону теперь не бросает. Это чтобы я поняла, что больше ничего для него не значу?

Вот и отлично, ледяной босс! Посыл получен!

Опускаю поднос на край приставного стола, но он почему-то наклоняется, будто не зафиксирован. Это что же наспех собрали, а все болты вкрутить забыли?!

Ой!

Пытаюсь поймать поднос, но кофе выплескивается прямо мне на руки, а одна чашка и вовсе слетает на пол и разбивается о серый матовый кафель у моих ног.

– Ай! – вылетает из губ, и мои руки тут же оказываются в ледяных ладонях Кирилла.

Я даже не успеваю понять, как он успел оказаться так быстро рядом со мной. От его непрошеных прикосновений спирает дыхание, сердце уходит в пятки. Боюсь, что наорет, а он….

Он оглядывает мои пальцы так, будто это его ошпарило, а не меня.

В груди становится больно. Щемит так, что слезы наворачиваются на глаза.

Это Кирилл, мой Кирилл. Тот, которого я вопреки всему полюбила. И который, несмотря на все свое желание мне отомстить, сейчас печется о моих ожогах.

– Больно? – звенит в ушах его голос, а я не чувствую боли.

Точнее болит не опаленная кожа, болит опаленное сердце.

– Вам какое дело? – рычу я, отдергивая руку, но Кирилл тут же возвращает ее себе.

– Не дергайся!

Хватает со стола бутылку воды и льет на покрасневшие пятна, не заботясь о том, кто будет потом убирать лужи с пола.

Внимательно и нервно всматривается в покраснения на коже, а затем поднимает на меня взгляд. И смотрит так не моргая несколько секунд, а затем хмурится.

– И чего ты такая не аккуратная? – рычит он, отстраняясь от меня.

– Стол шатался…. – только и шепчу я, а голос дрожит.

Кирилл это примечает.

– Не плачь. Ожоги не сильные. Волдырей быть не должно.

Вот только глаза на мокром месте я не из-за ожегов. А из-за него. Неужели он не понимает?

Нет. Не понимает. Варится в своих тёмных мыслях. Похож на взъерошенного дикого зверя, который вопреки своей натуре, жалеет собственную жертву.

– Но за кремом в аптеку сходи. – командует он, вновь делая голос ледяным и сухим.

– Не нужно. Я в порядке, – отзываюсь я и принимаюсь поднимать осколки с пола.

– Да стой ты! – рычит он, хватает за локоть и поднимает с пола. – Порежешься!

Не могу удержаться и не посмотреть на него сейчас. Это как вспышка из прошлого, когда мы еще не стали врагами, не вкусили боли и не возненавидели друг друга. Точнее он – меня.

Кирилл ловит этот мой взгляд. И он ему не нравится. Желваки выдают и нахмуренные брови. Но в этот раз отойти от меня не спешит, смотрит так, будто в душу заглянуть хочет.

А я сама в свою душу смотреть сейчас боюсь. Там ад, там бездна, там кромешный мрак, где нет даже луча надежды.

– Лера, ты…. – хрипит его голос, пока он всматривается в мои слезы.

Я так отчаянно надеюсь, что он все поймет без слов.

Но нет. Стук в дверь разбивает в прах едва родившуюся крохотную надежду.

– Прошу прощения. Заказчики звонят. Соединять?

– Соедини, – кивает Кирилл, вновь становясь ледяной бесчувственной статуей.

– За кремом от ожогов сходи, – бросает мне, даже не глядя в мою сторону, и возвращается к делам.

Сглатываю ком, и судя по тому, как больно, этот ком состоит из осколков стекла, и ухожу. В офисе кипит жизнь, а я чувствую себя полумертвой. Ненужной. Растоптанной.

Как я это все выдержу?

Смотрю на красные пятна на бледной коже рук, но не чувствую боли, чувствую покалывание от еще не остывших прикосновений Кирилла.

Вот же дура. И о чем я думаю? Вспомни, кто недавно сюда приходил. Та красотка. Перестань уже реветь о прошлом и искать надежду там, где ее нет. Забудь.

Тебя никто не спасет. Никто не поможет. Ты у себя одна.

Береги свое сердце, и не позволяет ему страдать по тому, кому на тебя кому-то стало плевать.

Да, тот порыв, взбаламутивший душу, ничего не значит. Ничего. Кирилл делает ставки, играет в игру, где я только пешка, которую он не пожалеет.

Теперь все именно так.

– Когда вниз пойдешь, прикупи круассанов, – отвлекает меня от мыслей Анна Михайловна.

– Что?

– Шеф сказал тебе мазь в аптеке купить. Там рядом пекарня. Я сейчас денег дам, – суетится Анна Михайловна.

Что ж. Выйти мне точно не помешает, пока я окончательно тут не рехнулась.

К моменту, когда иду к лифтам рабочих с коробками уже нет. Все блестит чистотой, а офисные работники с головой заняты своими делами.

Жму на кнопку вызова лифта, затем втискиваюсь между мужчинами в деловых костюмах и отчитываю этажи на цифровой панеле.

– Дзинь! – звенит "Отис", и я вываливаюсь в холл, где кипит жизнь и суета.

Вот бы раствориться в ней без остатка. Потеряться хоть на несколько минут.

– Лера, – звучит недовольный голос, от которого все внутри содрогается.

Антон, черт бы его побрал!