Текст книги "Ты будешь моей! (СИ)"

Автор книги: Анна Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 20. Капкан

– Надо поговорить, – выдает он мне, глядя, как всегда, свысока, словно я букашка под его ногой.

Да что ж за день сегодня такой?

– Мы с вами уже поговорили.

– Сядь, – целый приказ. И я.. сажусь. Нет у меня сил сопротивляться и спорить. Пусть говорит, что хочет, а я потом буду решать проблемы.

– Меня могут оштрафовать. Давайте быстрее, – говорю ему, но даже представить не могу, что он собирается сейчас заявить.

– Мы поженимся, – заявляет Антон с таким видом, будто все уже решил.

– Я уже сказала вашему дедушке, что не выйду замуж, – говорю монотонно и скупо. И плевать, нравится ему мой тон или нет. Просто хочу, чтобы он уже ушел туда, откуда пришел.

– Мне всегда было интересно, чем вы, бедняки, думаете, когда принимаете решения, – хмыкает тип. – Перед вами открывается столько возможностей, а вы цепляетесь в свой поганый мирок, будто он чего-то стоит, – продолжает философствовать Антон, выдавливая в левом уголке губ кривую ухмылку. – Мозгами, дурочка, подумай. Когда еще тебе выпадет такой шанс?

– Какой шанс? Стать женой богатого мудака? – так и хочется спросить у него, но вовремя прикусываю язык.

Лучше просто уйти. Тем более Кирилл вот-вот приедет. Нужно попробовать решить вопрос. А если не получится, идти к Мегере.

– Думаю, разговор окончен, – говорю ему, поднимаясь с места.

– Сядь! – приказывает он таким тоном, что я вздрагиваю.

Хотя, плевать….

– Твоей сестре ведь нужна операция? – бросает он мне в след, и я застываю на месте.

– Откуда вы..?

– Мы подпишем договор. Тихо. Только между нами. Ты выйдешь за меня замуж, как того хочет дедушка, и будешь играть роль моей жены до самой его смерти, – говорит он пугающие вещи. – А проживет он недолго, не волнуйся.

От последних его слов все внутри застывает. Это так внук любит своего деда? Хотя, у них там вся семья, судя по всему, “того”. Иначе бы они не лезли в мою жизнь. И какого только лешего я поперлась в тот день на кладбище?

– Засуньте себе это предложение в задницу! – хочу прорычать, но застываю.

А, может быть, это и есть тот шанс?

– Я должна с вами спать?

Ухмыляется гад. А меня сейчас стошнит.

– На мое усмотрение.

От его ответа на глаза наворачиваются слезы.

– Вы сказали “фиктивный брак”. Значит, близости не будет. – пытаюсь выиграть хоть что-то.

– Ты, видимо, не поняла. “Да” – и сестра жива и здорова. “Нет” и она ни в одну клинику не попадет, даже за самые большие деньги! Ты меня поняла?

– Да что же вы за человек такой? – вспыхиваю я.

Скалится урод.

– Слушай меня внимательно, девочка. Откажешься, и жизнь тебе адом покажется. – угрожает он, и я понимаю, что не могу ему ничего противопоставить. Кто он? Кто я? И куда мне бежать?

К Мегере? К Кириллу? А если ему не нужны мои проблемы. Если он отмахивается от меня?

Я даже не знаю, о чем именно он хочет сейчас поговорить. Считает меня непонятно кем, а такая приду и скажу “мне тут тип угрожает, замуж зовет. Кстати, дай денег на перелет и операцию”.

– Ну? – тянет Антон. – Выбираешь красную карточку или зеленую? Лакршери жизнь и живая сестра или нищета и мертвая сестра?

Какой же мерзавец!

– Мне нужен ответ сейчас. У тебя ровно 10 секунд.

– Что?!

– Десять, – достает телефон.

– Это нечестно!

– Пять. Четыре. Три. Два. Видимо, ты желаешь смерти сестре. Один!

Глава 21. Брат

– Брак, но без близости! Только так! – выпаливаю и зажмуриваюсь.

Тишина.

Открываю глаза и с опаской смотрю на довольное противное лицо Антона.

– Не так уж и хотелось. По рукам.

– Дайте гарантии, что Варю в ближайшее время отправят в Турцию, а вы оплатите все необходимые расходы на перелет и операцию!

– Не вопрос. Подпишем каждый пункт. Но помни, о нашем договоре никто не должен знать. Только ты и я. Иначе… – говорит он, не оставляя мне совершенно никакого выбора, а затем достает из кожаной сумки черную матовую папку. – Читай.

Швыряет ее мне как кость собаке. И я эту самую "кость" беру. Глотаю собственную гордость и читаю пункт за пунктом.

Сколько же букв. Как кредитный договор в банке.

Так, нужно маме позвонить, чтобы она не вляпалась туда, куда собралась вляпаться.

– Тут нет даты операции, – говорю я.

– Так впиши ее в свободное поле. Оно там для того и существует.

Напрягаю извилины и пишу: “организовать перелет и начать обследование с целью проведения операции в течение 7 дней с момента подписания договора”. Надеюсь, не ошиблась.

– Подписывай. – торопит Антон.

И я сжимаю проклятую ручку и ставлю свою подпись. Вот и все.

– Иди за мной.

– Куда?

– Без вопросов. – командует, будто собаку дрессирует.

– У меня работа.

– У меня тоже работа, но я ошиваюсь тут. Не зли. Я вообще-то жизнь твоей сестре спасаю. Так что будь умницей. Играй роль покорной невесты и не заставляй меня нервничать. Тебе лучше не знать меня в гневе.

Сглатываю ком обиды и иду за вещами. Петрович не доволен неожиданным отгулом, но сильно не рычит. Видимо, по виду понимает, что еще немного, и я либо взорвусь, либо рухну без чувств. А может сначала первое, а потом второе.

Бросаю взгляд на часы и понимаю, что через пять минут у заднего входа будет Кирилл. Но я его больше не увижу. Никогда.

Боль карабкается по горлу, и я велю себе не думать сейчас о нем. Не думать вообще о нем.

У Антона зеленый спорткар змеиного оттенка, в точности выражает нутро хозяина. И ездит он как змея, виляя между полосами и всех подрезая.

Обычно я боюсь высокой скорости, но сейчас не страшно. Напротив, мне нужен этот адреналин, чтобы хоть как-то заглушить боль. Но она все равно не стихает. Ни на секунду.

– Выходи. – командует Антон, когда спорткар с визгом тормозит у огромного загородного дома.

Молча выбираюсь из низкой машины, едва ли не ударяясь лбом о стойку над дверью.

Гляжу на особняк размером со всю мою бывшую школу, но как-то не до любований. Я знаю, зачем мы здесь, и от этой мысли ноги становятся ватными.

Я не хочу идти! Не хочу.

Напоминаю себе, что стоит на кону. Особенно пункты про неустойку лучше всего помогают мне принять решение, и я вхожу в дом мимо прислуги.

Из-за того, что женщина склоняет голову, я автоматически повторяю движение, после чего слышу фырканье Антона. Неудивительно. Он – царек, а все вокруг плебеи.

Взгляд сухо проходится по интерьеру, который я видела разве что в фильмах про элиту. И ведь когда-то мечтала о таком, а теперь…. Не нужно мне все это.

– Позови всех, – командует безымянной прислуге Антон.

– Они уже в гостиной, – сообщает женщина, и “жених” переводит взгляд на меня. Мол, чего застыла, дуй давай.

О боже! Как я его вынесу, когда мне хочется сбежать каждую секунду, что я рядом с ним?

Выбора нет, киваю и переступаю порог.

– Улыбайся. – шипит он мне, сквозь зубы, а затем “переобувшись” на ходу с пугающей теплотой и приветливостью спешит к членам семьи.

Из всех них я знаю лишь одного – Валентина Игоревича. А рядом еще, судя по всему супруги. Держатся вместе, одного возраста где-то под пятьдесят, хотя очень ухоженные оба. Мужчина в клетчатой жилетке. Весь мягкий как пластилин, а вот женщина колется острым взглядом.

– Лера? – хмурится Валентин Игоревич, явно, не ожидавший моего прихода.

Логично, учитывая, что я наговорила ему в прошлый раз.

– Дедушка, мама, папа, – перечисляет всех присутствующих Антон, а затем подходит ко мне так близко, что хочется отстраниться, но я заставляю себя держать на лице подобие улыбки.

Помни о Варе! Помни!

– Позвольте представить вам мою невесту, – заявляет Антон, и лица, на которых все это время было замешательство, вытягиваются в удивлении. – Валерия Звягина.

– Поздравляю, сын! – первым реагирует отец. Он встает, чтобы пожать Антону руку, а вот его супруга так хлопает ртом, что мне кажется, что из него льются неслышимые ругательства.

– Этот проходимец тебе ведь не угрожал? – вдруг спрашивает у меня Валентин Игоревич, и только сейчас я понимаю, что его выцветшие глаза без труда видят мой испуг.

– Нет, конечно, – выдавливаю я из себя, поймав предупреждающий взгляд “жениха”, и спешу улыбнуться.

Вряд ли у меня получается нормально, дедушка хмурится, а я чувствую себя так мерзко, будто в лужу к головастикам провалилась. Ненавижу врать старшим. Тем более глядя в глаза.

– Дедушка, твои слова режут острее ножа. Мы просто познакомились поближе, по твоему совету, – спешит заверить Антон.

Да он спец по вранью! Даже я почти поверила. А каким слащавым бывает. Аж передергивает!

– Ну что ж, я надеюсь, вы знаете, что делаете, – выдает глава семейства, внимательно глядя на меня, и Антон напрягается.

Ага, дед, видимо, хорошо знает своего внука.

– И? Когда свадьба? – суетится отец, чтобы развеять напряжение.

Он так рад, будто ему в невестки золотая антилопа досталась, а не официантка со школьным аттестатом вместо красного диплома ВУЗа.

– Думаю, чем раньше тем лучше, – отвечает Антон.

– Сынок, зачем же торопиться? – спрашивает глава семейства.

А мать Антона тем временем рассматривает меня с такой брезгливостью, что становится понятно: она предпочла бы сделать ставку на другую невестку. И это мягко сказано. Я чувствую себя не просто мышью в ее глазах, я чувствую себя насекомым, которого она бы с удовольствием раздавила, да только боится испачкаться.

О боже, и эта женщина станет моей свекровью? Пусть и фиктивной.

Ничего. Я вынесу. Я все вынесу, лишь бы операцию Варе сделали.

– А зачем откладывать? Папа, вам, ведь, нездоровится. Разве не хотите погулять на свадьбе перед госпитализацией, – тем не менее выдает она.

Ненавидит, но свадьбу торопит. Странно….

– Привет семейству! – раздается до боли знакомый голос, и я напрягаюсь до кончиков пальцев.

Не может быть! Мне послышалось?!

Стремительно оборачиваюсь и застываю, глядя, как в огромный зал входит высокий, статный шатен с ленивой улыбкой, но строгим, опасным взглядом. Кирилл?

Мне он мерещится? Слишком натурально мерещится! Внутри все вновь разрывается в клочья.

– Лера? – хмурятся его черные выразительные брови, и я вздрагиваю от убийственного, не понимающего, что тут происходит, взгляда.

Нет! Только не это!

Почему он здесь?

– О, брат. Так ты знаком с моей невестой? – бросает Антон с какой-то ледяной, режущей ухмылкой, и воздуха в помещении становится значительно меньше.

Брат?!

Глава 22. Это была игра?

Как Кирилл мог оказаться братом этого ненормального? Это похоже на дурной сон. Но я не сплю. Весь этот кошмар взаправду.

Съеживаюсь от пронзительных глаз Кирилла. Мне кажется, что даже воздух леденеет, когда этот мужчина переводит взгляд на Антона. Что происходит между ними двумя?

– Антон, какого черта? – обходится без реверансов гость, и я вздрагиваю от злости в его низком голосе.

– Я же сказал, это моя невеста, Лера, – с каким-то садистским удовольствием выдает “жених”, и взгляд Кирилла становится таким страшным, что я невольно пячусь.

Даже подумать боюсь, какие мысли приходят ему в голову. Хочу все объяснить, но одергиваю себя. Договор….

– Кирилл, – звучит едва слышный голос Валентина Игоревича, но Кирилл реагирует не сразу.

А я не дышу. Смотрю в испуге в карие глаза, не зная, как выбраться из этой западни!

– Папа, вам плохо?! – раздается нервный женский голос, и я тут же оборачиваюсь.

Валентин Игоревич откидывается на спинку бархатного дивана, держась за грудь.

– Сердце? – пугаются все вокруг без исключения, и позабыв обо мне, кидаются к дедушке. Я следом за ними, но госпожа Соколова отмахивается от меня одной рукой.

– Звоните Виталию Аркадьевичу! Чего вы застыли?! – отчитывает Кирилл, и отец Антона тут же достает мобильный.

В этой суматохе, я совершенно обо всем забываю, и думаю лишь о том, как помочь дедушке, но так и остаюсь бесполезной.

– Скорее сюда! – суетятся хозяева, когда в доме, появляется наряд скорой помощи.

Вот это они быстро. Будто за углом дежурили!

– Сейчас тебе лучше уйти, – оттягивает меня в сторону Антон.

Я киваю, словно в трансе, и шагаю к выходу, не отрывая глаза от медиков и Кирилла, который единственным из всех пытается хоть как-то помочь. Впервые вижу его испуганным, но при этом все равно сосредоточенным и готовым действовать в любой момент, а не разводить руками и причитать, как остальные.

– Капельницу! – командует врач двум медсестрам, а затем заверяет семейство. – Все под контролем, не волнуйтесь!

И меня отпускает после этих слов. Теперь я иду уж на ватных ногах прочь, и в переполошенном сознании остается лишь один образ – Кирилл. Почему все сложилось именно так?

– Между тобой и моим братом что-то есть? – изгибается бровь Антона, когда он выводит меня к машине.

Вот же блин! Я совсем забыла о своем “женихе”. Идет тут как тень…. очень злая, между прочим, тень!

Сколько агрессии. Вы гляньте! Только это не ревность. Это… соперничество?

– Нет, – отвечаю я, и практически не лгу.

Технически не лгу. А мои чувства – только мои. То, что могло случиться все равно уже не случится. Особенно после того, что сейчас произошло.

– Помни про договор, – предупреждает Антон и бросает надменный взгляд, когда я сажусь в черный автомобиль.

Благо, стекла в нем затонированы так, что меня не видно, а передние сидения отрезаны перегородкой.

Я тихо плачу, зажимая рот рукой, чтобы не издать и звука. В голове пчелиным роем жужжат мысли. Пытаюсь сопоставить одно с другим. Как этот мир может быть так жесток?

Я встретила мужчину мечты, и пусть между нами все стало ужасно, но я никогда не думала, что окажусь невестой его брата.

Ах!

Меня словно прошибает, когда в памяти всплывает один скользкий разговор. Тот самый, что я невольно подслушала в клубе.

Как Анон тогда сказал? “Хуже всего, что кто первым из нас с Кириллом женится на этой безродной дурочке, того и тапки”?

Точно! А раз его Кирилл – это мой Кирилл, выходит…. НЕТ!

Не может быть!

Он не мог со мной все это время играть ради наследства! Не мог!

В груди становится так больно, что я не могу сделать вдох. Это уже не душевная боль, а настоящая физическая. Кажется, я сейчас задохнусь!

Закрываю глаза и пытаюсь сделать вдох. Успокоиться. Начать дышать по капле.

Да. Так чуть-чуть лучше. Щемит, но уже не убивает. Черт!

Выходит, я все это время была игрушкой? Кубком, за который боролись ради наследства? Боже, какая же я дура! А зачем еще этот мажор пошел бы за такой, как я? Любовь?!

Мама, как же ты мне нужна.

Едва откидываюсь на спину, как автомобиль тормозит настолько резко, что по инерции я поддаюсь вперед. Тормоза визжат. Культурный, с виду, водитель выкрикивает ругательство.

– Что случилось? Авария?! – пугаюсь я, но за перегородкой тишина.

Зато моя дверь открывается так, будто ее хотят вырвать с корнями. Кидаю испуганный взгляд на улицу и вижу Его! Обманщика!

Глава 23. Лжец! Лгунья!

От одного взгляда на него, внутри все бурлит. Обида мешается с яростью. Хочется кричать и плакать, и я с трудом заставляю себя держаться.

– Выходи! – командует Кирилл, глядя на меня сверху вниз. Желваки играют. Взгляд режет ненавистью.

Выхожу. Мне тоже есть, что сказать. Но кто начнет первым, и так понятно.

– Что это было, черт возьми?! – рычит Кирилл. – Ничего не хочешь объяснить?

– А сам? – шиплю на него. Хочу смотреть с такой же надменностью и презрением, но в глазах предательски блестят еще не остывшие слезы.

– Я?! – ведет бровью.

Ноздри раздуваются, желваки играют. Да он убить меня готов.

– Да, ты! Ты ведь из-за наследства ко мне подошел, а я дура….

– Лера, не мели ерунды! – отсекает так, что я вздрагиваю. – Я понятия не имел, что девчонка, о которой говорит дед, это ты! Я разве похож, на того, кто женится из-за денег? – рычит он, а затем глаза становятся еще опаснее. – А вот ты, Лера, не перестаешь меня удивлять. И разочаровывать.

– Что?!

– Твою мать! Как же я в тебе ошибался, – качает головой, отходит, будто говорит уже не со мной, а с пустотой. Сжимает кулаки. А мне становится страшно, потому что я понимаю, что в любой момент он может взорваться.

– Девочка, для которой не все решают деньги? Гордость, самоуважение, достоинство? А оказалась съемной танцовщицей из клуба еще и продажной невестой! – последние слова он выплевывает мне лицо, и внутри все обрывается.

Чувство, будто с неба сейчас начинают срываются не капли дождя, а настоящая серная кислота, которая разъедает все на своем пути. Больно так, что дышать не могу, что дышать не могу.

А самое мерзкое, что в какой-то мере Кирилл прав. Не в танцах, а в том, что я пошла на сделку с его братом ради денег для Вари. Но разве он поступил бы на моем месте иначе?!

– Все не так, – с трудом поворачиваю онемевший язык и тут же прикусываю его.

Я не могу рассказать правду.

Договор. Неустойка. Варя.

Три слова, как три выстрела в голову.

– А как, мать твою, Лера? Как? – не спускает оборотов Кирилл. Такой бешеный, что мне должно быть страшно. А мне больно. – Еще скажи, что и за брата ты моего не выходишь, и то, что сейчас было, мне, блядь, привиделось! Ты вообще сколько его знаешь? День-два? Или ты крутила с нами обоими? Спала с ним?

Хлопок.

Я не сразу понимаю, что это моя рука рассекла воздух и проехалась прямо по щеке Кирилла. Я тяжело дышу, будто после марафона, пальцы начинают гореть, а потом я понимаю, что натворила…. Мама всегда говорила, что ударить мужчину по лицу все равно что убить. Сразу обоих. И я это сделала.

Низ живота сводит от страха, но Кирилл вовсе не собирается тягаться со мной в силе. ведет челюстью, кивает сам себе. А без слов читаю все мысли, что обитают в его голове. Я дрянь по его мнению, да?

– Ты прекрасно знаешь, что я ни с кем не спала! – цежу ему.

– Разве? – усмешка с ядом.

Я не смогу этого больше вынести. Давлюсь слезами и хочу поскорее сбежать, но Кирилл в один момент тянет меня обратно.

Грубо, жестко прижимает собой стенке автомобиля.

– Я тебя не отпускал! – голос свиреп, в глазах смертный приговор.

– Кирилл Александрович, – жалобно раздается голос. Кажется, водитель решил, что пора вмешаться.

– А я разрешения не спрашивала! – цежу ему с такой же ненавистью.

– Лера! Не зли меня. – предупреждает он, но поздно. Я как граната, у которой только что чеку сорвало. Пусть все тут в клочья разнесет вместе со мной!

– Иначе что? – задираю подбородок, чем бешу его еще больше. – Давай, покажи свою истинную суть!

Молчит, но мне кажется я слышу грудной рык. Да и вспыхнувший взгляд, куда ярче слов. Кажется, я зря это ляпнула. Очень зря….

Глава 24. Осколки

Еще несколько секунд Кирилл пилит меня гневным взглядом, будто разбирая на запчасти, а затем отступает. Отшатывается как от прокаженной.

– До дома ее довези, – командует мертвым голосом побледневшему водителю, уходит к своему авто, и так хлопает дверью, что я вздрагиваю.

Мотор ревет и “Мустанг” с визгом срывается с места.

Я не чувствую ни рук, ни ног. Они будто ватными стали. Словно слепая, на ощупь забираюсь в машину только потому, что другие автомобили начинают сигналить. Не сразу понимаю, что нужно закрыть за собой дверь. Водитель подсказывает.

Больше он ничего не говорит. Не трогает меня. Ведет машину тихо и спокойно, но порой я замечаю сквозь туманное зрение, как он смотрит на меня через зеркало заднего вида.

Что он думает обо мне и кем считает после увиденного, мне все равно. Мои мысли витают где-то далеко в космосе, а потом со скоростью света разбиваются вдребезги о землю.

Слезы катятся тихо. Смотрю на свою ладонь. Кончики пальцев красные и все еще горят после удара. Сердце болит.

Не замечаю, как мы оказываемся во дворе пятиэтажек. Опять водитель подсказывает:

– Пора выходить.

Говорит так тихо, будто меня приступ хватит, если он хоть немного повысит тон.

Благодарно киваю и вываливаюсь на ватных ногах к подъезду. Заходить совсем не хочется. Вообще ничего не хочется.

Разве что… исчезнуть.

– Лера? Доченька, что с тобой? – слышу голос мамы, и тут же поднимаю глаза.

Не хочу, чтобы она видела мои слезы. Это последнее, что мне сейчас нужно.

А еще нужно все ей рассказать про сделку.

Она меня убьет.

Кирилл Соколов:

Гребаная скрипка. Живая музыка в заведенье Стаса – излюбленная тема. Но сейчас режет прямо по мозгам. Ну хоть виски тут забористый.

– Еще, – щелкаю официантку и тут же беру наполненный на четверть стакан.

– Ты чего? – вот и друг нарисовался в своем праздничном цветастом пиджаке.

Спаситель от ведьм, черт бы его побрал! И почему так хочется ему вмазать? Сука! Не сделал ведь ничего.

– Ты сколько уже выпил? – хмурится беспокойная душа. – Из-за Золушки своей убиваешься? Слушай, да не стоит она того!

Усмехаюсь. Потому что еще недавно она, действительно, ничего для меня не значила. А потом стала значить слишком много. Притом я и сам не заметил, как это произошло.

Только подумать. Сначала чуть не рехнулся, думая, что прибил ее капотом. Меня так триггернуло, что чуть инфаркт не получил. Родители так погибли, когда мне было четырнадцать. Помню, как проклинал пьяного водителя фуры, а сейчас сам едва не убил человека.

Весь извелся, пока ждал вердикт врачей. Пара ссадин и всего-то. Камень с души. Этой девочке еще ведь жить и жить!

Совсем юная. К тому же красивая. Чертовски красивая. Это я сразу заметил. Глаз наметанный.

Каштановые волосы, бледная кожа, аккуратные и нежные черты лица. Губы пухлые, сексуальные, походу, свои. Грудь троечкой, талия тонкая, ноги длинные. Ну реально красавица, и пахнет обалденно. Персиками. Такую прям любить и любить.

Не там мы с тобой встретились, девочка. Хотя, кажется, ты не любительница таскаться по клубам.

Хмурится, ругается. Про компенсацию начинает говорить, и тут я смекаю, что девочка вовсе не простенькая. И… взрываюсь внутри!

Она, значит, деньги вышибает, а я инфаркты из-за нее получай. Нет. Так не пойдет.

Накажу. По всем фронтам накажу!

Хмурится, будто не понимает, о чем идет речь. Голливуд по тебе плачет.

“Не все решают деньги”, – заявляет она, хлопая своими невинными глазами-васильками, и я дурак, в чуть не повелся. Точнее повелся. Даже жалко ее стало. А тут еще туфля в “Мустанге”. Недомошенница-Золушка. Вернуть ей?

А нефиг было от меня убегать, я из-за нее чуть собрание не пропустил.

К счастью, успел. Планы на вечер все те же. Клуб, друзья детства, женщины. Последние уже вьются.

Предпочитаю блондинок, но сегодня выбираю шатенку. На ту ведьму сбежавшую смахивает. Только голос не тот, и взгляд до жути скучный. То есть, он игривый и обычно меня это заводит, но огонь в глазах не тот. Искры нет.

Блин, да о чем я сейчас?

Стряхиваю наваждение, а та девчонка из головы не идет. Сбежала от меня, мошенница. Или не мошенница. С этим потом разберусь. Но то, что девчонка огонь – несомненно. И наказать ее все еще хочется.

Так, вернемся к нашим барышням. Пусть будет шатенка.

Через час она уже в моей квартире. Припадает к барной стойке сочной грудью, водит секусуальными губами по краюшку бокала. Изгибается, выпячивая попу. Делает все, что я так люблю.

Подтягиваю к себе, вдыхаю аромат. Сладкий, а мне хочется персиков. Гоню эту мысль прочь. Мне еще мошенница секс не портила.

А она плотно заседает на подкорке. Еще эта туфля и чувство незавершенного дела. А надо завершить.

Когда Паша приносит досье, решаю, что сам отвезу Золушке потерю. Официантка из неблагополучной семьи. Это еще один повод не трогать девчонку, к тому же в процессе разговора убеждаюсь, что мошенница из нее никакая. А вот любовница – огонь.

Только секс. Так я думал. А еще думал, что с ней проблем не будет. Оказалась, той еще недотрогой. Дважды утерла нос, но это только подогрело интерес.

А вот двое дегенератов, накивнувшихся на нее, окончательно вывели из себя. Меня так коротнуло, что до пор не понимаю, как я их там не порешал. Наверное, из-за нее. Инстинкт спасателя не шутки, я вам скажу. Как же мне хотелось защитить ее в тот момент, уберечь, отогреть. Такое странное чувство, будто в момент берешь на себя ответственность за того, кого спас. И предмет твоей охоты, твоя жертва обретает совсем иной статус.

Уже и смотришь иначе. Начинаешь замечать мелочи, детали. Но от этого меньше не хочется. Хочется больше. Но я напоминаю себе, что у девочки может быть травма. Нужно подождать, дать ей почувствовать себя в безопасности, а потом все будет. Или не будет.

Девственница. Еще один пункт в список “не трогать ее”. В тот момент мне кажется, что это будет просто, даже не смотря, на то, что меня уже тянет к ней. Успел привязаться? Или тот самый инстинкт защитника жить не дает?

Плевать, просто хочу знать, что она в порядке. Потом хочу услышать голос. Потом увидеть.

В последний раз меня так крыло от девчонки, когда еще учился. Она тоже казалась особенной, а потом раздвинула ноги перед мелким мажоришкой.

И ладно если бы влюбилась, нет.... Просто не знала до того момента, чей кошелек толще. Сглупила, бедняжка, пролетела.

Долго пекло. Но скорее не от разбитых надежд, а потому что разочаровался. Знал, что она не последняя, но никогда бы не подумал, что меня притянет к бедовой дамочке, которая прыгнула под колеса. Никак не пойму, что именно?

Обычно в женщинах манит интеллект, элегантность, а в ней…. В ней какая-то тайна и невероятная энергия. Вот как тот самый росток из песни, который вырос прямо посреди дороги и не сдается, как ни топчи. В этом мы с ней даже похожи.

Один звонок, одна встреча, и все стены рушатся. Она – моя, и я от этого чертовский кайфую, как мальчишка. Гормоны зашкаливают, все по кайфу, а она все дальше плетет паутину.

Приходит с лекарствами в мой дом, а я ловлю себя на мысли, что мне нравится за ней наблюдать, нравится ее забота. Сам себе усмехаюсь, потому что неделю назад мне бы в голову не пришло, что буду кайфовать от того, что какая-то женщина хозяйничает на моей кухне. Не какая-то, а та которую я ежесекундно хочу. Так хочу, что снится даже.

И она меня хочет. Нежная, страстная. Совсем не опытная, но это не мешает ей быть чувственной, чертовской сексуальной и искренней. Как же я кайфую, оттягивая эти сочные губы. Сжимаю груди груди, бедра. Я хочу ее. Всю. Целиком. Себе и не один раз.

Я знаю, на что иду.

Но не знаю, ради кого.

Первые секунды пока Стас несет по телефону какую-то херню, а я смотрю на непонятные снимки какой-то доступной девки в клубе, до меня не доходит. А потом…. Да это ж, блядь, commotio cordis (смертельный удар в сердце)!

Сука! Сука! Сука!

Трясет так, что могу наломать дров. Скажи мне, скажи хоть что-то внятное! Нет, блядь, мямлит. Потому что ей нечего сказать!

Я сейчас все тут разнесу!

Так не пойдет.

Мне нужен не один час, чтобы начать мыслить здраво. Чтобы попытаться поставить под сомнение то, что, блядь, кажется очевидным. Ну не мог я еще раз напороться на подобную женщину, не мог!

Прокручиваю в голове снова и снова, и эти мысли причиняют адскую боль. Я ищу за что зацепиться, что противопоставить всему тому что “против”.

Слишком шатко, слишком хлипко. Нет.

Я пойду и все узнаю у нее. Не взорвусь. Мне не семнадцать, чтобы действовать на гормонах, хотя с ней я именно такой.

И… ее нет. Ушла, говорят, с каким-то мажором.

Удар под дых.

И я, наверное, идиот, если все еще пытаюсь выкрутить эту ситуацию натягивая ее на призму недопонимания и “все могло быть не так”.

А тут, блядь, сюрприз! Невеста Антошика!

Сука! Твою мать!

– Кир, ты б не налегал. Ты ж не любишь алкоголь, – беспокоится Стас, вырывая меня из мыслей.

Я не знаю, сколько опрокинул, но ни в одном глазу. Ни разу не глушит. Зато все ощущается еще острее. Дышу собственным ядом.

И, правда, хорош.

Оставляю виски, откидываюсь на спинку и смотрю в потолок. Нахер? Что я там хочу увидеть?

– Пошли, – кидаю ключи от тачки Стасу.

– Куда?!

– Мстю* мстить буду.

Мстю * – месть.