Текст книги "Душа Ягуара (СИ)"
Автор книги: Анна Ривн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 45
Окрыленная скорейшим освобождением из этого ночного кошмара, я яростно забилась в руках своего мучителя. Но кто бы мне позволил обрести ту самую долгожданную свободу? Крепко обняв меня одной рукой за плечи, Нэмр хищно оскалился на моего спасителя.
– Я рад и не рад тебя видеть, мой брат. Я уже давно хочу выяснить с тобой все наши разногласия и недомолвки. Пора рассказать тебе кто я есть на самом деле. Много лет назад, когда мы еще были детьми, моя психика сильно пострадала. В результате этого в моей голове произошел необратимый сдвиг, который способствовал разделению моей личности. Меня стало двое. Один твой родной брат Нэмр по отцу, а другой, абсолютно незнакомый тебе, да и мне, человек. Когда он только начал налаживать со мной связь, он назвался Джоном Кристи.
Поначалу я сильно не придавал этому особого значения, потому как мог его легко контролировать в своей голове, но с каждым разом мне было труднее его удерживать за гранью своего сознания. Джон много рассказывал о себе, о своей давно погибшей семье и своем хобби. По ходу моего взросления, когда я стал увлекаться женским полом, Джон заговорил со мною вновь. Он каждую ночь показывал мне картинки, нашептывая, какое может быть удовольствие в совокупности с телесной болью партнерши. В этих снах было очень много насилия, боли и крови, отчего я просыпался в холодном поту с криками ужаса.
Иногда кошмары резко прекращались, но стоило мне встретить симпатичную женщину, как они возвращались вновь. Я пытался бороться с мнимым желанием куда-то идти посреди ночи, чувствуя «голод теплой плоти», как любил выражаться Джон, когда я не понимал природу этого влечения и моральной ломки. Иногда я ощущал во рту привкус крови и боли в руках, как если бы перед сном бил в боксерскую грушу. После в моей голове стали случаться провалы. Я стал плохо помнить прошедшие дни и ночи, как будто кто-то специально скрывал их от меня, подкидывая мутные картинке в черно-красных тонах. Но однажды я вспомнил…
Я должен попросить у тебя прощения брат, за свои прошлые поступки и все те вещи, после которых мне самому не хочется жить. Это я виноват в смерти твоей матери и трех наложниц, которые через небольшой промежуток времени пропадали из дворца, в смерти родной матери и еще…Джанны. Я многих обрек на боль и страдания, если бы я только мог, все изменить или подавить внутри себя того монстра, что вгрызся в меня словно клещ, то я бы никогда не причинил всем тем людям, которых очень сильно люблю и уважаю, столько мучений и ужаса!
Это я напал на тебя тогда в доме и ранил, точнее это сделал Джон. Он чувствовал в тебе серьезную угрозу и препятствие к тому, что ему так хотелось заполучить. Женщина, которая покорила его своей тягой к жизни и силой характера. Женщина, которая была мне не безразлична все эти годы и, от которой я сбежал, пытаясь спасти от самого себя, – свои последние слова Алекс произнес смотря мне в глаза, из которых обжигающим потоком вниз текли слезы благодарности и любви к этому небывало сильному и мужественному мужчине.
–Я очень рад, что вы встретили друг друга и теперь за Аленой есть, кому присмотреть. Я люблю вас обоих, и прошу вас всего лишь об одном. Убейте меня, пока не вернулся Джон, ибо другого варианта нет и не может быть. Возможно в другой жизни мне повезет больше, чем в этой…
– То, что ты просишь брат, я не смогу сделать – тихо, но уверенно произносит Намурон при этом, смотря мне в глаза, ища в них поддержку. – Это слишком жестоко, даже для такого как я, привыкшего карать и миловать на собственном суде. Ты мой брат и всегда им будешь, сколько бы ты не натворил дел и скольких не лишил бы жизни.
Здесь нет твоей вины. Так случилось, что небо решило дать тебе это тяжелое испытание и проверить твою силу духа и волю. Я горд тобой, за все то, что ты сделал для детей и женщин, чьи жизни были на волоске от смерти. Да, я знаю о твоей благотворительности, о твоих инвестиционных проектах на постройки лечебниц и больниц в странах Либерии, Эритреи и Центральной Африки.
Ты всегда был сильным и мужественным, идя напролом и снося все преграды. Мы с отцом тебя любим и не виним тебя в том, что ты сделал. Это ОН во всем виноват, не ты! Мы найдем самых лучших врачей, лучшие препараты и сможем помочь, вот увидишь, у нас вместе все получится! – искренне веря в свои слова почти крича, говорит Намурон.
Я вижу, как тяжело моему мужчине принять и простить собственного брата за смерть своей матери. Как он отчаянно ищет выход из этой непростой ситуации, из которой его просто нет… Мне больно осознавать это, но я должна сделать для Алекса то, о чем он просит. Скрепя сердцем, вонзая ногти в ладони, до белых мушек перед глазами и привкуса крови на губах, от прокуса щеки с внутренней стороны. Ради его светлой памяти, ради моего и будущего моего ребенка.
Намурон пока не видит этого, но я то вижу и знаю, что пока жив Джон мне не будет покоя в этом мире, как и того, что нет гарантии, что на этом его жестокие убийства закончатся. Я не могла позволить невинным девушкам умирать в муках, захлебываясь собственным страхом и кровью. Если не я, то кто это сделает? Беря на себя большую, нет колоссальную ответственность, я разрываю зрительный контакт с глазами взволнованного и проницательного Намурона и смотрю на Алекса, который что-то чувствует в этот момент и поворачивает свое красивое лицо ко мне.
–Я сделаю это для тебя мой друг, я это сделаю – едва глотая слезы, которые встали у меня комом в горле, шепчу я, рыдая всем сердцем и душою.
–Нет! – слышу отчаянный рык Намурона, через шум от быстро бьющегося в голове стука собственного сердца. – Ты не сможешь этого сделать, ты также его любишь как и меня!
–Именно поэтому, я выполню его последнюю волю – едва слышно прошептала я, смотря на Алекса.
–Это не выход! – кричал Намурон, пытаясь нас вразумить.
–Брат, ты сейчас этого не понимаешь, но спустя время, однажды в один из множества дней твоей жизни ты поймешь, что так было правильней и милосердней поступить, как по отношению ко мне, так и к чужим тебе людям. Ты не знаешь, что значит это ужасное чувство голода, жажды убить невинную душу, наслаждаясь ее муками и страхом. Слушать крики своей жертвы и практически испытывать оргазм от ее мучений! Ощущать на своих губах вкус чужой крови и смеяться как сошедший с ума над трупом слабого. Нет, лучше смерть, чем то, что я чувствовал, когда убивал тех несчастных женщин, чьи крики и окровавленные лица являются мне по ночам.
Ты не сможешь мне помочь, и никто не сможет. Я все перепробовал. От моей болезни нет лекарства и нет спасения! Если я тебе дорог и ты желаешь мне помочь…просто убей! Не ты так кто-то другой! Мне все равно! Просто нажми на чертов курок и вышиби мне мозги! Избавь этот мир хотя бы от одного морального урода, который засел у меня в голове! – подойдя в плотную к своему брату, просил Алекс.
Господи, слушать все это было настолько тяжело, что мне хотелось опуститься на пол и заползти в самый дальний от них угол, чтобы не слышать весь этот бред и ужас. Алекс был во всем прав, но как же было нам с Намуроном больно смириться с этим! Не просто забрать чужую жизнь, даже во спасение других. Жизнь каждого человека бесценна, как и его уникальная душа, в которой маленькими кусочками паззла строится его судьба. Чем светлее и достойней его поступки, тем ярче свет его глаз, ярче его улыбка и внутренняя сила.
Алекс был замечательным, открытым и сострадательным. Он все это время, пока в нем жил монстр, боролся, искал выход и помогал другим. Я, как и Намурон, гордилась им и восхищалась, любила нежно и трепетно как одного из дорогих моему сердцу человечка. Но пришло время возвращать долг и выполнить свое данное ему по глупости и наивности обещание.
Рука автоматически подняла с пола измазанный в пыли нож, крепко сжимая его рукоять до боли в пальцах. Что будет потом, после того, что я сделаю, я честно не знала. Сможет меня простить после этого мой мужчина или нет? Смогу ли я после этого жить нормальной жизнью? Все эти вопросы будто набатом отбивали в моей голове, пока я двигалась в сторону повернутого ко мне спиной Алекса. Я была словно под гипнозом, отрешаясь от мира звуков и голосов. Кровь стучала в висках как вырвавшаяся на свободу яростная стихия, оглушая и размывая все у меня перед глазами.
За секунду до моего смертельного удара в спину дорогого мне человека я услышала выстрел, после которого Алекс буквально рухнул к моим ногам. От шока и увиденного, я выронила нож, который с громким лязгом об плитку. Мир взорвался шумом и какими-то женскими яростными криками, но мне было не дано их понять, потому, как я упала на колени перед Алексом, хватая его за руку, в попытки поддержать и как-то забрать его боль себе.
Он благодарно улыбался и с такой нежностью смотрел на меня, что я не выдержала и заревела не хуже банши, комкая своей свободной рукой на его груди рубашку, на которой быстро расползалось красное пятно.
–Не плач Булочка, теперь все будет хорошо, – хрипло, давясь собственной кровью, шептал Алекс. – Ну, что ты глупышка. Теперь тебе будет нечего бояться, брат защитит тебя. Я очень люблю вас и поэтому мне нужно уйти, чтобы дать вам возможность любить и просто жить… Вчера, сегодня, завтра я, как и твое сердце, буду с тобой рядом. Когда тебе станет одиноко, положи руку на сердце, я всегда буду там… – это было последнее, что мне смог сказать Алекс, перед тем, как сделать свой последний вздох.
Не знаю, сколько я рыдала у него на груди, но в голове громко шумело, а в горле сильно болело от пролитых слез. Мои пальцы были в крови, как и одежда. Кто-то хотел меня отцепить от его рубашки, но я не позволила, взъярилась как дикая кошка и осталась на месте, более теснее прижимаясь к пока еще теплому мужскому телу. Мне казалось, что так будет правильней, человечней. Меня душила ярость на злую судьбу и потеря близкого друга. Боли было слишком много, я не справлялась, меня бросало то в жар, то в холод.
Горячие мужские руки накрыли мои дрожащие плечи, даря утешение и разделяя боль утраты. Запах дорогих духов ворвался в мою голову, от которых голова пошла кругом. Резко крутанулась на месте и бросилась на грудь любимому мужчине, орошая его чистую белоснежную рубашку своими слезами. Намурон сжал меня в своих объятьях и поднялся с пола. Вокруг нас было столько шума, что я не понимала и пары слов. Обрывки фраз, холод ветра на моих оголенных ступнях и шум мотора машины. Все смешалось в моей голове, отдаваясь невыносимой болью в висках.
Видеть смерть всегда страшно и больно. Но лучше так, чем всю жизнь мучиться и винить себя за бездействие. Вспомнив глаза Алекса, перед тем как они закрылись навсегда, я снова заплакала. Ну почему, почему Господи, ты посчитал его не достойным жить? Почему так получилось? Зачем все эти жертвы и ужасы? Ради чего? Ведь он был таким замечательным и добрым, сильным и целеустремленным. Таких как Алекс было в мире очень мало и сегодня их стало еще меньше.
Зажатый нож в моей руке, вспыхнул страшной картинкой в моей голове, как напоминание того, отчего меня уберегла моя судьба. В груди больно сжалось сердце, от осознания того, что я могла убить этого светлого человечка собственными руками. Чувство вины вспыхнуло новой болью в моей голове, заглушив окончательно звуки, лишая меня крохи сознания и связи с окружающим миром.
Глава 46
Намурон
Я смотрю на свою маленькую, но в тоже время сильную женщину и не могу отвести от нее своего уставшего взгляда. Прошедшая неделя моей жизни была похоже на страницу из книг ужасов, которую мне пришлось пережить и прочувствовать в полной мере. Страх и волнение были моими спутниками вплоть до того момента, пока Алена не оказалась на моих руках. Бледная, с темными кругами под глазами и полными слез глазами. За то время, что я ее не видел, она немного похудела, словно высохла, но к счастью это быстро можно было исправить. Главное чтобы она быстрее поправилась и вновь мне улыбнулась, своей неповторимой и теплой улыбкой.
История жизни моего брата меня потрясла. Сильно, до боли в сердце и сильно сжатых кулаках. За что так с ним поступил Аллах? Я до последнего надеялся и верил в его непричастность ко всем недавним произошедшим событиям. Он был мне очень дорог и близок по духу, роднее у меня никого не было после смерти матери. Нэмр признался, что именно по его вине она погибла много лет назад, едва не похоронив в груде покореженного металла и забрав меня на тот свет с собой.
Что я испытывал, когда узнал об этом, не описать словами. Гнев, жалость и боль, несравнимую въедающуюся мне под кожу, снова, как много лет назад, когда я узнал, что моя нежная и добрая мама не выжила. Я вновь пережил вчера всю гамму чувств, но теперь я был спокоен и доволен тем, что вся эта история наконец закончилась. Убийца найден, брат оправдан, в какой-то мере, а я снова рядом со своей любимой женщиной.
Тоска и боль утраты по Нэмру немного отступила за ночь, пока я сидел возле не пришедшей еще в себя Алены, держа ее за руку, целуя каждый ее пальчик. Моя бывшая любовница сделала для меня и моей Омри, то, что было нам не под силу обоим. Не знаю, каким чудом она выжила и смогла дотащить свое избитое тело до комнаты, где мы все находились и нажать на курок поломанными пальцами, лишь одному Аллаху известно. После того, что она сделала, Джанна упала на пол и больше с него не встала. Абдул сказал, что она умерла. Как не прискорбно, но дядя Илан в ту ночь тоже был убит от руки брата, пытаясь остановить его и спасти Алену.
Самым тяжелым было смотреть на боль и слезы своей женщины. Как она сжимала окровавленную рубашку брата и пыталась его вернуть в мир живых. Бессилие, горечь и море боли в ее глазах, сжирали меня заживо. Я дал ей немного времени посидеть с ним рядом, попрощаться и просто забрать последнее живое тепло человека, который ей был очень дорог. Я видел, как мой брат смотрел на Алену, как обнимал ее дрожащими пальцами и не мог отвести от них глаз. Два самых дорогих мне человека, две родных души, одна из которых была вынуждена меня покинуть. В груди неприятно что-то сжалось и замерло, словно натянутая пружина.
Брат сделал свой последний вздох и закрыл глаза. Крики и рыдания Алены буквально разрывали мое сердце в кровь на мелкие кусочки. Вытаскивая ее на руках из заброшенного в пустыне дома, я не мог передать своего облегчения. Словно за мной наконец закрылись двери моего мрачного прошлого, где с каждым шагом вперед я ощущал свободу и уверенность в завтрашнем дне, потому как все, что мне нужно было завтра, находилось в моих руках сейчас.
Мне не хотелось много думать о всем том ужасе, что мне и Алене пришлось пережить. Сейчас мне хотелось, чтобы моя душа проснулась и посмотрела на меня, как раньше, когда мы с ней оставались вдвоем наедине. Мне хотелось поцеловать ее и передать в этом поцелуе всю свою любовь и нежность, боль и страх за нее и наше будущее, которым я буквально грезил последними днями, до ее похищения. Мне хотелось быть с ней рядом всю оставшуюся мне жизнь. Просыпаться с ней вместе, вместе принимать ванну и кормить друг друга сладостями, вместе растить наших будущих детей и вместе наслаждаться каждым закатом и встречать в нашей уютной кровати каждый рассвет.
– Душа моя, прошу тебя, проснись. Прости меня, что не смог сберечь и позволил плохому случится с тобой. Все закончилось, больше некого и нечего бояться. Клянусь, я тебя больше никогда не отпущу. Буду ходить за тобой хвостиком, и цепляться за твою юбочку. Ты мне очень нужна. Я ужасно соскучился и безумно устал с собой бороться, чтобы не заснуть, потому как я отказываюсь спать без тебя и есть. Но пока ты набираешься сил и молчишь, мне хотелось бы сказать тебе кое-что.
Заниматься с тобой любовью – это большее чем, дотрагиваться до твоего тела, чтобы оно дрожало. Это видеть каждую ночь, как ты спишь возле меня, чувствуя тепло от твоей близости. Это ложиться у тебя на груди, слушая стук твоего сердца – музыку, которая успокаивает мою душу. Это чувствовать себя счастливым из-за каждого твоего успеха или достигнутой цели. Это укрыть тебя своими объятьями, чтобы ты чувствовала всю мою любовь, когда тебя грустно или когда ты разочарована. Это принимать тебя такой, какая ты есть, не желая ничего не изменять в тебе. Это доверить тебе мою жизнь считая, что ты мера моего счастью. Это просить Аллаха, чтобы он позволил мне прожить целую вечность с тобой. Я люблю тебя, моя Омри, возвращайся ко мне скорей, чтобы я мог, наконец, обнять тебя и поцеловать, как мне давно этого хочется.
Я целую вновь ее маленькие изящные пальчики, боясь выпустить их из своих рук. Кладу голову рядом с ее животом, утыкаясь лбом в белые больничные простыни. Ужасно хочется спать. Устроив свое затекшее тело в удобном широком кресле, я на миг прикрываю глаза, чтобы они немного отдохнули от света ламп, но сон сладким соблазном укутывает мой разум и теряет связь с реальностью, где моя женщина уже не спит, а смотрит на меня и беззвучно плачет.
Алена
Слова Намурона как сквозь плотную вату прорывались в мое сознание, пробуждая и возвращая в реальность. Слезы вновь покатились из глаз, заслоняя красивое лицо любимого мужчины. Я видела, как он устал, измучен и бледен. Отросшая сильно щетина, безумно ему шла, делая его еще мужественней и сексуальней. Ужасно хотелось сказать ему, как сильно я его люблю, как мне приятны его слова, но едва я хотела обозначить свое пробуждение, как поняла, что он крепко спит, уткнувшись своим носом мне в живот.
Я нежно, практически невесомо, провела по его черным волосам своими дрожащими пальцами, боясь его потревожить, но и в тоже время, испытывая дикую потребность к нему прикоснуться. Убедиться, что это не мой очередной сон. Столько щемящей сердце нежности, как сейчас, я не испытывала ни к одному живому существу. Мне хотелось обнять его, вдохнуть полной грудью его запах, ощутить на себе его губы. Мы с ним вместе столько мало, но нам этого было достаточно понять, что друг без друга мы не сможем. Уже не сможем.
Мысли об Алексе и его смерти, нахлынули на меня как поток ледяной воды. По телу прошла судорога, отчего мне захотелось сжаться и вновь разрыдаться. Я понимала, что должна его отпустить. Но Господи, как же это было тяжело! Сердце изливалось кровавыми слезами, оплакивая мою первую любовь и близкого друга. Перед глазами стояла наша последняя встреча и его слова, а после бездыханное тело и мои окровавленные руки на его груди. Впервые мне хотелось сказать Джанне спасибо, за ту тяжелую ношу, что она взяла на себя, освободив нас с Намуроном от непосильного бремени на всю нашу оставшуюся жизнь. Благодаря ее упрямому характеру и жажде мести, мы без упреков и обвинений сможем продолжить жить для себя.
«Алекс, если ты меня слышишь, знай, я давно простила тебя и отпускаю. Прости меня, что не смогла тебе помочь, когда ты так нуждался в моей помощи. Я никогда тебя не забуду, ты всегда останешься в моем сердце. Я люблю тебя, мой друг, прощай».
После этих мысленных слов, я сразу же почувствовала небольшое, но все же облегчение. Будто щеки коснулись чьи-то холодные губы и над ухом прошелестело «живи за нас двоих». Может, все это было бредом усталого разума или подорванной психики, но мне стало значительней легче и теплее. Словно комнату наполнило живое тепло человеческого тела. Я отпустила прошлое, и оно в ответ отпустило меня.
Вздохнув полной грудью, радостно улыбнулась появившемуся из окна раннему солнцу, которое одарило мое лицо ярким живым светом. Я буду жить за нас двоих, как того хотел Алекс. Но сначала, нужно разбудить своего мужчину, чтобы встретить с ним наш первый рассвет в новой для нас жизни.
Похороны Алекса и его дядя Илана состоялись на вторые сутки после того как меня выписали из больницы, где все свое свободное от государственных дел время со мной проводил Намурон. По мусульманским законам друга и его кровного родственника похоронили на местном кладбище, без крестов и даже насыпи. На похоронах не допускались женщины и дети, только близкие родственники и потому мне было там не место.
Молчаливая поддержка Намурона была самой ценной для меня в те нелегкие для меня дни. В его глазах было столько люблю, что в них можно было захлебнуться и утонуть. Мы вместе спали на моей большой удобной койке, плотно прилегая, и обнимая друг друга во сне, как будто боялись проснуться порознь. По приказу моего жутко властного мужчины, ко мне в палату никто кроме него и моего лечащего врача не впускали. Я слышала за дверью, как дико и настойчиво возмущались моя подружка Вика и отец Намурона, Салим. Вредный собственник и перестраховщик даже малышку Лису ко мне не впустил!
На вторые сутки моего пребывания в больнице, мой врач сообщил мне, что я полностью здорова, при этом он очень загадочно улыбнулся и посмотрел на ничего не понимающего Намурона. Он знает! Не мог не знать, потому как, медработники брали у меня кровь на анализы и даже слюню. Но судя по тому, что мой мужчина не понимает наших с врачом переглядываний, он был не в курсе. Эта новость меня очень обрадовала и окрылила. Мне самой хотелось рассказать об этом Намурону в более уединенной и интимной обстановке. Хотя, не буду скрывать, мне было очень страшно увидеть его реакцию на тот факт, что он скоро станет папой!
Во дворце нас все уже давно ждали. Едва я первая переступила порог, как меня чуть с ног не сбила малышка Лиса и моя лучшая подружка Вика. Они долго и со вкусом причитали и обвиняли меня в том, что я была не осторожна и слишком доверчива. К этому женскому ору добавился и возмущенный голос Салима. Он быстро растолкал моих девчонок и крепко обнял, притянув меня к своей груди, при этом целуя в обе щеки. Не успев оклематься и прийти в себя от такого приятного внимания и искреннего переживания за мою судьбу, меня после отца Намурона обнял Абдул. Да так, что у меня затрещали кости и сперло дыхание.
–Эй, налетели как стервятники, – возмутился только что вошедший за мною в дверь Намурон. – Отпусти ее, чай не столб бетонный обнимаешь. Это моя женщина, руки прочь. Найди себе свою и тиская себе на здоровье.
– Я себе ее уже нашел! – ворчливо ответил Абдул, выпуская меня из своих медвежачьих объятий. – Вот только она еще пока сопротивляется. Но ничего, я умею ждать.
Пока он это говорил, его взгляд не отрывался от смущенного и, по-видимому, недовольного выражения лица Вики. Оп-пачки! Я чего-то не знаю и на горизонте у кого-то стала налаживаться личная жизнь?
– Хорошо, что вы собрались здесь все вместе, потому как у меня для всех есть объявление, – громко произнес Намурон на весь холл. – Кто знает, где мой кот Сэмуэль?
–Он здесь, дядя, – тихо произнесла Лиса, держа на руках породистого кота хозяина дома.
Взяв к себе на руки Сема, Намурон что-то достал у него из кулона на шее и протянул лохматого обратно малышке. Потом посмотрев на меня, он преклонил передо мной свое колено и хрипло заговорил:
– Я еще пока не настоящий мужчина в твоем понимании и не идеал, но отчаянно к этому стремлюсь. Есть только один мир, в котором моя душа чувствует себя, как дома и этот мир в твоих небесно-голубых глазах. С тобой я обретаю краски и запахи мира. Рядом с тобой мне хочется быть настоящим. Позволь показать тебе восточную сказку, в которой будем мы и наши будущие дети. Ты примешь мое предложение, доверишь мне свою жизнь, став моим дыханием и источником жизни? Разделишь ли со мной горе и радость, боль и счастье, жизнь и смерть? Я прошу от тебя многого, но готов отдать не меньше взамен. Моя Омри, ты выйдешь за меня?
От его слов я буквально выпала из реальности и потеряла дар речи. Судя по лицам окружающих, для них это стало таким же потрясением, как и для меня. В горле образовался ком от переполняющих меня чувств к этому необыкновенному мужчине, а из глаз брызнули слезы счастья и любви.
– На все твои вопросы я отвечу согласием. К тому же, после того, что ты со мной сделал, просто обязан на мне жениться. – Увидев в глазах любимого мужчины боль и море сожаления, вздрогнула и мысленно дала себе подзатыльника. Не туда пошли его мысли.
Обняла его лицо своими дрожащими от волнения пальцами и тихо сказала:
– Глупый. Я не о том. Я беременна. Ты скоро станешь папой.
После моего признания глаза Намурона вспыхнули таким букетом чувств, что я замерла на месте, боясь пошевелиться. Готов ли он к этому, как я? Сможет принять это именно сейчас, когда в нашей жизни все только начинает зарождаться?
– О Великий Аллах, ты услышал мои молитвы! – радостно вскрикнул Намурон, заключая меня в свои сильные и такие надежные объятья, при этом до смерти меня перепугав под счастливые выкрики окружающих нас людей. – Теперь ты от меня никуда не денешься, моя Омри!
