Текст книги "Незаметное (СИ)"

Автор книги: Анна Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

   – Пойдём, – согласилась она с улыбкой, не сомневаясь ни секунды, что вместе им будет хорошо.

   Михаил ловко встал с кресла, подхватив девушку на руки, и отнёс в спальню. Свет не стал включать, достаточно было света от люстры из зала, освещавшей спальню через открытую дверь.

   Уложив Катю на постель, Михаил быстро, по-армейски, разделся донага, внимательно контролируя настроение девушки, готовый в любой момент пойти на попятный. Не увидев ничего кроме радостной, жадной улыбки, достал из кармана штанов пачку презервативов – подгон Старка вместе с ключами от квартиры, – бросил на кровать. Катя проводила пачку взглядом, приподняла бёдра, расстегнула замок джинсов. Михаил отодвинул ей руки и сам стал стягивать джинсы с её ног, сразу вместе с хлопковыми трусами, которых она так стеснялась несколько минут назад.

   Твёрдо решив делать всё, что ей хочется, и пусть муж лучше сразу испугается, Катя, оставшись голой, сама потянулась к пачке презервативов, достала пакетик. И не стала его вскрывать пока что. Муж стоял прямо перед ней, и его член был прямо перед ней, и она прижалась к мужчине своим обнаженным телом, так что его член уютно лёг между её грудей. Михаил охнул, запутался пальцами в её шёлковых тёмных волосах, ласкавших его живот. Катя легонько тёрлась об него, вдыхая его запах, целуя его твёрдый живот, лаская руками возбуждённую плоть. В какой-то момент оторвалась, прервав ласку, ловко натянула презерватив на член – довольно красивый, кстати. Вот опять ей глупые мысли в голову приходят... Михаил наблюдал за ней, продолжая пальцами массировать ей голову.

   Катя откинулась на постели, приглашающе раздвинув ноги и протянув к мужу руки.

   ***

   Спустя некоторе время они, уставшие, лежали рядом, держа друг друга в объятиях. Михаил накинул на них одеяло.

   – Кать?

   – Мм? – ответила Катя, счастливая от того, как всё получилось. Она была почти уверена, что знает, о чём он спросит. И потому перевернулась на живот, чтобы смотреть ему в глаза.

   – Я слишком поспешил?

   – Нет, – улыбнулась она. – Я получила удовольствие.

   – Да? – усомнился он.

   – Я получаю удовольствие от самого процесса, но редко испытываю оргазм, – пояснила она. – Я помню, как старался мой первый парень. Хоть он и собирался меня бросить сразу после школы, но в постели он не был эгоистом, старался всегда, чтоб мне тоже было хорошо. Ему это было важно – быть героем-любовником.

   – Насколько редко?

   – Два раза, – легко призналась Катя с улыбкой. Он широко открыл глаза от удивления. – Первый раз – собственно в самый первый раз, а второй...

   Она вдруг замолчала, отвела взгляд и снова легла, прижавшись к нему, положив руку на его рельефную грудь. Она думала, что Михаил будет настаивать на ответе, в связи с такой её таинственностью. Но он поцеловал её в затылок и не стал ничего спрашивать.

   – А второй раз в Чехии, тоже в самый первый раз, – глухо договорила она и замерла, сжалась, ожидая реакции.

   Из кухни донеслось пиликанье стиральной машинки, закончившей программу стирки.

   Михаил снова поцеловал её в волосы, встал с постели.

   – Никуда не уходи, я скоро вернусь, – шутливо пригрозил он, и во всем своем голом мужском великолепии прошествовал на кухню. Катя глубоко вздохнула. Без него сразу почувствовалось, что батареи греют кое-как и воздух в квартире довольно прохладный.

   Через несколько минут он вернулся, забрался к ней под одеяло. Она с радостью снова забросила на него руку и ногу. Он не был суперкачком, но явно регулярно тренировался, мышцы красиво двигались под неравномерно загоревшей кожей. Бело-коричневая раскраска кожи действительно был немного смешной, да и то правда – где там на фронте выравнивать загар. Это напомнило Кате, насколько скоротечно может быть её счастье, и сразу захотелось получить ещё немного воспоминаний. Она приподнялась и не спеша протянула дорожку поцелуев по его груди, потом по животу, но добраться с поцелуями до члена не успела. Михаил перевернул её и стал повторять её поцелуи, спустился с поцелуями до самого её междуножья.

   Катя некоторое время подождала, но он явно собирался остановиться там надолго.

   – Миш... – осторожно позвала она. Он поднял голову, с удивлением поняв, что в глазах её нет удовольствия. – Мне так не нравится.

   После паузы она добавила, потому что муж явно ждал ещё каких-то пояснений:

   – Скучно. Ну я же знаю, зачем ты это делаешь.

   – И зачем?

   – Чтобы довести меня до оргазма, – печально сказала она. – Можешь мне не верить, но так – точно не получится.

   Он послушался и наконец поднялся выше, поцеловал её в губы, утешая и давая понять, что он с ней, что он её слышит. Лёг рядом, обняв её и слегка поглаживая.

   – А как вообще это получилось в те два раза?

   – Не знаю. Я часто думала об этом. Ничего особенного тогда не было, всё стандартно, миссионерская поза, обычные поцелуи, ничего такого. Только вот... самый первый раз. Больше ничего особенного. Но с тех пор у меня было слишком много «самых первых раз», а оргазмов больше не было.

   – А сама себя пробовала ласкать?

   – Пробовала, скучно. Не помогает, – цинично ответила она. Потом приподнялась, поймав его взгляд. – Давай ты просто будешь делать то, что нравится тебе, а я буду делать то, что нравится мне?

   Она улыбнулась с намёком, что не будет стесняться своих желаний.

   – Но только вот без этой гонки за оргазмом, а то это утомительно – изображать его, притворяться, думать, как не проколоться. Мне правда очень нравится сам процесс. Я читала, что это нормально, что так бывает у многих женщин. Мне нравится поактивней, поцелуи, – она поцеловала его в губы, как бы в доказательство, – касания, всё остальное.

   – Всё остальное, говоришь, – он подхватил эстафету, перекатился сам, оказавшись над ней и склоняясь с поцелуем, – значит, устроим «всё остальное».

   ***

   Чуть позже она лежала рядом с ним, разомлевшая, наслаждаясь никогда неведомым чувством, что можно просто лежать рядом с мужчиной, касаться его с нежностью, не следя за временем, не помня о долге или работе, не думая об осторожности. Сегодня ночью он был её. Вся ночь принадлежала ей. Она лежала на его сильном плече, прижимаясь к нему всем телом, закинув на него ногу, слушая глухой стук его сердца.

   – Миш, а что за татуировка у тебя на груди?

   У него над сердцем был летящий орёл с какой-то надписью, в спешке и темноте она не смогла прочитать.

   – Орёл. Означает «зоркий глаз», что для разведчика очень важно. А написано «я всё вижу» на латыни. Бывают случаи, когда только по татуировке и можно опознать.

   Катя отмахнулась от очередного упоминания о смерти, приподнялась и стала внимательно рассматривать татуировку, запоминать, водить по ней пальцем.

   – Красиво. А откуда у вашего Кобры такие познания в причёсках?

   – В смысле?

   – Ну он очень ловко мне заколку приколол в ЗАГСе, сразу опыт чувствуется.

   Катя вдруг поняла, что в пылу страсти где-то потеряла единственный предмет, послуживший её свадебным украшением, вместо фаты.

   – У него две дочки и сын, старшая то ли во второй класс пошла, то ли в третий, – отвечал Михаил, пока Катя перелезала через него на другую сторону кровати, чтобы попытаться найти заколку в груде одежды на полу. Он не понял, чего она вдруг всполошилась и стала собирать и аккуратно откладывать одежду в другую сторону. Потом побежала в освещённый зал, дав мужу возможность полюбоваться на красивое тело в профиль – со всеми выпуклостями в нужных местах. Жаль только, что не остановилась, не замерла в полосе света.

   Миша вышел вслед за ней в зал. Катя перетряхивала и выворачивала свою водолазку. Из ткани выпало что-то белое, но девушка не заметила и, очевидно, уже начала приходить в отчаяние.

   Михаил нагнулся и подал ей заколку:

   – Не это ищешь?

   Она замерла на пару секунд, взглянула на предмет, потом мужчине в глаза и, отбросив кофту, выдохнула с благодарностью:

   – Да, спасибо, – и аккуратно убрала заколку в сумку, которая так и оставалась лежать рядом на диване.

   Михаил скептически хмыкнул:

   – Потом бы другую купила.

   Катя пораженно взглянула на него. Потом сообразила, что для него, конечно, это ерунда, копеечная безделушка, и смутилась, отвернулась.

   – У меня больше ничего нет на память о свадьбе, пусть останется.

   Михаил только сейчас понял, что надо было, наверно, купить хоть какие-то кольца, хоть самые дешёвые, просто ради символа. Хотя бы простенький букет. Но он упустил момент, пытаясь обеспечить будущую жену более важными вещами на его взгляд.

   Он шагнул к ней, притянул её спиной в свои объятия, снова ощущая, какая же она стройная и хрупкая по сравнению с ним, хотя довольно высокая, всего на полголовы ниже него. Он был не такой лось, как его соратник Боровик, но был довольно крупным и накачанным мужчиной. Никогда не испытывал тягу иметь мышцы как стальные канаты бодибилдеров, но поскольку не был таким ловеласом как Старк, то всю лишнюю энергию с начала боевых действий спускал в самодельной тренажерке на базе. Да и до спецоперации регулярно тренировался. Именно поэтому тогда за поляком отправились они с Боровиком, как наиболее сильные.

   – Ну как же, – хмыкнул он, склонившись к её уху. – Ещё телефон, карточка с деньгами, свидетельство о браке и штамп в паспорте.

   – Да, точно, – потерянно сообразила она. Вот же дура дурой, опять о какой-то глупости думала.

   – Старк тебе ещё фотографии со свадьбы пришлёт.

   Она решительно развернулась в его объятиях, погладила сурового орла на его груди, а потом взглянула мужу в глаза:

   – А у нас ещё остались презервативы?

   Он засмеялся и, целуя девушку, помог ей добраться обратно в спальню.

   ***

   Михаил проснулся первым. По потолку тянулась едва заметная трещина в побелке. Это было даже по-своему мило. Катя прижималась к его боку спиной. Он повернулся, обнял её, уткнулся носом ей в шею. Хотелось есть, но жаль было вставать с кровати, куда-то идти и упускать это тягучее нежное мгновение. Закрыв глаза, он дремал, оттягивая момент встречи с реальностью. Потом услышал лёгкое шмыганье носом и понял, что Катя плачет, стараясь делать это очень тихо, чтобы не разбудить его.

   – Ты что, опять плачешь? – удивлённо спросил он. Катя не повернулась к нему, только съёжилась под одеялом, словно отдаляясь от мужа. – Кать, это я что-то сделал?

   – Нет, – ответила она сквозь всхлипы, прижалась к нему спиной покрепче и попыталась объяснить, – нет, мне просто надо поплакать, ладно? Ты просто... – горло сдавило очередным спазмом, она окончательно разрыдалась.

   Михаил крепко сгрёб её в объятья, давая выплакаться, ибо сделать больше ничего не мог.

   – Извини, что разбудила тебя, – сказал она спустя долгое время.

   – Да я уж не спал. Пора ехать, – с сожалением сказал Михаил. – Пойдём позавтракаем куда-нибудь, да я поеду.

   – А может быть... – Катя повернулась к мужчине и попыталась приласкаться.

   – У нас презервативы кончились, – поцеловал он её в нос.

   – А мы что-нибудь придумаем, – предложила она, начиная целовать его грудь и спускаясь к животу. Михаил засмеялся.

   – Ну уж нет, пожалей меня, ненасытная женщина.

   Он откинул одеяло, спустил ноги на пол. Старый советский ковер неплохо спасал от холода.

   – А разве у вас в стандартном комплекте виагра не выдается? – невинно поинтересовалась она, опершись на локоть. Он сухо взглянул на неё, собирая одежду.

   – Не смешно.

   – Извини, – смутилась она.

   – А ты веришь в этот бред? Реально веришь, что нам виагру для изнасилований выдают?

   – Нет, конечно.

   – Ладно, – успокоился он. – Я мыться.

   Он мрачно усмехнулся, склонился, коснулся её губ в быстром поцелуе и отправился в душ.

   А потом ещё пара часов пробежала в какой-то нелепой суете расставания. Казалось, что можно сказать больше. На языке вертелись и не находили выхода ненужные нелепые пожелания.

   – Я буду ждать, – серьезно пообещала она, когда муж напоследок обнял её, уже собираясь садиться в машину к друзьям.

   – Только делай это где-нибудь подальше, ладно? В Луганске или в Ростове.

   Она кивнула, стараясь улыбаться ему и всей его команде. Надеясь, что это хоть как-то будет согревать его там, в холодных окопах.

   «Господи, убереги от пули и от осколка, от беды и несчастья, от бесчестья и тупого начальства...» – закрыв глаза, помолилась она, стараясь представить всех их по очереди. Некрасивый приставучий Старк, мрачный Боровик, непонятный бурят Кобра, милый Зёва. И её собственный муж. Михаил. Миша.

   ***

   Середина ноября 2022 г.

   Катя увидела пропущенный телефонный звонок уже вечером. Весь день телефон пролежал в сумке, а сумка была заброшена в дальнем углу склада с гуманитаркой вместе с её пальто. Увидела, что звонок был от Миши, аж в полдень – более шести часов назад. Поскорее нажала кнопку вызова, надеясь, что ему выходной дали на весь день и она хотя бы сможет поговорить с ним.

   – Привет, Кать, – ответил он почти сразу.

   – Привет, я не видела твоего звонка, была на работе, – огорченно сказала она, водя по стеклу остановки пальцем.

   – На работе?

   – Ну, не совсем работа. Я устроилась волонтёром, на разгрузке-погрузке гуманитарки на складе работаю. Ты не представляешь, сколько всего едет со всей России!

   – Немножко представляю. У нас коптер тоже с гуманитарки, да и всякой мелочи приходит.

   – Понятно, – ей хотелось говорить, говорить и говорить, но она не знала о чём.

   – А ты где сейчас? – спросил он.

   – В Ростове, который на Дону, – буква "Z" под её пальцем на подмороженном стекле становилась всё толще и толще.

   – Ясно, – разочарованно сказал он.

   Она понимала его разочарование. Если бы она взяла телефон раньше и увидела, что Миша звонил, то могла бы успеть приехать в Луганск к вечеру.

   – Я через пару недель вернусь в Луганск, – поспешила сказать Катя.

   – Не надо, лучше оставайся в Ростове.

   Она понимала, что муж хотел её видеть, безусловно, но ещё больше хотел, чтобы она была в безопасности.

   – Где живешь? Квартиру снимаешь? – спросил Михаил. Чувствовалось, что ему тоже не хотелось прерывать разговор.

   – Нет, в общаге с другими волонтерами. Бесплатно, девчонки помогли устроиться. Кстати, я получила полис и сдала тесты на ВИЧ и всякое такое, – вспомнила она то, что хотела ему сообщить.

   – И как?

   – Всё отрицательно. Но сказали через пару месяцев повторить, на всякий случай.

   Перед её мысленным взором вновь предстали те ужасных четыре дня с наркоманами-кракеновцами. Действительно, просто чудо, что она ничем от них не заразилась. Те не заморачивались никакой защитой, не заботились ни о себе, ни – тем более – о ней. А от беременности у неё до сих пор стояла спираль, ещё в Чехии ставила.

   – Хорошо. Ладно, побегу. Ты пиши в телеграм, если что.

   На заднем фоне послышались голоса.

   – Ребята тебе привет передают, – хмыкнул Старк.

   – И им тоже привет, – радостно откликнулась Катя. Живые, значит, все.

   – Денег я тебе ещё кинул.

   – Да мне не надо, одежду из гуманитарки взяла, жилье-еду мне здесь бесплатно предоставляют.

   – Деньги лишними не бывают. Ладно, береги себя.

   – И ты тоже. Пока.

   Он помолчал секунду, прежде чем сказать в ответ «пока» и нажать отбой.

   Михаил был рад, что Катя перезвонила, что с ней всё в порядке. И что она тоже огорчена, что не удалось встретиться сегодня. В голову за шесть часов успели наприходить разные мысли, не самые приятные. Начиная от возможности, что она нашла себе «подработку», и заканчивая попаданием под обстрел или в заложники к украинской ДРГ. И как же хорошо, что ни одна из них даже близко не была к правде.

   Катя, покусывая мизинец, смотрела на телефон, размышляя, почему же не сказала мужу, что она на самом деле делает в Ростове. В её делах не было ничего предосудительного, даже наоборот. Наверное, не сказала, чтобы не спугнуть свою мечту. Ладно, успеет ещё.

   ***

   Наступил декабрь – противный, мокрый и совершенно не зимний. Тянулись дни и недели, муж больше не звонил. Немного успокаивала лишь мысль, что если б с ним что-то случилось, то ей бы сообщили, как законной жене. Правда, война – дело такое. Бывают пропавшие без вести, бывают безответственные начальники. И всё же Катерина верила, что всё хорошо. Фронт застыл на месте по всем направлениям. Судя по сводкам, никаких прорывов или безрассудных операций ни та, ни другая сторона не предпринимали. Это давало повод для оптимизма.

   Катя вернулась в Луганск, сняла комнату и устроилась на работу. Ночные смены давались тяжело, хоть она и привыкла работать по ночам. Платили мало, но этого как раз хватало на оплату комнаты и еды. Мишину зарплату она старалась совсем не трогать. И всё-таки эта была именно та профессия, о которой она так мечтала. Ну, почти та. Максимально близко к её мечтам. Катя надеялась, что летом ей удастся уже устроиться в Луганский колледж на двухгодичный курс, и тогда будет совсем хорошо. Надо было только немного подучить школьные предметы.

   Она не удержалась, походив по городу, сделала несколько «селфи» с памятниками, отослала в «телеграм» мужу – но её сообщения так и остались непрочитанными. Уговаривая себя не волноваться, Катя тем не менее поймала себя на том, что молится всё чаще, просит Бога уберечь Михаила от ранений. Будучи крещёной, особо набожной никогда не была. А тут вдруг раз зашла в церковь поставить свечку за здоровье Раба Божьего Михаила, другой...

   Потом числа 10-го наконец-то появились две зелёных галочки, означавших, что владелец телефона увидел её послание. Но ответа ей не пришло.

   Тогда она стала делать по одной фотографии в день и посылать мужу. То у церкви сфотографируется с белым кружевным платком на голове, то в потемневшем парке, то у мощного барельефа на Минэнерго, то с уличным котиком. И вот после фотографии с котиком Миша наконец позвонил.

   – Привет! – радостно проговорила она в трубку. Сердце подпрыгнуло куда-то и замерло. Была у неё подозрительная мыслишка, что его смартфон внезапно достался врагу, и именно потому он не отвечает и не звонит. С другой стороны, если б телефон перешёл в руки вэсэушников, они не упустили бы случай сообщить, что бывший владелец уже никому и никогда не сможет ответить, расписали бы в чёрно-алых красках, с подробностями.

   – Привет, – довольно сумрачно, напряжённо ответил он. Но это был он!

   – Я тебе не слишком мешала со своими селфи?

   – Нет, наоборот. Спасибо тебе за них.

   – Да не за что. Ты, наверное, не сможешь приехать, да?

   Он подозрительно замолчал.

   – Нет, не смогу, – в конце концов сказал он.

   – Вы далеко сейчас, да? – пыталась понять Катя. – Вас на другое направление перебросили?

   Михаил усмехнулся.

   – Да нет, наши всё там же, на Старобельском. Просто я в Москве сейчас. В госпитале.

   У Кати подкосились ноги, она села на кровать. Значит, муж был ранен.

   – Миша... что случилось? – осторожно спросила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной. Значит, когда она посылала свои фотографии, он был уже в госпитале, там смотрел их. Раз он сказал «спасибо», значит, есть шанс что её селфи как-то сумели поддержать его в больнице. Иногда ведь важно знать, что кто-то помнит о тебе и ждёт.

   – Под кочующий миномёт попали на задании, посекло немного, – попытался уклониться он от ответа.

   – Миш, если б «немного», то тебя не отправили бы в Москву, подлечили бы здесь.

   – Кать, да не переживай так, всё нормально.

   Катя нервно усмехнулась. Надо же, он ещё пытается её подбодрить... Почему он не хочет говорить, что с ним на самом деле? В голове начали появляться разные предположения и планы.

   – Так, завтра я увольняюсь и еду к тебе в Москву ближайшим поездом.

   – Катя, нет, – приказал он.

   – Я еду, – упрямо возразила девушка. Из глаз её уже лились слёзы. Она никак не могла бросить его там одного. Он, может, даже и двинуться не может, кто-то должен за ним ухаживать, вещи какие-то чистые приносить, бритву-пену-лекарства-апельсины...

   – Я сказал «нет».

   – А мне всё равно, что ты сказал. Я твоя жена, и имею право приехать к тебе и... – она начала всхлипывать, – ухаживать за тобой.

   Она сбросила звонок и разрыдалась. Невыносимо было представлять сильного, мужественного Азота без рук, без ног, немощно лежащего на кровати в одиночестве. Хотя как минимум одна рука у него, наверняка, осталась – как-то же он ей позвонил.

   Заиграла мелодия входящего вызова. Катя глянула на экран. Это снова был муж. Она не могла не ответить, конечно же.

   – Слушаю.

   – Кать, не дури, не надо ехать в Москву. Где и на какие деньги ты здесь остановишься?

   – Найду как-нибудь. В крайнем случае у волонтёров угол найду.

   – Да что ж ты такая упрямая? Со мной всё в порядке, честно.

   – Ага, – саркастично согласилась она.

   Мужчина тяжело, раздраженно вздохнул.

   – Катя, слушай. У меня серьёзно ранена только правая нога, ясно? Протез поставят – и снова бегать буду. Совершенно незачем приезжать.

   – Только нога? – растерянно уточнила девушка, чувствуя, как отпускают её все ужасы, что она успела напридумывать.

   – Да, причём колено тоже осталось целым. Ну и осколками немного правую сторону поцарапало мне: руку, бедро, бок. Ерунда, в общем.

   – Ясно.

   Растерянная Катя не знала, что ещё сказать.

   – Пройду реабилитацию – и через несколько месяцев вернусь, – успокоил её муж.

   Катя однозначно решила ехать к нему. Конечно, на работе посмотрят очень косо, она ведь только устроилась – и уже увольняется. Надо было только поискать работу в Москве, которая бы позволила снимать хоть комнату на окраине.

   – Я буду ждать встречи, – немножко уклончиво ответила она.

   – Я тоже, – более спокойным голосом ответил он, уверенный, что уговорил женщину. Не очень хотелось, чтобы она видела его таким. После восстановления – да, может быть, когда он уверенно станет пользоваться протезом и передвигаться без посторонней помощи. – Пиши мне, я теперь всё время с телефоном.

   – Да, хорошо. А как остальные? – Катя, успокоившись по поводу мужа, вспомнила теперь и о его товарищах.

   Он помолчал, потом мрачно ответил:

   – Зёва погиб. Старк ранен, остальные в порядке.

   У Кати ухнуло сердце куда-то в пятки.

   – Зёва погиб? – растерянно переспросила она, чувствуя, как на глаза опять наворачиваются слёзы. – Не может быть.

   Ей вспомнились его добрые спокойные глаза, его терпение, его мужество. Невероятно. Вселенская подлость.

   Михаил, услышав, как она переживает, почувствовал укол ревности.

   – Может. Нас эвакуировали вместе с места обстрела. Так что точно.

   Катя тихонько расплакалась, кусая губы.

   – Мне так жаль, Миш.

   – Мне тоже.

   – Я рада, что ты жив, – с особым чувством произнесла Катя, каждой клеточкой тела осознавая, на сколько близок был её муж к смерти. Он горько усмехнулся.

   – Да, я тоже. Пиши мне, хорошо? И звони, когда сможешь.

   – Да, хорошо.

   Он сбросил звонок, не прощаясь.

   А Катя разрыдалась, оплакивая погибшего Зёву. Прекрасного мужчину, доблестного воина. Как же это было несправедливо, что гибнут такие чудесные парни! Убивают друг друга с обеих сторон, каждый сражаясь за правду, за Родину, в которую верят, несмотря ни на что. Кто-то благодаря пропаганде, кто-то – вопреки. Катя оплакивала обе свои Родины, старую и новую, схлестнувшиеся благодаря лживым политикам в гражданской войне. Славяне убивали и калечили друг друга, а кто-то на «цивилизованном» Западе получал выгоду, радостно потирая ручки, что так всё ловко получилось.

   Но Катерина уже выбрала свою сторону – ту, где по её мнению было чуть меньше лжи и чуть больше справедливости. Её место было с мужем, с его – а теперь и её – страной.

   Продолжение следует...