Текст книги "Любовь на Рождество (ЛП)"
Автор книги: Анна Премоли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
– Всё очень хорошо, – отвечаю я, бросая на неё взгляд. Мне непонятно, она не даёт мне есть вредную пищу из материнской любви или потому, что хочет, чтобы я хорошо выглядела. Я бы надеялась на первое, но я слишком давно знаю свою мать, чтобы сомневаться.
– Чем именно ты занимаешься? – вступает синьора Мантовани, которая задаёт мне этот вопрос при каждой нашей встрече. Я же не меняю профессию раз в месяц…
– Всё также воспитательницей в детском саду, – вежливо отвечаю я.
– Знаешь, ты не кажешься мне способной нянчиться с детьми, – настаивает свекровь Элизы, – разве ты не должна быть милой и терпеливой?
Я пропускаю мимо ушей очевидную колкость и сосредотачиваюсь на практической стороне вопроса.
– Чтобы работать с детьми, нужно обладать сильным характером и стальным хребтом. Любой, кто утверждает обратное, осознанно лжёт.
– У нашей Кьяры никогда не было недостатка в характере, – добродушно со смехом вмешивается отец. Но никто не следует за ним. У матери выражение лица человека, который готов бросить в него ножи и вилки, только бы заткнуть (будь это допустимо в обществе).
И как это всегда бывает в моей семье, когда начинаются трудности, появляется бабушка, чтобы нанести последний удар, который был необходим, чтобы потопить лодку.
– Что случилось с тем молодым человеком, с которым ты встречалась? Как его зовут? Макс? – она притворяется, что не помнит. Но её глаза говорят совсем о другом.
Все за столом, кажется, отложили приборы и сосредоточились на мне, ожидая, кто знает, какого остроумного ответа. Взгляд Джулио, в частности, прикован ко мне. Я чувствую его вес и интенсивность. Сердце ускоряется против моей собственной воли.
– Хм, да, Макс. Скажем так, мы обнаружили, что нас не так уж и тянет друг к другу. Нам больше подходит быть друзьями, – пытаюсь объяснить я. Но мои щёки окрашивает яркий румянец, придавая моему заявлению неуверенность, хотя на самом деле это правда. Друг Федерико хороший парень, к тому же весьма симпатичный, но мы обнаружили, что между нами нет ни химии, ни физического притяжения. В прошлой жизни он, должно быть, был моим братом.
– В моё время молодая женщина, достигшая брачного возраста, не стремилась заводить с мужчинами дружбу, – приговаривает бабушка, – для чего нужен мужчина, если не для того, чтобы сделать его мужем?
Бабушкина философия явно из прошлого века, но я должна признать, что она может иметь свою обоснованность. Бывают дни, когда даже мне современные отношения между мужчинами и женщинами кажутся довольно сложными и трудно интерпретируемыми.
– Бабушка, я живу в эпоху, когда правила игры полностью изменились… – пытаюсь прервать её речь.
Но, если такое возможно, это ещё сильнее разжигает её.
– Ошибка вашего поколения в том, что вы спите со всеми подряд без всяких предварительных обоснований. Дорогая моя, даже в моё время мужчины никогда бы не женились, если бы женщины отдавались так быстро! Мы были намного умнее: ты хочешь, чтобы я была в твоей постели? Тогда сначала женись на мне, – торжествующе выговаривает она.
За столом воцаряется гробовая тишина. Уверена, все они размышляют над тем, как лучше поступить в данной ситуации. Притвориться, что не слышали, или посмеяться?
Мама, которая в момент нравоучения хотела налить себе воды, не успевает вовремя остановиться и заливает скатерть.
– Проклятье! – восклицает она, полная гнева, что выставила себя в плохом свете. – Мама, как тебе пришло в голову сказать что-то подобное? – шипит она, пытаясь как-то стереть следы катастрофы.
Но бабушка не теряет хладнокровия.
– Ну, кто-то же должен был это сделать. Что ты хочешь, чтобы она осталась старой девой на всю жизнь?
Синьора Мантовани кашляет, чтобы привлечь к себе внимание.
– Не волнуйтесь, дорогая синьора, очевидно, ваши внучки вполне способны надеть кольцо на палец, – говорит она, мрачно глядя на мою сестру, которая улыбается ей с изящной невинностью.
Рядом со мной Джулио едва сдерживается, чтобы не разразиться смехом. Ему даже приходится использовать салфетку, делая вид, что вытирает рот, чтобы скрыть своё веселье. Я бы тоже посмеялась, если бы не была активным участником дискуссии.
Кто знает, почему мужчина за тридцать вполне может считаться золотым холостяком деревни, а женщина, которой ещё не исполнилось тридцать, обязательно должна искать спутника жизни. Чувство несправедливости возмущает меня настолько, что начинаю провокацию, более решительную, чем обычно (а я отточила искусство издеваться над этими людьми).
– Вот, весь этот опыт заставил меня задуматься, и я на самом деле уверена, что мне стоит попробовать альтернативный путь, – загадочно говорю я.
– Религия? – спрашивает синьора Мантовани даже без завуалированного сарказма.
– Нет, скорее я подумала о том, чтобы попробовать встречаться с женщинами, – отвечаю я совершенно серьёзно.
Мама, перешедшая от воды к вину, яростно глотает огромный глоток красного и сильно кашляет.
– Что? – встревоженно восклицает она, расширив глаза.
Бабушка, напротив, смотрит на меня с выражением человека, который на это вообще не купится. К счастью, синьора Мантовани, кажется, глотает наживку и на мгновение она почти расслабляется. Это впервые с тех пор, как я ступила на порог дома моих родителей. Знай я, что требуется так мало, заявила бы об этом раньше.
– О, ну, почему бы и нет? В наше время есть самые разные пары… – уверенно заявляю я, отмахиваясь от темы.
Затем я перевожу взгляд на Джулио, который смотрит на меня почти с восхищением оттого, что мне удалось обмануть его мать. На мгновение я чувствую его своим сообщником. Чувство странное и сильное, потому что, хотя Джулио не очень разговорчивый человек, у него есть способ общения, который не нуждается в словах.
И снова я понимаю, что он в обезоруживающей физической форме. А у меня кружится голова. Его глаза, в частности, слегка раскосые, для меня словно магнит. Я должна отвести взгляд, чтобы его мать снова не встревожилась. Ещё несколько мгновений, и я сделаю это…
Ладно, ещё пару секунд…
– Что вы делаете на рождественские каникулы? – спрашивает синьора Мантовани, когда я освобождаюсь от чар глаз Джулио. Мне не совсем понятно, к кому она обращается.
– Мы с Элизой хотели использовать выходные дни для лыжного отдыха, – робко говорит Риккардо, который осмелился сломать лёд.
В выражении лица дорогой мамочки не появилась ни радость, ни одобрение.
– Элиза? Ты уезжаешь в рождественскую неделю? – взволнованно добавляет моя мама, которая уже начала планировать меню на праздники. Она известна своей маниакальной организацией событий.
– Вот… – пытается тянуть время сестра, которая бросает недобрый взгляд на своего мужа, виноватого в раскрытии их планов. Становится понятно, она нацелилась на внезапный побег. – Для Риккардо так много значит…
Одна из вещей, которой я меньше всего завидую в супружеских парах, – это внезапная необходимость угодить не одной семье, а сразу двум. Мне кажется, что игра проиграна уже в самом начале. По опыту Элизы я понимаю: какая чушь утверждение, что не выходят замуж и за семью партнёра… Тот, кто осмеливается так говорить, наверняка выбрал себе в мужья сироту.
– Риккардо, – раздражённо восклицает синьора Мантовани, – ты не можешь даже думать, чтобы так подшутить над нами. Рождество предназначено для того, чтобы быть вместе. Вы всегда можете уехать позже.
Он начинает потеть и ёрзать на стуле.
– Я пытался, но на работе меня поджимают сроки и нужно вернуться в офис уже 2 января, – объясняет Риккардо.
Обе матери в данный момент не выглядят очень понимающими, если судить по их хмурым выражениям. В частности, синьора Даниэла, как мне кажется, находится на грани навязывания своей высшей воли, когда на помощь брату спешит Джулио.
– Я тоже мог бы присоединиться к вам. На первую неделю января у меня запланирована деловая поездка, и мне очень хотелось бы организовать что-нибудь до этого.
Очевидно, кто держит скипетр власти в семье Мантовани, потому что его мать сразу же меняет выражение лица.
– Конечно, конечно… Ты всегда так занят. Мы будем скучать по тебе. Я очень рада, что ты можешь насладиться несколькими днями с братом.
У моей мамы, которая чувствует, что перспектива идеального рождественского обеда ускользает, начинается гипервентиляция. Её напряжённое выражение лица становится почти маской ужаса.
– Но… но… – заикаясь, она пытается вернуть внимание к себе.
– Лаура, заткнись, тебе в рот залетит миллион мух, – дразнит её бабушка. Видя их вдвоём, я начинаю понимать причину моих непростых отношений с матерью. – Нет нужды волноваться. Соберитесь и отправляйтесь в горы все вместе, – довольно рационально предлагает бабуля.
Меня поражает, что единственная, кто до этого додумался, – это женщина восьмидесяти с лишним лет.
Ясные глаза моей матери загораются, как два маяка в ночи.
– Давайте все вместе поедем в горы на Рождество? – Мама пытается обдумать эту идею, проверяя её обоснованность пока повторяет вслух.
Синьора Мантовани, похоже, совсем не против (смею рискнуть, наблюдая за её сосредоточенным лицом).
– И правда, это может быть решением, – шепчет она, определённо поражённая тем, что гениальная идея не пришла в голову ей самой.
– Идея неплохая. Но тогда нам придётся оставить тебя в Милане, мама. Доктор не советует в твоём возрасте подниматься на определённые высоты из-за плохого кровообращения, – напоминает бабушке мама.
Но, само собой разумеется, бабушка не из пугливых.
– Что в этом такого… У меня есть сиделка. У нас будет идеальный молдавский рождественский обед, – великодушно преуменьшает она.
– А в Молдове разве не православные? – спрашиваю я, прежде чем мне удаётся прикусить язык.
Мама смотрит на меня с явным предупреждением. Я не настолько безумна, чтобы игнорировать это.
– Неважно. Молдаване – короли рождественских обедов, – бормочу я, опуская голову.
– Итак, я бы сказал, что мы достигли соглашения. Как насчёт аренды достаточно большого дома для всех нас в Корваре? Мы с Элизой как раз планировали найти что-нибудь там, – говорит Риккардо.
– Почему Корвара? – спрашиваю я. Лицо моего отца говорит о том, что он тоже задавался вопросом – почему, – но не осмеливался открыть рот. Однако он счастлив, что я пожертвовала собой.
Синьора Мантовани бросает на меня жалостливый взгляд.
– Это очень модное место, – объясняет она.
– Доломиты – это королевы среди гор для тех, кто на самом деле увлекается лыжным спортом, – добавляет Джулио. Честно говоря, его мотивация уже имеет для меня больше смысла. – Есть знаменитый маршрут по вершинам под названием Селла-Ронда, который в своей жизни мечтают совершить все лыжники.
Не знаю, как у него, но у меня другие мечты, которые точно не связаны с заснеженными горами. Скорее, белые пляжи и море, градусов под тридцать. Но когда Джулио произносит это таким хрипловатым тоном, я даже могу проявить симпатию делу.
– Ты присоединишься к нам? – спрашивает он, приковывая меня взглядом. Рационально я прекрасно понимаю, что мужчина унаследовал глаза матери. Но у него они нечто совершенно иное…
Я пытаюсь прийти в себя от полукоматозного состояния, только что объявив двум семьям, что потенциально я лесбиянка.
– А? – спрашиваю с сомнением.
– Конечно, она тоже едет! – опережает меня мама, которая ещё не потеряла надежду. Женщина с хваткой бульдога.
– Отлично, – с улыбкой говорит Джулио, – надеюсь, ты пройдёшь с нами Селла-Ронду.
Я моргаю, ища деликатный способ объяснить ему, что у меня мало определённостей в жизни, но эти немногие не включают меня на вершине горы. Не говоря уже о многих вершинах за один день.
– Посмотрим, – неопределённо отвечаю я, пытаясь выглядеть убедительно. И судя по его ироничному выражению лица, совсем неудачно.
– Подытожим: нам нужен дом с пятью спальнями, – рассуждает он, – тогда мне лучше поторопиться и забронировать.
Если у него получится найти дом с «всего» четырьмя спальнями, я готова пожертвовать собой ради дела (пробегает шальная мысль). Но эти рассуждения тают, как снег на солнце, когда понимаю, что такой мужчина, как Джулио Мантовани, вряд ли одинок. Наверняка его будет сопровождать какая-нибудь красотка, которой сначала придётся пройти через контрольно-пропускной пункт дорогой мамочки. Одно можно сказать наверняка: будет весело.
– Это будет чудесное Рождество! – радостно восклицает моя мама, которая не только восстановила нормальное дыхание, но теперь даже выглядит триумфатором.
– Ёпс… – восклицаю я тихим голосом, надеясь, что меня никто не услышит. Но загадочная улыбка Джулио подсказывает мне, что, возможно, он что-то уловил. Он никогда ничего не упускает, да?
Глава 3
Вечером следующей пятницы Свева, Сильвия и я собрались на обязательный аперитив перед выходными. Эта остановка для нас обязательна, чтобы немного пожаловаться на рабочую неделю и соответствующие проблемы. Не то чтобы разговоры помогали их решить, но я нахожу, что если поделиться проблемами, то это, по крайней мере, делает их более терпимыми.
– Итак, кто начинает раунд нытья сегодня? – спрашивает Сильвия, поднимая розовый мартини.
– Я! Я! – горячо восклицаю я, отчасти потому, что я единственная, кому сейчас есть на что жаловаться.
– И на что ты можешь жаловаться? – спрашивает Свева, держа в руке бокал белого вина.
– Мама позвонила и сообщила мне, что Мантовани нашли идеальный дом для рождественских каникул, – мрачно бормочу я.
– Ты единственный человек в мире, который жалуется на возможность покататься на лыжах на праздники, – говорит мне Сильвия.
– Возможно, потому, что я единственная, кто с трудом держится на лыжах? – иронизирую я.
– Ерунда, все умеют кататься на лыжах, – убеждённо заявляет Сильвия.
– Сейчас ты скажешь мне, что это как кататься на велосипеде.
– Нет, конечно, нет. Но если ты ходила в детстве на курсы, как утверждаешь, то увидишь, у тебя не будет никаких проблем.
– Знаешь, Сильвия, мне есть что сказать по этому поводу, – спешит мне на помощь Свева. – Катание на лыжах у одних получается очень естественно, у других – совсем нет.
– Во-первых, у меня серьёзные проблемы с холодом, – напоминаю я обоим.
– Тогда найди кого-нибудь, чтобы взять с собой в горы. Какого-нибудь красавчика, способного тебя согреть, – дразнит меня Свева. – Ты привлекаешь мужчин, как мёд медведя Йоги.
– Проблема не в том, чтобы найти кого-то смазливого, а в том, чтобы найти кого-то, у кого функционирует серое вещество.
– В каком смысле? – спрашивает меня Сильвия.
– Вы не замечали, мужчины за тридцать либо хорошо выглядят, либо имеют мозги? Видимо, происходит разделение, и симпатичные не могут произнести больше трёх фраз в законченном виде, – жалуюсь я, хватая свой не самый подходящий для аперитива напиток. Если уж на то пошло, в «Лонг-Айленде» достаточно алкоголя, чтобы заставить меня забыть о своих проблемах.
– Ерунда, вокруг ещё есть хорошие экземпляры. Только посмотри, что случилось со мной, – напоминает Свева.
Но она не считается, потому что родилась в рубашке. Меня же, видимо, сглазили.
– В любом случае моё плохое настроение исходит не только от места, но и от компании. Вы понимаете, что я буду вынуждена терпеть целую неделю своих родителей и ещё предков из семейства Мантовани?
– Разве у твоей сестры не было классного шурина? – вспоминает Сильвия.
– Слишком крутой, – мрачно отвечаю я. – Джулио Мантовани под абсолютным запретом.
– В каком смысле? – интересуется Сильвия.
– Крутой крутому рознь. Как те, кто слишком крут и даже сознаёт это, они хуже модели Victoria's Secrets. Ещё он загадочен. Мне совершенно непонятно, что происходит в его голове. Он не из тех, кем можно вертеть по своему усмотрению.
– А что, ты целилась в такого? – смеётся Свева.
– На самом деле я ни на кого не нацеливалась. У меня перерыв на некоторое время. Даже сказала родителям о своих подозрениях, что я лесбиянка, – признаюсь я, опустив голову.
Оба подруги разразились громовым хохотом, привлекая к нам внимание. В баре полно симпатичных мужчин, возможно, к концу вечера я даже оставлю кому-нибудь свой номер телефона.
– Господи, да кто тебе поверит? – продолжает смеяться Свева.
– Синьора Мантовани сочла это вполне правдоподобным.
– Не обижайся, но свекровь твоей сестры совершенно сумасшедшая судя по твоим рассказам о ней, – подтверждает и Сильвия.
– В любом случае не хочу нагнетать обстановку в Рождество. Я просто хочу, чтобы меня не замечали, как-то убедить маму, что Джулио никогда не попросит меня выйти за него замуж, и достойно выйти из этой ситуации. Я же не прошу многого?
Свева смотрит на меня с сомнением.
– Опять с этой историей о том, что она хочет отдать тебя первому попавшемуся?
Если честно, Джулио не совсем «первый попавшийся», но признание этого не поможет моему делу.
– У меня бессердечная мать, – притворно жалуюсь я.
– Не думай об этом сейчас, до Рождества ещё несколько недель. Вместо этого сосредоточься на настоящем. Если обернёшься, то в глубине зала увидишь стол, полный мужчин. Один темноволосый парень ни на секунду не перестаёт смотреть на тебя. Он очень, очень крутой, если вернуться к теме, – вполголоса шепчет Свева, чтобы не спалиться.
Внезапно я чувствую себя почти окрылённой новой надеждой.
– Как я могу взглянуть на него, если не повернусь?
– Иди в бар и закажи ещё один напиток, – предлагает Сильвия.
Я так и делаю, в том числе потому, что от моего коктейля теперь мало что осталось. Подхожу к барной стойке и заказываю «Секс на пляже», намереваясь использовать время ожидания, чтобы взглянуть на столик в глубине зала, когда слышу за спиной глубокий смех.
– Крепкий напиток для аперитива, – подкалывает меня голос Джулио.
Откуда, чёрт возьми, он взялся?
Я хлопаю ресницами, чтобы потянуть время и принять тот факт, что в костюме и галстуке он выглядит совершенно божественно. В этом месте ему тоже подают напитки?
– Ага, выдалась тяжёлая неделя, – отрывисто отвечаю я. – Мне нужно было что-то сильное, чтобы расквитаться.
– С жизнью? – Джулио улыбается почти нарочито сексуально.
Я удивлена, потому что в наши предыдущие встречи, он никогда не казался таким. Возможно, дело в том, что мы впервые в истории не находимся в компании членов наших семей.
– Также, – отвечаю я, забирая у бармена бокал.
– Я провожу тебя, – говорит он, следуя за мной к столу. Этот жест приятен, даже если в нём нет необходимости.
– Добрый вечер, – приветствует он моих подруг, которые, несмотря на то, что почти замужем или, по крайней мере, помолвлены, очарованы красивым мужчиной.
– Привет, – отзывается Сильвия с мечтательным взглядом.
– О да, привет, – вторит ей Свева.
– Девочки, это Джулио Мантовани, зять моей сестры. Джулио, это мои подруги, Свева и Сильвия, – пытаюсь привести их в чувство я.
Фраза производит желаемый эффект, потому что в глазах обоих пробегает вспышка. Свева пытается мне что-то сказать взглядом, но я игнорирую её.
– Так формально, – смеётся он. Красивый смех, но я и не сомневалась в этом. В настоящий момент каждая женщина в баре была готова убить, чтобы оказаться в центре его внимания.
– Ну, теперь мы почти как семья, – напоминаю ему.
Джулио смотрит на меня с любопытным огоньком в глазах. Таких же чертовски чарующих и чуть загадочных. – Нужно объединить две непростые семьи.
Вот это да.
– О да… – быстро соглашаюсь я. – Но мы вовлечены лишь частично. Насколько я понимаю, это проблемы Элизы и Риккардо.
– По большей части времени. На Рождество они станут и нашими тоже, – с улыбкой напоминает он.
Джулио должен перестать улыбаться, серьёзно. Я не смогу хорошо думать, если он будет настаивать на таком способе ведения дел. Слово «наши» неожиданно оказывается очень сильным.
– О, я уверена, мы выживем. Так или иначе, – заикаюсь я, пытаясь придать себе уверенность, которой у меня нет.
– Это Рождество, безусловно, будет не таким, как обычно, – комментирует он. – Что ж, дамы, было очень приятно познакомиться, но сейчас я вынужден вас покинуть, у моих друзей большие планы на вечер. До скорой встречи, Кьяра, – говорит на прощание и подмигивает мне, прежде чем уйти.
Свева подождала, пока Джулио не отойдёт на достаточное расстояние, и воскликнула.
– О, святая корова! – Очень меткое замечание.
– Парень и правда что-то, – добавляет Сильвия.
– И он не просто привлекательный, он ещё и чувственный. Охренительно сексуальный, – добавляет Свева. – В любом случае он был тем парнем, который раньше не мог отвести от тебя глаз.
– Кто? Джулио? – удивлённо спрашиваю я.
– О да. Но, глядя на него вблизи, я нахожу его красоту немного смертоносной. Если Риккардо похож на него, то твоя сестра не была дурой, выйдя замуж…
– У Риккардо гораздо более обнадёживающая красота. То, что у него на уме, всегда ясно видно по его взгляду. Джулио же…
– У него классная задница, – бесстрастно заявляет Сильвия, наблюдая, как он выходит из клуба.
Я толкаю её локтем.
– Эй, что я сказала? – жалуется она от боли.
– Я прошу у вас немного поддержки! Будьте на моей стороне. Через несколько недель мне предстоит жить в доме с ним и нашими семьями. Это наименее сексуальная вещь в мире!
– Если займётесь сексом, то лучше делать это тихо, – смеётся Свева.
Я закатываю глаза.
– Да какой секс! Это будет скучное Рождество, полное семейных трений, – я пытаюсь вразумить её.
Но эффект Джулио не так легко забыть.
– Ты всегда можешь сказать, что ошиблась комнатой, – серьёзно заявляет Сильвия. – На твоём месте, я бы так и сделала.
Я вздыхаю, прежде чем поднести бокал ко рту. И ещё говорят, что друзья для чего-то годятся.
