Текст книги "Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения (СИ)"
Автор книги: Анна Пожарская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава шестая
Эдриас вошел в свой кабинет и тяжело опустился на стул. Откинулся на привычно мягкую спинку. Потер лицо и протяжно вздохнул. До завываний под ложечкой хотелось кофе. День начинался тот еще. Мало того что Мадрия не дала толком выспаться, а сын умудрился показать характер даже за завтраком, так еще и Ларид прислал записку, что заедет за зельем в академию. Все планы летели неизвестно куда. И если сын и любовница доставляли, в общем-то, приятные хлопоты, то торгаша видеть не хотелось, но спорить с ним было себе дороже. Жаждет получить недозревшее зелье – получит. А дальше не его, декана Куртиса, забота. Жаль, конечно, не выйдет устроить для госпожи ректора взаимности, но она молода и довольно мила, как знать, может, любовь мужчины перепадет ей и без постороннего вмешательства?
Снова с тоской подумал о кофе. Все-таки уже прошли лекция и утренняя встреча с преподавателями рецептурного факультета, и неплохо бы сделать небольшой перерыв. Усмехнулся, освежая в памяти планы на сегодня: он непременно его устроит. Правда ближе к обеду. Сначала стоит дождаться Ларида, а потом сопроводить Дарию в таинственную комнату. Не могут добраться туда уже неделю. Госпожа ректор постоянно отменяет встречи в последний момент.
Эдриас слабо улыбнулся и покачал головой. Даже если Дария не захочет пойти туда сегодня, он затащит ее силой. Надоело ждать. Комната никак не выходила из головы, и чем больше он думал о ней, тем больше появлялось вопросов и сомнений. С радостью отправился бы туда без начальницы, но его интерес мог спугнуть стеснительного вечернего зельевара, а совместный визит с ректором, напротив, никаких подозрений не вызывал. Во-первых, все вокруг были уверены, что Эдриас не станет помогать новому ректору, а во-вторых, так создавалось впечатление, что все относятся к словам Дарии как к дамским бредням, потакают им, но не более, и черному зельевару нечего опасаться. Значит, у декана Куртиса будет небольшая, но фора. Останется только ею воспользоваться.
От коварных мыслей отвлек секретарь. Сообщил о визите господина Ларида и тут же, как и велел декан, впустил гостя. Эдриас растянул губы в самой добродушной улыбке, на какую оказался способен: сегодня хотелось увидеть, как торгаша будет распирать от самодовольства. Гость одарил его привычной надменностью. Даже поздоровался так, будто находиться в кабинете декана рецептурного факультета было ниже его достоинства. Господин Куртис подавил в себе желание обратиться к Лариду по титулу – напоминание о происхождении могло легко расставить все по местам – и предложил сесть в кресло около стола. Подошел к секретеру, достал оттуда небольшую – с ладонь – бутыль из темно-зеленого стекла и, продолжая улыбаться, протянул ее гостю.
– Только не спешите, – предупредил строго, – зелью стоит настояться еще дня три-четыре. Тогда оно и подействует быстро: через неделю-две, и уже никогда не отпустит жертву.
Господин Ларид поморщился. Вероятно, слово «жертва» не казалось ему подходящим. Эдриас обошел стол и уселся на своем привычном месте. Рассчитывал, что гость поймет: визит окончен, но тот не спешил уходить. Снова мялся как юноша, явно желая и страшась задать вопрос. Декан Куртис мысленно выругался и ринулся в бой.
– Вы что-то хотели спросить, Юлоф? Простите, у меня мало времени, вот-вот начнется лекция, – не моргнув глазом, соврал он.
– Да, – выдохнул Ларид, на мгновение растеряв свою надменность. – А что будет, если жертва, – тут он нахмурился, но потом взял себя в руки и снова стал равнодушным, – выпьет недозревший отвар? Он будет хуже действовать?
– Именно, – оживился Эдриас. Когда дело касалось зелий, рецептурник готов был говорить бесконечно. – Во-первых, оно подействует не через неделю, а примерно через две-три, во-вторых, довольно быстро сойдет на нет. Вызревшее зелье формирует привязанность до конца жизни того, к кому привязали. Недозревшее лишь на пять-семь лет. А если у жертвы уже есть возлюбленный, то оно может пройти и через пару лет. Зависит от того, насколько прочны существующие чувства.
– То есть если я хочу получить эту женщину и не имею возможности ждать, когда вызреет зелье, я должен буду действовать через две недели?
– Да… Поначалу эффект будет очень сильным. А там, может, стерпится-слюбится, – тут Эдриас позволил себе ехидно улыбнуться. – Но я бы на вашем месте не спешил. Терпеливые получают все.
– Но тут же не на один раз? – Ларид взвесил в руках бутыль и сверкнул темными глазами на собеседника, будто задирая дворового хулигана. – Вроде как чайная ложка нужна.
– Для верности можно использовать отвар несколько раз, тогда привязанность будет вечной, – подтвердил Эдриас, – но тянуть тоже не советую, через пару полнолуний зелье испортится. Как пользоваться, знаете?
Юлоф покачал головой.
– Чайную ложку растворить в жидкости и дать выпить жертве. Зелье имеет вкус, так что лучше добавлять в вино или настойку. Желательно выпить все. Но если что-то и останется, это не страшно.
– Понял вас, – гость поднялся с кресла, спрятал бутыль в карман дорого отделанной куртки и направился к выходу. – Никогда не забуду вашей услуги.
– Было бы лучше, если бы вы забыли о ней как можно скорее, – подытожил Эдриас, – зелья, нарушающие свободу воли, запрещены.
Ларид снова превратился в трусливого мальчишку. Энергично закивал и поспешил покинуть кабинет. Декан Куртис только хмыкнул. К чему лезть в авантюры, от которых у тебя поджилки трясутся? Закрыл дверь, вздохнул и пригладил прическу. Намечалась встреча с ректором, и Эдриасу неизвестно отчего хотелось произвести впечатление на девчонку.
* * *
Дария взяла декана Куртиса под руку и почувствовала, как кровь приливает к лицу. Прикусила губу и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Признаваться, что так и не запомнила, как добраться до заветного коридора, было жутко стыдно. Особенно этому мужчине. Ее не обманывали ни любезность Эдриаса, ни кажущаяся надежность и благожелательный настрой, ни ореховый аромат. Постоянно напоминала себе: рядом внимательный и опасный соперник: дашь слабину, и сожрет с потрохами.
Эдриас буднично накрыл ее кисть свободной рукой, обжигая прикосновением даже через кружевную перчатку. Застыла, раздумывая, разорвать прикосновение или оставить как есть, когда он почти по-отечески похлопал ее ладонью.
– Не бойтесь… Сегодня мы ждем подвоха и ничего не пропустим. Тем более день за окном.
– Я не боюсь, – с облегчением отозвалась Дария, но руку отодвинула. Продолжила путь. Не хотелось думать, что декан Куртис примется еще и ухаживать. – Просто замерзла, пока дошла сюда. Ветер…
– Осень, – Эдриас мягко направил ее к очередному повороту. – Ничего, еще будут теплые деньки. Опять же, маскарад. Шумный остаток лета.
Дария хмыкнула. С самого вступления в должность она только и слышит, что о празднике. Маскарад то, маскарад се… Вся академия в едином порыве ждет этого события, как чего-то важного. Словно все нарядятся, потанцуют, повеселятся, и жизнь вокруг изменится к лучшему. Читала, что много лет назад, еще до запрета на идолов, в начале осени зельевары проводили задабривающие богов обряды. Видимо, пиетет перед маскарадом остался еще с тех времен. Иначе никак не объяснить веру взрослых серьезных людей в чудо.
– Вы уже подготовили костюм? – ляпнула она первое, что пришло в голову.
– Да, – невозмутимо ответил собеседник, – я наряжусь обезболивающим отваром.
Дария нахмурилась: что еще за бред, – а потом посмотрела на собеседника. В его каре-зеленых глазах мелькнул уже знакомый задиристый огонек, и ректор тяжело сглотнула. Разыгрывает он ее, что ли? Эдриас улыбнулся одними уголками губ.
– Вы правда поверили? – хохотнул глухо. – У вас такое лицо… Будто я ненормальный. Наряжаются только студенты, мы обходимся масками и парадными туалетами.
– Поверила, – улыбнулась Дария и покачала головой. – И никак не могла сообразить, как этот костюм должен выглядеть…
– Не знаю, как выглядеть, – Эдриас подвел ее к еще одному повороту, и они нырнули в очередной узкий коридор, – но пахнуть должен ужасно.
– Тогда и впрямь лучше обойтись маской, – подытожила Дария, припоминая, что обезболивающее варево воняет поношенной обувью, огляделась и довольно объявила: – Пришли.
В душном коридоре в полдень царила полутьма. Не такая гнетущая, как во время захода солнца, но все-таки. Зато Дария заметила, что таблички с дверей никуда не пропадали, просто они совпадали по цвету с деревом полотна и оттого казались незаметными при плохом освещении. А вот чтобы разглядеть надписи, вероятно, требовалось зажечь дополнительные огни даже днем.
Эдриас не дал долго созерцать красоту коридора, оставил спутницу, подошел к знакомой неровной двери и отпер ее. Пахнуло плесенью, сыростью и осенними листьями. Декан переступил порог, и Дария поспешила за ним. Сколько же здесь было пыли. Будто ее копили лет триста, не меньше.
– Что ищем? – поинтересовалась она, бессознательно приподнимая край платья. Знала, что между подолом и полом есть расстояние, но пыль под ногами походила на грязевой ковер, и Дария побоялась собрать ее светлой юбкой.
– Понятия не имею, – выдохнул Эдриас, выглядывая в одно из окон. – Показывайте все, что кажется необычным, будем разбираться, стоит оно внимания или нет.
Дария кивнула и усмехнулась. Ей все тут казалось необычным. И восемь углов, и стены разной ширины, и множество узких окон. А к шкафам вообще подходить было страшно. Так и представляла, что оттуда выползет неведомая пыльная тварь и съест одним махом. Запретила себе бояться. Собралась с мыслями, припомнила, откуда слышалось пение в последний раз, и решительно направилась к нужному углу.
– А почему эту комнату не используют сейчас? – полюбопытствовала, чтобы хоть как-то унять скачущее от беспокойства сердце.
– Если верить архиву, – Эдриас отошел от окна и вовсю шарил по шкафам и полкам. Даже оборачиваться к собеседнице не стал, – закралась ошибка в расчете геометрии стен, и эта комната преобразует магию плохо. Зелья получаются так себе. Ученикам не подходит, у них и без комнаты полно ошибок, а состоявшихся зельеваров не так много, и они используют, скажем так, более удачные помещения. Здесь долго был склад, но еще при старом ректоре нам стало перепадать меньше денег и запасы тоже подтаяли.
Дария понимающе кивнула. Потом сообразила, что Эдриас не видит ее, и поспешила подать голос:
– А старый ректор устраивал ваш тесный коллектив?
Декан Куртис отвлекся от поисков, поймал ее взгляд и усмехнулся. Покачал головой. Приблизился и уставился на нее сверху вниз. У Дарии снова заколотилось сердце. Проявит такт или съязвит? И вообще к чему она задала этот дурацкий вопрос? Будто больше заняться нечем, кроме как задирать взрослого состоявшегося мужчину, которого она нечестно обошла в гонке за должность.
– Старый ректор устраивал всех, – вздохнул Эдриас, и у Дарии на душе стало спокойнее. Все-таки перед ней взрослый человек, а не вспыхивающий по любому поводу юнец. – Жаль только, умер при странных обстоятельствах. Что случилось, до сих пор никто не знает наверняка. И вам не следует об этом забывать…
У ректора застрял ком в горле. Ей угрожают? Или просто предупреждают об опасности? Отец не ничего рассказывал об обстоятельствах смерти ее предшественника. Она думала, ректор умер от старости. А может, Эдриас и вовсе снова шутит над ней?
Над головой звонко щелкнуло, у шкафа за спиной сама по себе открылась дверца, а комнату огласило пронзительное «дзынь». Дария вздрогнула, и, как трусливая девчонка, поспешила спрятаться за спиной спутника.
Эдриас только хмыкнул, и Дарие снова стало стыдно. Трусиха. Давно пора взрослеть, а она пугается всего на свете, как девчонка. Спутник осторожно взял ее под локоть и попытался подвинуть вперед к шкафу. Не поддалась.
– Не бойтесь, я, кажется, знаю, что это такое…
– Что? – вполголоса поинтересовалась Дария. Кровь стучала в висках, и больше всего на свете хотелось, чтобы господин Куртис не выпускал ее локоть. Его прикосновение дарило хоть какую-то уверенность.
Эдриас отпустил ее и сам приблизился к открытой дверце. Поманил начальницу за собой и указал на небольшое, с кофейную чашку, отверстие в задней стене шкафа.
– Раньше вся академия была связана системой трубопроводов. Только передавали через них не жидкость, а документы или мелкие предметы в специальных капсулах. Раз в год варили самый большой котел зелья и несколько магов накладывали специальное заклинание. Под его действием воздух заставлял предметы двигаться в нужном направлении. Это один из выходов трубы. Отсюда выпрыгивали послания.
Дария нахмурилась. Из всего объяснения верилось только в большой котел, и то потому, что сейчас тот красовался в академическом парке напротив корпуса факультета активных зелий. Он, правда, больше походил на чугунную бочку для сбора воды, чем на емкость для волшебного варева. А уж совместное заклинание нескольких магов и вовсе казалось какой-то студенческой байкой.
– А почему трубопроводами не пользуются сейчас? – поинтересовалась она, вглядываясь в черноту отверстия и подавляя желание засунуть туда руку. – Вряд ли зельевары утратили былую силу…
– Меня больше интересует, отчего система сейчас сработала, – покачал головой декан Куртис. – Если только какие-то отголоски старых заклинаний… Но бывает такое крайне редко, – покачал головой и усмехнулся. – Не используют, оттого что вымерли огненные ящерицы. Совсем. Магией воссоздать не смогли, а без их хвостов нужного зелья не сваришь. Вот и приходится нагружать беготней секретарей.
Дария усмехнулась: слышала о таких сложностях с ингредиентами, правда, слышала и то, что сборщики рано или поздно находят замену. Странно, что не нашлось решения для такой полезной задумки.
– А звук по нему передаваться может?
– С учетом действия заклинания вполне, – закивал Эдриас. – Но я бы рассмотрел другие версии. Поискал еще зацепки.
– Давайте поищем, – улыбнулась Дария и отступила от шкафа.
Почувствовала под каблуком ботинок стоящего рядом декана и, охнув, резко развернулась. Чуть не потеряла равновесие, но Куртис успел подхватить спутницу до того, как та упала. Дария снова покраснела: теперь мужчина был слишком близко. Она отчетливо ощущала тепло его сильного тела и густой ореховый аромат.
– Уже стою, – заверила бодро. – Можно отпускать.
Декан помедлил, вглядываясь в ее глаза, и во рту у Дарии пересохло. На мгновение показалось, что он хочет поцеловать ее. Отогнала дурацкие мысли и поспешила отступить. Эдриас не стал удерживать, лишь покачал головой.
– Стоит проявлять осторожность, – посоветовал он с хорошо улавливаемой преподавательской интонацией. – Иначе вас не злоумышленники угробят, а мебельные углы…
Дария поспешно отошла к одной из противоположных стен: стоять рядом с Эдриасом было немного волнительно.
– Подозреваю, вы бы предпочли оставить меня своим ребятам. Злоумышленникам, – усмехнулась она, разглядывая шкафы, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о нечаянной близости с деканом. – Лучше скажите, где-то есть схема этого трубопровода?
– Никогда не интересовался, но подозреваю, что в библиотеке найдется все.
– Отлично, – подытожила Дария. – Значит, после комнаты навещу господина Нута.
– Он сочтет за честь помочь вам, – усмехнулся Эдриас, распахивая соседние с «трубопроводным» шкафы. Кажется, он не рассматривал отверстие как источник звука и со свойственной всем зельеварам скрупулезностью искал другие варианты.
Провозились почти до вечернего чая, внимательно осматривали притаившиеся в шкафах котлы, ступки, склянки и прочую мелочевку. Отступили, лишь когда начало темнеть и снова пришлось зажечь магические фонари. Дария испугалась было, вспомнив про дверь, но в этот раз Куртис предусмотрительно подставил на ее пути перевернутый котел. Ректор нахмурилась, удивляясь, что не заметила, когда спутник сделал это. Но тут же успокоилась: зато их стало не так просто запереть даже с помощью магии.
– Предлагаю продолжить поиски завтра, – стараясь казаться беззаботной, возвестила она. – Иначе опять может закончиться выпивкой в вашем кабинете.
– Правду сказать, я охотнее бы поел, – сознался Эдриас. – С завтрака не добрался даже до кофе, – посмотрел на нее и осекся. Вроде бы хотел что-то добавить, но не стал.
Дария неловко улыбнулась. Надо бы зайти в библиотеку, но сил нет.
– Я бы тоже поела. Пойдемте по домам? – развернулась к двери. – Только вам придется вывести меня отсюда, я каждый раз путаю дорогу.
Эдриас кивнул, подхватывая ее под локоть.
– Здесь все поначалу плутают. Вы еще держитесь молодцом, без истерик.
Дария покачала головой. Как же хорошо, что зельевары не умеют читать мысли. Иначе бы Эдриас говорил про истерики не так уверенно. Усмехнулась и пожевала губу: ничего, путь побудет в счастливом неведении.
Дома поджидал неприятный сюрприз. Ларид, разодетый так, будто их с Дарией свадьба идет прямо сейчас, трапезничал с господином Трумелем в столовой. Сначала ректор хотела сослаться на усталость и не приходить на ужин, но потом поняла, что голод мучительнее вечера в компании занудного кавалера, и поднялась к себе переодеться.
Служанка помогла сменить испачканный пылью костюм на свежее платье, поправила прическу и удалилась. Дария придирчиво вгляделась в свое отражение. Свет магических ламп прятал видные днем недостатки, но все равно она осталась недовольна. Недостаточно выразительные глаза и слишком непокорные локоны, невнятная фигура. Но неужели плоха настолько, что ей заинтересовался только Ларид, и тот наверняка из корыстных побуждений? Вздохнула. Хотелось думать, что дело не в ней, а в окружении, но как проверить догадки, не знала. Скорчила рожицу и показала зеркалу язык. Откажет Лариду на следующей неделе и потом подумает, что и как. А сейчас не мешало бы просто поесть.
В столовой пахло тушеной индейкой и запеченными овощами. Увидев ее, Ларид поднялся навстречу и одарил почти не надменной улыбкой.
– Сегодня король предложил мне место советника по финансам, – торжественно возвестил он. – Я хочу отпраздновать это назначение с вами. Предлагаю попробовать особого вина. Мне привезли с юга. Урожай редкий, букет хоть и с горчинкой, но очень приятный. Что скажете?
Дария дежурно улыбнулась: пить не хотелось, но согласиться было куда проще, чем объясняться с дядей. Тот не любил, когда кто-то отказывает его друзьям в дегустации редких дорогих напитков. Уселась на свое место и мысленно махнула рукой.
– С удовольствием, – согласилась вслух. – Выпьем за ваш успех.
Ларид улыбнулся и, не дожидаясь слуг, сам налил вино в ее бокал.
Глава седьмая
Перед уходом декан Куртис заглянул к себе в кабинет, проверить, нет ли записки от Мадрии. Собирались провести вечер порознь, и Эдриас отчего-то боялся, что любовница передумает. Хотелось побыть одному. Точнее не одному даже, а без нее. Вздохнуть и поразмыслить немного.
Нет, постель с госпожой Ворт по-прежнему пылала огнем, но все, что творилось до и после, начинало утомлять. Мадрия слишком торопливо, назойливо и неуклюже пыталась стать частью его жизни. Он прозрачно намекал, что не готов мгновенно менять вдовий уклад, но любовница будто не слышала: то напрашивалась пообщаться с сыном, то настойчиво маячила рядом в академии. С каждым проведенным вместе днем Эдриасу все больше казалось, что дело тут вовсе не в любви, о которой ему беспрестанно мурлычут на ухо, скорее в положении, которое ей так хочется занять.
За время своего брака и траура он как-то подзабыл, насколько завидный жених: и титул, и состояние не вызвали бы нареканий даже у монаршего семейства, – а сейчас Мадрия с упорством, достойным лучшего применения, напоминала об этом. Но быть с этой женщиной до конца дней не хотелось. Вообще не хотелось жениться. Даже представить кого-то, кроме почившей супруги, хозяйкой в своем доме не мог. С госпожой Ворт стоило остановиться, выдохнуть и посмотреть по сторонам.
Убедившись, что в академии его ничего не держит, Эдриас отправился домой. Побудет немного с сыном. Заодно и поговорит с сорванцом серьезно, в последнее время мальчишка совсем отбился от рук. Пользуется тем, что за прилежную учебу ему прощают хулиганское поведение.
Пошел пешком, заодно решил заглянуть в кондитерскую, купить сыну любимых кексов. Знал местечко, где пекли такие воздушные, что даже у него, взрослого мужчины, возникало желание есть не останавливаясь. Придется сделать крюк, лавка находилась в стороне от всего, зато Эниль обрадуется и, наверное, найдет в себе силы спокойно выслушать отцовские наставления.
Уже почти стемнело, но на улице было много людей. В свете магических фонарей горожане чинно прогуливались по скверам, захаживали в лавки или вели неспешные беседы, как-то по-домашнему устроившись на скамейках. Осень уже заявила о себе, но еще не отвоевала территории окончательно. Вечер хоть и окружал прохладой, обещал приятное времяпрепровождение. Еще не дождило, и ему верили на слово. Выходили гулять налегке без плащей и зонтов.
Эдриас миновал ограждающий академию забор, центральный городской сквер, прошел торговый квартал и свернул в арку. Полюбовался на еще работающий фонтан, пересек почти пустую площадь и снова нырнул в проход между домами. Здесь начинались знакомые с детства места. Мальчишкой он часто гулял вдоль стоящих тут старых особняков. Разноцветные, будто изукрашенные неизвестным чародеем, они сулили приключения и чудеса. Тогда в этом квартале жили маги заклинаний, сейчас их стало меньше: кто-то умер, кто-то забросил ремесло – и многие дома обветшали без хозяев. А вот лавка с выпечкой и сладостями сохранилась и по сей день.
Подошел к дому из нежно-розового кирпича и толкнул дверь. В ярко освещенном помещении было всего два посетителя. Лалия Клейт и какой-то смутно знакомый дорого одетый мужчина. Они с довольным видом помогали хозяину магазина упаковывать в коробку торт. Большой, двухъярусный, весь в мелких кремовых завитушках. По тому, как бережно эти двое двигали коробку, каким тоном едва слышно переговаривались, согласовывая действия, и как близко стояли, Эдриас заключил, что видит Лалию с любовником. Он бы не придал значения этому факту, в конце концов, Лалия давно вдова, если бы она так тщательно не прятала его от остальных. Круг зельеваров был теснее некуда, все знали друг о друге больше, чем о родственниках, но госпоже Клейт долгое время удавалось скрывать своего друга. И эта скрытность сама по себе настораживала и будила любопытство.
Эдриас бы и дальше рассматривал двоих за работой, но его заметил хозяин магазина и поздоровался. Громко, душевно и тепло. Еще бы. Он знал декана Куртиса с детства. Лалия встрепенулась испуганной ланью, но быстро взяла себя в руки. Улыбнулась, поздоровалась, и они со спутником продолжили возиться с коробкой. Наконец с упаковкой было покончено, и Лалия с кавалером спешно отчалили по своим делам. Торговец, тучный немолодой усач, лучезарно улыбнулся и внимательно посмотрел на Эдриаса.
– Вам как всегда?
– Да, – закивал зельевар, радуясь одной мысли о чае с ореховым кексом. А потом прищурился и будто невзначай поинтересовался: – Часто к вам захаживает моя коллега?
– Вы о той женщине, что была с господином Рудолом? – торговец положил на бумажный лист два похожих на кирпичи кекса и принялся заворачивать их. – Видел несколько раз. Они заглядывали вместе.
Эдриас улыбнулся и закивал. Вот почему лицо мужчины показалось знакомым… Рудол был советником короля по управлению магией. Злые языки поговаривали, что именно он подбивал монарха избавиться от зельеваров. Но ради всех трав, зачем Лалия водит шашни с таким мерзким кавалером? С другой стороны, теперь ясно, почему она его прячет. Со старым ректором госпожа Клейт вмиг бы вылетела с места декана за такую связь. Так что его внезапная смерть была ей только на руку.
Расплатился и поспешил домой. Если постараться, еще можно успеть к началу ужина.
К семейному особняку Эдриас подошел даже раньше обычного. Улыбнулся мысли, что успеет поболтать с сыном до трапезы, как бы тот ни дулся после нравоучений, все сгладится кексом. Посмотрел на окна спальни Эниля и покачал головой. Огней в них не было. Странно. К ужину заканчивались не только основные, но и дополнительные уроки, и мальчишка обычно или читал, или играл у себя. Куда делся сорванец на этот раз?
Эдриас пробежался глазами по остальным окнам. Свет был в столовой, в части для слуг, в гостиной и в его кабинете. Выругался вполголоса и ускорил шаг. Никто, кроме сына, зайти туда просто не мог, но что понадобилось там мальчишке? Не хватало еще, чтобы он или выпил, или вылил какое-нибудь из зелий. Господин Куртис влетел в дом, торопливо вручил подоспевшему слуге покупки и одежду и помчался в кабинет.
Резко дернул дверь и шагнул внутрь комнаты. Сам не знал, чего боялся: Энилю тринадцать, вряд ли бы он стал пить незнакомую жидкость, но душа требовала убедиться, что все хорошо. Сын встрепенулся и выронил добытую у отца книгу. Минуту они смотрели друг на друга, а потом Эдриас улыбнулся. Сейчас мальчишка страшно походил на покойную мать: широко распахнутые голубые глаза, весело вздернутый нос и растрепанная светлая шевелюра. Поднял с пола учебник по зельеварению и привычно обнял сына. Поцеловал в макушку. С тех пор как умерла жена, Эдриас старался проявлять нежность к ребенку. От мальчишки пахло хвойным мылом, и сам он напоминал ловкого маленького зверька, которого хотелось защитить от хищников.
– Зачем тебе понадобилась книга? – поинтересовался отец строго. – Да еще и без разрешения.
Эниль отстранился – что это еще за телячьи нежности – и серьезно посмотрел на отца.
– Ты всегда говорил мне, что я маг заклинаний, как мама, а Фестер сказал, что и зельеваром могу стать неплохим. Вот я решил посмотреть, что да как. Зельевары мне нравятся больше.
Эдриас только вздохнул. Приятель сына Фестер вечно подстрекал Эниля на разные авантюры. И этот раз не отличался от предыдущих. В отличие от способности управлять заклинаниями, талант зельеварения крайне редко передавался от отца к сыну. Чаще через поколение. А разочарований для ребенка не хотелось. С другой стороны, нельзя же бояться пробовать новое…
– Давай договоримся, – подытожил он, – если всю неделю не будет жалоб на твое поведение ни от наставников, ни от слуг, я отведу тебя в специальную комнату в академии и мы сварим простенькое зелье. Заодно и поймем, как обстоят дела.
Эниль закивал и вернул улыбку, а Эдриас довольно продолжил:
– Если хочешь, могу познакомить тебя с нашим ректором, она маг заклинаний, но пытается управлять зельеварами. Может, она расскажет тебе о заклинаниях что-нибудь поинтереснее, чем твои учителя.
– Ты вроде ругался на нее пустоголовой девицей? – ехидно поинтересовался мальчишка.
– Ругался, – подтвердил Эдриас, – но сейчас изменил мнение и готов взять свои слова обратно.
Эниль как-то нехорошо, не по-детски, хмыкнул. Отец усмехнулся и осуждающе прочистил горло.
– Пойдем в столовую, – примиряюще подытожил он, когда щеки сына покрылись румянцем. – Я ореховый кекс купил.
– Всю неделю о нем мечтал, – на этот раз совсем как ребенок выпалил мальчишка и направился к выходу.
Эдриас только головой покачал. Какой забавный у Эниля возраст, вроде сын и кажется взрослым, а на деле малыш малышом. Вспомнил сосредоточенное лицо Дарии, когда та отпирала комнату заклинанием. Возрастом принцесса недалеко ушла от мальчишки. Может, и впрямь познакомить их? Да, арсенал заклинаний у госпожи ректора небольшой, зато Эниль увидит хоть кого-то, кто действительно умеет пользоваться магией. Глядишь, и зельевары растеряют привлекательность.
Вполне можно пригласить Дарию поужинать и попросить помочь. Улыбнулся своей сообразительности. У такого общения будет двойная польза: не только Эниль посмотрит на живого мага заклинаний, но и девчонка ослабит бдительность и станет доверять Эдриасу Куртису больше. Понятия не имел, зачем это нужно, но отчего-то считал, что доверие не помешает.
Еще раз вспомнил о Дарие, уже лежа в постели. Поймал себя на мысли, что не отказался бы воспользоваться доверием госпожи ректора в неформальной обстановке. Хотелось, чтобы она закрыла глаза и позволила сотворить с собой кое-что выходящее за рамки отношений «начальница-подчиненный». А потом лежала бы рядом измученная и томная и рассказывала бы какую-нибудь милую нелепицу, ровно для того чтобы немного отдохнуть, а после продолжить доверять главному рецептурнику академии до самого рассвета.
Отмахнулся от дурацких мыслей. Эдриасу Куртису не пристало мечтать о зеленой девчонке с сомнительным происхождением, какой бы милой та ни была.
* * *
Дарие снился декан Куртис. Играла музыка, и он, торжественный и строгий, невесомо придерживая ее в паре, вел в вальсе по огромному, ярко освещенному залу. Она утопала в ласковом взгляде его каре-зеленых глаз, наслаждалась теплом сильных рук и мечтала только об одном: чтобы музыка не прекращалась. Вокруг мелькали мраморные колонны и разодетые пары, над головой сияли яркие люстры, под ногами пестрил натертый до блеска паркет, а Дария смотрела на Эдриаса и никак не могла оторваться. Душа наполнялась предвкушением: вот-вот он решится, осторожно и нежно коснется губ поцелуем.
К музыке присоединилось мелодичное пение. Чистый женский голос затянул слова о весне. Дария прикрыла глаза, наслаждаясь едва заметным ореховым ароматом, и томно вздохнула. Как жаль, что ей попался такой нерешительный кавалер.
А потом пение стало громче и тоньше. Будто пыталось перещеголять лесную звонкую птаху. Дария с тревогой посмотрела на Эдриаса и вздрогнула. На нее с привычной надменностью уставился Ларид. Он облизнул губы, и Дария тяжело сглотнула: сейчас он напомнил ей варана из зверинца, который время от времени приезжал в город.
В ужасе открыла глаза и уселась на кровати. Хвала всем книгам. Занимался рассвет, и кошмар отступил без боя. Только сердце продолжало колотиться, как после пробежки. Покачала головой. Не стоило вчера пить вино Ларида, напиток оказался слишком необычным. Вкус с горчинкой, странный запах, так еще и сны после него приходят хуже некуда. Потерла лицо и слабо улыбнулась. Дался же ей этот Куртис. Да, обаятельный приятный мужчина, но не настолько, чтобы думать о нем даже во сне. К тому же староват. Вдовец с ребенком. Надо заканчивать забивать голову ерундой, и так дел по горло. Вздохнула и принялась облачаться. Самое время завтракать и отправляться на работу.
В академию пришла пораньше, собиралась посмотреть расходные книги без секретаря. Разобраться в графах, которые не понимала до конца. Доставшийся от прошлого ректора помощник относился к ней благожелательно и по мере сил прояснял сложные моменты, но Дарие отчего-то было стыдно беспокоить его лишний раз. Не хотелось казаться неумехой, которую отец назначил на большую должность из баловства и желания насолить зельеварам.
