Текст книги "Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения (СИ)"
Автор книги: Анна Пожарская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Дария только усмехнулась и выжидающе уставилась на собеседника. Сколько помнила, Нариоль всегда любил подразнить, и сейчас ему требовалось несколько мгновений насладиться легким превосходством.
– Про духа-хранителя здания рецептурного факультета говорили всегда, – с улыбкой начал он неспешный рассказ, – но пение стали слышать два года назад. Точно после трехсотлетия основания академии. Сначала думали, шутит кто-то из студентов, но сразу ничего не нашли, а после решили, что триста лет – достаточный срок для духа. Даже легенду какую-то вспомнили про возлюбленную главного зельевара, которая до самого конца ждала его возвращения. Он вроде за ингредиентами ушел и не вернулся.
– А она так любила, что уготовила ему смерть? – ехидно заметила Дария.
– Может, из ревности? – скривился в ухмылке Нариоль и приложился к кружке с квасом. Вздохнул и покачал головой: – Хотя мне эта версия тоже кажется смешной…
– Думаю, все проще, – отрезала Дария и потянулась к кувшину с квасом. Добыть немного себе, пока приятель не выпил все. Вылила в кружку остатки и продолжила: – Зелье нельзя приготовить в другом месте, все подходящие заняты или одной из трех академий, или королевскими зельеваренными мануфактурами. Вот кто-то из местных и облюбовал особняк рецептурников для своих черных делишек. Не удивлюсь, если замешан кто-то из деканов. Куртис, Клейт или Тут…
– Клейт вероятнее всего, – Нариоль прищурился, – неприятная злая женщина…
– Мне тоже так показалось, – скривилась Дария и вернулась к трапезе.
Судя по всему, приятелю нечего было добавить, а голод мучил страшно, да и мясо начало остывать. Холодного не хотелось. Сегодняшний день и так прошел в суете, так хоть поужинать стоило спокойно.
Вернулись к разговорам, уже когда ужин подошел к концу. Привычный к тому, что подруге требуется время поразмыслить над услышанным, Нариоль больше не заводил разговоров о делах, и остаток вечера прошел в праздной болтовне. Дария слушала студенческие байки, улыбалась шуткам собеседника и лишний раз благодарила судьбу, что у мужа матери оказался такой замечательный сын от первого брака. Да, Нариоль был младше на пять лет, но менее близким от этого не становился. Рядом с ним Дария чувствовала себя беззаботно и весело, как в детстве, в те дни, когда она приезжала к родительнице погостить. Тогда казалось, Нариоль и его отец радовались ей куда больше, чем матушка. А по сравнению с чопорным и вечно отстраненным опекуном эти двое и вовсе оказывали ей самые что ни на есть родственные почести. Жаль только, отчима давно не стало. Зато Нариоль вырос и кажется таким же надежным.
Собрались по домам затемно. Приятель предложил проводить, и Дария не стала отказываться: идти хоть и было недалеко, но вдвоем точно веселее. Трумель наверняка уже лег спать, а слугам плевать, с кем проводит время молодая госпожа.
В душном зале за пределами кабинета оказалось неожиданно людно. Дария усмехнулась, разглядев в неярком свете магических огней ребят в форме. Те явно занимали почти треть всех столиков. И, похоже, многие студенты были тут завсегдатаями. Сказывались цены и близость академии. Дария и Нариоль поспешили расплатиться и направились к выходу из заведения. Нового ректора еще никто толком не знал в лицо, но мелькать лишний раз среди студентов в ее планы не входило.
Вынырнули из двери и остановились на крыльце, прикидывая, какой путь короче. Дария огляделась и тут же отступила в тень. Приятель последовал ее примеру.
– Что случилось? – поинтересовался озабоченно.
Дария кивнула в сторону ближайшей арки. Там, около тусклого фонаря, скрытые от широкой дороги стеной здания справа, но зато хорошо заметные слева, стояли Мадрия Ворт, председатель попечительского совета академии, и Алюд Лур, декан факультета ординарных зелий. Эти двое явно что-то не поделили, и, хоть слов было не разобрать, – шипели друг на друга вполголоса – но спутать жестикуляцию было почти невозможно. Со стороны казалось, что эти двое сейчас вцепятся друг другу в шевелюру. Если, конечно, успеть забыть, что у Алюда вместо нее лысина. Красивое лицо Мадрии исказил оскал, а ее собеседник смотрел на нее с неприкрытой злостью.
– Как думаешь, можем подойти послушать? – едва слышно поинтересовалась Дария.
– Давай попробуем. Проведу тебя мимо арки…
– Нас заметят.
– Зато узнаем часть разговора.
Подхватил приятельницу под руку и резво увлек ее к нужному месту. Дария и охнуть не успела. К счастью, опасения оказались напрасными, те двое были слишком заняты друг другом и прежде, чем шпионов заметили, приятели услышали, как гневно фыркнул Алюд:
– Даю тебе три дня. Дольше ждать не намерен.
А потом он столкнулся взглядом с Дарией и, не задумываясь, кивнул в знак приветствия. Ректор ответила тем же, улыбаясь мысли, что если бы не мизансцена, у них вышла бы идиллия под названием «случайная встреча начальницы и подчиненного». Мадрия кивнула тоже, но, в отличие от собеседника, ее взгляд не обещал ничего хорошего. Нариоль увел спутницу за собой на тянущийся вдоль дороги тротуар. Идти было неуютно, Дарие казалось, что ее спину так и прожигают две пары глаз.
– Давай быстрее, – прошептала она приятелю, и тот послушно ускорил шаг.
Глава пятая
Эдриас зевнул и еще раз пробежался глазами по ингредиентам для любовного зелья. Кажется, все готово и можно приступать. Разжег огонь в очаге, пристроил на нем котел с уже сваренной основой и вслушался в окружающую тишину. Нет лучшего союзника, чем предрассветный час. Только глупцы верят ночи, когда еще могут появиться измученные бессонницей случайные визитеры. К рассвету затихают все и можно вершить дела, не опасаясь, что тебя застанут врасплох. Усмехнулся, радуясь собственной прозорливости. Девчонка-ректор небось еще спит в своей кроватке и даже не подозревает, какой сюрприз для нее готовит коллега.
Запахло мятой: закипела основа. Эдриас встал с запада от котла и забросил первый ингредиент – три чешуйки с левой передней лапы дракона. Большого, обитающего в горах летающего ящера. Запах стал неприятным: горьким, затхлым и режущим нос. Декан Куртис вздохнул поглубже и принялся за заветные слова. Не сдерживал голос, пел с привычной силой и энергией: эта комната для зелий хоть и была не самым лучшим магическим концентратором, зато отличалась отличной звукоизоляцией.
Помешал с запада на восток, доводя до кипения, и добавил порошок из пурпурного перца. Растение редкое и капризное, днем с огнем не сыщешь. Но только не для Эдриаса. Уже много лет он выращивал ингредиент у себя в саду. Да, перец требовал внимания и получался не таким действенным, как его дикие собратья, но сей маленький недостаток легко возмещался умением зельевара.
На этом этапе следовало как можно подробнее описать вареву жертву, и декан постарался представить начальницу. Кареглазая брюнетка с вздернутым носом и пухлой верхней губой. Ладная фигура: высокая, хоть и небольшая грудь, тонкая талия, округлые бедра. Эдриас облизнулся. Девчонка хороша. Один взгляд чего стоит. Прямой, пытливый и немного насмешливый. Дернул головой, отгоняя мысли о вкусе ректорских губ. Кажется, она пахла малиной, и поцелуй ее, должно быть, тоже отдает этим ароматом. Терпким, сладким, с легкой кислинкой.
Усмехнулся и потянулся к последнему ингредиенту: лепесткам апельсиновых роз. Они немного ослабляли неприятный запах и усиливали приворотные свойства. Снова запел заклинание. На этот раз тише – сейчас жидкость нуждалась в покое, и нарушать его излишним воздействием не стоило. Как и положено, помешал тридцать раз по диагонали с юга на север и снял зелье с огня. К вечеру, когда варево настоится, он расскажет ему о втором участнике любовных игр, потом добавит туда цветы белой аклитании, чтобы жидкость забыла о создателе, а пока с отваром для Дарии все закончено. Остался только сюрприз для господина Ларида.
Эдриас поставил на огонь еще один котел, налил туда основу и повторил ритуал – с той лишь разницей, что вместо приятной девчонки вспоминал ушлого председателя торговой палаты. Его надменную улыбку и бегающий взгляд. Наметившийся живот и, кажется, давно испорченный вседозволенностью высокого положения характер.
Снял и этот котел, затушил огонь, отнес варево в специальную тайную кладовку и отправился есть в местную забегаловку. Еще позавчера договорились с приятелем, Тутилем Нутом, позавтракать вместе, и Эдриас, хоть и подустал от зелий, не видел причин менять планы. Это к вечеру, когда все дозреет и вберет силы до конца, он будет замученнее некуда, а утром еще можно успеть несколько раз перевернуть мир. Усмехнулся, радуясь, что Мадрия чем-то занята последние два дня. Не придется оправдываться за нежелание ходить по операм и болтать после постельных игр.
Обычно по утрам академическая трапезная пустовала. Студенты ели у себя в жилых корпусах, а преподаватели предпочитали завтракать дома. Но для декана рецептурного факультета и хранителя библиотеки нашлись и отдельный кабинет, и омлет с беконом, и ароматный кофе с пышными булочками. Мужчины устроились за столом и, довольные, приступили к трапезе. Тутель без слов выложил перед Эдриасом ничем не примечательную деревянную шкатулку, и декан так же без лишнего сотрясения воздуха спрятал ее в карман. Только удовлетворенно улыбнулся. Цветы белой аклитании встречались даже реже драконов и, к сожалению, никак не желали расти в саду. Поэтому помощь приятеля была очень кстати. Впрочем, уже много лет у них с Тутелем шел взаимовыгодный обмен: бывший сборщик добывал рецептурнику уникальные ингредиенты, а тот в свою очередь иногда варил не самые безобидные запрещенные зелья. К счастью, Эдриас обладал редким умением обезличивать варево. Даже тщательно изучив его зелье, невозможно было распознать создателя.
– Мы с Алюдом задумали детскую шалость, – без предисловий начал Тутель и криво улыбнулся. – На маскараде… Жизнь готов поставить, что тебе понравится наша затея.
– Рассказывай, – усмехнулся Эдриас, придвигая к себе тарелку с еще горячим омлетом. Не мешало бы покончить с едой раньше, чем она остынет.
Собеседник подмигнул и перешел на заговорщический шепот:
– Мы хотим угостить госпожу ректора раскрепощающим зельем…
Декан Куртис усмехнулся. Раскрепощающее зелье действовало похлеще алкоголя, развязывало язык, придавало безрассудной решительности. Под ним люди вытворяли вещи, на которые ни за что бы не решились просто так. Зельевары говорили: оно стряхивает пыль воспитания и обнажает душу. Только есть ли смысл поить варевом девчонку? Вряд ли она скрывает какие-то тайны кроме романа с тем белобрысым третьекурсником с факультета пользователей. Надо, кстати, присмотреться к парню. Как знать, может через него путь королевской дочурки к браку окажется короче…
– Не уверен, что шутка удастся, – осадил Эдриас приятеля. – Не думаю, что у нее в шкафу прячется хоть один скелет. Зеленая и, полагаю, вечно под колпаком прислужников отца.
– Вот там и разберемся, насколько хорошо присматривали за девочкой… – хохотнул Тутель. Потом вдруг стал серьезным и прошил пристальным взглядом: – Нам нужна твоя помощь…
– Какая именно? – нахмурился Эдриас. Раскрепощающее зелье проще некуда, Алюд сварит его без труда.
– Поделись основой, – как-то по-детски попросил Тутель. Декану Куртису отчего-то вспомнился сын, выпрашивающий лишний кусок бисквита. – Алюд сказал, что с твоей основой сварит обезличенное зелье. Все-таки дочь короля… Пусть и непризнанная. Не хотелось бы попасться.
– Хорошо, – протянул Эдриас, ухмыляясь. Иногда ему казалось, что обезличенье и есть самый большой указатель на зельевара. Такую основу могли сварить немногие. Просто чудо, что власти никогда не пытались разобраться в тонкостях ремесла. Ему досталось бы точно. Подмигнул и добавил: – Поедим и сходим ко мне, угощу тебя колбочкой.
– Все-таки приятно позавтракать со старым добрым другом, – улыбнулся Тутель и занялся омлетом.
– Согласен со всей рецептурой до последней капли, – хохотнул Эдриас и тоже вернулся к содержимому тарелки.
* * *
День у Дарии выдался хлопотнее некуда. Вчерашняя встреча с Мадрией не прошла даром: ребята из попечительского совета как с цепи сорвались. Требовали то отчеты о ремонте одного из зданий, то сведения о покупке учебных реквизитов, то еще какую-нибудь маскирующуюся под важные вещи ерунду. А поскольку по меньшей мере половина из членов совета или вносили солидные пожертвования, или представляли королевские комиссии, игнорировать вопросы не получалось. Пришлось закопаться в цифрах, финансовых отчетах и хозяйственных книгах. К обеду Дария послала Эдриасу записку с просьбой отложить визит в таинственную комнату до завтра и снова нырнула в бумаги. Даже есть не пошла. Надо было все успеть, а она собиралась уйти пораньше, чтобы переодеться для визита во дворец. Не хотелось разочаровать отца неопрятным внешним видом.
К вечеру в кабинете тяжко дышалось от чернил, книжной пыли и резких перцовых духов шныряющего туда-сюда секретаря попечительского совета. Дария узнавала, что он в приемной, по запаху, и старалась как можно реже пускать этого мужчину в кабинет. К счастью, ее секретарь быстро понял, в чем подвох, и спасал начальницу как мог. Жаль только сам кабинет подводил: ни одно окно толком не открывалось.
Дария улучила момент, когда все старые вопросы совета получили ответы, а новые просто не успели появиться, и поспешила ретироваться домой. На ужин может прийти любовница брата, не стоит давать этой выскочке повода для высокомерного фырканья.
Словно убегающий от погони преступник, пролетела по узким, пахнущим лавандой коридорам корпуса и, счастливо избежав столкновения с секретарем совета, выпорхнула на улицу. Почти промчалась по ведущим к выходу аллеям и затормозила только у кованых ворот. Взгляд наткнулся на Эдриаса Куртиса, увлеченно объясняющего что-то студентке-второкурснице с факультета активных зелий. Хрупкой белокурой девице с огромными голубыми глазами. Дария знала ее через Нариоля: юноша давно, тайно и, кажется, безответно вздыхал по этим светлым локонам. А вот декан, похоже, преуспел. Довольно улыбаясь, он плавно водил рукой, изображая хитрые помешивания, и издалека походил на уличного артиста, разыгрывающего невнятную сценку перед единственным благодарным зрителем. Слишком благодарным. Девица ловила каждое его движение с открытым ртом.
Дария сжала кулаки и скривилась. Еще одно ископаемое потянуло на молоденьких. Есть же у него женщина, и красивая, зачем ухлестывать за другой? Пожала плечами. Кто этих мужчин разберет… Нариоля только жаль, видимо, у парня никакой надежды. Простой, неопытный и без лишних денег, вряд ли он может составить конкуренцию бывалому соблазнителю. Ничего, со временем найдет другую, не такую падкую на внешний лоск. Дежурно кивнула декану – тот, кстати, совершенно не смутился и как ни в чем не бывало кивнул в ответ – и поспешила прочь. Времени оставалось все меньше, а во дворец опаздывать – последнее дело.
Уже по дороге к отцу, сидя в душной карете и побаиваясь даже дышать, чтобы не испортить наведенную красоту, Дария вспомнила о том самом вечере. Сцене, что застала в кабинете у декана Куртиса. Тогда он не казался немощным или старым, напротив, весь его вид излучал животную силу и готовность радовать любовницу столько, сколько потребуется. Руки уверенно гладили женский стан, а губы жадно ласкали шею партнерши. Даже захотелось на мгновение оказаться на ее месте…
Интересно, а Ларид такой же прыткий? Он вроде даже младше. Усмехнулась и покачала головой: нашла кого вспомнить. Председатель торговой палаты и супругу-то небось благодетельствовать будет по большим праздникам. Слишком любит себя и не терпит бесполезных телодвижений. Дария протяжно вздохнула: если уж выбирать из стариканов, то Куртис предпочтительнее Ларида. И тут же чуть не расхохоталась. У нее самомнение тоже ох какое. Эдриас даже не смотрит в ее сторону, а она уже его в кандидаты зачислила. Глупая девчонка.
А потом кольнуло нехорошей мыслью, и сердце заухало в тревоге и сомнениях. Что, если отец прикажет ей стать супругой Ларида? Да, ей не с кем сравнивать, она и не целовалась даже, но что-то подсказывало, что этот человек будет плохим мужем. И дело тут было не только в постели.
От мрачных мыслей отвлекла резко затормозившая карета. Снаружи послышались голоса, и подоспевший слуга поспешил помочь Дарие выбраться. Его величество уже ожидал дочь за трапезой.
Шла вслед за вышколенным мужчиной по едва знакомым, пахнущим розами коридорам и изо всех сил пыталась унять скачущее в груди сердце. Ее явно вели не в столовую. Улыбалась, дышала глубоко, но никак не могла успокоиться и с каждым шагом волновалась все больше. Руки покрылись противным потом, а в голове зашумели очередные мрачные мысли. Что на этот раз задумал отец? Доволен ею или, наоборот, планирует отругать за ошибки? К чему тогда ложь об ожидании за трапезой? Как же раздражает эта королевская привычка делать тайну из каждой мелочи.
Тяжело сглотнула, когда нырнули в очередную арку. Хорошо бы родитель дал для начала поесть, воспринимать критику на голодный желудок всегда сложнее. Слуга провел ее через пустую комнату, а потом легким движением отодвинул огромную картину в тяжелой золоченой раме и жестом велел шагнуть в проход. Сам следом не пошел. Дария переступила порог и застыла, прислушиваясь. За спиной будто листья прошелестели: это картина вернулась на место. Пути назад не осталось.
Огляделась. В длинной узкой комнате горели магические огни, но даже они не позволяли понять, где находится гостья. Вокруг не было ничего, только голый голубой мрамор: слева, справа, под ногами и над головой. Дария поежилась – как в гробнице – и направилась к одной из стен помещения. Зачем-то же ее сюда привели. Не пугать же… По крайней мере очень хотелось верить, что отец не станет заниматься такой ерундой.
Уже почти подобралась к дальней стене, когда услышала за спиной шаги. Обернулась и увидела принца. Он окинул сестру надменным взглядом и привычно холодно улыбнулся. Дария мысленно ощетинилась. Братец ее недолюбливает, это ясно как день, и его попытки любезничать только настораживают.
– Поторопитесь, госпожа Трумель, – приказал он, – король ждет.
Развернулся и пошел прочь. Дария почти побежала за ним: принц-то явно должен был знать, куда надо идти.
– Где мы, ваше высочество? – поинтересовалась она, когда наконец-то нагнала брата.
– В отцовских личных покоях, – пояснил принц знакомым равнодушным тоном, – особенных покоях, тайных. Здесь нас никто не услышит. Заклинание не позволяет пройти внутрь без ведома хозяина.
Дария кивнула. Хорошо еще объясняет ей тонкости, мог бы и вовсе изобразить, что перед ним мебель. Тем временем принц открыл почти незаметную дверь в стене и пропустил сестру внутрь. Увидела отца и тут же присела в почтительном реверансе.
– Ваше величество… – склонила голову чуть влево, как и положено по этикету.
– Садитесь за стол, дитя, – кратко, будто нехотя, кивнул король в ответ. – И угощайтесь. Мы желаем послушать, как продвигаются дела у зельеваров.
Гостья дождалась, пока противный братец занял свое место, и устроилась на свободном стуле. Еды на столе хватало, но Дария с досадой отметила, что смены блюд не будет, и с легкой тоской вспомнила о любимом фруктовом десерте. Отец, вероятно, не хотел даже случайных лишних ушей, и слуг рядом не предполагалось. Позволила принцу положить ей картофеля и свинины в кисло-сладком соусе, восхитительно благоухающим клюквой, и кинула взгляд на короля. Есть хотелось ужасно, но воспитание требовало прежде удовлетворить монаршее любопытство. Принц, похоже, уловил ее состояние, и, будто издеваясь, принялся за содержимое своей тарелки.
– Пока только одна сложность, – ринулась в бой Дария. Раньше начнет, раньше спокойно поест. – Без договоренности с представителями факультетов не все толстосумы из совета готовы поделиться деньгами на перестройку корпуса. Даже с учетом королевских рекомендаций…
Король нахмурился, и на его немолодом холеном лице морщины стали еще глубже. Он весь стал походить на собранный в кулаке кусок материи. Погладил темную, с проседью, бородку и покачал головой.
– Вот что, дитя, собирайте, сколько дадут, остальное добавит королевский казначей. Мы не склонны затягивать процесс. С рецептурным корпусом надо покончить до конца осени.
– К чему такая срочность, ваше величество? – осторожно поинтересовалась Дария. – Здание не мясо на жаре, не испортится. Все успеем.
Принц ехидно хмыкнул, а король немного изменился в лице. Дарие показалось даже, что если бы не хваленая придворная выдержка, его величество бы отпустил какую-нибудь мерзкую колкость.
– Видите ли, дитя, – отец взял себя в руки и пустился в объяснения. – Мы запланировали реформы и знаем, что будет много недовольных. А зельевары представляют угрозу. Всегда думают только о себе и, когда хотят, имеют почти безграничную власть над окружающими. Мы желаем, чтобы к концу зимы единственным местом для создания активных зелий остались королевские зельеварни. Мы бы избавились и от ординарных зелий, но опасаемся, что может не хватить лекарств.
Настала очередь Дарии хмуриться. Трава с ними, с лекарствами, их любая посредственность сварит, но зарубить на корню создание активных зелий – это неправильно. Там много полезного. И ради чего? Чтобы спокойнее прижучить одну группу благородных толстосумов и дать волю другой? Она облизнула пересохшие от волнения губы, оторвала от неба ставший непослушным язык и осторожно возразила отцу:
– В королевских зельеварнях нет таких точных помещений, как у рецептурного факультета. Мы можем лишиться многих активных зелий навсегда. А среди них полно полезных.
Король махнул рукой.
– С большинством трудностей люди превосходно справляются и без зелий. Мы ничего не потеряем, а вот возможности зельеваров ограничим.
– Вероятно, ваш прадед, который «реформировал» магию заклинаний, думал так же, – почти огрызнулась Дария. Отчего-то невероятно возмущало это желание отца избавиться от магии. Мастера заклинаний с каждым днем все больше походят на шутов, и из зельеваров тоже решили сделать нечто похожее. Набрала воздуха в грудь и продолжила: – А закончилось все сотней заклинаний и измельчанием чародеев. Наш инструментарий теперь больше подходит для балагана.
– Если за это время не восстановили старые заклинания и не создали новые, значит, они не очень-то и нужны, – парировал король. – Грош цена тем знаниям, ради которых люди не желают прилагать усилий…
– Но могут ведь не все, – слабо возразила Дария, но собеседник не дал ей продолжить.
– Ничего не желаем слушать. Мы ваш король, ваш благодетель, ваш отец, в конце концов. И вы либо выполняете нашу волю, либо, – тут он опять нахмурился, и лицо его снова превратилось в смятый лоскут, – либо отправляетесь к господину Трумелю и ждете, пока он подыщет вам подходящего кавалера. Чтобы у нас никогда больше не болела о вас голова. Все понятно?
Дарие захотелось расплакаться. Стул будто покрылся колючками, а гладкая поверхность стола заледенела. Родитель буднично и легко напомнил, что она всем только мешает.
– Я вас услышала, – подытожила Дария и уткнулась в тарелку. Надо поесть, хоть какая-то радость от этой встречи.
– Надеемся, что еще и поняли, – подытожил король и тоже вернулся к трапезе.
Дария вздохнула. На душе стало так муторно, что впору было напиться до беспамятства.
