Текст книги "Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения (СИ)"
Автор книги: Анна Пожарская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава девятая
Дария плохо помнила, как добралась домой. Летела быстрее магической почты. Ни сгущающиеся сумерки, ни похолодевший к вечеру ветер не помогали прийти в себя. Не смогла бы внятно объяснить, от чего именно убегает, но не сбавляла темп ни на миг. Городской парк, случайные прохожие, тихие улочки и шумные аллеи, запах прелой листвы – все мелькало привычной, ничуть не успокаивающей картиной. Отрезвил дождь. Крупные капли жалили сквозь ткань, оставляя после себя холод и неуютное ощущение одиночества. Куда сбежала? Зачем? Дуреха. Может, Эдриас вовсе не хотел ничего плохого и все только показалось? Завтра следует непременно извиниться за свое странное поведение.
Как можно тише вошла в дом и быстро поднялась к себе. Не хотела, чтобы опекун видел ее вымокшей до нитки. Подоспевшая служанка помогла сменить наряд и поведала, что сегодня у них, как всегда, ужинает господин Ларид. Дария вздохнула, но спустилась в столовую. Еще не хватало прятаться от горе-женишка. Может, стоит отказать ему уже сейчас? К чему тянуть дракона за хвост?
Мужчины ее явно не ждали. Слуг в столовой не было, и оживленный разговор утих сразу, как Дария вошла. Поздоровалась. Пахло горчичной приправой для мяса и тушеными овощами, и от этого аромата захотелось перекусить. Ларид поднялся с места и, неясно чему улыбаясь, помог Дарие усесться за стол. Трумель окинул воспитанницу строгим взглядом, привычно пожевал губу, потер гладковыбритый подбородок и снизошел до беседы.
– Ваш отец желает видеть вас на торжественном ужине завтра, – возвестил он так официально, что Дария поежилась.
Трумель на самом деле был куда добрее, чем хотел казаться. Частенько баловал воспитанницу и никогда не обижал, но даже сейчас Дария иногда волновалась из-за его надменных манер. Впрочем, если ты доверенное лицо короля, сложно вести себя как добряк-хозяин бакалейной лавки. Даже с девчонкой, которая выросла на твоих глазах.
– Я непременно буду, – Дария опустила взгляд в тарелку. Время уточнять не требовалось, она прекрасно знала отцовское расписание.
– Постарайтесь выглядеть как можно торжественнее, – продолжил опекун. – Его величество сказал, это очень важный ужин.
Дария снова кивнула. Похоже, отец решил признать ее, не дожидаясь реформ в академии. Интересно, к чему спешка? Что такого произошло, что король заторопился? Как жаль, что из-за близости Трумеля к дворцу у нее нет там друзей. Так бы знала хотя бы сплетни.
– Выпьем? – поинтересовался Ларид, когда слуга поставил перед ней тарелку с едой.
– Нет, – Дария покачала головой. Вежливость требовала согласиться, но сейчас улыбка женишка казалась особенно раздражающей и проявлять чудеса гостеприимства не хотелось. К тому же вкус того вина, что пили с Ларидом в последний раз, оставлял желать лучшего. – Я достаточно выпила на празднике. Полагаю, мне уже хватит.
Трумель посмотрел строго, но настаивать не стал. Дария снова уткнулась было в тарелку, но неизвестно откуда на нее накатила непривычная решимость. Показалось вдруг, она сможет свернуть горы. Главное – действовать не откладывая. Прожевала кусок говядины в пряном соусе, бегло взглянула на мужчин, вздохнула поглубже и заговорила:
– Господин Ларид, – начала таким же торжественным тоном, как и он, когда делал предложение. Отчего-то передразнить его казалось особенно забавным. – Юлоф… Я не буду вашей женой. Во-первых, потому что не верю в вашу страсть и любовь ко мне, а во-вторых, потому что не верю, что вы можете с должным уважением вести себя в браке. При таком раскладе свобода для меня предпочтительнее.
Мужчины как один отвлеклись от еды и удивленно уставились на нее. Дария улыбнулась и пожала плечами. Отчего-то страшно хотелось отпустить еще какую-нибудь колкость про комплекцию жениха, его возраст и возможности порадовать женщину, но Трумель не дал этого сделать.
– Видимо, вы и впрямь выпили лишнего на маскараде, – подытожил он и принялся жевать губу. – Думаю, вам лучше подняться к себе. Велю принести вам ужин туда. И не спускайтесь, пока не начнете отдавать отчет в своих словах и действиях.
– Я провожу. – вызвался Ларид и Дария поморщилась. Но мужчина, казалось, ничуть не обиделся. – Хочу, чтобы вы подумали еще раз над моим предложением. По-прежнему настаиваю на месячном ожидании.
– Боюсь, ничего не изменится, – усмехнулась Дария. – Вы не станете ни заинтересованнее, ни ловчее, ни желаннее.
– Дария. – прорычал Трумель так, что она вздрогнула. – Не думаю, что вы в состоянии правильно оценить эту сторону общения мужчин и женщин. Оправляйтесь к себе. Мы с господином Ларидом забудем этот эпизод как приличные люди и будем ждать ответа на предложение в ранее оговоренный срок. Все ясно?
Воспитанница вздохнула и поднялась из-за стола. За все время общения опекун прикрикивал на нее раза три, не больше, и сейчас, наверное, самым разумным было не раздражать его еще сильнее. Ничего. Она повторит свой отказ и позже.
– Ужина не надо. – буркнула она и поспешила к выходу.
Заперлась у себя в комнате и принялась раздеваться. Неясно отчего радовалась своей сегодняшней смелости. Скорее всего, завтра ее ожидает выволочка от опекуна, но сегодня она сказала, что должна была. Такой муж, как Ларид, ей точно не нужен, даже если останется последним мужчиной на земле.
Погасила лампу и улеглась в постель. Завтра надо извиниться перед Эдриасом. Он, конечно, вел себя слишком вольно, но в нем чувствовалось хоть что-то искреннее. Если он и действовал как мужлан, то повинуясь исключительно человеческой природе, а не любви к деньгам и возможным привилегиям.
* * *
Утро следующего за маскарадом дня, как и ожидалось, началось с бесполезной суеты. Дела, которые откладывали из-за подготовки к празднику, настойчиво потребовали внимания. Эдриас, и без того не выспавшийся и злой, поймал себя на мысли, что этим утром собирается задушить ни в чем не повинного секретаря. Декану хотелось хотя бы полчаса покоя, но его постоянно дергали из-за мелочей. Наконец, сообразив, что само ничего не кончится, Эдриас велел секретарю никого не пускать в ближайший час и попытался сесть за действительно важные дела. Занялся изучением преподавательских планов на ближайший год.
Учеба уже шла полным ходом, но подчиненные вечно медлили с бумагами, а без его одобрения читать лекции было запрещено. Любая проверка, и у короля появятся дополнительные поводы извести рецептурный факультет академии. Можно было, конечно, подмахнуть не читая, но Эдриас любил понимать, что творится у него на факультете.
Сосредоточиться на бумагах не удалось. Мучили мрачные мысли. Из головы не шла Дария и ее вчерашнее бегство. А еще рассказ о пении. Произошедшее на маскараде приводило к неутешительным выводам, делать которые Эдриас не хотел. И тем не менее они все настойчивее стучали в голове.
Итак, раскрепощающее зелье на ректора подействовало плохо, скорее всего, небольшой эффект проявился позже, но сути дела это не меняло. Вряд ли Алюд ошибся при варке, скорее, кто-то разбавил основу и из-за недостаточной ее концентрации зелье ослабло. Навредили в его, Эдриаса, кабинете, или уже когда бутыль была у приятелей, неизвестно. И это не мешало бы узнать. А заодно выяснить, кто испортил основу и зачем. Особенно важным вопрос стал после откровений Дарии о голосе.
Ясное дело, вчера в подвале не пели. Никто не смог бы различить даже очень громкое пение сквозь грохот инструментов оркестра и гомон гостей. Важное пряталось в другом. У так любимой Эдриасом обезличенной основы была забавная особенность: сделанные на ней зелья чувствовали друг друга. По крайней мере пока не вызрели. Обычно это выглядело так: Эдриас варил одно зелье, а другое тоже задорно булькало у себя в пузырьке.
С Дарией получилось чуть тоньше. Она, похоже, выпила не только раскрепощающее варево Алюда, но и любовное зелье от Ларида, и этого хватило, чтобы уловить отголоски приготовления еще одного отвара, созданного на той же основе. Зелья, над которым пели погребальную.
Эдриас поморщился. Неприятно было осознавать, что его умения используют без его на то согласия. Но еще противнее оказалось понимать, что пакостит кто-то из своих.
Снаружи послышалась возня и, смирившись, что делами заняться прямо сейчас не удастся, декан Куртис встал из-за стола и открыл дверь. В приемной секретарь с сияющей подобострастной улыбкой выспрашивал у Дарии, что передать для начальника, которого именно в этот момент по злополучному стечению обстоятельств нет на месте.
– Я только что пришел через тайный ход, – улыбнулся Эдриас, пропуская ректора к себе в кабинет. Запер дверь, чтобы уж точно не помешали, и посмотрел на гостью. Сейчас она напоминала попавшего под дождь воробышка: беззащитная, взъерошенная и пугливая. Отчего-то страшно захотелось обнять ее и спрятать от всех напастей.
Дария покрылась румянцем, расцепила сложенные в замок руки и заломила указательный палец правой кисти. Тяжело сглотнула, набрала в грудь побольше воздуха и заблеяла:
– Хотела извиниться за вчерашнее бегство, – она нахмурилась и поджала губы. И, кажется, покраснела еще больше: – Отчего-то решила, что у вас фривольный интерес, и испугалась. Простите, вино, похоже, не пошло мне на пользу.
Декан Куртис улыбнулся. Он бы рассмеялся в голос, но взволнованный вид этой зеленой девчушки заставлял чувствовать себя полной сволочью. Надо же, она решила, что его интерес померещился. Глупышка. Ничего тебе не показалось, тобой жаждали воспользоваться под шумок.
Дария подняла глаза и поймала его взгляд. Эдриас облизнул губы. Страшно хотелось продолжить начатое вчера. Прижать к себе и терзать ее рот до боли, до крови, до гортанных стонов.
– Понимаю, между нами не все гладко, – выдохнула Дария, – но прошу не держать зла, я не хотела вас обидеть. Вы мне очень нравитесь, – она запнулась, но тут же поспешила продолжить: – и как человек, и как зельевар. И я бы не хотела, чтобы между нами оставалась недосказанность.
Эдриас покачал головой. Этот поток слов пора прекращать, а то так и до признания заслуг дойдет. А следом и до обмена должностями недалеко. Король может не одобрить. Приблизился к Дарие и, не дожидаясь реакции, пробежался ладонью по ее шее, притянул к себе и осторожно, едва касаясь, коснулся ее рта поцелуем. С какой бы радостью смял нежную плоть губами, дал бы волю зубам и языку, но не хотел пугать девочку, а потому шел издалека.
Дария не противилась, и Эдриас позволил себе больше. Поцелуй стал жарче, а мужские руки спустились по спине к узкой талии и ухватили жертву за бедра. А следом нежные ладони скользнули по его плечам, и декану Куртису захотелось кричать от ликования. Госпожа ректор ухватила его за шею, осторожно погладила, а потом немного неумело, но вполне бодро ответила на его ласку.
Эдриас с чувством и предвкушением втянул носом исходящий от шеи Дарии малиновый аромат. Ринулся в бой. Целовал ровно так, как планировал много дней до этого: неспешно, но горячо и безжалостно. Вторгался языком в рот, сминал ее тело в руках, сдавливал и жадно терзал губами, не оставляя ни возможности отступить, ни момента остановиться.
Дария плохо понимала, что происходит. Ореховый запах дурманил, бесстыдные касания замедляли и без того ленивые мысли, а сердце ухало так, будто перекачивает не кровь, а недостаточно разведенную строительную смесь. Сооруди с такой стену, и кладка переживет всех на свете. Было странно, но очень приятно ощущать чужой язык и прикосновения губ, настойчивые, нетерпеливые поглаживания и близость мужского тела. Не хотела открывать глаз, хотела плыть по течению и наблюдать, что из этого получится.
В чувство привел Эдриас, без лишних церемоний принявшийся расстегивать ее жакет. Страх и стыд снова победили остальные чувства, и Дария отстранилась от мужчины.
– Не думаю, что мы поступаем правильно, – констатировала она и сама удивилась, как хрипло звучал ее голос.
Эдриас невозмутимо вернул ее в объятия. Прижал к себе, поцеловал в щеку и прошептал над самым ухом:
– А как именно правильно? Скажи, я воплощу любое твое желание… – улыбнулся и поспешил передразнить: – Ты нравишься мне как женщина, а не как маг и ректор.
– И даже не как дочка короля? – усмехнулась Дария. Отчего-то мысль об отце сейчас немного развеселила.
– Это скорее минус, чем плюс, – подмигнул Эдриас и бегло поцеловал ее в нос. – Хочешь, прогуляемся вечером?
Дария собралась спросить, что об этом думает Мадрия, но потом вспомнила о приглашении к отцу и решила промолчать. Повод отказать и так был.
– Я ужинаю во дворце сегодня, но если хочешь, – обращаться к Эдриасу на «ты» для нее оказалось невыносимо сложно: – если хочешь, можем прогуляться завтра.
– Очень хочу, – он поймал ее взгляд и снова впился в губы. Дария зажмурилась и обняла мужчину. Еще недолго побудет тут, а дела подождут.
Вернулась в свой кабинет ближе к обеду. Осталась бы с Эдриасом еще, но перед визитом во дворец следовало привести себя в порядок, успеть изучить сметы и подписать академические чеки. Раньше она откладывала их из-за праздника, но маскарад прошел и повода медлить не осталось.
В кабинете ожидало послание от отца. Текст с королевской печатью извещал о переносе торжественного ужина на завтра. Неясно отчего Дария обрадовалась отмене. Собралась было снова дойти до кабинета Куртиса и сказать ему, что готова гулять вечером, но в последний момент остановилась. Частые визиты выглядели подозрительно, да и Эдриас вполне мог изменить планы. Вряд ли для него так уж важно произошедшее. Это она никогда раньше не целовалась, а декан, судя по всему, мужчина искушенный, для него лобызания с зеленой неумехой – то еще удовольствие. Махнула на все рукой и уселась за работу. Закончит, тогда и подумает, идти к нему или не идти.
Сначала долго не могла сосредоточиться на цифрах. Воспоминания о поцелуях заставляли сердце колотиться чаще, а кровь – приливать к щекам. Прекрасно понимала: для Эдриаса общение с ней – баловство, не больше, но никак не могла унять накатывающей радости. Чувствовала себя как в детстве, когда получала долгожданный сюрприз от Трумеля. Отец всегда дарил что-то дорогое и чересчур серьезное, а опекун, скорее всего, с помощью няни и учителей, угадывал ее желания. Вот и Эдриас тоже угадал. Дария не знала, хорошо это или плохо, но предпочла не жалеть о сделанном. В конце концов, дальше поцелуев все равно не продвинулись. А в них вроде ничего страшного не было.
Заметила, что увлеклась, когда заглянул попрощаться секретарь. Дария кивнула ему, не отрываясь от бумаг. Чем больше погружалась в проект реконструкции зданий, тем лучше понимала негодование Эдриаса. Удивительно, как она не замечала подвоха прежде. В смете значилась реконструкция шести залов для зельеварения по старым чертежам и трех залов по новому проекту, с измененным в меньшую сторону количеством углов. Похоже, король решил зайти издалека. Собрался уничтожать силу не зависимых от двора зельеваров постепенно, убивать волшебство и действенность отваров медленно, почти исподтишка. И как она умудрилась влипнуть во все это? Откажется сейчас – и навлечет королевский гнев, продолжит в том же духе – и приобретет огромное количество врагов среди зельеваров. Что из этого хуже, даже разбираться казалось опасным.
Постучали. Дария нехотя встала из-за стола и пошла открывать. Магия пропускала сюда только ее и секретаря, все прочие не могли войти без разрешения. Распахнула дверь и тут же оказалась в крепких объятиях. Эдриас жарко и жадно поцеловал ее. Так ненасытно, будто утром и не было ничего.
– На выходе встретил твоего секретаря. Тот сказал, что ты задерживаешься, – добродушно сообщил он, приглаживая выбившиеся из прически Дарии непослушные прядки. – Я решил зайти. Визит к отцу отменился?
– Да, – улыбнулась и поспешила закрыть дверь, жестом приглашая визитера войти. Не хватало еще, чтобы о них болтали невесть что.
Эдриас снова притянул к себе, и Дария закрыла глаза. Страшно нравились его прикосновения.
– Я вот что подумал, – вкрадчиво начал он. – Поехали поужинаем у меня. Покажешь Энилю, моему сорванцу, парочку простых заклинаний в действии. Ему полезно, а у нас будет благовидный предлог побыть вместе. Думаю, даже выкроим полчаса наедине. Дом полон слуг, визит ко мне вполне приличен. Что скажешь?
– Не уверена, что визит в твой дом так уж безобиден для репутации, но, – она почувствовала как к щекам подступает жар, – я бы не отказалась побыть с тобой еще немного.
– Я тоже, – Эдриас улыбнулся и снова поцеловал ее. Дария потерлась носом о его плечо и прикрыла глаза от удовольствия.
Возможно, когда она вернется домой, ей достанется от Трумеля, но сейчас думать о нем не хотелось.
Глава десятая
До дома Эдриаса решили прогуляться. Вечер был на удивление хорош: дождь не шел, легкий ветерок подгонял опавшие листья, а вокруг будто воцарилась магия. Казалось, в каждом шуршании, в каждом дуновении есть что-то необычное. Поймай лист, загадай желание, и все непременно сбудется.
Дария шла рядом, улыбалась и рассказывала о заклинаниях, а Эдриас изо всех сил боролся с желанием взять ее за руку. Хотелось, как смущенный юноша, сжимать ее ладонь, чувствовать тепло нежной кожи и предвкушать ласки, которыми одарят наедине. Увы. Приличия не позволяли подобной близости, только ничего не значащий разговор и прогулку в шаге друг от друга.
– Почему ты не хочешь, чтобы сын занялся зельеварением? – поинтересовалась Дария, когда они свернули на ближайшем к дому повороте. Осталось дойти до конца улицы, и будут на месте.
Эдриас остановился и посмотрел на нее, жадно разглядывая каждую деталь, представляя, как осторожно и нежно коснется ее губами. Говорить не хотелось. Хотелось утащить Дарию в укромное местечко и не выпускать из цепких объятий до самого рассвета. Любить ее в своей спальне всю ночь, а утром накормить завтраком и так же вдвоем прогуляться до академии. Отпустить поработать, чтобы вечером встретиться вновь.
– Так в чем дело? – улыбнулась она смущенно. Похоже, поняла его мысли и снова оробела.
Эдриас пошел вперед. Чем быстрее доберутся до дома, тем быстрее смогут остаться наедине.
– Никогда не думал, что Энилю это будет интересно, – он пожал плечами. – Мы с женой всегда знали, что наш сын будет магом заклинаний, как она. Все-таки ей поддавались девяносто восемь заклинаний. Сама понимаешь, редкий дар. У Эниля есть шанс стать магом не хуже. А вот зельеваром он, скорее всего, будет посредственным. Тут у меня больше надежд на внуков.
– Смотрю, у тебя все расписано, – добродушно усмехнулась Дария.
– Да, – Эдриас тоже улыбнулся. Поймал себя на мысли, что обсуждает свою семью с женщиной и впервые ее любопытство не раздражает. – Мы с супругой все поделили еще до того, как поцеловались. Молодые были, верили, что все зависит только от нас.
– Удивительно как вы вообще умудрились пожениться, – заметила спутница, явно намекая на давнюю нелюбовь магов заклинаний и зельеваров друг к другу. Впрочем, ей ли не знать, как легко зельевары договариваются с заклинателями, когда дело касается магии. Попререкаются и снова работают вместе.
– Мне всегда нравилась мысль о собственном маге заклинаний, – усмехнулся Эдриас. И мысленно добавил: «Вероятно, поэтому я сейчас обхаживаю одного из них», а вслух заметил: – Мы почти пришли.
Открыл перед гостьей кованую дверцу в сад и пропустил ее внутрь. Особняк встретил привычными огнями, и Эдриас с удовлетворением отметил, что Эниль у себя. По крайней мере, в комнате сына горел свет. Это значило, что у них с Дарией будет время побыть вдвоем до ужина. Недолго, но сейчас Эдриас готов был пользоваться каждым мгновением.
Отдал распоряжение ожидавшему в прихожей слуге и повел Дарию к себе в кабинет. Приличнее, наверное, было бы остаться с ней в гостиной, но побыть вдвоем хотелось страшно, и кабинет подходил как нельзя лучше: там их мог побеспокоить разве что Эниль. К счастью, сорванец крайне редко заглядывал в эту обитель зельеварения.
Эдриас поймал Дарию в объятья сразу же, как закрыл дверь. Крепче прижал к себе и безжалостно впился в губы. Целовал неспешно и горячо, с чувством, толком, расстановкой. Сегодня не рассчитывал на продолжение, но старался закинуть семена для ростков желания. Хотелось, чтобы Дария, даже несмотря на свою неопытность, хоть немного томилась предвкушением. До того как подействует зелье, которое ей дал Ларид, у Эдриаса есть пара недель, достаточно времени, чтобы зажечь даже девственницу и добраться до постели уже с жаждущей жара партнершей. А созревший фрукт, как известно, всегда слаще.
Не учел одного – своей зрелости. Разумом понимал: надо немного подождать, но тело настойчиво требовало десерта. Малиновый аромат кружил голову, а горячие поцелуи и ласки призывали пренебречь планами, моралью и возможными последствиями. Хотелось взять Дарию сейчас, здесь, на столе прямо перед ужином. И плевать, что она скоро полюбит другого, даже к лучшему, не успеет надоесть.
За спиной хлопнула дверь, и Эдриас вздрогнул от неожиданности. Совершенно не ждал Эниля. Оторвался от Дарии и посмотрел на вошедшего в кабинет сына. Тот явно не знал, как себя вести. Красный как рак, он опустил глаза и почти пробормотал:
– Ужин готов, сейчас накрывают на стол. Через четверть часа можно будет есть.
Эдриас покачал головой и обругал себя идиотом. Когда научится запирать двери? Не мальчик, в конце концов. Хорошо хоть Эниль реагирует как воспитанный юноша. Надо будет поговорить с ним, когда Дария уйдет. Посмотрел на девушку. Та пылала похлеще Эниля, неизвестно, правда, от чего: от смущения или от желания.
– Мой сын Эниль, – Эдриас постарался придать своему тону беззаботность. – Госпожа Дария Трумель, ректор нашей академии и маг заклинаний.
Эниль кивнул, судя по лицу, первое смущение уже отступило. Улыбнулся Дарие и отвесил положенный приветственный поклон. Она тоже, кажется, взяла себя в руки. Вернула улыбку и принялась налаживать связь.
– Отец много рассказывал о вас, молодой человек. Рада знакомству.
– Я про вас тоже наслышан, – как-то не по-детски отпустил Эниль и, прежде чем Эдриас успел кинуть на него строгий взгляд, продолжил: – Отец говорит, вокруг полно пустоголовых девиц, готовых на все, чтобы получить его в мужья.
Эдриасу захотелось провалиться сквозь землю. Лицо Дарии окаменело. На нем застыла холодная светская улыбка, за которой, как за ширмой, пряталось неизвестно что. Принцесса величественно кивнула, улыбнулась еще шире и покровительственно потрепала прическу Эниля.
– Вы ошиблись, юноша, – непривычно холодно заметила она. – Я из тех пустоголовых девиц, которые вовсе не хотят замуж. Тем более за вдовцов с сомнительными перспективами.
Эдриас вдруг заметил, насколько хорошо она держится. Великолепная осанка, никаких лишних движений и даже сейчас, когда, скорее всего, страшно зла, ничем не выдает своего состояния. Эниль смутился. Покраснел и опустил глаза. Мальчишка редко сталкивался со светским равнодушием и отсутствие реакции на шалость его, видимо, озадачило.
– Ваш отец просил показать вам пару простых заклинаний в действии, – размеренно сообщила Дария, – готовы увидеть их сейчас?
– Да, если можно, – почти пролепетал Эниль.
Эдриас только головой покачал. Сыну явно надо чаще бывать в обществе, смотреть, как на чужую дурость реагируют воспитанные люди. Дария едва заметно кивнула, прикрыла глаза и затянула заклинание. Хозяин дома удивленно приподнял бровь: такого он никогда не слышал. Вероятно, гостья решила начать со слов, не покорившихся его покойной жене. А следом Эдриас вспомнил, какими именно заклинаниями не владела мать Эниля, и охнул. И раньше, чем он сообразил, куда бежать, к шкафам или к сыну, со всех сторон зазвенело стекло. Будто мимо шла группа нетрезвых музыкантов, вообразивших, что сейчас звуки их оркестра удивительно хороши, и для пущего эффекта взявших самую высокую ноту. Склянки и бутыли задорно лопались, выпуская свое содержимое на свободу, уничтожая результаты кропотливой работы многих месяцев, бессонных ночей и усилий по добыче ингредиентов. Лишая его с такой любовью созданных запасов. Дария продемонстрировала действие магии с королевским размахом.
Кабинет наполнился смесью запахов. Бессмысленно было пытаться различить, что где. Отовсюду текло, и прежде едва слышные ароматы начали резать нос. Эдриас почти бесшумно застонал. Сжал кулаки и представил, как душит девчонку. А потом столкнулся с Дарией взглядом и немного подостыл. За неподвижной маской на лице явно читалась обида. Большая, черная, почти такая же, как бывает у Эниля, когда отец обманывает его ожидания. Почувствовал себя последней сволочью: Дария не виновата в том, что он не нашел замену супруге и пренебрежительно отзывается о женщинах в целом.
– Знаете, Эниль, – чересчур спокойно заметила она, когда слова закончились, – это заклинание никогда не поддавалось мне прежде. А растущее мастерство всегда приятно. Так что дерзайте, и у вас все получится, – посмотрела на Эдриаса и ухмыльнулась: – Думаю, мне пора, благодарю за оказанную честь. Побывать у вас в гостях было ужасно приятно.
Развернулась и направилась к выходу. Хозяин дома догонять не стал: поговорит с Дарией завтра, когда они оба немного успокоятся, а сейчас надо понять, как быстро привести в порядок кабинет, и проверить, уцелело ли хоть что-то.
Дария не пошла домой, решила немного прогуляться и привести мысли в порядок. Все равно Трумель не ждет ее рано: он не знает об отмене визита к королю, а из дворца она всегда возвращалась, уже когда все готовились ко сну. Не разбирала дороги, просто топала по знакомым улочкам и глазела по сторонам. Тело мучила усталость после магических упражнений, настроение было хуже некуда, а в душе боролись два желания: медленно и со вкусом растерзать Эдриаса и спрятаться от всех подальше. И если с первым все было понятно без лишних пояснений, то что делать со вторым, Дария не знала.
«Никогда не произноси заклинаний в гневе и обиде.» – гласил один из главных магических принципов. «Можно натворить дел, о которых потом пожалеешь», – подсказывала житейская мудрость. «Если жертва пожалуется, тебя жестоко накажут», – нашептывал опыт, и с каждым шагом Дария все больше злилась на себя за несдержанность. В позиции Эдриаса не было никакого секрета: декан даже не пытался скрывать своего отношения к женщинам в целом, а в ее наивной вере, что о ней-то он думает по-другому, он не виноват. Сама должна была сообразить. Как раз между поцелуями и мечтами о ласках посмелее. В конце концов, уже не тринадцать, как Энилю, и даже не восемнадцать, как студенткам-первокурсницам академии. Пора взрослеть и умнеть.
К ночи набежали тучки и мелкие противные капли заставили повернуть домой. Прервать добровольное одиночество и окунуться в мир вроде бы родных, но привычно равнодушных к ней людей. Идти к Трумелю не хотелось, но другого дома у Дарии все равно не было.
Как ни странно, опекун дожидался ее возвращения. Ей удалось проскочить мимо сонного слуги, но не мимо облаченного в домашнее Трумеля. Он сидел в гостиной в окружении магических фонарей и изучал одну из толстых расходных книг. Окинул подопечную строгим взглядом и буднично поинтересовался:
– Как все прошло?
– Отлично, – ответила Дария, не особо вникая, что он имеет в виду. В домашнем тепле окончательно накрыла усталость после сложного заклинания и думать не хотелось. Объясняться, где была весь вечер, тоже. Оставалось только надеяться, что про ее странные отношения с Эдриасом опекун еще не в курсе.
Трумель улыбнулся и пожелал ей приятных снов. Дария поднялась к себе и, лишь скидывая платье, поняла, что опекун наверняка спрашивал о признании ее королем, и она, похоже, обнадежила его зря.
Ничего, объяснит все за завтраком. Да и так ли это важно? Все равно до официального объявления ничего не изменится. А между разговором с отцом и публичным заявлением о его решении может пройти уйма времени. Спешить некуда.
Засыпала в раздумьях о произошедшем в доме Эдриаса. Ворочалась, злилась на себя, на него и на Эниля. Всем троим стоило держаться осторожнее. Мальчишке не провоцировать гостью отца, Эдриасу не заставлять сына ревновать, а ей не давать себе волю из-за мелочей. Узнай ее магические наставники, при каких обстоятельствах ей поддалось заклинание разрушения стекла, ее ждет по меньшей мере выговор. А в худшем случае и вовсе запрет на использование заклинаний. Впрочем, она руку готова была дать на отсечение, что Эдриас ее не выдаст, остается только, чтобы мальчишка не болтал о произошедшем направо и налево. Хотя и это, наверное, не слишком важно. Она никогда не планировала зарабатывать на жизнь магией, и остаться без нее хоть и неприятно, но не смертельно.
В одном Дария была уверенна совершенно: извиняться перед господином Куртисом она не собирается. Разочарованные пустоголовые девицы способны и на гораздо большие пакости, чем порча запаса зелий. Просто до нее Эдриасу попадались только кроткие овечки. Ничего. Зато в следующий раз он, возможно, попридержит свой поганый язык.
Проснулась поздно. Как раз привести себя в порядок и топать в академию. Завтракать пришлось в одиночестве: господин Трумель уже уехал по делам. Дария махнула рукой – поговорит с опекуном вечером – и тоже засобиралась прочь из дома. Начинался новый день, и она настраивалась на хорошее. Еще переживала из-за ссоры с Эдриасом, но уже хотя бы не злилась на себя. Это обнадеживало и дарило надежду, что из несостоявшегося романа она выйдет без больших разочарований.
Декан Куртис ждал ее в приемной. Секретарь еще не пришел, но Эдриаса это, похоже, не смущало. Он вольготно устроился в кресле и погрузился в чтение утренней газеты. Выглядел как всегда отменно: приятный костюм, начищенная обувь, разве что шевелюра не желала собираться в приличную прическу. Но это его ничуть не портило. Дария невольно улыбнулась, все-таки начинать день со встречи с ним было страшно приятно. Завидев хозяйку кабинета, гость поднялся на ноги и как-то неестественно мягко улыбнулся.
– Поговорим? – поинтересовался вместо приветствия.
Дария молча кивнула и поманила его за собой.
– Я нашел двух магов-пользователей, готовых заняться входом в подвал, – сообщил он деловито, как только за ними закрылась дверь кабинета. – Так что сегодня перед обедом можем попробовать попасть туда.
– А зелье? – осторожно поинтересовалась Дария, масштабы вчерашних потерь Эдриаса стали доходить до нее только сейчас. Сколько там было заготовлено? На годы вперед. А пропало за считанные мгновения.
– Зелье, к счастью, хранилось в моем кабинете в академии, – улыбнулся Куртис. – Так что с этой стороны препятствий для похода нет.
