Текст книги "Спящая жертвенница или история наступления конца света (СИ)"
Автор книги: Анна Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Егор вышел из автобуса и, найдя небольшой ресторанчик там и обосновался. Евгению звонить он не стал, потому что был просто опустошён, облит будто бы чужими выделениями жизнедеятельности и ему вообще хотелось сжечь себя заживо в огне. Он пил кофе и представлял, как ему стало бы морально легче, как сошло бы в физической боли это сошло бы омерзительное состояние, и он бы очистился от этого психически. Над ним жестоко издевались, доводя о самоубийства прямо с момента смерти веры – он был следующей закуской для людей и объектом сбора падали после этого перекуса для существ другой расы, которых он видел в Кама сутре и Индуизме. Но суть одна – он понял, что они пугают прямо мясо человека, физические нейроны гниением, в реальности это их только восстанавливает, вызывая мутационное ускоренное восстановление нервной системы, при этом мутация благотворна, так как связана с процессом выживания, потому природа идёт на любые жертвы ради имитации ощущения психики. Так же он понимал, что сама это психика по существу набор блоков и травм у человека, а также инструмент эмоционального убиения в человеке всего доброго и настоящего с целью сделать из него падший овощ, который только снашается по имитации генетической программы трёх неестественных геномов и всё. И главное для чего? Выкачивать из него при оргазме энергии сексуального удовольствия технически и делать из этого наркотики. Как только Егор это понял его начало тошнить, и он реально возжелал сдохнуть, но сдержался, успокоив себя, то природа от этого неуважения их все равно прикончит, кем бы они не были. Внезапно ему стало плохо, он почувствовал сильную мигрень, словно в лобную долю головного мозга напихали земли и камней, и они болели там вместе с мясом. Ему опять захотелось от этого, схватив голову от боли, покончить с собой, но он сдержался, потому что понимал, что это думает этот участок мозга сквозь психическую блокаду вопреки всему и организм выживает. Но его душу захлестнуло глубокое отчаяние, словно он увидел такое зверство, с которым не смог не смириться не справиться и убил себя от бессилия: «Все – меня сожрало» – подумал он в отчаянье, вновь ощущая приближение смерти и головную боль. К нему подошла официантка:
– Вы будете ещё кофе?
– Конечно. Вы слышали о недавнем ограблении с большим материальным ущербом в нашем городе?
Официантка пожала плечами:
– Я слышала, что обокрали местное предприятие на сумму более четырёх миллионов рублей. Но зачем это нужно и кому?
Егор ответил:
– Да ограбления то не было, скорее всего. Несанкционированная передача товара, а новость опубликовали, чтобы прикрыть это преступление.
– Интересно, что теперь будет!
Егор сквозь неуверенность в своих словах. Состояние полного ничтожного морально опущенного человека, который человеком называться не заслуживал хотел было ответить ей, но внезапно опомнился: «Стоп! Она не задавала мне вопроса».
Он уже было собрался уходить, следя за её уходом. Посмотрел на часы: десять. Вдруг он остановился и услышал, как все закричали:
– Сначала Ибрагим! Ибрагим! Вон идёт Ибрагим!
Ибрагим на вид показался Егору максималистом, но Ибрагиму же Егор показался в этом обществе лишним человеком, достойная кандидатура на распятие или сожжение для пополнения культа личности и трагического рока. Но Ибрагим знал, что сейчас непростое время и только он хотел подойти к Егору, как тот встал и вышел на улицу, даже не повернувшись больше в его сторону, мучимый пустотой и тяготами обыденной повседневности, пронзаемый неестественной скукой.
Владана наслаждалась прогулкой, оглядывая зелёные, наполняющие окружение свежестью высокие деревья, прикасаясь, ощущая лёгкую боль в пальцах и чувствуя себя живое к колючим кустарникам и оторвав с какой-то детской шалостью парочку листочков со всей растительности, которая ей так понравилась, что она ощущала любовь и теплоту солнца сквозь понимание, что все это пышет жизнью и существует наряду с ней. Она испытывала при этом радость, радость что она жива по-настоящему, ощущая некую победу, словно то, что её душило внезапно куда-то исчезло, словно растворилось и с неё спали тяжелейшие кандалы. Угроза не миновала для общества, она все ещё понимала и знала – угроза есть и не исчезнет так просто. Она вспомнила, как её несколько часов назад звонил Евгений и сообщил о смерти Веры, естественно это было тем, что её гневило, но сквозь опавшие кандалы она понимала смысл продолжать борьбу, которую они втроём начали против неведомой угрозы своим жизням. Она обдумывала, почему же её все-таки стало жить легче и светлей? Наверное, где-то там умерло мясническое, противоестественное подобие чего-то живого и отошедшего от естественной жизни настолько, что вообще перестало кого-либо считать живым и существующим, включая себя.
Внезапно на горизонте на встречу к ней вышел мужчина в чёрном пиджаке с белой кромкой и чётко вышитыми оборками и белых брюках, бритый на лицо и с густой седой шевелюрой. Когда Владана поняла, что он идёт к ней она сквозь радость и лучезарность окружения ощутила опасность и ужасный мрачный визг из ниоткуда, словно сама пустота визжала сквозь все, что в ней существует, от чего она даже в голове почувствовала боль, головокружение и растерянность и не могла составить план, что её дальше делать, так как все это свидетельствовало о том, что намерения у мужчины явно лукавые, если не хуже. Ведь за внешним приветственным великодушием человек может скрывать страшного, жестокого мясника и убийцу, который сделает из тебя фарш не задумываясь. Потом голос мужчины прозвучал издалека:
– Эй ты, у кустов! Лови моме-ент!
У Владаны в этот момент со страха пронеслась вся жизнь перед глазами, как обычно и бывает у женщины, встретившей убийцу один на один. Она потеряла над собой всякое самообладание и рванула в обратном направлении, а тот не отставал. Владана продолжала убегать от неизвестного и как на зло ни оной живой души, впереди все безлюдно, лишь солнце в вечернем небе ярко освещало путь, но это её лишь сильнее пугало. Предложи ей кто-угодно сейчас помощь она бы была счастлива о безумия, но нет – впереди её встречала лишь эта жестокая безлюдная пустота реальной жизни. Никого. Никого. Вообще никого. Где люди? Где же люди? Почему никого нет? Девушка не сдалась – в этот момент она решила сознательно превзойти саму себя и побороть эти обстоятельства, ведшие её лишь к смерти от руки какого-то ублюдка. Она максимально напряглась в беге и начала судорожно думать всем своим разумом и существом, что делать и как спасаться, что сопровождалось некоей иронией всего этого, игрой жизни. Жестокая игра на жестоком полигоне с её жизнью, сопровождаемая радостными птицами рока, как это её раздражало. В этот момент её мысли, кроме неё были никому неведомы, она стала преступником, обмысливающим преступление века, она стала дьяволом, захватывающим мир, она стала диктатором, бегущим от толпы заговорщиков – все это она сквозь непонимание того, что в разных обстоятельствах люди мыслят иначе, а моральный ублюдок не отставая следовал за ней по пятам, словно голодный волк за овечкой, спасающей собственную жизнь. Владана ускорила бег в стремлении все-таки от него оторваться и тихонечко следя за каждым шагом в беге, чтобы не споткнуться, так как это было бы её роковым концом в этих обстоятельствах, а время вокруг словно застыло и мешало её движению, не давая сориентироваться куда бежать – она была в смятении и мучительном ужасе, но преодолевая дикие физические конвульсии собственного страха продолжала нестись быстрее ветра, спасая жизнь, а вокруг веяло радостью и чем-то лучезарным, что заставляло её думать, что её смерть у общества вызовет ещё и дикую радость. Девушка продолжала бежать, забегая куда попало, а заросли шиповника вновь возникли перед ней и Владана, ощущая себя словно в диком кошмаре осознала: «Я сделала круг. Как это вообще случилось?» Мужчина сзади юркнул и схватил девушку за руку, одержимый неведомым страхом, но вдруг он тоже ощутил эту атмосферу дикого кошмарного сна и его самочувствие психически стало ещё хуже. Владана закричала, а он промямлил:
– Помоги, они...
Владана побледнела, но была рада увидеть у мужчины проблеск рассудка. Владана понимала, что у мужчины искусственные дефекты, вызванные технологией инопланетных садистов, его существование просто эксплуатируют, просто используют его для её убийства, а потом скорее всего выжмут из человека все соки и либо доведут до уровня полного полутрупа даже внешне изуродованного, либо будут принуждать к суициду, дальнейшим убийствам, что все равно закончится потерей рассудка и смертью человека. Чувства этих садистов Владана ощущала аж из пустоты: «Учитывая все искусственные психические дефекты этого овоща, который боится смерти, нанесённые нашей технологией, можно эксплуатировать это дерьмо по полной и не париться. Всех, кто мешает перебьём этим недоноском». Как эти чувства ощущались? Презрительной иронией и усмешкой к существованию этого мужчины. Владана ощущала это полностью, словно само пространство её предупреждало об этих обстоятельствах.
– Что они? – спросила его девушка.
– Я не могу сказать, они грозятся меня убить! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Но я и не хочу убивать! Я понял. Они просто так меня заставляют вас убить! Я не хочу! Аааа... – мужчина упал на колени и заплакал.
Владана лишь молчала, но взволнованный голос мужчины раздался по всей запустелой округе вновь:
– Голова, голова заболела! – пищал он, хватаясь за голову – Я не подчинился! Я не подчинился этим тварям!
Владана риторически преодолев панику предложила спокойно:
– Давайте пойдём в кафе, спокойно выпьем я Бранди, а вы Мартини или водку, чтобы голова прошла. Они вас все равно убить не смогут. Потом успокоитесь и я помогу вам их быстрее отвадить, мы приобрели медицинские приборы, которыми их можно легко одолеть, они там так ещё потрясутся.
– Хорошо, я согласен.
Владана подхватила мужчину на плечо, и они побрели в кафе.
В пути Владана ощущала, что атмосфера поменялась и округа извивалась некоей искренней радостью и доброжелательностью, что её достаточно сильно успокоило – значит опасность временно миновала, значит она и мужчина некоторое время могут спокойно пребывать в обыденности. А жёлтые высотки интересной творчески реализованной архитектуры с привычными всем русским людям, построенными при Царе Горохе, двухэтажные крестьянские домики со столь старой и знакомой архитектурной композицией, ободранной краской, заветшалыми окнами и готовые, словно самоубийцы к сносу, все же отвеивали чем-то родным. Осматривая все это. Таща на себе мужчину Влада боролась с недюжинной ленью и тяжбой, сильно болевшем правым плечом и предплечьем правой руки от тяжести мужской туши, при чём боль была настолько сильной, что и мозг, и мышцу пронзала, но сквозь все это Владана продолжала нести мужчину в кафе, так как ему тяжелее и морально и физически.
Целеустремлённость Владаны дала свои плоды, и она таки дотащила мужчину до здания кафе, полная сомнений и страха, что совершает какую-то непонятную её ошибку, но так или иначе от ошибок никто не застрахован, просто нужно их не полениться исправить и пережить. Однако, когда она пересекла порог кафе, она не ощущала более текущих обстоятельств реального времени и погрузилась в некую атмосферу внутри этого помещения. В кафе был весьма обычный интерьер, но необычным была деревянная отделка, как на пиратском флагмане. Все навевало чем-то морским сквозь пламенный солнечный жар, о котором вспоминалось из-за духоты в помещении – деревянные бочки, страх кровавых пиратских боев прошлого, пот посетителей и скрывающий лицемерно недовольство своей работой персонал и все это в относительном полумраке, свет был очень слабым, а багровые занавески напоминали что-то страшное и приветливое, мрачное и в тоже время, поддерживающее морально, что-то в этом Владана видела необычное, потому и забыла о том страхе. Они сели за столик. К ним подошла недовольная официантка, от которой веяло эмоциональным разрушением любого, кто осмелится посмотреть в её сторону, словно с потрохами съест и не подавится, однако Владана понимала – это иллюзия. Девушка как сова распушила перья, чтобы добиться к себе уважения вместо привычного хамства от посетителей, что ей напомнило о том, что у всех официантов очень тяжёлая профессия.
– Что будете заказывать? – спросила девушка в белом пиджаке, рубашке с красной ленточкой, заменяющей галстук и чёрной до колен юбке. Сама она была брюнеткой с заплетённой косичкой и выглядела очень ухоженно.
– Мне Бренди, а мужчине... – Владана вопросительно посмотрела на горе-спутника.
– Мне водки с мартини половинку с половинкой прямо сделайте – заказал мужчи6на воодушевлённо, показывая, что чувствует себя лучше – и счёт сразу, я сам заплачу.
– Да не стоит... – начала было Владана.
– Я заплачу просто за то, что вы меня тащили, – гордо ответил мужчина с высокоподнятой головой.
– Хорошо, я сейчас принесу, – приняла заказ официантка и удалилась.
Далее они, ожидая заказ, завели беседу:
– Вы знаете. У меня подруга скончалась в коме.
– Соболезную. Что тут скажешь? Видимо все эти смерти неслучайны, вы мне сегодня доказали это. Я так рад, что я остановился, у меня было желание просто так разорвать вас на куски, при том. Я был прямо уверен, что сам хочу этого! Это ж до какой степени всем нам мозги укомпостировали!
– Меня саму это напугало, что они этим могут убить человека. Когда моя подруга впала в кому, она часто мне снилась и рассказывала о том, что над ней там издеваются. Она в чужом теле рвется на куски и не может выбраться, потом раз в другом месте смотрит на убийство. Потом снова раз опять в теле какого-то вонючего толстяка с волосатыми ногами, который при этом знает о её существовании, считая глупым мясом для пропитания его великой жизни. Так она мне это и описывала, я рассказала остальным, и мы поняли, что все видим во сне похожие обстоятельства, кто подробнее, кто менее подробно. Так мы и пришли к решению приобрести приборы и попытаться отражать эти атаки, так как ничто иное это быть не может – чёткость эмоций с целью убийства и издевательства для самоутверждения может быть присуща только живым людям, а именно эту чёткость мы ощущали и по отношению к себе, но не друг от друга, понимаете?
– Да, я могу понять. У было нечто похожее, но выдавал себя ублюдок за Бога, мол если я вас убью, он меня сделает бессмертным. Я еле-еле воспротивился. Как они это делают?
– Это зверство, что что они делают. Возможно тот самый источник зла, которого мы всем населением боимся именно это и есть. Я и мои подруги знаем только то, то они ложатся в специальные контейнеры в нейро-приборах на головах и на соответствующие точки нервной системы землянина идёт воздействие с целью убить и вывести, но при этом имеет место быть гипнотическая отдача, если ты сделал что-то вопреки, видимо, потому они и добиваются послушания «воле Божьей». Ведь истинная воля всего живого многогранна, даже как шагнуть сегодня – всегда по-разному и одинаково. Они не могут принять этого различия в одинаковости, а потому на самом деле бессильны. Они стремятся добиться, чтобы мы считали себя душами, а не материальными людьми, чтобы сбить самообладание и добиться суицида и выкачки из нас всего, то для нас дорого и сокровенно для получения удовольствия и возможности усвоить в себя наше ДНК через психические трансы. И соответственно здесь просто хотя бы понять, что мы мясо, живые люди из плоти и крови, а душа с нами обретает форму только после смерти в процессе гниения, она формируется с нами, пока мы живы, но мы основа – живые люди, живая плоть, без нас душа не имеет смысла, так как является памятью «Мира, как Бога» о нашем существовании, потому что природа нуждается в опыте воспроизводства и копирования для стабилизации живого. То есть эти люди этим зверством нарушают естественные процессы и неизбежно мрут по воле самой природы глубины своего существования и сами виноваты в этом. Но виноваты они, мы все ни в чём не виноваты. Понимаете?
– Понимаю – ответил мужчина. – Эти убогие мрази и подобие конченных зверей до того опускались, что грозили мне, порой, запорами! Нет вы представляете? Запорами! Как будто люди могут запретить мне, извините, какать...
Владана побелела поначалу. Потом они с мужчиной посмотрели друг на друга и просто расхохотались – это был искренний смех над идиотизмом тех. Кто убивал на земле людей. Этот факт и Владану и мужчину привёл к пониманию, насколько они жалкие. Ведь это означало, что они даже соврать нормально не могут. Взялся психически изображать Бога, так хоть актёра включи, а тут – угроза запорами.
– Кстати, а как ваше имя? – спросила Владана вдоволь посмеявшись.
– Я Имран. А вы?
– Владана, очень рада знакомству.
На этой ноте официантка принесла напитки. Владана пила Бренди ровно и уверенно, большими глотками, наслаждаясь тонкими нотками спиртного творения и расслабляясь после этих обстоятельств, но вот Имран внезапно поперхнулся водкой:
– Не в то горло...
– Ну как так? Осторожней надо, хотя...
– Что хотя?
Владана вновь засмеялась:
– Видно, не по Судьбе вы водку пьёте.
Имран тоже рассмеялся:
– Ну хоть не по Судьбе, старинное предание. За это Князь Олег уже погибал, меня уже не взять.
– Тем не менее, как они это провоцируют? Старинное же явление – мол не везёт, Бог наказывает...
– Я думаю, что соматически и психологически это все, вы мне это доказали, когда я вас не убил. Я пришёл в чувства и имел возможность сравнить состояния под их манипуляциями и без, потому чётко это понял.
– Расскажите, как они отличаются от настоящих, Имран!
– Ну, во-первых, обвивает страх, что тебя расплющит, что смерть будет мгновенная, что ты исчезнешь, что умрёшь в муках после, что в аду мудет над тобой вечный садизм и т.д. Но мне смерть страшнее, потому что мало ли что они хотят? Я знаю, что ада не может быть в реальной жизни, иначе был бы и Дьявол, который бы обязательно каждого сделал богачом за его душу. Но вот я бы попросил у него это. Он бы дал? Нет. Он бы не смог, потому что, видно, сам был до смерти человеком. А даже если бы я смог добиться богатства, дьявол ли мне его в реальной жизни дал? Да очевидно же, что нет, потому что это просто выдали бы обстоятельства моего везения и успеха за этот фарс и так же, как меня вас подначивали убить, точно так же меня бы убивали просто из-за этого успеха. Я ввиду пережитого склонен к этой версии, она более жизненная и обоснованная. Природе это не требуется, убивать меня из-за хороших жизненных условий и лишать меня рассудка, очевидно это людям только и надо с возможностями такое провоцировать.
– Они смертны, я точно знаю. Их можно убить – в этих возможностях и их главная слабость, чтобы это сделать просто можно обработать пространство и себя волнами определённой частоты и их шибанёт неслабо, мы так делали.
– Я допил, может поможете мне?
– Хорошо.
На этой ноте Владана и Имран отправились к ней домой делать обработку, не видя ещё одной актуальной проблемы в обществе, но обсуждали её по дороге. Часть общества интересуется проблемой товарного дефицита, а часть даже не обращает на это внимание, но в результате должен появляться излишек потребления чего-то ещё – почему в России это не так? Почему сплошной товарный дефицит на все необходимое был при потребительском излишке, но когда товарное снабжение достигло нормы появился дефицит потребления из-за бедности населения? Почему люди гибнут или совершают суицид от голода в собственных квартирах с немереными долгами за квартплату и никто не видит этого? Неужели это безразличие к национальной безопасности так и перейдёт критическую точку от единичных случаев к массовому вымиранию населения? Или же будет мародёрство и разбой из-за отсутствия рабочих мест и возможности куда-нибудь устроится по тем или иным причинам, включая общественные плацебо и предрассудки из-за плохой репутации человека в прошлом? Ведь человек может измениться и в лучшую сторону на опыте какой-то ошибки, он не обязательно будет деградировать дальше. Владана тоже поняла, что это уже автоматически воспитанная в людях конспиративная тенденция объект исполнения убийства, преступления или прочего гнобить толпой до конца с причиной или без, даже просто за неадекватно-чудное поведение. Так или иначе никого так гнобить нельзя, пока ты не нашёл инициативную точку преступления, так как истинный мотив должен иметь прочную инициативу, а если это спонтанно и в порыве, то человека вообще нельзя осуждать, потому что он защитил остальных от этого эмоционально – это не настоящий импульс, на его месте мог оказаться вообще любой, а причина чисто условна – просто нужно было убийство, преступление насильственного характера, так как воруют в основном добрые люди, на убийство без причины не способные при сильном импульсе, а более агрессивные все-таки не могут сдержаться, но это не повод их гнобить. Почему? Потому что их итак значит психически изгнобило, толкая на убийство, они фактически в порыве не были в себе. Что уж говорить о людях, которые просто неадекватно себя повели, но никому ничем не навредили? Владана искренне не понимала, почему их конспирируют сильнее убийц после факта прохождения лечения? Неужели это проявление общественной трусости? Неужели государство – жалкие и убогие дрожащие твари, как писал Достоевский, и не могут даже провести или узнать у выздоровевших больных аспекты пережитого, чтобы разработать необходимые технологические методы обеспечения безопасности населения? Влада понимала – они так же их боятся психически, они боятся потерять власть из-за такой же конспирации, но это бессмысленный страх. Придёт день расплаты и их так же, как сумасшедших, разорвут на мясо, сделав хорошей закусочкой и никакого ада, в который они рассчитывают попасть там не окажется, только чужая волосатая попа, ожидающая душу для усвоения. Поэтому она искренне удивлялась, как они могут быть такими жалкими и смириться с подобным концом их жизни?
Пока они размышляли Владана указала на свой дом. Имран прошёл за ней следом, и они оба вошли в квартиру. Имран был в восторге от ремонта квартиры – стены обделаны белым деревом, как во дворце и оформление квартиры напоминало стиль Барокко. Мягкая мебель в гостиной была белого или зефирного цветов с серебристой платиной на резных элементах, что прямо осовременивало этот стиль ремонта и создавало в квартире атмосферу безмятежности и искреннего, не наигранного восхищения у него. «Классно, наверное, спать на такой мебели». Владана подошла к белой деревянной тумбе с белым стандартным абажуром на металлической опоре, включила его, чтобы создать сильное световое пересечение, хоть на улице итак было светло, а затем вытащила и расставила в форме треугольника медицинские приборы, украденные со склада ими. Затем она подошла к одному прибору электромагнитной терапии, а затем к ультразвуковым и поочерёдно все их включив, она вышла из получившегося механического треугольника гордости медицинских технологий для того, чтобы дать Имрану дорогу. Имран встал в центр пересечения сигнала и ему стало становится легче, но при этом, его мучала тошнота и головная боль, однако прикасаясь к эпицентрам боли он переставал её ощущать. Видя его страдания, Владана подбодрила:
– Терпите, когда все закончится тот. Кто вас подначивал меня убить или потеряет сознание, или умрёт.
В этот момент датчики инопланетного человечество где-то не на земле зафиксировали эти процессы и, чтобы защитить «Хозяина» диалога с Имраном они привлекли в этот же момент исполнителя из другого города – хорошая их марионетка, практикующая китайское Вуду. Естественно, это не по-настоящему, его обряд должен был лишь обеспечить через его же нервные процессы концентрацию и направление мысленного сигнала для технологической атаки, и исполнения природой искусственного соматического ущерба у человека, так как настоящий ущерб, нанесённый человеку таким способом должен без технологического исполнения подразумевать серьёзное нарушение законов природы непосредственно человеком, а как он это сделает без технологии? Даже полёт на самолёте этого не осуществляет, так как? Никак, природа максимум может сместить причинность ущерба где-то ещё для стабилизации истории, но смерть очень маловероятна, не говоря уже о благотворности ущерба – он всегда быстро заживает и даёт человеку возможность общаться с природой гораздо теснее. С этой целью ею ущерб и попускается в осуществлении, чтобы пересечь человека и его защищать. При том, чем сильнее беспричинный ущерб от обряда, тем сильнее потом человек, потому большой обычно не попускается. Но только исполнитель воткнул в голову куклы иглу, как Имран схватился за свою. Сначала боль была соматическая, а потом в точке головы он почувствовал острую, страшную, и не закричал – мужчина держался. Чего вот от жизни хотел Имран? Да как все – жить, работать, жену и детей любить и приносить им счастье и поддержку. А что ещё нужно человеку? Мечты, успех, популярность, но все сводится к признанию себеподобными как минимум, что в этом желании ужасного? Конкуренция, из-за которой все, как моральные уроды, кидаются такое вытворять, чтобы успеха на чужом трупе было побольше. Имран почувствовал колющую боль в голове ещё три раза и все затихло, все соматические спазмы ушли и ему стало легче, видно на «Небесах» погиб ещё один человекоподобный каннибал.
Наконец, раздался тонкий, слабый голос Владаны. («Это и есть эффективная оборона, надо найти тех, кто ещё об этом в курсе», – подумал Имран.)
Обменявшись немного словами с Имраном, Владана позвонила Егору, и они договорились о встрече где-то рядом с магазином курицы и индейки в этом голодном городе...
Габриэлла сильно мучимая сожалениями о смерти Веры и будучи не в состоянии смириться с этим гуляла по улице и наблюдала за смуглянами с волосами чёрными, как смоль, идущими по улице на фоне пасмурного неба с потухающим и блеклым, сонным солнышком в вышине, словно бы то уснуло, чтобы не смотреть на агонию людей на Земле, которую многие даже не замечали. Эту печаль округи сглаживал огромный небоскрёб в виде наконечника копья, что-то было в этом здании воинственное и поднимающее боевой дух, и оно очень привлекало внимание идущей в этой прикрытой кровью людей серости Габриэллы. Она не могла знать, в каких чувствах умирала её подруга, но ощущала, что ха это этих ублюдков мало было бы даже на мясо физически заживо разделать, просто потому что тут не нужно было даже проницательности с её стороны – веяло при мыслях об этом неистовым немым ужасом. Егор написал ей о встрече с Владаной и кратко упомянул про Имрана по SMS, однако Габриэлла уже тогда подозревала, что их встрече попытаются помешать. Пойти к ним? Нет, лучше предупредить? Предупредить? Габриэлла больше могла сдерживать эмоции по отношению к инициаторам убийства своей лучшей подруги и решила попрактиковать что-то вроде аутотренинга от излишнего стресса – она стала представлять их смерти с каждым своим шагом, а что будет? Это же мечта! Если они не виноваты, как они умрут? Она же не одевала нейрошлем, чтобы их убить, а значит. Они так или иначе умрут не только из-за этого, что-то ещё создаст для этого условия или даже, может быть, они сами это сделали? Точно! Они же в нейрошлемах! Именно! Вот почему они боятся мечты! Габриэллу осенило то простое озарение – мечта это же такая сильная мысль. Они усиливают свою мысль технологически, а значит отторжение в их отношении может их убить! Вот почему людям это запрещается! Ведь природа сглаживает отрицательные мысли или даже превращает их в силу человека, помогая выживать, а значит они тем же, чем убивают землян создали условия для собственной смерти. Габриэлла даже успокоилась, ведь получается лишь эти единицы умрут, ведь лишь они убивали для себя. Их страх потерять результат послужил их смертью, как минимум, психически. Габриэлла ощутила это в этом возникшем абсурде, кто-то где-то там определённо умирает. Внезапно телефон Габриэллы зазвонил и на другом мобильном говорил Ефим:
– Ты в порядке, Габ? Помнишь. Что вчера в кино было? Мне до сих пор не по себе. Может увидимся?
– Я вообще что-то себя чувствую плохо. У меня подруга умерла вчера, и я даже порой ощущаю сумасшествие и безумие, но осознаю, что надо держаться. Иногда я ощущаю после её смерти такое отчаяние и ужас, что едва не падаю в обморок. Она дорогой для меня друг, понимаешь?
Едим ощутил вопреки морали, вопреки нормальной линии человеческого поведения радость, словно какой-то монстр в человеческом теле был рад смерти подруги его девушки. Он опомнился и решил сменить в страхе тему разговора:
– Как твоя мать?
Габриэлла немного застопорилась, но все же ответила:
– А что она? С ней все отлично – лишь бы я ходила на работу. Если учесть, что ей от меня нужно только, чтобы я периодически высылала ей финансы, то я и работаю. А что я ещё могу поделать? Человек такой, я же не могу её изнасиловать и сделать морально трупом только из-за этого отношения.
– Конечно, за это можно и простить. Я соглашусь.
– Так или иначе я намерена разобраться в причинах, почему умерла моя подруга, я не отступлюсь.
– И как же ты это сделаешь?
– Ну почему всегда этот бесполезный вопрос как? Пойми, что этот вопрос тоже не только проявление ума, но порой он проявление глупости человека, потому что этот «Как?» рождается из авось, из самого незнания, из случая из ничего, за которым целый бесконечный и нескончаемый простор новизны, понимаешь? А этот вопрос «Как?» ограничивает известными методами. А если так просто никто ещё не делал? Естественно ты не сможешь даже начать, потому нужно мысленно поставить цель и делать на авось, размышляя и как угодно делая, чтобы выяснить это, а не стоять на месте. Если не знаешь как. Надо мыслить и формировать это как заново.
– Сам не знаю... Спасибо, что объяснила мне это, но больше не нужно. Мне уже легче... Когда ты мне это сказала, ты мне словно дыхательные пути от чего-то освободила, я прямо задыхался и не понимал. Вот только после этого с мыслями никак не соберусь. Чувствую что-то меня сверху поддало, то снизу тянет – и р-раз с небес на землю и обратно, как будто мир сошёл с ума. Конечно, это не так уже страшно, чем то, что было вчера. Мне просто интересно, как они это делают? Они так шутят?
Габриэлла равнодушно подметила:
