Текст книги "Любовь со вкусом корицы (СИ)"

Автор книги: Анна Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5

– Ещё вина? – Эдик кивает на бутылку, и я подставляю свой бокал, подпирая ладонью щеку. Зоя Васильевна умчалась двадцать минут назад, а атмосфера за столом только усугубилась. Мы оба молчим, и эта тишина угнетает. Филатов еще странно себя ведет: то вздыхает, то краснеет, то очки свои без конца протирает и что-то бубнит себе под нос. Я, в свою очередь, приняла позицию отстраненного наблюдателя. Сижу, гляжу, никого не трогаю, считаю минуты до момента, когда Эдуард наконец-то разродится и соберется домой. Вино вот попиваю. Оно уже прилично помутило разум, и надо бы остановится, да что-то никак.

Я давно не позволяла себе просто отдыхать, сидеть в ресторане, ничего не делать. Жаль, что в присутствии сына маминой подруги в полной мере расслабиться невозможно. Меня напрягают его взгляды, жесты, он сам.

Надо же быть такой сердобольный дурой и согласится провести вечер с тем, кто тебя не жалует.

И так всю жизнь.

В детстве ещё куда не шло. Но сейчас…

Мне очень тоскливо без близкого человека. Вот посмотришь на девчонок с работы и от зависти задушить себя хочется. Анька недавно с подругой уезжала в выходные на горнолыжную базу. Фотографий привезла – не пересмотреть, и на каждой столько счастья, беззаботности, задора. А Машка свой день рождения в каком-то новомодном клубе отмечала, а после ещё три дня трындела о своих впечатлениях. За тридцать лет у меня никогда ничего подобного не происходило. И только сейчас я понимаю, насколько, оказывается несчастна и одинока. Кафе – это единственное, что спасает от депрессии, не дает мне сломаться, позволяет продолжать жить и радоваться мелочам. Без него я бы угасла, как спичка на ветру, потеряла себя и жила по принципу: день прошел и ладно. Но любимое дело – это одно, а окружающие тебя люди – совсем другое. Я стараюсь, тружусь, а поделится личными победами не с кем.

Вот это страшно.

А если я по жизни одиночка? Если у меня не то, что подруг не будет никогда, ещё и любимого человека, семьи, детей? По статистике, женщинам после тридцати сложнее вступать в отношения, нежели мужчинам. Без понятия, так ли это, но проверять на своём опыте совсем не хочется.

Но и что делать, я не знаю. На сайты знакомств лезть? Абсурд. Из тысячи, может, один нормальный и попадется, да не факт. Где вообще люди знакомятся? На улице, в клубах, кафе? Опыта в этом деле у меня ноль. Единственный парень, с которым я встречалась в далекие студенческие, в тайне от родителей, естественно, уже два раза женится успел и детей настрогал на целую футбольную команду. Я уже забыла, что такое мужская ласка. А в таком жизненном темпе, как у меня, вряд ли она будет.

– Ты чего не пьешь, Вась? Задумчивая такая. Всё нормально?

Перевожу взгляд на Эдика. Серьезный, глазищами своими смотрит, словно в душу пытается влезть. Но ему там не место.

Делаю глоток и ладонью стираю с губ капли от вина. Плевать, что не совсем эстетично ещё и перед мужиком. Но мне здесь не перед кем выделываться. Да и Эдика я вовсе как мужчину не воспринимаю. Не в том смысле, конечно, я про другое. Просто Эдик – это Эдик. Сын маминой подруги, знакомый, человек с которым можно посидеть, помолчать, не более. Он не раздражает, но и не чувств каких либо не вызывает. Мне на него ровно.

– Нормально всё. А ты чего не пьешь? – Спрашиваю чисто из вежливости. Надоело в тишине сидеть.

– Придерживаюсь принципа одного бокала.

– Боишься сорваться? – Не могу удержаться от сарказма. А Филатов аж напрягся весь. Струной вытянулся, в глазах не то изумление, не то ужас, на лбу испарина выступила. Нервничает? С чего вдруг? Или я в точку попала? О его жизни известно только со слов Зои Васильевны. И всегда это что-то гениальное, то, чем можно гордится или, на худой конец, завидовать. Но у каждого человека есть другая сторона медали. Любящая мать о таком вряд ли станет распространяться. А я, в свою очередь, посчитала нужным не развивать эту тему.

– Да я шучу, Филатов. Успокойся.

– Я спокоен. – Фыркает, не разделяя моего веселья. Вот это да! Он ещё и дерзить умеет? Я думала, Эдику такие эмоции не свойственны. Ладно. Надо угомонится, а то ещё чего ляпну. В таком состоянии для меня это на раз-два.

– Прости, если задела твои чувства.

– Не задела, – отмахивается, не спуская глаз с бутылки. Блин, я что, реально в точку попала? Неудобно как-то. Может у человека травма? Хотя откуда мне было знать.

– Как работа? – Решаю сменить пластинку. – Тёть Зоя говорила, ты большой начальник.

– Работа как работа. Обычная.

Ещё и скромный.

– Ну не скажи. Подняться до таких высот не каждому дано.

– Каждому, кто этого хочет.

– Нравится?

– Не жалуюсь.

Мда, вот и поговорили. Скучный он. Зануда.

Смотрю на время. Почти одиннадцать. Нужно домой двигать.

– Я бы с удовольствием ещё с тобой посидела – вру и не краснею – Но завтра вставать рано, да и тебе наверняка выспаться нужно.

Эдик ничего не говорит, даже не смотрит в мою сторону, просто кивает и жестом руки подзывает официанта. Расплачивается, хотя я предлагала счет пополам разделить, мол, пили-ели вместе, не на свидании же. Но Филатов не позволил. Вложил купюры в папку, плюсом сверху на чай оставил и первый поднялся с места. Как галантный кавалер, помог надеть мне шубу, а на выходе еще и дверь придержал. Вот оно, воспитание. В наше время большая редкость. Одевался бы получше, девушки бы сами на него вешались. Даже странно, что при такой матери и с кучей денег он выглядит как нищенка с вокзала.

Минут через тридцать захожу домой.

Тишина.

Наверное, спят уже.

Поставив горшок с геранью на тумбу, раздеваюсь и на цыпочках плетусь в свою комнату. Меня слегка шатает, а перед глазами всё расплывается. Кажется, последний бокал был лишним.

– Васенька, ты уже вернулась? – Из спальни выходит отец. В своих любимых трениках, футболке и с планшетом в руках. Ни дня не может без работы, даже дома. Мама раньше злилась, а с годами плюнула, смирилась, в общем.

Прикладываю палец к губам. На что он понимающе кивает.

– Мама спит?

– Поспишь тут – Ворчливо выплывает следом. Запахивает хлопковый халат и поправляет волосы – Ну как сходила?

– Нормально – отвечаю, стараясь лишний раз не дышать. Она терпеть не может алкоголь. Отца на коротком поводке держит. Про себя вообще молчу. Мы в том году тайком его рябиновку пили, а потом лаврушкой заедали. Так мать, как узнала, неделю не разговаривала. Пришлось пообещать, что если и будем выпивать, то только по особым поводам. Сейчас не тот случай, а ругаться на ночь глядя в мои планы не входит.

– Что за ответ такой – нормально. Расскажи поподробнее. Пойдем на кухню, чайку попьем.

– Может, завтра? – Смотрю с надеждой, но меня будто не слышат.

– Я сегодня твой любимый медовик испекла. Пальчики оближешь.

Вздохнув, всё же иду следом за матерью. Отец тоже с нами.

Мама суетится, накрывает на стол и садится напротив. Выжидающе смотрит. А я не знаю, куда себя деть. От меня несет, как от токсичной бочки. Но мама отчего-то решает не комментировать этот перформанс. Она вообще со вчерашнего вечера какая-то странная. Слишком спокойная, что ли. Когда живешь всю жизнь с тираном в юбке, такие резкие перемены, знаете ли, пугают. – Ну, рассказывай. Как концерт? Что делали? Где были?

Ну я и рассказываю, опуская излишние подробности. Не объясняюсь, что едва не уснула и как не хотела идти в ресторан с Филатовыми. Зато про герань упомянула, так мама аж охнула и довольно заулыбалась.

– Ну, посмотри, какой Эдичка молодец. Цветочки подарил. Настоящий мужчина.

– Разве это цветы? – Усмехается папа, откладывая планшет. Снимает очки в тонкой оправе и пальцами давит на глаза. – Хорошо, хоть не гвоздики.

– Гриш, ну прекрати! Мальчик старался, выбирал, а ты… Совсем зачерствел со своей работой.

– Лидусь. Если бы я по молодости тебе такое подарил, ты бы мне этот горшок на голову надела.

– Не говори ерунды. Раньше, сам знаешь, с цветами дефицит был. А герань – очень красивое растение, неприхотливое. Смотришь – и глаз радуется.

– Пусть и ерунда, но и сейчас не восьмидесятые. На три розочки мог бы и раскошелится.

– Любое внимание приятно. И вообще, твои розы через два дня в мусорном ведре валялись бы. А так – память. Радовался бы лучше, что на нашу дочь такой парень внимание обратил. Вот скажи мне, когда за ней в последний раз мужчина ухаживал? Так и помрет старой девой со своими плюшками.

Кажется, вечерние посиделки плавно перетекают в грядущий скандал. Я стараюсь слиться со стеной и помалкивать. Папа тоже затихает, решая не спорить. Знает ведь мать, как танк, своё слово до победного отстаивать будет. Даже если не права.

– Васюш, ты мне скажи, как тебе Эдуард?

– В каком это смысле? – Не совсем понимаю, о чем идет речь.

– Нравится? Он мальчик чудесный: обеспеченный, умный, созревший для семьи.

Ммм. Вот, оказывается, куда дорожка-то ведет. А я всё думаю, что это за неземные восхищения в адрес сына подруги. В женихи, значит, записать решила.

– Не нравится. – Обрубаю на корню, всем видом показывая, что эту тему развивать я не собираюсь.

Мама даже бровью не повела.

– Ну, ты так сразу-то не кипятись. Присмотреться нужно. Пообщаться как следует.

– Да не собираюсь я с ним общаться. Мы всего лишь один раз сходили в Филармонию. Даже не на свидание. Какое присмотреться? Не нравится мне Эдик. И не понравится никогда. Не мой он человек. Точка.

Устав от этого абсурда, отодвигаю кружку с нетронутым чаем и поднимаюсь из-за стола.

– Спасибо за чай. Но я, пожалуй, пойду.

– Мы ещё не договорили! – Недовольно зыркает мама. Была бы возможность – пламя ярости в меня пульнула. Но сегодня я бунтую. Алкоголь взял своё. Разворачиваюсь и иду в комнату.

Это уже ни в какие рамки не вписывается. Всю жизнь меня контролировала, теперь еще и мужиков подсовывает. Присмотреться, пообщаться. Ага, щас, уже бегу, волосы назад.

Раздевшись, заваливаюсь в кровать. Сна не в одном глазу после такого-то разговора. Беру в руки мобильный и захожу в «Инстаграм». В «direct» сообщение. Открываю.

От «Славика2000»

И что ему нужно?

«Как дела?»

Ни привет, ни здравствуй. Вот у кого с воспитанием проблемы. Даже отвечать не собираюсь. Провожу пальцем вбок, возвращаясь на основную ленту. Листаю вниз. Просматриваю несколько видео, несущие развлекательный контент. Умиляюсь от славных котиков и неуклюжих панд в группе о животных и замечаю новое уведомление о сообщении.

Вот же плющ неугомонный!

«Почему не отвечаешь?

Достал!

«Потому что не хочу. Ещё есть вопросы?».

«Ты серьезно, Вась? Столько лет прошло, а ты всё забыть не можешь?».

«Ты о чем?»

«Сама знаешь о чем. Мы взрослые люди. Было и было. Кто старое помянет, того триста лет несчастья будут преследовать».

«Много чести, Самарин, на тебя нервы тратить. Не в обиде я. Давно забыла. Тебе от меня что нужно? Зачем пишешь? Столько лет не общались. Мог бы и дальше придерживаться этой чудесной традиции».

«А почему я не могу узнать, как у моей одноклассницы дела? Это вроде не противоречит законам. Или я чего-то не знаю?».

«Это противоречит моим личным законам. Такой ответ тебя устроит?».

«А если я скажу нет. Ответишь на мой вопрос?»

«А если отвечу – отвалишь?».

«Смотря как ответишь. Ну так что?»

«Давай уже скорее, я спать хочу!»

«Пойдешь со мной в субботу на концерт «Басты»?»

Он серьезно? Нет, прям вот без шуток? Это же один из моих любимых исполнителей. Я три раза пыталась попасть на его концерт.

Блииин.

Может, плюнуть на всё и пойти? Общаться там необязательно, а после можно сразу же уехать.

Или нет.

Я не знаю…

«Можешь сразу не отвечать. Я утром напишу».

«НИКУДА Я С ТОБОЙ НЕ ПОЙДУ! А ТЕПЕРЬ ПОЖАЛУЙСТА ОТВАЛИ, КАК И ОБЕЩАЛ».

Отправляю и блокирую телефон. Сердце колотится, словно чумное. Я дура, да? Такой шанс профукала. Могла исполнить заветную мечту и оторваться как следует. Хотя почему профукала? Завтра же куплю билет и пойду. Одна! Без всяких придурков Самариных. Вивальди послушала, просветилась. Теперь можно и для души.

С этой мыслью и засыпаю.

Глава 6

– Как билетов нет? Совсем?

– Девушка. Всё раскупили ещё месяц назад. – Гнусавым, механическим тоном ответила женщина – Нет билетов.

– До свидания.

Сбрасываю звонок и сажусь на стул. Головой упираюсь о тумбу, нервно постукивая ногой об пол. Вот и всё, приплыли. Сходила на концерт, отдохнула…Лохушка! Надо было на предложение Самарина соглашаться и не выпендриваться. А сейчас всё, поезд ушел. Кто-то будет наслаждаться музыкой, а кто – то, то бишь я – от зависти давится.

– Василиса Григорьевна, у вас всё хорошо?

Вскидываю голову и смотрю на Аню. – Всё нормально. – Поднимаю большой палец вверх, натужно улыбаясь. Я не привыкла делится своими проблемами с другими, в особенности – со своими подчиненными. Иногда жуть как хочется вылить всю скопившуюся на душе гадость и поплакаться на чужом плече. Прям как сейчас. Но я молчу. Это не профессионально. Но причина совсем в другом. Во мне причина. Никто не понимает, что за маской беззаботной «бизнес леди» с улыбкой на лице и ярким блеском глаз скрывается разломленная личность. Для них я закрытая книга, хоть каждый и уверен, что знает всю мою подноготную. Помню момент, когда я была новичком в кондитерском деле. Только открылась и ещё не знала всех подводных камней. Всего шугалась, спала через раз, иногда даже здороваться забывала со знакомыми на улице, потому что в голове: одни торты, сводки, поставщики, сомнения. Соседка наша, тетя Зина, так меня пропесочила после моего игнора, что даже к матери не потрудилась заглянуть. Типа, смотри, Лидка, какая у тебя дочь невоспитанная, зазналась, с простыми людьми теперь не общается. А я в принципе никого на тот момент не замечала, вся в себе была. Проблем выше крыши, со всех сторон давят, особенно мать. Мол, никудышная, ничего у тебя не получиться, лучше бы нормальную профессию освоила. Все эти унижения от родного мне человека я принимала с улыбкой на губах. Я всегда всем улыбаюсь, даже когда внутри рыдать хочется от безысходности. Ну кроме Самарина естественно. С ним у меня свои счеты и он, как никто заслужил подобное отношение. Пусть хоть пятьдесят лет пройдет, никогда не прощу ему той выходки на выпускном. Идиот!

– Я же вижу, что ненормально. – Не унимается Бейц, поправляя сережку в брови. – Вы всё утро сама не своя ходите, а сейчас вообще поникли. Может, вам помощь какая нужна? Вы говорите, не стесняйтесь.

– Вряд ли ты сможешь мне чем-то помочь – со вздохом изъясняю.

– Ну всё же.

Упорства этой девушке не занимать. Удивительное создание. Она со всех сторон пышет своей непосредственностью и открытостью, хоть на первый взгляд об этом сложно подумать. Когда Аня только пришла устраиваться в моё кафе, я посмотрела на неё со всем скепсисом, на какой только могла быть способна. Волосы фиолетовые, пирсинг, татуировки. Думала, очередная молодая девочка с ветром в голове и без капли ответственности. Но не зря же говорят – первое впечатление обманчиво. Так и получилось. Я не хотела её брать, но нужны были «лишние руки» и пришлось рискнуть. И вот уже полгода Аня показывает себя как лучший работник. А её необычная внешность уже и не кажется такой необычной. Уверена, родители гордятся такой дочерью. Уж я бы, несомненно, гордилась.

– Мне нужен билет на концерт Басты. – Вылетает из меня отчаянное. Я не планировала говорить, как-то само собой вырвалось.

– И всего-то? – Усмехается она. – Да это проще простого.

– Разве? Билетов нет. Я звонила, узнавала.

– Вы просто не знаете мест, где их можно достать. – Подмигивает и достает телефон из заднего кармана джинсов. Снимает блокировку, активно клацая по клавиатуре, а минуты через две, довольная сует мне под нос свой мобильный. – Всё. Готово.

– Что это? – Пораженная гляжу то на экран, то на Аню, растерявшись на мгновение.

– Как что – ваш билет.

– Но. Сказали же…

– Это резервные билеты. Всё чисто, без криминала – добавляет поспешно. – Вам стоит только оплатить и распечатать билет.

– Ох, спасибо, Нют – Растрогавшись заявляю. В некотором смысле Вакуленко(Баста) моя молодость. Под его песни я провела все школьные и студенческие годы. Слушала, когда на душе скребли кошки и гулко билось сердце от тихого счастья и первой любви. Это такое значимое для меня событие. И важное в каком-то смысле. Прийти и послушать вживую исполнителя, что был с тобой долгие годы, погрузится в то время, поностальгировать. – Даже не знаю, как теперь тебя отблагодарить.

– А можно мне с вами?

Я снова смотрю на Аню недоверчиво, можно сказать, подозрительно даже. А в голове одна единственная мысль: зачем?

Разве такой яркой девушке будет интересно с тридцатилетней теткой, к тому же начальницей?

– А тебе не будет со мной скучно? Я думала, на такие мероприятия интереснее ходить с друзьями.

– Вы считаете себя неинтересной компанией? Мне нечего ей ответить, и я просто жму плечами. Ну а что говорить? Что у меня никогда не было друзей, и я понятия не имею, какая я в обществе? Родственники и Эдик с Самариным не в счет. Вот и приходится отмалчиваться.

– Мне кажется, Василиса Григорьевна, вы себя недооцениваете. Я бы очень хотела стать похожей на вас.

– Правда?

– Конечно! – В её глазах столько энтузиазма, что мои губы расплываются в улыбке. – Вы такая красивая, уверенная в себе, целеустремленная. Да все девчонки вам завидуют!

– Прямо-таки завидуют – усмехаюсь.

– Да, точно вам говорю. Маринка как-то даже брякнула, что странно, что у такой девушки до сих пор нет семьи. Ой – она прикладывает ладонь к губам, распахнув широко синие глаза. – Блин. Простите, я не хотела. Вы только Куприяновой не говорите, она меня с костями сожрет.

– Не скажу. Меня ничуть не задело, правда. Просто иногда так бывает.

– Ну да…Наверное. Родители познакомились, когда маме двадцать семь было, а папе тридцать два. Наверное, им стоило встретится именно в тот момент, когда они так друг в друге нуждались. Боюсь представить, что было бы, если бы это произошло значительно раньше. Может, и не было бы у меня теперь братика и счастливой семьи. Так что вы не расстраивайтесь, Василиса Григорьева. Я уверена, ваше счастье где-то близко. Скоро ведь Новый год. Время чудес.

– Конечно, ты права. – Ответила я, просто чтобы было. Не всерьез. Я давно перестала верить в чудеса, а особенно в своё личное счастье. Но обсуждать это с Аней не собиралась.

– Ну так что. Вы не против, если я присоединюсь к вам? Очень уж хочется сходить, а одной как-то стрёмно. Тонька подруга, свинтила с родителями на Сейшелы, на солнце греться, а с парнем я поругалась. – Вздохнула Аня.

– Нет, я не против. Ладно – Я поднялась со стула и поправила фартук – Пойдем работать. А с парнем не переживай, помиритесь.

– Угу

**********

– Ну а Мишка всю неделю провалялся с температурой. Представляете, мы приехали на море, а он в отеле проторчал. – Хихикает Аня, кусая сочный бургер.

Сегодня суббота, долгожданный концерт, перед которым мы решили подкрепится. Зашли в кафе напротив Дворца спорта и заказали по бургеру, картошке фри и молочному коктейлю. Нютка с энтузиазмом делилась моментами из своей жизни, а я с удовольствием слушала. С ней интересно, даже не смотря на разницу в возрасте в семь лет. Она начитанная, образованная, многогранная личность. А ещё взбалмошная, что естественно для её возраста. Болтушка такая, но мне нравится.

– Часто ссоритесь с братом? – Спрашиваю, подпирая подбородок сложенными в замок пальцами.

– Ну так бывает. Ему пятнадцать, самый пик гормонов. Переходный возраст, все дела. Иногда он меня бесит. Папа с ним носится, как с писаной торбой, а тот только раздражается. На машине ездить до сих пор не хочет его учить, хотя все в посёлке гоняют. Мы за город живем в частом секторе. Но папа на уговоры не ведется, потому что по его словам, все – не он. Даже я до сих пор без машины, хоть и права имеются.

– Может, папа просто за вас переживает?.

– Для нашей семьи это больная тема. – Со вздохом резюмирует Аня. – Мне-то легче, я сама не особо горю желанием ездить, а вот для Михи настоящая трагедия. Он же мальчик.

– Вырастит и поедет. Какие его годы. Ты лучше ешь давай, а то опоздаем.

Пока Аня расправляется со своим бургером, я смотрю в окно, увешенное мигающими гирляндами. За ним стоит украшенное дерево и так же ярко мерцает. Новый год всё ближе, а настроения предпраздничного совсем нет. Напротив, какая-то апатия настигла, и хочется одного – закрыться в квартире, закутаться теплым пледом и пить горячий шоколад с ванильным мороженым. Желательно в одиночестве. Мысли о переезде я временно похоронила, но чем чаще мама наседает с разговорами о семье, детях и Эдике, тем быстрее мне хочется воплотить мечты в реальность. Это же какое облегчение – заиметь собственное жилье, пусть и съемное, где я смогу спокойно существовать без желания скорого побега. Я ведь на работе провожу больше времени, чем в собственном доме. И не потому, что много дел, а потому, что меня там никто не ждет. А если и ждет, лишь для того, чтобы прочитать тонну нотаций и в итоге выдать: Я в тебе разочарована, Василиса. Не так я воспитывала родную дочь. Мне кажется, я понимаю тех мужчин, что бегут из дома от Пилы-жены, или женщин, что хотят избавить себя от всегда недовольного мужа. Это реально невыносимо – находится в подобной атмосфере. А кто продолжает это терпеть, либо сильно любят, либо мазохисты. Я не мазохистка, но и родителей своих люблю. Просто устала и хочу свободы.

Через десять минут мы выходим на улицу. В воздухе парят снежинки, падая на лицо. Морозный ветер звонко завывает. На дороге, как всегда, пробки. Машины паровозиком плетутся друг за другом, люди спешно куда-то бегут.

Суета.

Обогнув пешеходный переход, мы неторопливо идем к дверям здания. На улице толпится народ, желая поскорее войти. Кто-то смеётся, кто-то фотографируется или пьёт алкогольные напитки. Пристроившись в самом конце очереди, терпеливо ждем. Непроизвольно всматриваюсь в толпу, выглядывая Самарина. Он где-то здесь. Может, уже вошел внутрь, а может, ещё не приехал. Но по телу бежит холодок от одной только мысли о нашей возможной встречи. Процент очень маленький, здесь столько людей, потеряться можно, но я всё равно переживаю. Не хочу его видеть, особенно после нашей последней переписки. Я вела себя и правда как маленький ребенок, но поделать ничего не могу. С ним вся моя выдержка и здравый смысл теряются на уровне застрявшей обиды прошлых лет. Возможно, глупой. Мы были детьми, хоть практически уже совершеннолетними, но детьми. И этот факт должен играть отягчающую роль. Должен, как говорится, да не обязан. И вообще, какого хрена я о нём думаю? Пусть идет прочь из моих мыслей, ему там не место!

– Вы такая задумчивая, Василиса Григорьевна. – Резюмирует Аня, пряча нос в ворот пуховика. – Называй меня просто – Василиса. Мы ведь не на работе. И давай уже на «ты».

– Давайте. Ой, то есть давай. Ну так что, всё с вами…с тобой хорошо? – Хорошо. Просто замерзла немного. Жду, когда очередь подойдет.

– Да, дубак на улице нереальный. Я, кажется, себе все ляжки отморозила. Ой, мобильный звонит. Извините.

Пока Аня разговаривает по телефону, я снова оглядываюсь, высматривая песочную парку. Успокаиваюсь, когда не нахожу подходящего под габариты Самарина мужчину, и молча жду, пока Бейц договорит.

– Мама. – Извиняющимся тоном отвечает Аня, убирая мобильный в карман розового пуховика. – Волнуется.

Молча киваю выпуская изо-рта облачко пара.

Кажется, через бесконечность мы наконец-то проходим в зал. Наши места в зоне танцпола, и приходится хорошенько поработать локтями, чтобы протиснуться поближе к сцене.

– Давай сделаем селфи – сообщает Аня, настраивая камеру на нас. Несколько раз щёлкает и тут же грузит в Инстаграм самую удачную из десяти фотографий.

– Скинешь мне потом – прошу я.

– Конечно! О, начинается.

Полтора часа пролетают как один миг. Я никогда не чувствовала себя настолько счастливой и свободной. Отдыхала душой на полную катушку. Танцевала, прыгала, кричала любимые песни, снимала на телефон. Я получила такой заряд энергии, который не получала, кажется, за всю жизнь. И не на секунду не пожалела, что со мной была Аня. Она такая зажигалочка, что глядя на неё, начинаешь чувствовать себя не просто молодой, а будто в подростка превращаешься. Даже немного стыдно за своё поведение. Но было так здорово, что по-другому я просто не могла себя вести. Или я была бы не я.

– Как вам концерт? – Спрашивает Нюта, когда мы выходим из зала. – Скажите, круто, да?

– Очень, – искренне сообщаю, подходя к большому зеркалу в фойе. Натягиваю на голову вязаную белую шапку, пряча волосы под пуховик.

– Капец я балда! Надо было заранее такси вызвать. Сейчас домой, наверное, не уедем.

– Почему ты так считаешь? Машин, думаю, на всех хватит.

– Это только так кажется. Летом я ходила на концерт одной популярной группы, и мы с девчонками два часа мариновались в ожидании. А сейчас ещё и зима, пробки.

– Не волнуйся, – успокаиваю её я, подкрашивая губы бесцветным блеском. – Что-нибудь придумаем.

– Ладно, на крайний случай отцу позвоню, – отмахивается она, застегивая замок на пуховике.

Практически сразу же нас попросили покинуть помещение, и весь мой пышущий уверенностью энтузиазм моментально сдулся. Такси, как и причитала Аня, ехать к нам не спешил, а минусовая температура дала о себе знать буквально через десять минут. Щеки жгло от мороза, и даже шарф не спасал положение. Пальцы ног покалывало.

– Может, в кафе пойдем? – Проскулила Аня, пританцовывая.

– Ещё десять минуточек подождем. Вдруг назначат. – Постукивая зубами, ответила я.

Мимо нас проходили двое парней, громко обсуждая прошедший концерт. И в этот момент я поскользнулась на ровном месте, и, чтобы не навернуться схватила одного, что был ближе ко мне, за рукав черного пуховика. Машинально, неосознанно. Инстинкт самосохранения сработал. Он остановился, зыркнул по мне недовольным взглядом и ядовито зашипел:

– Ты чего, коза, совсем офонарела? Чуть куртку мне не порвала.

Я даже сказать ничего не успела. Изначально в ступоре замешкалась от такой грубости, что все слова из головы вылетели. А когда было очнулась, к нашей компании кто – то присоединился. Точнее, не кто-то. Конкретный человек. Самарин. Возвысился над тем, кто меня козой назвал, и спокойно произнес:

– Нехорошо с девушками так себя вести. Извинится не хочешь?

– С чего-бы. – Фыркнул тот, сплюнув прямо на крыльцо. Ну и мерзость. И откуда такие только берутся? – Она мне куртку чуть не разорвала, а я ещё и извиняйся? Ты там, Вась, ничего не попутал?

– Так со своими дружками базарить будешь. – Рыкнул в ответ Самарин.

– Пошли отсюда. – Толкнул своего невоспитанного приятеля второй. – Извините. – А это уже мне или нам обоим. По крайней мере, смотрел он исключительно на Славу. – Мой друг немного выпил, не ведает, что говорит. Ваша тёл… девушка, то есть мертвой хваткой в Леху вцепилась, вот он и вспылил от неожиданности.

– Да че ты с ним разговариваешь. – Не унимался этот самый Леха. Кажется, ему только за радость на конфликт нарваться. Пьяному, как говорится, море по колено. Сам Самарину в пупок дышит и что-то пыжится. Даже смешно.

– Заткнись – зашипел второй, что повыше, но худой, как щепка и трезвый, как стеклышко. – Проблем захотел? Мало я тебя, что ли, из мусарни вытаскивал?

Мне уже надоела эта бесполезная стычка. Ещё и присутствие Самарина бесило. Вот чего он влез? В рыцаря поиграть захотелось? И откуда только взялся. Мы сколько стояли, я его не видела, а тут как черт из табакерки.

– Слав, да оставь ты их – Сказала я, но он будто не слышал. Видимо на принцип пошел. Или зачем ему это всё нужно? Не из-за меня же. Уверена, будь на моём месте другая, он поступил бы точно так же.

– Я сказал тебе извинится. Ты оглох? – Продолжал наседать Самарин.

– Я сам разберусь, когда и перед кем мне извиняться. Иди, куда шёл, по-хорошему. Пока я добрый.

Слава напрягся. Глаза злющие, руки сжаты в кулаки. Я тут же подлетела к бывшему однокласснику и вцепилась в его локоть через ткань парки. Не хватало ещё, чтобы драка образовалась.

– Слав, Слава. Пожалуйста, успокойся.

Мне кажется, я впервые за много лет так ласково к нему обращалась. Он, судя по всему, тоже это заметил, потому что сразу же посмотрел в мою сторону. Наши взгляды встретились. Его глаза блестели от бликов фонаря, а складка, что залегла между бровей, мгновенно расправилась. Вздохнув свежесть воздуха, я тихо прошептала:

– Пошли. Нечего с ними связываться.

Он снова посмотрел на колоритную компанию и, недовольно фыркнув, все же подчинился. Тогда я уже выдохнула от облегчения. Когда мы подошли к стоящей неподалеку Ани, она с интересом рассматривала моего «спасителя».

– Ты чего до них полез? Больше всех надо? – Вспылила, когда парни исчезли из виду. – И вообще, как ты здесь оказался?

– Для начала – привет – будничным тоном ответил Самарин. Он выглядел расслабленным, и даже не скажешь, что несколько минут назад от него веяло опасными флюидами.

– Ага, и тебе не хворать. – Съязвила я. – Так что ты здесь забыл?

– Ну, вообще-то, если ты не забыла, я ходил на концерт. Ты, я смотрю, тоже прекрасно отдохнула. – В открытую насмехался надо мной. Я бы, может, снова что-нибудь выдала в подобном духе, да замерзла очень. Очень-очень. Язык вообще онемел. Сколько вообще градусов? Сорок? Пятьдесят? По ощущениям все минус двести. Сроду таких холодов в наших краях не ведалось.

– Всё, я звоню папе. – Наш разговор прервала Аня, вынимая из кармана пуховика телефон. – Ещё чуть-чуть и меня можно как ледяную фигуру на площади выставлять.

Спорить я не стала. Хотелось уже быстрее, хоть какого-то тепла.

– Может, не нужно отца напрягать? – Вмешался Самарин. – Я на машине. Могу подвезти.

– Вот ещё! – Возразила я. – Без тебя обойдемся, мать Тереза. – И тут же вздрогнула от горячего дыхания на своей щеке.

– Не переживай, Леонтьева – тихо усмехнулся Слава, так, чтобы слышно было мне одной – Приставать не буду, если сама не захочешь.

Вот же павлин напыщенный! Совсем мозги от холода отшибло?

Я вся на хорохорилась и зло пробурчала:

– Мечтай, Самарин. И прибереги свои фантазии для другой дурочки. В твоей помощи я не нуждаюсь. Иди ка ты уже… Домой!

– Ты может и не нуждаешься. – Уже громче проговорил он, выпрямляясь. Щеке снова стало холодно. – А твоя подруга явно не против. Как тебя зовут?

– Аня.

– А я Слава. Очень приятно, Аня. Ну так что, воспользуешься моими услугами личного водителя?

– Да папа же приедет. – Неуверенно промямлила она.

– Да ты не бойся. Я нормальный

– Я бы с этим поспорила. – Пробурчала себе под нос. Но Самарин моё «фи» оставил без комментариев, снова обращаясь к Анюте:

– Василиса – моя одноклассница. Мы сто лет знакомы. Правда, Васёк?

– Век бы тебя не знала.