Текст книги "Любовь со вкусом корицы (СИ)"

Автор книги: Анна Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 41

– За чудесную встречу! – Благородным тоном произнесла Зоя Васильевна, и мы все дружно подняли бокалы, распластав по воздуху звук хрусталя. Жаль, что этот короткий момент натянутых улыбок на лицах нашей «дружной» компании никак не повлиял на сквозившую напряжением атмосферу. Меня раздражал сидящий рядом Эдик, от которого исходил едкий запах парфюма. Раздражала мать, сверля своим пронзительным взглядом. И отсутствие папы по причине рабочей загруженности тоже раздражало. Только Зоя Васильевна не вызывала никаких эмоций. Она вроде как есть, но мне от этого ни горячо, ни холодно. Вопросов не задает, да и ладно.

– Лидочка, какой чудесный стол. Я в восторге! – Неожиданно заговорила Зоя Васильевна, чем сразу же оживила заскучавшую маму.

– Ой, да брось, Зоечка, – махнула она рукой, смущено улыбнувшись. – Ничего особенного. Это я даже не старалась ещё.

Ага. Вот стелет-то. Не старалась она. Со вчерашнего вечера от плиты не отходила. Папу на другой конец города заставила ехать за новой скатертью, сшитую на заказ. А потом ещё два часа мозги по телефону полоскала, требуя купить французское вино, которое продается в одном единственном магазине на окраине города за баснословную цену. Ей ведь неважна вся эта мишура и пафос. Главное, что? Правильно. Утереть нос подруге.

– Уверена, – с улыбкой продолжила Зоя Васильевна, – у такой хозяюшки, как ты, не менее хозяйственная дочь.

– А как же, – с достоинством заявила мама. – Васюша – наша гордость. И дом всегда в чистоте, и вещи глаженые. А как готовит. Ух. Её будущему мужу, несомненно, повезет, когда он отыщет такое сокровище. Правда же, Эдичка?

Я аж поперхнулась, едва не выплюнув на тарелку пережеванные салатные листья.

– Извините, – хриплым голосом произнесла я, уловив на себе три пары удивленных глаз. Чтобы хоть как-то справится с неловкостью, и нарастающей злостью в груди, я взяла фужер с вином и осушила половину. Это что сейчас было? Ей совсем плевать на моё мнение? Сидит здесь, рекламирует собственную дочь, как какую-то корову, выставленную на продажу. Просто отвратительно! Если я ещё хранила надежду на благоразумность матери, то сейчас окончательно разочаровалась. Сегодня – единственный наш совместный вечер. Всё. Хватит шары гонять. Пора заканчивать этот цирк.

– Наверное, Лидия Сергеевна. – Невнятно ответил Эдик и хотел было что-то ещё сказать, но его перебил настойчивый звонок в дверь.

Кто бы там ни был: Спасибо!

– Оо, видимо, Гришечка с работы вернулся. – Объяснилась мама, опережая вопросы. – Василис открой дверь, дорогая.

– С удовольствием, – оскалилась я, подскакивая на ноги. Хоть пять минут подышу нормально.

– Эдик. Может, встанешь? – С нажимом обратилась к нему Зоя Васильевна. – Или предлагаешь Васеньке через тебя перескакивать?

– А, конечно, – спохватился парень, выбираясь из-за стола. – Проходи, Василис.

– Ага, спасибо, – с довольной улыбкой пролепетала я и получила смущенную улыбку в ответ. Глупый. Видимо, подумал, что это ему я так скалилась, а не потому, что в нескольких метрах находится

отец и скоро спасет свою дочурку из лап трехголового дракона. Зная его любовь к Филатовым, можно не переживать за продолжение вечера. Зоя Васильевна сама убежит, ну а Эдик, естественно, от родительской ноги никуда.

Пыша радостью, я направилась в прихожую и с таким же настроем отодвинула засов, едва не подпрыгнув на месте, словно там, за железным ограждением, меня ждет Дед Мороз с подарки. К счастью, папа намного лучше этого воображаемого волшебника. Мой герой! Приехал! Завтра притащу ему малиновый торт!

Распахнув дверь, я уже собиралась кинутся в родные объятия, но так и застыла на месте, не веря своим глазам.

У меня галлюцинации?

– Ты что здесь делаешь? – растерянно спросила и на всякий случай ущипнула себя за запястье. Но мужской образ с нахальной улыбочкой никуда не исчез.

– Не ожидала? – Усмехнулся Соколов. – Спасать тебя приехал.

Глава 42

Прочистив горло, беглым взглядом осмотрела Лёшу. Белая рубашка с коротким рукавом, синие шорты и кеды. У матери случится инфаркт. Это не Эдик в своём джентельменском костюме, а спасатель Малибу какой-то. И слава Богу. Второго такого моя психика бы не выдержала.

– Чего застыла, Василёк? Не можешь поверить своему счастью?

Резко подняв голову, столкнулась с нахальным взором зеленых глаз и ехидной улыбочкой.

– Пытаюсь понять, от рождения ты такой дурак или жизнь заставила? – Ответила, подперев плечом дверной косяк. И пусть снаружи я оставалась серьезной, в душе хотелось визжать от захлестнувшей меня радости. Если Лёша здесь, все страхи автоматически испаряются, как по дуновению ветра. И сейчас, зная, что в нескольких метрах меня ожидает не самая приятная компания, я больше не чувствую отчаяние и скуку. Мне хочется дышать полной грудью. Жить хочется. Улыбаться, черт возьми. Искренне, по-настоящему.

– И я рад тебя видеть, кукурузина – Хохотнул Лёшка и заграбастал меня в медвежьи объятия.

– Надушился-то – Проворчала я.

– Всё для тебя, мадмуазель.

– Кто бы сомневался. Какой план?

– План?

– Ну да, план. – Я высвободилась из уютных объятий и сделала шаг назад, чтобы отчетливее видеть Соколова. Светлые брови, привычный мне бардак на голове, ровный нос, ямочка на подбородке. В который раз убеждаюсь, что, не смотря на несносный характер и буйную фантазию, я не могу не замечать, как хорош этот мужчина. Спортивный, фактурный, с идеальными пропорциями. А еще Лёша – добрый, заботливый, готов прийти на помощь в трудную минуту. Интересно, когда он встретит ту самую наши отношения останутся прежними? Или он забудет обо мне? С тех пор, как Лёша проявил желание найти себе девушку, я всё чаще об этом задумываюсь. Возможно, этот страх сидит во мне после потери Славы. Возможно, я просто устала разочаровываться в людях. Но чем больше в голове подобных мыслей, тем сильнее приходит понимание собственного несчастья. Я ведь никогда по-настоящему не ощущала себя свободной, полноценной, удовлетворенной. Сначала школа, мать, которая с годами стала только невыносимее, первая любовь и предательство. Самарин со своей амнезией. Удар по самооценке, желание исчезнуть из жизни. Болезненный развод. Принятие поражения. А счастье-то где? Где мой кусочек радости? Мой вечный леденец? Несправедливо! Если бы не Лёша, я бы, может, вообще упала в пропасть депрессии. Даже кафе не питает такой мотивацией, как он. Так что же получается? Моё счастье в данный период бытия Соколов? Только рядом с ним мне хочется дышать полной грудью. Развиваться, творить, смеяться. Ходить на работу. Не отчаиваться и улыбаться. Кто бы мог подумать Соколов – моё счастье. Смешно, конечно, но так оно и есть.

– Ты так смотришь, что мне становится не по себе – смеётся Лёша, возвращая меня в реальность. – Опять с алкоголем перебрала?

– Тебе бы всё шуточки шутить. А я вообще-то хотела сказать тебе спасибо.

– За что? – С искренним удивлением посмотрел на меня.

– За то, что ты есть.

– Начина-а-ается. – Соколов положил ладонь на грудь и, откинув назад голову, театрально ахнул – Боже! Нееет! Сердце! Кхе-кхе.

– Дурак – хохотнула я, ударив по плечу друга. – Клоун!

– А с чего был этот секундный сентиментальный перформанс? – Спросил он меня, продолжая изображать веселье на своём лицо.

– Потому что это правда. – Ответила, не придумав ничего умнее.

– Потому что это правда – пропищал Лёша тоненьким голоском. – Ты ведь знаешь, не люблю я всего этого. Сопли слюни, ворох благодарностей и прочей хрени. Не обижайся только, но мне проще, когда ты меня в задницу посылаешь, чем сладостные речи на уши вешаешь. Потому что это капец как подозрительно звучит.

– Сухарь! – Буркнула я.

– Я-то сухарь? – Оскорбительным тоном воскликнул Соколов.

– Сухарь, сухарь. Огромный такой, черствый сухарь!

– Я вообще-то за свою жизнь беспокоюсь! Просто реально страшно слушать дифирамбы в свой адрес от такой вредины, как ты.

– Идиот!

– Согласен.

– Придурок!

– Без сомнений.

– Сушеный урюк!

– Ну всё! Сейчас ты у меня получишь!

Лёша схватил меня за талию, притянул к себе, и шаловливые пальцы скользнули по моим бокам, ребрам и подмышкам. Я взвизгнула, пытаясь увернуться, но этот бугай буквально вдавил меня в стену, продолжая издеваться.

– Господи. От-отпусти, Соколов! Ааа! Я тебя убью.

– Вот он, вкус возмездия!

– Дурак! Ахаха!

– А что здесь происходит? – Холодный тон матери полоснул по ушам, заставив меня вздрогнуть. Мы застыли, как две статуэтки в музее, и медленно повернулись на звук. Мама стояла в проеме, сверля нас презрительным взглядом, а позади топтались Эдик с Зоей Васильевной.

– Здрасьте, всем – первым отмер Лёша, наконец– то убрав от меня руки. Я быстро поправила задранную блузку и встала рядом с ним, ощущая, как к щекам приливает румянец стыда и смущения. Вот же чёрт. Я совсем забыла о посторонних в гостиной.

– Можно узнать, чем вы здесь занимались? – Спросила мама уже спокойнее, но я видела, что она едва держаться от переполняющих эмоций и готова наброситься на нас, растерзав в клочья.

– А чем ещё мы могли заниматься посреди прихожей и кучей свидетелей? – Ухмыльнулся Леша – Дурачились мы.

– Дурачились они – фыркнула мама – Как же.

– Тебе не стыдно позорить Лидочку? – Выплюнула брезгливо тёть Зоя. – Зажимаешься с каким-то мужиком, ещё и врёшь! Мы всё видели! Эдичка всё видел. Думаешь, после такого он захочет на тебе женится?

– Мама, не надо – попытался осадить её Эдик, но ту уже было не остановить. Уверенным шагом она подошла к нам с Лёшей. Посмотрела сначала на него с тем же презрением, а после её глаза впились в моё лицо, как две острые бритвы.

– Потаскуха – прошипела она сквозь зубы. – Эээ. Ты че, бабуля? – Рыкнул, Соколов. – Охренела в край?

– Леш не надо.

– В смысле, не надо? Она только что назвала тебя потаскухой. Ни за что! А я должен молчать?

– Просто давай уйдем – попросила молящим голосом, продолжая смотреть на перекошенное от злости лицо Зои Васильевны. – Я не стану опускаться до оскорблений в адрес этой женщины. Потому что я выше её и умнее.

– Да что ты себе позволяешь? – Ахнула Зоя Васильевна.

– Это вы себе много чего позволяете – твердо проговорила я – Невоспитанная хабалка!

– Эдик, ты слышал? – Визгливо закричала она, обращаясь к сыну, который в этот момент наблюдал за всей этой заварушкой со скучающим видом. – Почему ты молчишь? А ты, Лида? Совсем дочь не воспитывала?

Мама тактично промолчала, но было заметно, как ей стыдно. Не за свою подружку, а за меня. Дочь, которую оболгали и унизили.

Неприятный укол обиды пронзил сердце.

Это была последняя капля в наших взаимоотношениях. Сейчас каждый пойдет своей дорогой. Мама осознанно сделала свой выбор. А я нашла в себе силы принять его.

– Пошли, Леш – прошептала другу и быстро всунув ноги в домашние тапочки, первая выбежала в подъезд.

Глава 42.1

– Подожди, Вась! – Кричал Лёша. Но я не останавливалась. Ноги заплетались, горло сдавило спазмом, и всё, о чем я мечтала в эту секунду – оказаться скорее на улице, подставив лицо успокаивающей прохладе.

– Твою мать, Леонтьева! Да остановись же ты!

Толкнув дверь, я выбежала на крыльцо, оставляя позади тяжелые шаги Соколова. Он выскочил через несколько секунд и, уперев ладони в колени, тяжело задышал.

– Мать моя женщина – прохрипел друг. – Вот ты спринтер.

– А ты – тюфяк – отшутилась я, хотя на душе царапали кошки от пережитой «минуты славы» Перед глазами до сих пор стоит презрительный взгляд матери. От мысли о которой меня перетряхнуло, как после разряда током. Хочется зареветь во всё горло, но слёз почему– то нет. Наверное, потому, что я ни капли не удивлена её реакции.

– Ты как? – Спросил Лёша, коснувшись моей руки. Повернув голову, посмотрела на взволнованное лицо друга.

– Всё в порядке – выдавила из себя скупую улыбку – Я в норме.

– Врешь и не краснеешь – вздохнул он, загребая меня в кольцо своих рук. – Можешь поплакать, если хочешь. Я никому не расскажу.

– Какое благородство с твоей стороны – усмехнулась я, вдыхая запах морского парфюма. Он успокаивал, как и тепло мужского тела, как и тихий бубнеж над ухом, которым Лёша, судя по всему, пытался развеять напряженную обстановку. А я ничего не слышала, кроме стука его сердца.

– Ты там спишь, что ли? – Усмехнулся, Соколов.

– Нет. Просто постой со мной ещё немного.

– Ладно. Как скажешь. Мать у тебя, конечно.

– Сама знаю.

– И что собираешься делать?

– Понятия не имею. Но домой не вернусь.

– Можешь пожить у меня какое-то время. Если хочешь, конечно.

– И даже кровать мне свою отдашь? – Выгнула бровь дугой, посмотрев в зеленое полотно ярких глаз.

– И подушкой поделюсь. – Улыбнулся Соколов.

– А полочку в ванной выделишь?

– Вот так всегда – обречённо вздохнул Лёша. – Сначала ты полочку в ванной просишь, затем вещи мои носить будешь, а потом вообще квартиру отберешь. Или того хуже – почку!

– Зачем мне твоя почка? – Удивилась я.

– Зачем-зачем. На полку поставишь и любоваться будешь.

– Та, которая в ванной?

– Она самая. Всё, блин, – Лёша выпутался из моих рук и выудил из заднего кармана шорт ключи от машины – поехали домой. А то с твоими почками я жрать захотел.

Глава 43

Как только мы приехали к Лёше, я сразу же легла спать. Сил не было ни, чтобы помыться, ни, чтобы поесть услужливо предложенную другом лапшу быстрого приготовления. Хотелось одного – закрыть глаза и на время забыть обо всём. Находясь в выпотрошенном состоянии, я продрыхла пятнадцать часов. А когда проснулась, было ощущение, что по мне проехался трактор и не один раз. Кое-как поднявшись с постели, обошла «полудохлый» матрас, заменивший Соколову спальное место и отправилась в ванную комнату, откуда спустя минут десять, шаркая ногами по паркету, поплелась на кухню. На столе меня ожидала тарелка чего-то, надеюсь съестного, закрытая железной крышкой, вазочка с клубничным вареньем, а так же записка. Первым делом взяла небрежно оторванный тетрадный листок и вгляделась в пляшущие буквы. Лёшин почерк больше напоминал врачебные каракули, после которых хотелось застрелится и жалобно заскулить. В общем, когда я поняла, что ни хрена не поняла, просто подняла крышку и посмотрела на содержимое тарелки. Ажурные, румяные блинчики смотрели на меня в ответ, а мой рот сиюминутно наполнился слюной.

Это не галлюцинации? Соколов приготовил для меня завтрак? Да не пригоревшие яйца, а настоящие, «живые» блины! Удивил, так удивил. Не ожидала, если честно.

Заварив бергамотовый чай, я уселась за стол и потерев от нетерпения руки, принялась дегустировать сие шедевр кулинарии. На всякий случай понюхала перед употреблением и откусила добротный кусок. Немного подождала. И убедившись, что я всё ещё жива, блины начали исчезать как по щелчку пальца, а мой желудок довольно мурчать. После сытного завтрака помыла за собой посуду, а после вернулась в комнату, упав на кровать в позе звезды. Какое чудесное всё-таки утро, не считая, что на часах время обеда. И как прекрасна жизнь сытого человека. Даже улыбнуться захотелось, да не дали. Минуты удовольствия прервал звонок мобильного. Рукой нащупав телефон на тумбе, посмотрела на экран. Звонила мать. Я видела от неё пропущенные, когда только проснулась и посмотрела на часы, но слышать недовольный голос не было никакого желания. За сорок минут ничего не изменилась. Она знает, где я провела ночь. Вчера, сидя в Лёшиной машине, мне пришлось написать сообщение отцу и сообщить, что его дочь жива и здорова, но некоторое время хочет побыть в одиночестве. На этом настоял Соколов, дабы лишний раз не трепать родителям нервы. И себе за одно. Так что с чистой совестью игнорирую звонок, а после, когда в квартире наступает тишина, набираю номер Леши. После нескольких гудков в трубке раздается спокойный голос друга:

– Выспалась?

– Вполне, – улыбнулась я, забрасывая одну руку за голову. – А ты?

– И хотелось, и моглось. Только вот не довелось.

– А что так?

– Да одна храпящая сопля не давала.

– Сам ты сопля – проворчала я.

– Не обижайся, кукурузина, я шучу. Правда, сегодня тебе придется разделить сладкое ложе со мной. На этот матрас-убийцу я больше не лягу! Сначала он скрипел от каждого моего вздоха. А когда мне удалось с этим смирится, он начал сдуваться, и через двадцать минут я ощутил всю степень удовольствия лежания на полу. По итогу, полночи как идиот скакал с насосом, а остальные полночи слушал твои причмокивания во сне.

– Так лёг бы на кровать. В чем проблема?

– Ага, чтобы я на работу побежал с подбитым глазом? Не, спасибо. Жизнь дороже.

– Ну, мы ведь уже спали в одной постели… И вообще – я запнулась на полуслове, не зная, как помягче сформулировать слово секс. Это в моей башке приступ амнезии случился, а у Соколова с памятью всё в полном порядке. Он не только помнил, он и видел меня со всех ракурсов. К чему уже эта целомудренность? Не понимаю. – В общем – продолжила немного помедлив. – Не нужно таких жертв. Это в первую очередь твоя квартира, в которой гость я. Можешь спать, где хочешь и …

– Даже на тебе? – Отшутился Соколов.

– Попробуй, если хочешь испытать судьбу.

– Пожалуй куплю ка я лучше себе раскладушку.

– Не нужно никаких раскладушек – запротестовала я.

– Ааа, понял. Ты просто сама хочешь, чтобы я спал с тобой. Так бы сразу и сказала.

– Соколов, угомони своих глистов!

– Молчу-молчу.

– Вот и молчи!

– Желторотая ворчунишка. Ты, кстати, уже оценила мои золотые ручки, которые приготовили для тебя завтрак?

– Оценила. Спасибо. Очень вкусные, не считая скорлупы, скрипящей на зубах.

– Эээ. Протестую! Враньё и провокация! Это моё коронное блюдо, и оно всегда идеально!

– Да ладно тебе – расхохоталась от через чур бурной реакции на сказанные слова в адрес сие «Короля Блинной империи» – А где ты так вкусно готовить научился?

– У бабушки в деревне. – Гордо завил Лёша – Блины это фигня. Как-нибудь отведаешь моих пельмешек. Вообще отрыв башки.

– Так если ты такой великий кулинар, чего своих скелетных подружек голодом морил? – Не удержалась я, вспоминая всех девиц, с которыми Соколов запечатлен на своей страничке в социальной сети. – Смотреть страшно!

– Во-первых, я давно ни с кем не общаюсь, ну кроме тебя естественно. А во-вторых, отведать мою стряпню могут лишь избранные.

– Значит, я в их числе? – С улыбкой спросила, перевернувшись на бок.

– Без сомнения – прошептал Лёша и моя улыбка стала шире, а в животе сладко затрепыхало. Всё-таки приятно осознавать себя для кого-то нужной. Пусть и в таких мелочах, как обычное приготовление завтрака или купленная специально для тебя расческа для волос. Неважно, любовь это или дружба. Отношения между людьми как раз таки и состоят из таких маленьких, казалось бы, незначительных на первый взгляд вещей. Но на самом деле для каждого из нас они значат намного больше банальных слов, которые завтра ты можешь и не вспомнить.

Глава 44

– Кукурузина, принимай подарочки! – Разнёсся по квартире звонкий голос Соколова. – Дед Мороз пришёл!

Бросив на тумбу кухонное полотенце, размашистым шагом иду в прихожую. И стоит только увидеть топчущегося на пороге друга, мои глаза сразу же подмечают черную сумку в его руке с золотистой вышивкой в виде пряничного дома. В неверии смотрю на улыбающегося парня и буквально влетаю в его объятия, сцепив руки на жилистой шее.

– Ты мой герой! – Восторженно пищу, целуя этого засранца в колючую щёку.

– Задушишь, дурная. – Смеётся Лёша.

Подняв голову, смотрю в искрящиеся весельем глаза.

– Когда ты успел? Мы ведь полчаса назад разговаривали. Ты сказал, что выходишь с работы.

– Магическое волшебство – хвастливо заявляет он.

– А если поподробнее? – Интересуюсь расцепляя руки и продолжая улыбаться, как идиотка. Меня буквально распирает от радости. Ничего не могу с собой поделать.

– Да нечего рассказывать. Я ещё утром договорился с твоим отцом, попросив его собрать все твои шмотки и прочие женские безделушки. Моя задача заключалась в том, чтобы заехать, закинуть в багажник сумку и доставить до нужного адреса. Пустяки.

– Пустяки? – Перехожу я на фальцет, едва не прыгая на месте, как обезьянка. – Да это же…это же… Спасибо, Лёша – в сердцах благодарю друга, замечая, как на щетинистых скулах выступает легкий, почти незаметный румянец смущения. Это выглядит очень мило, учитывая тот факт, что Лёша и смущение тоже самое, что небо и земля. Между ними сотни километров. – Даже не знаю, как теперь тебя благодарить.

– Господи, Васёк – Соколов возвел глаза к потолку, проведя по лицу ладонью. – Это всего лишь твои вещи, а не мешок долларов.

– Дело ведь не в тряпках.

– Знаю.

Скинув с ног кеды, он взял в руки сумку, которая упала на пол, как только я налетела торпедой на него, и молча отправился в нашу в комнату. Я хвостом поплелась следом, благоухая, как майский цветок. Весь день мои мысли так или иначе возвращались в квартиру родителей. Было ясно, что не сегодня, так завтра мне придется туда поехать и встретится лицом к лицу с матерью. Видеть которую я пока не готова. И Лёша, сам того не ведая, сотворил для меня праздник. Сохранил нервы, хорошее настроение и улыбку на сегодняшний вечер. Он необыкновенный человек. Не пустоголовый придурок, как я когда-то о нём думала. Лёша заботливый, мужественный, добрый, умный. Он самый лучших из всех, кого я встречала на своём пути. Он моя поддержка, моя «подружка» готовая выслушать всё дерьмо, что скопилось в душе. Тот, кто скажет правду в лицо, но сделает так, что я не буду ощущать обиду. Да, у нас случаются недопонимания, но они меркнут на фоне совершенных поступков. Я словно крылья обретаю благодаря Лёшке. И не смотря на трудности жизни, даже не думаю опускать руки и сдаваться.

Поставив сумку рядом с кроватью, Соколов подошел к шкафу, распахнул дверцы и достал оттуда чистые вещи.

– Я сейчас быстро в душ сгоняю – объяснился он, выходя из спальни. А я, чтобы не терять время, вернулась на кухню. Пока нарезала хлеб и вынимала из холодильника не блещущие шедевром салаты, появился Лёша. Влажные после водных процедур волосы вздымались вверх, словно колючки, а по спортивному голому, между прочим, торсу стекали капельки воды. Я даже рот от неожиданности раскрыла, но так же быстро захлопнула, дабы не выглядеть в глазах Соколова очередной дурочкой, пускающей на него слюни.

– Что-то не так? – Спросил Лёша, когда мои гляделки слегка подзатянулись.

– Эээ, нет – растерянно моргнув, я поспешно отвернулась, продолжая выставлять на стол тарелки – Садись. Сейчас ужинать будем.

По скрипу я поняла, что друг расположился на стул, но смотреть на него категорически отказывалась. Даже краем глаза. Подойдя к духовке, вынула противень, затем достала из верхней полки шкафа две тарелки черного оттенка и принялась накладывать лазанью. Лёше положила двойную порцию, себе – четвертинку. Аппетита как такового не было.

– Вот – я поставила перед Соколовым ароматное блюдо и, взяв свою порцию, села напротив.

– Вы меня балуете, мисс. – Присвистнул друг, в нетерпении потирая руки.

– Ешь давай, пока не остыло, – с улыбкой скомандовала я, потянувшись за хлебом. Взяла сразу два кусочка. Один из которых положила на тарелку Лёши.

– Ты похожа на сварливую жену – вздохнул он, нанизывая на вилку кусочек лазаньи.

– Это я ещё даже не старалась – отшутилась я, уткнувшись в свою тарелку.

После ужина Лешка великодушно разрешил мне пойти в комнату, сказав, что сам всё помоет и приберет. Спорить я, конечно же, не стала. Довольно развалилась в кровати и, пока на кухне гремела посуда и шумела вода, набрала отцу.

– Василисочка – тихим шепотом ответил папа после, кажется, уже второго гудка. – Как ты, моя дорогая?

– Нормально – так же тихо ответила я. Мне было радостно слышать родной голос. Пусть мы и виделись буквально вчера утром, по ощущениям прошла вечность. – Ты как? Как дома? – Под этим вопросом, естественно подразумевалось настроение матери, и папа в точности уловил мой посыл. В трубке послышались шаги, скрип двери. Вероятней всего, он вошел в ванную комнату. И только после этого последовал ответ все тем же тихим тоном:

– Ну как – вздохнул отец – Сама же знаешь, Лидочка через чур импульсивная. Ходит ворчит, на тебя ругается. Лешку последним словом упоминает. Поговорить вам нужно, Вась..

– Нет, пап! – Воскликнула я – Не хочу! Пусть дальше своим Филатовым поклоняется и ручки целует. Я – пас.

– Такая же упрямая, как мать. – Цокнул отец. И если раньше меня подобное заявление забавляло, то в данном случае хотелось закрыть уши, чтобы не слышать этот бред.

– Ошибаешься – выплюнула холодно, практически рыча от взбунтовавшейся внутри злости – Мы абсолютно разные.

– Ладно, не злись, цветочек. И не раскисай. Всё наладится, вот увидишь. Я на днях зайду в кафе, чайку попьем. Не против?

– Тебя я всегда рада видеть. Только, пожалуйста, не вздумай тащить за собой мать. Мне нужно время.

– Ей тоже, дорогая. Как тебе в холостяцкой берлоге? – Резко сменил он тему – Лёшка не обижает? Скажи, что я ему вырву кое что в случае чего.

– Папааа – Я расхохоталась, забавляясь папиным грозным пыхтением и воинственным тоном. – Кто кого ещё обидит.

– Вот. Это правильно. Но на всякий случай уточни, что у меня в сейфе лежит ружье.

– Обязательно.

– И ещё. Если деньги или помощь какая понадобиться, сразу звони мне. Поняла?

– Поняла пап. Спасибо. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, цветочек. Ладно, мне нужно бежать, пока Лидочка не спохватилось.

Распрощавшись с отцом, я отложила телефон на тумбу и, прикрыв глаза, слушала завывания друга, доносящееся из кухни. На удивление, его гнусавое пение, больше напоминающее пытку, подействовало лучше любого снотворного. И уже через несколько минут я уснула крепким сном.

Далее ещё глава —