Текст книги "Академия Трёх Сил (СИ)"
Автор книги: Анна Мичи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Тогда я остановилась на пороге. Обернулась. Карин молча смотрел на меня. Зелёные глаза в сумраке неосвещённого зала по-кошачьи мерцали.
– Да, я Сантерн по крови, если тебя это интересует. И что? Что это меняет?
У него даже выражение лица не изменилось. Посмотрел-посмотрел, потом снова дёрнул плечом. Сказал даже без намёка на ухмылку:
– Да ничего. Можешь не смотреть так с угрозой, мне твои секреты даром не нужны. Я даже не буду спрашивать, почему ты здесь под другой фамилией.
Последнее чуть не заставило меня ухмыльнуться. Секреты ему мои не нужны, но почему я учусь как Тайсен всё же интересно. Ответила без прежнего напряжения:
– Ну и хорошо, потому что никакой такой глубокой тайны тут нет.
И не удержалась, чтобы не поддразнить его напоследок:
– Но тебе я её всё равно не раскрою.
Карин чуть слышно фыркнул, но глаза сузились и блеснули, выдавая любопытство. Я закрыла дверь снаружи, оставляя его в одиночестве, и побежала к общежитию. На бегу улыбалась. А этот Карин, кажется, ничего.
Если, конечно, сдержит слово и действительно никому не станет рассказывать.
Глава 14
Хена в тот день я видела ещё несколько раз. Словно мир решил наверстать те две недели, которые я не могла его найти, и подсовывал мне его на каждом шагу: в столовой, между лекциями, мельком в коридоре. При этом мы ни разу не перекинулись ни словом: то не было времени, я спешила на лекцию, то он был в компании с кем-то, то меня поймал Вейс и начал расспрашивать, как идёт учёба на факультете магии стихий. Прятаться от братьев становилось всё сложнее, я даже старалась по возможности не общаться с сокурсниками, кроме Лидайи. Хорошо, что и Лас, и Вейс были загружены по горлышко и время на меня находили нечасто.
Дома тоже пока ничего не знали. Я написала матери коротенькое письмецо о том, что всё хорошо, что добралась нормально и учусь, что в академии мне нравится – и через недельку пришёл ответ, пропитанный горделивым «я же говорила». Прочитав его, я только усмехнулась, так это всё было похоже на мать: настаивать на чём– либо упорно, не слушая возражений, а потом даже не интересоваться, как будто ей был важен только сам факт, что её послушались. Так всю жизнь обстояло дело с моим обучением хорошим манерам и всему, что подобает знать девице из хорошей семьи: я сбегала с уроков, пряталась от воспитательниц, и постепенно всё сходило на нет. Только мать оставалась в уверенности, что делает всё правильно.
Может, и с академией так выйдет, и мать не прознает до самого выпуска. Это было бы здорово.
После обеда я помчалась на тренировку. Сегодня по расписанию шёл урок обращения с двойным оружием. Эту тренировку я не очень любила, предпочитала сражаться с одним мечом, призывая во вторую руку магический щит при необходимости. Да и вообще, разве кинжал – оружие против твари? Одно дело если он магический, который можно, как щит, призвать и убрать, когда не нужен, но тренировок на магическом оружии у нас пока не было.
Но моего мнения, ясно дело, никто не спрашивал. Мастер Унден, наш куратор, поставил меня в пару с одним парнем из середнячков и велел отрабатывать попеременно нападение и защиту.
Я старалась, но то и дело отвлекалась, чувствуя на себе взгляд Карина. Немного странный, не такой, как утром. Утром он смотрел настороженно и с вызовом, а сейчас посматривал с неким внезапным интересом – так, будто раньше не обращал внимания, а теперь что-то переменилось.
Странно, на лекциях я ничего такого не заметила, он, кажется, как обычно спал где– то на задних партах. Что случилось за полдня?
Впрочем, лучше бы он на себя смотрел, потому что сегодня, видимо, был один из тех дней, когда у него ничего не ладилось. Может, конечно, «не ладилось» было бы немного слишком громкое выражение, но я и раньше замечала, что иногда с мечом у него выходило не очень. Он тогда не то что в пятёрку лучших не входил – еле-еле плёлся где-нибудь в конце второго десятка.
Правда, обычно в такие дни он обалденно стрелял из лука. Мог посадить стрелы по ободку маленького чёрного кружка в середине. Но сегодня же по луку тренировки нет, а он всё равно не может сосредоточиться.
В общем, его взгляды достали меня настолько, что я специально встала к нему спиной и тогда уже не дала противнику спуска. Загоняла, как смогла.
А когда урок закончился, Карин вдруг вырос за спиной и заявил:
– Ну что, как насчёт небольшой дуэльки?
Я повернулась к нему, стирая пот со лба. Перевела дыхание, убрала учебные деревяшки в так называемые ножны (всего лишь верёвочная перевязь). Усмехнулась:
– Уверен?
Хотела ещё поддеть его тем, что сегодня он явно не в форме, но Карин успел раньше:
– На мечах-то ты хороша. А как начнёт лука?
Я невольно закусила губу. Подловил, паршивец.
На луках я была, скажем откровенно, не очень. Но и не принять вызов тоже нельзя. Точнее, можно – но я сама себя уважать перестану. Что уж говорить о Карине и других парнях, которые уже с явным интересом прислушиваются к нашему разговору.
И я улыбнулась:
– Да пожалуйста.
На этот раз условились без магии. Подозреваю, этим Карин давал мне фору, потому что заклинания, которые относились к стрельбе из лука, я вообще не учила. Считала, что в жизни не пригодится – я же буду сражаться впереди, а луком пользоваться разве что для того, чтобы привлечь внимание какой-нибудь твари.
Но в жизни, может, и не пригодились бы, а вот сегодня – очень даже. Потому что Карину я позорно проиграла. Нет, я, конечно, пыталась, несколько раз попала почти в яблочко, но по сравнению с Карином это было всё равно шавка против дракона. Он сегодня блистал. Уложил пять стрел ровнёхонько в центр, пятую надменным жестом попросил не убирать из мишени – и шестую воткнул ей в хвост, позёр такой. Не пожалел даже своё имущество (стрелы у нас у каждого были собственные, на заказ).
А я две своих стрелы вообще упустила мимо мишени, и у меня горели уши. Зато парни – парни обрадовались. Подходили ко мне, хлопали по плечу, мол, не переживай, но переглядывались и довольно блестели глазами, словно Карин постоял за их честь. Паршивцы. Ничего, я им ещё покажу.
Я складывала стрелы в колчан, когда полный великодушного высокомерия Карин остановился рядом. Сложил руки на груди тем же жестом, что утром.
– Одобряю смелость, – сообщил он. – Но проигрыш есть проигрыш. Теперь желание за мной, я правильно понимаю.
Я выпрямилась и сдунула прядь со лба. Попробовала выкрутиться:
– Мы вроде не договаривались.
– Он вчера кукарекал, всё честно, – подал голос кто-то из слушателей. – Теперь его очередь.
Паршивцы. Я еле удержалась от того, чтобы прибить говорившего взглядом. Вместо этого уставилась на Карина:
– Слушаю?
А он, сволочь такая, только затягивал паузу, глядя на меня. Улыбка на губах всё ширилась. Наконец Карин объявил на всё поле:
– А я, пожалуй, приберегу его.
Вокруг разочарованно загудели, а я молча буравила Карина глазами. Что он задумал? Это не к добру, лучше бы загадал что-нибудь глупое, как я вчера. Пять минут унижения – и я свободна. А так – один Хагос знает, где и когда мне вылезет это проигранное желание.
Но я не успела возразить, потому что за спиной послышался голос, от которого я окаменела.
– Сатьяна? Ты и правда учишься на факультете боевиков?
Это был полный изумления и даже, пожалуй, праведного гнева голос Ласа. А следом раздалось и Вейсово:
– А ну-ка иди сюда, хагосова дочь! – и меня схватили за плечо и стремительно поволокли к площадкам старшекурсников.
Глава 15
Тащил меня Вейс, Лас просто шёл рядом, но его лицо внушало тревогу. Он выглядел сбитым с толку и не на шутку злым и смотрел на меня так, словно я сотворила нечто ужасное, и он никак не мог в это поверить.
Вейс доволок меня до тренировочного зала старших. Их урок явно давно закончился, полутёмный зал пустовал. Вейс втолкнул меня внутрь, шагнул следом и грозно навис надо мной, буравя взглядом. Поймал за плечо, притянул к себе, бесцеремонно завёл назад волосы, обнажая ухо. Я знала, что он хочет там увидеть
– вернее, не хочет – дырочку от серёжки.
– Проклятые твари! – ага, обнаружил.
– Отпусти! – я вывернулась из его хватки.
Лас тоже зашёл внутрь и аккуратно прикрыл за собой дверь. Стало совсем темно, и только я обрадовалась этому, потому что так предстоящие разбирательства казались менее страшными, как Лас зажёг свет, и весь гнев, написанный на лице Вейса, стал снова заметнее некуда. Я невольно втянула голову в плечи.
– Ты вообще понимаешь, что натворила, хагосова дочь?! Ты, идиотка такая, и впрямь выскочила замуж за одна тьма знает кого? У тебя в голове хоть что-нибудь есть?
Ой. Ой-ой-ой. Вот почему они злы, как осиный рой. Они не только выяснили, что я учусь у боевиков – они знают, что я замужем за Хеном!
– Откуда вы узнали? – промямлила я вместо того, чтобы оправдываться. Да и как можно оправдаться?
– Нашлись доброжелатели, – сказал от двери Лас. – Эх, Сатьяна… не думал, что ты действительно можешь так сглупить.
Я обернулась к нему. Захлестнули обида и злость.
– Тебе легко говорить! Это не тебя мать послала к «рыбакам»! Я бы посмотрела, что бы ты делал, если бы…
– Хватит, – оборвал меня Вейс. – Ну-ка подробнее поясни: ты действительно выскочила замуж за того вендайца? У тебя в голове разум или труха? Как ты вообще посмела учудить такое, не сказав ни родителям, ни хотя бы мне?
– Сукин сын, – Лас сказал как плюнул. – Знал бы, сразу морду бы ему набил. Он ей голову запудрил, ясно дело.
– Хен мне помог! – я сжала кулаки. – Помог, когда вы оба вообще ничего не сделали! Только и могли, что руками развести: ой, ну раз мама так говорит… А Хен предложил выход! Иначе мне бы так и пришлось идти к «рыбакам»!
– Ну мы же не могли на тебе жениться, – возразил Лас. – Погоди, ты хочешь сказать, что ты вышла за него для того, чтобы перейти на факультет боевиков?
Теперь он смотрел на меня как-то по-другому. Словно я не просто сделала глупость, а сделала такую глупость, которая превосходит глупостью все возможные глупости мира. Словом, как-то даже почти с благоговейным ужасом.
Я пожала плечами. Пробурчала:
– А что мне ещё оставалось делать? Только перейдя в другой клан я могла сама решить, где мне учиться.
– И ты не влюбилась в него внезапно, при первом же взгляде? – спросил подозрительно Лас.
– Ты что, не из-за любви за него выскочила? – эхом повторил Вейс.
Я снова пожала плечами. Может, ещё не поздно солгать? Может, надо изобразить красивую историю любви, Хен падает к моим ногам, клянётся, что не может жить без меня, я, тронутая искренним чувством, принимаю его предложение, и, взявшись за ручки, мы бежим в храм…
Потом посмотрела на братьев. Нет, они слишком хорошо меня знают, чтобы проглотить эту сказочку. Вот в то, что я сделала это всё ради того, чтобы перейти к боевикам – они поверили сразу.
Братья переглянулись.
– Это всё не просто так, – сказал наконец Лас.
– Ему от неё что-то нужно, – кивнул Вейс. – Надо развести их. И поскорее, пока дома не узнали.
– Нет! – крикнула я. – И не мечтайте!
Ни за что. Если мы разведёмся, я снова вернусь под власть клана. А значит, придётся переводиться к стихийникам. Никогда!
– Что Хену от меня нужно, я выясню сама! Оставьте его в покое! Оставьте нас в покое!
– Молчала бы уже. Теперь тебя даже замуж не выдать, порченая, – бросил Вейс.
Эта реплика хлестнула меня, словно плетью. Я застыла, глядя на Вейса. Даже Лас укоризненно покачал головой.
Порченая. Это он думает, что мы с Хеном… да даже если бы мы и правда стали бы супругами на самом деле… разве это означает, что теперь… как будто вся моя ценность исключительно в том, что у меня между ног! И это говорит мой родной брат! От потрясения я только открывала и закрывала рот, не находя что сказать.
Даже когда Вейс вышел, а Лас, бросив на меня взгляд, заторопился следом, я не сразу опомнилась. Бросилась за ними – и ударилась о дверь, закрывшуюся перед носом. А потом я услышала, как снаружи закрывают засов.
– Что вы делаете?! – толкнулась плечом в дверь – только ушиблась.
– Посидишь там, подумаешь о своём поведении, – раздался голос Вейса. – А мы пока найдём этого хмыря. Потолкуем.
– Не смейте! Не трогайте Хена! Он вообще ни при чём!
Ответом мне стал только шорох удаляющихся шагов. Я снова ударила в дверь, на этот раз кулаками, потом ногами, пока подошвы и колени не заболели. А дверь так и не шелохнулась.
Тогда я отошла. Схватилась за голову. Думай, Сатьяна, думай. Надо скорее выбираться отсюда и бежать предупредить Хена. Если братья его найдут, то сейчас, когда они оба вне себя от злости, ему точно не поздоровится. Они изобьют его до полусмерти. Нужно сказать, чтобы спрятался, переждать, пока первый гнев пройдёт. Потом придём оба с повинной. Вейс быстро вспыхивает, но и остывает быстро, а Лас всегда был на моей стороне, он должен понять.
Если дверь заперта, может, вылезти через окно? Но окна в зале были маленькие и под самым потолком. Я быстро передвинула стол к самой стене, поставила стул, залезла и вытянулась изо всех сил.
Хагос, почему у меня такой маленький рост? Руки едва доставали до нижней кромки подоконника. Не за что уцепиться, не то что повернуть ручку и открыть. Хотя окно можно разбить… но потом мне всё равно придётся каким-то образом до него добраться.
Некоторое время я провела в поисках предметов, которые можно взгромоздить на стол или на стул, чтобы достать до окна и вылезти. Зря старалась: сплошные мечи, деревянные и железные, стойка для копий… влезть по ней, как по канату? Не выдержит моего веса, упадёт. Я обшарила весь зал и наконец была вынуждена опустить руки. Через окно, видимо, не выбраться.
Сидеть здесь, пока братья не выместят гнев на Хене, не успокоятся и не вернутся выпустить меня? Ну нет, или я не урождённая Сантерн!
С другой стороны, запертую на засов дверь я не вынесу… Или вынесу?
Я остановилась перед ней, пару раз сжала и разжала кулаки. От моего собственного веса засов и не пошелохнётся, так что надежда только на магию. Например, усиленный щит – всего на полминуты, предназначенный оригинально для того, чтобы сдержать первый, самый мощный, натиск твари – он вполне сгодится и для того, чтобы выбить дверь. Добавить воздушный удар, увеличить физические силы… слегка разбежаться, больше для того, чтобы настроиться на нужный рывок.
Я выдохнула, почувствовала, как тело наполняет магия… Давай!
От оглушительного удара, казалось, пошатнулось всё здание. Засов затрещал, блеснули щели между косяком и дверью, наполняя сердце радостью. Но дверь тут же встала на место, одного удара не хватило. Ничего, теперь я знаю, что делать.
Второй удар дался легче и вышел даже сильнее первого. Засов затрещал совсем жалобно и, судя по звуку, с одной стороны или оторвался полностью, или отошёл. Третий удар – и дверь, сорвавшись с петель, вылетела наружу.
Не успев отдышаться, отгоняя мысль, что сделает декан Дайрен с первокурсницей, попортившей казённое имущество, я сломя голову полетела через пол-академии.
Сперва к мужскому общежитию, потом, когда выяснилось, что Хен в комнату не возвращался, к тренировочному комплексу целителей. Угадала – они были там.
Братья загнали Хена в угол между задней стеной здания и забором. То есть как загнали – обступили с двух сторон и засветили несколько раз по рёбрам и по лицу.
Хен даже не сопротивлялся, стоял, опустив руки, только смотрел исподлобья, не опуская взгляда. Вейса это, кажется, выбесило ещё сильнее, он снова замахнулся – и тут на площадку влетела я.
– Не смейте его бить!
Глава 16
Набросилась на Вейса, сходу дала ему в ухо, потом локтем врезала удачно оказавшемуся рядом Ласу. Братья не попытались ни уйти от атаки, ни ударить в ответ, они, кажется, оба слегка обалдели от внезапности.
Я встала между ними и Хеном, закрывая его собой.
– Уйди, – тут же потребовал избиваемый. Попытался отодвинуть, но я воспользовалась магией и встала, как скала. Ещё и навесила щит во всю ширь, чтобы заодно показать и братьям, что я серьёзно настроена.
– Сатьяна, – первым отреагировал Лас. – Зачем ты пришла?
Я ничего не ответила. Продолжала буравить братьев взглядом, попеременно то одного, то другого. Вейс сжимал кулаки, хмурил брови, грудь ходила ходуном. Лас тоже был весь взъерошенный и явно злой.
Но я тоже была зла, и ещё как. Лицо Хена отпечаталось в памяти – с рассечённой губой, ссадиной на скуле и начавшим наливаться кровоподтёком под глазом. Какие же сволочи, вдвоём на одного! И так боевик против целителя – нечестно. А Хен ещё и не сопротивляется, встал готовенький, нате, бейте.
– Вдвоём на одного! – повторила я вслух звенящим от обиды голосом. – И это клан Сантерн? Мне стыдно, что я из одного с вами рода!
Вейс посмурнел лицом, Лас тоже недовольно нахмурился.
– Сатьяна, – начал было он, но Вейс не дал ему договорить.
– Не глупи, – сказал он, подступая ближе. – Если бы ты не выскочила за него замуж, ничего бы не было. Это ты его подставила. А больше всего – вообще весь клан. Это твоя вина, Сатьяна.
– Я от неё и не отказываюсь. Отказываюсь – от вас. Не появляйтесь перед нами больше. Видеть вас не хочу!
– Сатьяна! – взревел Вейс. Окутался серебристым сиянием, глаза запылали алым пламенем – безошибочный признак боевого заклинания ярости.
Я с замиранием сердца поняла: собирается прорвать мой щит и схватить меня. И не знаю, что ещё сделать, отлупить, отшлёпать, отвести за ворота и кинуть в первую попавшуюся повозку, едущую в Отрейль – явно что-то, что мне не понравится. И я ничего не могу поделать, мне не остановить брата– четверокурсника, уже почти готового бойца.
Хен оттолкнул меня назад, вставая первым. Зло зыркнул через плечо, мол, не мешай. Я вцепилась в него, хотела закричать, но тут перед нами кинулся Лас. Обхватил Вейса, зашептал ему на ухо что-то успокаивающее.
– Идём, идём… хватит… потом…
Вейс мотнул головой, снова заревел:
– Отпусти! Сейчас я ей задам!
– Только попробуй! – закричала я в ответ, пытаясь выскочить вперёд. Хен поймал меня, прижал к забору. Тогда я крикнула из-за его плеча: – Я вообще не Сантерн больше! Только попробуй мне или Хену что-нибудь сделать, и вылетишь отсюда в два счёта! Я сама пойду в деканат!
– Ты… ты… что? – Вейса мои слова как оглушили. Он, похоже, только сейчас понял, что я и впрямь уже не являюсь частью клана, что он действительно не имеет права карать меня или миловать.
– Уведи его, – посоветовал Хен Ласу.
Вейс, хоть и дышал, как разъярённый бык, от растерянности позволил себя увести. Только бросил мне напоследок:
– Он использует тебя, дура!
Когда братья исчезли за углом дома, я съехала по забору вниз, на землю. Щит растворился, и вместе с ним будто растворились все мои силы. Перестаралась. Сначала ломала ту дверь, сейчас ещё этот щит…
Хен присел передо мной на корточки. Я с усталым изумлением заметила, что кровоподтёк на его лице стремительно растворяется, будто утекает под кожу. Не отдавая себе отчёта, протянула руку, провела по его губе, стирая начавшую подсыхать кровь. Ранки уже не было – чистая здоровая кожа. Губы у Хена были мягкие… и красивые, изогнутые, неосознанно привлекающие.
Хен перехватил моё запястье, заставил опустить. Поймав взгляд его синих глаз – пристальный, тёмный и чужой – я немного смутилась.
– Почему ты не вылечил себя сразу? – спросила, отгоняя смущение.
Хен неопределённо дёрнул плечом. Осторожно прикоснулся к моим вискам, и я сразу почувствовала, как через его ладони в меня вливается что-то похожее на живительную свежесть.
– Я не могу вернуть тебе магическую силу, – сказал он. – Только подбодрить ненадолго. Тебе надо отдохнуть.
– Восстановлюсь, не обращай внимания. Так почему ты не лечил себя? Стоял как соломенный тюк. Задал бы им трёпку! Испугался, что их двое?
Я намеренно выбирала слова погрубее, но Хен не разозлился. Спокойно покачал головой:
– Не испугался. Я хотел, чтобы им стало легче. Они тревожатся за тебя. Естественные братские чувства. Я поступил неправильно.
– Это они поступили неправильно! – вспыхнула я. – Ты не делал ничего плохого! Это вообще моё решение и моя ответственность.
Хен ничего не ответил.
Меня пугало то, что я никак не могла прочесть его чувства. Он словно закрылся от меня, отгородился какой-то стеной. Глаза совершенно непроницаемы, лицо тоже совсем спокойное – я бы на его месте топала ногами и кричала бы, что всех тут положу. А ему как будто всё равно.
Зол из-за братьев? Запросто. Может, ему вообще всё это неприятно? Жалеет, что связался со мной?
Ну конечно. Поэтому он и отстранился так. Из-за меня его избили, он вообще никого из нас видеть, наверное, не хочет…
– Хен, – я схватила его за руку. – Хен…
Слова не подбирались. Что если он теперь возненавидит меня? Нахлынуло отчаяние, и на глазах набухли непрошеные слёзы.
Во взгляде Хена мелькнуло замешательство. Он осторожно погладил меня по голове. Зря, потому что это словно открыло какой-то водопад внутри.
– Хе-ен… – заревела я, вытирая слёзы. Хагос, как стыдно. Ну вот – разнюнилась у него на глазах. Теперь он точно убедится, что зря связался со мной. Целительница, небось, не плачет по пустякам. И из-за неё его не бьют.
– Сатьяна… пожалуйста, не плачь, – Хен поймал моё лицо ладонями, приподнял, не давая отвести взгляд. Спокойствие стянули с него, как простыню с верёвки, и меня это почему-то радовало. И то, что он беспокоится, и что утешает, и что синие глаза под белой чёлкой теперь не чужие и отстранённые, а взволнованные и растерянные. – Ну ты чего? Всё же хорошо. Переволновалась? Не плачь, умоляю. Что мне сделать, чтобы ты перестала плакать?
– Расстанься с целительницей, – брякнула я. Стало неловко смотреть Хену в лицо, и я уставилась вниз и в сторону.
– Да я ни с кем не встречаюсь, – ответил он, не отпуская меня. – Ты всё себе придумала. Она просто спрашивала разное по учёбе. Просила помочь с заклинаниями.
– Она держала тебя под руку.
– Пожаловалась, что устала, попросила проводить до общежития.
– Она же целительница! И ты тоже!
– Да, но мы вымотались оба после тренировок.
Я засопела, не находя аргументов. Неужели и правда не встречаются? Вскинула затравленный взгляд.
Хен смотрел на меня с лёгкой насмешкой. Увидев, что я пришла в себя, легонько щёлкнул пальцем по носу.
– Тогда… – я снова отвела взгляд, потому что глядеть Хену в глаза и просить об этом было выше моих сил, – надень снова серёжку…
Он помолчал, а потом спросил с насмешливыми нотками в голосе:
– Уверена? Снова снять не попросишь?
Я замотала головой, не поднимая глаз.
– А сама?
Ох. Румянец пополз вверх по шее. Вот почему Хен мастер задавать всякие неудобные вопросы?
– Я тоже… – чувствуя, как щёки горят, ответила я.
Хен рассмеялся:
– Мне всё равно, делай, как хочешь. Если тебе комфортнее ходить без неё…
Я снова замотала головой, так сильно, что от усердия волосы хлестнули по ушам:
– Всё равно братья уже знают. Можно не таиться.
Хен снова усмехнулся. Встал, подал мне руку:
– Пойдём-ка по домам.
Я выпрямилась, снова ощущая себя маленькой рядом с ним. Стало немного одиноко: только что сидели в обнимку, фактически нос к носу, а теперь снова приходится задирать голову, чтобы посмотреть Хену в лицо. Но его рука, крепко сжимающая мою, немного компенсировала потерю. Тепло его ладони смущало, будоражило и одновременно давало странное ощущение защищённости.
Мы так и дошли до общежитий – рука об руку. На пути болтали о всяких пустяках: о лекциях, о тренировках, о том, чем целительские отличаются от наших, боевых.
А когда Хен довёл меня до дверей нашего общежития, то нагнулся обнять на прощание. Лицо его снова оказалось совсем близко, расфокусированный синий взгляд мазнул по губам, и мне стало душно и жарко, а сердце заколотилось быстробыстро. Но Хен только поцеловал меня в щёку и сразу ушёл.
Я некоторое время стояла внизу, в темноте, сразу за входной дверью, и трогала горящие щёки. Хагос, что-то я слишком сильно реагирую на него. Вот если бы Карин вздумал меня поцеловать, пусть даже в щёку, я бы засандалила ему прямо в пятачок. А когда это делает Хен, совершенно невинно, по-братски – то у меня замирает сердце, внутри словно расцветает пламенный цветок, кидает то в жар, то в холод.
Хен… сказал, что ни с кем не встречается… и снова будет носить свадебную серёжку. Теперь любая сразу увидит, что нет смысла подступаться к нему, что он уже занят. Ну и пусть только формально, раз об этим никто не знает.
Пытаясь сдержать глупую улыбку, я помчалась наверх. Ещё было рано, но меня ужасно тянуло в сон, я быстро перекусила, помылась и рухнула на кровать.
И тут раздалось лёгкое постукивание по стеклу.
Приподняв затуманенную голову, я обнаружила снаружи белую ласку. Заставила себя подняться, открыть, снова упала обратно в кровать – и заснула почти моментально, едва успев почувствовать, как ласка устраивается под боком.
Глава 17
Проснувшись, ласку я не обнаружила, чему даже не удивилась. Потянулось привычное утро, разве что погода оказалась не совсем привычной: холодный туман, норовивший превратиться в дождь. В Академию Трёх Сил пришла осень.
В зале тоже царила холодрыга. Как обычно, по утрам он был пуст и неосвещён, но сейчас, после пробежки под лёгкой моросью, показался даже уютным. Передёрнувшись от холода по-собачьи, я несколько раз провела ладонями по рукам, успокаивая высыпавшие мурашки. Привычно вытащила из угла разминочный коврик, села и начала разминаться.
И тут от дверей послышался голос:
– Привет.
Я подняла голову и без особого удивления обнаружила у входа Карина. Он стряхнул капли с зонта, пристроил его в углу и, аккуратно сняв обувь, прошёл внутрь.
– Не возражаешь, если я тоже позанимаюсь?
Ответ предполагался, по всей видимости, только положительный, но я промолчала. Отвела взгляд и стала заниматься дальше, словно и не прерывалась.
Карин достал второй коврик, бросил рядом с моим. Но вместо того, чтобы начать разминку, помолчал немного, наблюдая за мной, а потом сказал:
– Это не я. Не я рассказал твоим про тебя.
Та-ак. Я постаралась не выдать своих чувств. Вытянулась, доставая руками носочки, некоторое время молчала. Наконец поинтересовалась:
– А кто?
– Я не знаю, – он сел рядом, тоже стал разминаться. Потом остановился и посмотрел на меня с вызовом: – Какая мне выгода?
Я пожала плечами. Тут он был прав, выгоды я не видела. Разве что поржать, глядя, как братья меня уволакивают.
– Может, думал, они заставят меня уйти с факультета? – буркнула чисто из чувства противоречия.
– Почему они должны были? Ты что, против их желания сюда пошла? Они не знали, что ты здесь учишься? – Карин нахмурил чёрные брови.
Отвечать на все эти вопросы мне не хотелось, и я вернулась к разминке. Карин не настаивал, и некоторое время мы с ним молча занимались. Потом, когда я, закончив с упражнениями, встала и убрала коврик на место, он сел и отрывисто спросил, глядя на меня снизу вверх:
– Ты здесь под прикрытием? У тебя какое-то задание?
От такого вопроса я обалдела. Какое ещё задание? И что за “прикрытие” он имеет в виду в данном случае?
– Что? – переспросила я, глупо уставившись на Карина. – Нет. Я просто… мама отдала меня учиться на стихийников… Ох, – я вздохнула, увидев непонимание на его лице. Похоже, придётся рассказывать с самого начала.
Рассказ занял не так много времени. Наверное, потому, что я сокращала его как могла. Упомянула материнский ультиматум, сказала, что с самого детства видела себя только боевиком и докончила расплывчатым:
– Вот я и перешла в другой род, чтобы располагать собой. Поэтому я и учусь как Тайсен. Потому что я и есть теперь Тайсен.
Карин, кажется, и думать забыл о тренировках. Притих на полу, только зелёные глаза поблескивали, выдавая любопытство. Но тут среагировал:
– Постой… перешла в другой род? Это как? Разве можно просто так взять и перейти?
– Можно, конечно, – я пожала плечами.
Карин смотрел на меня с непониманием, и тогда я встала, подошла к нему и опустилась на колени. Карин немного отстранился, словно ожидал, что я сейчас задвину ему в челюсть. Но я только отвела волосы, приоткрывая ухо. Сегодня утром я вернула на место серёжку, так что она красовалась там маленьким серебряным шариком.
– Обалдеть… – наконец отозвался Карин после долгого молчания. – Ты замужем?
Я кивнула. Потом добавила, вспомнив о вчерашней ссоре с братьями, о том, как Вейс назвал меня порченой:
– Но у нас чисто формальный брак. Мы даже живём в разных общежитиях.
Почему-то мысль о том, что теперь и сокурсники станут считать, что мы с Хеном спим вместе, вгоняла меня в мучительное неудобство. Наверное, если бы мы были мужем и женой на самом деле, не только на словах, я бы ничего не подумала: что может быть естественнее, если по-настоящему любишь человека, если называешь его своим супругом? Но так как между нами ничего не было, даже думать об этом казалось неловко.
Но Карин уцепился совсем за другое.
– Общежитиях?! – повторил он с потрясением. – Твой муж что, тоже здесь учится?!
Ох. Я замялась, отводя взгляд. Для меня самой это была уже привычная мысль, а вот для Карина, по всей видимости, оказалась шокирующей. Он не ожидал, что мой абстрактный муж вполне себе существует – и, главное, существует настолько близко.
– Кто это? Я его знаю? Тайсен… – взгляд его заплавал в пространстве, Карин явно пытался вспомнить.
– Думаю, что нет, – пресекла я это. – Только не…
– Не говорить никому, да-да, – договорил он за меня. Потом вскочил и, крадучись, бесшумным пружинистым шагом направился к двери. Остановился и раскрыл быстрым мощным толчком.
В зал хлынул уличный холод и шум дождя. Карин выглянул, посмотрел по сторонам, пожал плечами и вернулся.
– Ты чего? – спросила я.
– Да так… кто-то ведь подслушал нас с тобой вчера. Я просто подумал, что если это повторится, ты точно перестанешь мне верить.
Он кривовато усмехнулся, а я наклонила голову к плечу, всматриваясь в Карина так, словно впервые его видела.
– Чего? – нахмурился он.
– Так, ничего. Давай заниматься дальше, скоро лекции начнутся.
Больше мы особо ни о чём не говорили. Зато я очень много думала, и в том числе о Карине тоже. Забавно, за несколько дней мы с ним так сблизились, как не вышло за две недели с начала обучения. И почему-то меня радовала мысль, что он решил оправдаться. Я ведь ни словом его не упрекнула – но он сам пришёл сегодня пораньше, зная, что застанет меня, сам завёл разговор, сам обеспокоился тем, чтобы нас не подслушали снова.
И вообще, мне, кажется, хотелось ему верить. Вот только, если Карин не лжёт, тогда это значит, что среди сокурсников у меня есть по крайней мере ещё один недоброжелатель.
Глава 18
Выбитая дверь аукнулась мне уже на следующий день. Понятия не имею, каким образом декан Верт узнал, что сделала это именно я, но он пришёл прямо на лекцию об основах жизнедеятельности тварей, минут за десять до конца, и пять минут подпирал спиной стену, не сводя с меня тяжёлого взгляда. Подпирал только пять, а не все десять, потому что преподавательница не выдержала этого первой и отпустила нас всех пораньше.
