Текст книги "Разбуди меня (СИ)"
Автор книги: Анна Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Но больше всего меня злило то, что он прекрасно знал, что у его дочери есть истинная пара…
Высокий блондин в деловом костюме, с красивыми чертами лица, сейчас искаженными злостью и презрением, стоял в нескольких шагах от хрупкой светловолосой женщины в простом голубом платье до колен. Они находились на крыльце небольшого красивого домика с необычной розовой крышей.
– Это твое окончательное решение? – его голос был холоден, но еле заметно дрожал от с трудом сдерживаемых эмоций.
– Как ты не хочешь понять! – ее голос взлетел практически до крика, а по щеке скатилась слезинка. Она уже отчаялась достучаться до него. – Это сильнее меня, сильнее нас! Я люблю его и пойду за ним хоть на край света!
– Недавно ты говорила, что любишь меня. Никогда не думал, что десять лет нашей совместной жизни окажутся такой изощренной ложью! – мужчина тоже повысил голос, постепенно нависая над женщиной.
– Я никогда не врала тебе! Все было правдой. До встречи с ним. Он моя истинная половина, ты же знаешь, что это значит…
– Нет, не знаю, – перебил он, – придумали себе сказочку, чтобы оправдаться, и теперь машут ею при каждом удобном случае. Скажи честно, что тебя просто на другого мужика потянуло, пока я работал как проклятый, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь! Я думал, что ты особенная, а ты такая же тварь, как и все остальные!
Его слова больно хлестали, заставляя женщину молча плакать, обхватив себя руками. Она чувствовала его боль, его обиду и злость, но помочь была не в силах. Вернуть все назад было невозможно.
– Неужели ты бы смог со мной и дальше жить, зная, что я люблю другого? – глухо спросила она, подняв большие глаза глубокого зеленого оттенка.
– Перебесилась бы, не ты первая, не ты последняя, – пожал плечами мужчина, приблизившись вплотную. В его голосе появились угрожающие нотки, – что толку теперь, обратно я тебя никогда не приму. Но запомни, нашу дочь этот ублюдок воспитывать не будет, поняла?
– Я тебе ее не отдам! Ты не посмеешь ее забрать! – женщина взвизгнула, прижавшись спиной к двери, будто заслоняя ее собой..
– Посмотрим, – он положил свои руки по обе стороны от нее, прижимая твердым телом к двери, – и это отродье, возомнившее ее своей парой, никогда мою дочь не получит. Я уничтожу тебя за то, что ты сделала! И раз уж это мерзкое племя отобрало мою женщину, моего ребенка им не видать!
Мужчина с силой ударил кулаком по двери, сдирая кожу и оставляя кровавый след. Заставляя женщину сжаться в комок, но не отступить. Она готова была перегрызть ему горло, если он попробует увезти девочку силой. Но он лишь насмешливо ухмыльнулся и ушел, окинув ее на прощание тяжелым взглядом. И она поняла, что он не отступится…
Но теперь, когда Аня удивила меня в очередной раз, приняв мое предложение, я ее уже никому не отдам. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы она никогда больше к отцу не вернулась. Чтобы она смогла распоряжаться своей жизнью сама и разобралась, чего хочет. Чтобы она просто была счастлива. Надеюсь, что в этой новой счастливой жизни найдется местечко и для меня.
Аня
Боже… никогда не была ярой верующей, впрочем, до атеизма мне было тоже очень далеко, но сейчас я была готова вспомнить хоть черта лысого лишь бы мне ненамного, но полегчало. Тело горело огнем, дико болела и кружилась голова, отчего глаза было открыть решительно невозможно – неяркий свет плавил последние функционирующие извилины, грозя и их вывести из строя. Кости выворачивало, нещадно драло наждаком горло и нереально хотелось пить. И спать. И сдохнуть. Желательно одновременно.
Я попыталась облизать шершавым языком сухие губы, но получилось плохо. Из воспаленного горла вырвался слабый стон. Тут же послышались приближающиеся шаги, отдававшие в голове грохотом слона-переростка, танцующего ламбаду на металлических трубах.
– Проснулась, соня? – от бодрого знакомого голоса меня начало натурально подташнивать, – хочу тебя обрадовать, ты проспала две пары, поэтому в универ идти уже нет никакого смысла. Предлагаю сегодня оттянуться по полной!
В данный момент универ я видала в гробу и в белых тапочках. Воспоминания о вчерашнем вечере приходили постепенно, заставляя меня все сильнее морщиться, пока, наконец, я не вспомнила, где нахожусь. Захотелось ущипнуть себя побольнее, чтобы удостовериться, что это не сон. Я на самом деле ушла из дома и ночевала у Ильи. Полный писец…
На самом деле, помнила я не так уж и много – выпитый практически на голодный желудок алкоголь, пара съеденных пирожных за весь день не считается, вывел меня из строя довольно быстро. Точно помнила, как приехала на берег, как меня нашел Илья, как мы поговорили и я, не иначе как в порыве пьяного бреда, согласилась пожить у него, пока не найду работу и съемное жилье.
Дорогу назад я уже помню отрывками, а после того, как парень открыл дверь квартиры – вообще полный провал. Но внутри отчего-то царила твердая уверенность в том, что Илья никогда бы не позволил себе воспользоваться ситуацией. Откуда – не знаю, но была в этом абсолютно уверена.
Я лежала на широкой кровати в уютной светлой комнате с довольно большим окном. Бежевые обои с золотистыми разводами создавали интересную игру цвета на солнце. Помимо кровати тут находился среднего размера шкаф, тумба, стоявшая вплотную к нему, с четырьмя выдвижными ящиками, прикроватная тумбочка с красивым торшером над ней и красивое зеркало во весь рост. Возле двери темным пятном выделялась моя сумка, брошенная довольно небрежно. Разобрать ее вчера мне, видимо, сил уже не хватило – только переоделась в шорты и майку и сразу рухнула спать.
Тем временем парень замолчал, вероятно, удивленный моей реакцией. Точнее, полным ее отсутствием. Пару минут, нахмурившиеся брови… и на мой лоб легла потрясающе приятная прохладная ладонь, немного уменьшив головную боль.
– Аня, – тихо позвал парень, – ты меня слышишь? Ты вся горишь.
– Пить, – прошептала я.
Говорить было больно. Я довольно долго просидела на берегу, переживая ссору с отцом и не обращая внимания ни на ветер со стороны реки, ни на довольно холодную осеннюю ночь. Видимо, организму этого хватило по самое не хочу.
Сквозь приоткрытые на самую малость глаза, я увидела, как парень быстро вышел из комнаты. Послышались голоса, Илья, вероятно, разговаривал с Деном. Я не вслушивалась в слова, мне было абсолютно не интересно. Меня покачивало, будто на мягких волнах, унося все дальше и дальше, затягивая в черный жаркий омут беспокойного сна.
Проснулась я от того, как чьи-то руки приподнимали меня за плечи, а к губам прикоснулось холодное стекло. Вода! Я сделала несколько жадных глотков, осушив стакан за пару секунд. Казалось, что в жизни ничего вкуснее не пила. Удовлетворенно выдохнув, я откинулась на подушку, вновь провалившись в вязкое болото болезненной полудремы.
– Где она? – звонкий девичий голос вызвал очередной взрыв в черепной коробке, – ну что, допрыгалась? Так тебе и надо, немочь ходячая! Нет бы, позвонить любимой подруге и приехать по адресу, так это ж нам даже в голову не пришло! Зачем? Лучше же прошататься полночи неизвестно где и загнуться после в гордом одиночестве. Нет уж! Я тебя сначала на ноги поставлю, а потом весь мозг выклюю в поисках затерявшейся там совести. Чтобы в следующий раз тебя ноги несли в правильном направлении, а не передавали управление жопе в поисках приключений!
Ленкин бубнеж действовал хуже пыточной камеры. Хотелось признаться во всем – от кражи конфет из портфелей одноклассников (в третьем классе было дело, так и не поймали засранца) до убийства Кеннеди и мирового заговора. Надо ей потом сказать, что она универом ошиблась, ей прямая дорога в следователи, преступников колоть на признательные показания без какого-либо физического воздействия.
– Ленка, прекрати, – простонала я, надеясь заткнуть этот фонтан красноречия. Но мой стон возымел диаметрально противоположный эффект.
– Что прекрати? Правда глаза и уши режет? Я, значит, все утро звоню ей, как полоумная маман в поисках великовозрастного сыночка, а телефон выключен. Я уже вся в составлении списка моргов и больниц, а тут это рыжее недоразумение звонит и сообщает, что моя дорогая подружка валяется пластом в обществе двух беспомощных мужчин и пытается отдать Богу душу по причине неуемных алкогольных возлияний и полуночного шатания под луной. Я ничего не упустила?
С меня безжалостно сдернули одеяло, отчего меня начал трясти озноб с весьма характерным звуком стучавших зубов. Подруга ловко меня растерла, а затем намазала грудь и горло чем-то липким с насыщенным травяным запахом.
После этого варварства меня заставили проглотить пару таблеток, сироп с гадливым приторно-сладким вкусом, и уже с угрозами выпоили какой-то порошок, разведенный в горячей воде.
Под конец процедур, я чувствовала себя так, будто километров десять пробежала по пересеченной местности. Поэтому, когда мне было великодушно возвращено одеяло, я мгновенно провалилась в сон.
Глава 17
Аня
В следующий раз я открыла глаза, когда за окном уже смеркалось. Проведенный анализ систем организма показал, что пациент скорее жив, чем мертв. Головная боль отступила на задний план, но мыслительный процесс все еще давался тяжело, напоминая барахтанье в киселе. Горло продолжало саднить, а во рту расположился частный филиал пустыни Гоби. Больше жалоб вроде не было, исключая настойчивый до приказного тона намек мочевого пузыря сходить по хорошо всем знакомому адресу. Иначе пребывание в уютной постели перестанет быть таким приятным.
Я спустила ноги на пол и с тихим постаныванием оторвала голову от подушки, приводя себя в вертикальное положение. Комната слегка поплыла перед глазами, но в целом было вполне терпимо. Стопы уперлись во что-то мягкое и, наклонившись, я обнаружила стоявшие перед кроватью мягкие пушистые тапочки, в которых всегда щеголяла у Ленки дома. От такой заботы на глаза навернулись слезы.
Сморгнув их и улыбнувшись, я медленно встала и, держась за стеночку, поползла на поиски санузла. Едва успела дойти до двери комнаты, как она резко распахнулась, чуть не обеспечив мне кратковременный отпуск в ближайшей травматологии с сотрясением мозга и сломанным носом.
– Ой! – инстинктивно дернулась я назад, отчего мгновенно закружилась голова, и запершило в горле. Приступ глухого кашля тут же скрутил меня, заставив чуть согнуться.
– Аня! – Илья поддержал меня за талию, встревожено заглядывая в лицо, – ты зачем встала? Иди, ложись, давай, а я тебе, что надо принесу.
Он попытался развернуть меня назад к постели, когда я осторожно, но отрицательно качнула многострадальной головой.
– Мне надо…в туалет, – прохрипела с трудом и еле слышно. Было очень неловко признаваться в своих естественных, в общем-то, потребностях Илье, но сил терпеть оставалось все меньше.
Этого вполне хватило для того, чтобы с тихим вздохом меня подхватили на руки и понесли по коридору. Сопротивляться ни сил ни желания уже не было. Да и отношение парня приятным теплом растеклось внутри, вызвав легкую улыбку.
Распахнув плечом дверь нужной комнаты, он аккуратно поставил меня на пол, придерживая, и попытался стянуть шорты. Я возмущенно оттолкнула его руки, сипло охнув.
– Я сама! – слышно было плохо, но, думаю, выражение моего лица все сказало лучше слов.
– А если голова закружится, и ты рухнешь тут без меня? Не выдумывай, чего я там не видел! Представь, что я – это сиделка, – парень вновь протянул ко мне руки, но я отступила на шаг назад и отрицательно замотала головой.
Ничего он там еще не видел! Да и рановато переводить наши отношения на эту ступень, подождем до пенсии.
– Ну, как знаешь, – Илья растерянно взъерошил свои волосы и отступил, – только дверь не закрывай, я снаружи подожду. Стукнешь, как закончишь.
Я только кивнула, соглашаясь с чем угодно, лишь бы он побыстрее вышел. Низ живота уже начинал ощутимо болеть.
И наконец, устроившись на белом друге и расслабившись, я едва сдержала стон удовольствия. Как же мало надо человеку для счастья…
Оглядевшись, теперь в полной мере смогла оценить помещение, в котором оказалась. Совмещенный санузел, вместо ванны в углу расположилась большая душевая кабина, а рядом с ней красивая белоснежная раковина. Светло-бежевая плитка на стенах сменялась изумрудной около пола и на самом полу, образуя приятный глазу контраст. Пушистый толстый коврик дополнял картину. Даже и не верилось, что здесь обитали два парня – никаких раскиданных носков и труселей не было, даже полотенца висели на своих местах в количестве трех штук – два больших банных и одно маленькое, вероятно для рук. Идиллия.
Моих сил хватило еще на то, чтобы ополоснуть лицо и руки, поплескав немного на шею. Про полноценный душ, несмотря на жгучее желание, и речи пока не было. Тяжело дыша, из последних сил я приоткрыла дверь и тут же была подхвачена родными руками и заботливо прижата к груди.
– Ты в порядке? Сейчас я тебя уложу и буду кормить, а то ты такая легкая, что скоро прозрачной станешь. Что я тогда с тобой делать буду?
Я только удивленно хлопала глазами, уютно устроившись в крепких руках парня. Меня еще и кормить будут? Неужели с ложечки и бульоном? За мной даже в детстве так не ухаживали.
Да и кто? Представить отца с ложечкой было так же невероятно, как Тайсона в балетной пачке. Отогнав мрачные мысли, я с удобством устроилась на двух подушках, заботливо подложенных парнем. Тем временем, Илья расположился рядом на стуле с чашкой, от которой шел ароматный парок, вызвавший у меня определенный гастрономический интерес.
– Давай, моя хорошая. За маму, ам, – первая ложка приблизилась к моим губам, вызвав беззвучный смех.
– А теперь за папу, ам, – вторая порция потрясающе вкусного куриного бульона оказалась у меня во рту. Мммм, объедение. Несмотря на самочувствие, я получала искреннее удовольствие от этой нехитрой еды.
Таким образом, я съела еще ложек двадцать, осилив больше половины содержимого. Сытый желудок потянул веки вниз, предлагая прилечь. У меня отобрали вторую подушку, поправили на мне одеяло и споили очередную дозу лекарств. На этот раз я не сопротивлялась.
– Только не говори, что ты сам еще и бульон варил, – прошептала я, поворачиваясь на бок и стараясь не уснуть в ту же секунду.
– Ты не поверишь, сколько у меня еще скрытых талантов, – улыбнулся Илья, отводя прядку волос с моего лица и проводя пальцами по щеке.
Я представила как, наверное, ужасно смотрюсь со стороны – лохматая, раскрасневшаяся от болезни и еды, не накрашенная. Жуть, такое ночью приснится – не отмахнешься. А Илья ничего, даже не шарахается. Удивительно устойчивая нервная система у человека.
– Тогда имей в виду, как только я выздоровею, сразу идем в ЗАГС. Такое сокровище встречается раз в жизни. Впору в красную книгу заносить, как особо редкий вид. «Мужчина настоящий, заботливый» называется.
Парень тихо рассмеялся, выходя из комнаты.
– Согласен. Смотри, не передумай, – услышала я уже на грани сна. Или показалось?
Сновидения проносились ярким калейдоскопом, беспокоя отрывочными сюжетами, никак не приходящими к логичному завершению. Я беспокойно ворочалась, пытаясь вникнуть, задержать их. Меня беспокоило смутное понимание, что упускаю что-то важное, что-то, что я забыла и никак не могу вспомнить.
Вот жаркое лето. Я иду вприпрыжку, держа за руку папу и маму, по парку, направляясь к колесу обозрения. Мне совсем не страшно, только мама крепче прижимает меня к себе, когда мы поднимаемся на самый верх. Папа улыбается, глядя на маму и меня, и обещает купить нам всем мороженое.
А вот мы дома. Я не помню это место, но внутри теплеет ощущение, что это мой дом. У меня собственная комната и много мягких игрушек. Но самая любимая – это пушистый мягкий зеленый кролик с длинными ушами. Почему зеленый? Никто не знает, но засыпаю только с ним. Странно, но я так и не смогла вспомнить, куда же пропал мой зеленый лучший друг…
А вот и плохое воспоминание. Или это игра подсознания? Не могу ответить на этот вопрос. Я сижу в своей комнате, забившись в угол и крепко прижимая к себе кролика. Через стенку слышно, как кричит папа, а мама пытается возражать, но в основном только плачет. Мне страшно, слов не разобрать, но хочется, чтобы папа перестал обижать маму. Только мне не разрешают выходить из комнаты, и я тихонько пою кролику песенку, чтобы он не боялся так, как я…
А вот ранняя осень. Разноцветные листья кленов лежат возле нашего с мамой нового дома ковром, и я собираю из них красивые букетики. У мамы появился друг, который мне очень нравится. Он часто катает меня на спине, как лошадка, и с удовольствием играет в игрушки. Папы долго нет, и я ужасно соскучилась. Но все мое внимание приковано к темноволосому худому мальчугану, раза в два старше меня. Я бегу к нему и с размаху влетаю в его руки, весело смеясь. Он кружит меня, поддерживая мое веселье, и аккуратно ставит на ноги. А я помню, какие красивые и добрые у него были глаза…я такие уже где-то совсем недавно видела…
И уже под утро ко мне возвращается мой любимый сон. Тот же лес вокруг, та же мягкость под ногами, тот же рассеянный солнечный свет сквозь кроны деревьев. Я сижу на траве, вдыхая чистый воздух, и удивительное спокойствие окутывает меня, заставляя чувствовать себя счастливой. Только на этот раз воя нет. Красивый большой черный пес лежит рядом со мной, привалившись пушистым боком к моим голым ногам. Я запускаю руки в густую шерсть, обнимая и почесывая зверя, а в его по-человечески умных глазах отражается удовольствие и умиротворение. И я понимаю, что никто мне больше не нужен, будто этот пес собой заполняет всю пустоту в моей душе, заставляя чувствовать себя цельной. Нам с ним никто больше не нужен. Мы наконец-то друг друга нашли…
Проболела я еще полных два дня, бессовестно провалявшись в постели и отдавшись заботливым рукам Ильи. Парень опекал меня лучше, чем заботливая бабушка любимую внучку. Странно, но я не чувствовала никакого стеснения и неудобства. Ненавязчивая забота и внимание за эти дни сделали то, чего многие пары добиваются месяцами. Между нами появилось доверие и какая-то душевная близость. Вероятно, я преувеличивала значимость всего этого, но ощущала все именно так.
Ленка забегала каждый день, внимательно меня ощупывая, осматривая и измеряя температуру. Затем созванивалась с родителями и отчитывалась, корректируя мое лечение. Потом обязательно надо будет навестить их с тортиком и поблагодарить. Удивительно, что чужим людям до меня было больше дела, чем собственному отцу. Он за эти дни не позвонил ни разу.
В это утро я проснулась от солнечных лучей, падающих на лицо. На удивление меня ничего не беспокоило, горло чувствовало себя превосходно, и только легкая слабость напоминала о перенесенной болезни. Я с удовольствием потянулась и села, погружая стопы в мягкие тапочки. Безумно хотелось в душ.
В квартире было тихо, моему уединению никто не должен был помешать. Я тихонько прокралась в коридор и юркнула в ванную комнату. Квартира у парней была трехкомнатная, поэтому мне досталась отдельная комната, а Илья потеснил Дениса. Впрочем, меня клятвенно заверили, что неудобств никто не испытывает и даже рады моему присутствию.
И сейчас я очень не хотела опять кого-либо беспокоить. Достаточно того, что последние три дня вокруг меня танцы с бубнами по малейшему чиху начинались.
Скинув с себя отвратительно несвежую одежду, не смогла сдержать стона невероятного удовольствия, ощутив упругие горячие струи воды на коже. На полочке в углу я обнаружила несколько бутылочек, каждую из которой открыла и понюхала.
Гель и шампунь Ильи узнала мгновенно, с минуту просто простояв, наслаждаясь запахом. Затем, проигнорировав мыло, которым собиралась воспользоваться изначально, я с каким-то озорством, выдавила гель на руки, с удовольствием ощущая теперь этот запах на себе. Недолго думая, вымыла и волосы шампунем Ильи. Думаю, что парень простит эту мою легкую блажь. А потом надо будет сходить и купить себе свое. Но это потом.
Вдоволь нанежившись под душем, я выключила воду и застыла на месте. Вот дура! Так хотела помыться, что совершенно забыла про полотенце и сменную одежду.
Твою ж налево! Что теперь делать-то?
Ну, положим, что одежду можно натянуть и старую, хоть и очень не хочется опять влазить в перепревшую ткань. А что делать с водой, стекающей с тела и волос? Я в раздумьях потопталась, а затем решительно вышла с душевой кабины и застыла во второй раз. На ручке двери, которую по привычке забыла закрыть, висело большой голубое полотенце. Я взяла в руки махровую ткань и поняла, что оно совсем новое. Чувство глубокой благодарности к Илье в очередной раз затопило меня, рискуя плеснуть через край. Где ж такие экземпляры штампуют-то?
С удовольствием вытершись, я поняла, что проблемы одежды все еще актуальна. Что бы придумать-то? Я тихонько выглянула за дверь, завернувшись во влажное полотенце и сканируя пространство. Стояла все та же тишина, только слышно было, как редкие капли срывались с крана в кухне и разбивались о нержавейку раковины.
Я еще немного помялась на пороге в нерешительности и, все же решившись, запахнула полотенце на груди поплотнее и выскользнула в коридор. Перешагнув порог комнаты, я облегченно выдохнула. Пронесло…
И тут же наткнулась на внимательный взгляд черных глаз. Парень держал в руках мою подушку, уже успев поменять постельное белье на свежее и застелить мою постель. От напряженно-оценивающего мужского взгляда, скользнувшего по мне сверху вниз, мне мгновенно стало жарко, и я залилась краской до самых пяток. Мы, конечно, уже целовались, и наши ласки были далеки от целомудренных, но все же такое откровенное разглядывание при свете дня мне было в новинку.
А Илья медленно приблизился ко мне вплотную, не отрывая взгляда от моего лица…
Глава 18
Аня
– Боже, когда же этот кошмарный день закончится-то, – Ленка с совершенно не свойственным ей пессимизмом уронила голову на руки. Вот уже четвертый час она своими стенаниями пробивала бреши размером с танковый снаряд в психике окружающих, – еще целая пара впереди, а я уже совершенно ничего не соображаю с голодухи. И всем абсолютно плевать, что бедная, несчастная, худенькая до невозможности студентка сейчас загнется от дистрофии по пути к вершине знаний.
Ее завывания привели к тому, что вокруг нас освободилось пространство метров десять в диаметре, и это в ограниченном пространстве аудитории!
Мы уже отсидели три пары, оставалась последняя, и можно было с чистой совестью бежать домой. Но картину значительно омрачало закрытие буфета-столовой со вчерашнего дня, в связи с проверкой и выявленными просроченными продуктами. До конца разбирательств, а это минимум на пару недель, кормить студентов никто не собирался.
Именно по этому поводу Ленка, как девушка с весьма здоровым аппетитом (и формами, далекими от анорексии), ударилась в глубокий траур, попутно втягивая окружающих. Как назло, в сумке не завалялось даже маленькой карамельки. Я морщилась на каждый вопль подруги, но пока терпела. Окружающие посматривали с опаской на подругу и с безмерным сочувствием на меня.
В другое время сама бы уже взвыла, но я пропустила четыре дня, пока болела, поэтому радость от общения пока перевешивала моральный дискомфорт.
– Ты лучше расскажи, как тебе живется на новом месте? – хитро прищурив один глаз, наконец-то не выдержала Ленка. Надо отдать ей должное, она терпела с самого утра, ожидая от меня добровольного рассказа. Но я делиться не спешила, чисто из вредности.
– Нормально, – пожала плечами, – я в одной комнате, парни в другой. Все прилично до неприличия.
В моем голосе неожиданно прозвучали недовольные нотки. И чего, спрашивается, мне не хватает? Предоставили полный пансион, не бросили во время болезни, не позволяют себе ничего лишнего…А я взвыть готова, при том, что сама этого хотела. Или не этого? Вконец запуталась…
Вот она, пресловутая женская натура во всей красе…хочу – не хочу…как хочу…кого хочу…поди разберись.
Вчера утром, когда моя тушка так эпично появилась перед Ильей в одном полотенце, которое едва прикрывало бедра и грудь, я с предвкушением и легкой долей страха ожидала реакции парня.
Воображение уже рисовало картины, на которых он берет меня на руки и кидает на кровать, наваливаясь сверху…
или, глядя мне в глаза, медленно стягивает полотенце, а оно пушистой кучкой падает около моих ног, пока его руки скользят по моему обнаженному телу…
или страстно целует, проводя руками по бедрам и, опять же, избавляя от влажной ткани…
Короче, этих «или» было много, но не сбылось ни одно!
Илья подошел ко мне вплотную, гипнотизируя черным тяжелым взглядом. Я, не отрываясь, смотрела в его глаза, горевшие каким-то шальным огнем, и заставлявшие дышать все чаще. К тому времени, как расстояние между нами сократилось до минимума, я была напряжена до предела.
Парень остановился, продолжая просто смотреть, а я не выдержала и прикусила нижнюю губу. Ожидание заводило сильнее самых откровенных действий. Он с трудом сглотнул, а затем поднял руки, будто намереваясь прикоснуться к плечам… но, тут же сжав их в кулаки, коротко поцеловал меня в губы и быстро вышел из комнаты. Без слов.
Я испытала жгучее разочарование, граничившее с какой-то обидой. Хотелось запустить чем-нибудь тяжелым ему вслед и потопать ногами, как маленькой девочке. Как так то? Ну как же так?!!
Но пришлось сделать вид, что ничего не произошло. Вот, что, спрашивается, у меня в голове творится? Сначала истерично оттолкнула парня на берегу, а теперь сама готова запрыгнуть на шею. Может, гормоны шалят? Или идиотизм зашкаливает?
И теперь мы общаемся, смеемся, но Илья не позволяет себе ничего, кроме невинных объятий и умопомрачительных поцелуев.
Да убить его, гада, мало! Зараза принципиальная!!!
Ленка внимательно посмотрела на меня, уловив неоднозначность ответа.
– Расскажешь? – теперь рядом сидела серьезная девушка, готовая выслушать и помочь. Удивительная метаморфоза.
– Да что тут рассказывать? Илья, когда предложил пожить у него, пообещал не приставать. Вот и не пристает.
С трудом удержалась, чтобы не зашипеть. Черт!
– И?
– Что и, Лена? Я скоро, с таким подходом, сама к нему пристану! Да так, что соседи будут коситься на нас месяц минимум, а Ден от зависти захлебнется слюной! Вот скажи, он специально издевается, да? Ходит по квартире, попой своей шикарной виляет! А вчера так вообще после душа без футболки вышел! Я натурально облизнулась, а он только подмигнул и сбежал в спальню. Можно я у тебя поживу, а?
Я сделала такие жалобные глаза, что подруга громко расхохоталась, привлекая внимание окружающих.
– Нет уж, милая. Играйте в свои брачные игры сами, без меня, – она посмотрела на вход в аудиторию и ее улыбка стала еще шире, – а вот и феромоны ходячие пожаловали.
Вот за что мне это наказание?!
Я смотрела, как подходят Илья с Денисом и невольно тоже начала улыбаться. Что бы я ни говорила, одно только присутствие парня поднимало мое настроение за считанные секунды.
Сегодня на парне красовалась черная футболка с логотипом известной рок-группы и черные же джинсы с множеством кармашков и замочков, плотно облегающие упругую филейную часть, которая так и притягивала мой взгляд. Я глубоко вздохнула, вновь безуспешно отгоняя весьма фривольные мысли.
– Оооо, – я вздрогнула от громкого стона Ленки, подлетевшей к Денису, – полцарства за шоколадку! Нет, все царство!
Она выхватила у остолбеневшего парня из рук чуть приоткрытую плитку и тут же откусила кусочек, закатив глаза от удовольствия. Денис хлопнул глазами, а затем с трудом сглотнул, оторвав взгляд от девичьих губ с крошками шоколада на них.
– Зачем мне полцарства? Морока одна. Может, обменяем на свидание? – в голосе парня было веселье, но без особой надежды. Ленка уже столько раз давала ему от ворот поворот, что шансов было крайне мало. Этакий джек-пот в миллиард в лотерее.
– Заметано, – причмокивая, кивнула подруга, повторно шокируя парня, – зайдешь за мной завтра в шесть. Не опаздывай.
– Невероятно, – выдохнул Денис потрясенно, – а что, так можно было?
Кокетливо пожав плечом и подмигнув, Ленка быстро села рядом со мной, доедая трофей.
И именно в этот момент вошел преподаватель, пресекая дальнейший разговор.
Но, судя по лицу Дениса, слов у него на данный момент просто не было, и парням пришлось занять свои места…Весело тут у нас.
Илья
Денис метался по квартире, периодически запинаясь о мебель и сшибая мелкие предметы. Сегодня наконец-то он торжественно ведет подругу Ани на свидание, чего добивался уже больше месяца. Что ж, на этот раз ему попался достойный противник. Не удивлюсь, если Ленке удастся покорить моего друга раз и навсегда.
А пока, прислонившись к косяку двери теперь уже нашей общей комнаты, я с веселой ухмылкой наблюдал за товарищем.
– Прекрати ржать! – Ден запустил в меня небольшой диванной подушкой, когда я в очередной раз не выдержал и рассмеялся на его вопрос, нормально ли он выглядит.
К слову сказать, до этого он уже сменил черные джинсы на синие, а белую футболку на серую толстовку с капюшоном. Мдааа…
Когда друг взял расческу и гель для укладки, и попытался привести в порядок шевелюру, я практически сполз по стене. Перед этим успев запечатлеть это извращение на телефон. Расческа была моя, а гель – Ани, так что сами понимаете, насколько Ден старался сейчас, и насколько он плевал на это прежде.
Сверкнув на меня глазами, пытаясь испепелить взглядом, и не найдя поблизости ничего тяжелого для метания, друг со вздохом продолжил зализывать все вихры. А я, так как взглядом испепелялся очень плохо, продолжил подхихикивать и отпускать ехидные комментарии.
Видимо заинтересованная нашим весельем, из комнаты выглянула Аня. Я в очередной раз залюбовался девушкой – пушистые длинные волосы были распущены и спускались мягкой волной, перекинутые через правое плечо. Домашние футболка и шорты подчеркивали красивую грудь и стройные ноги. Большие выразительные глаза без грамма косметики смотрели с хитринкой, но по-доброму, выдавая искреннюю радость за наших общих друзей.
Проживание в одной квартире давалось мне довольно нелегко, хотя я очень старался этого не показывать. Первые дни, когда Аня болела, было значительно проще, как не прискорбно в этом признаваться. Тогда для меня самым главным стало поставить девушку на ноги, а остальное отступило на второй план. Но потом…
В то утро, когда она внезапно зашла в комнату в одном полотенце, сверкая капельками воды на голых плечах в утренних лучах солнца, я чуть было не потерял над собой контроль. Мне стоило нечеловеческих усилий тогда сдержаться. Но я обещал девушке, что не доставлю ей проблем в случае переезда, поэтому буду сдерживать себя, даже если мне придется поселиться в душевой кабине. Пока не увижу, что она по-настоящему этого хочет. Что она готова перевести наши отношения на новый уровень.
