Текст книги "Разбуди меня (СИ)"
Автор книги: Анна Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Отец Ильи попытался сгладить зарождающийся конфликт, но я лишь раздраженно отмахнулась от него. Знала, что никто не сможет помешать мне. Право требовать возмездия было неоспоримым, и я не собиралась от него отказываться. Тем более, что альфе приказывать не мог никто.
Страх и понимание неминуемой расправы в глазах несостоявшейся убийцы лишь раззадоривали волчицу. Желание впиться зубами в ее горло, разрывая шкуру, слушая надсадные хрипы, стало непреодолимым.
За все приходится рано или поздно платить. На мой взгляд, отсрочка и так слишком затянулась…И я со злым удовлетворением наблюдала, как черная волчица, ниже меня на полголовы, медленно и обреченно выходит в импровизированный круг, образованный остальными членами ее стаи. И на этот раз ей придется сильно постараться, чтобы отсюда уйти…
Глава 30
Илья
Я бездумно проводил взглядом медленно перебирающую лапами Диану, выходящую на середину двора, но сам остался на месте. Обзор с веранды открывался прекрасный, поэтому не было смысла спускаться и расталкивать всех, отвоевывая местечко получше. В голове до сих пор был полный сумбур, щедро приправленный ошалелой радостью от того, что любимая нашлась. Но он постепенно рассеивался под жестким прессом происходящего.
Поединок? Серьезно?
Аня же только-только прошла первое обращение, она ни разу не участвовала ни в чем подобном. Да даже о полном владении звериным телом говорить было явно преждевременно! Мысли прояснились окончательно, когда я увидел, как белая волчица неловко переставила лапы. Меня будто окунули в прорубь в январский мороз.
Она ранена!
Прежде, чем я успел додумать эту ужасающую догадку, ноги сами понесли меня к кругу, но лишь с одной целью – прекратить этот беспощадно неравный бой. Допустить, чтобы Аня пострадала еще больше, я не мог и не хотел. И в этот миг чьи-то пальцы медвежьей хваткой сомкнулись на моем плече, мгновенно останавливая, впечатываясь до синюшных кровоподтеков, до следов от ногтей. Я утробно зарычал, оборачиваясь.
– Стой! – отец держал крепко, даже не вздрогнув от моей реакции.
– Отпусти! Ты разве не видишь – она ранена! Она не может продолжать, я должен это остановить! – дернулся всем телом, вырываясь.
– Стой, дурак! – теперь меня держали крепче, поперек груди, но это тоже ненадолго, – ты не можешь остановить бой! Аня сама провела ритуал! Сама! Ты знаешь, что это значит! Мы можем только смотреть…
Я отчаянно дернулся еще раз, вырываясь из отцовской хватки, чтобы бессильно остановиться. Он был прав, черт возьми! Отвратительно, чудовищно прав! Я не мог сделать ничего…даже если вмешаюсь, это ничего не решит – меня, скорее всего, просто выкинет за пределы круга, если Аня того захочет…
Ритуальные призывы делались не просто так – мы призывали в свидетели высшие силы, и исход поединка становился непреложным. На кону всегда стояла жизнь. И даже если я вытащу Аню за хвост, то поединок будет считаться автоматически проигранным, отдавая ее во власть Дианы. Но более вероятно, что пострадаю я, как вмешавшийся, а поединок продолжится. С отчаянием саданулся лбом о деревянную перекладину, впиваясь в нее же руками. Пытка будет долгой…
Тем временем, волчицы медленно кружили по периметру условного круга, оценивая друг друга, продумывая тактику. Тишину ночи нарушало попеременное рычание, заставляя воздух сгущаться пропорционально царившему напряжению. Стая молчала, невесомо выдыхая клубочки пара и моргая через раз.
Диана уже не выглядела подавленной и испуганной, расправив плечи и оскалив зубы. Она успела оценить и неловкие движения Ани, и то, что противница ранена, воспряв духом. Но белая волчица выглядела очень решительной…и крайне взбешенной.
Черным росчерком мгновенно сократилось расстояние, а зубы клацнули вхолостую около передней лапы Ани, которая в последний момент одним плавным движением ушла с траектории нападения. Я выдохнул сквозь судорожно стиснутые зубы, даже не замечая, как задерживаю дыхание.
Снова прыжок Дианы, и на этот раз в ее зубах осталось несколько белых шерстинок, которые она брезгливо выплюнула. Но почему Аня не нападает? Я безумно волновался, опасаясь, что ее состояние хуже, чем мне показалось сначала. Неизвестно ведь какие у нее повреждения, кроме лапы. Воображение рисовало настолько ужасающие картины, что даже атлас по судебно-медицинской экспертизе рассыпался бы от зависти. Дерево под моими пальцами жалобно затрещало, не в силах выдержать натиск…
Третий выпад весьма существенно пошатнул надежды черной волчицы, позволив мне глотнуть воздуха. Короткий взвизг и морда белого зверя окрашивается кровью. Передышка закончилась.
Аня и Диана схлестнулись, мелькая черно-белыми тенями в пыли, сплетаясь, как пресловутые инь и янь. Клацанье зубов, рычание, вылетавшая шерсть из-под когтей – яркая, но безумная картина кривыми ножами вспарывала мое нутро, заставляя гореть в мучительной агонии. Боги мне в свидетели, я не дам этому больше повторится! Лично перегрызу себе глотку, но никогда не буду смотреть на это вновь!
Я закусил себе кулак до крови, когда черная волчица опрокинула Аню на спину, намереваясь вцепиться в горло, но была отброшена ударом задних лап. Громкое взвизгивание любимой от боли при этом заставило мое сердце остановиться на несколько секунд, чтобы потом вновь забиться в припадочном, неровном ритме. Я бы хотел закрыть глаза, но не видеть было еще страшнее. Они обе тяжело дышали, не скрывая усталости, но о капитуляции и речи пока не шло.
Тем временем Диана вновь попыталась вцепиться Ане в бок, стараясь одновременно задеть покалеченную лапу, но белый зверь безжалостно отшвырнул ее за загривок, отчего бывшая подруга неловко перекувыркнулась в пыли. Не дав ей полностью подняться, в тяжелом прыжке, Аня сшибла ее ударом плеча, захлопывая пасть на передней лапе. Раздался громкий хруст, а Диана оглушительно взвыла, одновременно отчаянно пытаясь вцепиться хоть куда-нибудь в ответ, но безуспешно. В следующее мгновение чужие зубы безжалостно впились в ее горло. Громкие хрипы, предсмертной мольбой будоражащие равнодушные окрестности, и бесполезное перебирание лап стали бы прекрасным завершением поединка, явив торжество справедливости, если бы не все крепче стискивающиеся челюсти белой волчицы. Хрипы Дианы становились все тише, а движения – судорожней, когда я с ужасом понял, что Аня ее убивает…по-настоящему убивает…
– Нет! – на этот раз отец не успел меня остановить, да и пытался ли? Соплеменники шарахнулись в разные стороны, освобождая мне путь. Я не знал, правильно ли поступаю, но был уверен, что никогда себе не прощу, если хотя бы не попытаюсь.
– Аня! – я в несколько прыжков добежал до волчиц, упав на колени и аккуратно запустив пальцы в белую шерсть на загривке. Волчица громко рыкнула, и я поспешно отдернул руку, – Аня, милая, послушай меня! Ты должна ее отпустить…пожалуйста…
Изумление в зеленых глазах сменилось вопросом, затем обидой, а потом полыхнуло такой злобой, что я отшатнулся.
– Нет, нет, – быстро заговорил я, пока меня не придушили за компанию, уловив ход ее мыслей, – меня не волнует ее судьба, нет! Просто… – я вздохнул и твердо взглянул ей в глаза, положив руку на холку, – ты сама себе этого потом не простишь. Будешь мучиться от угрызений совести и корить за несдержанность. Я не хочу, чтобы тебе потом было плохо, солнышко. Отпусти ее, она и так уже наказана – теперь ее жизнь принадлежит тебе, а ты сможешь придумать достойное наказание. Смерть это слишком легко для нее. Аня, Анечка, ну давай же…вернись ко мне, девочка…
Прошло несколько томительных мгновений, после чего Аня вздохнула и разжала зубы. Черная волчица неподвижно осталась лежать на земле, слава богам, просто без сознания. Ее тут же оттащили, но я даже не заметил кто и куда, это было сейчас совсем неважно. Зеленые глаза не отпускали меня, гипнотизируя, оставляя так и стоять на коленях на мерзлой земле, не ощущая холода. От злости в ее взгляде не осталось и следа, теперь я видел там только отражение себя и то огромное чувство, которое зеркально распирало меня изнутри. Она сделал шаг ко мне и уткнулась лбом в мой лоб, щекоча шерстинками кожу.
– Я так испугался, – прошептал, теперь уже без опаски погружая пальцы в густую шерсть на шее и притягивая любимую к себе, – боялся, что никогда тебя не найду…
Глухое порыкивание стало мне ответом, а волчица потерлась о мою шею.
– Прости меня, – она удивленно отстранилась и наклонила голову набок, – я обещал тебя защитить, а в итоге именно из-за меня ты и попала в беду…
Белая мохнатая морда совсем недипломатично фыркнула и закатила глаза. А потом еще и лизнула, проведя шершавым языком от подбородка до волос.
– Фу, Аня, – я вытер лицо ладонью, отмахиваясь и смеясь, – у тебя вообще совесть есть? – волчица весело тяфкнула, намекая, что я говорю глупости, – я тут, между прочим, каюсь, а она…весь момент испортила…
Меня ощутимо боднули головой в грудь, едва не уронив. Я с нескрываемым удовольствием провел рукой по мягким ушам, отчего Аня заурчала. От неожиданной мысли, я подпрыгнул, вскакивая на ноги.
– Ты же ранена! – два взгляда на поджатую заднюю лапу были весьма красноречивы, – быстро в дом, тебя надо осмотреть!
И, подхватив пушистую любимую тушку на руки, быстро понес ее в сторону родительского дома.
Аня
Бой я запомнила смутно. Волчица взяла это дело в свои лапы, и я действовала почти целиком на инстинктах. Адреналин, густо замешанный на ярости, чувстве мести и каком-то животном азарте чуть было не привел к трагедии. Инстинкты дело хорошее, но осознание отступило на второй план, и мне казалось, будто это все происходит не со мной, словно наблюдаю со стороны. И когда я зубами вцепилась в шею Дианы, во мне не дрогнуло практически ничего – в этот момент волчица была в своем праве, собираясь взять жизнь за жизнь. Чтобы раз и навсегда показать, как опасно приближаться к ней и ее волку. Чтобы у рисковых не оставалось сомнений, как дорого она может продать свою жизнь и свое счастье.
Голос Ильи, вторгшийся в самый напряженный момент, когда враг уже почти перестал трепыхаться, но еще не сделал свой последний судорожный вздох, прощаясь со своей никчемной жизнью, вызвал во мне такую ярость, что перед глазами расплылись кроваво-красные круги. А сама мысль о том, что он выпрашивает пощаду для другой самки, практически вывернула меня наизнанку от бешеного коктейля из злобы, обиды и ревности.
Но он быстро исправился, заставив мой разум очнуться – волчица во мне с глухим ворчанием отвернулась и ушла на второй план, а я будто проснулась и, наконец, вслушалась в то, что пытался донести до меня Илья. Придушить эту гадину мне хотелось безмерно, но он был чертовски прав – после отравлю себе жизнь сама. Я не палач и никогда не претендовала на эту роль, так что и сейчас не повод начинать. Разжав зубы, с облегчением уловила признаки жизни в сопернице. Позже обязательно придумаю ей наказание, и оно ей точно не понравится…
Извинения парня резанули по сердцу, заставляя сглотнуть комок в горле. Я прекрасно понимала, что его вина только в том, что он не смог разглядеть в подруге детства потенциальную убийцу. Но в этом винить можно было еще половину поселка минимум, так что его извинения выслушивать не собиралась. Мы не виделись целых три дня, поэтому тратить время на глупости совершенно не хотелось. Его запах казался самым прекрасным на свете, ничего приятнее я еще не чувствовала – свежий, с ноткой цитруса и хвои. Хотелось уткнуться ему в грудь и стоять так вечно, но тут он решил вспомнить про мою травму.
Если честно, то лапа беспокоила все сильнее, пульсируя и разливаясь жгучей болью до самого позвоночника – мое решение откинуть Диану во время схватки не могло не иметь последствий. Постепенно азарт поединка отпускал, и меня начинало трясти в ознобе, а к боли в лапе добавились другие малоприятные ощущения – и от падения в яму, и от зубов и лап соперницы. Поэтому даже не дернулась, когда Илья потащил меня в дом на руках – храбриться, что дойду сама, мне откровенно не хотелось.
Удобно расположив меня на диване в гостиной, парень заметался в поисках телефона, но это оказалось лишним. На пороге появился мужчина, которого я уже видела. Это был один из тех, кто приезжал за Артемом, пожимая руку Илье, когда я выглядывала из окна.
– Как ты вовремя, Леня, – Илья пожал его руку в ответ и, не выпуская, буквально притащил ко мне.
– Ого, полегче, – доктор оказался располагающим к себе и очень улыбчивым, отчего я расслабилась и даже вильнула хвостом, – твой отец позвонил мне еще полчаса назад, поэтому я успел застать окончание этого эпичного зрелища. Ты была на высоте, красавица.
Мне комплимент польстил, хвост дернулся еще раз, а вот Илье – не очень. Жестко стиснутые челюсти и недовольно суженные глаза говорили сами за себя, но эскулап только засмеялся.
– Расслабься, Ромео, – он хлопнул парня по плечу, пояснив с тихим смехом, – ты же знаешь, что мое сердце давно покорено, целиком и навсегда. Но это не значит, что у меня нет глаз.
Илья немного расслабился, но все же придвинулся ближе ко мне, присев на подлокотник около головы. Я дернула ушами, реагируя на его приближение – мне так точно было спокойнее.
– Анечка, ты, несомненно, хороша в этом образе, – Илья вновь напрягся, но тут же выдохнул, – но давай обратно в человека, а? Я ж не ветеринар, в самом деле.
Я состроила жалостливую мордочку и обернулась на Илью.
– Что случилось, солнышко? – он соскочил и опустился передо мной на корточки, погладив шею.
Звуки, которые я издавала, отдаленно напоминали нечто среднее между тявканьем, рычанием и кашлем. Но, как ни странно, меня без проблем поняли, а я наконец-то вспомнила, что оборотни понимают друг друга в любом облике.
– Я просто не знаю, как, – смущенно выдала первую причину. Боль в теле накатывала все сильнее, заставляя периодически задерживать дыхание.
– Это просто, – мне ответил Леня, одновременно копаясь в небольшой кожаной сумке, которую принес с собой, – просто закрой глаза и расслабься. Отпусти себя и представь, что ты человек, с руками и ногами. Как-то так. Попробуй, у тебя получится.
Я закрыла глаза и вздохнула. Представить это просто, но…Еще свежо было воспоминание о той нестерпимой боли, после которой свершилось первое обращение. И как бы мне не было плохо сейчас, тогда определенно было еще хуже. Да, да, да. Я банально боялась.
Открыла глаза в надежде, что все прошло как-то само собой, но нахмуренные лица обоих мужчин говорили сами за себя.
– Так…не получается… – задумчиво протянул Леня, разглядывая меня, – интересно, почему?
– Может, можно обойтись без оборота? – с надеждой повернулся к нему Илья, но доктор отрицательно покачал головой.
– Я многое могу, но не будет же она в этом виде две недели лежать с гипсом на пол тела. К тому же, если оборот произойдет спонтанно, а это возможно даже во сне, то сам представляешь, как это будет выглядеть. Да и остальные травмы, особенно внутренние органы, я оценить не смогу.
Илья вздохнул и вновь обернулся ко мне, внимательно глядя в глаза. Что он в них увидел, непонятно, но, прижавшись своим лбом к моему, прошептал:
– Любимая, давай попробуем еще раз. У тебя все получится, обещаю.
– Я боюсь… – выдохнула на пределе слышимости, но этого хватило.
– Чего? – любимые глаза смотрели с такой заботой и сочувствием, что вновь захотелось плакать.
– Это было больно…очень. Неужели всегда так? – получилось очень жалобно, но стойкости уже не хватало.
– Нет, это немного дискомфортно, но не больно. Странно… – протянул Илья и обернулся к Лене, – она говорит, что первый оборот был очень болезненным. Ты знаешь, почему?
Доктор немного удивленно поразмышлял, а потом уверенно озвучил:
– Скорее всего, это связано с поздним обращением, возможно – с предыдущими повреждениями. Теперь должно быть намного легче, попробуй.
Я обреченно кивнула и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Лапа болела так, что казалось, что проще ее отгрызть, чем терпеть. Тянуть уже было явно некуда.
Ничего.
Опять ничего.
Да что ж за вашу мать то?
Я закрыла глаза и мысленно высказала все, что думаю обо всем этом, используя такие витиеватые выражения, что если бы говорила вслух, то точно бы покраснела. Волчица внутри удивленно хрюкнула.
«Ах ты, поганка, еще и ухмыляешься? А ну брысь отсюда, теперь моя очередь командовать!» – сорвалась я на нее. Только топнуть ногой осталось для полноты картины. Внутреннее «я» обиженно огрызнулось и пропало, а я поняла, что мне надо к психиатру. Раздвоение личности даже для оборотней должно быть странным. Я приглушенно застонала и закрыла лицо руками от накатившего чувства беспомощности.
Руками!
Хорошо, что Илья предусмотрительно накинул плед на меня – оказаться голышом перед двумя мужчинами сразу было определенно неловко. Даже сейчас, натянув плед до самой шеи, я заметно покраснела.
А Леня, с трудом выгнав Илью из комнаты, быстро вколол мне в плечо какое-то лекарство. Через минуту мне уже стало намного легче, боль значительно притупилась, хоть и не отступила полностью.
– Ну что ж, начнем, – доктор мгновенно стал серьезным, а я постаралась расслабиться. Понимание, что все самое страшное осталось позади, настраивало на самый оптимистичный лад.
Глава 31
Аня
Леня ушел минут десять назад, а мне уже не лежалось. Тщательный осмотр с использованием каких-то датчиков и непонятных мне инструментов показал, что дела у меня намного лучше, чем можно было ожидать. Самой страшной оказалась трещина в бедренной кости, но при соблюдении постельного режима мне клятвенно пообещали, что я смогу начать ходить через десять дней, край – через две недели. Мгновенной регенерации к оборотням, как в книжках, не прилагалось, к сожалению, но выражение «заживет как на собаке, точнее на волке» все равно стало уместным. Многочисленные ссадины, царапины и укусы были обработаны и замазаны банальной зеленкой, так что сейчас я напоминала расцветкой подвид фикуса.
К счастью, внутренние органы оказались в полном порядке, что очень меня порадовало, хотя отшибленный при падении бок неприятно поднывал. Оставив мне упаковку обезболивающих таблеток, доктор с улыбкой попрощался и, пообещав навестить завтра, оставил меня одну. Вопреки угрозам, ногу мне не гипсовали – Леня предусмотрительно захватил с собой своеобразный «корсет», так что теперь я являлась смесью фикуса с киборгом, а нога плотно фиксировалась по самое дальше некуда.
И все было бы совсем замечательно, если бы мочевой пузырь настойчиво не напомнил о своем существовании угрозой уйти в свободное плавание. Я покряхтела, пытаясь сменить позу, чтобы дождаться Илью и попросить отнести меня по нужному адресу, но парня все не было. Кричать показалось как-то неловко, а искомая поза никак не находилась. Через пару минут я поплотнее закуталась в плед, наподобие тоги, с трудом села и осмотрелась.
Мне повезло – рядом с диваном стоял стул с высокой спинкой, поэтому я подтянула его к себе и с четвертой попытки встала, стараясь держать больную ногу на весу. Немного постояла, оценивая ситуацию, но боли не было, а ощущения оказались вполне терпимые. Я успела сделать два коротких неуклюжих шага, когда в гостиную вошел Илья, и с возмущенным воплем подскочил ко мне, попытавшись подхватить на руки и вернуть на диван.
– Нет, нет! Не туда! – возмутилась я, правда, стараясь особо не дергаться. Падение даже с такой высоты здоровья бы мне не добавило.
– Аня, ну что ты, как маленькая! – в голосе парня звучало столько заботы и переживания, что ругаться у него совсем не получалось, – тебе же сказано: постельный режим! Если что-то надо, я тебе все принесу сам!
– Вот и неси, – с готовностью согласилась я, обхватив его за шею и не давая сгрузить меня на порядком надоевший предмет мебели.
– Куда? – вопреки моим ожиданиям, удивление на его лице сменилось готовностью.
– Сначала туда, – махнула в сторону входной двери, – потом на улицу, потом можно и по лесу прогуляться. Говорят, что прогулки очень полезны и должны быть не менее двух часов ежедневно.
– Хорошо, – кивнул любимый и резво зашагал в указанном направлении.
Серьезно?
– Стой! Я пошутила!
– А я – нет, – спокойно пожал он плечами в ответ и слегка подкинул меня, отчего я поняла, что у меня ровно минута найти нужный угол, иначе потом он не понадобится.
– Илья, мне в туалет надо! – практически взмолилась, когда мы уже вышли в коридор.
– Да я понял, – рассмеялся любимый, подходя к нужной двери.
– Понял? – обескуражено повторила я, как попугай.
– Нетрудно было догадаться. Вряд ли ты решила с этим стулом и сломанной ногой устроить повторную экскурсию по моему дому, – меня аккуратно поставили на здоровую ногу возле долгожданного предмета сантехники, – сама справишься или помочь?
Ситуация повторялась почти один в один, даже лицо покраснело точно так же, а я едва не хихикнула, компенсируя неловкость.
– Нет уж, как-нибудь сама. К настолько близким отношениям я все еще не готова, – смущенно рассмеялась, подталкивая его по направлению к выходу.
Господи, как же мало человеку, и не только, надо для счастья! Держась за все, что только можно, я переместилась к раковине, умывшись и смыв с себя, насколько это оказалось возможным, кровь и грязь. О полноценном купании пока можно было даже не мечтать, но и в таком виде ходить тоже не собиралась.
На первый же мой негромкий зов, дверь распахнулась, и меня вновь подхватили на руки. Очень аккуратно доставили в спальню, где мы уже ночевали, и удобно расположили на кровати, накидав под спину подушек. Я блаженно вытянулась, чувствуя просто чудовищную усталость. Слишком много произошло за последние трое суток, и у меня садились батарейки.
Илья без слов вышел и через пять минут у меня в руках была большая кружка горячего шоколада, а на коленях уместился поднос с омлетом, парой бутербродов с сыром и большой шоколадкой с орехами.
– Прости, ничего существеннее нет. Не до того было…
Он не договорил, но мне и так все стало понятно.
– Извини, что доставила столько беспокойства… – начала я, опуская кружку.
– Если кому и нужно извиняться, то точно не тебе, – мягко прервал он меня, вручая в руку вилку.
Он прав – не мне. Только почему-то именно те, кто чаще всего виноват, реже всего просят прощения. А те, кто не имеет к произошедшему никакого отношения, чувствуют себя без вины виноватыми.
С такими размышлениями я быстро расправилась с омлетом и бутербродами, наконец-то ощутив, насколько проголодалась. А затем со стоном удовольствия положила в рот кусочек шоколада и прикрыла глаза. Как же вкусно!
– Вкусно? – голос Ильи прозвучал на пару тонов ниже, повторяя мои мысли, а палец стер шоколадную крошку с нижней губы. Сладость тут же отошла на второй план.
– Хочешь? – я отломила кусочек и поднесла к мужским губам, не сводя глаз с его лица.
Не отказался. По моим пальцам скользнули губы, а затем и язык, вызвав жаркую волну внутри. Между нами повисла тяжелая пауза, а глаза парня заметно потемнели.
– Еще? – я отрицательно покачала головой, и поднос переместился на стоявшую рядом тумбочку.
Илья сидел рядом на постели, подогнув под себя одну ногу и повернувшись ко мне всем корпусом. Он успел переодеться, и сейчас белая футболка без рукавов не скрывала рельефные мышцы рук, а домашние штаны выразительно обтягивали бедра. Я сглотнула, оценив вид на высший балл по своей персональной шкале.
– Я могу тебе принести что-нибудь, чтобы ты не скучала, – внезапно отвел глаза парень, снижая градус напряжения между нами, – что хочешь? Книги, журналы? У меня есть плеер, ноутбук. Пульт от телевизора на тумбочке, там пару сотен каналов, можно что-нибудь выбрать. Так что ты хочешь?
– Тебя! – нетерпеливо рыкнула я и, быстро обхватив его за шею, притянула к себе, прижимаясь к губам.
Какие уж тут, в пекло их, книги!
Если парень и удивился, то лишь на секунду. А затем тут же перетянул инициативу на себя, сделав поцелуи в разы слаще. Я тонула в водовороте ощущений, мимолетно удивляясь, насколько остро реагирую на каждое движение языка, каждое прикосновение к телу, каждый его нетерпеливый вздох. Ведь все это уже было…
Мои руки резво пробрались под его футболку, прижимая к себе ближе, царапая кожу. Мне уже было мало. Желание разливалось по телу, сметая лавиной реальность, заставляя хныкать от нетерпения. Весь страх, вся боль и напряжение последних суток вылилось в неконтролируемую страсть, отключая разум. Внизу живота уже скрутился узел, мешая дышать, и я смело потянулась к его штанам…
Но неожиданно Илья отстранился и схватил меня за запястья, останавливая. Я дернулась и недовольно зарычала. Мозг плавился, а тело ломило от неудовлетворенного желания, вынуждая снова качнуться в сторону любимого. Но парень держал меня крепко.
– Остановись, – голос был хриплым, а тяжелое дыхание не давало произносить длинные фразы, – нам пока нельзя.
Я только раздраженно фыркнула, вновь потянувшись к нему, но Илья опять увернулся. Мой разочарованный стон вызвал у него слабую улыбку.
– Мы еще все успеем, впереди уйма времени. Даю слово, что после того, как с тебя снимут эту штуку, я тебя из постели не выпущу. Но сегодня это определенно плохая идея.
Парень чуть отодвинулся от меня, а я медленно приходила в себя. Да что со мной творится то? Всегда была здравомыслящей, рассудительной, а теперь эмоции зашкаливают, как счетчик Гейгера в атомном реакторе. Взглянув на него уже значительно спокойнее, я с ужасом увидела, что от его футболки остались довольно сомнительные лоскуты. И это тоже я? Кошмар…
– Извини, не знаю, что со мной происходит, – немного нервно произнесла, откидываясь на подушки, – даже подростком не помню, чтобы меня так штормило. То злюсь, то плачу, то вот теперь тебя чуть не изнасиловала.
Мой смешок получился вымученным и совсем не веселым.
– Я совершенно не против, – засмеялся Илья, и я не смогла не улыбнуться в ответ, – это нормально. После обращения чувства обостряются, улучшается обоняние, зрение, а также усиливаются эмоции. А в тебе это столько лет было заперто, что теперь не удивительно, что тебя так колбасит. Все же мы привыкаем к своей второй половине постепенно, поэтому и слияние проходит проще и безболезненнее, без особых срывов. Тебе просто надо маленько потерпеть.
Я только вздохнула, уставившись на свои руки. Неутоленное желание сменилось такой жалостью к себе, что опять накатили слезы. Твою ж девизию!
– Эй, – пальцы любимого обхватили мой подбородок и его лицо приблизилось к моему, – это совсем ненадолго, солнышко. Я обещаю.
– И что, потом я перестану так… – я всхлипнула и замялась, подбирая слова, – так чувствовать?
– Конечно, нет, – он прекрасно догадался о подоплеке вопроса и хитро прищурился, – просто тебе станет легче это контролировать. К тому же, – в его голове появились хриплые нотки, – мне это очень нравится. Ты стала такой живой…настоящей.
Последние слова мне практически прошептали в губы, подарив мимолетный поцелуй. Не давая возможности вновь окунуться в омут своих желаний, Илья отстранился от меня и вернулся в прежнее положение. Мне стало немного легче. Да я и сама чувствовала себя именно так, как он и сказал – живой. Пусть сейчас это и было чуть слишком.
– А ты всегда это ощущал вот так?
– Мне не с чем сравнивать, но думаю, что да, – кивнул он в ответ, поглаживая мои пальцы. Я млела от удовольствия, но мысль не теряла.
– Мне так жаль, – он вопросительно поднял бровь, – одна мысль о том, что я тебя потеряю, убивает меня. А ты столько лет меня искал…а потом еще столько ждал…
Я снова всхлипнула, не в силах сдержать слезы. Надо все же попросить у Лени валерьяночки. Ведро. Или два.
– Но я же тебя нашел, – он сжал мою ладонь, успокаивая, – значит все было не напрасно. И ты меня вспомнила и вернулась, вопреки всему. И теперь я по-настоящему счастлив, поэтому не вижу повода расстраиваться.
– Ага, – слезы все же отступили, и я улыбнулась, – принц разбудил спящую красавицу.
– Верно, – мне все-таки подарили еще один мимолетный поцелуй, – и теперь нас ждет долго и счастливо, правда?
– Правда, – выдохнула я и закрыла глаза, подставляя губы.
Ждать меня не заставили.
Эпилог
Аня
– Ну, где же он?!! – мимо небольшим ураганом пронеслось зеленое пятно, едва вписавшись в поворот.
Я стояла в доме мамы в своей бывшей комнате перед большим зеркалом, и любовалась собственным отражением. Хрупкая девушка в нежном кружевном белом платье с высокой талией, забранными наверх волосами с вплетенными бело-розовыми орхидеями, и россыпью розового жемчуга на шее была одновременно мной и не мной. До сих пор не верилось, что это все происходит на самом деле. Но в раздумья погрузиться мне не дали.
– Они уже едут! Черт его дери, где же он?!! – очередной вопль сотряс дом, в коридоре что-то упало и покатилось.
– Да что ты потеряла то? – не выдержала я, выйдя в коридор и преградив Ленке дорогу, – давай помогу, пока ты весь дом не разнесла.
– Да посудину для выкупа куда-то поставила и теперь найти не могу! Вот! – она удовлетворенно окинула меня внимательным взглядом, поправила выбившуюся прядку, и вновь понеслась электровеником по дому, раскидывая то, что еще каким-то чудом стояло на своем месте.
Я пожала плечами и пошла в противоположную сторону, внимательно оглядывая все по пути. Жаль не спросила, что это за посудина. Ладно, буду показывать все вазочки, более-менее подходящие под благородную цель.
– Приехали! – воскликнула мама, заскакивая с улицы в дом. Она сегодня тоже выглядела потрясающе – в ярко-синем платье, миниатюрная, с распущенными волосами, она походила на принцессу из диснеевских мультфильмов, – Лена, ты где? Пора занимать места!
– Да твою ж… – взвыла подруга где-то в районе дальней кладовой, вызвав недоуменный взгляд мамы.
Я пожала плечами, намекая, что не имею к этому никакого отношения. И вообще тут вместо мебели стою. Ленка в такие моменты была хуже саранчи, хорошо, если после ее нашествия дом останется пригодным для жилья, а то могло быть всякое.
– Вот же он!!! – от победного вскрика за спиной я подпрыгнула, испугавшись не на шутку.
– Ч-что эт-то? – я даже заикаться начала от пережитого испуга.
И вопрос был вполне уместен, так как Ленка вертела в руках огромный пластиковый таз литров на тридцать. Охренеть, посудина для выкупа. Да за такую цену проще купить дворец падишаха со всеми женами и наложницами в придачу.
– Мы тебя дешево не продадим, пусть даже и не надеется! – угрожающе воскликнула подруга, пугая нездоровым блеском глаз.
– Может не н-надо? – я потихоньку отступала к входной двери, намереваясь позорно сбежать в стан врага совершенно бесплатно.
– Надо, подруга! Еще как надо! – Ленка раскусила мой маневр и метнулась к дверям, едва не пристукнув меня тазом, – в конце концов, я столько ждала эту вашу свадьбу, что мне положено небольшое вознаграждение!
