Текст книги "Однажды я встретила волка (СИ)"
Автор книги: Анна Клирик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 13
Лик
Волки сильны тем, что нападают стаей и почти никогда не сражаются в одиночку. Вместе с двумя-тремя сородичами молодой волк с легкостью может одолеть даже крупную рысь, тогда как один на один с ней едва ли выстоит. На подобный подвиг способна разве что самка, защищающая детенышей, или же самец, сражающийся за свою волчицу.
Из справочных материалов «Естественные природные системы», том 4.
Библиотека академии Куубер.
Х514 год, 12 день месяца Зреяния
В груди у Лика клокотала ярость. Когда несколько дней назад он отчитывал Тайру за стычку с кошками клана Кира-Талун, он был уверен в том, что на ее месте поступил бы благоразумнее. А сейчас осознал, как сильно ошибался.
Его злил не сам факт нарушения границ – за этим воины клана ловили рысей постоянно. Больше всего его раздражало, что один против двух, пусть и молодых, он не выстоит и ему нужна подмога, другие воины. А это означало, что Миту могут заметить – нет, непременно заметят. Но лучше уж так, чем если на нее поднимут лапу котолюды – Гидеру и старосте Дирку он пообещал, что его сородичи травницу не тронут, но обещать того же по отношению к Кира-Талун, увы, не мог.
Лик проводил Митьяну, прячущуюся в тени деревьев, взглядом, и вскинул морду. На призыв – короткий вой, огласивший плато и лес – мгновенно откликнулась Тайра. С ней был кто-то еще, и Лик был уверен, что это Лари, хотя ее голос был тоньше и почти сливался с воем его сестры. Затем с восточной стороны, около берега реки, раздался еще один вой – он принадлежал Мигиру, а чуть дальше откликнулся Филлат. Лик прикинул, что со всеми, кроме Мигира, можно будет договориться насчет Миты, и переключился на лазутчиков.
Услышав кличи воинов клана Лииш, оба котолюда замерли, а один прижался брюхом к мшистым камням. Лик остановился в паре саженей от них и оскалил клыки. Тот, что остался стоять, оказался молодой самкой – поджарой, мускулистой, с коротким хвостом и темной мордой. Черные кисточки смешно дергались, когда она шевелила ушами. Второй был меньше, с хвостом длиной в локоть, что было большой редкостью у рысьего племени. Этим хвостом молодой котолюд хлестал себя по бокам. Шерсть на его загривке стояла дыбом.
«Малышня, – подумал Лик. – Или их совсем недавно признали взрослыми».
– Что вам надо на наших землях? – Голос волка звучал спокойно, но от него котолюд, лежавший на земле, прижал уши. – Здесь не ваши владения. Проваливайте обратно в горы. Если сделаете это прямо сейчас, я закрою глаза на случившееся. Иначе, – он оскалился, – придется мне отправить вас к вашей няньке.
В ответ на угрозу самка ощерилась и задрала подбородок. А затем с фальшивым раскаянием прошипела:
– Ой, прошу прощения. Надо же, так увлеклись что не заметили, как пересекли границу.
Когти ее спутника впились в мягкий мох. От него пахло страхом – этот запах ни с чем не перепутать.
– Так разуй, наконец, глаза, стерва! – раздалось над ухом Лика рычание Тайры. Быстро, подумал он. Лари за ней не поспела и, судя по запаху, оказалась далеко позади. Неужели Тайра так сильно разозлилась?
Рысь прищурила желтые глаза и оскалила клыки.
– В этот раз ты прискакала быстрее. Так ждала нашей новой встречи?
– Это встреча станет для тебя последней, если не закроешь рот, – рявкнула волчица.
– Фира, – простонал котолюд за ее спиной, – не надо. Они же дети главы Руумана…
– Да пускай хоть самой их Всевидящей, мне все равно! И чего ты трясешься, как новорожденный котенок?
Он прижал уши и помотал головой.
– Это была плохая идея.
Теперь Лик догадывался, что котята забыли на плато. Похоже, Фира была одной из воительниц, которые столкнулись здесь с отрядом Тайры почти седьмицу назад. Их тогда прогнали… что, котолюдка захотела вернуть должок?
– Ладно, мелочь, – отчеканил он, – даю вам последнюю возможность. Убирайтесь с плато.
– А не то что? – с издевкой поинтересовалась Фира.
– А иначе в этот раз вы отправитесь воронью на корм, и никакая Сновидящая вам не поможет.
– Как грубо, – усмехнулась рысь, встопорщив усы. – А ведь я старше тебя. Вас что, не учат уважать старших? Ах, точно, у вас кто сильнее, тот и прав. Дикари.
– Смешно слышать это от тех, кто выбивает себе признание, пытаясь влезть в каждую драку.
Лику стоило придержать язык за зубами, но он терял терпение, а ярость продолжала бурлить в нем, требуя крови. Судя по тому, как засопела носом Фира, ее это задело. Позади послышались мягкие шаги, и до волколюда донесся запах Лари. Волчица была в смятении – наверное, с молодняком Кира-Талун она встречалась впервые.
Внезапный удар когтистой лапы пришелся по морде, и Лик зашипел. Атаку он пропустил совершенно бездарно, как невнимательный волчонок на первой охоте. Правую бровь обожгло болью, и он отступил, прикрыв глаз. Тайра взревела и бросилась на Фиру; две воительницы сцепились друг с другом и клубком покатились по жесткой траве. Лари бросилась на подмогу, но Лик огрызнулся на нее, заставив остаться на месте.
Фира и Тайра отпрыгнули в стороны, всклокоченные, с горящими ненавистью глазами. Вокруг них клочьями оседала шерсть.
– Тайра, прекрати, – прорычал Лик.
– Эта стерва не посмеет тронуть моего брата, не поплатившись! – рявкнула волчица.
– Попробуй, заставь меня пожалеть! – оскалилась Фира.
Лик ощутил легкие шаги по каменной земле и поднял голову. Позади него остановились Филлат и Мигир, напряженные до предела и готовые по первому приказу ринуться в бой. Фира тоже их заметила и прижала уши к затылку. Она отступила назад, и Тайра победно вскинула морду.
– Уже не храбришься, я погляжу.
По щеке Лика, пропитывая шерсть, стекала горячая струйка. Он уже и забыл, когда его ранили в последний раз, и запах собственной крови казался ему неправильным и слишком резким. Волк прикрыл правый глаз – тот все равно ничего не видел – и подошел к молодому котолюду.
– Это ваш последний шанс, – тихо сказал он ему. – Бери свою подружку и уходите с плато, если не хотите драки.
– Мы… мы по глупости… – стал оправдываться тот. – Фира говорила про какое-то незаконченное дело… а я не догадался…
– Знаю. Но сейчас перед ней, – волк кивнул на Фиру, – стоит первая воительница клана, а за моей спиной – первый охотник и старший воин. Им плевать, по глупости вы пришли или нет. А потому, если волчьи зубы тебе не по вкусу, придумай, как увести ее подальше.
Котолюд кивнул и отодвинулся от Лика. Глаза с узкими вертикальными зрачками, наполненные паникой, метались от сына волчьего вожака к спутнице.
– Какой же ты трус, Мирр, – буркнула Фира. – Ладно, мы уходим. Но не потому, что испугались вас.
Она обошла по кругу Тайру, нарочно цепляя когтями мох и вырывая из него клочки. Мигир недовольно заворчал, но Лик остановил его взмахом хвоста. Рысь провоцировала их на драку, и ему с трудом удавалось сдержать своих сородичей – да и себя тоже. Мирр поймал взгляд волка и виновато поджал куцый хвост, после чего пихнул спутницу в бок, прогоняя к горам Кира-Нор.
– Катитесь, – прошипела им в спину Тайра.
* * *
Старший воин Мигир дал волю злости, как только котолюды скрылись из виду. Он зарычал и подскочил к Лику.
– Почему ты меня остановил?
– Ты хотел драки? – холодно поинтересовался Лик.
– Да она же плюнула нам в лицо, эта шкура!
– В кой-то веки я с тобой согласна, Мигир, – проворчала Тайра.
– Лик поступил правильно, – оборвал молодых волков Филлат. – Когда наших вождей нет, не стоит устраивать потасовки на границе. Это приведет лишь к кровопролитию и жертвам, а к согласию – нет.
– К дамнар-рам согласие! – Шерсть за загривке воина поднялась дыбом. – Сколько можно терпеть?..
– Остынь, Мигир! – Лик подался вперед и навис над ним. Тот не отступил ни на пядь и посмотрел ему прямо в глаза, будто бросая вызов. – Они – молодняк клана. Ты бы стал терпеть, если бы, к примеру, на Лари напал кто-то из Кира-Талун?
На этих словах молодая волчица съежилась и затравленно оглядела старших собратьев.
– Я бы порвал их, – прорычал Мигир.
– Думаешь, они не поступят так же, если мы тронем их воинов?
– Пусть отвечают за свои слова!
– Перед нами пусть отвечает их глава. А как они будут разбираться между собой – их дело, – веско произнес Лик.
– Думаешь, кто-то станет разбираться?
– Это уже не твои заботы, Мигир. Думай о клане, а не о том, как бы сорвать злость.
Волки продолжали смотреть друг другу в глаза. Филлат вздохнул. Тайра нервно задергала хвостом, готовая в случае драки вступиться за брата. Лари боялась даже слово вымолвить – споры старших она видела уже не в первый раз и знала, чем они могут закончиться.
– Кстати, Лик, – опомнился вдруг Филлат. – Ты ведь должен был сопровождать человеческую девочку в лесу.
Тайра застыла и обеспокоенно оглядела спорщиков.
– Человеческая девочка? – переспросил Мигир. – Та самая, что просилась за какими-то травами?
– Наверное, Лик уже закончил с ней, – протянула волчица и попыталась поймать взгляд брата.
– Она еще в лесу, – Филлат повернул морду в сторону опушки. – Ты оставил ее там?
– А что, мне нужно было тащить ее к Кира-Талун? – огрызнулся Лик.
Глупо было думать, что ее не заметят. У Лика была надежда, что ветра плато Авент унесут ее запах подальше, но нюх первого охотника трудно было обмануть. Напряжение сына главы Мигир считал безошибочно, а потому повернулся к лесу и потянул носом.
– Человеком пахнет, – подтвердил он. А затем ощетинился. – И еще… зверем.
Когти Лика вонзились в мох. Он почувствовал приближение Тайры – воительница готова была защищаться. К удивлению волка, Филлат остался равнодушным к замечанию Мигира – или не подал виду.
– Что это значит? – Рычание старшего воина стало громче и злее. – Вы не можете этого не слышать. Запах этой девчушки… он такой же как у нас, с примесью звериного!
– Она несколько часов ходила с Ликом по лесу, – заметила Тайра. – Не мудрено, что от нее будет пахнуть зверем.
– Не дури мне голову! Думаешь, я не смогу отличить запах Лика от чужого? Я по твоим глазам вижу, ты знаешь, в чем дело! – накинулся он на сына главы. – Выкладывай!
– Не смей ему приказывать! – взвилась волчица.
– Успокойся, – устало отозвался Лик. Он встретился взглядом с Филлатом и увидел в нем немой вопрос. – Слушайте все. Это не должно выйти за пределы нашей пятерки – как минимум до возвращения отц… нашего вождя. Если поклянетесь Всевидящей, я все расскажу.
Откровенно говоря, Лик бы поверил только в клятву Тайры и Филлата. Лари хоть и восхищалась его сестрой, для него самого оставалась темной лошадкой. А Мигир мог распустить слухи просто чтобы пойти против его воли.
– И что будет, если я откажусь? – поинтересовался старший воин. – Что мешает мне выяснить правду самому?
– Я и на локоть тебя к ней не подпущу, – прорычал Лик. – На мне лежит ответственность за нее перед деревней. Попробуешь что-нибудь выкинуть – и о красивой мордашке можешь забыть.
– Я клянусь Всевидящей, что об увиденном и услышанном сегодня не пророню ни слова, – прервал их перепалку Филлат. – Если у вас с этой девчонкой есть какая-то тайна, я ее сохраню.
Повисло неловкое молчание. Мигир уставился на него во все глаза.
– Ты серьезно?
– Более чем, – невозмутимо отозвался Филлат. – А ты? Лари?
– Клянусь Всевидящей… – Волчица опустила морду и следующие слова пробормотала себе под нос.
– Клянусь, – охотно отозвалась Тайра.
Теперь все смотрели на Мигира.
– Клянусь… – нехотя ответил он и затем добавил: – Если она не представляет угрозы клану.
Лик криво оскалился.
– Не представляет. Она просто травница.
* * *
Когда пятеро волков приблизились к месту, где ждала Митьяна, Филлат вдруг заметил:
– А пахнет она неплохо…
Лик почувствовал, как шерсть на загривке встает дыбом, но ничего не ответил, лишь вырвался вперед, чтобы добраться до травницы первым.
Митьяна подскочила с места, едва заслышав первого охотника. Ее лицо, руки и юбка были перепачканы еловой смолой, косынка съехала назад и в волосах теперь торчали иголки. Лик заметил, как задрожали ее коленки, но девушка быстро взяла себя в руки. Волк почувствовал удовлетворение и подошел к ней вплотную.
– Не думал, что придется вас знакомить, – осторожно начал он, – но это Митьяна, дочь охотника Гидера и знахарка деревни. Перед тобой, – обратился он к ней. – Тайра, моя сестра, Лари, ее подопечная, Филлат – первый охотник клана, и Мигир, старший воин.
Мита сжала в руках корзинку, и Лик побоялся, что травница с перепугу может огреть кого-то из них по голове.
– Очень… очень приятно… – поздоровалась, наконец, она.
– И правда, – неожиданно подала голос Лари, – она зверем пахнет. Прямо как волколюдка.
Глаза Миты испуганно расширились, и она бросила на Лика отчаянный взгляд.
– Так получилось, что она и есть волколюдка, – признался тот.
Лари охнула, Филлат промолчал, опустив веки, а Мигир едва не открыл пасть от удивления. Когда он совладал с собой, первым, что он спросил, было краткое:
– Объяснишь?
Лик предложил травнице сесть – долго она на дрожащих ногах не простояла бы – и принялся рассказывать историю, случившуюся несколько дней назад. Когда он закончил, на опушке замолкли даже птицы. Волколюды обдумывали услышанное и растерянно переглядывались.
– Всевидящая шутит, не иначе, – наконец, озвучил мнение Филлат.
– Сейчас не так важно, ее это воля или нет, – отозвался Лик, – но клану об этом пока знать не обязательно. В деревне же никто не знает? – спросил он у Миты.
Та помотала головой, и Лик продолжил:
– А если узнают, переговорами не обойдемся.
– Аж противно, – прорычал Мигир и вскочил с места. – С кошками мы не деремся. Людей не трогаем. Нас теснят со всех сторон, а мы и сдачи дать…
– Мигир, – осадил его Филлат. – Таково решение нашего вождя, и мы обязаны ему следовать.
– Это решение Лика сегодня, – огрызнулся воин.
– Лик несет его волю, и ставить ее под сомнение – значит, ставить под сомнение слово вождя.
– Ирмар тоже так говорит, но это же не значит, что он прав!
Мита переводила испуганный взгляд с одного волка на другого. Лик успокаивающе ткнулся носом ей в ладонь, и она невольно погладила его морду.
– Что?.. – рассеянно отозвалась она, почувствовав липкое на руке. – Кровь? Боги, Лик, ты ранен?
На ее возглас обернулись все. Мигир фыркнул и расхохотался.
– Ранен… ну ты скажешь! Царапинка же.
– Иди ты к дамнару, Мигир! – неожиданно рассердилась Тайра.
– Надо кровь остановить… – Руки у Миты тряслись, но теперь все ее внимание было поглощено рассеченной бровью волка. – Сейчас… я что-нибудь соображу…
– Пройдет. – Лик отстранился от нее. – Гораздо важнее сейчас доставить тебя домой.
Будто в подтверждение его слов вдали, над горами Кира-Нор, прогремел гром. Митьяна вздрогнула и теперь неотрывно глядела на иссиня-черные тучи, переваливающиеся через заснеженные пики.
– Гроза… – блаженно протянула Тайра.
– Терпеть не могу, – проворчал Мигир. Затем он повернулся к Лику и прищурил желтые глаза. – Я бы сказал, что все твои оправдания – чушь, если бы эта девчушка не стояла сейчас передо мной, доказывая обратное. Я буду молчать ровно до тех пор, пока не вернется вождь. Я поклялся и слово сдержу. Но не дольше, Лик. Обращенная – это что-то новое и не исключено, что опасное. С ней нужно быть начеку.
На этих словах он махнул хвостом и уверенной рысцой направился в лес. Филлат, Лари и Тайра проводили его взглядами.
– Думаю, ты знаешь, что делаешь, – отозвался, наконец, первый охотник. – Но тут согласен с Мигиром.
Лик почувствовал, как пальцы Миты сжали его загривок. Ему бы следовало разозлиться – никому, даже отцу, он не позволил бы таскать его за шкирку – но зверь оставался спокоен. Только по телу от ее прикосновений шла странная дрожь.
– Знаю, – ответил он Филлату.
– Тебе и правда бы к знахарю, – обронил тот, уходя. – Кровь-то не останавливается.
Лик склонил голову в знак того, что услышал совет. Следовать ему, правда, не очень хотелось.
– Я останусь здесь, неподалеку, – заявила Тайра. – Мало ли, вдруг эти рысьи шкурки надумают вернуться.
– Я тоже останусь, – охотно поддержала ее Лари.
– Дело ваше.
Лик подтолкнул Миту к лесу, а сам пошел рядом. Честно говоря, ему хотелось как можно скорее увести Миту от чужих глаз. Одна мысль о том, что кто-то в клане знает их общий секрет, заставляла волка нервничать из-за возможных последствий, а еще – переживать за травницу. Переживать, подумал Лик и покатал это слово в мыслях. Никогда бы не подумал, что способен испытывать подобные чувства к человеку. Впрочем, как еще объяснить его странное желание ни на миг не выпускать Митьяну из виду?
Гром раздался снова и прокатился над верхушками многолетних елей.
Глава 14
Лик
При продаже товаров волколюдам допустимо проводить равноценный обмен в связи с тем, что волколюды не пользуются княжеской монетой.
При обмене ценность товара следует определять, учитывая норму цен, заданную торговой гильдией Калсанганского удела. Допустимо использовать в обмене княжеские монеты, возмещая разницу в цене.
Из памятки торговцу гильдии Калсанганского удела
Х514 год, 12 день месяца Зреяния
Воздух становился душным и влажным, а гром раздавался все чаще. Лик слышал, как колотилось сердце Миты, пока они шли по лесу на юг, в сторону деревни, и рассеянно думал о том, что им надо поторопиться, а еще – что травница наверняка перепугалась. Он обещал Гидеру, что его дочь не встретится с другими волколюдами, но слова не сдержал. От этой мысли его скребла досада.
– А зачем рыси… то есть, котолюды приходили на плато? – спросила Мита у волка, и тот едва не споткнулся на ровном месте. И это ее беспокоило, оказывается…
– Подразнить. Показать силу. Они нас недолюбливают, мы их тоже. Когда они ищут проблем или хотят ввязаться в какую-нибудь драку, чтобы показать себя, они приходят на нашу территорию и схлестываются с нашими воинами. Сегодня воительница клана Кира-Талун хотела померяться силой с Тайрой и вернуть ей должок за прошлую встречу. Давно пора поговорить с Кареной и расставить все по местам. Ее котята совсем обнаглели…
– Они отличаются от вас.
– Разумеется. Они кошки, мы – волки.
– Я не об этом. У вас повадки разные, манера речи разная… Прости, я разговоры слышала.
– Ничего. Мы и не пытались их скрыть.
Лик шел быстро, и в какой-то момент Мита стала отставать. Но когда волк опомнился и предложил ей свою спину, она помотала головой, а на вопрос, почему, ответила, что одного раза ей хватило.
– Дойду, – пообещала она. – Ничего страшного.
Мита храбрилась, но Лик знал, что она устала. Волчий нюх по одному только запаху мог определить состояние любого живого существа. Так они могли понять, кто из их добычи слаб и болен. Так он сейчас слышал боль в ее мышцах, которая наверняка осталась после превращений в волка, гудение в ногах, которыми она обошла почти четверть их огромного леса. До деревни на своих двоих ей не дойти.
Гроза приближалась.
Первая капля упала Лику на нос, когда они были еще далеко от порогов реки Рилир, но чем ближе они подходили, тем больше расходился дождь. Еловые лапы уже не спасали от ливня. Гром раздался где-то совсем близко, и короткая вспышка озарила лес. В воздухе запахло мокрой землей. Вода была холодная и Лик с большим неудовольствием подумал, что Мита может промокнуть и простудиться, а утеплиться было нечем.
– Я обещал вернуть тебя до заката, – обратился он к травнице. – Но из-за дождя не успеем. Свернем в поселение.
– В поселение? – Мита крепче сжала корзинку. – В смысле, в поселение клана?
– Да.
– Но там же твои сородичи… Ты хочешь рассказать обо мне и им?
– Разумеется, нет, – фыркнул Лик. – Наш дом стоит немного в стороне. Сейчас, в ливень, к нам точно никто не придет. Переждем там, а потом я уведу тебя в деревню. Чего ты так испугалась?
Травница смутилась.
– Я не испугалась. Я просто…
– Быстро ты идти не сможешь, поэтому спешить нет смысла.
– Я не про это… Ты уверен, что… м…
Лик поднял бровь и зашипел от саднящей боли, которая отдалась по всей морде. Митьяна остановилась и опустила взгляд; теперь она разглядывала собственные сапоги.
– Уверен, что хочешь пустить меня в поселение? – чуть тише спросила она.
Несколько секунд потребовалось волку, чтобы осознать смысл сказанного. А затем он зафыркал и даже уткнулся носом в землю, чтобы не захохотать.
– А что, ты можешь что-то натворить с ним? Разгромить? Ограбить? Прости, но даже если захочешь, у тебя не выйдет.
– Разве ты не боишься показывать мне, где оно находится? – Мита все еще не поднимала глаз и определенно не разделяла его веселья.
– Ты собралась вести туда людей? Мы поймем это задолго до того, как они приблизятся – это раз. А во-вторых, мы теперь связаны. Будет плохо нам – станет и тебе. Если люди захотят истребить волколюдов, тебя они тоже не пощадят.
– Я не понимаю, – замотала она головой. – Ты готов рискнуть, чтобы помочь мне. Готов подвергнуть своих сородичей опасности, просто чтобы я не простудилась. Почему?
– Тебя я предсказать могу. – Лик подошел к ней вплотную и посмотрел прямо в лицо. Девушка едва не отшатнулась, увидев его янтарные глаза. – Двух ночей и сегодняшней прогулки мне хватило, чтобы понять: ты нам не враг и не станешь выступать против нас. А вот как отреагирует твой отец или староста на то, что я не уберег тебя от ливня, я не знаю. Может, подумают, что мне плевать на их проблемы. Решат, что из-за меня ты не смогла вернуться сама, вот и промокла, простыла…
– Ты преувеличиваешь, – перебила она.
– Я попросту не знаю, Митьяна. А когда я чего-то не знаю, то стараюсь действовать по наитию. И сейчас оно мне подсказывает, что лучше бы тебе переждать дождь у нас. Ты мне скажи, самой-то охота тащиться через лес, уставшей и промокшей, до деревни?
Девушка замялась, а потом осторожно покачала головой.
– Тогда зачем изображаешь мученицу и взваливаешь на себя проблемы, которые тебя не касаются?
– Но…
– Я прекрасно знаю это чувство. Мы в клане готовы друг за друга глотки порвать и любим лезть на помощь даже туда, где нас не просят. Жертвуем собой ради других. Именно поэтому у нас такая жесткая иерархия и железные правила, кто и что может и должен. Без них мы бы забывали себя и делали все ради других. Может, в общине, где все ведут себя так, такое и прижилось бы, но нас было бы очень легко расшатать – достаточно обвинить кого-то, что он делает недостаточно.
Лик поскреб лапой землю и добавил:
– Возможно, поэтому ты так легко стала волколюдом. Ты похожа на нас сильнее, чем тебе кажется.
– Я совершенно не похожа на вас… – прошептала Мита. – Совсем. Я не сильная и мало когда могу постоять за себя. Во мне нет той уверенности и воли, которую излучаете вы. Я думала, что ты один такой… Но нет, другие тоже.
– Все, о чем ты говоришь – не врожденные качества. – На морду Лика упало еще несколько капель, и он раздраженно отряхнулся. – Нас так воспитали. У каждого волколюда было непростое детство. Вообще странно думать, что кому-то что-то дано от рождения. Ни ваши боги, ни наши никому ничего не дают просто так. И если способность стать одной из нас тебе даровала Всевидящая, значит, на то были причины. Либо ты заслужила, либо тебе предстоит что-то сделать. А раз так, значит, и в тебе есть сила и воля, способная принести перемены.
Последние слова вырвались сами, и Лик прикусил язык. Эти мысли вертелись в его голове в последнее время, и чем больше он об этом думал, тем сильнее убеждался. Странно было бы слепо надеяться, что какая-то деревенская девчушка способна изменить то, что крепло веками. Но слова Тира не давали волку покоя: это воля Всевидящей и та ниточка, что связывала теперь людей и волколюдов, пускай обе стороны об этом еще не догадывались. От этих мыслей Лик чувствовал ответственность гораздо большую, чем та, которую вверил ему отец.
Звук ударяющихся о землю капель становился громче и чаще. Мита все еще мяла руками корзину и не знала, что ответить.
– Давай договорим под крышей, хорошо? – Волк ткнулся мордой ей в спину. – Иначе промокнем.
* * *
Когда Лик и Мита добрались до поселения, дождь уже лил стеной. От участи промокнуть насквозь их спасали плотные еловые ветви, почти не пропускавшие воду и свет. Из-за туч, застлавших все небо, в лесу царил сумрак, но Лик уверенно шел вперед. Мита держалась позади, постоянно спотыкаясь. Он даже предложил ей держаться за его хвост, чтобы идти было проще.
Они выбрались на небольшую поляну, окруженную густым ельником, словно частоколом. Лик остановился, внимательно огляделся и потянул носом. Кострище было холодным и пустым: огонь еще не разжигали, значит, клан все еще отдыхал. Можно спокойно двигаться к дому, но бдительности лучше не терять.
– Ой… – послышалось за спиной растерянное. – Это…
– Увидела? – усмехнулся он.
Волколюды берегли свой лес. Они не злоупотребляли его дарами и не любили, когда его трогали другие. Их дома стояли посреди лесной глуши, настолько скрытые от чужих глаз, что, не зная, можно было пройти мимо. Обычный человек не сумел бы разглядеть поросших мхом деревянных крылец и стен с небольшими окнами, застланных соломой и еловыми ветками крыш. Единственное, что могло привлечь внимание – обитатели, топившие печи: дым полупрозрачной струйкой выходил из небольших щелей и почти сразу терялся в кронах.
Глаза Миты горели восхищением, несмотря на усталость. Лик поравнялся с ней и нырнул девушке под руку. Травница не стала сопротивляться и просто оперлась на него.
– Спасибо… – поблагодарила она, но шум дождя почти заглушил ее слова.
Вести Миту напрямик через поселение Лик не стал. Он обошел его вдоль густого ельника и двинулся в самый дальний его конец. Дом главы клана был больше остальных: широкое крыльцо, выложенное камнями, между которыми пробивалась трава; большие застекленные окна, которые, как говорил отец, покупали у мастеров из города; два этажа и сложенные из ровных глиняных кирпичей стены. Дерево в строительстве волколюды старались не использовать, тем самым отдавая дань лесу, что укрывал и защищал их.
– Нам сюда, – позвал Лик и повел девушку к боковому входу.
Перед дверью волк остановился и прикрыл глаза, прислушиваясь к запахам и звукам. Дом был пуст: похоже, Тайра осталась на плато, как и собиралась. В словах сестры он не сомневался, но проверить стоило. Его могли поджидать и другие, к примеру, Ирмар, который и так был частым гостем, а в последнее время заходил почти каждый день. Объясняться с ним сейчас не хотелось.
– Что-то не так? – поинтересовалась Мита. Ее голос стал совсем тихим, а ноги практически не держали – казалось, отпусти ее, и она сядет прямо здесь, на укрытую колкой хвоей землю.
– Все хорошо. – Лик толкнул дверь, которая открывалась в обе стороны. – Заходи. Отдохнешь, пока дождь не кончится.
Митьяна
Волколюд оставил Миту в просторной полутемной комнате, а сам куда-то исчез. Чуть позже травница услышала его голос через стену, и ее передернуло: то были тяжелые вздохи и короткий стон. Она догадалась, что Лик принимал человеческий облик и невольно восхитилась, как легко у него это вышло. Из своих перевоплощений она помнила боль и крики – и больше ничего.
Парень появился в комнате минутой позже. На нем были свободные льняные штаны и светлая рубашка. В темноте Мита могла разглядеть лишь силуэт: Лик подошел к холодному очагу, потрогал камни рукой и потянулся за поленьями.
– Сейчас будет тепло и светло, – пообещал он.
Травница рассеянно наблюдала, как он складывал дрова и что-то похожее на щепки вперемешку с трухой в очаг и высекал искру. Когда он встал и отошел, сухое дерево уже весело затрещало. Огонь занялся быстро. Вскоре комната осветилась ярким рыжим светом, и Мита смогла разглядеть ее.
– Я думала, вы боитесь огня, – поделилась она.
Лик хмыкнул.
– Почему же?
– Ну… дикие звери ведь боятся.
– Мы похожи на диких зверей? – В его голосе прозвучала насмешка.
Мита стиснула руками влажный подол и помотала головой.
– Нет…
– А сама ты огня боишься?
– Не боюсь.
– Ну так с чего бы и нам бояться?
Она поджала губы и опустила взгляд на колени.
– И правда, глупость сказала…
Лик пошевелил палкой поленья, и оттуда вырвался сноп искр. Мита подняла голову и некоторое время наблюдала за тем, как они взлетают к потолку и поочередно гаснут.
– Ты все-таки промокла, – покачал головой Лик. – Садись ближе к огню.
Он повернулся к ней спиной и провел рукой по влажным волосам. Травница невольно проследила за его движением, и во рту у нее пересохло. Только сейчас она заметила, что рубашка была лишь накинута на его плечи, а мускулистый торс оставался обнаженным. Щеки ее запылали.
Ну, конечно, он же перекидывался и вряд ли успел бы так быстро одеться. Неужели нагота совсем его не смущает?
Мита закрыла лицо ладонями.
– Ты чего? – не поворачиваясь, поинтересовался Лик. Сквозь пальцы травница видела, как движется его силуэт.
– Н… ничего… просто… ты…
Страшная мысль вонзилась ей в голову, как стрела: ведь когда она оборачивалась, то тоже оставалась без одежды. А рядом был Лик… и раз он уносил ее домой, значит, видел ее и…
«О, Боги!» – завопила она беззвучно.
– Я – что? – поинтересовался волколюд. Он подошел к ней ближе, так, что она теперь могла разглядеть его смуглую кожу, отливающую бронзой в свете огня.
– Видел… – пискнула она.
– Что видел?
Мита мысленно обозвала себя дурой.
– Ну… меня ведь видел… такую… в общем…
– Всевидящая, – проворчал он, – тебя не разберешь.
Девушка зажмурилась и наугад ткнула пальцем в его обнаженный торс.
– Такой вот…
Лик на мгновение затих, и Мите даже показалось, что он не дышал. Но потом он расхохотался так громко, что она чуть не подпрыгнула.
– Такой… без одежды, что ли? Разумеется, видел. Ты же передо мной обращалась уже дважды.
Мита застонала и уткнулась лицом в свои ладони.
– О Боги…
– Для людей это что-то значит? – удивился он.
– Разумеется, значит! Это же… личное… тайное…
– Это естественное, – поправил Лик, – то, какие мы от природы. Не вижу причин этого стыдится.
– Ты не понимаешь! Мы… у людей… – Чем дольше Мита подбирала слова, тем сильнее краснела. – Они показывают себя такими только близким людям, понимаешь? Боги, я поверить не могу, что объясняю тебе такое!
– Пару дней назад я тоже с трудом верил, что учу тебя волчьим повадкам, – парировал тот.
Надевать рубашку он так и не стал, но на некоторое время исчез из поля зрения травницы, растворившись в полумраке. Оставшись наедине с собой, Мита принялась глубоко дышать, чтобы успокоиться. Она держала холодные руки у лица и думала, что вся эта ситуация до головокружения странная: она сидит в доме волколюда, греется у камина и думает о том, что он видел ее обнаженной. Как там Тир говорил? Любовные истории для городских девочек? Да про нее уже целую книгу писать можно!
Вернувшийся Лик принес глиняные кружки и чайник. Кружки очутились на небольшом столике, чайник встал на каменную подставку у очага. Волколюд сел перед огнем и вытянул к нему одну ногу. Пришедшая в себя Мита пододвинула плетеный стул поближе и затихла.
